Текст книги "Женские лики столетней войны "

Автор книги: Елена Майорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Отсутствие Мод в момент смерти короля сослужило ей плохую службу: Стсфап успел раньше се явиться в английскую столицу, еще до того, как покойный король был предан земле, и заявить права на коропу вопреки своему клятвенному обещанию признать права императрицы. Лондон, большой для того времени город, с могущественными торговцами шерстью и ремесленными гильдиями, поддержал внука Завоевателя.

Но Матильда не сдалась. Более полутора десятка лет она воевала с кузеном за отцовское наследство.

Пользуясь слабостью королевской власти, бароны строили замки, превращая их в разбойничьи гнезда. Они искали выгоды, переходя из королевского лагеря в лагерь претендентки и не порывая окончательно ни с одним, ни с другой. У большинства из них были владения по обе стороны Ла-Манша, поэтому они вели политику уверток и компромиссов. Этот период в истории Англии именуется Войной Стефана и Матильды.

Партия императрицы получила перевес, когда ес возглавил ее сын Генрих, правнук Вильгельма Завоевателя.

Не красавец, но весьма привлекательный молодой человек среднего роста, атлетически сложенный, с короткими рыжеватыми волосами, с лицом, усыпанным веснушками, и светлыми пронзительными глазами, Генрих отличался каким-то животным магнетизмом. Совремсгпгые исследователи (Дж. Вудс) объясняют энергию Генриха холерическим темпераментом и безудержной сексуальностью. Он был умерен в пище, обладал чутким сном и одевался небрежно, предпочитая короткий анжуйский плащ длигшой одежде нормандцев. В миггуты пгева он становился страшен, заставляя трепетать самых бестрепетных. Принц был весьма образован, знал латыггь, что считалось верхом учености, владел множеством европейских языков и обнаруживал явную склонность к поэзии. Хронист Петр Блуаский (ок. 1130—1201) оставил такую характеристику Генриха: «Когда он не держит в руке лук или меч, он находится в совете или занят чтением. Нет человека более остроумного и красноречивого, и, когда он может освободиться от своих забот, он любит спорить с учеными».

Со временем он стал самым выдающимся европейским монархом; его связи и влияние распространились на весь западный христианский мир.

Повзрослевшая Алиенора сама выбрала себе такого супруга – не господина, но сподвижника. Он был сделан совсем нс из того материала, что скучноватый серьезный Людовик. Алиенора получила все, что хотела: веселого молодого короля, такого же любителя удовольствий и развлечений, как и она сама; такого же, как она, здравомыслящего и умелого политика. Француз по происхождению, хозяин более половины Франции, Генрих был равен ей по положению и богатству. Он уже дал жизнь двоим бастардам – обстоятельство, несомненно учитываемое Алиенорой, – она надеялась иметь сыновей.

Отставленная французская королева действовала с величайшей осторожностью: проведай о ее планах Людовик, никогда бы пе состояться этому браку. А ведь не только герцогиня Аквитанская желала объединения владений с графом Анжуйским – молодая женщина была взволнована и покорена исходящим от Генриха ощущением мужественной силы. Чтобы там ни говорили враги о ее легкомыслии, приписывая разнообразные увлечения во время пребывания в сане французской королевы, скорее всего, эти слухи были сильно преувеличены, и ее женское существование отличалось бесцветностью и однообразием. Она в течение пятнадцати лет была женой холодноватого, скрытного, глубоко религиозного Людовика Французского, и каждый ее шаг обсуждался и оценивался его ханжеским окружением. Нс будь в аквитанской принцессе такого запаса жизнелюбия, она могла бы потерять всякий интерес к жизни и совсем зачахнуть.

Итак, она была покорена. Но и он тоже подпал под ее очарование. И хотя потом, по прошествии многих лет, Генрих божился, что основной целью его женитьбы на Алиено-рс Аквитанской являлось увеличение принадлежащих ему владений, это было не совсем, не полностью правдой. Он, должно быть, забыл или нс хотел вспоминать, что был восхищен и буквально околдован властным очарованием этой блестящей, роскопшо-элегантной, обольстительной дамы.

В тс времена брак был одним из самых верных способов нанести политический урон противнику. Алиенора и Генрих своим супружеством заключили союз против всех возможных соперников.

Людовик VII, как христианин, терпеливо снес удар и сумел обрести духовное утешение, но не смог избавиться от проблем, возникших на границах его королевства. Теперь с объединением владений графов Анжуйских и герцогов Аквитанских французские Капетинги оказались со всех сторон зажатыми агрессивными соседями. Слияние Нормандии и Анжу с Аквитанией, включающей Пуату, Псригор, Гасконь, Сентонж, Лимузен и Ангумуа, притязания их правителей на Овернь и на Тулузу потрясли всю Европу. Теперь владения графа Анжуйского широко простирались и охватывали нижние течения трех больших рек: Сены, Луары и Гаронны. Повсюду люди лишь качали головой, слыша о таком могуществе, когда столь много народов и государств, разделенные давними распрями или противоречивыми интересами, вдруг слились благодаря любовной интриге.

Алиенора ожидала ребенка и поэтому не была вместе с Генрихом, когда он высадился в Англии. 17 августа 1153 г. она подарила ему сына. Но не осталась в стороне от его деяний: на свои деньги она спарядила флот из 36 кораблей и наняла внушительную армию. Без ее дипломатических способностей, энергии и золота анжуйскому принцу вряд ли удалось бы добыть себе английскую корону.

Генриху, вдохновленному счастливым событием, все удавалось. Перед решающей битвой король Стефан трижды падал с коня. Романтический ореол, ужас, успех – вес это сопутствовало юному могучему воину, нс только умевшему владеть мечом, но обладающими бесспорными правами на трон. Одержанная им победа дала возможность диктовать Стефану условия. Преждевременная смерть старшего сына короля облегчила заключение договора. Стефан признал Генриха своим приемным сыном и наследником, а Геприх подтвердил за детьми Стефана права на континентальное наследие их отца. Спустя шесть месяцев Стефан скончался, и 19 декабря 1154 г. Генрих и Алиенора были коронованы в Винчестере.

Первый сын королевской четы, мальчик, названный Вильгельмом, скоро умер, но королева каждый год радовала супруга новыми здоровыми и крепкими детьми. Семеро – счастливое число! – ваг сколько принцев и принцесс родила считавшаяся дотоле бесплодной королева. И притом четверо сыновей, так что династический кризис, проклятие старых правящих домов, новому государству не грозил.

С восшествием на престол Генриха П и королевы Ллиеноры началось одно из самых содержательных и значительных царствований в европейской истории. Новые сюзерены правили империей, и, как хвастались их подданные, их власть распространялась «от Арктического океана до Пиренеев». Они стали самыми крупными правителями Франции. Англия была для них всего лишь одной из паиболсс крупных, хотя, вероятно, наименее привлекательных провинций.

Восхождение Генриха на троп угрожало целостности Франции. Капстиш'ской монархии вссща удавалось ослабить политическое давление за счет стравливания чересчур могущественных подданных друг с другом. Вражда между Анжу и Нормандией радовала французских королей, на-бшодавших ослаблс1шс своих главных соперников. Но когда Генрих в одночасье стал королем Англии, герцогом Нормандским, властителем Аквитании, Бретани, Пуатье, Анжу, Мэна и Гисни, правителем огромных земель – более чем половины Франции, – нарушился весь баланс власти между феодальными владыками.

Людовик-политик, наконец, опомнился от ужасного известия о новом браке бывшей жены. Он ответил на него гак, как никто нс мог ожидать от этого опасливого и осторожного короля, – он захватил принадлежащую Генриху Нормандию. Графы Шампани, Перша, собственный брат Генриха Жоффруа – все вдруг набросились на него. Борьба обоих государей, между которыми так неравномерно разделилась Франция, была неизбежна. Она продолжалась двадцать лет; территориальные споры между английским и французским королевскими домами возникали каждый год. За это время Генрих менее половины времени провел в Англии. Вся его энергия сосредоточилась на приумножении континентальных владений. И ему удалось преуспеть в этом.

А для Алиспоры первые десять лет брака были самыми счастливыми в жизни. Она с увлечением занялась устройством их домашнего хозяйства: обветшавшие со времен несчастливого правления Стефана королевские покои перестраивались, переделывались; холодные каменные стены украшались шпалерами и коврами. Королева купила золото, чтобы позолотить простую оловянную посуду; следила за кухней, заставляя использовать для приготовления пищи принятые на ес родном юге пряные травы.

Но не это составляло смысл существования Алиспоры. В ней ярко проявлялось желание царствовать, и она деятельно помогала мужу в управлении их огромной империей. Это была замечательная жизнь!

Герцогиня Аквитанская, королева Английская, спешила забыть тусклое прошлое и с радостной готовностью устремлялась к открывающимся перед ней перспективам. Она любовно обустроила королевский двор. Нормандский писатель Вас, родившийся на острове Джерси, в 1155 г. написал поэму «Роман о Бруте» и посвятил ес Ллиспорс. Другое его произведение, «Роман о Роллопс», или «О деяниях нормандцев», написанный в 1160—1174 it. рассказывает историю Ролло-на и первых герцогов Нормандии до 1106 г. Эти романы он сочинил по заказу английской королевской четы, которые, подобно своим предшественникам на английском престоле, желали иметь подробную историю Британии и своих нормандских владений. «Роман о Роллоне» не был закончен, позднее эту тему продолжил Бенуа дс Сент-Мор.

В честь Алиспоры Сен-Мор создал «Роман о Трос», Филипп дс Таон – символический «Бсстиарий». Бернарт де Вептадор, скромно называвший себя самым талантливым из трубадуров, воспевал свою «Донну» в настолько восторженных строфах, что это даже вызывало раздражение Генриха. Множество других, менее известных стихотворцев прославляли достоинства и добродетели великолепной Ллиеноры.

Королева по-нрежнему восхищалась своим молодым мужем, необыкновенно деятельным и энергичным, но длительные периоды жизни врозь приучали ее к терпению. С увлечением отдавалась она планированию брачных союзов своих детей.

Бесконечные стычки между Англией и Францией тяготила обе страны. Все хотели установления прочного мира. Ради этого английский король просил у французского короля руки его дочери Маргариты от второй жены-испанки для своего старшего сына Генриха Молодого. Младенец, лежащий в колыбели, знаменовал передачу Англии важного стратегического пункта – города Вскссна, защищенного Жизорской крепостью. У Людовика нс было сыновей, и дальновидный Генрих надеялся, что французская принцесса, как некогда Алиенора – Аквитанию, принесет в приданое его сыну королевство Франгщя. Действительно, огромпые территории, разделенные лишь узким проливом Ла-Машп («Узкое море», «Канал»), казалось, самим Создателем были предназначены стать владением одного человека—анжуйского императора. Две старшие дочери Людовика (от Алиеноры) были выданы за шампанских принцев и тоже могли бы претендовать на наследие предков, но что значила Шампань по сравнению с объединешюй мощью Англии и крупных континентальных графств Генриха!

Рядом с этим успехом огорчительной псуцачсй закончилась попытка захватить богатое графство Тулузское, па которое Алиенора имела права через свою бабку Филиппу. Перед лицом ашло-анжуйской агрессии, ранее нерешительный и неуверенный, король Людовик твердо потребовал уважения к феодальным обычаям, угрожая в противном случае объединить свои силы с войсками Раймунда Тулузского и встать во главе армии. Генрих, стоящий с огромным войском у стен Тулузы, отступил – может быть, потому, что не желал обнажать меч против своего сюзерена. Зато, как только брат короля совершил диверсию в Нормандию, Генрих ответил сокрушительным ударом.

Во время отсутствия короля Генриха его замещала Алиенора. Она сама наблюдала за всеми отправлениями королевской власти в английских графствах и разъезжала по стране, карая и милуя. Под сс рукой Англия процветала. В распоряжении Алиеноры был весь мир, за спиной – огромный опыт, в сознании – ощущение, что имегаю сейчас она готова делать безошибочные шаги. Ее красота потеряла юношескую свежесть, стала пышной и зрелой, и еще отчетливее проступали в этой выдающейся женщине изысканное обаяние, врожденная грация, отшлифовапный ум и безупречный вкус.

В 1161 г. родился последний сын Ллиеноры и Генриха, Иоанн, по уже в это время в отношениях супругов произошло охлаждспис. Возможно, все могло бы сгладиться со временем, привычки и общности надежд и устремлений, связывающих таких ранее преданных друг другу людей. Но Алиенора покинула Англию и вернулась в Пуату. Забавно, чго сам Генрих приветствовал ес переезд на континент: он полагал, что мятежные аквитанские бароны скорее найдут общий язык с природной герцогиней. Действительно, в конце концов Алиспора сумела поочередно, одного за другим, сделать союзниками непокорных вассалов. Теперь она новыми тазами взглянула на сюзерена Аквитании, своего иервохх» супруга; он больше нс казался ей ничтожным. Напротив, в пем явственно проступали твердость и величие, которых так недоставало в юности. И он уже нс был неудачливым мужем, обреченным видеть, как его королевство с рукой дочери переходит в другой род – его третья супруга Адель Шампанская, наконец, подарила ему сына – Филиппа Богодашюго.

От этого Маргарита Французская, юная супруга Генриха Молодого, потеряла большую часть привлекательности. Однако в любом случае принцессу нельзя было возвратить обратно, да дети уже привязались друг к другу. Кроме того, принесенный сю Анжуйскому дому Вексен тоже был весьма дорог Генриху.

Свою старшую дочь Матильду родители просватали за саксонского герцога Генриха Льва, наиболее вероятного претендента на трон Священной Римской империи. Ради того, чтобы проводить девочку к далекому жениху, Алиенора ненадолго вернулась в Англию. Затем отправилась в Нормандию. Там ее третий сын, девятилетий Жоффруа, вступил в брак с маленькой наследницей Бретани Констанцией, дочерью к тому времени уже покойного герцога Конана. Еще одна девочка, символ феодальных наследственных прав, преподносила английскому королевскому дому свои фамильные владения – загадочную кельтскую страну.

Генриха недаром осуждали за чрезмерное увлечение женщинами. Алиенора знала, что он нс хранит ей верность во время их длительных разлук, но такое было в обычае у самых любящих мужей. Однако появление постояшюй любовницы, прекрасной Розамунды Клиффорд^{3, привело сс в неистовство. Бешено ревнивая, королева страдала с яростью. И дело было нс во всеми признанной неземной красоте фаворитки – говорили, что она самая прекрасная женщина Англии, – а в том, что Генрих серьезно увлекся, а годы Алиеноры все более отдаляли сс от мужа. Она очень заботилась о своей внешности – использовала различные притирания для сохранения яркости губ и блеска эмали зубов; умывалась специальными составами для белизны и нежности кожи. Приказывала прислужницам мыть свои прекрасные темнорыжие волосы настоями ароматных лекарственных трав, а потом натирать шелком, чтобы сильнее блестели; всегда очень изысканно одевалась. Но десятилетняя разница в возрасте нс могла не сказываться. Временами Генрих ощущал, как тяжело быть мужем сильной женщины, особсшю если она старше на десяток лет...}

По-видимому, он был настолько увлечен, что нс счел нужным скрывать свои чувства ни от кого, даже от жены. Двое сыновей, которых Розамунда родила Генриху, стали для Ллиеноры настоящим оскорблением. Измену короля она расценила как низкое предательство. Его неверный шаг сделал королеву самым непримиримым врагом собсгвешюш мужа. Л ведь простив супругу его непостоянство, она могла бы снова стать ему деятельной помощницей и вместе с ним встретить старость в окружении любяпщх детей и внуков. Возможно, что тогда история Европы сложилась бы иначе. Но Алиенора отнеслась к появлению Розамунды без должной широты взглядов и теперь желала только одного: причинить Генриху такую же боль, какую испытала она сама. Упорно и целенаправленно она стремилась разрушить самое для него дорогое; то, что когда-то с таким азартом и увлечением они создавали вместе, – его Анжуйскую империю.

В это время истинным домом Алиеноры снова стал Пуату, стильный трод аквитанских герцогов. Там она жила вместе со вторым сыном Ричардом – самым любимым ее ребенком. Он, как и его старший брат, был помолвлен с дочерью французского короля, Аделаидой (или Алисой). Девочку привезли ко двору Ллиеноры в пятилетнем возрасте, и королева с жалостью и досадой смотрела на некрасивого ребенка. Ее прекрасный Ричард заслуживал лучшего. Но, с другой стороны, непритязательная дурнушка не сможет отнять у нее любовь сына.

Превратив свой двор в центр куртуазной и рыцарской жизни того времени, королева господствовала не только над вассалами, по и, благодаря живому уму и способности рождать вокруг себя поэзию, над рыцарственными придворными, поэтами и трубадурами. Все сс дети собирались при этом прелестном дворе, в том числе старшие дочери от Людовика, Мария и Алиса. Золотая молодежь боготворила свою королеву. Она сумела сохранить обаяние молодости, чистоту кожи, стройность осанки, ясность взгляда и приобрела спокойную мудрость женщины, много испытавшей в этой жизни. Всюду, где ей приходилось жить во время замужеств, Алиенора держала в свите трубадуров и жонглеров из Лангедока и привносила в жизнь местной знати культ Прекрасной дамы, жизнерадостность и роскошь обихода. Разумеется, столь чуждые Северной Франции нравы и поведение нс способствовали сохранению репутации. Должно быть, отсюда пошли слухи, что Алиенора «любила многих». Но говорившие так забывали о колоссальном высокомерии властительницы Аквитании.

А она, прсдашгая Генрихом, лелеяла одну мысль: отнять у него власть и передать сс сыновьям. Генрих сам как будто способствовал се планам. Он обеспечил принцам звучные титулы и богатые владения. Старший, Генрих Молодой Король, получил Нормандию, Мэн и Анжу. Ричарду досталась Аквитания, Жоффруа – Бретань. Алиенора подталкивала мужа к такому разделу; к этому же стремился и французский король, чтобы уничтожить единство власти во владениях Анжуйского дома.

Раздел континентальных владений стал началом новых войн между Англией и Францией. И Людовик не устоял бы против своего соперника, не найди он союзников в самом лагере английского короля: сначала в лице архиепископа Кентерберийского Томаса Беюсета, затем – в мятежных сыновьях Генриха.

Какой-то злой рок тяготел над злосчастным Анжуйским домом; в нем беспрестанно господствовали зависть и пена-висть. Анжуйская кровь бурлила в жилах принцев; подрастая, они жаждали власти, золота, титулов и нс питали никакого уважения к королю. То один за другим, то все вместе восставали они против Генриха. Горячие, непокорные и гордые, принцы позволили Людовику VII втянуть их в борьбу против собственного отца. Это Алиенора, неумолимая, как Немезида, мстила человеку, предавшему ее.

Вссрсдинс70-хгг.королсвасплслаособснноопаспый заговор против прсдатсля-супруга и вовлекла в него сыновей. Эта лихорадочная активность заговорщиков нс осталась незамеченной Генрихом. Но он не мог поверить, что для его свержения готовы объединиться собственные жена и сыновья. Коща же верные источники подтвердили существование плана лишения его власти и назвали организатором королеву Алисно-ру, он поступил, как всегда, решительно: арестовал супругу. Ес схватили в то время, как опа, переодетая в мужское платье, спешила укрыться от гнева короля во владениях своего первого мужа, и препроводили в угрюмый и неприступный замок Шинон.

Долгих шестнадцать лет продолжалась война короля с сыновьями. Но даже ради восстановления мира в стране Генрих не соглашался освободить Алиснору. Ее разрушительная миссия перевела королеву в разряд его врагов. Ей перевалило за пятьдесят, и впереди маячил только мрак старости и одиночества. На возмущенные уговоры европейских правителей примириться с женой или хотя бы смягчить сс заточение Генрих отмалчивался. Правда, из мрачного Шпиона она была переведена в Солсбери, но только потому, что там было легче контролировать ее содержание. Она не была узницей в прямом смысле слова: по се желанию ес переводили из одной королевской резиденции в другую, она не была лишена привычного штата прислуги и удобств, приличествующих знатной даме столь высокого ранга, могла принимать окрестных дворян и выезжать на охоту. Вместе с королевой находилась сс самая младшая дочь Иоанна – как видно, Генрих считал полезным для принцессы перенять обычаи и манеры жены. Но самым страшным для нес была невозможность общения с сыновьями.

Не лишенная известий из внешнего мира, Алиенора с ужасом и возмущением узнала о стараниях Генриха получить разрешение папы римского на развод. Для нее это обернулось бы полным крахом. Но, к счастью, папа не внял настойчивым просьбам короля об аннулировании брака. Это не мешало Генриху всюду показываться с Розамундой, по существу, возведя ее в достоинство истинной королевы. Везде прославлялись сс нежность, уступчивость, мягкость характера—прямая противоположность Алиеноры. Но спустя два года красавица неожиданно удалилась в монастырь и скоро умерла.

После сс смерти в пароде стали рассказывать, что любовь короля к ней была так велика, что он поселил Розамунду в уединенном замке, куда никто, кроме него, не знал дорогу. Злая королева выследила неверного мужа, а потом нагрянула к беззащитной девушке и принудила ее выпить яд.

На самом деле Розамунда Клиффорд умерла от самых естествешшх причин, но эта легенда показывала, чего англичане ожидали от француженки королевы.

На могильной плите Розамунды была выбита эпитафия на латыни, достойная острого языка самой Алиеноры:

Здесь покоится пс Роза Целомудрия, а Роза Красоты,

Но аромат сс испарился и сменился смрадом тления.

Л год спустя поползли слухи, что Генрих безумно увлечен Аделаидой Французской, невестой собствсшюго сына Ричарда. Гадкий утенок и в пятнадцать лет не превратился в прекрасного лебедя; однако красоту принцессе заменяли ум и очарование. И вскоре всем стало очевидпо, что король поддался сс чарам. Встревоженный Людовик обратился в Рим с просьбой ускорить брак своей дочери и герцога Ричарда Аквитанского, но не успел добиться результата. Его разбил паралич (инсульт), и он умер вскоре после коронации единственного сына Филиппа. Его смерть в 1180 г. в стенах монастыря была мирной кончиной благочестивого человека.

Нетрудно представить, как подействовало на Алиенору известие о смерти первого мужа, почти сс ровесника. Вспоминались венчание в Бордо, коронация, паломничество на Восток, рождение дочерей... Он бы никогда не предал се, не изменил, пс унизил, как этот анжуйский блудодей!

Из заточения королева внимательно следила за успехами Генриха. Первая половина 70-х гг. стала вершиной его могущества. Ресурсы государства Плантагепетов, включавшего Англию и Западную Францию, были настолько велики, что он оказался самым сильным монархом Европы. Германские князья посылали к Генриху агентов, рассматривая его как возможного преемника Барбароссы в качестве императора Священной Римской империи.

Но сами успехи короля таили в себе зародыш упадка и будущих бед.

Сыновья, желая немедленно получить свою долю огромных владений Плантагепетов, единым фронтом выступили против отца.

Современник событий Ричард из Ховдена так описывал происходящее: «Все королевство Франция, король, сын короля английского, брат его Ричард, граф Пуату, Джеффри, граф Бретонский и почти все бароны Англии, Нормандии, Аквитании, Анжу, Бретани поднялись против короля Англии, отца, и опустошили его земли со всех сторон огнем, мечом и грабежом. Они осадили и взяли штурмом его замки, и нс было никого, кго пришел бы ему на помощь... Похоже, сбылось пророчество Мерлина, говорившего, что детеныши льва восстанут против него».

И все же король победил, мятеж закончился.

Во время этого противостояния от какой-то острой болезни умер Генрих Молодой Король; на турнире, затоптанный лошадьми, погиб Жоффруа Бретонский.

История пс оставила сведений о горе Ллиеноры, но можно ли сомневаться, что страдания заточенной матери были беспредельны? Скорбел и Генрих—не только как отец, по и как государь, мечты которого об Анжуйской империи рушились. Но у него оставалось еще два сына: Ричард и Иоанн. Первый рано обнаружил те пылкие амбиции, которые искушали его старшего брата, и был настроен к отцу непримиримо. У его ненависти было два имени: Алиенора и Аделаида.

Все надежды Генриха сосредоточились на младшем, любимце отца Джоне.

После смерти Людовика VII в лице его сына Филиппа II Августа Генрих приобрел еще более опасного и деятельного врага.

На протяжении своего 43-летнего правления Филипп ни разу пс пропустил кряду двух весен без того, чтобы не затеять войну с английским королем или его баронами. Все его мысли и все действия были направлены против этих опасных вассалов, дерзавших владеть во Франции втрое большим количеством земель, чем их сюзерен-король. Цель, к которой ои стремился, состояла в том, чтобы отвоевать все континентальные владспия и заточить анжуйских королей на туманных островах их Лнгло-Нормандского королевства.

Нормандия была искренне предана Плантагенетам, но бретонцы и аквитанцы их нс любили, жаждали независимости и были готовы воспользоваться первым удобным случаем, чтобы отделиться. Тактика Филиппа Августа заключалась в том, чтобы поддерживать мятежников. Он объединялся с сыновьями против отца, с братом против брата, с племянником против дяди. И не будь этих внутренних раздоров, весьма возможпо, что могущсствсшгая империя План-тагснстов упичтожила бы французскую королевскую власть, ничтожные владения шторой она теснила со всех сторон.

Генрих скончался в замке Шинон на пятьдесят восьмом году жизни и тридцать шестом году правления, оставленный всеми, кроме Уильяма, сына от^- Розамупды. С ужасной тоской он сознавал свое одиночество. Как сообщает Джеральд Уэльский, при последней встрече он поцеловал Ричарда и глухо произнес: «Молю Бога, чтобы Он не дал мне умереть, прежде чем я отомщу тебе».

«Его царствование было замечательно, – отмечал У. Черчилль. – Его усилия организовать обширную анжуйскую державу свидетельствуют о его возвышетюм уме, и не он был виной сс распада; его законодательство пережило века. Он нашел королевскую власть униженной, а оставил ее настолько сильной, что она сумела вынести испытания двух неудачных царствований и революции. Этот тиран, которого гак страстно ненавидели при жизни и обвиняли после его смерти, тем нс менее занял одно из первых мест среди великих основателей английского государства».

Тотчас по кончине Генриха II Ричард отправил своего доверенного освободить мать. Но тот нашел се уже освобожденной, в королевском дворце, «более величественной, чем когда-либо». 67-летняя Алиенора за время заточения много передумала, переосмыслила и, можно сказать, выковала себя новую – многоопытную советчицу сыновей, мудрую законодательницу, покровительницу слабых и сирых.

Первым и самым важным сс делом стала коронация любимого сына. Англия должна была увидеть своего блистательного молодого короля (до этого он там почти не бывал), восхититься его превосходными качествами и стать ему преданной навсегда. Она обставила эту церемонию со всей торжественностью и пышностью, столь любимой уроженцами Пуату. Сама она в излюблсшюм пунцовом бархате, в мехах и короне не посрамила королевский дом и предстала перед подданными как полноправная правительница государства. И это вполне соответствовало существующему положению вещей: Ричард, только что коронованный, думал лишь о том, как бы поскорее отправиться в Крестовый поход.

Доверив верховное управление Алиснорс, придав ей толковых советников, он покинул Англию. «Вся его жизнь, – с горечью признавал У. Черчилль, – была великолепным парадом, после которого осталась голая равнина».

К этому времени относится сближение Алиеноры с монастырем Фонтснвро. Она стала часто удаляться в выделенные ей сестрами монахинями покои. Практика временного пребывания светских лиц в монастыре порицалась на протяжении всей истории средневекового монашества, но ее сохранение вполне объяснимо. Аристократки основывали монастыри, оказывали им покровительство и были вправе ожидать ответных услуг.

Тягота правления государством целиком легли на плечи Алиеноры. Ес внешний блеск истерся старостью, но подлинное сияние ума и благородства осталось. Так, в преддверии 70-летия, когда сс немногочисленные ровесницы обращались к Богу, эта удивительная женщина снова была вовлечена в активную политическую жизнь и вознесена на вершину могущества.

Далеко нс новичок в государственных делах, к тому же имевшая возможность наблюдать и анализировать в долгие годы прозябания, королева твердой рукой быстро навела порядок в Англии. Она спешила. У нее был план, который она непременно желала осуществить: еще раз оказаться в местах своей молодости – на Святой земле. Забылись жара, вездесущие мухи, пыль, скрипящая на зубах; хотелось снова вдохнуть неповторимый аромат Африки, увидеть, как дрожит от зноя сухой горячий, прокаленный солнцем воздух, проехаться по пестрому восточному базару... Кроме того, она была озабочена отсутствием наследника у Ричарда – ему следовало как можно скорее жениться. Принимая во внимание его собственные пристрастия, равно как и интересы государства, Алиенора сосватала ему наваррскую принцессу Бсрспгарию и вместе с пей отправилась на Сицилию, где в это время бушевал Ричард. Разумеется, она ехала со всевозможными удобствами, которые могли предоставить неограниченные средства и услужливая забота приближенных, но столь далекое путешествие даже для более молодой женщины представляло определенные трудности.

Свадьбу намеревались сыграть на Святой земле, но так стремившаяся туда сердцем Алиенора внезапно засобиралась в Англию. В конце июня она уже снова взяла в свои руки управление английским королевством и защиту нормандских владений от французского короля. Тот, сказавшись больным, покинул войско и возвратился домой, чтобы отвоевать у образцового крестоносца Ричарда как можно больше земель.

Но страшнее происков Филиппа были интриги принца Джопа. Он повсюду вербовал себе сторонников и убеждал баронов, что Ричард никогда не вернется. Королева немедленно переломила ситуацию. Она созвала ассамблеи в крупных городах: вассалы должны были поклясться своему далекому королю в верности. Опа наложила арест на средства Джона, чтобы тот не смог осуществить планируемый поход в континентальные владения английской короны.