Текст книги "Будь со мной (СИ)"

Автор книги: Елена Филатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Ну, скажешь, прям – он засмущался.

– Да, любимый.

– Поехали уже – улыбается он.

Завожу машину, и мы едим дальше. Замечаю, что Уил ерзает, ему как-то неудобно.

– Что– то не так?

– Хочу в туалет.

– Сейчас сделаем.

– Не смеши меня, пожалуйста – он зажимается.

Останавливаю машину.

– Вперед все деревья твои.

Он быстро выходит и бежит к кустам.

Блин, не хотела его обидеть, надо следить за языком. Хотя ему кажется, будет легче, если он выскажется. Просто надо аккуратнее, ведь для него это больно, вспоминать то, что он хотел забыть. Он возвращается.

– С облегчением – смеюсь я и завожу мотор.

– Ты, что сегодня издеваться весь день надо мною решила?

– Нет, я скину тебя с высоты и утоплю в океане – смеюсь я – любви.

В ответ он широко улыбается.

– Значит, ты решила скинуть меня и пойти развлекаться с друзьями.

– Да их много.

– О!

– Да, Дэн, Мери, Рики, Джек, Анна, Элеонора, Джина, Рей.

– Ладно, ладно, походу у тебя бесконечный список.

– Нет, это только те, кто придет сегодня.

Он замолкает и уставляется в окно.

– Не ревнуй, это просто друзья.

– Я знаю – говорит он, не отрываясь от окна.

– Как ты прожил эти годы ни с кем, не общаясь? – не пойму.

– Эми, пожалуйста, не надо копаться во мне – он выдыхает.

– Прости – я опять его задела блин.

– Прости, детка, я не хочу говорить об этом.

– Все хорошо, малыш – глажу его по руке – скоро приедем.

– Хорошо.

Мы подъезжаем ко входу в парк «Долететь до звезд».

– Интересное название – говорит Уил.

Мы выходим из машины, беру его за руку и мы идем.

– Идем к звездам – говорю я.

Уил притягивает меня ближе к себе за руку.

– Прости, ладно, я не хочу омрачать наш замечательный день, хреновыми воспоминаниями, извини, что был резок.

Поворачиваюсь к нему, касаюсь его щеки.

– Все хорошо, любимый, это я всегда лезу к тебе с расспросами, не думая, что тебе тяжело вспоминать то, что глубоко закопал в себе и не хочешь вытаскивать наружу. Я тоже не права, поэтому ты тоже меня прости, солнышко.

Он обнимает меня.

– Это ты мое солнышко. Я так люблю тебя, Эми.

– А я тебя сильнее – говорю ему на ухо – пойдем.

– Пошли.

Мы заходим на территорию парка, который занимает огромную территорию. Справа расположены аттракционы, слева подъемник с кабинками на гору. Может он хочет на аттракционы.

– Не хочешь на аттракционы?

– Нет – он мотает головой.

– Не любишь кататься?

– Нет…у меня просто закружится голова.

А в прошлый раз он отказался качаться на качели, не поэтому ли?

– Поэтому ты тогда не стал качаться на качелях вместе со мною?

– Да.

– Почему сразу не сказал мне, Уил.

– Я не хотел.

– Слушай, а на подъемнике тебе не будет плохо? Если не хочешь, не пойдем.

– Все нормально, идем.

– Точно?

– Ну, мы же не будем кружиться с бешеной скоростью?

– Нет.

– Ну, тогда все хорошо.

– Ладно, тебе нужно составить список того, что ты не делаешь, чтобы я знала.

– Нет ничего такого, чтобы я не делал, просто от аттракционов меня укачивает с детства, поэтому я не люблю их. И не люблю сладкую вату, потому, что меня укачало после того как я её съел.

– Ну, обычно перед аттракционами специально не едят, чтобы не было плохо.

– Блин, ну кто же знал об этом, Энтони мне тогда, еще свою вату отдал, а после отец повел нас на «Марс». Это хрень, которая взлетает вверх, а потом резко падает и так десять раз, десять долбанных раз, я думал, сдохну там, мне так плохо было и вкус этой ваты – его передергивает – не выношу.

– Пойдем, возьмем воды.

– Зачем?

– Я хочу пить.

– А, ну, пошли.

Мы подходим к ларьку с едой. У Уила заурчало в животе.

– Хочешь что-нибудь поесть? – спрашиваю я.

– Ну, ты же говорила не надо.

– Ну, мы же не будем кружиться.

– Ну, ладно, тогда хот-дог двойной.

– Хорошо.

Заказываю еду и воду. Рассчитываюсь. Жду, пока приготовят. Мне подают воду и хот-дог. Подхожу к столику и подаю Уилу хот-дог.

– Здесь самые вкусные хот-доги в парке.

– Спасибо, а что себе не взяла?

– Не хочу, есть, мне больше пить хочется.

– М, и правда, вкусные, не хочешь откусить?

– Ешь, давай – говорю я, и он улыбается.

Он так вкусно ест, что мне захотелось попробовать.

– Ну, ладно, дай откусить, а то ты так смачно ешь.

Он протягивает мне хот-дог, и я откусываю кусочек.

– М, я уже стала забывать их вкус.

– Хочешь еще? – он протягивает мне еще, и я откусываю кусочек.

Он доедает остатки. У него на губах остался кетчуп. Он вытирает руки салфеткой.

– У тебя здесь кетчуп, я вытру – подхожу к нему и целую его в уголок губ, затем провожу языком по нижней губе, отрываюсь от него.

– Эм, что ты делаешь со мною – он прижимает меня к себе – вот стой теперь так и прикрывай меня. – Он взглядом показывает себе между ног, и я вижу его возбуждение.

– Прости, я просто убрала кетчуп – издеваюсь я.

– Ага, но мне понравилось.

– Я вижу – обнимаю его – вот так бы и стояла с тобою целую вечность.

– Я бы тоже – он опускает голову мне на плечо.

Через некоторое время он отпускает меня.

– Ну, вроде бы мы можем идти – говорит он.

– Идем к кассам.

– Ага.

Мы покупаем билеты и забираемся в кабинку. Начинается подъем. Я беру Уила за руку. Вижу, он переживает.

– Красивый вид – говорит он.

– Ты не видел его на вершине.

– Я представляю.

– Все хорошо?

По-моему ему не очень хорошо.

– Да все нормально.

Мы поднимаемся до середины. Уил сильнее сжал мою руку и стал немного бледным.

– Эй, не бойся, не отцепимся – говорю я, хочу его успокоить.

– Не говори, пожалуйста.

Похоже, он боится высоты. Обнимаю его за плечи, чувствую, он весь сжался. Надо его отвлечь.

– Вон, смотри там за рынком моя школа, а вон там справа дом мамы. Он конечно крошечный, но вид красивый.

Я целую его в щеку. Он закрывает глаза и выдыхает

– Тебе плохо?

Неужели головокружение. В ответ он мотает головой.

– Высота?

Он кивает в ответ.

– Если не хочешь, можешь не открывать глаза, но мы уже на вершине, пропустишь такой вид.

Он открыл глаза.

– Красиво – говорит он.

– Я хотела поцеловать тебя на вершине.

Он улыбается и смотрит на меня. Я целую его, и он прижимается ко мне и кладет голову мне на плечо. Слышу его не ровное дыхание и частое биение сердца.

– Зажмурься и не смотри – говорю я, и глажу его по голове и спине – все хорошо, уже половина прошла.

– Хорошо – шепчет он.

– Я люблю подниматься в темноте, тогда не видишь высоты, а только огоньки внизу. Очень красиво, но мы с тобою не пойдем больше сюда, обещаю – он мотает головой.

– Извини, я не знала, что так будет.

– Я и сам не знал, Эм.

– Мы уже почти доехали – он выдыхает и открывает глаза.

Отпускаю его.

– Все приехали, идем.

Выхожу из кабинки, он идет следом. Оборачиваюсь, чтобы убедится, что он идет. Он очень бледный, что с ним. Беру его за руку.

– Ты как?

– Голова кружится – его заносит немного.

Да блин ему нельзя на высоту, откуда же я знала. Держу его за руку, и мы медленно доходим до ближайшей скамейки. Усаживаю его.

– Присядь, на водички – даю ему бутылочку с водой.

– Спасибо – он делает глоток и отдыхивается.

– По-моему у тебя часто голова кружится, тебе не кажется?

– По сравнению с тем, что было раньше это ничто.

– То есть раньше?

– Эм, я не хочу это вспоминать.

Но мне нужно знать, что с ним.

– Извини, но мне нужно знать, что тебе можно, а что нельзя, если бы я знала, что тебе будет так плохо, в жизни бы тебя сюда не привела Уил – мне так жаль.

– Все нормально, мне уже лучше – он пытается улыбнуться – не надо, пожалуйста, Эм, я и сам не знал, что будет, я на высоте то ни разу не был, поэтому не вини себя. Никто ничего не знал. – Он отпивает еще воды.

– Мы можем идти, ты опоздаешь на встречу.

О чём он? Мне с ним надо быть, а он о встрече.

– К Черту встречу, мне надо, чтобы с тобою все было в порядке, поэтому сидим здесь. Хочешь воду со льдом или чего-нибудь ещё?

– Эм, поехали, со мною все в порядке – он умоляюще смотрит на меня. – От перепада давления у меня закружилась голова, это нормально, сейчас все хорошо, пожалуйста, пойдем.

– Точно?

Мне кажется, он врет.

– Абсолютно точно – он встает и берет меня за руку – пошли, Эм.

– Хорошо.

Мы выходим из парка и садимся в машину. Едим домой. Меня злит, что он все время ничего мне не говорит про себя. Хотя может он и не знал, что так получится. Блин мог бы сказать в кабинке, что ему плохо.

– Эм, ты что-то молчаливая какая-то.

Ну, нарвался.

– Это ты не хочешь мне ничего рассказывать. Хотя я должна знать! – чуть не кричу я

– Что ты хочешь знать, Эм! – тем же тоном отвечает он.

– Я хочу знать, как ты оправился от той травмы, что тебе можно, что нельзя, какие для тебя последствия после неё и после твоего последнего падения. Мне это важно Уил. Наверное, Уилсон говорил тебе все!

– Но, ты же сама с ним разговаривала, он тебе все сказал.

– Уил я не думаю, что он мне все рассказал, врачебная тайна так-то!

– Эм, ну не вытягивай это из меня – умоляет он.

– Тебе самому станет легче, если ты мне расскажешь – пытаюсь его убедить.

– Ты думаешь? – говорит он нерешительно.

– Я знаю.

– Эм, это долгий рассказ, а мы скоро приедем.

– Я не тороплюсь возвращаться.

Я сворачиваю на обочину и глушу мотор.

– Эм, ты опоздаешь на встречу.

– К Черту встречу, я хочу услышать тебя.

– Эм – он выдыхает – ты не можешь так припирать меня к стенке!

– Я не припираю – охренеть!

– Вот именно, что припираешь! Я не хочу тебе это рассказывать! – кричит он и отворачивается в окно.

Он ничего не расскажет. Блин!

Завожу мотор и еду домой. Несусь по полной. Раз уж я его достала, пусть отдыхает, и слова ему не скажу сегодня. Я его припираю блин. Хочу как лучше для него, все для него, чуть в одно место не дую, а он никакой благодарности!

– Эм, ты куда летишь – говорит он взволновано.

– Домой, тебе же хочется избавиться от меня, я же слишком назойлива.

– Нет Эм, прекрати! – кричит он.

Я резко заворачиваю во двор дома и глушу мотор.

– Можешь быть свободен!

– Что! – кричит он – Свободен! Охренеть!

– Я имею в виду на сегодняшний вечер. Я, похоже достала тебя за сегодня и поэтому я вернусь в девять или в десять, так, что отдыхай!

– Ты серьезно! Эм, ты сейчас серьезно!

– Ну, я же достала тебя!

– Я этого не говорил. Просто, пожалуйста, не дави на меня вот и все! Я расскажу тебе все, когда смогу, но не сегодня, не завтра – он тяжело выдыхает.

Чувствую, что переборщила и обидела его, но он продолжает.

– Неужели из-за моих гребанных воспоминаний мы с тобою расходимся?

– Я не говорила, что мы расходимся.

– Нет, Эм ты только, что сказала, что я свободен! Почему ты бросаешься такими словами? Ты всегда хотела бросить меня и вернуться к Энтони?

Что?

– Потому, что я не достоин тебя! Со своими тараканами! Ты всегда оставляешь меня! Ты сбежала, когда узнала, что я люблю тебя, хотела уехать, когда я был в больнице и сейчас хочешь уйти – он резко выдыхает. – Знаешь, что иди! Я не буду больше тебя держать! С меня хватит! – он выскакивает из машины и идет к дому.

Как? Почему так получилось, ведь я совсем другое, имела ввиду. Он уходит! Уходит! Я очень его обидела. Не могу сдержать слез. Бегу за ним.

– Уил – пытаюсь взять его за руку, но он выдергивает её – прости меня, прости, что давила на тебя, пожалуйста, не уходи!

Он останавливается перед дверью и смотрит ледяным взглядом, упираясь рукой в косяк двери.

Я не знаю, что делать. Опускаюсь перед ним на колени и держусь за его ноги.

– Уил, не уходи, пожалуйста, я очень люблю тебя, прости меня. Энтони для меня ничего не значит. Ты все для меня. Уильям, пожалуйста, не уходи – прижимаюсь к его бедрам – прости, что уходила тогда я была дурой, просто дурой. Уил, прости, я больше не буду тебя ни о чём расспрашивать, клянусь.

Глава 14

Уильям

Она стоит на коленях передо мною и плачет. Сколько бы я не пытался удержать равнодушие к ней, не могу. Когда она плачет, мое сердце просто разрывается на части, и я готов простить ей всё. Передо мною еще никто не стоял на коленях, и она не должна. Я опускаюсь на колени перед ней, в знак того, что мы равны.

– Эм – голос выдает меня – прекрати – вытираю её слезы.

– Прости – шепчет она.

– И ты меня прости, я иногда говорю всякую хрень.

– Нет, ты говоришь так, потому, что ты так думаешь, но это не правда.

Интересно.

– Я всегда любила тебя, когда я тебя услышала, я не могла остаться с тобой, так как винила себя в том, что переспала с Энтони, хотя и не хотела этого, и мне стыдно было тебе в глаза смотреть, но я не смогла уйти от тебя. В больнице, я хотела, чтобы ты не лишался брата и я не стояла между вами, я очень не хотела оставлять тебя тогда, и не оставила, а когда ты сам попросил меня уйти от тебя, я не ушла, потому что не могу. Я не могу без тебя Уил, я очень люблю тебя.

Ну почему я такой идиот. Она ни в чем не виновата и уж точно не должна вставать на колени передо мною. Я ненавижу себя, почему я с ней так. Ведь она лучшее, что есть у меня. А она опять плачет из-за меня.

– Эм, прости меня – целую её в губы, они соленые от слез – прости детка – пытаюсь прижать её к себе, как можно сильнее, чтобы она почувствовала, как я её люблю. Очень люблю. – Я никогда больше не отвернусь от тебя. Я расскажу тебе все, только позже.

– Когда захочешь, я не буду тебя больше расспрашивать.

Ура!

– Спасибо – целую её, и она успокаивается.

– Идем домой – говорит она.

Мы поднимаемся и заходим в дом.

– Похоже, мамы дома нет, я в ванну – говорит она.

– Хорошо.

Прохожу в гостиную и сажусь на диван.

Какой же я все-таки идиот. Она устроила мне прекрасный день, показала такую красоту, а я устроил ей какую-то хрень, просто вынос мозга, потому, что она хотела вытянуть все из меня, чтобы мне стало легче. Какое же я все-таки ничтожество! Я все время все порчу сам себе.

А может взять и рассказать ей все сейчас. А! Нет, не хочу! Хотя, была, ни была.

Эми заходит в гостиную.

– Хочешь чаю? – говорит она.

– Я сам приготовлю, садись – говорю я, и иду на кухню.

Блин! Я не знаю что тут и где.

– Эм, подскажи, где у мамы чай? – кричу я.

Она заходит на кухню и так мило улыбается.

– Давай помогу – говорит она – чай на полке над печкой.

– А чашки? – блин голос дрожит, похоже, она догадывается, что я дико нервничаю.

– Я достану – говорит она.

– Хорошо – Слава Богу.

Она ставит чашки на поднос, и я наливаю чай. Она наливает заварку и достает печенки. Я беру поднос.

– Идем – говорю я, и иду в гостиную.

Она присаживается на диван. Ставлю кружку перед ней, блин руки дрожат. Сажусь на стул напротив неё. А была, ни была.

– Ты хотела знать – говорю я.

Глава 15

Эми

Уил очень нервничает, у него даже руки дрожат. Что с ним? Неужели, я довела его до этого состояния? Я не хотела.

– Ты хотела знать – говорит он так решительно, что у меня стынет кровь. Хотя я этого очень хотела.

– Уил, не говори, если не хочешь – знаю, что не хочет.

– Сейчас или никогда, Эм, только не перебивай, иначе я никогда не заговорю об этом – он настроен серьезно.

У меня звонит телефон. Это Мери. Я быстро сбрасываю звонок. Надо ей написать.

– Прости две секунды – говорю я.

Пишу, что не приду и выключаю телефон.

– Все больше никто не позвонит.

– Хорошо – он выдыхает. – В общем, когда я вернулся из больницы, меня никто не встретил. Мамы дома не было. Состояние было у меня не очень, голова раскалывалась и кружилась. Таблетки не помогали. Я добрался до пастели и больше не вставал до вечера. Вечером ко мне зашел отец.

Его передергивает, и я беру его за руку, он выдыхает и продолжает.

– Он назвал меня никчемным сыном, не способным ни на что, за то, что из-за меня погибла Джена он ударил меня по лицу и я слетел с кровати и… – он поднимает голову и закрывает глаза.

Крепче сжимаю его руку, ему очень тяжело. Он выдыхает и продолжает.

– Он стал бить и пинать меня, как собаку. Я не мог пошевелиться и дышать, я только слышал его гневный голос, что это я во всем виноват. Я помню, что меня вырвало, после очередного пинка по животу, и я потерял сознание.

Он замолкает. Глажу его по руке. Как мог Джонс так с ним обращаться. Какой кошмар. Не замечаю, как слезы начинают обжигать глаза. Он тяжело выдыхает и продолжает.

– Ночью, когда я очнулся от кошмара, мама сидела со мною на кровати. Она плакала и извинялась. Я хотел её успокоить, но тело так болело, что я не мог пошевелиться – он опускает глаза – и она ушла. На следующий день пришел Уилсон. Он был в шоке от моего состояния. Он хотел забрать меня обратно в больницу, а на родителей заявить. Но я попросил его не делать этого и заменить мне таблетки. Он выписал мне другие таблетки. Мама купила их. Но они мне не помогали. Всю неделю я жил как в аду. Меня выключало, я спал по полчаса и то в это время мне снились кошмары, никого не было рядом, когда я просыпался, я не понимал, что со мною. За неделю такой жизни я, наверное, превратился в зомби. Я не вставал, меня постоянно мутило в промежутках между сном. Ладно, мама догадалась поставить мне ведро. Я думал, свихнусь тогда от этой боли – он смотрит на меня, вытирает мне слезы – не плач детка, я пережил все это. Через неделю таблетки начали помогать, и я стал потихоньку вставать и возвращаться к нормальной жизни. Через месяц я решил их не пить, но на второй день вернулись боль и головокружение. Так я просидел на них три месяца. Затем решил бросить и как-то получилось. Боль прошла, головокружение стало реже, два раза в неделю. Потом вообще прошло. Теперь возникает только тогда, если я резко встаю и как выяснилось на высоте. Поэтому, Эм ничего особенного мне не надо. Что ты еще хотела знать?

Милый, ты и так мне много рассказал.

– Уил, спасибо, что рассказал.

Встаю, подхожу к нему и обнимаю его.

– Малыш, мне так жаль, что тебе это все пришлось пережить – у меня сердце сейчас разорвется, наверное, столько боли, не любви, жестокости к ребенку, который не такой как твой сын. Как же он это выдержал?

– Мне, тоже, но ты не ответила на вопрос.

– Мне хотелось бы узнать, как ты провел все эти годы, не общаясь ни с кем? Как ты это выдержал и сохранил любовь к своим «недородителям»? Я просто этого не понимаю – я отпускаю его и сажусь напротив него на стул.

– Ох – выдыхает он – «недородителям» это верно подмечено. С того случая я больше не видел отца, не знаю то ли мама может не подпускала его ко мне, то ли он сам не хотел видеть меня, не знаю. Мне было очень обидно и не понятно его отношение, почему он обвинял и обвиняет меня в том, что случилось, ведь я не был за рулем, но это очень – он выдыхает – очень больно осознавать, что ты не нужен отцу, своей матери, брату. Про него вообще молчу. Он ненавидел меня с самого детства, теперь понятно, почему. Я не был ему родным и никому из них не был – у него появляются слезы на глазах.

Малыш, не выдерживаю, подхожу к нему, опускаюсь на колени, мое солнышко. Глажу его по лицу и обнимаю за шею. Он опускает голову мне на плечо и у него вырывается всхлип.

– Эм, это очень больно, я не могу об этом, пожалуйста – он тяжело выдыхает.

– Не надо, все, все малыш – говорю я и крепче обнимаю его, глажу его по спине.

Он плачет. Блин может я зря его так расстроила сегодня. Хотя нет, ему должно стать легче. Целую его в шею и в плечо.

– Солнышко мое, все хорошо – провожу рукой по его волосам, и он поднимает голову.

Я вытираю его слезы со щек.

– Эм… – у него срывается голос.

– Не говори ничего – целую его в губы как можно нежнее, он отвечает на поцелуй и притягивает меня к себе, я его обнимаю.

– Спасибо – говорит он мне на ухо – я так тебя люблю, Эм.

Так приятно всегда слышать, что он любит меня.

– А я люблю тебя сильнее – говорю я.

Он мотает головой в ответ.

– Нет, я сильнее.

Я ему не отвечаю, улыбаюсь, так приятно чувствовать его, как он прижимается, тепло его тела. Не могу оторваться от него. Мне кажется, я стала любить его еще сильнее.

Слышу шум в коридоре.

– Это, наверное, мама.

Он отпускает меня.

– Я в ванну – говорит он.

– Хорошо.

Он выходит, и я замечаю, что мы даже не пили чай, прошло часа полтора, наверное. Мама проходит в комнату.

– Привет, детка, а где Уильям – спрашивает мама.

– Он в ванной.

– А, что вы чай не пили? Смотрю, остыл совсем.

– Да, мам, мы забыли про него.

Ну, конечно, нам было совсем не до чая.

В дверях появляется Уильям. Его покрасневшие глаза и щеки выдают его и ему не очень ловко.

Подхожу к нему, и обнимаю за плечи, он улыбается уголками губ, смущенно. Какой же он красивый.

– Мам, мы будем в комнате, я помогу тебе с ужином чуть позже.

– Конечно, Эм.

Мы идем в мою комнату. Уил садится на кровать, я стою перед ним. Он кладет руки мне на талию и упирается головой в живот.

– Все хорошо? – надеюсь с ним все нормально.

– Все хорошо, детка, просто ощущение, как будто меня вывернули наизнанку, вытащили всю грязь из меня и просто… – блин, сердце замирает, неужели я переборщила? – просто отмыли – он выдыхает – спасибо, Эм.

Неужели свершилось! Ура!

Наклоняюсь к нему, беру его лицо в ладони.

– Я так рада, что тебе стало немного легче, это здорово – целую его в нос.

– Да, мне тоже нравится – он притягивает меня к себе и ложится поперек кровати.

Я ложусь на него сверху, аккуратно, чтобы не надавить на его ребра.

– Не бойся детка, ложись нормально.

– Без резких движений, как сказал твой доктор, не помнишь?

Он улыбается, а я стараюсь сползти с него на бок, и лечь ему на плечо. Он быстро хватает меня за талию и держит.

– Куда собралась? – смеется он.

– Я не буду лежать на тебе, тебе тяжело – говорю я.

– Совсем нет.

– Уил, я серьезно.

Он поворачивается вместе со мною на бок, потом резко отпускает меня, поворачивается на спину, хватается за бок и тихо стонет.

– Блин, ну, я же говорила тебе – глажу его по боку – давай мазью помажу.

Он кивает в ответ и выдыхает.

Он садится, снимает футболку. Я разбинтовываю его. Беру мазь и наношу её на его грудь.

– О, кстати синяк поменял цвет, стал желтеть.

– Хорошо – говорит он – еще с другой стороны помажь.

Я наношу мазь на всю грудь. О, Господи, полгода он будет, мучиться, и нормально не дышать.

– Тебе таблетку может дать? – спрашиваю.

– Да, наверное – похоже, сильно болят.

– Хорошо – я убираю мазь и даю ему таблетку в ладошку. – Сейчас принесу воду. Милый не геройствуй, пожалуйста, береги себя.

– Ладно – он отвечает, опустив голову.

Я встаю и иду за водой на кухню.