Текст книги "Все девушки мечтают выйти замуж"
Автор книги: Елена Батуева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Елена Батуева
Все девушки мечтают выйти замуж
Пролог
Когда пишешь книгу, самое трудное – это начать. Уже потом, когда напишешь три-четыре главы, разгоняешься, как поезд, бегущий с горы, и нужно только следить, чтобы не сойти с рельс и не пропустить станцию, под названием «Финал».
А в начале пути, сколько угля нужно бросить в топку, чтобы «разогнать» повествование!
Особенно, если это история про любовь. Как ее лучше начать? С описания беспечной жизни героини, в сердце которой любовь закрадывалась постепенно и разрасталась там как опухоль, вызывая боль и страдания?
Или сразу ранить ее любовью, как выстрелом из ружья? Тогда повествование закрутится намного быстрее, и читатель точно уже не сможет оторваться от книги, пока не дочитает до последней строчки.
А бывает еще такая любовь – как кожная болезнь. Днем, за суетой и делами о ней забываешь, зато ночью она зудит и не дает уснуть. Хочется стащить с себя кожу, убежать куда-то окунуться с головой в реку, чтобы избавиться от этого недуга.
Может быть любовь – это и вправду болезнь? И как бы она ни протекала, процесс выздоровления, порой, занимает месяцы или даже годы. Кому-то требуется операция, чтобы прекратить страдания, а у кого-то рана кровоточит всю жизнь… Хотя говорят, что время лечит все, даже несчастную любовь. Но сколько его нужно, чтобы душа исцелилась и раскрылась навстречу новым отношениям?
А любовь счастливая? Чему подобна она? Небесному дару, который дается свыше? Но за что и по какому признаку Бог избирает людей, чтобы наградить их этим бесценным сокровищем?
Как рождается взаимная любовь? Как приходит она в жизнь двух людей? Как они находят друг друга среди миллионов других, как понимают, что именно этот человек предначертан небесами? И есть ли она, эта таинственная «половинка», или именно в браке супруги обтачиваются, как камни, которые шлифует морская волна, и становятся «единым целым» лишь после долгих лет совместной жизни?
Как зарождается потребность в любви и отчего? Происходит ли это от одиночества и страха и дальше идти одному по жизненному пути, или же, наоборот, от полноты жизненных сил и желания разделить с кем-то свои радости и таланты?
В этой повести я постаралась изложить свое понятие любови, ее физиологии и психологии, открыть ее язык и душу показать процесс ее рождения и умирания. И еще дать надежду тому, кто ищет и жаждет любви, что она обязательно придет и утешит каждого одинокого странника, заблудившегося в причудливых лабиринтах земной жизни. Каждого, кто верит в любовь и ждет ее появления.
Глава первая.
Девушка из общежития
Начну я эту повесть, наверное, с того дня, который перевернул жизнь юной девушки из провинциального города, приехавшей в столицу в поисках счастья.
Этот день до сих пор стоит у нее перед глазами – погода была дождливая, абитуриенты и их родители с зонтами разных цветов и форм толпились вокруг вывешенных списков, зачисленных на первый курс.
Лада пыталась протиснуться к крыльцу, но зонты с колючими спицами преграждали дорогу, не давая ей пройти. Пришлось терпеливо ждать, когда в толпе, наконец-то, образовалась брешь, в которую она нырнула, как в реку, и пошла работать локтями, протискиваясь к стене со списками. С чужих зонтов на нее текла вода, она все вымокла, но упорно двигалась вперед. «Да, это Москва, здесь придется всегда так толкаться, чтобы пробиться к цели», – думала она, расталкивая своих будущих однокурсников.
Наконец, Лада оказалась у цели. Вокруг гудела толпа – кто-то радостно кричал, кто-то уже плакал, кто-то спрашивал, когда начнутся занятия. Но в один миг вокруг нее все стихло, она как будто отключилась от мира. Она не верила своим глазам, снова и снова перечитывая фамилию под номером 46: «Самсонова Лада Александровна – 18 баллов». Неужели это правда? Или она спит? Она студентка МГУ? Лучшего вуза страны? Она прошла конкурс, где на каждое место претендовали 25 абитуриентов, и стала одной из лучших, попала в касту избранных?
– Девушка, вы уже 20 минут тут стоите, дайте и другим подойти! – вывел ее из забытья визгливый голос чьей-то мамаши.
Лада еще раз взглянула на список, снова прочитала свою фамилию, и только тогда отступила назад, пропуская к спискам нетерпеливую женщину. Ее мгновенно оттеснили от крыльца, и обратное течение повлекло ее к выходу из университетского дворика.
Первым делом Лада решила бежать на почтамт сообщить радостную новость родителям.
В небольшом провинциальном городке, откуда она приехала поступать в Москву, никто из ее знакомых не верил в удачу этого предприятия, и ей не терпелось объявить на весь свет о своей победе.
Честно говоря, она сама тоже не была уверена в том, что поступит. Шутка ли – филологический факультет МГУ, куда со всего Союза приезжают поступать самые светлые умы страны. Она спорила с родителями, которые считали, что она просто потеряет время и пытались отговорить ее от поездки в столицу. Лада настаивала на своем, но в душе была с ними согласна – шансов почти не было.
На самом деле ей самой просто хотелось хоть ненамного вырваться из приевшейся обстановки, посмотреть Москву, попробовать себя. Но было ли это единственной причиной?
Теперь, когда вопрос уже был решен, Лада могла честно признаться самой себе, что заставило ее уехать из родного города. Она пыталась убежать от себя, от гнетущего ее чувства неразделенной любви, которое со всей тяжестью навалилось на Ладу в тот день, когда она покинула родную школу, навсегда оставив там свои надежды.
С первого класса Лада была влюблена в своего одноклассника Ваню Конакова. Так получилось, что на самой первой школьной линейке их поставили в пару, а в четвертом классе посадили за одну парту. Эти обстоятельства казались Ладе судьбоносными и давали надежду на счастливый финал. Лада мечтала, что когда они окончат школу, Ваня сделает ей предложение, и они станут самой счастливой парой на свете.
Перед глазами Лады был пример благополучной семейной жизни ее родителей, которых все считали образцовой семьей. Ее мама и папа учились в одном классе, потом отец ушел в армию в морфлот на три года, и мама верно ждала его, как любила подчеркнуть бабушка, «даже в кино ни с кем не ходила». Ладе очень хотелось, чтобы в ее жизни тоже было также – школьная любовь, свадьба и мирная супружеская жизнь без измен и метаний. Именно на такой жизненный сценарий она настраивала себя с самого детства.
Надо отдать должное Ладе, выбор она сделала достойный. Ваня отличался от своих одноклассников особой самостоятельностью. С самых первых классов у него на все было свое мнение, он держался независимо, но при этом обладал врожденным чувством такта, никогда не грубил учителям, был спокоен и вежлив с одноклассниками.
Иван был левшой, и это в глазах Лады, являлось отличительным знаком особого благоволения свыше к предмету ее любви. Он отличался хорошими математическими способностями, прекрасно рисовал, лучше всех играл в школьном драмкружке «характерных» героев. С Ладой у них были ровные дружеские отношения, и свои чувства к однокласснику она доверяла только своему девичьему дневнику, который прятала от всех домашних в зале за большими старинными напольными часами с боем.
После девятого класса, когда школьников отправили в колхоз на летнюю трудовую смену, Лада решила, что судьба дает ей шанс открыть, наконец-то свою любовь. Она попросила учительницу, которая догадывалась о ее тайной привязанности, поставить ее работать в паре с Ваней, заполучив прекрасную возможность болтать с ним целыми днями, попутно освобождая от сорняков загадочную культуру под названием цикорий. Ванька с удовольствием поддерживал беседу, смеялся над Ладиными шутками, юморил сам, из чего Лада сделала вывод, что ее чувства взаимны.
После работы одноклассники ходили купаться, вечерами играли в мяч или придумывали какие-то конкурсы, а в дождливую погоду собирались в пустом корпусе, где их не беспокоили учителя – играли в карты или рассказывали разные истории. Лада, любившая читать, была отличной рассказчицей, и с удовольствием поражала одноклассников пересказом французских или английских романов, которые она с шестого класса читала в подлинниках. Их школа была с уклоном в иностранные языки, а у самой Лады с детства обнаружились к ним феноменальные способности. Родители удивлялись этому – им, обычным советским инженерам, всю жизнь просидевшим в лаборатории своего НИИ, странно было, откуда у их дочери появился столь необычный дар.
В классе Ладу, почему-то считали дурнушкой, поэтому, она делала ставку на свой интеллект, пытаясь при помощи его завоевать сердце избранника.
По счастливой случайности, в деревне, где у родителей Ивана был дачный дом, находилась дача родного дяди Лады, и узнав, что предмет ее обожания отправился с родителями на «фазенду», она уговаривала родителей отпустить ее погостить к дяде на пару недель, получая возможность быть рядом с Ванькой и во время школьных каникул.
По мере перехода из класса в класс, их отношения продолжали оставаться дружескими и теплыми, в старших классах зимой они каждый выходной вместе ездили на лыжные прогулки в лес, во время которых Лада умудрялась продолжать свои интеллектуальные атаки на Ивана. Она видела, что ему с ней интересно, и считала, что ее продвижение к финальному выходу в белом платье под руку с любимым, идет по намеченному плану.
Последнее объяснение Лада оставила на выпускной балл, к которому готовилась особо тщательно, и даже похудела на несколько килограммов, чтобы ее фигура в белом платье, сшитым мамой из старинного кружева, добытого из бабушкиных сундуков, выглядела безупречной. По семейному преданию, это кружево было изготовлено монахинями из монастыря, затопленного волнами водохранилища в начале тридцатых годов.
И именно в день выпускного бала, о котором она мечтала столько лет, и на который возлагала все свои надежды, произошло их крушение. Когда на рассвете они всем классом прогуливались по набережной, и Лада завела с Иваном разговор об их совместной будущей жизни, он спокойно ответил ей, что женитьба пока не входит в его планы: он собирается поступать в ленинградское военно-морское инженерное училище, и в ближайшие пять лет посвятить себя изучению военных наук, а дальше – куда закинет судьба и отцы-командиры.
Для Лады это было полной неожиданностью. Она никак не ожидала, что Иван с его свободолюбивой натурой, решит стать военным, и уж тем более, уедет из родного города. Он же, как будто не замечал страданий своей школьной подруги, веселился, как и подобает бесшабашному выпускнику, дурил вместе с одноклассниками, и наутро распрощался с Ладой безо всякого видимого сожаления.
Лада проплакала всю ночь, а на следующий день объявила родителям, что поедет поступать в МГУ. Никакие уговоры и призывы к разуму, запугивание тем, что провалившись на экзаменах, она «потеряет год», не привели к желаемому результату – Лада отправилась покорять столицу.
Узнав при подаче документов, что конкурс будет около 25 человек на место, она, конечно, струхнула, но ее природные способности к языкам и врожденная грамотность не подвели. Она единственная из всего потока, получила пятерку за сочинение и пятерку за экзамен по иностранному языку. Преподаватели были поражены ее беглому разговору и точному переводу, а потому закрыли глаза на провинциальный акцент и поставили «отлично». Получив еще две четверки по истории и литературе, она смогла набрать 18 баллов, которые как раз и составляли магический «проходной балл».
Несколько недель, проведенных дома после поступления, были для нее настоящим триумфом – родители встретили ее на вокзале с букетом цветов, и чествовали, как победителя олимпийских игр. Лада в мгновение ока стала «гордостью семьи». Три недели ее, как дрессированного медведя водили по друзьям и знакомым, и везде она должна была рассказывать одну и ту же историю про бешенный конкурс, про свои блестящие ответы, про единственную на весь курс пятерку за сочинение и так далее. Ладе это очень быстро надоело, но она медлила с отъездом, надеясь встретиться с Ванькой, который должен непременно впечатляться ее успехами. Она даже зашла к его родителям, от которых узнала, что Иван поступил в институт и уже находится на казарменном положении, так что вряд ли в ближайшее время сможет приехать.
Потеряв надежду встретиться с любимым, Лада сбежала из дома в столицу в конце августа под предлогом того, что ей нужно проходить медкомиссию.
И вот, наконец, первый день учебы. Все происходит как будто во сне – Лада сидит в просторной аудитории с высокими сводами главного здания МГУ на Ленинских горах вместе с другими студентами – первокурсниками, слушает поздравления декана. Ее эйфорию внезапно прервало сообщение декана, что перед началом занятий весь первый курс традиционно отправляется в колхоз на сельхоз работы. Такова традиция советских вузов, и МГУ, оказывается, не исключение из нее. По рядам пронесся недовольный гул – изнеженные филологини явно не рвались на трудовые подвиги, но выбора у них не было. После первой пары все поплелись в подвальное помещение, где девчонкам выдали колхозную униформу – ватные штаны и фуфайки. Их нужно было взять с собой и явиться на следующее утро к 8 утра к главному корпусу. Погоревав немного, Лада решила, что возможно, колхоз – это не так уж плохо: в экстремальных условиях легче завязываются дружеские контакты и сплачивается студенческий коллектив. С такими благими надеждами она и отправилась на следующее утро с большой хозяйственной сумкой под мышкой, на место сбора.
В подмосковном Серпухове, куда привезли первокурсниц на сбор картофеля, восторженные представления Лады о студенческой дружбе, о романтике стройотрядов и сельхозработ быстро развеялись. Москвички, которых было большинство, сразу же отделились от общежитских, разбились группками и заняли лучшие спальные места в большой комнате привокзального помещения, где поселили студентов. Ладе досталась кровать у самой стены, рядом с ней расположилась девушка из Новосибирска Светлана, которая сразу рассказала ей, что поступила в МГУ с четвертого раза, и до сих пор не верит своему счастью. В отличие от Лады, Светлана не испытывала никаких комплексов по поводу своего провинциального происхождения.
Лада, которая поставила себе цель покорить Москву, придумала историю о том, что она родилась в Москве, но потом отца-военного отправили служить в провинцию, и вот, наконец-то она вернулась « на историческую родину». История была запущена в массы, и спустя некоторое время москвички снисходительно приняли ее в свою компанию, чему Лада была страшно рада. Тем не менее, окончательно «своей» ей стать так и не удалось, и вечерами после работы Лада предпочитала слоняться по Серпухову, так как атмосферу привокзального общежития она переносила с трудом.
Однажды, вернувшись с очередной прогулки, Лада увидела, что в их общаге царило необычное оживление. Девчонки сновали туда-сюда, красились, примеряли наряды, как будто готовились к какому-то важному мероприятию. Соседка Светлана просветила ее, что сегодня в Серпухов приехали первокурсники из МГИМО. Их поселили в городском доме культуры, и девицы решили пойти познакомиться с коллегами.
Новость никого не оставила равнодушной, ее возбужденно обсуждали все без исключения первокурсницы – ведь на филфаке учились одни девушки, а в МГИМО, наоборот, преобладал мужской пол. По крайней мере, «на картошку» прибыли исключительно юноши. Такой необычный десант предвещал возможность скрасить, наконец-то надоевшие унылые будни колхозного бытия.
Лада не пошла на «смотрины», но с любопытством слушала рассказы вернувшихся заполночь однокурсниц. Как и положено представителям столичной элиты, мгимошников расселили с комфортом в городском доме культуры, который на время полевых работ закрыли для посещения. Правда, номеров «люкс» там не было, и ребят разместили по-казарменному – всей гурьбой в спортивном зале. Но все-же это было лучше, чем привокзальное помещение с вонючими туалетами, которое досталось будущим переводчицам и литераторам.
Кавалеры оказались весьма галантными – они пригласили девчонок к себе на чай и даже пообещали в ближайшие дни устроить дискотеку.
Работать мгимошников послали на тоже самое поле, где трудились девчонки. Девушки убирали картошку, а парни таскали наполненные мешки в машину, которая отвозила их на склад. Конечно, во время работы, они перемигивались и переглядывались. Парни – в основном уже прошедшие армию и заматеревшие – подшучивали над изнеженными филологинями, которым физический труд на открытом воздухе был непривычен и давался с трудом.
Студенты МГИМО – в основном дети столичной элиты, отцы многих из которых работали за границей в различных дипмиссиях, поначалу пытались задирать носы и держаться на расстоянии, но однообразная колхозная жизнь и горячая молодая кровь через несколько дней умерили их спесь. Поговорив с руководством Дома культуры, где они квартировались, студенты добились-таки разрешения устроить у себя в ДК дискотеку и пригласили на нее соседок с филфака.
Лада, считавшая себя интеллектуалкой и презиравшая подобные мероприятия, сначала не хотела идти. Она с усмешкой следила за сборами своих однокурсниц, которые подручными средствами пытались навести красоту, чтобы сразить на повал «золотых мальчиков», но оставшись одна в пустом привокзальном помещении, начала скучать, и все-таки решила сходить в ДК, чтобы «просто провести время».
Когда она вошла в зал, танцы были уже в самом разгаре. В середине зала выплясывали самые эффектные девчонки, рядом с ними крутилось несколько парней. В основном, народ сидел на низких скамеечках, наблюдая за происходящим.
Лада тоже присела. Ей не хотелось веселиться, она просто расслаблялась, слушая музыку, стараясь ни о чем не думать.
Внезапно кто– то склонился над ней:
– Скучаешь? – Она подняла глаза и увидела высокого черноволосого парня с несколько восточным разрезом глаз, которые, смеясь, смотрели на нее.
– Нет, отчего же, я просто привыкла больше работать головой, а не ногами, – съязвила Лада.
– Какое совпадение, я тоже предпочитаю этот вид деятельности! – парень подсел к ней. – Меня зовут Тимур, я учусь на восточном отделении, давай с тобой познакомимся!. Лада коротко представилась, и между ними завязалась обычная непринужденная болтовня ни о чем. Внезапно Тимура позвали какие-то парни.
– Погоди минутку, – попросил он и вышел из зала. Лада осталась одна. Вдруг она почувствовала, что кто-то смотрит на нее, подняла голову и увидела нескольких москвичек, которые, кивая в ее сторону, что-то бурно обсуждали. Она встала и пошла к выходу. Вслед ей долетели слова:
– А тихоня-то наша, какова! Уже закадрила парня!
На следующий день Тимур догнал Ладу на поле, когда студенты шагали от автобуса к своим боровкам.
– Ты почему вчера ушла? – спросил Тимур.
– А в чем проблема? – пожала плечами Лада.
– Я хотел продолжить наше приятное общение, – улыбнулся он.
– Разве там было мало о симпатичных девушек, с которыми можно было поболтать? – лукаво улыбнулась Лада.
– Симпатичных девушек много, но ты особенная, – серьезно сказал Тимур.
Лада ничего не ответила, но почувствовала, как неожиданно сжалось сердце. Она отвернулась от Тимура и молча побрела к своей бригаде.
Парни работали на машинах, таскали в кузов тяжелые мешки с картошкой и увозили их на другой конец поля. Каждый раз, когда машина проезжала мимо Лады, Тимур старался поймать ее взгляд и пристально и печально смотрел ей в глаза. Так продолжалось несколько дней. После работы Тимур дожидался Ладу на краю поля, шел вместе с ней до автобуса, и там они расставались – каждый уезжал со своими однокурсниками.
Лада не чувствовала ничего особенного к этому странному парню. По вечерам ее мысли, как обычно занимал одноклассник Иван, она перебирала в уме счастливые эпизоды их школьной дружбы и вздыхала: «Где же ты сейчас, мой милый Ванька, с кем крутишь любовь»? Успокаивало ее только то, что в военном училище, куда поступил Иван, казарменный режим и строгая дисциплина, так что, по крайней мере, до конца учебного года вряд ли он найдет себе подругу сердца. Ну а летом она приедет на каникулы и, как обычно отправиться навестить дядю в деревне. Там-то они и встретятся. «Возможно, после года жизни в столице во мне появится что-то новое, что заставит его по-другому взглянуть на свою бывшую соседку по парте»? – мечтала Лада.
Однажды в холодную дождливую погоду девушек отправили с поля раньше, а парни остались развозить мешки. Внезапно на середине дороги автобус забуксовал, запыхтел и остановился. Водитель полез на дождь копаться в моторе, а девушки дремали на сиденьях. Через сорок минут показался второй автобус. Он остановился, водители о чем-то посовещались, шофер, который вез девчонок, зашел в салон и предложил:
– Девчата, давайте пересаживайтесь в тот автобус!
Недовольно ворча и потягиваясь, девушки выходили из теплого салона. В автобусе, где сидели парни, было душно, пахло потом, мокрой одеждой. Лада вошла и сразу увидела Тимура – он сидел на переднем сиденье и дремал. Сосед толкнул Тимура и кивнул на Ладу. Тимур весело подмигнул ей, она подошла.
– Садись, – он кивнул на свои колени. Парни захихикали.
– Постою,– хмуро ответила Лада.
– Извини, – Тимур виновато посмотрел на нее раскосыми черными глазами и встал. Лада села, он стоял напротив нее и всю дорогу молча смотрел на нее своим печальным взглядом.
После ужина Лада по своему обыкновению хотела погулять по городу, но проливной дождь быстро прогнал ее с улицы. Вернувшись в общежитие, она увидела, что москвички сидят кружком, что-то бурно обсуждают и хихикают. До нее долетели слова самой яркой девушки Алины, которая уже завоевала на курсе репутацию законодательницы мод:
– Ничего, скоро он узнает, что она в общаге живет, и конец роману! – Девчонки одобрительно захихикали.
Лада покраснела и пошла к своей кровати. Действительно, Тимур спрашивал ее из Москвы она или нет, и Лада ему соврала. Теперь она укоряла себя за это малодушие и собственную глупость. Но потом успокоила себя мыслью, что этот странный колхозный роман, скорее всего, закончится вместе с сезоном картошки и привычно обратилась к мыслям о своем Иване.
На следующий день после работы Лада увидела Тимура, ждавшего ее около автобуса.
– Сегодня после ужина выходи к вокзалу, – прошептал он ей, – я приглашаю тебя на свидание! – и он поспешно убежал, не дождавшись ее ответа.
За ужином она ничего не ела, задумчиво смотрела в окно и размышляла, принять или нет предложение Тимура. Но придя в общагу и опять погрузившись в ненавистную ей атмосферу, приняла решение. Накрасив глаза и надев единственные оставшиеся чистыми джинсы, Лада выскользнула из комнаты.
Тимур уже ждал ее под вокзальными часами и приветливо помахал ей рукой.
– Я разузнал, тут есть ресторан! – восторженно сказал он Ладе и взял ее под руку.
Поплутав немного по узеньким улочкам, они подошли к невысокому зданию сталинской постройки, на котором красовалась надпись «Ресторан-Бар. Серпухов»
Официантка сначала не хотела продавать им спиртное, засомневавшись в совершеннолетии Лады, но Тимур смог уговорить ее – она все же принесла бутылку сухого. На закуску Тимур заказал какие-то мясные блюда и горячие бутерброды. За столом рассказывал Ладе о своем отце – дипломате, о том, как они жили много лет в одной из восточных стран, о том, как он потом служил в армии на подводной лодке, о, своем любимом литературном герое Ходже Насреддине, читал ей стихи любимых восточных поэтов. От выпитого вина у Лады закружилась голова.
Они вышли из ресторана, побрели по темным улочкам. Тимур вдруг остановился и начал говорить Ладе о том, что он с первого момента, когда увидел ее, потерял голову, что весь мир для него – прах у ее ног, сравнивал ее глаза с блистающими кометами, без конца говорил какие-то затейливые комплименты. Все это было похоже на сцену из сказки «Тысяча и одна ночь». Лада, не привыкшая к такому обхождению, остолбенела и зачарованно смотрела на Тимура. А он внезапно наклонился и нежно поцеловал ее.
Так начался первый в жизни Лады серьезный роман.
Осенне-полевые работы подходили к концу. Филфак отправляли обратно в Москву. Тимур пришел проводить Ладу. Они стояли у автобуса под взглядами Ладиных однокурсниц, с интересом ожидавших драматического финала. Но Тимуру и Ладе не было дела ни до кого. Из оцепенения их вывел нетерпеливый сигнал водителя автобуса. Тимур поспешно сказал:
– Дай мне твой телефон, я тебе позвоню!
Лада смутилась, покраснела, тихо ответила:
– У меня нет телефона.
– Тогда дай адрес, я тебя разыщу!
Она написала на обороте старого проездного билета, который завалялся у нее в кармане, адрес своего общежития, сложила билет вдвое, сунула Тимуру и вскочила в автобус.
Тимур пришел к ней в общагу на следующий день после того, как вернулся в Москву. Он появился на пороге ее комнаты смущенный, с букетом красных гвоздик. Соседки Лады, выпучив глаза, смотрели на стройного, щегольски одетого парня. От него веяло столичным лоском и нездешней жизнью. Лада смутилась, заварила чай, пригласила Тимура присесть, но он, покосившись на ее соседок, предложил:
– Пойдем, лучше, погуляем!
Он стал приходить к ней почти каждый вечер, всегда приносил цветы. Они гуляли по Москве, он показывал ей свои любимые улочки, лучше любого экскурсовода рассказывал историю столицы. Потом они целовались в какой-нибудь подворотне или в подъезде. Лада чувствовала, как учащается его дыхание, объятия становились все сильнее. В один из таких вечеров Тимур, внезапно отстранился от нее и прошептал:
– Я взял ключи от комнаты своего друга в нашем общежитии. Он живет один, но сегодня ночевать не придет. Поедем туда!
– Как все это понимать? – изумилась Лада, а он, чтобы исправить двусмысленную ситуацию, ляпнул:
– Считай, что я сделал тебе предложение! Выходи за меня замуж!
– Как у тебя все легко, как будто коробку конфет предложил, – обиделась Лада, – не слишком ли рано ты заговорил о таких серьезных вещах?
– Ну вот, теперь ты можешь рассказывать подружкам в общаге, что будущий дипломат сделал тебе предложение, а ты ему отказала! – усмехнулся Тимур, – впрочем, ты правильно сделала, что отказала. – Он помолчал немного и добавил, – потому что, я не гожусь для семейной жизни. Я не хотел говорить тебе об этом, но, наверное, должен сказать правду. Ты видишь перед собой крепкого спортивного парня, но на самом деле я почти труп. Когда я служил в армии на подводной лодке, я получил большую дозу облучения. Втайне от врачей я посмотрел свою медицинскую карту. Там оказался целый букет болезней, которые несовместимы с жизнью.
В сущности, я как этот цветок, – он взял из рук Лады гвоздику, – с виду он живой и красивый, но пройдет пару дней и он умрет. Также и я – просто живой мертвец!
Тимур замолчал и пристально смотрел на Ладу, ожидая ее реакции. Это был запрещенный прием, и он достиг цели. По щекам Лады текли слезы:
– Прости, прости меня! – всхлипывала она, – я ведь не знала! Что же мне сделать, чтобы тебя спасти?
Эту ночь они провели вместе в общежитии МГИМО на проспекте Вернадского на узкой односпальной студенческой кровати. Потом Тимур постоянно умудрялся находить какие-то пустые квартиры, комнаты, куда приводил Ладу на ночь или на несколько часов любви. Так прошло несколько месяцев.
Лада уже жалела, что ответила тогда отказом на предложение Тимура, и как-то раз, когда он провожал ее после очередного любовного свидания, попыталась вернуть его на прежние позиции:
– Скоро зимние каникулы, я хочу пригласить тебя в гости.
– Куда? – не понял Тимур.
– В свой город. Познакомлю тебя со своими родителями.
– Знаешь, мне не очень хочется. Это как-то напоминает смотрины.
– Не понимаю о чем ты, ты же сам недавно предлагал мне выйти замуж! – вскинулась Лада, – И почему мы все время скитаемся по каким-то чужим углам, почему ты никогда не пригласишь меня к себе домой? – начала она атаку.
– Не обижайся крошка, пойми меня правильно, – Тимур говорил тихо, но твердо, – мой отец дипломат. У нас в доме постоянно бывают такие люди…оттуда , – он поднял голову вверх, – и вдруг я заявлю ему, что женюсь на девушке из общежития. Как ты себе это представляешь?
Лада молча смотрела на него. Она просто потеряла дар речи. Поняв ее состояние, Тимур заговорил скороговоркой:
– Знаешь, у меня такое чувство, как будто я нашел картину великого художника – Матисса, нет, Леонардо да Винчи, – картину, о существовании которой никто в мире не догадывается. Я один тайно обладаю ей, но не могу показать ее никому, потому что меня либо засмеют, либо посадят в тюрьму за кражу. Что мне остается делать? Сжечь этот драгоценный холст в огне? – он прикрыл глаза и наблюдал за Ладой.
– Не надо, – сквозь слезы прошептала Лада, – не надо, я сожгу его сама! – она вырвала свою руку из ладони Тимура и побежала к трамвайной остановке. Тимур не пытался ее догнать.
Глава вторая.
Обольстительная старушка
Лада вскочила в трамвай и с надеждой повернулась к окну. Тимур и
не думал преследовать ее. Он неподвижно сидел на лавочке, обхватив голову
руками. Трамвай тронулся. Лада села, стараясь взять себя в руки, успокоиться. Но
слезы непроизвольно текли по щекам, застилая свет. Да, чуда не произошло, и пророчества однокурсниц сбылись – девушка из общежития не пара будущему дипломату из элитной московской семьи. Сказки про Золушку не получилось.
Лада посмотрела на себя в зеркальце. Нос красный, распухший, глаза, как у поросенка. В таком виде нечего было и думать о том, чтобы появиться в общежитии. Соседки непременно догадаются о причине ее горя, а больше всего Ладе не хотелось, чтобы в глаза ее жалели, а за спиной злорадно сплетничали. Куда же податься?
Внезапно Лада вспомнила, что мать давно просила навестить ее двоюродную сестру, Людмилу Никитичну. Тетку Лада помнила смутно, пару раз они останавливались у нее, когда в детстве мать возила ее в Москву, главное – Лада это знала точно – тетка жила одна, и она решила провести предстоящий вечер в обществе родственницы.
Лифт раскрылся, и Лада чуть не столкнулась с парнем лет двадцати пяти, светловолосым и довольно симпатичным. Парень приветливо улыбнулся Ладе и зашагал к дверям подъезда. Лада улыбнулась в ответ. Она начала понемногу успокаиваться и к девятому этажу, на котором жила тетка, подъехала уже с сухими глазами.
– Здравствуйте, Людмила Никитична, я Лада, дочь Александры Федоровны.
– А, Лада! Заходи! – тетка радостно улыбнулась и широко распахнула дверь. – Выросла как, похорошела! Я ведь тебя даже не узнала! Хотя сколько лет прошло! Саша тебя привозила к нам совсем крошкой! Ну как твои дела? Как учеба? Наверное, времени нет совсем, а то бы уж давно забежала проведать тетку! – весело щебетала Людмила Никитична.
