Текст книги "Пума для Барса или Божественные махинации (СИ)"

Автор книги: Елена Кароль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– М-м-м... мой.

– Скромно, – ну да, а я-то удивилась, когда на входе нас встретил низший гепард и весьма учтиво поздоровался с моим кавалером, а столик нам достался самый лучший – в одной из уединенных ниш, причем прямо напротив сцены. – А что сразу не сказал?

Сам же ресторанный зал был весьма уютным – приглушенный свет, кирпичная кладка на стенах, висящие кое-где музыкальные инструменты, черно-белые картины с изображениями джазовых музыкантов, круглые столики с белоснежными скатертями, а на нашем так ещё и несколько свечей и ваза для подаренной и захваченной розы. Романтично до идеальности, аж скулы свело от нехорошего предчувствия. Хотя чего я ожидала? Всё логично до неприличия.

– Думаешь, стараюсь произвести на тебя впечатление?

– А разве нет? Я прекрасно понимаю, что ты весьма богат, одни машины чего стоят, к тому же ты член совета. А это немалое влияние. Зачем скрывать?

– Не думаешь, что я хочу тебя этим подкупить?

– Можешь попытаться, но это не моя цена, – с улыбкой глядя мужчине четко в глаза, я начала неторопливо развивать свою мысль и жизненную позицию. – Для меня важнее внутренняя составляющая, а не внешняя мишура. Согласна, деньги в нашем мире играют довольно весомую роль, но если мужчина не люб и к нему не лежит душа, то тут даже миллиарды не помогут. С другой стороны – деньги и власть удел сильных, и мы, женщины, на подсознательном уровне всегда стремимся принадлежать самому сильному мужчине.

– Забавные рассуждения. То есть если выбирать между богатым и бедным, ты выберешь всё-таки богатого?

– Не верно, не богатого, а сильного. Того, кто сможет дать мне уверенность в завтрашнем дне, заботу, защиту и не самое маловажное – уважение. Ну и опять же вернемся к деньгам – сильный мужчина априори не может быть бедным, потому что наше общество так или иначе построено именно на финансовой составляющей. Но это совсем не значит, что он обязан быть миллионером, достаточно будет того, что он сможет обеспечить свою семью всем необходимым, и мы не будем ни в чем нуждаться. Я не про яхты и вертолеты, а о крыше над головой и еде. Нет смысла вдаваться в крайности и утверждать, что мне будет достаточно корочки хлеба с водой, конечно же нет, но тем не менее и иная роскошь может давить не хуже оков.

– А если он непризнанный талант? Художник, поэт, музыкант? Согласна, что большинство знаменитостей были бедны и признали их только после смерти? Но ведь так или иначе они были сильны.

Не зная, что ответить сразу, задумалась. К тому же начали приносить блюда и я могла отвлечься от разговора, неторопливо потягивая удивительно ароматное тягуче-красное вино.

– Да, согласна, может быть и такое. И наверное мне нечего ответить на твой вопрос, а лукавить я не хочу. Тут уже все зависит от личных качеств и взаимного притяжения. Знаешь поговорку – любовь зла?

– Да уж, поверь, довелось испытать... – недовольно выдохнув, словно я задела в его душе что-то важное, тигр тем не менее довольно быстро взял себя в руки и задал совсем не скромный вопрос: – Ты веришь в любовь?

– Не могу тебе ответить. Во влюбленность да, влюблялась, в любовь пока нет. Похоже у меня ещё все впереди, кто знает. А ты любил?

Почему я должна молчать? Совсем нет. Откровенность за откровенность.

– Да.

– А она? – понимая, что если бы это было взаимно, он бы не был одинок, я продолжила расспросы.

– А она предпочла другого. И погибла.

– О-о-о...

– Ее звали Эмма.

У-у-у, на это даже ответить нечего. Мексиканские страсти прямо. Этакий любовный многоугольник со мной (Эммой) в центре. Удивительно, как тесен мир. Странно, что мне об этом Эрик не сказал. Неужели не знал? Ну да! Чтобы господин комиссар и не знал чего-то? Вэл, а ты мне почему ничего не сказала? Редиска хвостатая.

И теперь сижу я, кусаю губы в растерянности и не знаю, что сказать, а оттого чувствую себя невероятно глупо. Мирро точно чего-то ждет... Знать бы ещё чего.

– Он тебе не говорил?

– Кто и о чём?

– Эрик. О том, что ты стала новой хозяйкой зверя Эммы? Ты ведь нужна ему только поэтому, – как мужчина ни сдерживался, но обвиняющие нотки в его тоне прозвучали.

Он хочет меня этим расстроить? Или настроить против Снежного? Так я это уже переварила, опоздал.

– А тебе нет? Ты хочешь познакомиться поближе со мной, как с Валерией, или со мной, как с новой носительницей зверя Эммы? – улыбнувшись на его попытку диверсии, я неторопливо принялась за дегустацию призывно манящих блюд. М-м-м! Сногсшибательно!

Не спорю, обидно, что как личность я для всех на втором месте, но с чего он взял, что я буду показывать это всем нуждающимся? Да не дождетесь! Я тоже умею говорить колкости и заставлять чувствовать себя глупо и неловко.

– Какая же ты... странная, – поражаясь моему спокойствию, оборотень тоже приступил к ужину, на время оставив не очень приятную тему, и перейдя к рассказам о составе и порой способе приготовления блюд.

А чуть позже началась и программа – на круглой сцене, подсвеченной световой колонной и многочисленными потолочными светильниками расположилась группа музыкантов и певица, низшая рысь в возрасте. Причем все они нет-нет, да и косились в нашу сторону. Ну да, хозяин... с дамой. Впрочем, косились не только они, я заметила на себе и удивленные взгляды посетителей – в зале стояло порядка пятнадцати столиков и всего два или три были ещё свободны. В принципе меня это внимание не удивляло – меня и мою уникальность ещё долго будут обсуждать со всех сторон, так что дергаться и напрягаться смысла не было. Единственное, что мне не понравилось, так это одна пантера. Точнее не она, а её злобное выражение лица. Кому я уже успела дорогу перейти? Неужели незадачливая поклонница Мирро? Ох, ну надо же, неужели начинаются обещанные подлянки скучающих богинь? И чего мне от неё ждать? Надеюсь, не кинжала в спину?

– Кто она? Брюнетка с голубыми глазами за столиком у окна.

– Вероника. К чему вопрос? – удивленно приподняв брови, после того, как он полуобернулся и нашел глазами обозначенную брюнетку, Мирро снова сосредоточил всё внимание на мне.

– Твоя поклонница?

– Не уверен, скорее охотница за статусом. Ее интересую не я, а моё положение в совете. А что?

– Ничего такого, просто смотрит она на меня... слишком злобно.

– Сказать охране, чтобы вывели ее?

– Нет, не стоит, взглядов я не боюсь, да и глупо это. Я ведь правильно понимаю, что ей всё равно ничего не светило? А выводить каждого косо посмотревшего, ты так половины посетителей лишишься.

– Как знаешь... Как тебе программа?

– Нравится. Мне вообще живая музыка нравится, к тому же слышу, ребята профессионалы – удивительно, но став оборотнем, я намного лучше стала различать звуки. А у тебя только эта рысь поет?

– Да, Саманта. Она из моего клана. Уникальный голос, за что я её и ценю.

Почему-то меня покоробило это высказывание. Словно он говорил про вещь. Похоже и у него есть свои недостатки... Или я сгущаю краски?

– Ты поешь сам?

– Нет. Не умею, да и не вижу в этом смысла, это попросту не моё.

– А что твоё? Как отдыхаешь?

Рассмеявшись, словно я сказала что-то весьма смешное, Мирро пояснил на мой недоуменный взгляд.

– Отдых, это непозволительная роскошь для главы, Валерия. Хотя можно сказать, что сейчас мы как раз отдыхаем. Люблю подводную охоту, к сожалению, очень редко получается выбраться. Горные лыжи, спуски по горным рекам – раньше я часто этим занимался, сейчас же увы – банально не хватает времени, хотя как раз с финансированием проблем нет. Всегда приходится чем-то жертвовать. Кстати, когда я узнал о твоем ведьмовском даре и хотел подать на тебя заявку, то оказалось, что я уже опоздал. Кто успел тебя перехватить? Ты ведь уже в курсе?

Это что ещё за новость? К чему ему мой дар? Неужели проблемы без дополнительной удачи не решаемые? Или просто повод?

– Эрик. Ему нужна моя помощь в распутывании одного из дел.

– Понятно. И здесь он подстраховался... – едва слышно пробурчав, Мирро недовольно передернул плечами, а мне стало так неприятно, что резко захотелось встать и уйти.

Что за манеры? Кончилась галантность, когда увидел, что соперник впереди? Я не приз в гонке, я личность!

И вообще, мог бы и промолчать.

– Мирро, прости, но мне бы носик попудрить... В какую сторону?

– Дальше по коридору, после гардероба.

Благодарно кивнув и подхватив сумку, я направилась по указанному пути. Что-то у меня вдруг голова закружилась. Неужели всё-таки что-то подлил или подсыпал? Вроде постороннего я ничего не почуяла, да и Руслана мне дала кое-что предварительно выпить. Хотя это могло и в еде оказаться... Вот ёшкин пес! Я не так много и выпила, но чувствую себя весьма захмелевшей. Надо охладиться.

Как же меня раздражают их интриги! Неужели просто нельзя по честному? Недовольно морщась и рассматривая своё побледневшее лицо в зеркало, я приложила охлажденные, мокрые руки к щекам. Помогало плохо, а точнее совсем никак. Ещё и тошнить начало. Ну, здорово! Привет, унитазик...

Я что, отравилась? Вроде ничего экзотического: мясо, овощи... Всё не раз еденное... Черт! Интересно, паниковать уже пора, или обойдется?

Прополоскав рот, прислонилась к прохладной стене. Ну и видок у меня... позеленевший, однозначно. Ещё и обратно идти... нет, звоню няню, пусть отчитывает и забирает. А потом жалеет и лечит. А ведь всё так хорошо начиналось... а я даже до сути не дошла. А ведь так хотела узнать побольше об этой пресловутой Эмме, нужной всем и сразу. Да это злой рок какой-то.

– Эрик? Это я.

– Что случилось?

Услышав в его голосе явное беспокойство, поморщилась. Как пить дать, ругаться будет.

– Мне что-то нехорошо. Я не понимаю почему. Я в туалете и меня тошнит, хотя я ничего такого не ела. Мы в джазовом ресторане Мирро. Заберешь меня? – не узнавая свой собственный хриплый голос, я говорила четко и по существу, прерываясь на то, чтобы глубоко вдохнуть и выдохнуть, старательно прогоняя тошноту.

– Ох, Вэл! Конечно заберу, дурочка. Уже еду, двадцать минут. Насколько все плохо? Сильно тошнит? Голова кружится? Туман перед глазами? – слышалось, что мужчина говорит уже на бегу, но тон не становился злым и раздраженным, скорее он был устало-озабоченным.

– Да. На всё да, и хотя уже не сильно, но мутит.

– Выпей побольше воды, не переживай, если ещё стошнит, потом станет легче. Возможно это отрицательная реакция на какое-то зелье. Невероятно, но похоже у тебя аллергия на его составляющие. Тебе повезло. Что ела?

Я уже слышала шум заведенного мотора, но похоже он решил проговорить со мной всю дорогу.

– Да ничего такого... Какой-то салат, тушеное мясо с овощами, вино... Знаешь, он мне голубую розу подарил, у нее такой запах... чувственный. – понимая, что несу чушь, причем весьма неприятную Эрику, я не могла остановиться, словно в тумане рассматривая своё бледное отражение и постепенно понимая, что роза тут очень даже при чём. – Я её всю дорогу в руках держала, а она так сладко пахла, так вкусно... совсем не как роза.

И тут Эрик выругался. Смачно, вычурно и... и по-русски. Я аж трубку чуть не выронила, посмотрев на нее как на пришельца. Эрик ругается по-русски? Удивительно. Он никогда не ругается по-русски. Или это не он?

– Валерия! – рявкнула в ту же секунду трубка. – Говори со мной! Говори, ты можешь потерять сознание. Дурочка, голубые розы не пахнут!

– Не обзывайся, я не знала... – не в силах стоять, я уже вовсю пользовала бедную стенку. – А что в ней?

– Не знаю, но когда узнаю, то спущу с него шкуру! А тебя не выпущу из дома!

– Не кричи на меня! – моментально вспылив в ответ, через секунду не удержалась и снова застонала. – Мне и так плохо-о-о... Прости, меня снова тошнит, я перезвоню.

Скинув вызов и не слушая его возражений, я снова уединилась в кабинке – хорошо, что за это время ещё никто не зашел. Даже удивительно... Удивительно и другое – неужели это аллергическая реакция на запах? Чем таким он её надухарил? У меня аллергия на запахи? Никогда бы не подумала. У меня никогда и ни на что не было аллергии. Бе-е-е... Тьфу! Га-а-адо-о-ость...

Сходила на разведку, называется.

Глава 9. Покусительноспасательная

– Ведьма!

Это ещё кто? О, Вероничка. Как не вовремя-то...

– Это ты так представилась? – умываясь очередной раз, когда очередной приступ прошел и позволил мне выбраться из кабинки, я подняла голову и уставилась в зеркало на её отражение. Горящие злобой глаза, чуть ли не оскаленный рот – то ещё зрелище. Хотя девица-то в принципе симпатичная, даже красивая, а уж длинные чёрные волосы так и вовсе вызывали зависть. Почему-то мне никогда не удавалось их отрастить, от силы до середины спины, а потом они начинали безбожно мешаться, а у неё аж до талии.

– Сдохни, тварь!

Не успела я обернуться и оказать хоть какой-либо отпор, как эта безумная, иначе не назовешь, достала из сумочки пистолет и, вцепившись в него обеими руками, начала в меня целиться.

Ох, мама... Вот так сходила на свидание. Похоже, что больше я никуда не схожу. Глупо-то как...

Мысли одна страшнее другой мелькали в моей гудящей голове со скоростью молнии, когда как тело впало в ступор и гадкое, обреченное оцепенение.

– Валерия? Вероника?! Ах, ты!

Почти одновременно с выстрелом, буквально на долю секунды ранее, дверь распахнулась снова, являя нам озадаченного Мирро, впрочем тут же мгновенно оценившего ситуацию и впавшего в ярость от увиденной картины. Я дернулась в сторону, Вероника дернулась в другую, звук выстрела совпал криком, а уже через секунду пантера отлетела к противоположной от меня стене, сметенная взбешенным мужчиной.

Я же сползла на пол уже по другой причине...

Боль. Жестокая, мучительная, едва выносимая и уверенно утаскивающая в темноту.

Сумев повернуть голову, тихо хмыкнула, а затем и вовсе истерично хохотнула. Радуйся, Валерия Николаевна, сегодня твой ангел хранитель был рядом. Пуля попала не в голову, куда целилась эта неуравновешенная, а всего лишь в плечо, сейчас разрывающееся от боли. Ещё бы не тошнило так... А плечо заживет.

Только не в обморок, только не в обморок... Как больно-о-о то-о-о...

Потрясающее свидание!

– Алекс, Макс, ко мне! – вопль в коридор и тигр тут же склоняется надо мной. – Валерия, потерпи, сейчас я тебе помогу. Как ты? Почему так долго? Что у вас произошло?

Буквально забрасывая меня вопросами, и тем самым не давая ответить мне, Мирро осторожно поднял меня с пола и, отдав короткий приказ забежавшим парням по транспортировке бессознательной Вероники в надежное место, практически на руках вынес меня в коридор.

– Сумка...

– Хорошо, – кивок мне и ещё один приказ подчиненным. – Макс, сумку Валерии ко мне в кабинет.

Кабинет? Какой кабинет? Как же больно... Как бы мне ни хотелось принимать его помощь, но все равно пришлось признать – Снежный приедет только минут через пятнадцать, не раньше, а помощь мне нужна сейчас. Как глупо! Неужели нельзя было просто поскандалить? Это я про Веронику сейчас. Затмение божественное нашло? Неужели и правда в этом инциденте замешаны богини и их смертельные игры? Но зачем им меня убивать? Это глупо... А пистолет откуда? Разве могла она знать заранее, что мы сегодня будем ужинать здесь? Или она его всегда с собой носила? Ох, ёшкин же пес... мексиканские сериалы отдыхают. Какие страсти!

Глупые, но смертельные страсти.

– Терпи, сейчас придет врач и вытащит пулю, – бережно уложив меня на весьма дорогой кожаный диван в кабинете, до которого он меня донес, мужчина недовольно поморщился, оценив увиденное, но отойдя буквально на секунду, вернулся с полотенцем, которое тут же приложил к ране, чтобы хоть как-то остановить кровь.

По моим ощущениям, у меня уже вся спина в крови, как и его светлая рубашка – пока мы дошли, оборотень почти весь испачкался. Сейчас и диван тоже испачкаем...

– Мирослав Романович, звали? О, что тут у вас? Огнестрел? – вошедший в кабинет низший сервал, невысокий мужчина лет сорока, не остановился на вопросах, а тут же начал осмотр. – Кто ж вас так, девушка. Ох, а платье-то испортили какое... Так, ложитесь, будем резать. Прошу не дергаться, сейчас поставлю местное обезболивающее.

Комментируя все свои действия, мужчина профессионально уложил меня лицом вниз, разрезал несчастное платье на плече практически до талии и тут же обколол место ранения.

Прошло буквально ещё несколько минут и я почувствовала, что плечо сначала онемело, затем и вовсе заледенело и как будто отнялось. Ещё секунда и едва чувствуется разрез, извлечение пули и наложение легкой повязки.

– Ну, вот и всё. Поешьте получше и поспите покрепче, а завтра будете, как новенькая. Моя помощь больше не нужна? Мирослав Романович?

– Нет, иди, дальше я сам.

Накатившая сонливость заставила нахмуриться. Он мне ещё и снотворное вколол? Ох уж эти иные! А я наивная хотела переиграть двухсотлетних интриганов, да допросить по возможности. Дура, как есть дура.

Дождавшись, когда нас оставят одних, Мирро присел передо мной на корточки и, заметно нервничая, констатировал нелицеприятный факт:

– Валерия, тебе нужно снять платье, оно уже окончательно испорчено. Помочь?

– Нет, сама. – Ещё чего! Уж на то, чтобы раздеться самостоятельно, у меня сил хватит. – Что взамен?

– У меня есть запасные рубашки. Подожди, сейчас принесу.

Повернув голову и немного скосив глаза, я сквозь полудрему наблюдала, как он вышел во вторую дверь, не в ту, которую мы зашли, а в другую, и уже через минуту появился с парой рубашек, одну из которых протянул мне, а другую оставил себе.

– Давай всё-таки помогу, тебе ещё и спину нужно протереть – вся в крови.

– Давай... – понимая, что сопротивляться и отказываться смысла нет, а сама я из-за слабости, да и самого месторасположения ранения не справлюсь, согласно кивнула, но все равно скривилась.

Меня снова мутило. И я уже ненавижу розы!

Заморачиваться с платьем мужчина не стал – попросту дорвал.

Проводив печальным взглядом почившее платье, с грустью вздохнула. Жалко, такое платьишко было. Надела-то всего три раза.

– Всё, надевай рубашку. Погоди, давай помогу, – видя мои затруднения с рукой, которую я не чувствовала и соответственно не могла ею действовать, тигр покачал головой и помог продеть руки в рукава. Ещё и застегнул сам. – Всё. А теперь объясни мне, что всё-таки произошло?

– Это ты у своей девицы спроси. Она зашла и тут же достала оружие. У вас тут в Москве все такие нервные? Чем ты её обидел?

Из-за разницы в росте его рубашка доходила мне до середины бедра и была лишь чуть короче безвременно почившего платья. Так что я была, можно сказать, что одета, хотя всё равно было неуютно под его изучающим взглядом, да ещё и подмораживать начало...

А ещё я зверски захотела есть, хотя прекрасно понимала – съем хоть кусочек и меня снова стошнит. Идиотская ситуация! Когда уже мой нянь приедет?!

Словно в ответ на мои мысли после короткого стука открылась дверь и вошел один из охранников с моей сумкой, в которой надрывался телефон. Ну вот, вспомнила на свою голову. И что я ему скажу? Снежный, меня тут отравили, а потом почти убили, но ты не переживай, всё хорошо?

Даже мысленно это звучит дико.

– Да? – закусив губу, я боязливо нажала на кнопку приема вызова.

– Что происходит? Ты почему трубку не берешь?!

– Ой, не кричи... – отодвинув завопивший телефон от уха, поморщилась. От его вопля, побившего все рекорды по децибелам, у меня аж вся сонливость куда-то подевалась. – Не успела, сумка далеко была. Ты скоро?

– Пять минут. Где ты?

– В кабинете у Мирослава. Ты только не нервничай так...

– Что ещё произошло? – поняв по моему смущенному голосу, что я не говорю самого главного, Эрик рявкнул коротко и сухо. – Говори!

– Ничего такого... ты только приедь, а? Я тебе потом расскажу... всё-всё.

– Никуда не уходи. И передай Мирославу, что если он тебя хоть пальцем тронет, то я сделаю все, чтобы лишить его этих пальцев.

В трубке зазвучали короткие гудки и я уныло посмотрела на тигра. Он и сам все слышал, даже передавать не нужно. И раздражен. Это если мягко выразиться... Я бы сказала, что он взбешен подобными словами и тоном. Были бы у меня силы, побесилась бы вместе с ним. Это ведь его вина, во всём.

Вместо этого я снова вздохнула и тихо попросила:

– Дашь воды?

– Держи, – как ни был он зол, но воды из графина налил и даже дошел до меня, аккуратно подав стакан. – Почему ты так долго была в туалете?

– Меня тошнило.

– Что?!

– Удивительно, правда? – иронично хмыкнув, скривилась. – Разве нельзя без всего этого было обойтись? У меня оказывается аллергия на розы. Кто бы мог подумать, да? Мирро, а ведь ты мне понравился...

– Прости, – зло выругавшись, но похоже на самого себя, оборотень попытался оправдаться: – В ней не было ничего такого, всего лишь небольшое расположение к дарителю. Черт! Я могу просить дать мне ещё шанс? Клянусь, больше ничего подобного не случится. Ты ведь уже живешь с ним, у него уже есть преимущество.

Пытаясь объяснить свой поступок, тигр кривился и сжимал руки в кулаки.

– Он мой учитель и единственный оборотень, кого я более или менее знаю, – со злой иронией встретив его напряженный взгляд, я огорченно усмехнулась и тихо констатировала: – Ты ведь даже не пытался играть честно. Я разочарована в тебе, Мирослав. Очень разочарованна.

– Я глава, Валерия.

– Ерунда! Это не оправдание! А-а-а... черт! Где туалет? – чувствуя, что тошнота снова подступает, чуть ли не бегом последовала за мужчиной. Вот он, родненький. Всё... успела.

Да сколько ж можно-то?! Мне уже нечем, а мутить продолжает. Попила водички, называется. Прямо как во время беременности... Тьфу-тьфу, упаси господи!

– Вэл? Вэл, открой, – спустя минут пять моих обнимашек с унитазом из-за двери раздался обеспокоенный и одновременно раздраженный голос комиссара.

О, а вот и рыцарь мой. Надеюсь, бить не будет? А если будет, то не меня...

А выгляжу я, да-а-а... краше в гроб кладут. Глянув в зеркало и ополоснувшись уже который раз, скривилась. Кикимора, наверное, и та приличней выглядит, с зеленью лица я её по любому переплюнула. А уж одета я и вовсе – капроновые колготки, сапожки и рубашка. Мужская. Ой, что сейчас буде-е-ет...

– Привет, – открыв дверь и повиснув на ней же, я смущенно потупила взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

– Это как понимать? – невозмутимость слетела с него в секунду, сменившись непередаваемым изумлением, а мне достался шокированный моим внешним видом взгляд.

– Они мне платье испачкали. Вот, пришлось переодеться... Ты только это, ты не ругайся сейчас. Я всё осознала и больше не буду. Угу. Мне так плохо... – шмыгая носом, я закусила губу и покаянно смотрела на мрачнеющего с каждым моим словом мужчину.

– В чём испачкали?

– В крови. Я сама ничего не поняла, правда. Она какая-то неуравновешенная...

– Тш-ш-ш! Кто?

– Кто?

– Кто такая "она"?

– Вероника. Пантера. Я не знаю, кто она. Она какая-то не такая. Ничего не сказала, а сразу стрелять начала. Я правда ничего не понимаю, спроси у Мирро... А я так есть хочу... А не могу. Я даже воды попить не могу – меня снова тошнить начинает. А он сказал, что это всего лишь аромат на расположение...

– Тихо-тихо, не части. Успокойся, – рывком прижав меня к себе, Эрик крепко-крепко обнял и погладил по спине, успокаивая, как ребенка. – В кого она стреляла?

– В меня.

– ЧТО-О-О?!

– Ох, ну в ухо-то зачем... Да промазала она, в плечо попала. Врач сказал, что заживет уже к завтрашнему дню, надо только поесть и поспать.

– Показывай.

– Да они уже всё обработали, там врач приходил и всё сделал. Эри-и-ик!

Не обращая внимания на мои заверения и попытки остановить его руки, Снежный судорожно расстегивал пуговки одолженной тигром рубашки.

– Прекрати меня раздевать! – я пыталась остановить его и словами, но и это не помогало.

– Молчи. Молчи, женщина! – рявкнув мне прямо в лицо, отчего я чуть ли не подпрыгнула, оборотень выпустил зверя, который в свою очередь рявкнул на мою пуму и она обижено поджала хвост, признавая его право злиться и командовать.

– У меня имя есть! – бурча себе под нос от обиды и не собираясь сдаваться так же быстро, как и пума, я всё-таки прекратила все попытки сопротивления – это было уже бессмысленно. – А ты бяка.

– А ты... Черт! – разобравшись с пуговицами и сняв рубашку, мужчина развернул меня к себе спиной и, осматривая место ранения, снова выругался. – Двумя сантиметрами ниже и ты бы умерла!

– К-к-как?

– Совсем!

– Ой... – не в силах осознать сказанное, я покачнулась, но была удержана, а затем обнята и снова крепко прижата к широкой, надежной груди.

– Стой.

– Стою...

– Обморок?

– Не... Нет, нормально. Снежный, забери меня домой, а? Я тебя во всём-всём буду слушаться, – не удержав предательский всхлип, я передернулась всем телом и здоровой рукой вцепилась в его руки. Здравствуй задержавшаяся истерика...

– Ох, Вэл, – развернув меня к себе лицом, одевая меня в рубашку и застегивая пуговки обратно, Эрик внимательно вглядывался в моё лицо. Не знаю, что он хотел там найти, но когда последняя пуговка была застегнута, а полы рубашки одернуты, он снова прижал меня к себе, уверенно забирая мелкую дрожь моего тела, и шепнул: – Поговорим об этом позже. Обо всём поговорим и очень обстоятельно. А теперь идём, Золотко, пора покинуть это место.

Не отпуская руки, мужчина потянул меня в кабинет, где в одном из кресел до сих пор сидел Мирро. С фингалом. Мило. Уже успели подраться? Быстро. Когда успели только? А можно ещё на бис? Так, чуть-чуть.

– Где пантера? – остановив ледяной взгляд на тигре, барс не собирался скрывать своей злости и без стеснения пользовался силой зверя, без особого труда подавляя хозяина комнаты.

– В подвале, я сам с ней разберусь.

– Нет. Доставишь в Управление.

– Я не собираюсь её жалеть! Я хочу выяснить, что толкнуло её на этот проступок, она не настолько безумна.

– Мы выясним это сами. Мирослав? Мне вызвать бригаду? – жесткий тон, от которого так и хочется поежиться и даже тигра пробирает.

– Нет, я сам. Утром.

– Я проверю. Розу тоже привезешь, мне нужно понять, на что такая нестандартная реакция, – сухо кивнув на прощание Мирославу, Эрик потянул меня дальше. – Идём.

– Подожди, сумку.

– Дай мне, – снова приказной тон тигру и он раздраженно поморщился, но послушно встал и передал Эрику мою сумку.

Послушно плетясь за оборотнем по коридору, я чувствовала себя отвратительно – не только физически, но и морально. Словно это я во всем виновата и теперь именно меня ведут в тюрьму, чтобы наказать. Но ведь это не так! Это просто такое глупое стечение обстоятельств! Но ведь обошлось же все? Обошлось же?

Только почему то так и хочется повыть. Поскулить накрайняк... похныкать...

Хнык.

– Ты! Это все ты! Кто позволил тебе вмешиваться?! Это моя игрушка! – бешенство, звучавшее в каждом слове не оставляло сомнений – богиня в гневе. Ворвавшись в чужие покои, она никак не могла остановиться и гневно сжимала кулачки, потрясая ими перед носом хозяина комнаты.

– Дорогая, а тебя не учили стучаться? – лениво спокойный голос мужчины и ехидная усмешка следом выбесили кошечку окончательно, но лиса это не трогало. – С чего ты взяла, что это я?

– У котов не бывает аллергий на запах! У неё не было аллергии! Мы всё проверяли!!!

– Наверное, просто плохо проверяли... Кисонька, не шипи, не достанется она тигру. Против судьбы не попрешь.

– Не тебе судить о судьбе!

– И не тебе.

Гневно мявкнув последний раз и смахнув со стола вазу, богиня погрозила кулаком снова и, взметнув юбками, буквально вылетела из комнаты, напоследок грохнув дверью.

Рассмеявшийся на её несдержанность, лис довольно сощурился, одним взмахом руки собрал осколки и придал им первоначальный вид.

– А игрушка у них интересная...

– Вэл? Что?

– Ничего.

– А всё-таки?

– Честно?

– Конечно.

– Плохо мне. В душе, – я почти лежала на заднем сидении его большой ауди, закутанная в непонятно откуда взявшийся плед, и пыталась объяснить ему свои периодические судорожные полувздохи-полувсхлипы. Плакать не получалось, но и без этого было плохо. – У меня такое чувство, что я марионетка – ничего не могу сама, ничего не решаю. А что решаю, то выходит боком. Эта роза, эта Вероника... Это так гадко и одновременно глупо, что просто обидно. Я взрослая женщина, я очень многое знаю и очень многое умею, но по факту – я никто. И это не просто обидно, а безумно обидно. Рядом с вами, двухсотлетними оборотнями, я чуть ли не новорожденный, но крайне ценный котенок, которого так и норовят прикарманить плохие дяди и убить плохие тети. – Шумно выдохнув, тихо добавила: – А ещё я есть хочу...

– Потерпи, сейчас приедем, и Савелий что-нибудь точно придумает, он в этом специалист.

– И перед ним мне стыдно будет, он ведь предупреждал...

– Не раскисай, Золотко, все будет хорошо. Я с тобой.

– Снежный?

– Да?

– Ты почему такой хороший?

А вместо ответа – длительное молчание и мне кажется, что он уже не ответит. Да и вопрос какой-то глупый.

– Я не хочу тебя потерять. Снова. Я прекрасно понимаю, что ты не она. Ты – это ты. Привередливая, глупая, ужасно своенравная и невероятно упрямая, – в зеркало заднего вида на меня посмотрели ироничные и усталые, но одновременно очень ласковые и снежные глаза. – Но в то же время ты милая, добрая, нежная и неповторимая. Уникальная. Зверь тянется к зверю, это верно, но человек всегда тянется к человеку. Запомни и не забывай. И я не хочу на тебя давить, просто...

И снова затянувшееся молчание.

– Что?

– Нет, ничего, – орицательно мотнув головой, Эрик перевел тему. – Приехали. Сама сможешь идти?

– Да, наверное. Ноги-то у меня целые, – скривившись от того, как дико это прозвучало, раздраженно сморщила нос.

– Идем, тебе просто необходимо поесть, а то совсем ослабнешь. Даже шутишь глупо.

– Пошути умно?

– М-м-м... – задумавшись на полном серьезе и помогая мне выбраться из машины, мужчина с сожалением качнул головой. – Не могу придумать с ходу. Может анекдот?

– Давай анекдот, – кивая с умным видом, словно это могло спасти ситуацию, я с благодарностью приняла его руку и покрепче перехватила плед, чтобы не сполз раньше времени.

Пока мы дошли до дома, ему всё-таки удалось меня рассмешить, особенно последним высказыванием: "Вслед за израильскими оружейниками, создавших пули из песка, российские оружейники создали пули из говна. Убить ими невозможно, зато деморализует противника полностью". Вот только смеяться было больно – похоже, что наркоз начал отходить, а регенерация всё никак не начиналась.

– Ох! Хозяин! Хозяюшка! Что ж случилось то?! Как же так? А я ж говорил!!!

– Савелий! Стоп. Не сейчас, – прервав гневную отповедь домового и не дав ему развернуто объяснить, что именно он мне говорил, Эрик тут же отправил его на кухню: – У Валерии отравление и огнестрел. Заваривай сначала свой чай, а потом можно будет попробовать покормить. И не сопи, она ни в чём не виновата.