Текст книги "В костюме голой королевы"

Автор книги: Елена Логунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

День второй

Саша-зам прекрасно знал, как незавидна участь второго лица.

«Два-в-одном» лица сносно уживались только в организме древнеримского Януса – двуликого божества всякого начала, а также дверей, входа и выхода, то есть различных проходов, среди которых Саша-зам особо отметил бы задний. Именно в этом месте проходила большая часть его жизни и уж точно – весь трудовой день.

«Специально обученные люди» быстро выяснили, что машину Сашиного шефа открывали и эксплуатировали без его ведома и разрешения. Удивительно еще, что вернули!

– Запросто могли угнать в Абхазию, пока вы спохватились! – передал хозяину Саша-зам.

Гордый потомок армянских князей Сергей Акопович не желал признавать, что и сам виноват в инциденте с машиной. Для начала он сделал козлом отпущения, естественно, Сашу («Пачэму под ивушку камеру наблюдения не повесили, савсэм глупые, да?!»), а в дальнейшем желал лицезреть и карать непосредственных виновников, то бишь самовольных катальщиков.

«Специальные люди» утверждали, что таковых было не менее двух и не более трех, причем сзади определенно помещалась дама: ее длинный русый волос сняли с внутренней стороны задней правой двери.

Поскольку сам Сергей Акопович никого такого блондинистого давно не возил – его штатной подругой уже с полгода была рыжая Софочка – и, кроме того, на мойке салон авто регулярно пылесосили, стало ясно, что белокурая бестия покаталась на машине господина Мамиконяна в отсутствие и без разрешения автовладельца.

– Небось, она же и сиденье порвала, – предположил Саша-зам.

– Как порвала, зачем порвала?

– Ногтями, наверное. А может, и зубами, – демонстрируя некоторое знакомство с традициями эксплуатации задних сидений неодинокими дамами легкого поведения, предположил Саша-зам и, к чести его, покраснел.

Сергей Акопович с усилием отогнал порнографическое виденье бурной сцены втроем, за неимением нормальной постели разыгрываемой в его респектабельном авто, и вдобавок к обиде почувствовал зависть.

– Тогда понятно, зачем машину угоняли всего на час-другой, – добавил Саша-зам. – Как говорится, поматросили и бросили! Не иначе, сопляки какие-нибудь бесквартирные, сексуально озабоченные.

– Саша-джан, найди мне этих сопляков, а то сам бесквартирный будешь, – пообещал Сергей Акопович.

Саша-зам еще не расплатился за квартиру, взятую в ипотеку, потому и держался за свою работу на Мамиконяна. Хотя порой ему отчаянно хотелось послать Сергея Акоповича с его многочисленными и разнообразными поручениями туда, где жизнь босса стала бы одной сплошной постельной сценой.

Писать заявление об угоне машины в милицию Мамиконян отказался наотрез – не захотел стать посмешищем.

– А я ему кто – Шерлок Холмс? – возмущался Саша-зам, предусмотрительно удалившись от шефа подальше, за пределы слышимости. – Как я найду этих гадов?

Специально обученные люди снисходительно объяснили ему, что дело, практически, тухлое. Если бы «эти гады» действительно угнали машину, то разыскивать надо было бы именно ее, а уж заодно с транспортом, возможно, нашли бы и угонщиков. Или не нашли бы ни того, ни другого.

Саша-зам и сам понимал, что бесполезно разыскивать угонщиков, которые практически не оставили следов, не зная толком их количества, пола, возраста и внешнего вида – да ничего о них не зная!

Саше-заму осталось уповать на чудо.

И чудо случилось.

Правда, Саша не сразу понял, что это именно чудо, и поначалу не обрадовался.

Сначала он подумал: «Вот угораздило!» и скривился, не в силах убедительно изобразить приветливую улыбку.

Чудо, принявшее вид загорелой фигуристой брюнетки, буквально налетело на него в переулке у гаража.

– Ой, Сашенька, приветик, как дела? – разулыбалась красавица, всплеснув руками с безупречным маникюром.

В Карине все и всегда было безупречным или около того. Бывшая подруга Сергея Акоповича не жалела своего времени и чужих денег, чтобы выглядеть лучше всех. По крайней мере, лучше всех других подруг Сергея Акоповича! Их Карина знала и помнила даже лучше, чем сам Мамиконян, никогда не стремившийся к систематизации и подробному летописанию своих романов.

В бытность свою штатной подругой Сергея Акоповича Карина наводила страх и ужас на его приближенных, при каждом удобном случае дотошно выпытывая у них подробности времяпрепровождения начальника. Она была безобразно ревнива и любую, самую маленькую брешь в деловом расписании Мамиконяна расценивала как сознательно оставленную им себе возможность по-быстрому сбегать налево. Хотя тех промежутков времени, на протяжении которых Сергей Акопович находился вне поля зрения бдительной Карины, для результативного похода налево не хватило бы и шустрому плейбойскому кролику.

Саше-заму гораздо чаще, чем другим сотрудникам, приходилось выдерживать инквизиторские допросы ревнивой бабы, и разрыв Мамиконяна с Кариной он готов был приветствовать бурными аплодисментами. Новая подруга Сергея Акоповича оказалась не такой собственницей, и уже с полгода Саша был избавлен от риска внезапно оказаться припечатанным к стенке фигуристой дамочкой, с пристрастием вопрошающей: «Ну, и где же он был с двух до трех, только честно?!»

И вот теперь ревнивица Карина изображала бег на месте в двух шагах от Саши.

– Здра-а-авствуйте, Карочка, какими судьбами? – выжал он из себя, поднатужившись.

– Бегаю по утрам, держу себя в форме! – кокетливо ответила Карина, проведя ладошками по своим действительно крепко оформленным выпуклостям.

– От самого Привольного бегаете? – удивился Саша, поглядев туда, где в голубой дымке на зеленых холмах располагался элитный поселок. – Двадцать километров по прямой, как птица летит?!

Он перевел взгляд на новехонькие, ничуть не запыленные кроссовки бегуньи и понял: Кара врет. Наверняка она сидела в припаркованной за углом машине, пока не увидела, что Саша вышел из дома.

Точно, она специально приехала, чтобы встретиться с ним не в офисе, куда ее уже не пустят, а на нейтральной территории, как бы случайно.

– Надо держать себя в форме, – не придумав другого ответа, повторила Карина и недобро сверкнула глазами.

Наверное, поняла, что Саша-зам ее раскусил.

– Ну, приятной вам пробежки, рад был повидаться, – светски сказал коварный Саша и деловито загремел ключами от гаража.

– Ты куда-то спешишь?

Карина надула губки.

Саша насторожился.

Кокетливая Карочка – это была серьезная угроза. Не дай бог связаться с этакой дамочкой – ни денег не хватит, ни душевных сил!

– На работу, Карочка, на работу, куда же еще? – жалостливо зачастил он, со скрипом открывая ворота гаража. – Мы люди маленькие, бедные, чтобы регулярно кушать, должны ходить на работу.

– А разве Серго не уволил тебя?

Карочка перестала приплясывать и замерла в ожидании ответа.

«Подходим к теме», – подумал Саша, а вслух совершенно искренне удивился:

– С чего бы? Я как работал, так и работаю.

– Правда? Все так же? А в машине с ним кто теперь ездит?

– В смысле? Шеф по-прежнему сам за рулем.

С этого момента Саша тоже заинтересовался беседой.

– Как же сам, если я видела в его машине каких-то новых людей, – возразила чудо-Кара.

– Каких? Каких именно новых людей?!

Саша затаил дыхание.

– Один такой крупный парень, стрижка ежиком и щеки, как у хомяка, несимпатичный, а второй – хорошенький, как девочка, кудрявый и с глазками, – Карина похлопала ресницами, показывая глазки. – А третья мымра в холщовом платье, вся серая, не на что посмотреть.

Тут Карина покривила душой, если честно.

Платье на мымре было не холщовое, а из экологичного неотбеленного льна, да еще с ручными кружевами. Опытным глазом модницы Карина мгновенно опознала фирменное изделие солидной итальянской марки, любимой дамами с большим вкусом и такими же деньгами. Определенно, мымра не бедствовала.

– А что, Серго уже расстался с дурой Софой? – ревниво поинтересовалась Карочка.

Саша понял, что это и был ее главный вопрос: расстался ли Мамиконян с очередной подругой, свободен ли доступ к телу Сергея Акоповича?

Саша мог бы честно ответить: «Нет, они все еще вместе», но по своим соображениям не хотел так сразу расставаться с Кариной, оказавшейся бесценным свидетелем.

– Как вам сказать… Это трудный вопрос, – вздохнул он, изображая сомнения и колебания верного, но бедного оруженосца, которому предложили очень выгодно сдать в металлолом доспехи благородного рыцаря.

– Может, поговорим об этом за завтраком? – тут же прыгнула в расставленную ловушку напористая Карина. – Мне, чтоб кушать, работать не надо, так что я угощаю!

Она с нескрываемым отвращением посмотрела на скромную «Ладу Калину» в гараже и предложила:

– И поедем на моей, хорошо?

Ее «Тойота» действительно стояла за углом. Саша похвалил себя за догадливость и тихо усмехнулся одной половиной лица – разумеется, не той, что была обращена к Карине.

За завтраком он наплел ей небылиц о непростых отношениях шефа с его новой подругой и притворился, будто тоже не исключает возможности скорых перемен в личной жизни Сергея Акоповича. В этом контексте было уместно дополнительно расспросить свидетельницу о мымре в холщовом платье, а заодно и об ее спутниках.

Выяснилось, что Карочка видела эту троицу у пекарни дяди Самвела – в частном секторе на пролетарской окраине.

Кафе-шашлычная «У Самвела» считалась заведением непрестижным, и столоваться там представители сочинского бомонда себе не позволяли, однако за лепешками к дяде Самвелу ехали со всего города. Очень уж хорошие лепешки делал знатный хлебопек и убежденный интернационалист дядя Самвел – хочешь, вот тебе тонкий армянский лаваш, хочешь, толстый грузинский лаваш, хочешь, осетинский пирог, хочешь, узбекская лепешка с сыром!

Карочка в тот день хотела арабскую питу, а где в Сочи самая лучшая пита? Конечно, у дяди Самвела!

Разумеется, Карочка подъехала к Самвелу не с той стороны, где простецкое кафе, а прямо к арочному входу без всякой вывески, специально сделанному для того, чтобы не смешивать масло и воду, то есть дорогих гостей с обычными посетителями.

За аркой, если открыть дверь во двор, открывался интригующий вид на полусферы двух тандыров, похожих на пышущие жаром могучие женские груди.

Карочка вышла из машины и немного потопталась под увитой прелестными розочками аркой, дожидаясь, пока ее заметят. Вскоре в щель дощатого забора ответно помаячило белое, и через несколько секунд дверь открылась, пропуская полную румяную тетю Марету в белом докторском халате и косынке.

– Чего тебе, девочка? – отряхивая запорошенные мукой мозолистые руки, приветливо спросила тетя Марета.

– Пита есть?

– Подождешь минут десять – будет.

– Подожду, – согласилась Карина.

Тетя Марета вернулась во двор, гостеприимно оставив дверь под аркой открытой настежь, и вот тут-то Карочка и увидела хорошо знакомую ей машину Мамиконяна.

Личный автомобиль Сергея Акоповича остановился на параллельной улице, у боковой калиточки, тоже распахнутой.

Карочка мигом отпрыгнула в сторону, чтобы ее не увидели из той машины раньше времени, и лихорадочно прихорошилась: взбила волосы, похлопала себя по щекам, одернула платьице и развернула плечи.

Весь процесс занял считаные секунды.

Когда разрумянившаяся пышноволосая Карочка с прямой спиной и грудью, торчащей почти так же вызывающе, как огнедышащие тандыры во дворе, снова шагнула под арку, автомобиль Мамиконяна все еще стоял задраенный, как танк.

Карочка мелодично засвистела задорный мотив и демонстративно повернула голову в сторону, продолжая внимательно наблюдать за машиной сквозь темные очки.

Со стороны водителя из автомобиля Мамиконяна вылез… вовсе не Мамиконян!

– Что за фигня? – пробормотала разочарованная Карочка, не совсем удачно выбрав слово.

На «фигню» здоровяк с брылястой мордой не походил. На «фигню» и даже «фиговинку» больше смахивал его спутник – вертлявый щуплый юноша с такими крупными светлыми кудрями, как будто ему сделали пересадку скальпа от ухоженной болонки.

Карина задумалась.

В те времена, когда она была штатной возлюбленной Сергея Акоповича, тот не имел привычки пускать за руль своей машины подчиненных, но ведь все меняется… Возможно, Мамиконян завел себе парочку шестерок для особых поручений? И при необходимости даже выдает им в пользование свой автомобиль…

В таком случае, поручение должно быть действительно личным.

Машина стояла пустая, с открытыми дверцами, но Карочка была девушкой неглупой и знала непреложный театральный закон: если в первом акте на сцене висит ружье, значит, в последнем акте оно выстрелит.

Логично было ожидать, что и сюжет с машиной получит продолжение. Карочка только надеялась, что закономерное развитие сценического действия от первого акта до последнего произойдет еще до появления тети Мареты с лепешками.

Так и случилось.

Внезапно в поле зрения Карины буквально ворвалась незнакомая женщина.

«Ага!» – хищно сказала себе Карина.

Она так и знала, что без бабы тут не обойдется!

Незнакомка двигалась стремительно и целеустремленно, как фанатичная диетичка, напившаяся китайского чаю «Летящая ласточка». Если бы она бежала к уборной, сходство было бы полным, но и так было ясно, что потребность как можно скорее оказаться в машине Мамиконяна у нее неотложная и сильная.

Карина меж тем тоже не тратила времени даром и за считаные мгновения оценила внешность стремительной дамочки с точностью до второго знака после запятой.

По пятибальной шкале незнакомка тянула на 3,50. Ладно, на 3,99! Но только в том случае, если ее приодеть, причесать и притормозить в неприличных порывах.

Уважающая себя русская красавица не влетает в машину холостого армянина, как граната в амбразуру!

Карина покачала головой и поцокала языком, но успела внятно произнести только первое сокрушенное «Ц» из намеченной серии – остальные напрочь заглушил дикий вой, от которого захлопнулась калитка.

– Совсем сдурели эмчеэсники с их тревожными сиренами, – заметно вздрогнув при одном воспоминании о том вое, пожаловалась Карина внимательно слушающему ее Саше-заму.

Тот кивнул.

В связи с приближающимися зимними играми на олимпийских объектах Сочи и вблизи них МЧС то и дело проводило учения спасателей. Душераздирающие вопли ревунов местных жителей уже не удивляли, но по-прежнему нервировали.

Саша мысленно запомнил: надо будет выяснить, в какое время вчера включали сирену. Зная, в котором часу блудная машина Сергея Акоповича стояла у дяди Самвела, проще будет найти в окрестностях кафе других свидетелей.

А если таковые обнаружатся, можно будет проследить дальнейший путь угонщиков-катальщиков, а там, глядишь, и отыскать их самих.

Завтрак заказали в номер, потому что Люсинда категорически отказалась вылезать из постели, да и время для первого приема пищи в компании нормальных граждан было уже не самое подходящее: двенадцатый час.

– Семинар мы пропустили, – без особого сожаления проинформировала подругу Оля, помахав у той перед глазами часами.

Те показывали время, для утренней побудки порядочных учительниц совсем неприличное.

– Считай, один пункт из четырех можно вычеркнуть. А по остальным трем я все-таки хотела бы получить твои, Людмилексанна, пояснения. Итак, что все это значит?

– Что – все? – повторила Люсинда, разделив слова долгим сладким зевком.

– Вот это. «Первое. Там будут Ж? Второе. Тогда и мы? Третье. И Громов может!»

– Дай сюда, – Люсинда вытянула из Олиных пальцев бумажку и крепко задумалась. – Я, честно говоря, не очень помню…

– Понятно, – сердито сказала Ольга Пална. – Абстинентная амнезия!

– Второе слово мне известно, – уныло призналась Люсинда.

– Первое тоже запомни, еще пригодится: абстиненция – это синоним похмелья.

– Да не очень-то я и пила, просто сильно устала, – вяло оправдывалась жертва предосудительной амнезии.

– На ногах не стояла, так устала! Какой-то мужик тебя принес, как сноп сена, на плече!

– Какой мужик? – заинтересовалась жертва.

– А я почем знаю, какой он? Обыкновенный мужик: две руки, две ноги, – Оля оборвала перечисление и слегка покраснела. – Вернемся к нашему плану!

– А у нас есть план?

Люсинда заметно обрадовалась.

– Издеваешься? Это же был твой план! Давай вспоминай, что значит «там будут Ж»? Где – там? И кто – «жэ»?

– Где-то там, кто-то «жэ», на девятом этаже… – горестно затянула Люсинда спонтанный акынский напев. – Слушай, Оль, а это у нас был план чего?

Ольга посмотрела на подругу с подозрением.

Придуривается она или правда забыла, что планировала кампанию по захвату монарха Монако?

«Хм, а ведь это шанс похоронить всю эту глупую затею! – торопливо нашептал ей внутренний голос. – Скажи, что ты сама не знаешь, что это был за план, и пусть Люсинда окончательно забудет о принце!»

– Да я сама не знаю, что это за план, забудь о принце! – повторила Люсинда и проболталась. – Ох…

– Ах да, мой принц! – Люсинда просияла: вспомнила. – Та-а-а-ак, дай-ка, я еще разок посмотрю…

Она с новым интересом изучила свои собственные каракули на помятой бумажке.

– Теперь припоминаю… «Там» – это на мероприятии с участием принца Монако! На форуме «Мир спорта».

– «Мир и спорт», – поправила дотошная Ольга Пална.

– Да какая, блин, разница! Хоть «Мир сантехники»! Я для моего любимого принца…

Люсинда зажмурилась и потрясла головой.

– А, ладно, это малость преждевременно. Вернемся к букве Ж. Эта «жэ» – это…

– «Жена», – хмуро предположила Оля. – Вполне резонно ожидать, что супруга принца будет там же, где и он сам. Хотя у тебя тут написано «будут», и это множественное число, а у принца Монако вроде нет официального гарема…

– «Жэ» – это журналисты! – объявила Люсинда, пропустив ехидный пассаж про незаконных принцевых супружниц мимо уха. – Там, то есть на этом форуме, обязательно будут журналисты. Это первое. А второе – тогда и мы!

– Будем там же? – догадалась Оля, невольно втягиваясь в игру.

– Да! Тогда и мы будем там, причем мы тоже будем журналистами! – Люсинда хлопнула в ладоши, как бы аплодируя собственному смелому замыслу.

– Но мы же учителя! – напомнила ей Ольга Пална. – Мы не сможем попасть на этот форум как журналисты!

– Да! Но Громов-то может!

– Ты предлагаешь ему переквалифицироваться? Мне кажется, он вполне успешен как олигарх.

– И именно поэтому он может очень многое, – энергично кивнула Люсинда. – Например, устроить нам с тобой аккредитацию на форуме в качестве журналистов. Ведь может?

Люсинда сделала глаза, как у собачки из сказки «Огниво», – горящими плошками.

Оля задумалась.

Как любящая супруга, она свято верила в то, что ее Громов может все, что угодно. Сказать Люсинде, что организовать для них двоих журналистскую аккредитацию на форуме Громов не может, значило предать свою же собственную святую веру.

С другой стороны, если сказать Люсинде, что Громов может и это, придется доказывать слово делом. А как это понравится самому Громову?

– Теоретически – это возможно, – неохотно признала она наконец. – Но практически может оказаться неосуществимо. Ты, Люсинда, когда-нибудь писала для газет или журналов?

– Да я в школьные годы выпускала нашу классную стенгазету! У меня десять лет опыта работы редактором! Ты звони, звони мужу, пусть включается!

Остаток времени до обеда ушел на составление идеологически правильной и дипломатически выдержанной просьбы о помощи, последующее телефонное общение с удивленным Громовым и нетерпеливое ожидание результатов состоявшихся переговоров.

К середине дня все решилось.

Штатные пиарщики Громова помели по сусекам и нашли в богатых закромах олигарха колбасный заводик с собственной многотиражкой.

Издание с залихватским названием «Батон и палка» слабо ассоциировалось со спортом – разве что с большим сексом, зато его редактор с трогательной готовностью принял в штат пару новых корреспондентов. Ушлые пиарщики олигарха мигом смастерили собкорам Громовой и Пинчиковой красивые удостоверения и прислали их новоиспеченным журналисткам по электронной почте.

– Распечатаем, заламинируем, и будут как настоящие! – с удовольствием любуясь работой дизайнеров, ликовала Люсинда.

Олю же от души порадовала проявленная оперативными пиарщиками деликатность. Сомнительное название «Батон и палка» они сократили до неопределенного «БиП», что в мире спорта могло означать что угодно: хоть «Баскетбол и Поло», хоть «Бокс и Плавание».

Тем же письмом толковые ребята-пиарщики уведомили собкоров Громову и Пинчикову о том, что заявки на получение их пресс-аккредитации в Оргкомитет международного форума не просто отправлены, но еще и подкреплены регистрационным взносом в такой-то сумме, так что отказа не предвидится.

Увидев сумму, собкор Громова уныло присвистнула. Ей стало стыдно, что они разоряют ни в чем не повинную газету колбасников ради женской прихоти. Но Люсинда не дала совестливой Ольге Палне печалиться и увлекла ее из номера в большой мир: распечатывать, ламинировать и обмывать журналистские «корочки».

– Смена профессии – это событие! – вещала она в лифте. – Мы просто обязаны его отметить!

Трясущейся рукой жертва абстиненции Люсинда промахнулась мимо нужной кнопки и даже не заметила этого. В результате приехали подружки не на первый этаж, а в подвал – все к тому же бассейну.

Там было шумно: за дверью с ухмыляющейся акулой гулко ухало и звонко плюхало, а в «предбаннике» распевался еще молодой и голосистый певец Николаев.

– Дельфин и русалка – они, если честно, не пара, не пара, не пара! – уверял он из динамика.

Люсинда по инерции проскочила площадку в направлении, которое на первом этаже вывело бы их с Олей в беломраморный холл, и с разгону ударилась в неприметную дверь без опознавательных знаков.

– Графин и графиня – они, если честно, не пара, не пара, не пара! – насмешливо напела Оля, прозрачно намекая разом и на похмельное состояние, и на матримониальные планы охотницы за коронованным женихом.

– Надо меньше пить, – согласилась Люсинда и за неимением возможности понять, что там, за дверью, по табличке, которой просто не было, прижалась к затемненному стеклу ухом.

– Ну, вот зачем ей это? – за неимением других вменяемых собеседников со стоном спросила Оля акулу на вывеске фитнес-клуба.

Улыбчивая рыба с чахоточным румянцем на синих щеках тоже не выглядела здоровой и все же представлялась гораздо более нормальной, чем Люсинда с ее утомительным любопытством.

– По-моему, там какое-то служебное помещение, – сообщила она, поерзав по двери сначала одним ухом, а потом и другим.

– То есть, нам туда не надо, – подсказала правильный вывод Ольга Пална, которую даже стремительная переквалификация в журналисты не лишила похвального учительского долготерпения.

– Тем более что там уже кто-то есть, – согласилась Люсинда, отлипая от двери. – Там дамочка интересно причитает: «Пегестаньте, пгошу вас, я не бгала, я никогда не бегу!»

– Куда она не бежит? – не поняла Оля.

– Я бы спросила – куда она не берет? – хмыкнув, поправила Люсинда. – Девица картавит, как вождь мирового пролетариата. Пойдем-ка, не будем людям мешать сливаться в экстазе. Брать, как завещал великий Ленин, банки, арсеналы, почту, телеграф и друг друга.

– Черт-те что, – покраснев, ругнулась Оля и торопливо забежала в лифт. – Они другого места не нашли?

– Товагищи! – с напором закартавила Люсинда. – Великая сексуальная геволюция свегшилась!

– Вижу, тебе стало лучше, – сердито отметила Оля.

– Тема секса меня всегда бодрит, – согласилась Люсинда, расправляя плечи.

Лифт тренькнул, двери разъехались, и подруги вышли в холл.

С помощью услужливой дежурной на рецепции они распечатали и заламинировали свои новые журналистские удостоверения, после чего пошли их обмывать, благо, прозрачный пластик защищал документы от воздействия жидкостей.

У самих подружек такой защиты не было, так что за обедом обе закономерно захмелели и где-то в районе десерта немного поспорили, так как разошлись во мнениях об экипировке для своего дебюта в роли специальных корреспондентов.

Люсинда считала, что ей необходимо появиться на мероприятии в лучшем виде, и с этим Оля согласилась. Она прекрасно понимала, что принц Альбер насмотрелся на прекрасных дам во всех видах и вряд ли впечатлится чинной Людмилексанной в черепаховых очках, твидовой юбке до середины голени и крахмальной блузке под горло.

– Хотя, если ты при этом будешь воинственно размахивать указкой, а в левую руку возьмешь, к примеру, глобус, то наверняка не затеряешься в толпе, – хихикнула Оля.

– Моя задача не просто выделиться, моя задача – покорить и властвовать, – возразила Люсинда, у которой проснулись поистине имперские амбиции. – А это значит – я должна быть необыкновенно эффектна. А в каком виде я необыкновенно эффектна?

– В пьяном! – не подумав, честно брякнула Оля, вспомнив вчерашнее и наблюдая сегодняшнее.

– Хм…

– Нет, не вздумай! Принц Монако известен как ярый приверженец здорового образа жизни, так что про алкоголь и прочие допинги даже думать забудь!

– Ладно, тогда скажи, в каком виде я наиболее эффектна трезвая?

– В платье номер четыре – лиловом, с открытой спиной! – Оля вздохнула. – Только оно никак не подходит корреспонденту спортивной газеты. Не тот формат!

– А если в бикини? – хищно прищурилась Люсинда. – Купальник – это вполне спортивно.

– С ума сошла? Кто же ходит на пресс-конференцию в купальнике?!

– А в чем же?

– В джинсах, конечно. А вот сверху можно какую-нибудь интересную блузочку надеть. Полупрозрачную или с декольте, а лучше даже с вырезом лодочкой, чтобы открыть плечи. Они у тебя загорелые, будут поочередно выныривать, получится очень заманчиво.

На джинсы с лодочкой Люсинда согласилась, но нужную блузку пришлось еще поискать, потому что ничего подходящего в учительском гардеробе подружек просто не было.

Обстоятельная и утомительная прогулка по сочинским магазинам съела остаток дня до вечера, и в отель подруги возвращались уже затемно.

По пути Люсинда, не теряя времени, совершенствовала журналистское мастерство: смотрела на все, кроме пакета с обновками, критическим взглядом и сразу же обличала недостатки.

– Ценовая политика сочинского общепита возмутительно недемократична! – припечатала она, когда выяснилось, что сдачи с покупки блузки не хватит, чтобы расплатиться за ужин, а на слово ресторатор клиентам верить не хочет.

Пришлось подружкам уйти из заведения несолоно хлебавши и удовольствоваться пирожками из ларька.

На такси до отеля денег тоже не хватило.

– Общественный транспорт в Сочи работает с перебоями! – отметила Люсинда, напрасно просидев на лавочки в ожидании автобуса двадцать минут.

Пришлось идти пешком.

– Ведущиеся в олимпийском Сочи строительные работы причиняют большие неудобства горожанам и курортникам! – громко объявила Люсинда, споткнувшись о выбоину в асфальте.

– Вчера ты на это не жаловалась, – не выдержала Оля. – Наоборот, тебя очень радовала возможность разжиться аутентичным сувениром.

Накануне Люсинда нахально стибрила на центральном проспекте оранжево-белый столбик временного дорожного заграждения. Полосатый пласмассовый конус был похож на колпак Буратино, сделанный не из старого носка, а из современного полимерного материала, и выглядел, бесспорно, симпатично. Хотя благонравной Ольге Палне это не казалось достаточной причиной, чтобы нагло тырить имущество автодорожников.

– Да это же бесценная вещь! Настоящий сувенир с олимпийской стройки! – ликовала Люсинда, транспортируя свой трофей на седьмое небо отеля.

Ей хватило сообразительности обернуть пустотелый конус газеткой, перевернуть его дыркой вверх и сунуть в полость букетик, чтобы эта необычная ручная кладь не привлекла внимания персонала.

Оля в качестве сувенира из Сочи собиралась привезти домой магнит на холодильник. До размаха и темперамента подруги она серьезно недотягивала.

Едва войдя в номер, Люсинда продолжила обличать недостатки:

– Наша горничная плохо выполняет свою работу! Она сегодня к нам вообще не приходила!

Оля прошлась по комнатам.

На столике в гостиной все так же красовался декадентский натюрморт с огрызком яблока, на кроватях в спальнях громоздились скомканные одеяла, запылившиеся поверхности не очистились, и шторы на окнах не собрались в симметричные складки.

– Это безобразие! – Люсинда поставила пакет и потянулась к телефону. – Алло, это рецепция? Добрый вечер, скажите, а у нас в пентхаусе раз в два дня убирают, что ли? Для ежедневной уборки наши апартаменты недостаточно дороги, да?

– Люда, – с укором сказала Оля. – Мы же не какие-нибудь зажравшиеся буржуины, зачем ты так?

– Да, кстати, можно нам ужин в номер или повара у вас тоже работают, как горничные, с перебоями? – ничуть не стушевалась Люсинда.

Она продиктовала заказ, повесила трубку и отправилась в ванную – примерять перед большим зеркалом новую блузку.

Оля убрала со столика пустую бутылку, грязные стаканы и побуревший огрызок, включила телевизор и села ждать посыльного с ужином.

По телевизору рассказывали о современном методе исследования под названием «Тайный покупатель».

Самого обыкновенного вида тетечка ходила по супермаркету, неторопливо наполняя тележку разнообразными покупками и в процессе приобретая типичный покупательский опыт. Пилотируя вертлявую тачанку, протискиваясь между штабелями а-ля верблюд в игольное ушко, чтобы обнаружить на подходе к нужным ей рядам заградительные ленты, за которыми неспешно копошатся люди в униформе, уворачиваясь от подкрадывающихся сзади электропогрузчиков и рассматривая штемпели на продуктах с просроченной годностью, тетечка сохраняла на симпатичной физиономии самое добродушное выражение. Никому и в голову не приходило, что эта милая дама – настоящий секретный агент!

– Какая хорошая работа! – восхитилась Ольга Пална.

– Сюда смотри! – потребовала пришлепавшая из ванной Люсинда – в новой блузке сверху, в стрингах снизу и босиком.

– Какая хорошая блузка! – покорно восхитилась Ольга Пална.

– То-то, – горделиво молвила Люсинда и ушлепала обратно.

– Какая противная баба! – с отвращением глядя на тетечку с вертлявой тележкой, сказал старший администратор Валера.

В беломраморном холле отеля работал большой телевизор. Не особенно обремененный работой персонал на рецепции между делом поглядывал на экран.

– Это называется «тайный покупатель», по-другому – «контрольный клиент», – под прикрытием стойки освежая лак на ногтях, со знанием дела сообщила администратор Верочка, заочно обучающаяся на пятом курсе института предпринимательства и менеджмента. – Метод применяется не только в торговле, но и вообще в сфере обслуживания. В гостиничном бизнесе тоже.

Она сделала страшные глаза и добавила:

– Представьте: любой из наших гостей может оказаться таким вот засланным казачком!

Старший администратор Валера забеспокоился.

– А как узнать, настоящий клиент или подставной?

– Да в том-то и дело, что никак! – Верочка развела руками и мазнула красной кисточкой по локтю соседки. – Ой, Маш, прости! Никак ты этого засланца, Валера, не узнаешь, пока начальство не начнет разбираться с жалобами, которые он на тебя накатал!