Текст книги "Индивидуальность: стратегии поиска"
Автор книги: Елена Брызгалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Елена Брызгалина
Индивидуальность: стратегии поиска
250-летию
Московского
государственного университета имени М.В. Ломоносова посвящается
Рецензенты:
доктор философских наук, профессор В. И. Метлов;
член-корреспондент РАЕН, доктор философских наук, профессор А.В. Панибратцев
© Брызгалина Е.В., 2003
* * *
Введение
Попытки создать целостную и адекватную современным реалиям концепцию человека на пороге третьего тысячелетия приводят к констатации огромной эмпирии фактов, накопленных науками о человеке, и невозможности осмысления сущности человека на основе идеализированных научных представлений.
Анализ специфических условий современного существования человека позволяет вычленить и сформулировать те задачи и ценности нашего времени, которые в их наиболее общих чертах признаются сегодня подавляющим большинством человечества и которые могут служить одновременно своеобразными императивами и нормами для любой теоретической и практической деятельности. Необычайное ускорение материально-технического прогресса человечества привело к опасному разрыву, несоответствию между ним и другими сферами социального и культурного развития, между производственной и духовно-нравственной жизнедеятельностью человека. Естественные науки и основанная на них техника развиваются со значительным опережением по темпам развития наук о человеке. Научно-техническая база осталась не подкрепленной в должной мере соответствующей культурой, разумной и гуманной организацией человеческой жизни, общественных и межчеловеческих отношений. Следовательно, задача философской антропологии – выработать новые подходы комплексного познания человека, его индивидуальности, свободы и творчества.
Одна из ключевых проблем современной философской антропологии – проблема индивидуальности. Эта проблема приобрела исключительную значимость потому, что человечество сегодня страдает не столько от недостатка научных знаний или отсутствия научно-технических и культурных средств, необходимых для решения насущных жизненных проблем, сколько от недостатка мудрости употребить средства созидания современной цивилизации на благо человека.
Положение человека в условиях современного научно-технического развития и культурных перемен показывает, что дальнейший прогресс науки и общества возможен и необходим лишь на основе опережающего социально-политического, духовного и нравственного развития общества и человека. Человек должен не только осознавать себя субъектом общественно-исторического процесса, главной производительной силой, творцом науки и техники, но и практически утвердить себя в этой роли, осознав свою индивидуальность. Рассмотрение таких фундаментальных понятий философии, как «индивидуальность», «красота», «гармония», «жизнь», «свобода», «истина» и другие, пробуждает потребность в самопознании и самосовершенствовании, помогает выбору духовных ориентиров в жизни человека.
Анализируя духовную преемственность на рубеже XX–XXI веков, необходимо поставить и такую проблему, как накопление синдрома усталости. Опираясь на теорию К.Г. Юнга о коллективном бессознательном, необходимо задуматься над тем, что, возможно, на подсознательном уровне у человека идет накопление усталости. Ведь тот факт, что человеческие качества отстают от темпа научных достижений, в частности эмоции человека, не поспевая за уплотняющимся ритмом жизни, начинают примитизироваться, – это и многое другое уже стало проблемной ситуацией XXI века. К этому комплексу можно отнести и тему дальнейшего углубления отчуждения личности. Не уходит с арены человеческого бытия и такая философская проблема, как одиночество. Налицо своеобразный вакуум ценностей и проистекающая отсюда дезориентация, охватившая общество. Проблема не исчерпывается выбором социо– или антропоцентризма, идеала равенства или идеала индивидуализма – в ней выражается все многообразие ролей, в которых приходится выступать человеку в мире. Обеспечение этого многообразия и прежде всего его осмысление – своеобразная задача современной антропологии.
В данном контексте проблем особую значимость приобретают вопросы, связанные с осмыслением, конкретизацией и анализом категории «индивидуальность» как одной из важнейших категорий философской антропологии. Помогая развитию рефлексивных способностей, развитию самосознания личности, критическому восприятию общепринятых стандартов жизни, осмыслению и утверждению свободы личности, философская антропология тем самым открывает новые грани в понимании смысла жизни, творческих возможностей человека, сути человеческих взаимоотношений. Действительная свобода должна быть внутренней силой личности, способной одинаково предохранять ее и от самого тонкого внешнего манипулирования, и от голого личного произвола. Личность – продукт самовоспитания человека. Тайна личности – во внутреннем духовном опыте, который взращивается в ее индивидуальной структуре. Не свобода порождает личность, а сама человеческая индивидуальность порождает из себя свободу, создавая диапазон пространства собственного бытия. Только укорененность личности в сверхличном дает личности индивидуальный характер. Поэтому сама индивидуальность оказывается естественным модусом стремления человека к чему-то высшему. В этом плане одной из важнейших проблем современной антропологии является проблема определения роли индивидуальной духовности в формировании личности, а также проблема индивидуальности как преобразующей и динамической субстанции.
В таком исследовательском контексте философский анализ категории «индивидуальность» в качестве одного из оснований человеческого бытия вполне уместен и необходим, поскольку позволяет осмыслить индивидуальность человека как целостную парадигму антропологической проблематики.
Современное состояние проблемы человека в философской и психологической науке оценивается большинством авторов как кризис{1}1
Дилегетский Г. Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 31–45; Принцип развития в психологии / Под. ред. Л.И. Анциферовой. М., 1978; Проблема человека в современной философии. Вильнюс, 1981; Фелъдштейн Д.И. Психология развивающейся личности. М. – Воронеж, 1996; Человек как космический феномен. Ижевск.: Изд-во Удм. ун-та, 1993.
[Закрыть]. Этот кризис проявляется, во-первых, в крушении идеала рациональности, который не протяжении многих веков определял движение научного знания о человеке; во-вторых, в обесценивании идеи комплексного понимания человека, не дающей реального целостного знания о нем. Описываемый кризис привел к переосмыслению понимания сущности человека, возрождению антропологической проблематики. Антропологический ренессанс затронул и психологию, которая пытается определить понятие «индивидуальность», переосмыслить его.
Обращение к вопросу о сущности человека актуализировало проблему соотношения понятий «личность» и «индивидуальность», их отношения к понятию «человек». Современное учение об индивидуальности характеризуется многообразием и многоплановостью. Философская антропология располагает несколькими подходами к исследованию этого понятия, каждый из которых – будь то аддитивный или неаддитивный, редукционистский или интегративный – отражает определенный и одинаково необходимый аспект объективной реальности.
Истоки сегодняшнего представления о целостной индивидуальности мы обнаруживаем в трудах С.Л. Рубенштейна{2}2
Рубенштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.
[Закрыть]. Разработанный им принцип детерминизма психического позволяет рассматривать «совокупность внутренних условий», или целостную индивидуальность, в многоаспектных качествах, в плане соотношения внешнего и внутреннего, всеобщего, особенного и единичного, а также в ракурсе общепсихологических проблем психологии развития. Основополагающим принципом построения целостной индивидуальности выступает у С.Л. Рубенштейна взаимосвязь, логическое соединение частей в целое. Так, он писал, что «хотя личность включает и тело человека и его сознание, никак не приходится говорить о физической личности и личности духовной, поскольку включение тела в личность или отнесение его к ней основывается именно на взаимоотношениях между физической и духовной стороной личности. Физическое и духовное – это стороны, которые входят в личность лишь в их единстве и внутренней взаимосвязи». Части целого понимались автором не как равноправные образования, а как подчиненные определенной субординации. «Индивидуальные свойства личности – это не одно и то же, что личностные свойства индивида, то есть свойства, характеризующие его как личность»{3}3
Там же. С. 119.
[Закрыть].
Другая разновидность целостной индивидуальности фигурирует в исследованиях Б.Г. Ананьева{4}4
Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л., 1969.
[Закрыть]. Используя аппарат математической статистики, он построил многоступенчатую, или многоуровневую, структуру индивидуальности, состоящую из свойств вида, индивида, личности и субъекта деятельности. Совокупность разнообразных проявлений перечисленных характеристик человека составила основу комплексной индивидуальности. В свою очередь комплексы, включающие всевозможные связи и взаимоотношения частей целого, варьируют в зависимости от пола, возраста и других факторов. Более того, Б.Г. Ананьев предпринял попытку раскрыть характер зависимости между разноуровневыми свойствами комплексной индивидуальности. Так, он отмечал, что «структура личности включает структуру индивида в виде наиболее общих… комплексов органических свойств»{5}5
Там же. С. 305.
[Закрыть]. Эту связь нельзя понимать упрощенно – как прямую корреляционную зависимость структуры личности от соматической конституции, типа нервной системы. Иными словами, Б.Г. Ананьев признавал между разноуровневы ми свойствами индивидуальности многозначный тип детерминаций. С этой точки зрения свойства низшего уровня выступают как общая причина, порождающая разнообразные свойства высшего уровня.
Иной вариант целостной индивидуальности рассматривал B.C. Мерлин{6}6
Психология индивидуальности в трудах B.C. Мерлина и ее развитие в современном человекознании: коллективная монография / Под ред. В.В. Белоуса. Пятигорск, 1998.
[Закрыть]. Опираясь на принципы общей теории систем Л.Берталанфи, положения теории функциональных систем П.К. Анохина, достижения комплексного познания человека и результаты исследований созданной им школы психологов, B.C. Мерлин выдвинул и научно обосновал теорию интегральной индивидуальности. Он понимал структуру интегральной индивидуальности как синтез свойств организма, свойств индивида и особенностей психических процессов, свойств личности и метаиндивидуальности. Главным B.C. Мерлин считал поиск путей гармонизации разноуровневых свойств индивидуальности и психологических эквивалентов математических зависимостей. На основе значительного экспериментального материала он пришел к выводу о том, что системообразующую функцию в согласовании разноуровневых свойств интегральной индивидуальности выполняет индивидуальный стиль деятельности; в согласовании одноуровневых свойств – специфические психологические закономерности типа компенсации, синергии, взаимного уравновешивания и т. д.{7}7
Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986.
[Закрыть].
Оригинальный субъектно-объектный подход к индивидуальности предложен А.В. Брушлинским. Он считал, что «внутри бытия субъект и объект – это всегда единая нераздельная система, они соотносительны и не существуют друг без друга»{8}8
Брушлинский А.В. Проблема субъекта в психологической науке // Психологический журнал. 1991. Т. 12. № 6. С. 3.
[Закрыть]. Человек как субъект выступает у него преобразователем мира и создателем материальных и духовных ценностей общества, человек как объект – носителем и участником сложившихся общественных отношений. Субъектом человек не рождается, а становится благодаря изначально присущей ему активности в деятельности и общении. Активность человека как субъекта определяется сложнейшим сплетением и взаимовлиянием «противоречивых качеств в первую очередь психических процессов, психологических состояний и свойств, его сознания и бессознательного»{9}9
Там же. С. 10.
[Закрыть]. Весь комплекс психических качеств субъекта рассматривается А.В. Брушлинским в понятиях неаддитивности, многоуровневости и недизъюнкности.
В этом плане В.А. Ганзен{10}10
Ганзен В,А. Системные описания в психологии. Л., 1984.
[Закрыть], анализируя существующие подходы в изучении целостного человека, предлагает выделять целостный системный подход, наряду с комплексным и структурным, и интерпретирует имеющиеся данные исследований психических явлений и целостной индивидуальности на языке логико-математических основ системных описаний. А.Н. Непомнящая{11}11
Непомнящая А. И. О целостном подходе в психологии: К вопросу о базовых основаниях психики //Системные исследования. М., 1986.
[Закрыть] констатирует разрыв между теоретическими положениями о целостности личности и психики человека с конкретными подходами в их исследовании, отмечает ограниченность в разработке методов целостного исследования, отсутствие общей методологии. Она предлагает включить в предмет целостного психологического изучения человека психологические формы деятельности, сознание и личностный план. Т.Н. Ушакова{12}12
Ушакова Т.Н. Принцип целостности в исследовании психологических объектов (на материале психологии речи). М., 1990.
[Закрыть] рассматривает речь как форму поведения целостного человека, выражения его личности, и предлагает выделить три уровня в подходе к изучению целостного объекта: механизм функционирования, феноменологию и аспект жизненных отношений.
Специальную теорию целостной (системной, интегральной) индивидуальности разрабатывает В.М. Русалов{13}13
Русалов В.М. Некоторые основания специальной теории индивидуальности человека // Интегральное исследование индивидуальности: теоретические и педагогические аспекты /Под ред. Б.А. Вяткина. Пермь, 1988. С. 5–10.
[Закрыть]. В специальной теории индивидуальности он выделяет два уровня: формально-динамический, представленный темпераментом человека, и содержательный, включающий интеллект и характер субъекта деятельности. В.М. Русалов пришел к выводу о том, что «развитие высших уровней организации личности (то есть интеллекта и характера) происходит путем преобразования низших уровней (то есть темперамента), приведения их в соответствие с высшим, то есть путем одновременной дифференциации и реинтеграции всей конкретной индивидуальности человека.
Своеобразный структурно-функциональный подход к пониманию целостной индивидуальности предлагает Э.А. Голубева{14}14
Голубева Э.А. Типологический и измерительный подходы к изучению индивидуальности: от Освальда и Павлова к современным исследованиям // Психологический журнал. 1995. Т. 16. № 1. С. 64–74.
[Закрыть]. Она выделяет в ней многоуровневую структуру и спектр системообразующих признаков, к которым относит такие понятия, как эмоциональность, активность, саморегуляция и побуждения. Основная функция системообразующих признаков заключается в том, что они, по мнению Э.А. Голубевой, «фиксируют определенное соотношение подструктур индивидуальности – мотивации, темперамента, способностей и характера, не позволяя изъять какую-либо из них, не разрушая целостную структуру индивидуальности. Так, эмоциональность, по ее мнению, – это и проявление мотивации и свойства темперамента, и способностей.
Эволюционно-системную целостную индивидуальность воссоздает Т.Ф. Базылевич{15}15
Базылевич Т.Ф. Введение в психологию целостной индивидуальности. М., 1998.
[Закрыть]. В структуре целостной индивидуальности он выделяет свойства организма, индивида, личности и раскрывает особенности их взаимосвязи на примере анализа произвольных действий человека.
Содержательную типологию субъектно-деятельностной индивидуальности создает Г.Э. Белицкая{16}16
Белицкая Г.Э. Типология проблемности социального мышления личности: Автореферат кандидатской диссертации. М., 1991.
[Закрыть]. Она обосновывает типологию проблемности социального мышления личности, устанавливая тот факт, что всем типам со стереотипизированным мышлением соответствует личностный конструкт «Я – объект – общество – объект»; всем созерцательным – «Я – объект – общество – субъект»; деятельным типам – «Я – субъект – общество – объект» и проблематизирующим типам – «Я – субъект – общество – субъект».
О возможности существования всеобщей модели индивидуальности пишет В.В. Белоус{17}17
Белоус В.В. Интегральная индивидуальность: Подходы, факты, перспективы //Психологический журнал. 1996. Т. 17. № 1. С. 44–51; Белоус В.В. Место и роль интегральной индивидуальности в современной науке // Психологический журнал. 1998. Т. 19. № 1. С. 47–53;
Белоус В.В., Щебетенко А.И. Человек как интегральная индивидуальность. Пятигорск, 1996.
[Закрыть]. Он предпринял попытку представить типологию интегральной индивидуальности в многомерном пространстве и выделить типы интегральной индивидуальности: творческий, новаторский, созерцательный, реактивный.
В зарубежной психологической литературе проблема индивидуальности наиболее ярко представлена в трудах Г.Айзенка{18}18
Eysenk H. J. The structure of human personality. L., 1971.
[Закрыть] и Р.Кеттела{19}19
Cattell R.B. Handbook of multivariable experiment psychology. Chicago, 1966.
[Закрыть], являющихся представителями факторной теории индивидуальности. В центре внимания сторонников этой концепции – построение многоуровневой конструкции темперамента и личности. Решение этого вопроса проводится с позитивистских позиций.
Определенный вклад в разработку проблемы индивидуальности внесли Л.П. Буева, В.Н. Колесников, А.Н. Леонтьев, В.Н. Мясищев, А.Б. Орлов и другие{20}20
Буева Л. П. Общение как процесс социальной типизации и индивидуализации личности //Психология и образ жизни. М., 1987. С. 34–38; Колесников В.Н. Лекции по психологии индивидуальности. М.: Институт психологии РАН, 1996; Леонтьев А.Н. Избранные произведения: В 2 т. М.: Педагогика, 1983; Мясищев В.Н. Личность и неврозы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1960; Орлов А.Б. Психология личности и сущности человека: парадигмы, проекции, практики. М.: Наука, 1995.
[Закрыть]. В своих исследования они доказали, что внутренняя отнесенность личности позволяет рассматривать ее как сумму диспозиций, которая определяет индивидуальную форму существования конкретной личности, ее единичность. Личность не имеет никакой другой формы, кроме единичной, она состоит только из общих (соотнесенных) черт, но вся структура вариативна, индивидуальна. Эта вариативность выражается в широте, глубине, содержании (качестве), структуре связей. Вариативность позиций личности формирует индивидуальный профиль ее отнесенности. Поэтому вышеперечисленные исследователи приходят к выводу о том, что личность социально отнесена и поэтому универсальна по своей сути, но конкретна, индивидуальна по способу своего существования.
Таким образом, можно отметить, что многообразие подходов к индивидуальности (аддативный, комплексный, субъектно-деятельный, интегральный, специально-целостный, структурно-функциональный, эволюционно-системный, факторный) говорит о том, что формой существования человеческой индивидуальности является полиморфность ее проявления. В этом многообразии проявлений целостной индивидуальности ряд признаков – многомерность и многоуровневость – оказывается общим и повторяющимся у всех проанализированных авторов. Однако, как правило, все многообразие характеристик человека исследователи рассматривают либо в плоскости двухмерного биосоциального пространства, либо сосредотачиваясь на изучении одного-единственного представителя того или иного уровня интегральной индивидуальности.
Исходя из этого, представляет особый научный интерес обращение к проблеме институализации индивидуальности, к рассмотрению индивидуальности как целостной парадигмы развития антропологической проблематики.
Глава I
Индивидуальность как методологический принцип развития человековедческой проблематики
1.1. Развитие представлений об индивидуальности в истории философии
Проблема индивидуальности является одной из важнейших проблем современной философской антропологии. На языке философии «индивидуальное» – перевод греческого термина atom (неделимое) – означает с логической точки зрения объект, о котором что-то может быть сказано, с точки зрения онтологии, это единая сущность (particular entity).
Основной смысл термина «индивидуальность» – не что-то атомарное или неделимое, но скорее единичность и своеобразие того, что существует в единственном числе. В этом смысле мы называем любой объект индивидуальностью, если он может быть отобран и признан, то есть идентифицирован среди множества всех возможных объектов. В метафизической традиции такие свойства, которые могут быть отнесены к объекту, всегда понимались как в логическом, так и в онтологическом смысле. Эти свойства должны выражать идеи, формы или субстанции, индивидуализирующие особенные сущности посредством слияния с материальными субстратами.
В самом общем виде индивидуальность означает быть самим собой или, иначе, быть причиной самого себя. Индивидуальность – это требование относиться к человеку как к абсолютной ценности в мире природы и общественной необходимости. Индивидуальность – это единичность, неповторимость, уникальность. Она не только объективно отдельное, но и осознает свою неповторимость как сверхценность не только для себя, но и для других. Индивидуальность, на наш взгляд, особая целостность, наделенная рядом признаков. Она всегда некоторый процесс, а не состояние. Именно индивидуальность в своем разнообразном творчестве беспрерывно выявляет первичные основы человечес кой жизни, которые остаются константой в системе социальной организации человечества. Философское понятие индивидуальности человека является в современных условиях ключевым элементом теоретического осознания человеком его жизненных проблем, задач существования, положения и призвания в мире. Многие философские концепции независимо от доминирующей в них проблематики содержат определенное понимание природы и сущности человеческой индивидуальности.
В любом контексте, позитивном или негативном, обращение философии к проблеме индивидуальности представляется необходимым явлением. В силу специфики методов и форм своего познания и истолкования человека философская антропология, при всей ее связи и зависимости от конкретно-научного знания и других источников познания, в качестве предмета исследования имеет не конкретного человеческого индивида в буквальном смысле, а некую обобщенную, типическую модель человека как конкретного и родового существа, носителя общих для людей черт и особенностей. Задача философии при этом состоит в выработке некоего нового образа понимания человека, сформированного конкретноисторической эпохой, культурой, характеризующими его не только как определенную фактическую данность текущего времени, но и как существо, обращенное в будущее в свете соответствующего идеала человека, того, каким надлежит ему быть, чтобы оправдать свою жизнь, успешно справиться с насущными жизненными проблемами.
В своем содержании, в утвержденном им образе мышления и жизнедеятельности, философия, а в данном случае философское осмысление индивидуальности человека, является не просто отражением существующей реальности, она выступает и должна выступать в качестве самостоятельного фактора духовной культуры, в котором жизнь человека и жизнь общества приобретают определенный смысл, находят свое углубление и развитие.
Значение проблемы индивидуальности менялось в ходе развития научного знания и философской мысли. Уже в середине III тысячелетия до н. э. в Древнем Вавилоне существовали испытания для всех, кто готовился стать писцом – одной из главных фигур месопотамской цивилизации: они должны были обладать многими профессионально важными качествами. Подобные испытания на «профессиональную пригодность» проходили в Древнем Египте, Древнем Китае, средневековом Вьетнаме и т. д. Эти испытания включали проверку не только необходимых знаний и умений, но и того, что мы сегодня можем назвать характеристиками индивидуальности, – эмоций, способностей и т. п. Например, Пифагор придавал большое значение тому, как ведет себя молодой человек в эмоционально напряженные моменты, которые специально создавались для поступавших в его школу. Именно Пифагору принадлежит утверждение, что «не из каждого дерева можно выточить Меркурия», или, говоря современным языком, представление о существовании некоторой первичной, «базовой» индивидуальности, в значительной мере определяющей последующее развитие личности.
Собственно говоря, в своей аутентичной постановке проблема индивидуальности выступила в Средневековье. Однако корнями своими эта проблема уходит в античность, и прежде всего в учения Платона и Аристотеля.
«Я» античности воспринималось расположенным в контексте сопряженности, включенности в тотальность. Это вело к утверждению представления о существовании абсолютной инстанции, к которой в конечном счете возвращалось всякое выделение себя из массы. Превосходство, поощряемое обществом (олимпийцы, трибуны, полководцы), означало поощрение не индивидуальности, а скорее тотальности – в смысле идеала, наибольшей степени сопричастности абсолюту, норме, воплощению типического. И в этом отношении существовавшее в нашей литературе отождествление «индивидуальности» и «личности» как ценностно-нормативной категории сродни античному пониманию соотношения индивидуальности и тотальности.
Индивидуальность – трудная проблема для Платона, поскольку с точки зрения его теории идей индивидуализирование оказывается по существу процессом деградации: чистая идея смешивается с грязью земного мира. Практически таким же образом дело обстоит и в неоплатонизме, хотя последний с основанием мог быть квалифицирован Гегелем как неоаристотелизм. Не случайно поэтому проблема индивидуации не была в той же мере тревожащей для подвергшегося влиянию неоплатонизма Августина, как она оказалась для периода расцвета схоластики и для позднего Средневековья.
Аристотель даже, казалось бы, в самых обращенных к человеку работах не использует терминов «индивидуальность», «личность». Это обращает на себя внимание, так как в трудах цитируемых Аристотелем современных ему и более ранних медиков, например Алкмеона, можно найти указания на необходимость учета индивидуальной конституции как фактора, существенного для диагноза и лечения пациента. Аристотель отверг традицию подчинения государством индивида. Признание индивидуального бытия как истинного для Аристотеля становится признанием онтологического приоритета бытия единичного субъекта и человека в качестве индивидуальности. Человек есть то, что он вырабатывает в себе своими, поступками: дианоэтические (интеллектуальные) добродетели складываются с помощью обучения, нуждаются в опыте и времени, этические добродетели (добродетели характера) не даются от природы, хотя и не могут возникнуть независимо от нее. Добродетели – это не способности, данные природой, за них не порицают, не хвалят, и не страсти, за которые человек также не заслуживает ни одобрения, ни осуждения, ибо впадает в них непреднамеренно. Однако в рассуждениях Аристотеля есть противоречие: с одной стороны, основа нравственности – случайный дар природы («…человек, стремящийся быть самым добродетельным, тоже не станет им, если его природа этому не способствует, но более достойным станет»{21}21
Большая этика. 1, II, 1187в, 25–30.
[Закрыть]), с другой – человек в своем поведении свободен, свойства его характера созидаемы («всякий в известном отношении виновник собственного характера»){22}22
Этика Аристотеля. 1908. С. 49.
[Закрыть].
«Исследователи научного наследия Аристотеля, – отмечает Э.Майр, – справедливо обращали внимание на то, что Аристотель – по своему образованию и по призванию – был прежде всего биологом, и что именно его увлеченность биологическими явлениями оказала решающее влияние на его представления о причинах и привела к тому, что помимо материальной, формальной и эффективной причин он ввел еще и категорию конечной причины»{23}23
Майр Э. Причина и следствие в биологии // На пути к теоретической биологии. М., 1970. С. 51.
[Закрыть]. Полезно обратить внимание на то обстоятельство, что эта конечная причинность (причина) индивидуализирует процесс, событие, явление, точнее сказать, индивидуализирование, процесс индивидуации оказывается органически связанным с такого рода причинностью (причинением).
Индивидуальность у Аристотеля возникает при равноправном участии материального и идеального начал, содержания и формы. Но следует подчеркнуть, что, устраняя дефекты платоновского понимания индивидуации, Аристотель предлагает в высшей степени богатое понимание детерминации. Индивида Аристотель рассматривает как реально подчиненный целому элемент. Целое с его всеобщим порядком задает точку зрения на индивидуальность. На этой основе вопрос об отношении «всеобщего» к «единичному» берется во всеобщей форме как чисто логический. Вовлеченность в сферу объемлющего человека опыта есть основа, условие познания, мало того – причина познания: ведь именно данные в опыте предметы, их связи и отношения вызывают то удивление, в котором Сократ, Платон и Аристотель видели призыв к философствованию. И чем глубже будет эта погруженность, чем полней будет перечисление свойств предмета, данного в опыте, тем истинней будет познание его индивидуальности. Так, именно в энергийной заряженности человека к осуществлению вовне, в мире праксиса, видит Аристотель самую характерную черту бытия человека, которая отличает его как от жителей Олимпа, так и от представителей всего другого живого мира. Человек, говорит Аристотель в «Большой этике», есть сила, порождающая действия, и значение этой силы тем больше и существенней, что, осуществляемая рассудительностью, она включает в себя момент воли и сознательного выбора, то есть подчеркивает факт человеческой свободы, ответственности и самостоятельности{24}24
Там же. С. 124.
[Закрыть].
Одним из самых интересных моментов концепции индивидуальности у Аристотеля оказывается представление о динамике индивидуальности, фактически определяемое его пониманием детерминации. Это, в частности, выражается в различении Аристотелем уровней одушевленности: растительной, животной, человеческой, разумной душ. Фактически Аристотель оказывается сторонником эволюционизма. Эволюция, по Аристотелю, определяется энтелехией, скорее внутренними условиями, чем воздействием внешней среды. «Природа действует шаг за шагом от вещей, лишенных жизни, к животной жизни таким образом, что невозможно определить точную линию демаркации… шкала живого представляет градуированное дифференцирование»{25}25
Аристотель. История животных. Цит. по: Durant W. History of Civilisation. P. 11. The life of Greese. N.Y., 1966. P. 530.
[Закрыть].
Феофраст{26}26
Феофраст. Характеры. Л., 1974.
[Закрыть] вслед за софистами наблюдает личность как нечто объективное, а вслед за Аристотелем интерпретирует нрав в виде образованного поступками субъекта, индивидуальным способом его действий этического стереотипа и показывает, как это устойчивое клише проявляется в поведении. По мнению С.С. Аверинцева{27}27
Греческая «литература» и «словесность» // Типология и взаимосвязь литератур древнего мира. М., 1971. С. 206–266.
[Закрыть], личность, понятая как чужое «Я», это характер. Проблема характера выдвинута в виде комплекса черт «бытового» человека. Основой познания становится поведение индивида, причем интересует его не конкретный субъект, не частный феномен, а причина, его породившая, поэтому описывается не индивидуальность, а именно тип – труса, болтуна, скряги и т. д. С.С. Аверинцев указывает, что сами слова, передающие в классических языках понятие «личность», означают театральную маску и театральную роль.
В языческих источниках христианской теологии, в рамках которой проблема индивидуальности оказалась поставленной явным образом, проблема индивидуального существования в определенной степени оказывается проблемой индивидуации. Меняется по сравнению с полисной организацией понимание социума, космоса: в результате завоеваний Александра Македонского человек, защищенный прежде полисной системой, предстал один на один с миром. Резко увеличился вес этической компоненты философских исследований, что в общем случае свидетельствует о большем внимании к индивидуальному существованию.
В качестве специфической черты средневековой философии назовем широкое применение диалектических приемов, в том числе и при разработке интересующей нас проблематики. В теологии, исходившей из тезиса о единстве Бога в трех ипостасях, важным стало положение о тождественности сущности и инаковости. Истоки этого воззрения следует отнести к разработанной Платоном и Аристотелем диалектике единства и различия, соотношению большего и меньшего единства как тождества и подобия, соотношению большего и меньшего различия как противоположности и инаковости. Эта связка категорий «тождественность» – «инаковость» интерпретировалась впоследствии как отражение тождества ипостасей и инаковости духовной и телесной природ человека. В аспекте нашей темы это означало связывание тождества человеческой индивидуальности не только с единством его самоидентификации, но в большей степени с составляющим первооснову личности ипостасным единством.
Средневековье наследует и продолжает традицию отношения к индивидуальности, индивидуации, порожденную распадом классической философской мысли, становлением христианства как мировой религии. Проблема ставится теперь в контекст отношения Бог – человек. Одно из важнейших направлений решения проблемы христианскими теологами – отцами Церкви и схоластики – это борьба с дуализмом, принимавшим самые различные формы на протяжении Средневековья. Так, Августин преодолевает грех своей юности – манихейские увлечения; в XIII столетии, в период становления томизма, это борьба с дуализмом, идущим от арабских мыслителей. Разумеется, монистическое решение проблемы достигалось исключительно на пути идеалистического подхода. Дуализм арабских мыслителей (Аверроэс) и испытавших их влияние парижских философов и теологов был реакцией на существовавшее единство философии и теологии. Знакомство с естественно-научными сочинениями Аристотеля привело к становлению направления философской мысли, отмеченной интересом к природе. Это повлекло за собой интерес к его этическим произведениям, которые, в противоположность уже сформировавшейся этике христианства, давали представления о морали, основанной на естественных наклонностях, о натуралистической этике. «Не надо больше врожденных сверхъестественных добродетелей, этого христианского смирения, состоящего в том, чтобы скрывать свои достоинства, ни воздержания от мяса, ни воздержания от плотских наслаждений, возвратимся, напротив, к добродетелям Аристотеля, которые тот резервирует за элитой и которые не созданы для бедных» – так описывает Э.Жильсон ситуацию последней трети XIII столетия{28}28
Gilson E. La philosophie au moyen age. Т. 2. Paris, 1976. P. 559–560.
[Закрыть].
