Текст книги "Кредо содержанки"
Автор книги: Елена Чалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Не спеши, – неожиданно подал голос Иван Александрович с кровати. Рина засмеялась и с душой исполнила номер стриптиз наоборот. Села напротив кровати, так, чтобы ему видны были кружевные трусики, когда она подняла ногу, чтобы натянуть чулок. Потом повторила номер с другим чулком. Иван Александрович вполне оценил ее талант, и они приятственно провели следующие минут сорок. Затем Рина принялась поправлять одежду и волосы, а мужчина курил у окна, потом тоже переоделся, и они отправились на ужин.
Зал центрального коттеджа был заставлен столами. Большая часть гостей уже собралась, и появление припозднившихся встретили приветственным гулом. Столы ломились от дичи и бутылок с напитками. Рина шла к оставленному для них месту за одним из столов, не глядя по сторонам, но зная, что все девицы – кроме успевших набраться и осоловеть – внимательно разглядывают ее, оценивая марку и фасон одежды, а также прикидывая, настоящие ли камни в длинных серьгах. Серьги были винтажные, с аметистами и горным хрусталем и довольно тяжелые, но уж больно хорошо смотрелись, и Рина решила потерпеть. Она положила себе овощей и позволила налить белого вина. Немного поговорила с сидевшим по левую руку мужчиной, он оказался налоговиком, и Рина улыбалась ему старательно, а потом его позвали, и он, извинившись, отчалил в направлении другой компании.
К моменту окончания ужина, который показался Рине ужасно скучным, почти все присутствующие были порядком пьяны. Лица мужчин оплыли, и взгляды стали не слишком осмысленными. Смех и голоса звучали громко, жесты потеряли точность. Девицы хохотали все визгливее, вешаясь на шею своим покровителям, мелькали голые коленки и плечи. Рина, тронув Ивана Александровича за локоть, сказала:
– Я выйду на воздух, ничего?
Он махнул рукой, занятый обсуждением какого-то проекта, и она выскользнула из-за стола и, накинув куртку, на улицу. Следом вывалился какой-то мужчина, обхватил ее за талию – на другой его руке уже висела девица – и закричал:
– Девчонки, айда в баньку!
Ему удалось стащить Рину с крыльца, но на дорожке она выскользнула из рук непрошеного кавалера и отступила за кусты. Компания прошла мимо, и, вздохнув с облегчением, она направилась к деревянной беседке. Ее резные перила и край крыши увиты были гирляндами с разноцветными лампочками, но света они давали очень мало, и потому, лишь ступив на первую ступеньку, Рина поняла, что внутри кто-то есть.
– Простите. – Она повернула было обратно.
– Я просто курю здесь и дышу свежим воздухом, – раздался из темноты негромкий голос. – Если вас не стеснит мое присутствие – присоединяйтесь.
– Спасибо. – Рина вошла в беседку и присела на деревянную лавочку напротив незнакомца.
– Погодите-ка. – Он встал, и Рина испуганно съежилась – в темноте мужчина показался ей огромным…
– Вот, здесь есть пледы, возьмите один, а то замерзнете. Вы ведь в короткой юбке.
– Спасибо. – Она приняла плед, постелила его на скамью и краем накрыла колени. – В короткой юбке и правда сыро, но что делать – униформа.
Мужчина засмеялся.
– Как прошла охота? – спросила Рина. Не то чтобы ей было интересно, сколько именно зверушек сегодня загубил этот человек, но она рассчитывала, что мужчина начнет хвастаться, а ей останется только ахать в нужных местах.
Но вместо подробного рассказа об охотничьих подвигах, мужчина, вздохнув, сказал:
– Тяжко было.
– Что так?
– Видите ли… я вообще-то не охотник. А сегодня все как-то с утра не пошло… машина моя сломалась, а ехать надо… здесь люди нужные отдыхают, ну, да вы понимаете…
– Да, конечно.
– Ну, я взял машину у соседа. «Опель», да еще не новый. А дороги не знаю, и мне мужики сказали: держись, мол, за нами. Ох, я и натерпелся! Они как вдавили на своих джипах под двести, я думал, мы с тем «опелем» вместе развалимся…
Рина захихикала.
– А как на охоту пошли, так еще дурее получилось… идем, охотнички все как один фляги подоставали и давай греться. Там у кого что – коньяк, виски. Пока дошли до места, они уж все и прикончили. Правда, у особо запасливых оказалось по две фляжки. А потом один кричит – вот они, смотри! И палить. А второй чуть не в мою сторону пальцем тычет и тоже кричит – и стреляет. Мама дорогая! Я упал, и ползком, ползком, в сторону. Нашел канавку между кустами. Честно сказать, большую часть охоты там и провел.
Рина уже хохотала в голос.
– Спасибо, повеселили. – Только теперь, когда глаза привыкли к темноте, она разглядела его: симпатичный мужик средних лет, несомненно трезвый, он улыбался спокойной приятной улыбкой. – Как вас зовут? – неожиданно спросила она.
– Кирилл. А вас?
– Рина.
– Ну что ж, Рина, пора возвращаться на наши галеры.
– Ой, не говорите. А ведь сейчас еще и в баню идти придется.
– М-да, придется.
В бане творился форменный кошмар. Перепившийся народ перестал стесняться окончательно. К Рине привязался пьяный лысый тип и все пытался развязать тесемочки на ее бикини. Она уворачивалась и в какой-то момент как бы случайно опрокинула ему на ноги тазик с горячей водой. Пьяный, ругаясь, принялся приплясывать, а она скрылась в клубах пара и еле отыскала Ивана Александровича. Тот сидел бледный, и вид его не понравился Рине.
– Вам нехорошо? – спросила она.
– Да что-то съел, наверное. Желудок скручивает. – Он скривился. – Давай-ка выйдем подышим.
Рина подхватила его под руку и почти поволокла в другое помещение к бассейну. Здесь было красиво. Стеклянная стена открывала вид на лес и луг. Сейчас уже стемнело и лес был темен, но на краю его горел костер, и искры веселыми огоньками взлетали высоко в воздух, незаметно падая назад серым пеплом.
Дно и борта бассейна затейливо выложены были узорной плиткой, имитирующей всякую морскую живность – звезд, раковины, рыбок. Плещущаяся вода дарила им иллюзию движения, и выглядело все это забавно.
Но Рине было не до местных красот. Устроив мужчину на шезлонге, она принесла воды. И через некоторое время поняла, что состояние его не улучшается. Лоб Ивана Александровича покрылся каплями холодного пота, кожа была бледной, и дышал он как-то мелко и часто. Рина побежала искать кого-нибудь из администрации. В бане толклись голые и скудно одетые тела, тогда она, как была – в купальнике – выскочила на улицу и побежала к главному корпусу. Там, в комнатке за конторкой, сидели четверо и пили чай. Увидев Рину в неглиже, они замерли с открытыми ртами.
– Здесь есть врач? – спросила она.
– Н-нет, – ответила одна из теток.
– Тогда помогите мне. Человеку плохо, его надо в больницу. Но до машины он не дойдет.
Егеря вскочили и без дальнейших пререканий последовали за ней. Увидев Ивана Александровича, покачали головой, подхватили под мышки и понесли к выходу.
– Кладите его в машину, только укройте. Я за вещами и документами.
Егеря потащили Ивана Александровича в микроавтобусик, принадлежащий лесхозу.
– Я сейчас, – крикнула она и побежала к домику. Побросала в сумку деньги и документы любовника, схватила его мобильник и ключи от машины, натянула белье и джинсы, свитер, кроссовки на босу ногу – и бегом припустилась вниз. Иван Александрович уже лежал на сиденьях, укрытый одеялами. Рина села рядом, тяжело дыша. Водитель рванул машину, и они понеслись по темной, но, к счастью, довольно гладкой дороге.
– Больница далеко? – спросила Рина.
– Километров тридцать.
Наверное, они доехали быстро, но Рине дорога показалась вечностью. Больница по ночному времени была тиха и темна. Никто не вышел на сигнал машины, и тогда она выскочила и забарабанила кулаками в дверь.
– Чего хулиганишь? – Грязное в облезлой деревянной раме окошко рядом с дверью распахнулось.
– Человеку плохо, позовите врача.
– А вот пить меньше надо, – почти злорадно отозвалась тетка.
– Слышь, кикимора, – крикнул егерь, высунувшись из окна машины. – Это с лесхоза, важный перец. Если окочурится, вас всех засудят, а то и так постреляют на х…
Тетка ойкнула и пропала. Через две минуты загремел замок, и двое поспешили к машине. Носилок не было, и они так же под руки вытащили Ивана Александровича. Тому было, видимо, совсем плохо, голова моталась как у неживого, и Рина с ужасом смотрела, как они за руки за ноги волокут его куда-то по коридору. Она шла следом, несла сумку и сунулась было за ними в двери, но тут та же вредная тетка вцепилась в нее как клещ и принялась визжать, что нельзя в реанимацию.
Палата на реанимацию похожа была слабо: Рина успела разглядеть больничную кровать, канцелярский стол и медицинский шкафчик в углу.
Но тетка дверь захлопнула у нее перед носом, а драться с ней сил у Рины не было. Собрав остатки мозгов в кучку, она взглянула в хитрые и злобные теткины глазки и сказала:
– Слышала, что шофер сказал? Если все обойдется – заплачу хорошо. Если нет – смотрите.
Тетка посмотрела на нее с ненавистью, потом юркнула в палату. Рина рванула ручку, но тетка успела, видно, дверь запереть.
Рина сползла по стенке на пол: не держали ноги. Через пару минут к ней начали возвращаться чувства. Она ощутила ни с чем не сравнимый больничный запах, потом услышала где-то бормотание включенного телевизора. Потом чья-то тень мелькнула в конце коридора. Рина тряхнула головой и, вытащив мобильник Ивана Александровича, начала щелкать кнопками. Так, это жена, наверное. Сына зовут, кажется, Антон. Вот, это должен быть его номер. Она нажала вызов. Долго в ухо ввинчивалась какая-то дурацко-навязчивая мелодия, потом телефон ожил и сонный голос произнес:
– Пап, кой черт тебе не спится?
– Антон, это Рина. Я… Вашему отцу стало плохо. Он в больнице.
Пауза. Потом совсем другим, лающим голосом:
– Где?
– Не знаю.
– Что значит не знаю? Ты, блядь, где больница?
Рина сжала зубы и почти спокойно сказала:
– Мы были в лесничестве, это за Можайском. Шофер отвез нас в ближайшую больницу. Сейчас я попытаюсь выяснить, где мы находимся, и перезвоню. Но лучше будет, если вы выедете в сторону лесничества прямо сейчас.
Она выключила телефон. Вот так. Блядь, значит. На глазах вскипели злые слезы. Тем не менее она заставила себя встать и пошла по коридору, то и дело оглядываясь на дверь. В коридоре не было ни души, а соваться в палаты она побоялась. Так и добрела до выхода. Сообразив, что у входа должна быть табличка, дернула было входную дверь, но та была заперта.
Тогда она вернулась и успела увидеть, как давешняя тетка исчезает в темном отрезке коридора, а в руках у нее… сумка, которую Рина оставила на полу! Она бегом догнала бабку и вцепилась в сумку. Та, пыхтя, тянула ее к себе.
– Ты сдурела? – выдохнула Рина. – Там его документы. Сейчас сынок его приедет, и всем мало не покажется!
Тетка сумку выпустила и куда-то юркнула. Всхлипывая, Рина вернулась к двери, по-прежнему наглухо запертой. Помаявшись, она принялась стучать в дверь. Через некоторое – небыстрое – время выглянул мужик, одетый в помятые брюки и несвежую рубашку. От него ощутимо пахло спиртным.
– Ты чего долбишь, дура?
– Как Иван Александрович? – спросила Рина, вцепившись в дверь, чтобы мужик не захлопнул створку. – Он… он жив?
– Жив. – Мужик окинул ее презрительным и неприязненным взглядом.
– А что с ним? – не отставала Рина.
– Сердце прихватило. Укол сделали, капельницу поставили.
– Скажите, а какой это населенный пункт?
– Чего?
– Сюда едет его сын, но я не знаю точно, куда нас привез егерь… мы были в лесхозе. Как называется город?
– Какой город! Райцентр Грибово Можайского района.
– Спасибо. – Рина отпустила дверь и сделала шаг назад. – Вы уж присмотрите за ним, хорошо?
Мужик молча закрыл дверь. Она набрала номер Антона, назвала адрес и тут же отключилась, не желая нарваться на новые оскорбления.
Антон приехал через час. Рина сидела все у той же двери. Она впала в ступор, ноги затекли ужасно и, услышав во дворе сирену «скорой помощи», среагировала не сразу. И лишь когда захлопали двери и по коридору застучали шаги, она, держась за стену, поднялась. Антона, который шел впереди группы мужчин, она узнала сразу, так он был похож на отца. Мазнув по ней взглядом и не сказав ни слова, он прошел мимо в каким-то волшебным образом распахнувшиеся двери. Рина, пропустив вперед всю группу, скользнула следом и молча, прижимая руки к груди, смотрела, как при ехавшие врачи распаковывают кардиограф, снимают кардиограмму, слушают пульс и меряют давление.
Все происходящее напоминало дурной сон, когда звуки существуют отдельно от картинки, а фокус то и дело смещается, и в него попадают малозначительные детали. Например, пока Рина наблюдала за действиями врачей, как-то так получилось, что она успела прекрасно разглядеть сидящую на подоконнике кошку. Кошка была красивая, в ярких полосочках и с черным хвостом. Кончики ушей тоже были черными и, кажется, даже с небольшими кисточками. И вот уже Ивана Александровича бережно укладывают на носилки, накрывают пледом и несут к выходу. Рядом идет человек, держит на весу капельницу. Она видела, как Антон сунул деньги в карман тому мужику в несвежей рубашке – молча, не сказав ни слова. Антон уже шел мимо нее, как будто она была всего лишь частью обстановки, но Рина схватила его за рукав. Он брезгливо отдернул руку, но остановился.
– Антон, подождите… как он?
– Нормально.
Просто удивительно, глаза у него светло-голубые, как у отца. Только у Ивана Александровича разбегались от уголков глаз смешливые морщинки и полные губы легко складывались в улыбку, а этот глядит исподлобья, и рот его сжат в тонкую холодную линию. И смотрел он так, словно… словно она, Рина, виновата в случившемся. Или словно она была грязью под его ногами. Рина, вспомнив о документах, быстро сказала:
– У меня его портмоне, погодите. – Торопливо достала из сумки борсетку Ивана Александровича и его мобильник из кармана.
Антон сгреб все, не прощаясь, повернулся и пошел прочь. Когда Рина вышла на больничное крыльцо, желтый с красными полосами реанимобиль уже выезжал за ворота. Антон сел в серебристый джип, захлопнул дверь и плавно тронулся вслед за «скорой помощью». А она так и осталась стоять на крыльце, ошарашенная его презрением и тем, что он даже не подумал, как она будет добираться до Москвы.
Очень хотелось разреветься, но, оглянувшись, Рина увидела в окошечке рядом с дверью расплющенное лицо: тетка, та самая, противная, жадно наблюдала за ней. Не дождешься, зло подумала молодая женщина. Поежившись, вскинула на плечо сумку. На часах полшестого утра. Уже рассвело, и сумрачный свет непогожего дня обнажил ту неприглядность обстановки, которую милостиво скрывала ночь. Во дворе было грязно и неприбранно: вдоль бетонного забора – кое-где выщербленного, с торчащими кусками арматуры – чахлыми кустиками росли лопухи и еще какие-то сорняки. Кое-где из них выглядывали ржавые железки и автомобильные шины. Подле угла дома притулился переполненный мусорный контейнер.
За спиной хлопнула дверь, и Рина увидела доктора. Он набросил пиджак, такой же помятый и немодный, как брюки, и, закуривая на ходу, торопливым шагом спускался с крыльца.
– Скажите, где здесь электричка останавливается? Мне нужно в Москву! – спросила Рина.
– Туда идите. – Он махнул рукой. – Прямо все, а потом, как деревня кончится, направо.
Черт, сколько же идти? Мелькнула было мысль вернуться в лесничество, там осталась часть вещей, но потом она решила, что это еще труднее, чем попасть в Москву. До столицы наверняка что-нибудь да ездит – либо электричка, либо автобус. Жаль, что она без машины, но на внедорожнике Ивана Александровича передвигаться по сельской местности куда сподручнее, а потому ее дамская машинка осталась в Москве. Не оставалось ничего иного, как идти искать станцию, и она двинулась вперед, ежась от утренней сырости и вздрагивая от собачьего лая.
Рина шла по пустой улице и думала: а еще говорят, что деревенские рано встают. Почти шесть, и ни души кругом. Она оглянулась и поняла, что была не права. Следом за ней молча следовало три собаки самого устрашающего вида: здоровые мохнатые дворовые псы. Сердце от страха сжалось, и Рина отчаянно пожелала, чтобы хоть кто-то появился бы на дороге. Она шла не оглядываясь, но знала, что собаки двигаются следом. Доказательством того был остервенелый лай, с каким бросались на заборы сторожевые псы. Женщина шла мимо домов, и почти в каждом дворе была собака, чаще всего беспородная, но крупная и злая. Сторож заливался лаем, как только она приближалась, но, когда Рина уже проходила к другому дому, лай лишь усиливался, потому что теперь в поле зрения сторожевого пса попадала та стая, что молча двигалась за Риной. Эти даже не лаяли, полностью игнорируя оскорбления сторожевых собак, и это еще больше пугало женщину. Пока она шла вдоль домов, все время думала: «В крайнем случае постучу в калитку… или на забор залезу». А потом деревня кончилась. Дорога шла прямо и ветвилась направо, меж каких-то пыльно-чахлых кустов. Там, если верить доктору, и находится вожделенная станция. Но, оглянувшись, Рина насчитала уже четырех собак. В душе крепло нехорошее подозрение, что, как только она выйдет из деревни и кусты скроют ее от человеческих глаз, собаки набросятся на нее. Она попятилась к калитке последнего дома. Там тоже заливался лаем барбос, но он хоть был на привязи. Рине показалось, что она топчется на этом пятачке целую вечность. Больше всего ее поражало то, что в окнах дома не мелькнуло ничье лицо и никто не вышел на крыльцо узнать, что ж там собака так разрывается. В это время послышался шум мотора и, подскакивая на ухабах, на улице показалась пыльная «газель». Рина дождалась, пока машина почти поравнялась с ней, и бегом бросилась вперед, крича:
– Подождите, пожалуйста!
Ей показалось, что водитель не собирался останавливаться, но она вцепилась в дверцу и чуть ли не волочилась по дороге. Он притормозил, опустил стекло и рявкнул:
– Сдурела?
– Прошу вас, довезите меня до станции!
– Я прямо еду.
– Пожалуйста! Здесь собаки… я боюсь, что они бросятся на меня. Ведь станция недалеко! Я заплачу, сколько вы скажете!
– Собак, значит, боишься, – насмешливо протянул водила.
Рина, все еще тяжело дыша, смотрела на него и думала, не сглупила ли она, часом. Мужик был самого разбойного вида: небритый, в замызганной бейсболке, и рожа такая подозрительная. Порядком опухшая, кстати. Она уже задалась вопросом, кого надо бояться больше – его или собак, – но тут водила сказал, оскалив в усмешке неровные желтоватые зубы:
– Пятьсот.
– Пятьсот? – Она сделала вид, что колеблется. Честно говоря, Рина заплатила бы и больше, но решила не показывать, как не важны для нее такие деньги. – Сколько ж тут до станции?
Водила положил руку на переключатель скоростей, и она взвизгнула:
– Хорошо! Я заплачу!
Она обежала машину перед капотом и принялась дергать дверцу. Та, как назло, не поддавалась. Скалясь все в той же ухмылке, шофер перегнулся через сиденье и открыл дверь. Рина живо юркнула в кабину.
Он свернул направо, и газелька резво побежала по крупнозернистому асфальту. До станции оказалось километра три, и Рина с ужасом думала, что собаки точно съели бы ее, пока она шла бы по тропинке вдоль дороги. Впереди показался шлагбаум и домик смотрителя.
– Спасибо, – прошептала Рина, торопливо доставая кошелек и извлекая из него пятьсот рублей. Она положила купюру на торпедо и попыталась открыть дверцу. Но та опять не поддавалась, и мужик, хмыкнув, перегнулся через нее, обдав запахом пота и табака, и дернул ручку. Рина пулей вылетела из кабины и побежала к платформе, слыша за спиной свист и насмешливый смех.
Она уехала домой, но не могла не волноваться и через пару дней позвонила на номер Ивана Александровича. Тот непритворно обрадовался, долго сетовал, что так получилось, и сказал, что берет тайм-аут для восстановления подорванного здоровья. Сначала он долежит в больнице, а потом поедет в Карловы Вары. Так что увидятся они месяца через два, не раньше. Рина сказала, что тоже съездит куда-нибудь с подружкой, чтобы, когда он «будет в настроении, смог полюбоваться легким загаром». Иван Александрович оживился и даже спросил, хватит ли у нее денег на поездку. Рина заверила, что денег хватит, и сказала, что будет ждать звонка и волноваться.
Нельзя упрекнуть Рину в том, что она кривила душой: будь в том нужда, она пошла бы в больницу и заботилась бы о нем. Однако немыслимо было вторгнуться в вотчину жены, а уж при мысли об Антоне Рину просто передергивало.
Итак, Рина искренне переживала за Ивана Александровича, но не прошло и месяца, как у нее появился новый любовник.
Каким должен быть идеальный любовник?
Дуська сказала бы – нежным и заботливым.
Кира подчеркнула бы, что он должен быть хорош в постели и не мешать ее собственной жизни.
Рина уверена была, что в этом деле главное – взаимное притяжение и – пусть это звучит ужасно старомодно, но между нами, девочками, можно быть откровенными, правда? – отношения должны дарить новизну и очарование.
Рина отвернулась от стеклянной витрины, вполне довольная своим отражением. Брючный костюм цвета горького шоколада сидит идеально, светло-каштановые волосы собраны в низкий узел на затылке. Единственное украшение – крупные янтарные в золоте серьги. Сегодня она приехала в магазин, чтобы лично проконтролировать выполнение важного заказа. Последнее время такое случалось все реже: обширная клиентура требовала забот административных, разработки концепций и направлений, руководства, а не непосредственного исполнения.
Если хочешь привлечь солидных клиентов – нужна сеть стильных заведений, где специалист составит композицию для вашей жены, которая оценит вкус супруга (воспитанный ею же), или любовницы, которая сразу подсчитает, сколько это стоит, или партнера, который лишний раз убедится, что вы серьезный бизнесмен и веников не вяжете. Салоны предлагали также такую услугу, как выезд на дом для ухода за растениями и зимними садами, регулярную замену цветочных композиций и так далее. Можно даже за отдельную плату оставить в салоне любимую пальму, если вы, скажем, собрались месяца на три на Гоа. А то вернетесь, и выяснится, что сосед стряхивал в кадку пепел, мамина кошка устроила там туалет, а собачка жены прячет в корнях печенье и конфеты.
Теперь большую часть времени приходилось проводить в офисе, но Рина никак не хотела отказаться от своей роли фитодизайнера. Ей нравилось работать с растениями, собирать букеты или сложные композиции со включением игрушек, фруктов и прочих дизайнерских изысков. Да, это пагубно отражалось на маникюре, и ей приходилось много времени уделять уходу за руками, но отказаться от удовольствия чувствовать под пальцами податливо-упругие стебли и нежные лепестки она не желала.
Рина слышала, как за дверью шепчутся девчонки-продавщицы:
– Что-то наша мадам долго возится… Мисс Поппинс не выйдет, пока не добьется совершенства от каждого пучка редиски… Нынче особенно актуальны композиции с метлами, черными котами и прочим – ей пойдет.
Рина пожала плечами: прозвище Мэри Поппинс – не худший вариант. Впрочем, бывает, что девчонки называют ее и порезче – мегерой или еще как, но это только после разносов.
Приходится проявлять строгость, чтобы держать девочек в узде; Рина умела быть требовательной. Продавщицы и дизайнеры ежились, когда ловили на себе взгляд ее зеленых глаз. Если Рина бывала недовольна, глаза ее светлели, словно подергиваясь льдом, и обжигали провинившегося холодом и презрением.
Рина еще раз внимательно оглядела разложенные на столах букеты и композиции. Задание было несложным: цветы для учителей одной из дорогих частных школ на последний звонок. Понятно, что для директрисы была сделана особая композиция, для завучей – тоже корзины, но поменьше; и букеты для остального педсостава в нужном количестве.
Вскоре в салоне появился заказчик. Рина видела, как он подъехал: черный джип с шофером, охранник выскочил первым, распахнул дверь, мужчина подошел к крыльцу, разговаривая по мобильному, хмуро уставился на вывеску. Еще некоторое время общался со своим оппонентом, потом кивнул охраннику, и тот открыл дверь. Рина вошла в зал практически одновременно с клиентом. Пока он стоял на пороге, оглядывая многообразие зеленых растений и ярких цветов – так делали все, кто переступал порог, – она успела рассмотреть его получше. Интересный мужчина, сорок с небольшим. Коротко стрижен, решительный рот, чуть впалые щеки, карие внимательные глаза. Она сделала шаг вперед, и мужчина мгновенно повернулся к ней.
– Здравствуйте, вы за цветами для школы?
– Да. – Он рассматривал ее пристально, но Рина не комплексовала: у нее неплохая фигура и одежда в порядке – так что пусть смотрит.
– Прошу вас.
Они прошли в соседний зал, он бросил беглый взгляд на букеты и корзины и кивнул охраннику. Но тот только покачал головой:
– Шеф, даже в наше корыто, в смысле машину, все не войдет. Да и помнется опять же…
– Мы можем осуществить доставку. Скажите адрес, – вмешалась Рина.
– Благодарю вас… – Клиент намеренно сделал паузу и вопросительно вскинул брови.
– Рина, – улыбнулась молодая женщина. – Меня зовут Рина.
– А меня Евгений Сергеевич. – Он протянул руку, и она пожала крепкую сухую ладонь.
– Пройдемте в офис, вы оплатите заказ, и мы оформим доставку.
Евгений Сергеевич внимательно оглядел небольшой, но недешево обставленный кабинет, сел в предложенное кресло, отказался от кофе и воды и некоторое время молча смотрел, как женщина, которую он сразу же мысленно окрестил цветочницей, оформляет бумаги.
– Это ваш салон? – спросил он.
– Нет. – Рина коротко взглянула на него, улыбнулась и продолжала оформлять бумаги. – Я вообще-то дизайнер-флорист и не занимаюсь административной работой… Но для особо важных клиентов приезжаю в магазины.
– Флорист – это звучит гордо, – хмыкнул Евгений Сергеевич.
– Возможно, не так гордо, как банкир, но мне нравится, – спокойно отозвалась женщина. – Вот, прошу вас.
Евгений Сергеевич расплатился и, вежливо распрощавшись, покинул салон.
Рина ехала в офис. Ее машина осталась на парковке возле бизнес-центра, и до магазина и обратно она добиралась на метро. Всего-то три остановки с одной пересадкой; так проще и быстрее, чем терять два часа, переползая из пробки в пробку по московским улицам. На эскалаторе, на несколько ступенек ниже, целовалась парочка. Они прижимались друг к другу, расстегнув куртки и сплетя руки. Было видно, что языки их работают так же активно, как губы. Временами девушка начинала постанывать. Рина отвела глаза. Не то чтобы ей было завидно – чему тут завидовать: у девчонки голова неделю не мыта и одета глупо: на такую попу джинсы с низкой посадкой – смешно. О нет, она ни за что не хотела бы вернуться в эти закомплексованно-неустроенные годы, когда тебе восемнадцать и ты не уверена в том, как выглядишь, в том, что говоришь, чего хочешь и так далее. Не-ет, тридцать с хвостиком – прекрасный возраст. Женщина знает, что именно ей идет и что нет, знает, чего хочет, и даже представляет уже, что для этого придется сделать. А потому иной раз предпочитает не напрягаться.
Через день салон получил значительный заказ: дизайнеру предлагалось приехать в офис, чтобы рассмотреть возможность создания зимнего сада, с перспективой затем за садом этим ухаживать.
Рина поехала сама – Кира не простила бы, отправь она туда апатичную Оксану Юрьевну. Оксана имела диплом биолога и умела, кажется, разговаривать с растениями. У нее даже самые-самые замученные дорогой или хозяевами цветы оживали и превращались в нечто роскошное. Но… тетушка общалась с цветами больше, чем с людьми, и ее рассеянный взгляд из-за толстых стекол, легкий запах удобрений, перемазанные землей руки и толстый свитер, из которого местами торчали веточки и листочки, не способствовали взаимопониманию с клиентами.
Итак, Рина села в свою машинку, мысленно поклялась, что не станет нервничать, сколько бы идиотов ни повстречалось ей на дороге сегодня, и отправилась по озвученному секретаршей адресу.
На входе в бизнес-центр класса А, ненавязчиво расположившийся у самого Садового кольца, ее ждал пропуск, а на одиннадцатом этаже – приятный сюрприз: здание было после капитального ремонта, и его надстраивали в виде ступенчатой пирамиды – каждый этаж меньше предыдущего. Таким образом, каждый офис получал в свое распоряжение своего рода балкон, или попросту участок крыши. Отсюда открывался потрясающий вид на центр Москвы, и несколько секунд Рина просто стояла, почти уткнувшись носом в стекло, и любовалась городом.
Секретарша, которая доставила ее в «садик», куда-то подевалась, и теперь никто не мешал Рине осматриваться. Итак, компания решила за счет крыши расширить площадь офиса и застеклила значительное помещение. Она осмотрела рамы: двойные стеклопакеты, имеются батареи – это хорошо, хотя зимой температура здесь неизбежно опускается на пару-тройку градусов ниже, чем в остальных помещениях. Не научились еще делать такие рамы, которые не топили бы улицу… В помещении приблизительно шестьдесят квадратных метров стояли два кожаных уголка и несколько кресел, образуя замкнутые посадочные места вкупе с кофейными столиками. Каждый диван был осенен искусственной пальмой. Рина обошла террасу, потом вернулась ко входу и достала из сумочки фотоаппарат. Когда она делала восьмой снимок, сзади раздался негромкий голос:
– Собираете компромат? Будете пугать нашими пальмами коллег и потенциальных заказчиков?
Рина обернулась и встретилась взглядом со смеющимися темными глазами. Евгений Сергеевич протянул руку, здороваясь, чуть задержал ладонь Рины в своей, церемонно, за руку, подвел к одному из диванов и предложил присесть.
– Что ж, госпожа дизайнер, расскажите мне, каким вы видите наш садик.
– Не таким, как сейчас, – смеясь отозвалась Рина.
– Лианы? Азалии в цвету? – предположил он, коротко глянув в сторону двери.
Тут же как из воздуха возникла секретарша:
– Чай, кофе? Водички?
– Кофе с молоком, пожалуйста, – попросила Рина.
Евгений Сергеевич озвучивать заказ не стал, просто кивнул, и Рина была немало удивлена, когда увидела, что ему принесли большую кружку крепкого черного чая. Кружка была тяжелая, темно-синяя, и на ней белым нарисованы были самого нахального вида кот и оскалившийся пес. Шерсть у обоих стояла дыбом, и намерения явно отражали желание подраться.
Рина пригубила кофе и продолжала объяснять, что лианы если и будут – то немного, потому что грех закрывать такой роскошный вид. В связи с этим количество высокорослых растений также придется ограничить… Азалии летом здесь, скорее всего, не выживут, их придется обкладывать льдом, и вообще слишком много мороки. Предстоит также оценить освещенность сада, сориентировавшись по карте: это тоже повлияет на выбор растений.
– Ну а потом я пришлю вам несколько проектов. Все будет на компьютере, трехмерно. Ну и раскладка по ценам, само собой. И вы выберете лучший.
