355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Лаевская » Бд-16: Теория разумного эгоизма (СИ) » Текст книги (страница 1)
Бд-16: Теория разумного эгоизма (СИ)
  • Текст добавлен: 18 мая 2020, 17:30

Текст книги "Бд-16: Теория разумного эгоизма (СИ)"


Автор книги: Елена Лаевская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Тупая, изматывающая боль. Не отпускает, зараза, ни на секунду. Уверенно и неотвратимо разъедает прогнившее мое нутро. Грызет, влажно чавкая, беззащитную плоть.




  Первая Городская больница. Лучшая среди худших. Эскулапы с пустыми глазами. Медсестры в голубых резиновых перчатках. Нянечки в разношенных тапках. Компьютерная томография: электронно-беззастенчивое копание в кишках. Многорукие, но безголовые роботы «Da Vinci». Морг в соответствии с мировыми стандартами. Может быть кому-нибудь это и помогло. Не мой случай. Мне осталось совсем немного. Сутки. Или около того.




  Предлагали морфий. Не хочу. Желаю до конца понимать, чувствовать, вдыхать тухлые больничные запахи. Созерцать потолок в облупившейся побелке. Лаяться с медсестрами. Хочу смотреть на Дашку. Держать в руке ее прохладные тонкие пальцы. Прижимать к щеке. Шептать бессмысленные ласковые глупости. Слышать их в ответ. От этих слов боль на время отступает. Можете мне не верить. Но так оно и есть.




  Когда все испробовано, остается одно: Биоморфный Раствор Времени. Новейшее изобретение человечества. Последний шанс. Вливание возможно один раз в жизни. Больше организм не выдерживает. Теперь вот моя очередь. А сколько дней собрали – это уж как повезло.




  Хочется выбраться отсюда. Живым. Не ногами вперед. Вернуться, наконец, домой. Принять душ. Затянуться взасос сигаретой. Сожрать булку с колбасой. Хочется наконец уснуть. Хочется нормально помочиться – без этого гребаного катетера.




  Врачи сказали, сутки – это по самым оптимистичным прогнозам. Я продержусь. Должен продержаться до завтра. А завтра – Раствор Времени. Чем ближе к моменту загибания, когда организм пускает в бой последние резервы, тем больше вероятность, что подействует. И я не собираюсь эту вероятность уменьшать. Тут главное, не откинуться раньше времени. Но этого вы от меня не дождетесь.




  Блестящая игла. Зыбкий пакет на штативе капельницы. Кап – день. Как-кап – неделя. Кап-кап-кап – месяц. Все время, как скупой рыцарь, пересчитываю отданные мне дни. Бесценный мой запас. Спасательный круг. Последняя соломинка. Два с половиной года почти. Целое состояние.




  Подаренные дни. Да, подаренные дни...




  Первым позвонил школьный друг, Ванька Березкин. Одноклассник. Бери, говорит, пять лет. Там, может, врачи чего-нибудь и придумают. Не взял. И Дашке запретил. У Ваньки больные легкие, эмфизема. А дочкам-близняшкам Лельке и Вальке три года всего...




  Потом примчался Серый. Брат, как-никак. Вот. От меня. Полгода. Не жалко. И аж прослезился, болезный, от собственной доброты. А жена его, Рита, смотрела на меня злобной волчицей. Жалко было бездумно растраченных шести месяцев до колик в животе. И колики эти на лице ее очень явственно просвечивали.




  Лающий кашель рвет грудь. Сплевываю липкую мокроту в комок салфеток. Не отдышаться никак. Каждое движение через силу. Ничего. Завтра станет лучше. Волшебное слово – завтра.




  На работе, как водится, скинулись все по одному дню. Как хорошему человеку не помочь. Сорок один сослуживец. Сорок один день. Спасибо вам и низкий поклон. Жаль только, компания у нас маленькая. А то стал бы я бессмертным. Как Кащей.




  От государства, за выслугу лет, двадцать три дня. Как с куста. Блевать хочется от благодарности. Кстати, а откуда у государства столько дармовых дней? Столько не получишь от самоубийц по телефону линии доверия.




  От Армии Спасения – двенадцать часов пятьдесят три минуты. А почему не пятьдесят две? Или пятьдесят четыре? Но, в любом случае, не зря, значит, кидал свои минутки, тогда еще не драгоценные, в их кубышки, что расставляют перед Рождеством в каждом торговом центре.




  Дядюшка Самуил из Америки отвалил целый год. За ненадобностью. Зажился, говорит, на свете. Девяносто три года как-никак. А я вот не зажился. Такая печаль. На таможне с дядюшкиного года налог сняли. Чтобы жизнь медом не казалась. Гуманисты, блин.




  Крыса-боль грызет, не отвлекаясь, что попадется. Печенку мою, селезенку, кровоточащие легкие. Ну, хватит уже. Я же не спартанский мальчик, которому украденный лисенок нутро проел. Я обычный женатый программист. Двое детей. Одна теща. Одна задача. Почти невыполнимая.




  Двоюродная сестра, Валерия, не ответила на телефонный звонок. Никогда не отвечала. А чего ее винить. Я бы ответил? Это я теперь думаю, что да. Задним числом.




  Кузина Лелька с мужем дали по три месяца. Сейчас уписаюсь от благодарности. Только вот катетер мешает. Но, заметьте, на пса своего, пуделя Артамона сраного, каждый из них по полгода выложил, когда тот лапы откинуть собирался. Потому что пес им родной. А я кто?




  Тех сбережений, что в семье были, хватило на двенадцать недель. Вот и весь расклад. Не густо, господа.




  Дашка плачет все время. Всю жизнь отдам, говорит. Я без тебя не хочу. Ну уж нет. Может другие мужики и готовы за своих женщин прятаться, я не собираюсь. Нет. Дашка должна быть. За нас двоих.




  Дети, опять же. Кто-то должен их на ноги поднимать. У Ксюни бронхиты, У Тошки двойки по математике. Я с ним каждый день занимался, пока сюда не попал. А что потом будет? Дашка в точных науках ни бум-бум. Ей бы с хозяйством хоть совладать. Одной же ох как нелегко. Бачок в туалете сломается – придется соседа звать. Слесаря не дождешься ведь. В дефиците слесаря. Каждый в Президенты норовит.




  Про деньги вообще молчу. Хорошо, застраховаться успел. Что-то полезное в жизни сделал.




  Ксюню в первый класс отвести успею, Тошку – в пятый. Крыльцо починю, столько лет собирался. Дашке цветы дарить буду по поводу и без. Котенка заведем. Дашка все просила. А я не соглашался: лишняя грязь в доме. Дурак был. Все мы дураки. Пока не припрет.




  Вот только отсюда выберусь.




  Дашку первые три дня из постели не выпущу. Вот не выпущу и все. Не смогу оторваться. В отпуск рванем. На море. Будем лежать на горячем песке, есть переспелые персики, обливаясь липким соком. И ни о чем не думать. Дети наплаваются до синюшного состояния. А я буду обнимать Дашку у кромки воды. Как будто нам опять двадцать лет.


   Дашка! Коричневые от загара плечи. Веснушки на носу. Грязные розовые пятки...




  Два года всего. Надо прожить как праздник.




  Если повернуться на правый бок и руку на живот положить, становится легче. Или это только кажется, что легче. Хрен его разберет. Ну, ничего. Завтра. Капельница. Как-кап. Дни. Недели.




  Что? Шесть утра уже? Температуру мерить. Да идите вы со своей температурой знаете куда. Дайте дожить спокойно.




  ***




  Стою у двери в палату, собираюсь с силами. Только не плакать, не ломать рук и не устраивать истерик.




  «Девушка, сдавайтесь!»


  Я вам не девушка. И я не сдаюсь!




  Надо быть сильной. За стеклом Алька, дома дети. У Ксюни бронхиты, у Тошки двойки по математике. С детьми мама моя испуганная. Я посредине, как несущая балка. Убери – и наша маленькая вселенная рассыплется, обвалится, как карточный домик.




  Не хочу быть балкой, хочу быть слабой женщиной, которая по утрам озабоченно считает морщинки перед зеркалом и мажет их кремом.




  Алька стал весь желтый, худой. Щеки ввалились, виски. Смотреть по-настоящему страшно, Все время злой. Кричит на врача, кричит на меня. Я понимаю, ему плохо, больно, только все равно тяжело.




  Повторяю как заклинание: Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет...




  Вот бы зажмурить глаза и перенестись во времени на несколько часов вперед, когда самое тяжелое будет позади. Когда пакет на капельнице станет совсем пустой, а Алька будет спать после процедуры и улыбаться во сне. И дышать будет тихо, без хрипов и кашля.




   А завтра заберу Альку домой. Волшебное слово – завтра. Откормлю. Буду каждый день пироги печь. С мясом, с капустой, с яблоками. Сок апельсиновый. Сок клюквенный. Витамины.




  И не буду ему рассказывать, что спала в холле на крошечном нашем диванчике. Не раздеваясь, укрывшись пледом: не могла себя заставить лечь в пустую постель.




  Хочу снова услышать Алькин смех, шутки его дурацкие. Увидеть ямочку на правой щеке.


  Хочу, чтобы все стало как раньше. Когда чай пили на веранде. Елку ставили на Новый Год. Не искусственную, из леса. Алька про цветы на мой День Рождения все время забывал, крокодил.




  Но так тепло было рядом с ним, так спокойно. А почему, собственно, было? И будет. Теория разумного эгоизма. Если не можешь без человека жить – то и не надо.




  Алька у меня дней брать не хотел. Только кто же его спросит. Я с заведующим отделения договорилась, все бумаги подписала. Они там как-то научились отмерять половину жизни. Когда я умру, не знают, но взять половину, пожалуйста. Вот пусть и берут.


  А то, что хорошие люди собрали, отдадим обратно. Им нужнее.




  И будет у нас как в сказке. Жили они долго и счастливо. И умерли в один день.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю