Текст книги "Лес проклятых"

Автор книги: Елена Усачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Нормально, – прошептала Катя. – Голова что-то закружилась. Я посплю, и все пройдет.

Она закрыла глаза, дернулась всем телом и замерла, мгновенно провалившись в сон.

Ира на цыпочках вышла в кухню. На глаза ей попалась кастрюля с молоком. В нем плавала черная крошка, как головка сгоревшей спички.

Иру затошнило. Павел еще со своими рассказами! Она схватила кастрюлю и выбежала из дома.

На огороде Ира заметалась. Куда его вылить? На грядку? А вдруг картошка завянет? Под смородину? Тоже может загнуться. Она добежала до мусорной кучи, опрокинула кастрюлю. Выливаясь на землю, молоко пенилось и шипело.

То-то же! Напьются кошки такого ядовитого молока и начинают кидаться на людей. Заболеют бешенством, заразят всех вокруг и умрут в страшных мучениях. А человек выпьет – лешаком станет, будет людей по лесу кружить, звериным голосом выть и на четвереньках бегать.

– Вот ты где!

Ира вздрогнула, кастрюля выпала из ее рук. У забора стоял Павел. За его спиной маячили Артур и Наташка Красина, Пашкина подружка, высокая, тощая, в коротком топике и свободных брюках, смотрелась она в своем наряде, как пестик в колокольчике. Но все равно красивая, даже несмотря на худобу.

– Опять потерял меня? – зло спросила Ира, наклоняясь за кастрюлей.

– Чего это ты тут делаешь? – Артур забрался на забор.

– Вот забыла спросить! – возмутилась Ира. – Что надо, то и делаю!

– Где тебя вчера носило? – Павел открыл калитку.

– Где носило, там уже нет, – попятилась Ира. – Или ты решил меня еще раз поискать?

Она вдруг вспомнила про Катьку. Нельзя ее сейчас оставлять одну!

– Обиделась, что ли? – по пятам за ней пошел брат.

– Радуюсь! – Ира поднялась на крыльцо. – Чего вам надо? Идите отсюда! Вы Катьку разбудите.

Артур как-то странно посмотрел на нее, потом взглянул на Пашку, перемигнулся с ним и ступил на крыльцо.

– Дело у нас к тебе, – произнес он.

– У Наташки тоже дело? – повернулась она к Красиной. – Ты зачем сюда пришла?

Наташка тряхнула красивой кудрявой головой, скривила пухлые губы в усмешке.

– Я не к тебе, я к Пашечке, – томно произнесла она.

– Вот и сидите на улице, – буркнула Ира, вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Она очень надеялась, что вся эта компания останется во дворе.

Зря надеялась.

– Рассказала бы, как ты из леса вышла, – шагнул следом за ней Пашка.

– Тебе зачем? – Ира заглянула за штору – Катя спала.

– Хочу узнать, как ты день провела. – Пашка развалился на диване, жестом приглашая своих друзей располагаться.

– В следующий раз пойдем вместе. – Ира недовольно смотрела на незваных гостей. – Чего расселись?

– Слушай! – Пашка сделал выразительную паузу, внимательно посмотрел на Иру и, решив что-то для себя, спросил: – Куда ты сумку дела?

– Какую сумку?! – опешила Ира.

– Пакет, с таблетками, – не спуская глаз с сестры, пояснил брат.

– Анальгин понадобился? – Иру взяла злость. – Головка болит? Иди, постучись ею об стенку, полегчает.

– Я серьезно.

– Если тебе так нужна была эта сумка, вез бы сам, – отрезала Ира.

– А я и вез. Машина сломалась. – Павел усадил сестру рядом с собой. – Скажи, ты ее потеряла?

– Бросила, – ехидно сообщила Ира. – Если пойдешь от Кременок через лес – найдешь. В том месте хорошо натоптано.

– В пакете ничего, кроме таблеток, не лежало?

– Что там должно было лежать? – Ира не могла понять, чего от нее хотят. – Шоколадка?

– Нет, – подала голос Наташка. – Там лежал платок.

– Не было никакого платка, – мгновенно отозвалась Ира. Но, уже договаривая фразу, вспомнила – был платок, рыжий, с петухами на уголках. Она его повязала, когда входила в лес, а потом куда-то дела. Машинально пощупала голову. Никакого платка там, конечно же, не было. А был ли он на самом деле? Может, привиделся?

– Ты уверен, что он лежал в сумке? – тихо спросила Наташка у Павла.

В профиль она была особенно красива: густые кудрявые каштановые волосы, покатый чистый лоб, небольшой носик, пухлые губы и нежные румяные щеки. Наташка была первой местной красавицей. Ее приезда в деревню на каникулы ждали все. В этом году брату повезло – Наташка обратила на него внимание.

– Уверен. – Брат хмурился – Пашке не нравилось, что ему не верят. Так ему и надо! – Ирка, не вертись, говори прямо. Или ты не заглядывала в пакет?

– Зачем мне туда смотреть?

– Ирочка, скажи, – Наташка склонилась над Иркой, ее нежные серо-голубые глаза оказались совсем рядом, – ты сразу бросила сумку или потеряла ее уже в лесу.

– Сразу, – соврала Ира. Наташкин пристальный взгляд не позволял ей сосредоточиться.

– Ты в нее заглядывала? – продолжала допрос Красина.

– Заглядывала, – механически повторила Ира последнее, что произнесла Наташка.

– Видела платок?

– Платок?

– Старый такой, затертый? Понимаешь, его у меня Паша взял без спроса…

– Чего это без спроса? – встрял Пашка. – Сама дала.

– Заткнись, – Наташка метнула на него уничтожающий взгляд. – Ирочка, вспомни!

Наташкины глаза вдруг изменились. Потемнели, в них появилось что-то жесткое, холодное и ненавидящее. Ира вскрикнула, отшатнулась, попыталась загородиться от этих страшных глаз ладонью. Но куда она убежит дальше дивана, в какой пыльный угол забьется? Если только сквозь стенку пройти. А Наташка все надвигалась и надвигалась на нее.

– А-а-а-а!

Ира поднырнула под стол. Ее перехватил Артур. Встряхнул Иру как тряпку и зло прошипел ей в лицо:

– Говори!

– Это что такое? – На пороге стояла бабушка. – Что вы тут делаете?

Артур первым выскочил за дверь, вслед за ним бросился Пашка. Перед тем, как уйти, Наташа внимательно посмотрела на Иру.

Неприятный взгляд. Очень неприятный.

Ира расстроенно шмыгнула носом. Ей было обидно, что она испугалась глупой Наташки, что Пашка оказался таким вредным, а Артур – так просто гадом, что очень неудачно проходит лето, что болеет Катька. И вообще, жизнь – одни сплошные неприятности.

– Кто у нас здесь плачет? – Бабушка помогла Ире встать. – Нельзя вас на минуту оставить, начинается бе-зобразие! – Сухой ладонью она вытерла внучке заплаканное лицо. – А я в город ездила, гостинцев привезла…

Из принесенных с собой сумок бабушка выложила на стол пакеты и свертки.

– Бабушка! – Ире вдруг захотелось все ей рассказать. И про болото, и про цыганку, и про странный дом председателя, и про мальчика в лесу. Но заговорить она не смогла. Она судорожно всхлипывала, сдерживая рыдания.

– Что ты, что ты, – испугалась баба Риша, склоняясь над внучкой. – Хватит, перестань. Что ж ты так убиваешься? Ну, посмотри, посмотри, что у меня есть!

Бабушка покопалась в кармане передника и достала белесую маленькую расческу без ручки.

– Смотри, какой гребень, – улыбнулась она. – Это еще моей мамы вещица.

Сквозь слезы Ира рассматривала костяной изогнутый гребешок с плоским зеленым камешком. Часть зубчиков была отломана. Ира повертела в руках вещицу, неловко провела ею по волосам, расчесываясь.

– Вот так. – Бабушка сняла с ее волос резиночку, подхватила прядку, закрепила ее гребнем. Ира, вытирая слезы, побежала к зеркалу.

– Баба, а расскажи про следопытов, – попросила она, разглядывая свое отражение. Изменений никаких, но все равно приятно.

– Каких следопытов? – недовольно переспросила баба Риша.

– Тех, что в Воронцовке столб поставили, – повернулась к ней Ира.

– Столб? – нахмурилась бабушка. – А, боже мой, столб… Не столб это, а памятник.

– Ну да, памятник. Как его… стела.

– Ходили здесь лет пять назад какие-то, – заговорила бабушка, разворачивая покупки. – Все по лесу лазали, гильзы, патроны собирали, скелеты выкапывали. Говорили: по всем документам выходит, что именно здесь немца во время войны и остановили.

Бабушка замолчала.

– А потом? – торопила ее Ира.

– Что потом? Узнали следопыты про Воронцовку, что ее сожгли. Хотя кто об этом не знал? Никто и не скрывал. Была деревня, а теперь нет.

– А как немцы ее нашли? Она вон как далеко стоит.

– Чего тут искать-то? Все дороги хожены-перехожены. Немца тут одного убили, вот они и решили, что убийца – из Воронцовки. Нашелся предатель, что немцев в деревню отвел. Это мы уже потом узнали, что деревню спалили. Никто не выжил.

– Совсем-совсем?! – ужаснулась Ира, вспомнив кирпичи на поле.

– Проклятое место стало. Туда и так-то мало ходили, а с тех пор даже за грибами в ту сторону не заглядывали.

– А правда, что там колдунья жила?

– Ты это не выдумывай! – Бабушка недовольно громыхнула чайником. – Кто тебе голову всякой ерундой забивает?

– А мне сказали, что ты все знаешь! – прошептала Ира. Бабушка недоговаривала, это было очевидно. Почему она вдруг стала такой скрытной?

– Кто сказал? – Баба Риша остановилась посреди кухни. – Люди соврут – недорого возьмут.

– В Воронцовке. Там и фамилию твою знают.

Бабушка недовольно поджала губы.

– Знают, чего знать не положено, – жестко произнесла она, глядя в окно. – Кто ж теперь разберется, что было, а что нет?

– А что было? – не унималась Ира.

– В мире многое случается.

– Ну, бабушка, – заканючила внучка.

– Да что вы все ко мне с этой колдуньей пристаете! Это ж когда было? Двести лет назад? Об этом и книг тогда не писали.

– Не писали, значит, рассказывали.

– Да нечего рассказывать. Вроде была какая-то колдунья, ворожбой занималась. У нас в деревне жила. Прогнали ее. В лес прогнали. Больше никто про нее и не слышал.

– А ее сын? Маленький мальчик с собакой. Что с ним стало?

– Не знаю, – отрезала баба Риша и с чашкой отвара пошла в комнату.

– А следопыты? – побежала за ней Ира. – Они что-то нашли?

– Книжки читали, по деревням ходили, выспрашивали. Что нашли, все при них осталось. Много народу вокруг них тогда крутилось. И из нашей деревни, и из Караулово…

Бабушка потрогала Катю за плечо. Та завозилась, просыпаясь. Ира растерянно смотрела на сестру. Глаза у Кати блестели, руки еле держали чашку.

– Что же это с тобой такое? – вздохнула бабушка.

Ира забралась с ногами на кровать. Ей стало тоскливо и страшно. Все непонятно, все скрытно, всюду тайны. И так хочется домой…

– Если ты завтра не встанешь, придется тебя, голубушка, либо в город, либо к родителям отвезти, – проворчала баба Риша. – Не нравится мне твоя хворь.

Ира схватила сестру за руку.

– Ну, чего? – недовольно буркнула та.

– Ты давай, выздоравливай, – зашептала Ира. – Я такое место нашла – класс! На велосипедах туда бы съездить. Красотища… Огромное поле, а кругом лес. И небо низко. А посередине – столб.

– Какой столб? – тяжело дыша, спросила Катя.

– Памятник. Следопыты поставили. Там война была, – быстро шептала Ира.

– Война? – эхом отозвалась Катя.

– Великая Отечественная. Помнишь, мы в школе проходили?

– Я домой хочу. – Катя тихо заплакала.

– Ты что? Зачем? Мы еще в Воронцовке не были. Там классно!

– Я к маме хочу.

– Ей позвонить можно. Она приедет. Ты не плачь. Подумаешь, заболела! Я тоже заболеть могу.

– Не надо.

– Что ж это творится такое! – Бабушка заспешила на кухню.

Сестры прислушались. По улице ехало несколько тяжелых машин, отчего в окнах мелко дрожали стекла.

– Что это? – хором спросили девочки.

– Вы поглядите, что он делает! – причитала баба Риша. – Ах, ирод!

По дороге с грохотом двигались два тяжелых трактора. Выехав за деревню, они повернули направо, сползли в ельник и потарахтели к колодцу.

– Куда это они? – спросила Ира.

– К болоту, – зло ответила бабушка. – Говорили ему, не спеши. Нет, как же! Неймется ему. Все сразу сделать хочет.

– Зачем к болоту? – не поняла Ира.

– Осушать его будут.

Ира подбежала к Кате, та посмотрела на нее с испугом.

– Я сейчас! – крикнула Ира и выскочила за дверь.

Тракторы она догнала на спуске к заливному лугу. Здесь топтались люди. Мужики шагами обмеряли топкое место. Болотце было изрыто гусеницами. Ни одного цветка не осталось. Появление тракторов вызвало у деревенских жителей оживление. Люди еще больше засуетились, расхватали лопаты, дружно начали копать канавку, намечать место будущего водостока. На все это с пригорка смотрел Полозов. Стоявший рядом с ним мужчина прятал в портфель бумаги. Ира побежала к ним.

– И все сделаем, – сказал мужчина, хлопнув рукой по закрытому портфелю. – Так вас устроит?

– Устроит. – Председатель хмуро сдвинул брови.

– А оплата? – Мужчина заглянул председателю в глаза.

– Оплата через райцентр. Я уже направил туда распоряжение.

Мужчина кивнул и пошел к тракторам. Полозов посмотрел ему вслед и тут заметил Иру. Под его тяжелым взглядом она сжалась. Председатель тяжелой походкой двинулся в ее сторону.

– Оставьте болото! – выпалила она. Ее поддерживал гнев бабушки, испуг Катьки. Она сейчас была не одна против председателя. За ее спиной стояли многие и многие!

– Не суйся, куда не следует, – грубо оборвал ее Полозов, собираясь пройти мимо. – Зря вы с бабкой везде лезете. Как бы вам за это не поплатиться.

– Болото хорошее, – чуть слышно прошептала Ира. – Полезное.

– Болото хорошим не бывает. Правление решило посадить на этом месте свеклу.

– Кому нужна ваша свекла? Здесь кувшинки росли! Нельзя на этом месте ничего сажать! Как вы не понимаете?

– Учить меня будешь? – нехорошо хмыкнул председатель.

Взгляд его стал тяжелым. «Как у медведя», – почему-то подумала Ира. А потом вспомнила – не «почему-то», а потому, что Катька в председательском доме встретила медведя. Живого или мертвого – неважно. Он ее напугал. Да так сильно, что она сбежала и весь день нигде не показывалась. Вот и сейчас Иру пытаются напугать.

– Захочу, и вашей деревни не станет, – зло прошептал председатель. – А захочу, лес под корень сведу.

– Вы не сможете этого сделать.

– Смогу. Я на многое способен, девочка.

Ира сжала кулачки, готовая спорить дальше, да так и замерла. Воронцовка! Ее именно что смели с лица земли. Из-за колдуньи. Из-за того, что ее там не приняли.

А председатель уже говорил что-то невозможное:

– Жаль, тебя в лесу волк не съел. Но ничего, он тебя еще достанет! Сестра твоя не жилец. Посмотрим, что с тобой будет.

Эти слова заставили Иру окаменеть. До этого у нее были только предположения и тайная надежда на случайное совпадение. Теперь же все стало на свои места. Никаких совпадений! Катю действительно изводят, Иру действительно хотят убить.

А председатель все наступал и наступал на нее:

– Что ты здесь ходишь, вынюхиваешь, выспрашиваешь? Кто вы такие? Бабка думает, ей все можно? Нельзя! Ее очередь тоже придет!

Полозов взял Иру за шкирку и потащил за собой. Она испугалась, что он ее утопит.

– Нет! Пустите! – забилась она в его руках.

– Вчера у тебя был платок. Где ты его взяла? – На каждый вопрос председатель встряхивал Иру, как будто она была бессильным кутенком. – Бабка дала?

– В сумке нашла, – крикнула Ира, от страха забыв, что можно и соврать. – Наташка Красина сказала, что платок ее.

– Красина? – Полозов разжал руки. – Красина, – как заклинание медленно повторил он и вдруг расхохотался. – Красина! Конечно же, Красина! Сейчас он у нее?

Ира замотала головой.

– Врешь! У нее, – председатель радостно потер ладони. – Платок…

Полозов явно сходит с ума. Ему-то зачем понадобился платок?!

Иру больно дернули за волосы.

– Ай, – вскрикнула она, схватилась за голову и тут же почувствовала, что в ее прическе чего-то не хватает. – Отдайте! – подпрыгнула она, пытаясь отнять у цыганки Вали свой гребешок. – Это мое. Это бабушкино!

– Бабушкино? Ты так думаешь? – сквозь зубы процедила Валя, пряча руку с гребнем в складках юбки. Звякнули браслеты. Ира как зачарованная проследила за ее движением. Звон, браслеты… Где-то она слышала этот звук. Сегодня или вчера?..

– А ты все с побрякушками носишься? – Полозов забыл про Иру. Смотрел на цыганку, ронял тяжелые слова.

– Что ты, Василий Иванович? Одно же дело делаем. – Цыганка улыбнулась, блеснули на солнце золотые коронки. – А эта соплячка все еще жива?

Ира вся похолодела.

– Ты тоже не торопишься, – в тон Вале отозвался Полозов. – Они обе еще живы.

– Это ненадолго. – Цыганка сложила руки на груди. Гребень пропал. Его не стало. Он затерялся где-то в бесконечных складках длинной цыганской юбки. – Сам-то что медлишь? А то мы и без какой-то тряпки не справимся? Шкатулка полна. Дай мне свою силу!

– Не торопись, – Полозов, как упрямый бычок, склонил голову. – Сначала надо убрать тех, кто нам мешает.

– Кто ж тебе еще мешает, Василий Иванович? Эти девочки?

– Все мешают, – прорычал он.

– Начни с нее! – ткнула пальцем в замершую Иру цыганка.

– Вот этим и займемся, – легко согласился председатель.

Ире показалось, что идущий на нее председатель как-то странно присел, словно собрался упасть на четвереньки. Да он, кажется, и сделал это! Тянувшаяся к ней рука раздалась вширь, пальцы срослись и покрылись темной жесткой шерстью, из-под нее показались крепкие бурые когти…

– Мама! – взвизгнула Ира и припустила по дороге наверх, к деревне. Ничего она не видела, ничего не понимала. Только помнила, какими глазами напоследок посмотрел на нее председатель. Страшными, звериными. Это были холодные глаза хищника, ненавидящего все вокруг.

У дома Ира не стала задерживаться, чтобы открыть калитку. Перемахнула через забор. Утопая в мягкой земле грядок, она проскочила через огород, забежала в дом, дрожащими руками задвинула засов на двери.

Медленно сползла на пол.

Засов не поможет. Ничего не поможет. Они могут проходить и сквозь закрытые двери. Они могут убивать на расстоянии. Им ничего не стоит уничтожить целую деревню!

На крыльце раздались шаги. Дверь дернулась.

– Это кто же там безобразничает?

Голос бабушкин.

Теперь все будет хорошо, бабушка не даст внучек в обиду!

Ира потянулась к засову.

А если это не она? Если председатель с цыганкой убили бабу Ришу и воспользовались ее голосом?

От осознания безысходности ситуации Иру пробил холодный пот.

– Узнаю кто, уши оборву, – пообещала бабушка, сходя с крыльца.

Можно было добраться до маленького окошка в коридоре и посмотреть, кто там ходит. Но сведенные судорогой страха руки не разжимались. Ира так и сидела на порожке, с ужасом глядя вверх.

Тихо раскрылась дверь в комнату. Ира попыталась отползти, все еще не выпуская ручки, но спиной уперлась в угол и застыла. Прятаться было некуда.

– Кто тут?

Вошедший шагнул на скрипучую половицу, попал в полоску тусклого света, падавшую из окна.

Разглядев, кто перед ней стоит, Ира завизжала.

Это была баба Риша.

Глава шестая
Угрозы сбываются

На Иру вылили ведро воды, и только после этого она перестала кричать.

– Ну что, что ты голосишь? – причитала бабушка.

Ира смотрела, как вода убегает в щели между половицами. Собирается в веселый ручеек, резво бежит по стыкам досок, находит лазейку и исчезает. Деревянные половицы важно пыжутся от впитавшейся в них влаги.

– Кто тебя опять напугал?..

В Ириной голове всплывали картинки – трактор, болото, председатель, цыганка… Медведя, конечно, не было, ей все показалось. Но бабушку-то она слышала. Как та поднялась по ступенькам, как стучала в дверь.

В ужасе она вспрыгнула на диван. Как приятно – мягкая ткань обшивки после мокрого пола. Это надежно. Это ее спасет…

– Что там, что? – качала головой бабушка, открывая и закрывая дверь. – Орала-то почему? Кого ты там углядела?

Неужели она сходит с ума?

– Хорошо, что Катьку не разбудила, – ворчала бабушка. – Все бы вам носиться, все бы играть… Вот как позвоню родителям, чтобы забрали вас отсюда, таких шумных!

Ничего себе игры! Что-то раньше она в себя особой любви к экстремальному времяпрепровождению не замечала.

– Уйди с глаз долой! – махнула на внучку полотенцем баба Риша. – Будешь мне тут капризничать!

Ирка перебралась на печку, закопалась в груду вещей. Старые куртки, плащи, тулупы. Ее бросало то в жар, то в холод. Она натягивала на себя кофту, тут же ее снимала.

Все это бред, бред! Глупости! Сейчас дети не умирают из-за старых цыганок и взбесившихся председателей! Никто не может уничтожить целую деревню. А лешаки только в сказках бывают. Откуда им здесь взяться? Год назад их здесь не было. Два года – тоже не появлялись. Сейчас-то кто им тут медом намазал? А значит, ничего и нет. Лето, жара, скука – вот само собой и придумывается, что председатель обращается в медведя.

Хорошее объяснение, убедительное. Пусть все на самом деле так и будет!

– Ирочка, – позвала ее баба Риша, – попей молочка парного, я только что к соседям ходила.

– Нет! – выкрикнула Ирка, забившись в угол. – Не буду я пить их молоко. Никогда!

– Хорошо, хорошо, – испуганно пробормотала баба Риша, вытирая мокрый бок чашки ладонью.

Молоком ее травят. Совсем со свету сжить хотят. Не дождутся! Она им не дастся! Отсидится на печке, носа на улицу не высунет.

А Катька?

Ира заворочалась в ворохе кофт. Собственные заверения на нее не действовали. Никак не выходило, что жизнь – прежняя. Изменилась она. В само́м воздухе появилось нечто иное. А значит, ничего ей не кажется. Все это – на самом деле.

С чего все началось? Катька что-то увидела в цыганском доме. Подумаешь! Люди за столом сидели, слова бормотали, свечи горели! И что? Отчего тут заболевать? Чего пугаться? Может, у Катьки горячка началась от перенапряжения? Может, ее солнцем стукнуло?

А что с ней, с Иркой? Ну, Пашка бросил ее в Кременках, она весь день гуляла по лесу, ее чуть не загрыз волк… Что-то в последнее время много вокруг Вязовни зверья бегает – волки, медведи. Хорошо, волки. Пускай живут. Что еще произошло? Услышала она легенду о местной ведьме. Наверное, этих ведьм в каждой деревне было – с пучок. Или по два пучка. Короче, много. Вот и у них тоже жила такая. Местный колорит, так сказать. Ничего особенного. Дальше… В лесу она видела мальчика.

Стоп!

У колдуньи был сын. Он ушел в лес и пропал. Мальчик в лесу. Возможно, это и есть тот самый сын? А пацан на велосипеде… пока непонятно, кто он такой. Сказал, из Воронцовки, а в Воронцовке его не знают.

Ира резко села. В этойВоронцовке его не знают. А если он из другойВоронцовки?! Из той, что сгорела?! Что же это выходит?! Кругом сплошные призраки? И председатель – тоже не совсем человек. Он мстит их деревне, как когда-то маленький мальчик отомстил Воронцовке. Ужас-то какой! Уничтожили всех, спалили дома вместе с людьми. Сейчас, конечно, войны нет, так запросто целую деревню не спалишь. Но если задаться целью? Сначала он болото осушил, потом кладбище им под бок пристроит, а там и до массового помешательства недалеко. Все начнут видеть медведя. Или волка. Или маленького мальчика. Или велосипедист примется уводить зазевавшихся людей в лес.

Хороший планчик. Продуманный такой! И помогает председателю все это осуществить цыганка. Она имеет какую-то силу, таинственную шкатулку, с помощью которой исполняет любое желание Полозова. Валя умеет управлять людьми – она ведь что-то сделала с Павлом и с Наташкой, из-за чего они стали за Ирой гоняться. Глаза опять же странные у них были, темные очень. Или это свет так падал?

Платок. Он нужен председателю, нужен цыганке… А Ира его потеряла… В лесу? Бросила вместе с пакетом? Или забыла в Воронцовке? Лежит он сейчас под каким-нибудь кустом и радуется, что его оставили в покое. Знать бы заранее, она бы его из рук не выпустила, спрятала бы так, чтобы никто не нашел.

Катька все еще болеет. Нехорошо как-то болеет. Если завтра она не выздоровеет, то их повезут домой… Домой – это выход. Домой – и все забыть.

А вдруг завтра не наступит? Вернее, наступит, но будет уже поздно куда-то уезжать? Ну получит цыганка свой платок, и что произойдет? Все закончится? Катя поправится?

Платок, платок… Что в нем такого? Тряпка и тряпка. Старая, грязная. На скатерть-самобранку она не похожа, на ковер-самолет – тоже. Или для исполнения желания им нужно взмахнуть? Жаль не догадалась она поэкспериментировать на месте.

Интересно, все ли знают, как этот платок выглядит?

Ира разгребла под собой вещи, нашла темно-коричневую тряпицу с красными розанами на редких зеленых веточках. Бабушкин. Похож на тот, какой она потеряла. А что, если подсунуть им этот вместо пропавшего? Вдруг это сработает?

Ира полезла с печки, на ходу пряча платок под футболку.

– Баба, я ненадолго.

– Куда тебя несет? Спать пора.

Выйдя в коридор, она у плиты нащупала спички. Под ногу ей что-то попало. На свету это что-то оказалось… оказалось медным браслетом. Потемневшим от времени. С выдавленным на нем рисунком.

Звяк… ударялись друг о друга браслеты на смуглой руке.

– Ба! – протянула Ира. – А к нам что, цыгане приходили?

– Что за фантазии? – выглянула из кухни бабушка.

Ира показала ей свою находку.

– Вот же Валька… – Баба Риша сдержалась, чтобы не наговорить лишнего. – Не было никого. С улицы кто-нибудь принес.

Бабушка захлопнула дверь, оставив Иру в темноте.

Значит, цыганка. Значит, она тут была. Ира вспомнила, как звенят Валины браслеты. Такой же звон она слышала ночью… Ну конечно! Цыганка приходила искать платок. Ира ее спугнула. Саму цыганку она не видела. Была кошка. А какую кошку нельзя разглядеть ночью? Конечно, черную!

Хоть это и невероятно, но предположим, что это была Валя. Превратилась в кошку, как самая настоящая ведьма. Ничего себе каникулы получаются! Три месяца по соседству с колдуньей! Гарри Поттер отдыхает!

Что могут делать колдуньи ночью в чужом доме?

Правильно – пакостить!

Ира схватила веник.

Соль – на порог, булавки – в косяки дверей, ядовитые травки на подоконник – спасибо книгам-страшилкам, научили, что в таких случаях надо делать!

Булавок видно не было, до подоконника врагам с улицы не дотянуться, а вот с порогом стоит разобраться.

Ира с усилием поскребла веником по полу. Палочки, веточки, травинки и много-много песка. Хорошо бы еще вымыть пол, но это – потом когда-нибудь.

С мусором в совке она побежала в дальний угол двора, высыпала все в траву. Плюнула сверху. Для верности.

Уже почти ночь, на небе первые звезды появились, на землю опускается тьма… А ведь она выходить на улицу не собиралась ближайшие лет двести… Нет, хватит! Подрожали – и будет! Пора нанести ответный визит. Невежливо получается: к ним заходили без спросу, а они церемонятся, приглашения ждут. Зайдет, подбросит им платок, о браслете потолкует – глядишь, и завтрашний день веселее начнется.

За низким забором темнел цыганский дом. Тихо у них сегодня. Ира на всякий случай обошла усадьбу кругом. Полное безмолвие. Словно и не живет никто в этой большой страшной избе.

Ира скользнула мимо забора, просунула руку, отодвинула щеколду цыганской калитки, ступила на утоптанную тропинку.

Лишь бы не было собаки…

Ни одна ступенька не скрипнула под ее ногой.

Если все ушли, то дверь будет заперта снаружи. Если они спят – тоже заперта, только изнутри… Хоть бы она была закрыта! Тогда можно будет вернуться и подождать до утра.

Ира перевела дыхание, коснулась пальцами ручки. Легкий щелчок. Дверь качнулась. Открыто. Ира замерла.

Тихо. С чего бы это? Затаились на террасе, ждут Ириного появления? Как только она войдет, они вцепятся в нее и разорвут на части.

Ира помотала головой, прогоняя неприятное видение.

Во напридумывала всяких глупостей! Никого нет! Никто ее не ждет и даже не догадывается, что она здесь.

На просторной террасе пахло молоком и влажным деревом. Свет уличного фонаря через окно падал на стол, на лавки с ведрами, на буфет. Ира на цыпочках прошла к двери в дом. Как по волшебству, из темноты выступила цыганка Валя. Мгновение они смотрели друг на друга.

– Тебя где носило, паразит? – грозно спросила Валя, приняв Иру за Артура. – Нашел? Давай сюда!

Цыганка с шорохом провела рукой по обоям. Зажегся свет.

– Это ты? – Глаза ее удивленно распахнулись, лицо в сеточке сухих темных морщин собралось в некрасивые складки. – А разве тебя не?.. – начала было Валя и осеклась.

Стиснув зубы, чтобы они не выдали предательскую дробь от страха, Ира протянула цыганке браслет.

– Ваше? – нагло спросила она, а внутри у нее все тряслось от ужаса, что ее сейчас убьют на месте. – В нашем коридоре нашла. Обронили, видать.

Валя медленно перевела взгляд с Ириного лица на ее руку. Она уже пришла в себя и вновь выглядела спокойной.

– Зачем явилась? – спросила она, не сводя глаз с браслета.

– У меня сестра болеет, – напомнила Ира, стараясь дышать не так шумно.

– Знаю, – кивнула Валя, шагнув вперед. Зашуршали юбки. – При чем здесь я?

– Как при чем? – возмутилась ей Ира, забыв про страх. – Это же вы сделали так, чтобы она заболела.

– Девочка! – Цыганка опустила щеколду на входной двери. – Ты ничего не понимаешь. Твоя сестра пришла сюда не в самый подходящий момент. Здесь происходило то, что ей видеть было не положено. А потому больше с постели она не встанет.

– Встанет! – Ира вытащила из-под футболки платок.

– Девочка, – проворковала цыганка, – против твоей сестры действуют силы, с которыми я ничего не могу поделать. Она умрет. Вместе с тобой!

Валя отвернулась к серванту, скрипнула дверца. Что она там достает, Ира смотреть не стала, перехватила поудобнее коробок, чиркнула спичкой.

– Вы, кажется, это искали? – крикнула она, отбегая в сторону.

Спичка шипела, поджигая ворсинки на платке. Они неприятно чадили.

Цыганка поставила плошку, которую успела достать, на столешницу.

– Что это? – раздраженно спросила она, словно ее опять оторвали от очень важного дела.

– Если с Катькой хоть что-нибудь произойдет, я его сожгу! – Ира на всякий случай подобралась ближе к двери. Ничего, с засовом она как-нибудь справится.

– Подожди! – Цыганка протянула к ней руки.

– Не подходите!

Огонь коснулся растрепавшегося края платка, сухие нитки вспыхнули.

– Нет!

– Если к завтрашнему дню Катька не выздоровеет, я его разрежу на мелкие части и сожгу. А еще лучше – отдам его Полозову, пусть он съест платок на завтрак.

– Ты ничего не понимаешь! – прошептала Валя, голова ее мелко затряслась, словно цыганка вдруг превратилась в дряхлую старуху. – Это не человек! Ему нельзя показывать платок! Если он окажется у Полозова в руках, то всех нас уничтожат – тебя, меня, твою сестру, твою бабушку! Бойся его! Не подходи к нему близко! И отдай платок мне.

– Вот еще!

Пока цыганка говорила, Ира отодвинула щеколду и, на ходу пряча спички и платок, выскочила на крыльцо. Только здесь она заметила, что до сих пор что-то сжимает в руках. Браслет!

Все, больше он ей не понадобится! «Гуляй, браслет!» – бросила она его подальше от себя.

Она еще не успела опустить руку, как вдруг перед ее глазами, словно озарение, встал вчерашний день. Она вспомнила, где оставила платок, и вскрикнула от неожиданности.

Она повязала его, войдя в лес! Он был на ее голове, когда прибежал волк, когда появился мальчик. В платке она вышла к Воронцовке и оставила его, уже оказавшись у забора, возле дома ненормальной бабки.

Этот момент представился ей очень ярко – она вытирает лицо платком и отбрасывает его в сторону, тем же движением, каким сейчас избавилась от браслета. Тогда на нее накатила страшная усталость, поэтому ни о чем она думать не могла. Ей хотелось одного – скорее попасть домой.