Текст книги "Фея мёртвого города (СИ)"

Автор книги: Елена Кипарисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

'Кто мы на самом деле? То, что лепят из нас родители, нескончаемо вкладывая устоявшиеся и

проверенные временем нормы и правила? То, чем мы сами хотим казаться, нагло копируя

окружающих? А может, то, что врывается из нас в минуту бесконтрольных эмоций -

отчаяния, страха, боли? Где мы настоящие и как много в нас правды? А если убрать всю

мишуру и радужные иллюзии, что останется? И понравиться ли нам это существо?'

Холод пробирал до самых костей, вселяя в них предательскую дрожь, она и привела меня в чувство. Я медленно распахнула глаза, встретившись с туманным полумраком, он кружился, никак не желая останавливаться. Мне удалось сфокусироваться на тонкой полосе света, пробивающейся из-под двери – единственном ярком пятне среди холодного полумрака. Во рту пересохло, невыносимо хотелось пить, хотя бы один-единственный глоток, даже губы потрескались, как после нескольких часов, проведенных под палящим солнцем.

Я лежала на спине, чувствуя могильный холод, исходящий от земли и поднимающийся по позвоночнику. Мне потребовалась минуту, чтобы понять, что это за место. Подвал, крошечная коморка глубоко под землей, вдалеке от нормальной жизни. Что-то зашевелилось у самого уха, и я в испуге вскочила на ноги, слишком поздно осознав, что это чревато ужасным головокружением. Меня повело в сторону, кидая в полуразрушенную бетонную стену, испещренную глубокими трещинами. Эта прохлада под рукой постепенно приводила в чувство, унимая раздражающую пульсацию в висках.

Глубоко вдохнув, я выпрямилась и осмотрелась, глаза уже успели привыкнуть к темноте, улавливая очертания ненужных брошенных вещей. Воспоминания пробили защитную стену, набросившись на меня оголодавшими волками. Неожиданные вспышки вернули шум в голове, заставив зажмуриться. Я вспомнила мужчину, и то, что он угрожал мне. Его дикие глаза и обещания смерти, свой страх и то, как мир пошатнулся, ускользая из моего сознания.

Куда делся этот палач? Я осмотрелась, не видя ничего, даже отдаленно напоминающее человеческое тело? Ушел, подумав, что все-таки убил меня? Мой взгляд скользнул по одежде, оценивая причиненный ущерб – ткань выглядела целой, хоть и испорченной из-за темных въевшихся пятен грязи. Я пробежалась по ним пальцами, пытаясь стряхнуть, и чувствуя, как мелкие частицы, словно пыльца, остаются на коже. Что-то холодное и мерзкое шевельнулось в моей груди рядом с сердцем. Насыщенный запах тления и распада заполнил мои ноздри. Откуда здесь мог взяться пепел?

'Кто наделил тебя этой способностью, Господь или же сам Дьявол?', слова мамы так и звучали в голове настойчивым эхом. Вот только у меня никогда не находилось на это достойных ответов. Шатаясь, я прошла вперед, направляясь к дверному проему, ведущему наверх, когда под ногами что-то хрустнуло. Мне пришлось присесть, чтобы разглядеть это получше. Среди втоптанной земли в кучке пыли лежал человеческий череп, истлевший настолько, что разломился пополам под моим весом. Рядом валялись черные лохмотья, оказавшиеся темным костюмом, совсем новым, непонятно как взявшимся среди прочего хлама. Мужчина никуда не сбежал, он просто не успел. Эта мысль была подобно адреналину, вколотому прямо в сердце. Я отскочила, спотыкаясь и чуть ли не падая, стараясь оказаться как можно дальше от ужасной находки. Все повторялось – темное душное пространство, страх, следующий за мной по пятам, тошнота, подступающая к горлу. Дневной свет и свежий воздух окружил меня, наполняя до краев, когда подвал остался позади. Я захлопнула дверь за своей спиной и, пытаясь сдержать слезы, начала стряхивать с себя прах – все, что осталось от человека. Серая пыль зависла в воздухе, не желая покидать меня, оседая на коже, волосах. Из моего горла вырвался всхлип, полный отчаяния. Я чувствовала себя ужасно грязной, словно покрытой с ног до головы непроницаемой коркой, обезображенной настолько, что любой встречный отшатнулся бы в испуге.

Праха уже не было на одежде, но моя кожа все продолжала зудеть, словно по ней ползали сотни крошечных насекомых. Мне хотелось кричать от ужаса, но даже дышать удавалось с трудом, превозмогая удушливые спазмы. Я заставила себя остановиться, опустив руки по швам – усмиряя накатившую панику. Сердцебиение замедлялось, вдохи стали длиннее, только внутри разрасталась черная пустота, пульсируя живым организмом. Тот мужчина умер из-за меня и с этим придется жить, но все убеждения, что он был злом, и это стало лишь самозащитой, звучали безлико и жалко. Я отняла человеческую жизнь, и этого ничто не могло изменить, этот след остался на мне уродливым шрамом, ноющим и кровоточащим.

Часы показали, что прошло больше получаса, как Маша получила мое последнее смс, удивительно, что телефон не звонил. Рука скользнула в карман, нащупав что-то острое – пластиковый корпус развалился, выставляя напоказ тонкие карты и проводки, а от экрана остались лишь три неровных осколка, оцарапавших руку. Видимо, мое падение пришлось именно на безобидный сотовый, окончательно лишив его жизни. Даже это не сильно меня расстроило, потому что сердце и так пылало, казалось, выжигая в груди ровный круг с чернеными краями.

Я должна была двигаться дальше, просто оторваться от стены и идти вперед, пока есть силы.

Маша, вероятно, сходила с ума, разыскивая меня среди мрачных и опасных улиц. Дрожь утихла, словно ее и не было вовсе, оставшись смутным воспоминанием на самом краю сознания.

Ничего не изменилось в этом доме за прошедшее время – все та же громкая музыка, те же пустые, словно заброшенные коридоры. Никому не было дела до того, что случилось всего несколькими ступенями ниже. Там, в черноте подвала, лежало тело, которое никогда уже не найдут, и тем более не опознают, потому что от него мало что осталось. И они не вычислят убийцу. Меня. Должна ли я была испытывать облегчение? Если и да, то оно оказалось незначительным.

Мне удалось наконец оторваться от грязной расписанной граффити двери и сделать пару шагов по узкому коридору. Я отряхнула свою одежду, заметив, что некоторые пятна впитались в ткань, словно переливающийся атласный мазут, а затем достала крошечную пудреницу из сумки, мимоходом обрадовавшись, что не потеряла ее во время нападения, и та привычно висела на плече.

Золотистая крышечка треснула, но зеркало уцелело, показывая заплаканные глаза и сероватую от грязи кожу. Я нервно прикусила нижнюю губу, пытаюсь вернуть себе прежний вид и смахнуть пуховкой мелкие частицы праха. Но ничто не могло убрать этот запах затхлости и разложения, перебивший аромат моих духов. Аура смерти, от тяжелого шлейфа которой мне никогда не избавиться.

Солнце больше не светило так ярко, словно в нем упало напряжение, совершенно не согревая эти каменные джунгли. Я передвигалась быстрым шагом, стараясь стать незаметной для окружающий, которые, казалось, то и дело оглядывались, обсуждая меня, будто зная все о случившемся. Неужели на моей спине висела табличка 'Убийца!'? Машина Маши так и стояла там, где мы ее и оставили, подруга нервно мерила шагами небольшое пространство возле нее. Я сделала глубокий вздох и, изобразив непринужденность, направилась к ней.

– Твою мать, Ась, ты куда пропала? – Девушка кинулась ко мне, не зная как поступить – обнять или ударить. – Я же волнуюсь!

– Прости, – улыбнулась я, пытаясь не встречаться с нею взглядом, – не могла предупредить – телефон сломался.

– Как? – Только тут она заметила мой растрепанный внешний вид и грязную одежду. – Что случилось? Господи, на тебя напали?

– Ага, мои высокие шпильки сговорились против меня. Не волнуйся, просто навернулась с лестницы, а в этих бараках такая грязь. Думаю, одежду уже не спасти.

– Разбила телефон?

– Да. – Здесь мне даже не нужно было врать. – Упала прямо на него. Итог – мой сотовый просто в хлам, я даже реанимировать не пыталась.

– Вот так невезение, – сочувственно протянула она, стряхивая что-то с моей кофты, – сначала потеряла его, теперь вообще разбила. Злой рок прямо какой-то. Так что там произошло, что ты так задержалась?

Ничего, я просто убила человека...который, правда, хотел убить меня.

– Пришлось вернуться обратно к другу Ильи, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.

Видимо, не заметила, что прошло так много времени. Прости, следующий раз буду осторожнее.

– Сильно ушиблась? – спросила Маша, осматривая меня с ног до головы. – Вроде не видно ни ссадин, ни ушибов.

– Хороший корректор, – слегка смутилась я, обходя машину и дожидаясь, пока подруга снимет сигнализацию. – Ногу только подвернула, но это не смертельно. Давай просто уедем? Меня этот район до чертиков пугает.

Мы молча уселись в салон, и мне не удавалось определить по настроению подруги, поверила она в мои слова или нет. Была ли я достаточно убедительной, хотя голос все же предательски дрожал, а речь стала сбивчивой? Заметила ли она что-то? Правда казалась такой очевидной, витая в воздухе между нами, все, каждая мелочь, говорили о моем предательстве.

– Ну и как выглядел друг Ильи?

Эта невинная фраза заставила мое сердце медленно оттаять и забиться в нормальном ритме.

Большую часть своего времени Маша думала о парнях, а значит, не обращала внимания на то, что ее подруга хладнокровный убийца. Я бросила взгляд на свои руки, то, что могло подарить жизнь, могло ее и отнять, мне действительно стоило быть изгоем и держать подальше от людей, которые ничего не могли противопоставить моим способностям. Вот только почему зло всегда шло за мною след в след, загоняя в тупик, заставляя прибегать к крайним мерам? Или дело было совсем не в нем, а во мне самой?

– Ау, земля вызывают Асю, – гнусавым голосом протянула подруга, слегка пихая меня в бок локтем, пока заводила машину и пристегивалась. – Ты меня вообще слышишь? Или еще и головой ударилась при падении? Может в больничку?

– Нет, – отрицательно покачала я из стороны в сторону, стараясь убрать с лица болезненное выражение, – просто задумалась, как тебе его описать. В общем, ничего особенного.

– Ничего особенного? Этот человек живет бок о бок с бандитами, дружит с религиозными фанатиками, так ты еще и задержалась у него чуть ли не на час. Это называется 'просто забрать необходимое'?

– Да ладно тебе, – хмыкнула я, довольно замечая, что этот девичий треп немного отвлек меня от мыслей о содеянном. – Не самый приятный тип. Да и зачем тебе это? Ты же сейчас встречаешься с Антоном.

Это мы с ней еще не обсуждали, хотя два последних дня мне в глаза бросалось, что подруга вновь впала в романтическую эйфорию – глупо улыбаясь смс-сообщениям и провожая парня из соседней группы взглядом полным желания. Не сказать, что я была особо сильна в этой теме, учитывая, что никогда не лишалась рассудка из-за ошалевших гормонов, и не считала слащавых блондинов своим идеалом.

– Да, но думаю мне нужно стремиться дальше, – расстроенная протянула Маша, осторожно выруливая со стоянки, и чуть не зацепив чей-то Витц, припаркованный у обочины. – Черт. Нет, не подумай, он хороший парень. Заботливый, умеет ухаживать, да и средствами не обделен.

– Так в чем же проблема? – Мне даже не хотелось упоминать, что официально они познакомились всего несколько дней назад, но за прошедшее время успели пройти через все стадии влюбленности. Экспресс-курс.

– Знаешь, с его внешностью что-то не так. Ты не замечала? Каждый раз, как я вижу Антона, мне хочется не раздеть его, а нарядить в русско-народный костюм и дать в руки балалайку.

Думаешь, это странно?

Я фыркнула от ее слов, впервые за этот день улыбнувшись. Как ей всегда удавалось вернуть меня к жизни? Всего парой фразой заражая своим позитивом, который совершенно противоречил моему характеру. Маша никогда не мучила вопросами, ответа на которые я не могла ей дать, хотя наверняка понимала, что слишком многое скрывается за моим молчанием, но по одному лишь взгляду понимая, что действительно мне нужно. Так и должны были поступать подруги, но я еще многому хотела у нее научиться.

– Мечтаешь о большей брутальности? – Антон действительно обладал слишком мягкими, даже простоватыми чертами лица, не в пример Марку – этому чертовому ублюдку, из-за которого моя жизнь покатилась под откос. – Тебе нужен хороший добрый парень, не стоит искать приключений на свою... ну ты пон6имаешь.

– Я знаю, что ты влюблена в Илью и все у вас серьезно, но разве тебе не хочется настоящей животной страсти? Дикого чувства, которое сжигает тебя изнутри? Отношений, острых, как бритва?

– Начиталась любовных романов? – издевательски изогнула я бровь, припоминая бульварные книжки, которые она изучала под партой во время лекций. 'Пламя дьявольского любовника',

'Страсть томящегося сердца' – кто вообще придумывал эти названия?

– Ну, может и так. Но тебе разве никогда не хотелось встретить таинственного незнакомца, дикого и страстного?

Да, у меня был такой. Я нервно сглотнула, вспоминая своего нежеланного квартиранта. И всетаки эти любовные книжки нагло врали, прочищая мозги наивным девушкам, полагающим, что в опасных незнакомцах есть что-то сексуальное и притягательное. Нет, они были чистым злом, сметающим все на своем пути и не щадящим никого и ничего. Ни капли романтики.

– Нет, не стоит верить в эти бредни, тебе же не нужны неприятности. А Антон довольно... милый. – Я вообще сомневалась, что так можно охарактеризовать парня. – Тебе стоит получше его узнать.

– Ладно, раз ты так считаешь, – пожала плечами подруга. – Так куда тебя отвезти? К Илье или домой?

День приближался к концу, но я не была уверена, что хочу возвращаться к Марку. Не сейчас, когда воспоминания о случившемся в подвале оставались такими яркими и оглушающими. Мне нужно было прийти в норму, если такое вообще было возможным. Я сомневалась в этом.

– Высади меня у парка, мы там должны встретиться.

Маша кивнула, со всей силы вдавливая гудок и резко разворачиваясь через двойную сплошную. До нас донеслась адская мелодия, сплетенная из десятка автомобильных сигналов.

Я закрыла уши руками, уже не уверенная, что мы доберемся живыми, желая прекратить эту поездку прямо здесь и сейчас.

– Сам козел, – крикнула подруга, поправляя выбившуюся прядь волос. – Вот недоумки.

Когда машина резко замерла у входа в городской парк, у меня вырвался вздох облегчения. Кто сказал, что в моей жизни не хватало экстрима?

– Увидимся в понедельник, я позвоню тебе насчет исследования, хорошо?

Я кивнула, отстегивая ремень безопасности.

– Точно не хочешь пойти завтра со мной по магазинам? Шопинг расслабляет.

– Не меня. – Вероятность, что завтра у меня вообще появится хоть какое-то желание подняться с кровати, ровнялась нулю. В мои планы входило самобичевание и самоистязание, с самоунижением на десерт. – Хочу просто выспаться, но я позвоню тебе, если что.

– Тогда пока.

Машина за моей спиной резко рванула с места и скрылась из виду, провожаемая со всех сторон назойливыми гудками. Кто только выдал ей права, удивительно, ведь мы учились в автошколе вместе, и именно она перед самым экзаменом перенервничала и неудачно сдала назад, врезавшись в скамейку, на которой грелись в вечернем солнышке наши инструкторы. Слава

Богу, обошлось без жертв. Но долго ли ей будет так везти?

Я держалась в тени деревьев, избегая шумных компаний и влюбленных парочек, облюбовавших небольшие беседки. В этом огромном парке существовало лишь одно место, служившее мне настоящим убежищем – заброшенный маленький пруд, затянутый тонкой пленкой тины, и окруженным поникшими деревьями. Он находился достаточно далеко от повеселевшей толпы и был достаточно мрачен, чтобы не привлекать особого внимания окружающих. Маленький замкнутый мирок, незаметный для остальных.

Вечерние сумерки уже чувствовались в глубоких тенях, шевелящихся под моими ногами, но оранжевые лучи все еще довольно смело и беспощадно разгоняли их. Я промелькнула мимо густых деревьев, присев на слегка повалившуюся скамейку, уставившись на ровную темнозеленую гладь.

Наверное, стоило бы расплакаться, биться в истерике, все-таки я только что убила человека, но слез не было. Лишь абсолютная идеальная пустота. Внутри меня разрасталась пустыня, иссушая до последней клетки. Медленное ленивое сердцебиение, казалось, вот-вот пропадет совсем, размеренное дыхание равными толчками вырывалось из груди. Что со мной было не так? Куда подевалась боль, сожаление, отчаяние? Неужели я растеряла в этом хаосе все свои чувства?

Что-то неприятное шевелилось у самого сердце, не давая мне покоя. Раскаяние? Возможно. Но скорее нечто другое – жалость к самой себе, как бы эгоистично это ни звучало. Почему именно мне досталось проклятье? Почему тот человек встал именно на моей дороге? Почему пытался убить меня? Всего этого могло не произойти, разойдись наши пути хотя бы на несколько минут, не реши он отнять мою жизнь. Все мы были лишь животными, загнанными, обезумевшими, готовыми на все, лишь бы избежать смерти. Я защищалась, и мужчина оказался слабее. Зачем он вынудил меня пойти на крайние меры? Мой разум воспринял его как угрозу, тело среагировало мгновенно. Была ли в этом моя вина? Я бы все равно ничего не сумела изменить.

Убить или быть убитой. Почему давался только такой выбор? Он не позволил мне уйти, не дал ни единого шанса.

Жертва. Как бы не поворачивалась ситуация, я все равно оставалась жертвой. Мужчине не удалось убить меня, но что-то внутри постепенно умирало – мучительная смерть. Ее отпечаток въелся в мою кожу, словно дьявольская метка. Вечная.

Мне нравилось сидеть без движения, притворившись, что в теле совершенно не осталось жизни, возможно, так и было. Ветер стал холоднее, заставляя отвлечься от мрачных мыслей.

Темнота надвигалась резкими толчками, превращая зеленоватую тину в мраморно-серое покрывало, окружая меня со всех сторон. Вдалеке среди деревьев замерцали слабые огни фонарей, предсказывая скорое наступление ночи. Я боялась темноты, хотя и она не питала ко мне собой страсти. Приятно знать о взаимных чувствах. Но печально, что здесь нельзя было остаться навсегда – обратиться немой статуей, затеряться среди деревьев, стать никем – куском мрамора без прошлого и будущего. Вне времени.

Я поднялась на ноги, почувствовав, как сумка оттягивает плечо. Книга, та, что понадобилась

Марку. То, с чего все и началось. Моя рука нащупала шероховатую обложку, неужели этот дневник имел какую-то ценность. Что если именно из-за него меня пытались убить? Сотня тонких страниц в кожаном переплете? Я повертела свою находку в руках, пытаясь сломать крошечный замок, но тот оказался крепче, чем выглядел на первый взгляд. Мое внимание привлек уголок листа, выбивающийся из общего числа, и слегка темнее остальных. Мне с трудом удалось подцепить его ногтем, и он плавно выскользнул из книги. Я хмыкнула, радуясь своей ловкости, и развернула пожелтевшую бумагу, на ощупь оказавшуюся плотной и мягкой, как кожа. Страница, вырванная откуда-то самым варварским способом, была исписана мелким непонятным почерком, скорее напоминающим кардиограмму, чем предложения. Мне пришлось подавить разочарованный вздох, когда ни одна буква не сложилась ни в одно знакомое слово.

Черт. Я свернула бумагу и попыталась вернуть ее в дневник, но она никак не хотела возвращаться на прежнее место, выделяясь неровными краями. Ну и пусть, сегодня мне было особенно безразлично, что на это скажет Марк.

Быстрым шагом пресекая постепенно вымирающие улицы, окрасившиеся в желто-оранжевые тона, я думала о том, что больше не желаю терпеть его присутствия в своей квартире. Страх перед незнакомцем испарился, не оставив после себя ни единой назойливой нотки, сегодняшний день поставил финальную точку в моем бесконечном терпении Матери Терезы.

Чаша оказалась переполненной. Я ощущала себя непобедимой, словно торнадо, сметающее все на своем пути. Во мне пробудилось первобытное зло, приправленное долей безразличия к окружающим – крайнее состояние, пока сознание не вернется в норму, если вообще вернется. С появлением Марка моя жизнь покатилась под откос, бросая на самое дно, толкая на ужасные вещи. Я не была куклой, и мне не требовался кукловод.

Солнце совсем село, когда меня встретил родной дом, с редкими огоньками окон. Пустой подъезд гулко разносил звуки моих шагов, поднимая их все выше. Я сделала глубокий вздох, собираясь с мыслями, и открыла входную зверь – в прихожей никого не оказалось, а дверь в комнату Марка была плотно закрыта. Никаких аплодисментов или салюта, никакого полуобнаженного мужчина. Мне стало даже как-то жаль.

Я скинула обувь и верхнюю одежду, не останавливаясь, чтобы не дай Бог не передумать, толкнула деревянную дверь, вглядываясь в душный полумрак, заполнивший небольшое помещение. Света, льющегося из коридора, хватало, чтоб выхватить очертания кровати и мужскую фигуру, запутавшуюся в светлых простынях. Марк спал, даже не среагировав на мое внезапное вторжение. Обнаженный мускулистый торс притягивал внимание, резкие черты лица слегка расслабились, убирая излишнюю жесткость, тонкая ткань мало что скрывала, сбившись в его ногах и открывая узкую полоску темных волос, идущих от пупка. В другой ситуации, а может и в другой жизни, я бы что-то почувствовала, зачарованная сильным идеальным телом, но не сейчас. Внутри многое омертвело, оставив только злость, холодную и острую.

Щелкнул выключатель и комната заискрилась золотыми бликами, заставив Марка заерзать на кровати, поднимая руку и прикрывая ею глаза. Я выжидала, облокотившись о дверной косяк и лениво наблюдая, как он мечется на постели, тихо постанывая. Мы поменялись местами, и это было незабываемое ощущение – моя кожа раскраснелась, а на губах заиграла хищная улыбка.

Мой квартирант тяжело вздохнул и отнял ладонь от лица, щурясь, взглянув в мою сторону.

– Доброе утро, – сладко пропела я, обходя его кровать по кругу. – Хорошо спалось?

– Сейчас ночь. У тебя сломались биологические часы? – проворчал он, сгибая ногу в колене, отчего простынь скользнула еще ниже, но меня это сейчас не волновало. – Или решила присоединить ко мне?

– Нет, возвращаю обещанное. – Книжка полетела в его сторону, а так как мужчина не успел среагировать, она со шлепком приземлилась на его широкую грудь.

– Ты так любезна, – хмыкнул Марк, а в его глаза проскользнуло что-то алчное, когда он взял в руку маленький дневник. – Надеюсь, я могу быть уверенным, что ты оставила мою квартиру в идеальном порядке? Мне стоит пересчитывать мои сокровища?

– Ты напоминаешь мне Голума из 'Властелина Колец', его определенно писали с тебя. Так, ты получил свою прелесть?

– Не нужно хамить, Астра. Нам же еще жить вместе.

– Я так не думаю. Тебе хватит полчаса, чтобы убраться отсюда со всеми немногочисленными вещами? – Мой голос не дрогнул, оставаясь звонким и уверенным.

– Даже так, милая, кто подменил тебя? Куда подевалось твое гостеприимство? – Марк поднялся на локтях, смерив меня безразличным взглядом. – Черт, ты не пробовала принимать душ?

Я закусила губу, удивившись, что это замечание попало в цель.

– Обязательно займусь этим, когда за тобой захлопнется входная дверь.

– Я не хочу уходить, ты забыла про наш уговор?

– Плевать на него. Знаешь, один человек сегодня тоже не хотел уходить по доброй воле. – Я постаралась, чтобы это прозвучало как можно более зловеще.

– И?

– Он уже точно никуда не пойдет.

Взгляд Марка сузился, проходясь по моей испачканной одежде и возвращаясь к лицу. Кажется, он сумел сложить два и два.

– Кто-то поджидал тебя там? – Мне бы хотелось, чтобы в его интонации проскользнул испуг или сожаление, но там не было ничего, лишь любопытство.

– Ты, наверное, забыл меня об этом предупредить, так? Роковое стечение обстоятельств, Марк?

– И что с ним?

– Он мертв, – хмыкнула я, превращая лицо в каменную маску, лишенную всяких эмоций. – Не хочешь присоединиться к нему, собирай вещи и выметайся из моей квартиры. Это мое последнее предложение.

Мужчина приподнялся и сел на кровати, плавным движением убирая со лба непослушные темные пряди, которые начали слегка виться. Хмыкнув, он встал с кровати, когда тонкая простынь скользнула вниз, открывая совершенно обнаженное тело.

– И что, поможешь мне собраться? – Его глаза блеснули недобрым огнем. – Справишься сам, у меня сегодня выходной, так что я не собираюсь возиться с больными и калеками. – Ни разу не опустив свой взгляд ниже его лица, я вышла из комнаты, чувствуя, что Марка не устроит такой финал.