Текст книги "Всё, что ты хотел узнать о своей мечте…"

Автор книги: Елена Зайцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Брось…, – еле слышно сказала Анька сквозь сжатые зубы, вздрогнув от собственного голоса.

Мужчина еле заметно оскалился и вскинул топором в сторону Анькиной головы… раздался выстрел и рядом с Анькиным ухом, что-то взорвалось, а потом что-то горячее полилось на плечо. Мужик, прижимая руки к животу, свалился на пол и взвыл. В этот момент из-за угла дома выскочил второй мужчина, с пепельно-седыми короткими волосами. Телосложением он был не больше первого, но было сразу видно, что он тут старший. Седой стал стрелять из проема двери в сторону, где как он думал, находилась Анька. Четыре выстрела и все в стену.

Анька, прижав к себе ружье, вжалась в лестницу и сидела ни живая, ни мертвая. У неё был ещё один патрон, но нужно дождаться подходящего момента.

С улицы слышалась тихая брань Седого. Раненый катался по полу и орал как недорезанный хряк и пол под ним постепенно покрывался багровой лужей. На какое-то время Седой затих под окном. Анька не шевелилась и сидела под потолком как приведение в белой ночной рубахе с кожей почти такого же цвета, только левое плечо и рукав плотно покрывались алой кровью, продолжавшей литься из рассеченного уха. Видел бы её сейчас Игнат, восхищению не было бы предела.

Седой заглянул в сенцы вытянув вперед руку и целясь в нижний левый угол, где как он думал должен быть стрелок. Раненный, увидев своего друга завыл ещё громче призывая не бросать его тут. Седой что-то прошипел ему и раненный стал медленно ползти к выходу, оставляя за собой широкий кровавый след. Добравшись до двери, раненный остановился, начав громко кашлять и сипеть, видимо не в сила продолжать двигаться. Седой схватил его за руки вытащил во двор и стал негромко что-то говорить.

Потом всё снова затихло и с минуту стояла тишина. Анька, не чувствуя боли, а только бешено колотившееся сердце пыталась расслышать, что происходило на улице, надеясь, что незваные гости ушли. Но напрасно. В дом запрыгнул Седой и не теряя и секунды сразу ломанулся в сторону Аньки. Еще один выстрел и он застыл прямо перед лестницей. Анька вздохнула с облегчением. Тепло радости растеклось по её животу. Убила обоих. Слава Богу, Алёшку и мамку никто не тронет. Но присмотревшись она увидела, что лицо Седого стало расплываться в кривой улыбке, полной гнева и злости.

– Промазала милая, – прохрипел довольным басом Седой. – Ты я гляжу бабенка резвая. Не зря Степка с ног сбился, разыскивая тебя. Видишь в какую глушь нас снарядил. Все ради любви. – Поднял вверх палец сказал Седой и громко рассмеялся своей шутке. – Это же ты у деревенской медички была? Я тебя узнал.

И без того бледная Анька, казалось, потеряла всякую способность дышать, а только с выпученными от ужаса глазами продолжала пялится на ухмылявшегося Седого.

– Что тебе надо? – С огромным трудом прохрипела Анька, собравшись с силами.

– Да, ты резвая, но не сильно сообразительная я смотрю. – Щелкнул языком Седой и покачав от разочарования головой медленно продолжал подбираться к лестнице.

– Стой, где стоишь! – Прошипела Анька, увидев его маневр.

– А то что?

– А то глотку перегрызу. Вот что. – уже окончательно придя в себе железным голосом процедила Анька сквозь сжатые зубы.

– Ну вот приехала! – Всплеснул руками Седой. – Я к ней свататься пришел за Степана, лучшую жизнь, так сказать, предложить, а она глотку грызть собралася. Ты тут мать совсем одичала я смотрю.

– Какой ещё Степан? Я знать никакого Степана не знаю. Иди откуда пришел и не возвращайся. Скоро мой муж придет и тогда не жилец ты больше. Ясно?

– Ты мне дуру то из себя не строй! Я тебе сразу сказал, что узнал я тебя, так что твои фокусы не выйдут, не морочь мне голову каким-то мужем. Давай слазь лучше по-хорошему, и я отведу тебя в деревню. Думаю, если хорошо попросишь Степна, он тебя за своего подстреленного человека простит. Тем более не такой уж и важный этот человек, раз с бабой справиться не смог. – Снова заржал Седой ещё больше радуясь своей шутке.

– Я никуда с тобой не пойду, лучше время не трать. Сказала же, что ты меня спутал с кем-то. – Снова сказала Анька.

– Ну зря ты так. Жалко тебя, конечно, но выбора ты мне не оставила, так, что считай хана тебе зараза.

Седой резко вскинул руку и ухватив за край Анькиной рубахи, со всей силой рванул её вниз, от чего она кубарем слетела с лестницы отбив при падении себе всё, что можно. От удара головой в глазах потемнело, в ушах загудело и тело наполнилось тяжестью. И тут Аньку пронзила острая боль в животе, потом в спине, на бедрах, в голове. Седой бил её ногами, обутыми в тяжелые сапоги. Анькино дыханье почти остановилось, а от боли и удушья она стала проваливаться в забытьё. Ещё удар, ещё один и уже почти не больно, только время остановилось, а тело как будто окаменело.

В какой-то момент ей показалось, что что-то мягкое прошелестело по её лицу. Очень мягкое и нежное, и очень похожее на Сашку. Он также пахнет. Но этого не может быть, ей, наверное, кажется, ведь Сашка был на чердаке с мамкой, в безопасности. Анька думала только об одном лишь бы они не подавали звуков. Вдруг удары прекратились, наверное, Седой устал.

Анька ничего не слышала в ушах гудело. Горячая и соленая кровь наполнила ей рот. У неё теперь были только одни мысли, если они ушли, то нужно успеть убрать кровь, чтобы не напугать Алёшку. Анька попыталась открыть глаза. Один глаз не открывался вообще, а сквозь второй можно было увидеть только белую пелену, словно туман застилал всё вокруг. Через несколько секунд Анька сделала ещё одну попытку и вокруг стало немного прояснятся. Сквозь гул в ушах стали доносится звуки, как будто из подвала кто-то приглушенно кричал и матерился.

Анька сделала ещё усилие над собой и попыталась подняться. Через пелену тумана, всё ещё застилавшего её глаза, она увидела какое-то движение на полу, словно туго смотанный клубок из тряпок, шерсти, человеческих рук и ног катался из стороны в сторону.

Постепенно к Аньке стал возвращаться слух, и она ещё чётче услышала крики, рычание и чей-то визг. Собаки? Это был Сашка, который каким-то чудом оказался внизу и сейчас вцепившись в лицо Седому, просто рвал его с животным остервенением. Седой пытался скинуть Сашку и оторвать его от себя даже ценой потери частей тела, но Сашка не поддавался. Таким его Анька никогда не видела. Он был похож на дикого волка, защищавшего свое потомство. Лицо Седого было всё в крови. На руках болтались оторванные куски кожи, вся одежда превратилась в клочья. Аньке с трудом удалось перевернуться на бок и сесть, прислонившись к стене. Она посмотрела наверх, но мамки не было видно. Анька решила найти что-то тяжелое, чтобы огреть этим Седого и встав на колени она поползла к стене, где Иван Кузьмич хранил свои инструменты.

И тут раздался визг. Жуткий, душераздирающий визг раненого животного, пробирающийся под жилы. Анькино сердце остановилось. Она медленно села и повернулась в сторону, где происходила драка. С ужасом она думала какую картину перед собой увидит. Сашка валялся в углу как половая тряпка и не дышал. Седой лежал посредине комнаты, тяжело хрипел и всхлипывал.

Анька боялась пошевелиться. Спустя несколько секунд Седой зашевелился, и куча тряпок громко кашляя и харкая кровью, стала медленно подниматься. Уже стоя на ногах Седой медленно обведя взглядом комнату уткнулся глазами в Аньку и сделал в её сторону неровный шаг. Встав на четвереньки, Анька стала пятиться к стене. В глазах у неё до сих пор всё плыло и двоилось. Ещё одну драку она не переживет. В голове лихорадочно бегали мысли о спасении. Анька была готова вцепиться и убить Седого голыми руками. А если надо она как Сашка готова была вцепиться зубами ему прямо в глотку.

Вся Анькина рубаха была в крови и в грязи от сапог Седого. Рассеченное топором ухо ещё сильнее стало кровоточить, и ночная Анькина рубаха уже почти наполовину пропиталась кровью. Волосы растрепались по плечам и склеились от крови. Она чувствовала себя сейчас загнанным на охоте зверем, и готова была драться до последнего вдоха.

Во дворе что-то загремело, раздался приглушенный голос раненного, который звал на помощь. Седой с горечью сплюнул в сторону Аньки и с перекошенным от гнева лицом, а вернее тем, что от него осталось, выскочил во двор. На улице послышались приглушенные голоса и какое-то движение. Анька приподнялась на колени и выглянула в ближайшее к ней окно. Две темные фигуры, сцепившись друг с другом, удалялись в лес. Анька с облегчением села на пол и тупо уставилась на темную кучу, которая должна была быть Сашкой и слезы стали литься ручьем из её заплывших от побоев глаз. В доме было тихо. Наверху тоже не раздавалось не звука.

III

Анька не знала, сколько прошло времени. Она лежала на полу, прижав колени к животу и не могла оторвать взгляд от Сашки. Его самоотверженность и храбрость поразила Аньку до глубины души. Анька знала многих людей, которые не вступились бы за неё в этой ситуации.

Сашка, такая веселая и послушная собака. Преданный товарищ и друг. Он научил плавать Алёшку в лесном озере, когда тот боялся даже ступить в него. Мог согреть в холодную зиму и избавить от всех печалей и невзгод. Сашка ещё один ребёнок в их семье, который любил их всех своей безусловной собачьей любовью.

Наверху что-то зашевелилось. Анька с трудом подняла глаза и увидела спускающуюся по лестнице Прасковью Романовну. Она осторожно встала на пол и подойдя тихонько к Аньке, приподняла её и крепко прижала к себе.

– Аня, доченька не плачь. Слава Богу ты жива, со всем остальным мы справимся, мы переживем.

Так они посидели несколько минут. Прасковья Романовна посадила Аньку и прислонила её к стене, а потом подошла к Сашке и присев возле него на корточки прижала его к себе. Посидев так несколько минут, Прасковья Романовна повернула его на другой бок, сквозь шерсть на спине открылась кровоточащая рваная рана. Тело было мягким. Вся шерсть, которая раньше была гладкой и шелковистой от бесконечных расчёсывании и поглаживаний, теперь стала похожа на сваленную грязную шкуру, всклокоченную и пропитанную липкой кровью.

Сашка захрипел.

– Ань он живой! – Воскликнула Прасковья Романовна. – Слава Богу он живой.

Анька в голос зарыдала. Прасковья Романовна, тоже не сдержав эмоций стала всхлипывать. Оторвала резким движением кусок ткани от своей рубахи и прижала к Сашкиному боку. Потом оторвала ещё один и обмотала Сашку поперек тела. Сашка открыл один глаз.

– Ты Сашка теперь как твоя любимая хозяйка, с одним всевидящим оком. – Прасковья Романовна засмеялась и тут же заплакала. Стала наглаживать Сашку и причитать какой он молодец и как они его все любят и, что он выздоровеет скоро. Анька тоже плакала и смеялась. – Иван Кузьмич, когда придёт, тебя быстро на наги поставит вот увидишь Сашка он и не таких бедолаг с того света вытаскивал.

– Пойдем, дочка, теперь твоя очередь на перевязку идти.

– У тебя мам теперь тут военный госпиталь.

– Ничего милая, мне не привыкать. В войну многих с того света вытащили, авось и вас с Сашкой выходим.

Прасковья Романовна подхватила Аньку под руку за талию и медленно завела в дом. В доме она положила её на кровать и собралась уходить.

– Мам, а где Алёшка? – В растерянности спросила Анька.

– Алёшка спит, представь себе, даже не шелохнулся, пока его мать тут в боях участвовала.

– Хорошо, что он не видел ничего и не слышал. Не будут кошмары мучить ребенка.

– Это да, со сном у него проблем по всей видимости не будет никогда.

– А кто там гремел во дворе? С ними ещё кто-то был?

– Нет, Ань, это я слезла с чердака и пошумела, надеялась испугать, что и получилось. Но боюсь вернутся ироды скоро. Не простят эти черти такого исхода, чтобы их девка с собакой отмутузили.

– Мы их будем ждать мам, будем готовы.

– Да хватит тебе Ань, навоевались уже. В лес уйдем, там спокойней и безопасней.

– Хорошо, так тоже можно. – Не в силах спорить сказала Анька.

Пока они говорили, Прасковья Романовна поставила греться воду и вышла в сени, откуда через минуту вернулась с Сашкой на руках. Сашку мамка положила возле печки на одеяло. Он тяжело дышал и не открывал глаза. Его повязка уже вся пропиталась кровью. Прасковья Романовна опять вышла во двор и вернулась с целой корзиной травы и каких-то банок. Сначала она промыла все Анькины раны и прополоскала волосы. Все открытые раны она смазала какой-то мазью. На лицо наложила примочек, из каких-то заваренных трав. Дала выпить настойку и через несколько минут Анька провалилась в глубокий сон.

Когда Анька заснула, Прасковья Романовна стала заниматься перевязкой Сашки. Как и Аньке она наложила на открытую Сашкину рану мазь и перевязала.

– Ничего, Сашка, выходим тебя. Ты ещё побегаешь. – Сквозь слезы приговаривала Прасковья Романовна скорее для того, что успокоить себя, потому что Сашка никак не реагировал, а только тяжело дышал.

Посидев еще немного с Сашкой, Прасковья Романовна пошла убирать в сенцах. Скоро будет светать, поэтому нужно успеть всё прибрать к рассвету. Прасковья Романовна волновалась, что Алёшка встанет и увидит следы этого побоища. Но она беспокоилась зря. Алешка сладко спал на чердаке, укутавшись в своё одеяло.

Прасковья Романовна наносила воды, хорошо, что небо чистое без облаков, яркий месяц всё освещает. Растопила печку, нарвала тряпок, все равно все сжечь придется, кровь не отстираешь. В сенцах закрыла все окна одеялами и простынями и зажгла лампадки. Сначала пришлось быстро отмыть дверь, которая лежала посреди комнаты, потом не без труда Прасковья Романовна ее подняла и плотно приставила в проем. Зажгла лампадки поярче и стала отмывать полы и стены.

Через час следов от побоища не осталось, если не считать следов от пуль в стенах и выломанной двери. На улице уже стало светать Прасковья Романовна разожгла печку на улице за сараем и покидала туда все тряпки вместе со своей и Анькиной ночными рубашками, а также разломанные во время драки табуретки и лавки. Как только всё догорело, Прасковья Романовна поставила на огонь большой чан для варки картошки для свиней и пошла в дом, будить Алёшку, который всё также беззаботно спал в самом углу чердака, где сквозь боковые окошки уже пробивались солнечные лучи.

– Просыпайся Алёшка, пойдем блины печь, вдруг сегодня папка с дедом приедут? – тихонько нашептывала Прасковья Романовна на ухо своему внуку еле сдерживая слезы.

Алёшка открыл сонные глаза и улыбнулся, увидев свою бабулю. Посмотрев ещё с минуту, он понял, что находится не в доме и вопросительно посмотрел на Прасковью Романовну.

– Где это мы бабуля?

– На чердаке. Ты что это не помнишь, как мы с тобой играли в поход? И решили разбить лагерь чтобы заночевать в горах?

– Нет, не помню.

– Ну ты даешь, Алёшка! Я думала ты всем будешь рассказывать про наш поход, а ты всё проспал и ничего не помнишь? – Надула по детски губы Прасковья Романовна, сделав вид, что она расстроилась.

– Ничего бабуль, ты мне всё расскажешь, а я всем перескажу. – Предложил Алёшка, потирая макушку головы.

После этого он беззаботно улыбнулся и пошёл к окну. Открыв окно, Алёшка впустил на чердак солнце и птичьи голоса

– А где мамка? В лес уже пошла?

– Мамуля твоя спит, приболела она, ты её не тревожь, пусть отлежится.

Алёшка испуганно посмотрел на Прасковью Романовну

– Чем заболела? Когда?

И стал охать и причитать как старичок.

– Давай за лекарем сходим, бабуль? Давай я один схожу? Я помню! Мы с Сашкой пойдем! Он меня в обиду не даст! Пусти нас, бабуль!

– Сашка точно тебя в обиду не даст, – грустно улыбнулась Прасковья Романовна. – Но он что-то тоже захворал, но я его полечила, он теперь спит, отлеживается.

Алёшка замолчал и с недоумением и подозрением стал смотреть на Прасковью Романовну. Чувствовал, что что-то произошло пока он спал. Не помнил Алёшка, чтобы его мамка, когда-то болела, да ещё одновременно с Сашкой. Но вопросов задавать не стал, знал, что если надо, то расскажут. Прасковья Романовна, поняла, что Алёшка всё равно скоро всё поймет, но пугать его ничем не хотела, решила тянуть до последнего.

– Ладно тебе, причитать, пойдем лучше помогать мне будешь, мы теперь с тобой вдвоём на хозяйстве. А дел у нас с тобой невпроворот. Так что пошли, некогда нам раскисать.

Алёшка согласно кивнул, подхватил свое одеяло и помчался вниз. Прасковья Романовна тоже заспешила. Решила надо ему заданий надавать, отвлечь ребенка. Спустившись вниз, Прасковья Романовна застала внука сидящим рядом с Анькой и гладившим её по голове и по руке. Анька крепко спала и дышала чуть слышно. Посидев с матерью, Алёшка пошёл к Сашке, уселся рядом с ним, обнял его лохматую голову и стал петь какие-то свои колыбельные песни, укачивая голову Сашки.

У Прасковьи Романовны навернулись слёзы. Алёшка такой маленький, худой, но с такой недетской мудростью в глазах и сочувствием в голосе. Поскорее бы вернулись мужчины, они уж точно будут знать, что дальше делать.

Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей Прасковья Романовна занялась тестом для блинов и кашей, периодически проверяя Аньку и Сашку. Алёшка недолго посидел с Сашкой и побежал умываться на улицу. В дом он вернулся уже более бодрый и решительный.

– Бабуль, давай я помогу!

– В чём помогать будешь?

– Во всём, давай мне задания! Я сегодня вместо мамки буду!

– Молодец! Ты мой помощник. Давай поешь сначала, а потом вместе начнем все дела переделывать. Сегодня папка должен прийти с дедом, так что нам с тобой поторапливаться нужно, чтобы всё успеть к их приходу.

Алёшка согласно кивнул и начал доставать посуду.

– Бабуль, а ты когда была маленькой, кем мечтала быть?

– Не знаю, когда растешь в деревне, выбор то не велик, да и времена другие были, особо мечтать не приходилось. Но вообще, я очень хотела узнать о мире побольше, как всё устроено. Мне, в общем то, это удалось. Не до конца, конечно, но много я узнала за свою жизнь. Мне грех жаловаться. Живя в лесу, понимаешь природу и немного начинаешь понимать общий замысел.

– Какой ещё замысел? Чей?

– Бога! Ведь кто-то это всё создал? Да так всё тонко продумал.

– Это ты что-то слишком сложное для меня говоришь. Скажи мне лучше, а кем бы ты хотела, чтобы я стал, когда вырасту?

Прасковья Романовна улыбнулась и поцеловала Алешку в макушку.

– Счастливым человеком и оставался им на протяжении всей своей жизни. А уж какой дорогой ты пойдешь, это не важно, главное, чтобы ты этой дорогой был доволен.

– И даже если я стану лётчиком?

– Даже если станешь лётчиком! Если это сделает тебя счастливым пусть будет так.

– Да, я думаю сделает. Ведь это моя мечта бабуль. – Мечтательно подняв глаза к потолку сказал Алёшка. – Представляешь, я смогу по небу долететь к любому человеку, которому нужна будет помощь. Я всем, кому не говорю про это, все хитро улыбаются. Не верят мне.

– Все тебе верят Алёшка. И в тебя верят! Но на твоем пути может много встретиться людей, желающих затушить твой энтузиазм. Твоя задача в том, чтобы сохранить его на прежней высоте. И если ты сможешь это сделать и не поддаваться на их уловки, то постепенно все вокруг тебя им заразятся. Ты, главное, не теряй свое детское озорство. Развивай свое чувство юмора. Ведь если у тебя останется чувство юмора, то тебя невозможно задеть или того хуже унизить. Это будет твой спасательный круг!

– Надо у Якова потренироваться шутить! У него это хорошо получается.

– Да, Яков шутник еще тот. Хороший для тебя пример.

Прасковья Романовна накормила Алёшку кашей и молоком с блинами. Когда с едой было покончено она поручила ему вымыть всю посуду и потом пойти проверить готовность картошки для свиней. Сама она пошла в сарай кур покормить. Вместе они за полчаса управились. Потом они вдвоем пошли кормить поросят. Алёшка всем раздал имена и поэтому при каждом удобном случае он с каждым говорил и каждого обязательно гладил.

После они уже направились в огород, где набрали огурцов, тыкву срезали и нарвали щавеля. Сегодня Прасковья Романовна для мужчин решила наварить щавелевого супа, пирог с тыквой испечь и малосольных огурцов с картошкой сделать. В погребе ещё окорок свиной лежит с салом, так что еды у них было в достатке.

Прасковья Романовна, чтобы Алёшку отвлечь, всё время вопросы ему задавала, про моря и страны заграничные, ну и про самолеты, конечно. Алёшка рад был до без памяти, говорил без умолку. Так они вместе до вечера и проболтали.

Анька спала весь день, даже не пошевелилась. Но щёки стали розоветь, значит, скоро на поправку пойдет. Сашка стал дышать ровнее и тише, даже воды попил, значит тоже быстро поправится. Алёшка с Сашкой еще несколько раз поговорил, рассказал ему про все дела, которые он сделал, нагладил его всего, а когда Прасковья Романовна его отправила во двор за дровами, то быстро поменяла ему повязку пока кровь не просочилась. Алёшка ничего и не заметил.

К Аньке Алёшка не подходил, боялся разбудить, Прасковья Романовна сказала, что ей спать много надо, вот он и аккуратничал, только невзначай вставал на цыпочки и смотрел издалека на неё. После обеда прибегал Ванька Старостин и сообщил, что мужики домой собираются, если ничего не случится, то придут сегодня вечером.

Прасковья Романовна рассказала Ваньке про ночное происшествие и велела быстро возвращаться в село и Шурку спрятать. Услышав, что Шурке грозит опасность Ванька вскочил и не попрощавшись пулей выбежал со двора.

Когда стало темнеть Прасковья Романовна с Алёшкой снова накормили всех животных, вместе подоили корову. После этого, вернулись в дом и стали накрывать на стол к приходу мужчин. Алёшка так был занят всеми делами, что даже не заметил поломанной двери в сенцах и следов от пуль в стене. Когда за окном совсем стемнело, они достали пирог из печи и решили передохнуть. Алёшка взобрался к Прасковье Романовне на колени, обнял её за шею и прижался к ней всем своим тельцем.

– Бабуль, а когда ты была маленькая, у тебя была собака?

– Конечно, была. У всех в деревне собаки были. Это уже как обязательный член семьи. Они везде с нами ходили, всегда у нас была компания. Ведь собака – это почти тот же человек всё понимает, а сказать не может, и инстинктов больше. А так она чувствует всё тоже самое и любит также, а может даже и сильней. Собак у нас все любили, да и вообще всех животных в деревне любили. С детства нас приучали хорошо с ними обращаться. Ведь животные – это наши кормильцы, а собаки и кошки наши защитники от грызунов и даже от злых духов и злых людей. Так что и ты, Алёшка, всегда хорошо обращайся с живностью и природой. Без этого мы ничто и одни выжить не сможем.

– Бабуль, а что будет, когда я вырасту?

– Не знаю, что будет. Будет только то, что ты сам захочешь. Все мы в руках Бога и ниже его ладоней не упадем. Так что будь смелым и ничего не бойся. Мечтай, смело шагай в неизвестность. Даже если будет очень трудно, не волнуйся и сильно не переживай, значит, нужно усвоить этот урок, чтобы ты смог добраться до всех вершин о каких только мечтаешь. Знай, всё в жизни временно, если у тебя всё будет хорошо – наслаждайся моментом, а если не очень – не раскисай, знай, что всё пройдет. Главное, никогда не забывай заботиться о людях старых и молодых, больших и маленьких, о зверях, о природе. Главное в жизни человека быть полезным, это его суть, приносить пользу человечеству и земле. Если человек живёт только для себя, он глубоко несчастен. Не всегда он это сразу понимает, но к старости точно поймет, какая пустая и бесцельная жизнь у него была. Так что где бы ты ни был Алёшка, и чтобы ты не делал, кем бы ты ни стал, помни об этом. Не ищи какой-то особый смысл в жизни, жить счастливо вот и весь смысл. Но всегда ставь перед собой цели, большие и маленькие. Иначе твоя жизнь задохнётся. На самом деле я уже знаю, Алёшка, что ты будешь хорошим человеком. Когда я рядом с тобой, моя душа исцеляется.

Прасковья Романовна прижала к себе внука и поцеловала его в макушку. Сегодня ей, как никогда, хотелось рассказать ему всё и обо всём. После произошедшего, Прасковья Романовна вдруг поняла, как быстро и неожиданно может всё оборваться, и она может не успеть сказать последние какие-то важные слова. Их размеренную, тихую и спокойную жизнь теперь уже не вернуть.

– Я тебя люблю, Алёшка, очень сильно. И вся наша семья тебя очень любит. Помни об этом всегда.

Алёшка притих. Никогда он не видел бабулю такой разговорчивой и откровенной. Она больше любила подшучивать над ним и над мамкой, а больше всего над дедом. А вот так, по-взрослому, с ним она говорила первый раз. Он чувствовал большие перемены, которые произошли и ещё будут происходить в их жизни и в их семье.