Текст книги "Любоф и друшба"
Автор книги: Елена Колина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Мое мировоззрение по вопросу продаж совпало с его, – сказал Игорь. – И вот я в Москве. Москва сама по себе уже повышение, а меня еще и в должности повысили… Я – национальный менеджер по работе с ключевыми клиентами. Зарплата. Социальный пакет: медицинская страховка, машина. Да, и оплата мобильного телефона. Мой босс мне помогает, он меня бизнес-ориентирует просто как родного сына… Так что еще раз в лице себя и моего босса, генерального директора компании «Золотой стандарт», спасибо за теплый прием.
Отец внимательно слушал Игоря, опустив глаза – читал газету «Санкт-Петербургские ведомости», держа ее на коленях. Прочел, сложил под столом, украдкой взял с полки первую попавшуюся книгу и прикрыл глаза с видом глубокой сосредоточенности.
Женя взглянула на часы, испуганно ойкнула – пора давать лекарство – и убежала.
– Ты куда-то уходишь? Приятно было видеть тебя, дорогая, – рассеянно сказал ей вслед отец.
Не то чтобы мы скрывали от него то, что Женя живет в Доме, но… немного скрывали. Но он и сам не заметил ее отсутствия за семейным столом в течение двух недель.
Мама наклонилась к Игорю через стол.
– Скажу тебе откровенно, как своему человеку: наша Женя – невеста, ее будущий муж болеет ветрянкой. И ее брак приведет к очень значительным жизненным переменам не только лично для нее, но и для всех присутствующих, – сказала мама, многозначительно переводя глаза с Игоря на сосиски в юбочках и салат оливье с покосившимся голубем.
Игорь одобрительно кивнул:
– Правильный брак – это необходимая часть карьеры…
– Молодец, здраво рассуждаешь, – похвалила мама. – Я уверена, что в бизнесе Жениного мужа всегда найдется место для такого разумного молодого человека, тем более родственника.
– Карьера – это дело такое, в ней нет мелочей, – рассуждал Игорь. – Вот возьмите одежду. Ну, на работе ясно, это бизнес-лук – костюм, галстук. А на корпоративной вечеринке? Требования к внешнему облику на корпоративной вечеринке, как говорится, дресс-код, в первую очередь зависят от философии фирмы. Плюс одежда должна соответствовать тематике и месту проведения. Умение сочетать элегантность с простотой ценится больше всего. Дело упрощается, если форма одежды указывается в приглашении. Выполнение этого требования является обязательным.
В этот момент раздался звук – очевидно, отец на мгновение заснул, и книга упала из разжавшихся пальцев на пол. Отец виновато встрепенулся:
– Ну… э-э… Ты, кажется, рассказывал о корпоративных вечеринках?.. Очень… э-э… познавательно… ну… э-э… может быть, еще что-нибудь расскажешь?
Игорь с готовностью кивнул:
– Корпоративные вечеринки сплачивают коллектив, добавляют сотрудникам гордости за компанию и уверенности в ее стабильности. Корпоративные праздники служат поднятию коллективного духа компании, снятию стресса у сотрудников… Дальше рассказывать?..
Отец печально глядел в одну точку, его лицо выражало жалость, разочарование, обиду, все что угодно, кроме родственных чувств.
– Корпоративные мероприятия способствуют разрядке напряжения в межличностных отношениях, накопившегося в ходе работы, улучшению настроения сотрудников, развитию их творческого потенциала… – бубнил Игорь, а отец вдруг начал панически озираться, как будто его держат взаперти и он не может найти выход. Этот испуганный взгляд появляется у него, когда он хочет к себе наверх – немедленно, сию же минуту.
– Тебе нужно ответить на письма, – сказала я тихо, как будто напоминая. – Тебе нужно срочно ответить на письма…
– Да-да, именно… э-э… ответить на письма. – Отец поднялся из-за стола. – Спасибо, что напомнила. Ну… э-э… я вынужден вас покинуть, срочные дела призывают меня наверх.
Отец очень строго делит людей на достойных его внимания и всех остальных – по интеллекту. Наш новый родственник оказался глуповатым, и отец мгновенно потерял к нему интерес. У отца и Лидочки есть одна общая черта: непреодолимое желание убежать, мгновенная потеря интереса, если им – не нужно.
Мы с мамой и Марией еще долго слушали нашего нового родственника, стараясь проявить внимание к Игорю за себя и за отца.
Отец, конечно, вправе выбирать, на кого тратить время, оторванное у Византийской империи, а на кого нет, но нам, обычным людям, стоит ли так строго оценивать людей по интеллекту? Наш новый родственник хоть и недалекий, но безобидный, порядочный, рассудительный, без всякой поддержки делает эту свою карьеру, – разве это не повод, чтобы простить ему некоторую глупость?.. Игорь, одинокий, мягкосердечный, приехал к нам, чтобы восстановить родственные связи, – разве это не заслуживает похвалы?
* * *
На следующий день во время завтрака выяснилось, что хотя у нас обычная семья, но все-таки немного мексиканский сериал.
Лидочка была в школе, Мария в институте, а я осталась дома писать диплом и вместе с мамой развлекать нашего родственника.
– Мне бы хотелось расставить точки. Обсудить в активном диалоге при помощи техник межличностного общения. Вы, я думаю, понимаете цель моего приезда, – покраснев, сказал Игорь.
– Восстановить семейные связи, – удивленно ответила мама. – Но мне кажется, мы уже вчера все восстановили…
…Утром уши у Игоря торчали еще больше, но в целом он был такой же свежевымытый и приветливый, как вчера, и никто не ожидал от него такого подвоха… Скажу сразу же, не стану растягивать на несколько серий: оказалось, что наш дом принадлежит не нам, а потерянному младенцу. И участок, двенадцать соток, за счет которых мама рассчитывала приобрести недвижимость в разных странах мира, тоже принадлежит не нам, а Игорю. У симпатичного, аккуратного, приветливого Игоря оказались при себе бумаги, из которых следовало, что земля и дом принадлежали его отцу, а Игорю нужно было лишь юридически вступить в права наследства.
Из разговора Игоря с мамой я понемногу стала понимать, что же произошло – не сейчас, а давным-давно.
Давным-давно мы жили на Петроградской, в коммунальной квартире. У нас были две комнаты, огромные, как залы, одна с камином, другая с красивым эркером. Но все-таки это была коммуналка, а у нас были Женя, я, Мария, и только что родилась Лидочка. Поэтому родители с радостью переехали в Лисий Нос, в дом, принадлежавший нашему деду, – эту часть истории мы знали.
После смерти деда мы продолжали жить в Лисьем Носу, но дом и участок были завещаны сыну деда от второго брака, – а вот этого мы как раз и не знали…
Братья поссорились: отец Игоря пожелал продать свое наследство, а наш отец не хотел вернуться со всеми нами в две комнаты с камином и эркером. Отец Игоря уступил нашему отцу, и мы остались в нашем доме, то есть уже не в нашем, а чужом доме.
– Мой отец поступил благородно, – заметил Игорь.
– Ничего подобного, твой отец поступил не благородно, а по совести, – благодушно возразила мама. – Он получил квартиру и новую машину «Жигули»! Да в то время этот старый дом стоил меньше, чем «Жигули». Разве это было справедливо?
Сначала мама охотно обсуждала все это с Игорем, считая, что они ностальгически вспоминают прошлое, затем смотрела на него жалеющим взглядом, как на сумасшедшего, которого почему-то волнуют дела давно минувшие, затем снисходительно-скучающим взглядом, как будто Игорь пришел рекламировать ненужный ей пылесос. Ну, а когда Игорь сбегал за портфелем и показал ей документы, у мамы случилась истерика.
Мама то плакала, то затихала, недоуменно поглядывая на меня, и вдруг бросилась к Игорю с таким угрожающим видом, что он выскочил за дверь, прижимая к себе портфель с документами.
– Девочки, уймите вашу мать, – сказал он из-за двери, как будто я была здесь не одна, а с сестрами, – наверное, от ужаса.
– Я провела жизнь в розовых очках. Я думала, что если мы здесь живем, то это наше… – всхлипывала мама. – И вот до чего я дожила – нас выгоняют из родного гнезда…
Мама намочила полотенце холодной водой, демонстративно приложила полотенце ко лбу и вышла из кухни.
…Мама лежала в темной комнате с полотенцем на голове, а мы с тетей Ирой сидели рядом. Тетя Ира как будто чувствует, когда мама ложится с полотенцем в темной комнате, и сразу же забегает в гости на минутку.
Тетя Ира сказала, что все совсем не так примитивно и здесь была психологическая причина. Сыновья были от разных браков, мой отец всегда чувствовал себя ущемленным, и его брат решил не продавать дом, чтобы компенсировать ему недостаток отцовской любви.
– Да-а… – вздохнула тетя Ира, – вот она, жизнь. Чувствуешь себя сильной, и вдруг оказывается, что ты ничтожный червячок и вся твоя жизнь зависит от какого-то стечения обстоятельств, от давней истории любви и ревности…
– Кто это ничтожный червячок, я? – рассердилась мама. – Ты меня имеешь в виду?!
– Я просто хотела тебя отвлечь…
– Отвлечь? Мы остались без крова, без крыши над головой, как погорельцы, а ты хочешь меня отвлечь какими-то ничтожными червяками, – горестно сказала мама. – Моя дорогая Лидочка и Мария тоже, мои бедные дети еще не знают, что остались на улице! Слава богу, что Женя выходит замуж, – хотя бы у одной из нас найдется где приклонить голову… Лиза, где твой отец?! Как он мог так с нами поступить?.. Этот человек, твой отец, сведет меня в могилу, впрочем, теперь мне больше некуда идти…
Вернулись из города девочки и приняли участие в обсуждении, слезах и догадках.
– Мы переезжаем в город? Ура! Как здорово, что мы будем жить в городе! – обрадовалась Лидочка.
– Чему ты радуешься, бедное наивное дитя? У нас всего две комнаты на шестерых, – напомнила мама.
– Ну и что? В одной комнате я с Марией, так уж и быть, а в другой все остальные, мама с отцом и Лиза с Женей, – легко сказала Лидочка и подмигнула. В этом подмигивании был как будто смешок, что она так хорошо пошутила, и одновременно уверенность, что именно так и будет. Лидочка – еще совсем ребенок.
– Ницше сказал: каждый человек стремится к уединению и к своему домашнему углу, где он избавлен от толпы, от многолюдия и может уделить всего себя познанию… Так что же, теперь я буду жить с Лидочкой, Женей и Лизой? – тревожно отозвалась Мария. Мария – уже не ребенок…
Кажется, будто я оставалась совершенно спокойной и хладнокровно наблюдала за всеми со стороны. Но я и правда ничего не чувствовала – у меня был настоящий шок.
Я представила, что живу в одной комнате с Лидочкой и Марией – ох!.. Четыре кровати (еще Женя) по сторонам комнаты, кучи Лидочкиной одежды и косметики на полу…
Я увидела себя жалкой, несчастной, избегающей своего дома, увидела, как я использую любые предлоги, чтобы не быть дома, допоздна гуляю по улицам, сижу в кино на ночном сеансе, остаюсь ночевать у подруг, предпочитаю остаться у своего друга, даже если он не так уж сильно этого хочет. Все что угодно, чтобы не слушать глупую болтовню Лидочки и рассуждения Марии!
Я уже почти ненавидела противную эгоистку Лидочку и зануду Марию… Неужели родственная любовь так сильно зависит от количества комнат?..
А отец, что будет с ним? И с нашей семьей? Мама с отцом могут жить только так, как они живут сейчас – наверху и внизу! На Петроградской мы, Женя, я, Мария и Лидочка, очень быстро станем детьми из неполной семьи… Наше будущее совершенно очевидно: нашей семье предстоят тяжелые испытания, и сразу можно сказать – вряд ли мы в них выстоим.
* * *
К вечеру ситуация уже не выглядела такой трагичной.
Игорь был вызван в мамину комнату. Мы ждали, что из комнаты раздастся крик, но за дверью не было слышно ни шороха, как будто мама что-то нашептывала Игорю на ухо.
И вскоре они вдвоем вышли к нам, Игорь держал маму под руку и преданно на нее поглядывал, а у мамы был такой вид, как будто она вывела из своей комнаты дрессированного медведя, – гордый и утомленный.
– Игорь хочет кое-что нам сообщить, – торжественно объявила мама.
– Я просто хотел… – начал Игорь.
– Ты просто хотел… – настойчивым эхом повторила мама.
– Я просто хотел, чтобы вы знали. Живите. Сколько хотите. Но вы должны иметь в виду, что владелец я.
– Ты еще кое-что хотел: чтобы девочки знали, – пока отец… – суфлировала мама.
– Пока отец?.. – переспросил Игорь. – А-а, да. Пока ваш отец… когда ваш отец… до того, как ваш отец… после того, как ваш отец…
– Игорь хочет сказать, что пока ваш отец жив, он не будет продавать дом, – помогла мама.
– Не совсем так… Лучше сказать, пока все девочки не выйдут замуж, – уточнил Игорь. – Тогда вы вдвоем с дядей сможете вернуться в свои две комнаты, в одной комнате мой дядя будет работать, а в другой вы будете обедать и смотреть телевизор.
– Ну, там видно будет… – небрежно отозвалась мама.
Удивительно. Необъяснимо. Невероятно.
Перед сном я зашла к маме. Она сидела перед зеркалом в ночной рубашке, и лицо у нее было совсем голое – без косметики, без улыбки, без обиды, без всякого выражения.
– Мама, что ты ему сказала? – спросила я.
– Сказала? Ничего особенного. Сначала он меня учил, как убеждать клиентов. Существует четырнадцать правил, помогающих убеждать, и шесть точек воздействия на клиента… Представь, целых шесть! Еще он меня учил, как преодолевать возражения клиентов. Для различных типов личности разные приемы. Было очень интересно. Потом он применял ко мне разные приемы убеждения, преодоления и возражения.
– Мама! Что ты ему сказала?
– Ох, ну что, что… Сказала. Просто поговорила по душам, о том о сем, обо всякой ерунде, о предках, о чести, о совести, о том, что земля дорожает… Но он и сам обрадовался, что ему не нужно продавать дом, – не у каждого хватит духу выгнать из дома семью с четырьмя маленькими детьми.
Мама забралась под одеяло и тонким обиженным голосом сказала:
– Лиза, ты взрослый человек, я могу говорить с тобой как женщина с женщиной. Я живу в розовых очках, ни разу не взглянула на документы, тем более у нас никаких документов нет… Но я же не знала, что я должна об этом думать! У меня же есть муж, отец моих детей! Но ваш отец – он-то знал, что мы живем в чужом доме! Как твой отец мог поступить со всеми нами так легкомысленно?! За эти годы можно было прописать вас в Лисьем Носу, и тогда вы имели бы какие-то права на этот дом, в котором прошла вся моя жизнь… Что это – небрежность? Нет, это безразличие, безразличие к вам! Скажи мне, Лиза, что я должна об этом думать?
Но я не знала, что она должна об этом думать, что это – небрежность или безразличие к нам.
– А ты, ты куда смотрела? – строго сказала мама. – Тебе никогда не приходило в голову, почему в твоем паспорте стоит штамп о прописке на Петроградской и какие у тебя права на этот дом?! Это все твой эгоизм, ты во всем повторяешь своего отца – тебе осталось только засесть наверху, как он!
После мамы я поднялась к отцу – ведь он весь день совершенно один нервничает там, наверху. Представляет, как единственно возможный для него порядок жизни разрушится навсегда… Отцу было бы хуже всех – он не мог бы ночевать у подружек, ходить в ночные клубы, у него не было бы даже крайнего варианта – возможности выйти замуж по расчету.
– Все устроилось, все хорошо, – сообщила я, – так что не волнуйся.
– Как я могу не волноваться, если это противоречит, угрожает всему, всей моей жизни. Мои книги… – взволнованно сказал отец.
– Не волнуйся, мы сможем жить в нашем доме, сколько захотим, у тебя останется твой кабинет, твои книги, твой письменный стол…
– О чем ты, собственно, говоришь? Я и не думал волноваться из-за стола, – пробормотал отец. – Прости, Лиза, но сейчас я не в силах с тобой разговаривать, я слишком взволнован. В этой статье, которую я получил сегодня утром, высказывается взгляд, противоречащий всему, что я делал в течение жизни… Я уже написал ответ и заявку на следующую конференцию. А сейчас ты уходи, мне нужно кое-что посмотреть.
Я хотела спросить, как отцу удается не думать о плохом, но тут вдруг что-то со мной случилось.
В общем, в меня вдруг вселился бес, и я сказала противным голосом:
– Мы чуть не остались без крова, а ты просидел весь этот страшный день у себя наверху, не думая, что я могла оказаться в одной комнате с Лидочкой и Марией, – а ведь с человеком не может произойти ничего ужасней! Твоя жизненная стратегия нечестная – сидеть наверху, пока неприятности проходят сами собой.
Отец с упреком взглянул на меня:
– Лиза, я всегда ценил тебя за то, что ты не придавала значения пустякам. Если бы мы были на земле навсегда, то возможно, и стоило бы обратить внимание на то, что кому принадлежит и где документы. Но мы на земле лишь на время, поэтому ты должна приучить себя думать о более важных вещах. Сегодня я не буду ужинать. Нет, спасибо, и чая не нужно.
Мы с бесом тихо закрыли за собой дверь.
Когда бес выселился из меня, мне стало стыдно, я принесла чай и незаметно поставила отцу на стол.
…Наш новый родственник объявил, что пробудет у нас десять дней. Это был его отпуск, и он хотел посмотреть Эрмитаж, Петергоф, Павловск и другие достопримечательности.
Глава 5
Женя несколько раз передавала мне вежливое приглашение Алины: «Пусть твоя сестра заглянет к нам, если она болела ветрянкой», – и как-то вечером я зашла к ним в гости.
Наверное, их вечера были всегда одинаковы и похожи на тот вечер: зеленка, измерение температуры, беседа ни о чем.
Между Женей и Вадиком не чувствовалось никакого напряжения, как бывает между влюбленными, между ними не пробегали искры, они не старались дотронуться друг до друга. Не было никакого сомнения в том, что Вадик очень влюблен – весь измазанный зеленкой, он выглядел совершенно счастливым, – не было никакого сомнения, что Женя счастлива, но оба, нежная сиделка и послушный влюбленный больной, были не возбужденными от любви, а спокойными и расслабленными, как будто давно уже были одно целое.
Больная Алина потеряла всю свою самоуверенность и стала растерянной и милой. У нее поочередно болели голова, нога, живот, и каждую минуту с ней что-то происходило – «крутило», «подташнивало», «чесалось»…
– Я не могу больше болеть, эта ветрянка совершенно выбила меня из колеи, меня любая болезнь выбивает из колеи, особенно эти противные пузыри, – жалобно бормотала Алина. – Женечка, дорогая, хорошая, обещай, что ты никуда не уйдешь, не оставишь меня ни на секунду… и спать ляжешь в моей комнате! Я ни за что не буду спать одна с этими пузырями!..
Женя вела себя как ангел с медицинским образованием – обещала, что не оставит Алину ни на секунду, измеряла брату и сестре температуру, поила клюквенным морсом, мазала пузырьки зеленкой и дула, чтобы не было больно.
Все было так тепло и уютно, как будто все давно знакомы, – пока не пришел Сергей, уставший и злой, как муж из анекдота или плохого кино о семейной жизни, в котором сердитый муж приходит с работы и срывает плохое настроение на жене и детях.
Женя, как жена, убежала на кухню подавать ужин, Сергей принялся что-то сердито выговаривать Вадику, Вадик замолчал и мгновенно стал похож на виноватого ребенка, а Алина принялась оживленно болтать о своем – о своей температуре, о своих пузырьках, о своем больном горле. Она кокетливо попыталась дотронуться до Сергея, делая вид, что хочет заразить его ветрянкой, но Сергей небрежно отмахнулся от Алины, достал из бумажника банковскую карточку и отдал ей.
Сергей пользуется Алининой банковской карточкой! Неужели он живет на деньги не только брата, но и сестры?.. Какое падение, какой ужас, ни минуты не останусь с ним в одном доме!..
Сергей вышел со мной, чтобы закрыть калитку. Можно было закрыть калитку пультом с крыльца, но он зачем-то пошел со мной по дорожке.
– Возвращайтесь в дом, – холодно сказала я.
– Не стесняйтесь, вы вполне заслуживаете, чтобы я вас проводил. У вас… э-э… красивые глаза, – рассеянно отозвался Сергей.
– Вы понимаете, что говорите? – возмутилась я. – Я заслуживаю того, чтобы вы меня проводили до калитки, потому что у меня красивые глаза?! Знаете что? Вы можете проводить меня до самого дома – у меня еще хорошая шерсть и подшерсток!
Сама не знаю, как у меня это вырвалось.
– Какой подшерсток? – Сергей смотрел на меня с таким недоумением, что я уже не могла остановиться.
– У меня толстый подшерсток. Я же овца… – печальным голосом сказала я.
– Овца? Какая овца? – непонимающе спросил Сергей.
Я засмеялась:
– Вы назвали меня овцой, а девочки, мои сестры, услышали.
– Да, правда? Я не помню. Вы обиделись. Но я же не ожидал, что ваши сестры сидят в кустах. За глаза мы все говорим друг о друге что-то нелицеприятное. Мне нужно оправдываться, говорить, что вы красивая девушка? – насмешливо спросил Сергей.
– Не нужно. Я не имела в виду упрекнуть вас. Просто это было смешно. Я часто не могу удержать внутри смешную мысль и говорю вслух что-то, не совсем подходящее к случаю… Мама меня за это ругает. Она говорит, что это моя вторая натура – все видеть в смешном свете, – небрежно сказала я и вдруг неожиданно для себя добавила: – Я овца, а вы очень неприятный человек! Вы смотрите на людей, как будто оцениваете, сколько они стоят. Вы используете людей, и Вадика используете, и Алину!
– Что вы имеете в виду? – удивился Сергей.
– Вы живете в их доме, пользуетесь их деньгами, чтобы вести образ жизни, который вам не по средствам. Вадика вы опекаете, а с Алиной спите… Лучше бы Вадик содержал кого-то, кто бы веселил его и развлекал, а вы не даете им взамен даже хорошего настроения, а только опекаете, сердитесь и учите! – Я вдруг спохватилась, что практически назвала Сергея приживалом и альфонсом, и растерянно сказала: – Простите…Но вы же сами спросили, а моя третья натура всегда говорит правду.
Сергей улыбнулся:
– Все люди используют друг друга. Кого-то используют для любви, кого-то для бизнеса… Спокойной ночи, моя дорогая… овечка!
– Не смейте так со мной обращаться, не смейте говорить мне «ты», сами вы овечка! – зашипела я и выскочила на дорогу, с размаха захлопнув калитку. И вдруг у меня опять как будто вытянулось лицо и выросла шерсть и я сказала «бе-е-е»…
Я не врунишка сама себе, как девочки на школьном вечере, которых никто не пригласил танцевать, а они так увлеченно беседуют друг с другом, словно пришли на танцы, чтобы наконец-то наговориться всласть. Я не врунишка сама себе, чтобы кокетливо спрашивать себя: «Почему я каждый день просыпаюсь с мыслью о нем? Ой, неужели я влюблена, а я и не заметила!»
Я была влюблена, Сергей всегда присутствовал в моих мыслях как тихая музыка, как декорация на сцене, на фоне которой происходит действие, но все мои натуры – и первая, и вторая, и третья – все они стыдили и корили меня за то, что я влюблена в приживала и альфонса!
Зачем я, как в песочнице, сказала ему «сам дурак», зачем наговорила столько обидных слов, зачем, зачем хлопнула в лицо калиткой?.. Не могу сказать, что после этого визита я чувствовала себя достойным, умным, взрослым человеком, скорее я чувствовала себя овцой, не взрослой овцой, а влюбленным и обидчивым овечьим подростком.
* * *
Нас ждала еще одна неожиданность. Только мы успели полностью забыть, что находимся у себя дома немного на птичьих правах, как Игорь объявил еще одну цель своего приезда – такое впечатление, будто наш новый родственник, такой, казалось бы, скучный и предсказуемый, привез, как Дед Мороз, целый мешок сюрпризов и достает их из мешка по очереди.
…Воскресным утром, когда я, лежа у себя в комнате, читала книгу «Матричный метод решения систем линейных уравнений», в дверь постучалась мама. Из-за ее спины выглядывал Игорь с красным лицом и больше, чем обыкновенно, торчащими ушами.
Мама усадила Игоря на Женину кровать и расположилась рядом с Игорем, – она специально выбрала место напротив меня, чтобы Игорь не видел ее лица и она могла бы без помех посылать мне какие-то таинственные знаки. Мама делала большие глаза, заговорщицки морщилась, поднимала брови, словно у нее нервный тик, а один раз даже оскалила зубы и показала мне кулак.
– Мама, что случилось, ты плохо себя чувствуешь? – наконец не выдержала я.
– Да-да, я плохо себя чувствую, очень плохо… – согласилась мама. – Пойду приму лекарство. – Мама вышла из комнаты, напоследок скорчив мне страшную гримасу, мгновенно перешедшую в улыбку при взгляде Игоря.
Игорь, помолчав немного, встал с кровати, подошел к окну и, отвернувшись от меня, как будто он смотрит в сад, сказал:
– Ты, я думаю, понимаешь цель моего приезда?
– Эрмитаж, – предположила я, – Петергоф, Павловск?
Но нет, не Эрмитаж и не фонтаны Петергофа, и не Павловск, а… Игорь сделал мне предложение. Игорь сказал: «Выходи за меня замуж».
Я и не догадывалась, какие это волшебные слова… выходи за меня замуж, выходи за меня замуж, выходи за меня замуж… При звуке этих слов по телу разливается приятное тепло, а губы сами складываются, чтобы сказать в ответ «мяу».
– Спасибо, – нежно ответила я, – мне еще никогда не делали предложения. Спасибо тебе…
– «Спасибо, да» или «спасибо, нет»? – робко спросил Игорь, и я почувствовала неловкость, ведь если тебе задают вопрос, полагается ответить.
– Но ты же наш родственник, как я могу выйти за тебя замуж?..
– Дальний родственник, – уточнил Игорь. – Наши отцы были сводные братья, мы с тобой даже не двоюродные, а… вообще никто. Я когда к вам ехал, не то чтобы планировал, но мысль у меня была: мне для статуса лучше, чтобы я был женат, а вы – девушки неизбалованные, живете в пригороде… Я уже говорил с твоей мамой – она у вас очень душевная женщина. Мама не против.
Мама действительно была не против, даже очень не против, но об этом потом.
Я была совершенно ошеломлена, ведь Игорь ничем не показал, что я ему нравлюсь, между нами не было ни одного влюбленного взгляда, ни тайного свидания, ничего, кроме восстановления родственных связей. Скорее, я могла бы заподозрить, что ему нравится Мария – Мария единственная из нас увлеченно обсуждала с ним правила межличностного общения и техники продаж.
– Ты очень хороший, но мы едва знакомы… это серьезный шаг… твое будущее… нужно познакомиться поближе, проверить свои чувства… – Я бормотала какие-то глупости, думая, не лучше ли было бы просто сказать «нет».
Но я не могла сказать «нет». А если бы я сделала кому-нибудь предложение и мне бы сказали «нет»?.. Это было бы обидно, оскорбительно, понизило бы мою самооценку надолго, возможно, навсегда. Если бы я была мужчиной, отказ мог бы привести меня к импотенции, и как бы я тогда жила дальше?..
– Да что там проверять! Мне сначала больше понравилась Женя. Женя очень красивая, но твоя мама сказала, что она невеста, и тогда мне больше понравилась ты. Мария тоже хорошая умная девушка, но еще не взрослая, а ты… как раз в самый раз, – простодушно объяснил Игорь. – Значит, так, в начале переговоров – формирование целостного представления обо мне. У меня – зарплата, медицинская страховка, оплата автомобиля, оплата мобильного, квартиру двухкомнатную мне снимают, не в центре, но зато у метро. Перспективы по карьере – аттестация у нас через месяц, стопроцентно рассчитываю на позицию…
– Игорь, ты что, идиот? – по-родственному спросила я.
– Нет, а что, похож? – серьезно поинтересовался Игорь.
– Очень. Твое предложение – совершено дикий, идиотский поступок.
Но чужой поступок кажется совершенно диким, невообразимо идиотским до тех пор, пока не узнаешь все мотивы. Думаешь, что человек – многозначительный идиот, а у него в голове все логично и четко, как в логарифмической таблице…
Игорь сказал, что у него мужская проблема… Я хотела сказать ему, что сейчас все лечат, но оказалось, это была другая мужская проблема. У Игоря, такого симпатичного, без вредных привычек, не было девушки.
– Но ты же работаешь, проще всего было бы завести роман на работе.
– Офисные романы не одобряются. Корпоративная этика не позволяет начальнику встречаться с подчиненной.
Я вытаращила глаза:
– Неужели не позволяет? А если любовь?
– Это не приветствуется.
– Что, совсем нельзя?
– Ну, в принципе можно, но как-то не получается. Девушки в офисе делятся на две группы.
Игорь сказал, что девушки первой группы совсем молоденькие. Они могут удовлетворить определенные потребности мужского организма, но мужской организм имеет потребность в ласке и понимании, чтобы кто-то вечером спрашивал – как дела. А девочкам безразлично, как у него дела, с ними нужно ходить по клубам. Но у Игоря возраст! Да и привычки не те, от громкой музыки болит голова, утром на работу, и вообще, молодежная субкультура ему не близка. Вторая группа – незамужние девушки к тридцати, но они занимают приличные позиции и считают Игоря провинциалом, у которого нет в Москве ничего, даже квартиры.
– Московские девушки вообще все очень избалованные. Хотелось бы кого-нибудь без претензий.
Бедный Игорь! В офисе нельзя и на улице нельзя – Игорь не станет знакомиться на улице. В компании? Но он вырос не в Москве, у него нет одноклассников, однокашников, когда одно знакомство тянет за собой другое. Остается Интернет, но он человек старомодный и не верит в виртуальные знакомства, – в Интернете все для секса, а он хочет для серьезных отношений.
– Поэтому я выбрал тебя. Зарплата. Аттестация. Позиция…
Я поняла, почему Игорь сделал такую блестящую карьеру – он четко сформулировал причины и следствия и сделал выводы.
Игорь сказал, что применит ко мне правила убеждения, которые он изучил на корпоративных тренингах.
– Я уже применил к твоей маме четырнадцать правил, помогающих убеждать, и шесть точек воздействия на клиента. Презентация. Продажи различным типам личности. Приемы преодоления возражений. Приемы обоснования цены. Заключение сделки.
– Пожалуйста, не нужно. Презентация. Заключение сделки. Не нужно.
– Раз ты согласна, то, как говорится, договорились. ДППР, – подытожил Игорь. – У нас в компании так говорят тем, кто не в теме. Расшифровать? ДППР – давай попробуем, потом разберемся.
…Чужой поступок кажется совершенно диким, невообразимо идиотским до тех пор, пока не узнаешь все мотивы… но потом опять кажется диким.
В комнату вошла мама с независимым лицом, на котором было написано «как ты могла подумать, что я подслушиваю за дверью?».
– Поздравляю вас, дети мои. – Мама растроганно улыбнулась Игорю и метнула на меня короткий злой взгляд. – Как романтично, когда сестры – невесты… Игорь, ты, наверное, хочешь сходить в магазин за шампанским… А мы тут с Лизой пока кое-что обсудим… насчет свадьбы.
– Хорошо, обсуждайте, – согласился Игорь. – Но имейте в виду: ЛДПР здесь я. Расшифровать? ЛДПР – лицо, действительно принимающее решение… Ну, я пошел за шампанским.
– ЖППВ, – пробормотала я себе под нос, но он услышал, и мне пришлось пояснить: – Желаю приятно провести время.
Как только за Игорем закрылась дверь, мама тут же сменила имидж счастливой матери, у которой две дочери – невесты, на имидж нашего кота, которого уличили в краже сметаны, и теперь ему немного неловко.
