Текст книги "Вокруг трона Медичи"

Автор книги: Елена Майорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Некоторое время снисходительный понтифик смотрел сквозь пальцы на деятельность экзальтированного монаха, стремившегося обратить прекрасную Флоренцию в монастырь. Он гнушался подобным темной камере фанатизмом его сторонников. Но когда неистовый монах начал задевать его самого, в громовых речах обличая злодеяния Борджиа, действительные или мнимые, папа прислал Савонароле запрещение проповедовать. Отважный обличитель не послушался – он находился далеко от Рима и уповал на защиту горожан, которые казались совершенно послушными его воле.

Чтобы заставить замолчать Савонаролу, проклинавшего его в своих огневых выступлениях, Александр VI, всегда склонный к компромиссу, предложил ему кардинальскую шапку. Но тот с презрением отказался. Трудно сказать, был ли он таким фанатиком благочестия, каким представлялся народу, или просто надеялся создать в Италии государство, альтернативное папскому. Свободно мыслящие современники презирали религиозно-мистический характер его деятельности, утверждая, что он лишь «подделывается к времени и расцвечивает свою ложь».

Так или иначе, сделка не состоялась. Тогда папа использовал против монаха самое грозное оружие – отлучение от церкви, пригрозил анафемой его последователям и, наконец, дал приказ флорентийскому правительству об аресте назойливого ниспровергателя основ.

Священнослужители во главе с архиепископом потребовали от Синьории наложить запрет на проповеди отлученного от церкви священника, но нобили заявили, что будут защищать своего пастыря. Однако народ уже не был един. Сторонники Савонаролы – пьяньони – сражались на улицах с его противниками – аррабьятти. Тайная медицейская партия – паллески – вступила в союз с аррабьятти. В цехах вслух высчитывали, насколько обнищали золотых дел мастера, мясники, шелкоделы и красильщики в городе, чья слава основана на шелке, золоте, тканях и где теперь запрещено ходить в вуалях, золоте, шелках и есть мясо.

Горожане, еще вчера поклонявшиеся Савонароле, сегодня проявляли полное равнодушие к его судьбе. Он силой тащил их за собой, усталых и замученных его неустанными обличениями, в царство небесное, но просчитался, надеясь, что они искрение хотят стать праведниками и мучениками.

Не зря Макиавелли считал, что «люди неблагодарны, вероломны, непостоянны и трусливы. Они идут за вождем, пока он им в новинку и гладит их по шерстке. Но как только от них требуется малейшая жертва, они предадут. И правитель, положивший в основу своего правления одну лишь веру в то, что люди добры, падет от того, что не приготовил себе чего-нибудь понадежней».

В марте 1498 года сторонников у Савонаролы не осталось. Он знал, что его ждет, но не скрылся. Неистовый монах продолжал проповедовать, заклинать, пугать адским пламенем, но никто уже не боялся. Когда 23 мая бывшего всевластного правителя с его двумя соратниками возвели на костер, народ глумился над их страданиями.

Потом палач собрал пепел в сосуды, под конвоем отнес на берег реки и развеял над волнами серебряной Арно.

Мраморная плита на земле отмечает то место, где более 500 лет назад был сожжен Джироламо Савонарола.

С Карлом во Флоренцию вернулись Лоренцо и Джованни Медичи. Но, отринув ненавистную фамилию, они теперь назывались Пополано – Народные. Хитрый и лукавый Лоренцо Пополано пытался изображать из себя Великолепного, покровителя искусств и науки. Не посчитавшись с расходами, он заказал Микеланджело статую Св. Иоанна.

Карл VIII, разбив последние неаполитанские и папские войска, по совету астрологов вступил в Рим. Большинство кардиналов перешло на сторону французов. Но недаром папа Александр VI считался гением прозорливости и дипломатического искусства.

Не имея никакого оружия, кроме дипломатических способностей и сильного характера, Александр сумел перехитрить французского короля, за спиной которого стояла мощная армия. Кроме красивых слов, Карл ничего от папы не дождался. Единственное, что ему удалось, это вытребовать на время неаполитанской кампании Чезаре в качестве заложника. Тем самым он надеялся гарантировать покорность его отца. Каковы же были его ярость и разочарование, когда Чезаре совсем не по-рыцарски сбежал, а в тяжелых сундуках, которые тот берег как зеницу ока, оказались камни и песок!

Скоро благодаря потайной работе Александра VI английский король Генрих VII заключил союз с Фердинандом Арагонским, Людовико Моро вступил в альянс с императором Максимилианом, Венеция подписала договор с папой, а султан Баязет – с Венецией. И все они образовали Святую лигу для изгнания французов из Италии. Одна Флоренция осталась на стороне французского короля.

Карл бросился на север, чтобы достичь Альп скорее, чем его отрежут. Однако итальянские войска под командованием Франческо Гонзаго нагнали его и одержали свою знаменитую победу. Карл бежал, оставив на поле боя награбленное добро, включая памятный альбом с портретами дам, благосклонностью которых он пользовался в Неаполе.

Его внезапная смерть без потомства не стала избавлением Италии от французской опасности.

Правда, Людовико Моро снова правил со всей своей спесью и великой силой, говоря, что в одной руке у него война, а в другой – мир. Но он боялся собственных подданных и даже родных. Брата, кардинала Асканио Сфорца, он отправил обратно в Рим, говоря: «Не обижайтесь, монсеньор, но я не доверяю вам именно потому, что вы – мой брат». Леонардо творил для него чудеса, Браманте – декорации. А в жизнь герцога как метеор ворвалась 15-летняя Беатриче д’Эсте, давно просваташмя ему в Ферраре. Он женился по политическим соображениям и не подозревал, что можно так любить законную жену.

Очень живая, жизнерадостная, она с наслаждением отдалась маскарадам, празднествам, балам. Молодая герцогиня любила спортивные состязания и охоту, с жадностью коллекционировала редкую чеканку, стекло и музыкальные инструменты; заказала себе несчетное количество платьев, расшитых золотом и драгоценными камнями. Беатриче родила двух сыновей, которые затем некоторое время правили в Милане. На портрете Леонардо она изображена в профиль, но даже так набросок оставляет впечатление необычайной радости жизни. Считается, что она не пожелала позировать художнику, который написал знаменитый портрет официальной любовницы Моро, Чечилии Галерани – известную «Даму с горностаем». Ему не оставалось ничего иного, как порадовать герцога портретом его другой подруги, Лукреции Кривели. Нам этот портрет известен как «Дама в покрывале». В 1497 году на балу Беатриче внезапно почувствовала дурноту, удалилась в свои покои, родила мертвого ребенка и умерла. Ей было 22 года. Казалось, с собой она унесла всю удачу Людовико Моро. Он доверился лишь одному человеку – Бернардино да Коста – тот захватил Моро и выдал его французам.

Преемник Карла VIII Людовик XII, король из новой династии Валуа-Орлеанов, унаследовал притязания своего предшественника не только на Неаполь, но и на Милан, поскольку приходился внуком Валентине Висконти. В данный момент он был сильно зависим от папы: желал, чтобы тот дал ему разрешение на развод с Жанной Французской и позволение на брак с вдовой своего предшественника Анной Бретонской. Им двигало не только желание удержать за Францией принадлежащее Анне герцогство Бретань: он давно любил эту женщину и теперь пылко добивался ее руки.

Назревал территориальный и политический конфликт между Фердинандом Арагонским и Людовиком Французским. Александр VI оказался в затруднении. Он был испанцем, и национальные чувства привлекали его на сторону арагонского короля. Но тот чинил ему разнообразные препятствия. Главное, Фердинанд не позволял сыну папы Чезаре скинуть кардинальскую мантию и стать светским правителем, а француз пожаловал ему высокий светский титул герцога Валентинуа.

Чезаре Борджиа, чья харизматическая фигура явилась прообразом героя широко известной книги Н. Макивелли «Государь», был «физически прекрасен, высок и хорошо сложен, щедр и даже расточителен». Его мужества хватило бы на двоих обыкновенных мужчин, он был страстен и вместе с тем надменен, горяч и в то же время холоден. Его личность пылала сильным холодным огнем – личность человека без привязанностей, без глупых эмоций, которые лишь мешали бы ему принимать смелые решения. Этот 27-летний мужчина был красив, строен и смертельно опасен. Он был прирожденным хищником необычной породы – из тех, кто убивает инстинктивно, а не ради выживания… Он никогда не пропускал ударов.

Папа намеревался сделать его великим человеком, королем Италии. Чезаре и сам твердо верил в свое великое будущее и выбрал девизом «Aut Caesar aut nihil» – «Или Цезарь, или ничто». Но, признавая за сыном папы всевозможные таланты и внешнюю красоту, современники обвиняли его как жестокого убийцу, приказавшего зарезать родного брата, заколовшего любовника сестры и уничтожившего многих других, мешавших его планам. Свои злодеяния он прикрывал мантией понтифика.

Эти непостижимые странные Борджиа обладали зловещей, но несомненной силой. Необычайно привязанные к своим родным, они поддерживали друг друга и не стеснялись демонстрировать родственную приязнь. Чтобы показать чувства к возлюбленной дочери Лукреции, папа на время своего триумфального путешествия по областям, которые его сын Чезаре отнял у Колонна, Орсини и Гаэтани, посадил ее в Ватикане, доверив ведение текущих дел.

Лукрецию Борджиа принято считать настоящим исчадьем ада. Однако на самом деле она, скорее всего, стала жертвой клеветы: слишком высоко стояли самые близкие для нее люди. Вовсе не такая прекрасная, как ее принято изображать, она была просто покладистой послушной дочерью и сестрой и типичной женщиной своего времени. Но с правителями Флоренции судьба се не сводила. Поэтому одна из самых известных ренессансных женщин Италии не будет появляться в нашем рассказе.

Чезаре намеревался объединить все карликовые итальянские государства в Романье, находившиеся под властью мелких правителей. Орсини, Колонна и Бентивольо лишились своих владений. В планы Чезаре входил захват городов Имола и Форли.

В это время они принадлежали внебрачной дочери убитого герцога миланского Галеаццо Сфорца, Катарине. Prima donna d’ltalia, «Тигрица Романьи» была замечательна не только своей выдающейся красотой и элегантностью, но и сильным, поистине мужским характером. Ее считали самой отважной женщиной Италии.

В 1473 году ее, десятилетнюю, любившую риск, эгоистичную властную девочку для скрепления политического союза выдали за 30-летнего племянника папы Сикста IV Джироламо Риарио. В Катарине были величие, представительность, вкус к роскоши, и она хорошо ладила со своим жестоким мужем. Джироламо отобрал у Феррары Форли; его брат, кардинал Пьетро Риарио, купил город Имолу. Семейство Риарио получило вполне компактное и немаленькое княжество.

Но когда Сикст отошел в вечность, Риарио осталось надеяться только на себя. В Форли Джироламо вступил в конфликт с неким Франческо Орсо, пользовавшимся большим влиянием. Друзья последнего говорили ему, что подозревающий измену граф Джироламо скоро нанесет смертельный удар. Орсо решил его опередить. Подгадав время, когда челядь графа села ужинать, он вошел к нему и заколол кинжалом, а труп друзья выбросили через окно на улицу. Под раздачу попали еще несколько человек, поэтому убийцам ничего не оставалось, как с криком «Церковь и Свобода!» поднимать народ. Горожане бросились грабить дома своего господина. Графиню Катарину с детьми арестовали. Чтобы дело кончилось успехом, оставалось только захватить крепость. Комендант отказывался сдаваться, и бунтовщики решили заставить Катарину побудить его к сдаче. Видимо, радость победы притупила остроту ума победителей, иначе они вспомнили бы, что Висконти и Сфорца, чья кровь бурлила в великолепном теле графини, не прощали оскорблений и не забывали обид.

Катарина пообещала склонить коменданта открыть ворота, если ее пропустят в крепость, и предложила оставить своих детей в качестве заложников. Ей поверили. Но, едва оказавшись за крепкими крепостными стенами, графиня принялась угрожать им мщением за убийство мужа – смертью и жесточайшими пытками. Когда же заговорщики пригрозили, что убыот ее детей, она, показав им свой большой живот, ответила, что имеет полную возможность народить других. Изумленные таким мужеством, видя, что папа их не поддерживает, а дядя Катарины Людовико Моро шлет ей на помощь войско, заговорщики отступили.

Графиня снова получила свои владения и со всевозможными жестокостями отомстила за убийство Джироламо. Однако она всегда была снисходительна к женщинам и на этот раз дала приказ щадить женщин и детей.

Затем Катарина сделала все, чтобы утвердить власть за своим сыном Оттавио. Надменная и страстная, не отягощенная строгой моралью, она часто поступала деспотически и не стеснялась иметь любовников, которых у нее было множество. После гибели мужа она окружила себя людьми, которые были ей до конца преданы, а единственной их наградой было разделить с нею постель. С одним из этих мужчин, Джакомо де Фео, она сочеталась браком. Он был очень хорош собой, она любила его безумно, что многим не нравилось. Его убили у нее на глазах. Графиня собрала своих солдат и бросилась в погоню за убийцами, которые намеревались укрыться в своем селении. Не боявшаяся решительных действий и не склонная к сантиментам, теперь Катарина приказала изрубить в куски всех ее жителей от мала до велика.

После смерти Савонаролы правительство Флоренции обратило все силы на подавление пизанского восстания. Однако осада Пизы обернулась позорным поражением армии кондотьеров, нанятой правительством.

Во Флоренции правил теперь Пьеро Содерини – он был избран пожизненным гонфалоньером Флорентийской республики. Это был человек небольшого роста, коренастый, сухой, сдержанный. О нем говорили: ни рыба ни мясо; насмешливые горожане злословили, что гонфалоньер – приверженец архивных полок и канцелярских свечей, чиновник, который хочет, чтобы у него счета были в порядке; что душа его лишена настоящих желаний; он владеет только тем, мимо чего великое прошло, не заметив.

Его советником стал Н. Макиавелли (1469–1527).

Семья этого уроженца Флоренции ничем не проявила себя в истории. Только его мать Бартоломея Нелли прославилась как сочинительница очень талантливых религиозных стихов. Но сам Никколо с раннего детства проявлял острый ум, наблюдательность, энергию и склонность к безжалостному анализу. С различными дипломатическими миссиями он побывал во Франции, в Германии, не говоря уже о маленьких итальянских государствах, смотрел, сравнивал, делал выводы. Острая проницательность позволяла ему проникать во многие тайны правителей, постигать суть вещей и разбираться в хитросплетениях европейской политики.

Ровесник Лоренцо Великолепного, он намного пережил своего патрона, и красочно изобразил его достоинства в своей «Истории Флоренции». Но по-настоящему он восхищался другим человеком. Никколо познакомился с Чезаре Борджиа, который не без успеха пытался создать в центре Италии собственное государство. Герцог его очаровал. Считается, что с него Макиавелли списал, расцветив ренессансными узорами, своего «Государя», самое значительное из созданных им произведений.

В условиях напряженной борьбы за важнейший торговый центр Пизу, Форли, крайне важный для Флоренции в стратегическом отношении город, приобретал огромное значение. Флорентийцы искали помощи Катарины. Судьба Форли была предметом длительных и сложных дипломатических переговоров. Н. Макиавелли в качестве представителя республики был послан к «Мадонне из Форли», чтобы сделать ее союзницей Флоренции. Ему удалось сохранить дружеское отношение Катарины к республике, но она сумела выторговать у этого хитроумного человека множество привилегий для своих детей. Макиавелли прибыл к Катарине вместе с младшим из отпрысков фамилии Медичи, Джованни. Тот был хорош собой и умел вызывать доверие. Хитрые флорентийцы наверняка учитывали это обстоятельство. Со своей стороны, коварная и опытная женщина чувствовала, что ей не обойтись без поддержки. В 1496 году она тайно обвенчалась с Джованни Медичи, называемым теперь Пополано.

Знатные семьи Италии были связаны друг с другом династическими браками и договорами, заключенными десятки лет назад. Цепь брачных союзов соединяла род Медичи с Орсипи, Эсте с родом Сфорца, Гонзаго – с Монтефельтро. «Генеалогические древа так сплелись ветвями, – писал историк, – что если бы кто-то невзначай отломал ветку одного из них, непременно повредил бы другие».

Странно, что раньше не случилось брачных союзов таких близких соседей, как Милан и Флоренция. Теперь они появились. Катарина Сфорца воспользовалась привилегией иметь рядом с собой мужчину, которого не только могла любить, но на которого мота положиться. Однако через год муж стал чувствовать недомогание и умер; от союза с ним родился мальчик, впоследствии ставший известным кондотьером и отцом первого великого герцога Козимо I.

Папа Александр VI был крайне недоволен тем, что графиня отказалась от брака своего сына Оттавио с его дочерью Лукрецией. Он задумал иначе заполучить ее владения для своего семейства и издал буллу, согласно которой дом Риарио лишался власти, поскольку его представители не выполняют своих обязательств перед церковью. Чезаре Борджиа получил сигнал начать серию завоевательных походов. Имола, принадлежавшая Катарине, легко пала под натиском объединенных папских и французских войск. Графиня отправила гонцов в Рим с прошением о милости. Но Чезаре необходимо было получить Форли. Он приказал арестовать посланцев и под пытками заставил их признать, что письмо графини было пропитано ядом, который должен был послужить причиной смерти Александра VI.

В это было легко поверить, поскольку графиня, поддерживая свою необыкновенную красоту, стала настоящим магистром химии. Она готовила всевозможные мази и притирания для сохранения нежности кожи лица и рук и белизны своих прекрасных зубов, косметику для придания яркости тазам и длинным темно-рыжим волосам. Великодушная женщина не делала секретов из своих рецептов и щедро делилась ими со всеми желающими. Более того, она издала книгу с описанием разнообразных косметических снадобий; там были также советы по избавлению от постылых мужей. Книга пользовалась бешеным успехом. Теперь эта слава заранее делала графиню виновной.

Катарина понимала, что ей не устоять перед войсками Чезаре, превосходящими ее гарнизон численностью и вооружением, но отступать не собиралась. Она вдохновляла своих солдат, стоя на первой линии битвы, и ее воины дрались до конца, чтобы нанести герцогу наибольшие потери. Когда, наконец, город пал, она с достоинством заявила, что готова сдаться французам. Герцог считал ее своей военной добычей и обошелся с красивой зрелой женщиной, как с пленницей, используя право синьора. Тем не менее, 12 января 1500 года она по требованию французской стороны была передана высокопоставленному французскому офицеру Антуану Биссею. Таким образом ее жизнь была спасена.

Когда впоследствии епископ Флоренции Содерини обвинил Чезаре в том, что он изнасиловал эту великолепную, высокородную, замечательную во всех отношениях гранд-даму, тот отвечал, что женщин вообще в расчет не принимает. Действительно, он был привязан лишь к своей сестре Лукреции и настолько, что их обвиняли в инцесте. О Борджиа вообще много говорили, больше – клеветали, и, скорее всего, эти обвинения были ложны. Хроникеры тех лет весьма напоминали современных представителей «желтой прессы». Однако Чезаре и Лукреция до конца своих дней любили друга более, чем кого-либо еще. Впрочем, брат отобрал у Лукреции подаренный ей отцом город Сермонету, молвив при этом: «Она женщина, и не сможет управлять им».

Папа не забыл Катарине тех неприятностей, которые ее непокорность доставила его семье, и заключил графиню в замок Св. Ангела в Риме, откуда ее вызволил опять-таки Антуан Биссей. Она нашла убежище во Флоренции, пытаясь вернуть свои владения, но не преуспела в этом из-за сопротивления братьев своего мужа Джованни Медичи, желавших получить опеку над ее сыном, своим племянником. От них она принуждена была скрываться в монастыре.

Наверное, Катарину и ее третьего мужа связывало глубокое чувство. После его безвременной кончины она сменила имя сына с Луиджи, данного в честь дяди, Моро, на Джованни. Этого своего ребенка она отличала перед другими и всеми силами старалась защитить. Она поселила его в отдаленном монастыре вместе со своей старшей дочерью от первого брака Бьянкой Риарио. Хорошенького мальчика одевали, как девочку, чтобы его родственники, увидев невзначай ребенка, не вспомнили о наследнике этой ветви рода Медичи и не задумали дурного. Но мало кого можно было представлять девицей с меньшим успехом, чем этого сорванца, каждое слово и каждый жест которого изобличал героя. В 12 лет он впервые в схватке убил человека.

Чезаре в 1501 году захватил несколько флорентийских крепостей и атаковал Флоренцию. Лишь вмешательство Франции, на котором с бешеной энергией настаивал Макиавелли, заставило его отвести войска.

Пьеро Медичи, вечный зачинщик переворотов во Флоренции, источник беспокойства Синьории, утонул во время битвы на реке Горильяно. Он состоял на службе у Людовика XII, наступал с французскими войсками против испанцев, обороняющих Неаполь, и погиб. Французы в этой битве понесли поражение. Так ушел в небытие старший сын Лоренцо Великолепного, дикий и неукротимый, мечтающий о самодержавной власти, смеющийся над тогами философов, тискающий женщин и восхваляющий меч. В изгнании, лишь прикрыв глаза, он видел перед собой шумный, богатый, великолепный город с лабиринтами улиц, с бесчисленными роскошными дворцами знати; с поднятыми высоко к небу стройными башнями храмов и колокольнями монастырей. «Пока буду жив, не перестану драться за тебя, моя Флоренция!» – эти слова стали его девизом.

И вот его уже нет.

В тот же год не стало и папы Александра Борджиа.

Это было время, когда Микеланджело ваял своего «Давида».

В наступившем после смерти Александра VI хаосе, когда Флоренция могла бы стать первым государством Италии, Содерини не сделал ничего, не желая рисковать уже имеющимся. В то время, когда надо быстро и ловко действовать, он устраивал собрания, комиссии, совещания, заседания, протоколировал, проводил опросы, ставил на голосование.

«Его плебейские заслуги, – утверждали современники, – заключались лишь в буквальном следовании букве закона».

Но во Флоренции перестали ополчаться на красоту. Снова стали возвращаться поэты, скульпторы и художники. Вернулся Леонардо, которого вся Италия называла божествешшм, перед которым преклонялись короли; к его неоконченной картине с изображением святой Анны ходили процессии. Он не мог жить без блеска и роскоши, без благовоний, изысканности и хорошей одежды, без слуг, коней, цветов, музыки, красивых лиц и некоторой жизненной утонченности. Но, уехав из Флоренции молодым человеком, он вернулся зрелым мужем на помесячное жалованье из кассы Синьории, которое Содерини выдавал ему как милостыню и не мог найти для гения другого занятия, кроме рытья нового русла Арно.

К этому роднику искусств, в счастливую Флоренцию, куца стекалось столько прославленных талантов, приехал и живописец Рафаэль Санти (1483–1520) из Перуджи, прекрасный юноша, чрезвычайно многообещающий. Поиски идеальной гармонии, о которой как о высшем благе мечтали гуманисты, определяли его стремление к совершенству. Пожалуй, именно ему в наибольшей степени удалось достичь этого идеала.

В 1505 году Рафаэль обосновался во Флоренции, где поддерживал творческие связи с местными художниками. Город на серебряной Арно позволил обрести Рафаэлю ту светлую жизнерадостность, которая присуща его мадоннам: «Конестабиле», «Альбе», «круглым» мадоннам. Но уже через четыре года по приглашению папы Юлия II Рафаэль переехал в Рим, где его творчество приобрело законченность и подарило миру Сикстинскую мадонну и роспись покоев ватиканского дворца.

Андреа дель Сарте во время торжества Савонаролы с риском для жизни выносил под курткой спасенные из пылающего костра куски картин, а потом дома при свете свечи тайно и с великим страстным и сердечным горением рассматривал их, изучал, срисовывал. Теперь он стал настоящим художником и прославил своими работами позднее Возрождение.

Город снова стал полон веселья, золота, шелка и духов, кипучей жизни. Опять струили благоуханье цветы в дивных садах между загородных вилл, никто не косил их до срока как суету и ненужную роскошь.

Следующий папа Юлий П после изменения союзнических отношений выступил против Людовика XII и его сторонников Флоренции и Феррары. Став папой, он заточил Чезаре в замок Сант Анджело. Затем тот пленником уехал в Испанию, чтобы не вернуться больше никогда. 12 марта 1507 года Чезаре был смертельно ранен из засады вблизи городка Виана. Нападавшие, прельстившись пышностью доспехов и платья, сорвали их с раненого, а нагое тело оставили на земле истекать кровью. Чезаре исполнилось 30 лет; он на два года пережил возрастной рубеж – 28 лет, – который когда-то сам себе назначил, и умер за три дня до 15 марта, рокового дня своего героя, Юлия Цезаря.

Теперь Юлий, II подобно Чезаре Борджиа, тоже стремился создать в центре Романьи сильное независимое государство.

В свою очередь французский король попытался низложить понтифика на церковном соборе в Пизе. Разъяренный согласием на это флорентийского правительства Содерини, Юлий II решил восстановить власть Медичи. Он приблизил кардинала Джованни Медичи и поручил ему атаковать Флорентийскую республику, опираясь на поддержку испанского вице-короля в Неаполе.

Человек горячий, легко возбуждающийся, Юлий, несмотря на преклонный возраст, оставался все тем же сорвиголовой, которым пребывал в бытность кардиналом делла Ровере. Для него, страстного, порывистого и откровенного, не существовало компромиссов; он не любил скрывать свои чувства и хитрить; он шел к своей цели прямо. Папа был известен тем, что лично командовал войсками и не допускал даже малейшего неповиновения. О нем рассказывали, как он, 67-летний, одетый в стальной панцирь, в середине зимы, в леденящем холоде и в снегу по колено, одним из первых во время штурма взобрался по крутой лестнице на стену осаждаемой крепости.

Ужасное разграбление Прато (около 5600 жителей было жестоко убито) вызвало настоящую революцию в столице Тосканы. Содерини был изгнан, Флоренция выплатила папе 100 тысяч флоринов и разрешила Медичи вернуться, что и произошло 1 сентября 1512 года после 18 лет изгнания.