Текст книги "Книга I. Дар светоходца. Враг Первой Ступени"

Автор книги: Елена Гарда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Кай шёл по своему детству. Он шёл наугад. Яркие вспышки воспоминаний жгли и терзали его. Книжка-раскраска, игрушечный разноцветный паровоз, золотистый кот на скамейке, рассыпанная по полу мозаика. Здесь какая-то добрая тётка на новогоднем утреннике подарила ему альбом для фотографий за лучший маскарадный костюм, он был пингвином. Кстати… где этот альбом? Забыл совсем, это первый класс, не иначе…

Кай сделал ещё пару шагов. Туман вокруг стал уплотняться, сереть. Его окружали неясные смазанные блики, какой-то сумбур, глухие полутона прорезали мельтешащие вокруг него неизвестные фигуры. Он ничего не мог разглядеть. В отдалении неожиданно рявкнуло: «Шалава буржуйская! Родину продавать?!!» Кай остановился и оглянулся.

Стрелки под ногами не было, он будто завис в чужой истории. Видимо не туда забрёл… На самом деле, всё это было до невозможности нереальным. На грани сна и яви. Позади было также ослепительно пусто, как и впереди… Но если впереди было его прошлое… возможно, на другом конце стрелки его будущее? Что если послание ожидает его именно там?

Надо нащупать стрелку. Кай решительно пошёл в обратную сторону и быстро вышел на свою стрелку. Вернулось приятное ощущение пружинящей под ногами линии.

Отсчёт событий пошёл в обратном направлении. Вот они с дедом переезжают в их дом, к «нашей Софии», таким мрачным он не помнил деда Егора за всю жизнь. Хм-м… А это они в какой-то скучной конторе… Нотариальной что ли? Кай совершенно этого не помнил. Дед держит его за руку. Кай видит картину снизу-вверх, похоже, он совсем маленький. Дед расписывается в каких-то бумагах. Ему вручают что-то похожее на конверт и шкатулку, обитую фиолетовым бархатом. Размером с толстую книгу. Интересно, надо бы расспросить деда…

Вот они в дачном домике у Каргера, в Белозоревке. На чердаке. Каю лет десять, и этот момент он помнил. Самого старика Кай опознал совершенно точно. Каргер достаёт из оружейного сейфа любимое ружьё и показывает деду, тот в восторге цокает языком, вскидывая его к плечу. В шкафу виднеется несколько ружей, старинных, резных, на полке аккуратными рядами разложены коробки с патронами.

СТОП!

Кай замер перед этим воспоминанием, боясь спугнуть неустойчивое изображение. Каргер пристально смотрел на стоящего в белом тумане Кая, или… ему это только показалось? Рука поднялась и указала на сейф. Нет, он не ошибся. Глаза держали его в фокусе неотрывно. В глубине сейфа светится какая-то яркая эмблема… Это же знак Каргера, золотая лестница на фоне солнца! Вот это да! Сцена рассеялась.

Сердце радостно кувыркнулось, Кай припустил вперёд, неизвестно, как много времени ему отведено часовщиком, чтобы получить послание. Старик сказал, что Каргер был возле него всю жизнь, значит должно было остаться что-то. Он решил сосредоточить свои мысли только на Каргере, возможно, это поможет отфильтровать ненужные ему сейчас сцены…

Так, получается… Вот они с Каргером у того в приходе, Каю лет тринадцать, это… в храме на Аскольдовой горе. Кай вспомнил, как у него сдуру вырвалось, что выдавать такую затрапезную постройку за храм большое нахальство. Здание церкви и правда было совсем маленьким, больше похожим на светскую парковую ротонду. Каргер тогда только чуть стиснул пальцами его плечо и усмехнулся. Что он тогда сказал?.. Кай соединил указательные пальцы на переносице… В следующий момент в ушах явственно прозвучал голос Каргера: «Храм не там, где величие воплощено в камне. Храм там, где голос крови брата твоего вопиет к Нему от земли, и Он обитает в нём».

Кай тогда ничего не понял, но по выражению лица Музы почувствовал, что сморозил глупость, и попытался отшутиться. Получилось ещё грубее: «А Бог твой, получается, глухой. Все вопиют, как ты говоришь, молятся, молятся, а толку никакого! Сгнил, небось, уже, или где-то бродит».

«Под твоими ногами столько древней святой крови, что странно тебе её не слышать…» – проговорил Каргер ещё более непонятные слова, уже не улыбаясь, и после этого повёл их с дедом и Музой в подземную крипту. Но Кай продолжал дурить и наотрез отказался спускаться под землю. Сцена сменилась каким-то расплывчатым невнятным пятном.

Да… было дело…

Снова младшая школа. А это ещё что?.. Кай застыл на месте. Он смотрел на это существо и понимал, что видел его не впервые. Как он мог забыть? Как он мог забыть?!! Это существо являлось ему в страшных снах не меньше года. Ведь молодой сержант тогда увидел тоже самое, испугался и пальнул в него из ракетницы… Но он сам настолько убедил себя в том, что чёрный гость ему просто померещился, что всеми силами разума загнал его в дальний угол памяти, где складировался самый бесполезный и плохо осознаваемый хлам из пережитого и выдуманного. Даже сейчас, мельком захватив край сцены, Кай почувствовал неприятную знакомую резь в области горла и шеи. Совсем как тогда. Совсем как в детстве, когда врачи, не находя никаких подходящих симптомов – ни свинки, ни ангины – прописывали ему компрессы, сироп шиповника и витамины. А Баба Рая, первая его учительница, скривив рот, называла его симулянтом и притворщиком.

Это с чёрной головой-лампочкой надо хорошенько вспомнить!

Кай побежал дальше, стрелка была достаточно узкой, не шире его ступни, но, удивительное дело, он больше не боялся с неё соскользнуть. Его ноги словно были с ней единым целым.

Кай чувствовал, что пора возвращаться. Часовщик предупредил, что далеко заходить нельзя. Кай уже забыл почему. Он неуверенно переминался с ноги на ногу, заглядывая туманную даль обоих концов стрелки.

Была не была! Он решил пробежать ещё немного вперёд. Он сделал пару вдохов-выдохов, выравнивая дыхание и мысли, хрустнул пальцами, встряхнул плечами и побежал. Стрелка пружинила и выгибалась, но не отпускала его. В какой-то момент он почувствовал, что бежит с зажмуренными глазами. Ноги сами находили опору. В конце концов… это же его собственная жизнь. Он не мог промахнуться.

Наконец Кай ощутил какую-то тягу в сторону. Он остановился и открыл глаза. И увидел… молодого деда, не совсем такого, каким его вернул Велес. Он был похож и не похож…

Сердце Кая сжалось. Дед выглядел очень плохо. Небритые щёки и борода со странными мочалистыми косичками, всклокоченный чуб, изодранные вытертые добела джинсы, с дырками на коленях… На шее и запястьях он рассмотрел татуировки, какой-то разноцветный драконий хвост…

Кай постарался затормозить сцену, непонятным образом ему удавалось управлять их сменой. Почему такой вид? Откуда татуировки? Он бы сам никогда… Неужели дед Егор попал в тюрьму? Как же судьба его побила…

Но что-то… что-то было не так. Дед сидел, соединив указательные пальцы у переносицы. Дед так никогда не делал…

Дед сидел на диване перед широкой чёрной картинной рамой. Но это не было картиной, это был… вроде бы телевизор. Но очень тонкий, не толще двух сантиметров. Дома у них стоял огромный телевизор «Радуга», он был таким же громоздким, как и холодильник, только полированный под дерево. А здесь… Что-то было не так. Кай занервничал. Деду лет тридцать. Тогда Каю… Кай ещё тогда не был рождён и стрелка его реальной жизни не могла показывать деда в таком возрасте. Что-то в этом было неправильное. Не так.

Кай прислушался.

«Самолёт Папы приземлился в аэропорту «Летч» в субботу в 13.30 по местному времени. Здесь понтифика встречал сам президент, пренебрёгший всеми правилами дипломатического протокола, а также глава греко-католиков кардинал Любомир Гузар и глава Католической Церкви в Гардаринии кардинал Марьян Яворский…»

Кай остановился, заставляя себя смотреть. Папа появился на трапе самолёта. Понтифик был очень стар. Папа медленно спустился по трапу самолёта. Президент в ожидании поморщился от солнца и откусил конфетку.

Сцена отчего-то казалась важной тому, кто поставил его на стрелку. Важной, но… Гардариния не имела президента. А вот аэропорт был гардарининский. Кай начал терять интерес, с усилием заставляя себя вслушиваться в слова из телевизора.

Понтифик говорил что-то о преемственности хранителей веры, о том, как ещё в первом веке во время своего миссионерского похода апостол Андрей дошёл до древних киевских гор, и его посещение касалось не только прошлого… что он сам видел новый свет, который просветит землю Гардаринии. Свет, который обновит выбор, сделанный в 988 году князем Владимиром....

Что-то в словах понтифика… что-то… Зачем апостол Андрей в первом веке дошёл до киевских гор?.. Свет… Новый свет… Первый век… Андрей Первозванный… Тогда ещё никакого Древнеграда не было и в помине. Папа сказал ровно то, что сказал…

Кай взъерошил волосы на макушке.

Дед на диване в точности повторил его жест, оба они уставились на экран.

Диктор продолжал репортаж.

«Из аэропорта Папа поехал на Аскольдову могилу, где посетил храм св. Николая, который до революции был православным. Там похоронен отлучённый от …»

Дальше звук провалился. Кай не разобрал несколько фраз. Затем снова чётко расслышал:

«В храме Папа совершил молитву и затем пересел в папамобиль и отправился по улицам Древнеграда».

На цветном экране виделось лицо старого мужчины, крупным планом. Одетый в голубую холщовую пелерину, с плоской шапочкой на голове, его речь заглушал голос диктора. Кай задумался. Это лицо он видел. Или увидит… не знаю. Потом… когда-то… Или давно? Кай сам удивился ощущению.

Неправильно. К голосу диктора подмешивались язвительные нотки. За спиной мужчины мелькали виды Древнеградского парка. И ротонда. Та самая, из другой сцены, у Каргера в храме. Мужчина продолжил речь, но Кай уже не слушал. Он понял, что казалось ему неправильным. Он видел это лицо. Но это случится потом. В будущем.

И это был не дед. Это он сам там на диване. И татуировки с драными штанами его собственные. И косицы в бороде. Ха-ха… Значит пора браться за голову. Этот его бродяжий вид намекает на вовсе незавидное существование в будущем…

Кай сказал себе, что горевать о будущем не время, а стоит подумать о том, как выбираться. Наверное, он заступил за черту. В своё будущее. Потому, как тот, будущий Кай, тоже знал это лицо с добрыми глазами, лицо понтифика. И это важно. И это надо не забыть.

Двинуться дальше? Нет, что-то говорило ему, что нельзя.

Кай не знал, что делать. Любопытство не отпускало. Неожиданно для себя он закрыл глаза и пару раз крутанулся на стрелке. Риск бежать наобум велик. Но выбор сделан. Под ногами что-то хрустнуло. Кай бежал, надеясь обогнать свою жизнь, пролетающую у него перед глазами. Стрелка уходила вдаль, рельсы уносились вперёд, куда-то очень далеко, и что там, он рассмотреть не мог. Под ногами хрустело, с каждым шагом было всё неудобнее бежать. Смотреть под ноги не хотелось. Нет, это он уже видел. Но это не его прошлое. И это не его будущее. Это его сон.

Гладкие землистого цвета кости хрустели, сминаемые им. Глазницы черепов безучастно таращились на него, вывернутые челюсти мрачно скалились. Впереди в темноте двигались какие-то тени. Он в тоннеле, и в тоннеле этом темно, впереди лишь мигает какой-то рассеянный зелёный свет.

«Кремц, кремц»…

«О… я знаю что будет дальше…»

Тоннель, холодный и заброшенный, явно созданный рукой человека. Кай, замедлил шаг, готовясь к тому, что холодные когтистые руки, сотканные из тьмы, как тогда во сне, набросятся на него.

Он снова вынул из кармана знак Каргера. Тот подмигнул ему тусклым бликом будто старый друг. А потом неожиданно из солнечного диска в центре знака ударил золотой луч, будто лестница ниспала ступенями на самую землю. Тьма расступилась, идти стало легче. Впереди вырисовалось белое прямоугольное пятно, напоминающее домик со скатной крышей. Кай снова побежал, время было на исходе, он это чувствовал.

«Кремц, кремц»…

Тоннель расширялся, превращаясь в круглую искусственную пещеру с высокими сводами. Стены её были грубо стёсаны, из длинной узкой щели под самым потолком струился зеленоватый свет, падая на объект в самом центре, который Кай принял за домик.

Это был не домик, это был огромный гроб из розоватого мрамора, саркофаг, установленный на возвышение, с которому с четырёх сторон вели высокие каменные ступени.

«Кремц, кремц»…

Стены прямоугольного ящика и двускатной крышки были покрыты крупным резным орнаментом. В крышке виднелось оконце, но Кай был слишком далеко, чтобы заглянуть туда. Кай направил луч света на фронтальную стену саркофага и не поверил своим глазам. В торце его блистало золотое солнце, к центру которого восходили ступни, берущие начало от каменных ступеней постамента.

Рядом с каменным гробом, прямо на ступенях и на каменном полу, лежало несколько, может шесть, возможно восемь, полуистлевших человеческих тел. Кай в ужасе отступил назад, не представляя себе кто это может быть, но беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить их форменные галифе тёмно-синего цвета, крупные красные звёзды, окантованные золотом на рукавах над манжетами и разбросанные по полу гильзы. Под ногами что-то скрипнуло – Кай чуть не поскользнулся на лакированном козырьке фуражки с красным околышем и тульёй синего цвета с кровавого цвета кантом.

«Кремц, кремц»…

Тревожное напряжение кольнуло его под рёбрами. Парализованный этим завораживающим зрелищем, Кай будто погрузился в продолжение своего сна. Он опустил глаза – глянцевая стрелка всё ещё была под ногами, значит всё вокруг – это некая проекция его будущего. Он не видел самого себя, как это происходило в сценах из его прошлого, и был готов оборвать этот кадр, но кадр всё не заканчивался. Лоб Кая покрылся испариной. Ему хотелось выбраться из этого замкнутого контура. Но он, спотыкаясь, продолжал идти вперёд.

«Кремц, кремц»…

Клубы тьмы сгустились вокруг его лица, уплотняясь, обволакивая его фигуру, принимая причудливые формы. Они источали дремлющую до поры угрозу. Его окружили какие-то новые звуки. Скорее похожие на далёкий плач или женское пение. От этих наслаивающихся один на другой голосов стыла кровь. Он ощущал легчайшие прикосновения к своей коже, не плотнее паутинки. Он слышал какой-то мерзкий будоражащий шелест, какое-то шевеление, нетерпеливую возню. Кай начал отступать, пытаясь отмахнуться от назойливого морока, вытолкнуть из сознания эти страдальческие стенания, эти стоны, переходящие в рыдающий вой, но всё безуспешно.

Он почувствовал чьё-то прикосновение, словно это были жадные пальцы. Руки, десятки рук удерживали его за плечи, ощупывали грудь, выворачивали ему шею, выдавливали глаза, зажимали рот и нос, не давая сделать вздох. Кай начал задыхаться. Длинные пальцы сомкнулись на его горле, они были настолько длинные, что обвивали его всё новыми и новыми витками, усиливая давление будто змея, стоголосый плач обволакивал мозг пугающей невнятицей.

Он схватился за эти руки на своей шее, пытаясь ослабить хватку, но ничего не нащупал. Его душила тьма, из горла вырвался хрип, воздуха почти не осталось… В ужасе он осознал, что не может сопротивляться этим бестелесным прикосновениям. Под ногами упруго вздрогнула стрелка часов, голоса потонули в тикающем шуме, ворвавшемся в пещеру, и голова Кая прояснилась.

Сам не зная, чего он ожидает от этого действия, он всей ладонью впечатал в грудь орден Каргера, свою единственную связь с реальностью. И в этот момент тьма вокруг взревела. Чьи-то когтистые лапы вцепились в его ладонь, разжимая пальцы, разрывая одежду, отворачивая его запястья. Из исполосованных вен по рукам потекла кровь. Он попятился назад, боясь потерять стрелку. В голове в неясном сознании пульсировала одна единственная мысль, позвать старика.

«Позвать мастера Йозефа»… «позвать мастера»… «позвать его»… «позвать»… «поз»… Сознание тухло… «позвать»… воздуха почти не осталось… «позвать»… он не мог издать ни звука. Он пошатнулся и упал на одно колено. К вою, раздирающему ушные перепонки, добавился скрежет камня о камень. Напротив его лица загорелись чёрные без белков и зрачков глаза. Мерцающая иссиня-чёрными гранями рука с десятками пальцев пронзила орден насквозь. В этот момент всё внутри взорвалось тошнотворной болью.

Это не моё будущее! Это сон… СОН…

А потом он увидел себя…

В том месте, где за миг до этого был прижат знак Каргера, где секунды назад билось его сердце – в том месте больше не было ничего. Он видел себя с огромной бескровной раной, с безобразной зияющей чёрной дырой в груди. Из неё капало и стекало по футболке что-то, очень напоминающее смолу. Он стоял на коленях, как тогда во сне, на каменном полу в луже собственной крови, он больше не мог шевелиться, вцепившись в собственное горло, пытаясь разжать несуществующие душащие его руки. Перед ним в дымящейся багровой пене лежало его живое золотое сердце. На нем был высечен золотой диск солнца в окружении искристых лучей, к центру солнца восходила золотая лестница.

«Каргер, спаси», – пронеслось в его голове.

Но Каргер был мёртв.

Сердце билось на полу, отсчитывая мгновения его бессмысленной жизни с активностью инфузории-туфельки в лабораторной чашке.

«Каргер!» – сквозь стиснутые зубы прорычал Кай.

Секунды вытекали из его золотого сердца вместе с пузырящейся кровью. Кай закрыл глаза.

«Каргер…» – выдохнул он без сил.

«Кееек-кееек-кееек».

Через мгновение он услышал стремительный свист крыльев над головой, и мощные когти выдернули его из этого кровавого плена.

«Мистика…» – Кай с облегчением закрыл глаза.

* * *

В глаза резанул ярко-синий цвет, он закашлялся.

Он ощутил старческий запах… лекарств? овсяной каши? табака?.. Он лежал на спине, над ним нависло уродливое лицо с огромными окулярами.

– Бестолочь… Идиот!.. Острога стоеросовая!!! И как вас только отбирают?..

Кай улыбнулся ему как старому другу.

– Простейшее дело не может сделать, чтобы всех живий с кремцами не всполошить.

– Вы не объяснили… – Кай начал приподниматься на локтях. Проклятое белое марево вокруг снова нестерпимо слепило глаза.

– Время никогда ничего не объясняет «до». Время доходчиво втолковывает «после».

– Я понял… – голос сошёл на хрип. Он не мог надышаться.

– Бестолочь… Где вас только принцев таких находят?! Толку с вас Корпусу… Без десятка телохранителей шагу сделать не могут… – продолжал плеваться старик, ощупывая Кая. – Цел хоть? Кабы не птица Велесова, я б тебя не достал. Чуть стрелку свою не истребил, талант.

– Можно мне будет прийти снова?

– Приходи, недоросль. Ты хоть что-то рассмотреть успел? Или всё мимо? – мастер сурово свёл глаза к переносице.

Кай едва сдержал смех.

– Да… Что-то увидел. Но не всё. Но многое. Я бежал, просто, искал послание Каргера.

– Ну хоть так. А то некоторых ставь-не ставь, всё едино, ни вспомнить нечего, ни зацепиться не за что, просвистело мимо за пять секунд, будто в унитаз смыло, – старик поправил свои окуляры и снова забормотал. – Кому нужна такая жизнь?.. Не жизнь, а скисшее молоко. А этот… Такую стрелку чуть было не изничтожил… самую прочную, самую длинную…

Купол со стрелками снова занимал своё место над головой. Кай, кажется, начал понимать.

– Эти все стрелки… они мои?

– Твои, твои…

– И я могу выбрать, на какую из них встать? По какой мне идти? – Кай во все глаза смотрел в уродливые окуляры старика. – Ну… или, к примеру, выбрать плыть тупым концом вперёд?

– Дошло наконец… – лицо старика первый раз за всё время озарила улыбка. Морщины разгладились, безобразные шрамы стали не так заметны. Он стал похож на кота с большими круглыми глазами.

Кай хотел спросить, как такое возможно, но догадывался, что какой бы ответ не дал ему старик, он не поймёт.

– Можно мне будет прийти снова, мастер Йозеф? – Каю захотелось смеяться и обнять этого чудаковатого вредного мастера, смотрителя чужих жизней.

– Сказал уже, можно. Только не части. Проблемный ты. Без тебя дел хватает, за каждым надо углядеть, каждую стрелку отладить, – старик наконец выпрямился. – Дверь там. Иди, никуда не сворачивай.

Кай тоже поднялся. Вскользь неловко приложил руку к груди, боясь нащупать в ней дыру, и с облегчением обнаружил, что сердце было на месте и билось в нормальном ритме. Карман успокоительно оттягивал знак Каргера.

– Куда же я сверну? Там же не было поворотов?

– С тебя станется… – мастер Йозеф махнул рукой, отступил и под мерные звуки тикающих часов растворился в белом сиянии.

Обратный путь по тёмному коридору Кай преодолел всего за пару минут. В пятистенном вестибюле на этот раз виднелась лишь одна дверь, и через мгновение он выскочил на улицу. Уже стояла ночь.

Кай никогда прежде не любил свою жизнь так сильно, как в эту минуту. Спасибо тебе Время за то, что ты остановил стрелки… Кай очень хорошо помнил то загадочное замирание пространства за пределами устроенного Велесом вихря, как оно «заморозило» деда, Музу, змею и Историю, благодаря чему их не затянуло в воронку, и улица избежала разрушений.

«Ии-чип», – на ветке старого платана сидела Мистика.

Кай знал, что он под защитой.

– Спасибо тебе, Мистика, – крикнул он на всю улицу.

«Спасибо тебе, Каргер…», – проговорил он про себя и помчался домой, подгоняемый начинающимся дождём.