Текст книги "Синяя Птица. (Трилогия)"
Автор книги: Елена Самойлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]
На рассвете четвертого дня меня разбудили дикие вопли подозрительно знакомой тональности. Я, спросонья не разобравшись, что к чему, резко подскочила на тюфяке, из-за чего и пострадала – край кровати оказался слишком близко. Вопли, раздававшиеся над ухом, прекратились, как только я заявила о своем присутствии громким стуком падения и трехэтажной фразой. Наконец я разлепила веки и с удивлением узрела растрепанную Хэл, до пояса высунувшуюся в окно прямо в ночной рубашке, в то время как под окном звучали до боли знакомые Вилькины вопли.
– Что, черт возьми, тут происходит?! – возопила я, расставаясь с мыслью хоть раз в жизни выспаться в этой сумасшедшей компании.
– Ева? – удивленно воскликнула Хэл, заглянувшая обратно в комнату.
– Нет, призрак твоей давно умершей прабабушки, – буркнула я, зевая во весь рот, и подошла к распахнутому настежь окну, оттеснив Хэл от облюбованной ею позиции.
– Эй, народ, что за вопли с утра пораньше? – обратилась я уже к Вильке, которая увлеченно гоняла кого-то по улице, вооруженная невесть где выломанным дрыном. Подруга замерла, услышав мой голос, и, обернувшись в сторону окна, радостно отсалютовала мне импровизированной дубиной.
– Ев, извини, что разбудили! – весело прокричала она, одергивая сорочку, из-под которой выглядывали ее темно-зеленые штаны, наспех заправленные в сапоги. – Тут к нам кое-кто заявился и очень просил устроить ему утреннюю тренировку. Вот я и устраиваю… Пробежку.
– Ага, понятно, – глубокомысленно ответила я, признав в спринтере Алина, которому, судя по всему, не сиделось на месте. – А дрын зачем?
– Для повышенной мотивации! – Вилька, раскрутив палку над головой, бросилась вслед за Алином вниз по улице. Я, усмехнувшись, отошла от окна и принялась неторопливо одеваться.
– Хэл, отлипни от окна. Они обратно минут через пять пробегут, не раньше, а тебе не фиг на холоде раздетой торчать.
– Но Вилья-то по улице тоже в одной сорочке бегает! – возразила Хэлириан.
– Ой, много ты о Вильке знаешь! Да она зимой в одной рубашке по заснеженному плацу круги наматывала, еще когда готовилась витязем стать. Так что осенняя прохлада ей не помеха. Она небось прямо из окна на «тренировку» выскочила?
– Из окна и выскочила, – подтвердила Хэл. – Как только Алин в ставни постучал, она штаны под ночнушку надела, сапоги натянула – и в окно. Благо этаж первый…
– Она бы и со второго сиганула – ничего бы не случилось. Эльфы с кроны дерева высотой в двадцать пять локтей спокойно соскакивают, а Вилька все-таки полуэльфийка… Вот и скачет, как горная коза… На свою и мою голову.
– На свою – понятно, а на твою-то почему?
– А кому, по-твоему, ее выхаживать в случае чего придется? – язвительно отозвалась я, садясь на кровать и неторопливо одеваясь в почти новый комплект теплой одежды, привезенный из Стольна Града. – Хэл, давай, собирайся. Не забыла – сегодня мы продолжаем путь к Рассветному пику?
– Да, конечно… – рассеянно ответила Хэлириан и потянула за тонкий плетеный шнурок на шее, вытаскивая из-за ворота неограненный камень тускло-серого цвета размером с лесной орех. Я, заинтересовавшись, встала с кровати и подошла ближе.
– Это и есть Небесный Хрусталь? – спросила я, разглядывая невзрачный полупрозрачный камешек на простом шнурке. Хэл утвердительно кивнула.
Странно, раньше она никогда не показывала талисман, хоть мы с Вильей и спрашивали. А теперь, увидев его, я, честно говоря, была разочарована до глубины души. Н-да, на такой камушек, похожий на обломок не слишком качественного горного хрусталя, не позарится даже вконец опустившийся грабитель, поскольку цена такому украшению – медная монетка в базарный день.
– Так себе, – сказала я, вдосталь налюбовавшись на священный талисман Андариона.
– Что поделаешь, – грустно улыбнулась Хэлириан, поднимаясь с кровати и надевая бежевые штаны и теплую рубаху. – Сейчас талисман не имеет силы, но, коснувшись воды Небесного источника, он станет ярко-голубого цвета. И обретет силу.
– Ясно. – Я набросила плащ поверх куртки и подхватила с пола сумку, набитую всякой всячиной, в том числе и пятью мотками прочной веревки по пятьдесят локтей каждая – на тот случай, если придется карабкаться по скалам при восхождении на Рассветный пик.
Дело в том, что если до вершины Закатного пика можно было добраться по запутанной сети гномьих пещер, то про Рассветный пик толком ничего нельзя было сказать – видимо, разумные существа вроде гномов или людей не считали уж настолько необходимым для себя лезть туда, чтобы ради этого рисковать на Ночном перевале… А интересно, что же там не так? Ладно, как говорит Ревилиэль, лучший способ узнать – проверить. Вот и проверим.
Я дождалась, пока Вилька в очередной раз будет пробегать мимо окна, и, высунувшись из него наполовину, что есть силы заорала, переполошив полдеревни:
– Вилья, кончай беготню! Нам отправляться пора!
Подруга, услышав мой зов, бросила так полюбившийся ей дрын, рысью подбежала к окну и, взяв означенную высоту с первого раза, мягко приземлилась уже в комнате.
– Ну, как я его?
Я бросила взгляд сначала на раскрасневшуюся Вильку, потом на Алина, который спешно исчезал в направлении корчмы, и только вздохнула:
– Мне его жаль.
– Сам напросился. – Вилька подмигнула мне и принялась приводить себя в порядок. Мы с Хэл обменялись понимающими взглядами и дружно начали поторапливать подругу – нам еще поесть надо, да и продукты недели на полторы захватить.
– Господи, Ева, куда же мы такую гору еды денем? Лошадей ведь в Древицах оставляем! – с недоумением спросила Хэл. В ответ я продемонстрировала ей свою сумку, в которой могла спокойно уместиться провизия на целый месяц, конечно, если выкинуть все остальное.
– Хэлириан, ты-то хоть к походу готова? – Вилька рывком стянула через голову длинную сорочку и принялась торопливо, но без суеты, одеваться.
Я многозначительно подпирала спиной дверной косяк, намекая на то, что неплохо было бы уже отправиться к корчме, иначе мы еще не скоро соберемся. Данте и Алин наверняка уже позавтракали, а это может означать только одно – что, пока будем завтракать мы, они будут стоять у нас над душой, постоянно поторапливая и читая лекцию о том, как мы всех задерживаем. В итоге дожевывать мы будем на ходу, что совершенно не способствует нормальному пищеварению. Видимо, мое душераздирающее предсказание о несъеденном завтраке подхлестнуло Вильку, потому что она закончила сборы в кратчайшие сроки, и мы резво зашагали к корчме.
А там нас, естественно, ждали. После того памятного вечера, когда я невесть как притащила в здешнюю корчму самого что ни на есть натурального черта из преисподней, посетителей значительно прибавилось. Я обратила внимание на то, что хозяин сего заведения принципиально не стал закрашивать обгоревшее пятно на стене, напротив, он чуть ли не обвел его сажей и даже привесил табличку, на которой было написано нечто вроде: «Здесь был черт». К нам же с Вилькой корчмарь ринулся, как к кормильцам всей его многострадальной семьи:
– Всех благ вам, госпожа ведунья! И вам, воительница! Идемте, ваши друзья уже ждут. Я взял на себя смелость приготовить для вас завтрак, так что вы располагайтесь, и все сейчас будет! – С этими словами корчмарь лично сопроводил нас за угловой стол, за которым уже сидели Алин и Данте и что-то весьма живо обсуждали.
– Виль, ты чего-нибудь поняла? – шепотом спросила я у подруги, указывая глазами на суетящегося корчмаря. – Такое ощущение, что не мы ему корчму чуть не разнесли, а кто-то другой.
– Так и есть. Корчму ему чуть не спалил черт, но ты уболтала его этого не делать, а просто тихо-мирно выпить за здоровье присутствующих. А корчмарь теперь всем будет рассказывать, что раз его заведение устояло перед напором адской нечисти, значит, стоять ему вечно. Отсюда и посетителей до лешего…
– Ты хочешь сказать, что та гулянка была тихой и мирной? – Я была глубоко поражена.
– Ну, мы же ничего не сломали… Так, дверь слегка подпалили… Но корчма-то стоит!
– А что, могла и обрушиться?
– Ну, все могло случиться… – Нахальная полуэльфийка хитро подмигнула мне и гордой походкой направилась к нашему столику.
М-да, правильно говорят: век живи – век учись…
Тяжелые дубовые ворота со скрипом раскрылись, выпуская нас из Древиц. Силантий проводил нас до самого частокола, попутно обещая позаботиться о лошадях, а мне и Вильке – подыскать дом к нашему возвращению. Мы еще раз проверили и перепроверили свое снаряжение, припоминая, все ли взяли, не забыли ли чего. В итоге пришли к выводу, что себя захватили – и это самое главное. Все остальное приложится, было бы желание…
И вот теперь мы приближались к медленно колышущемуся пепельному туману Серого Урочища, оставляя за спиной последнее людское поселение. С этого момента мы будем полагаться только на себя, помощи ждать будет не от кого – люди не забредают дальше Серого Урочища, вернее, они даже ни разу не доходили до его центра, а нам предстоит пересечь проклятую низину дважды – по дороге к Закатному пику и на обратном пути… Задачка, как водится, не из легких. Но где наша не пропадала! От вурдалаков в Синих Рощицах ушли, от оборотня в Ивушках ушли, и от нечисти в Сером Урочище уйдем!
Я смотрела на спину Данте, на его длинный меч, висящий на спине, и почему-то думала, что пока с нами будет такой проводник, как он, мы пробьемся куда угодно. И сквозь что угодно.
У границы с серым туманом, который почему-то имел странный сладковатый запах, я оглянулась на ощетинившиеся частоколом Древицы, на серьезных и сосредоточенных эльфов, бдящих на вышках, и зачем-то махнула им на прощание рукой.
А потом без колебаний шагнула вслед за Данте в густой туман Серого Урочища…
ГЛАВА 11
Интересная штука – стоило нам только переступить незримую границу, отделявшую низину Серого Урочища от «людской» земли, как туман моментально обступил нас со всех сторон, сгустившись настолько плотно, что невозможно было увидеть ничего дальше собственной вытянутой руки, не говоря уже о том, чтобы разглядеть в этой белесой пелене что-нибудь зубастое. Сладковатый дурманящий запах резко усилился, а потом почти пропал.
Вместе с туманом.
Нет, на самом деле, – я неверно выразилась – туман никуда не исчез, просто он расползся неровными клочьями, как расползается мыльная пена в кадке с водой, оставив после себя лишь сероватую дымку, которая, хоть и скрадывала очертания предметов да слегка глушила звуки, позволяла различать предметы на расстоянии сорока – пятидесяти локтей.
Сам он, что ли, расползся?
Я на миг прикрыла глаза, осторожно вслушавшись сначала в себя, а потом и в окружавший меня туман.
Ничего. Совсем ничего.
Серое Урочище надежно хранило свои тайны – вся моя магия разбивалась о пепельный туман, как грохочущие волны раз за разом разбиваются о прибрежные скалы. Я нахмурилась: похоже, здесь от поисковых импульсов толку не будет ровным счетом никакого. На мою попытку сгенерировать шаровую молнию магия внутри меня отозвалась неохотно, но все же подчинилась, и молния уютно устроилась в моей ладони, правда, несколько ослабленная.
– Плохо, – буркнула я, ни к кому конкретно не обращаясь, но четыре пары глаз одновременно уставились на меня с одинаковой настороженностью.
– Что именно плохо? – негромко спросил Данте, подозрительно вглядываясь в близрастущие кусты, в которых явно кто-то копошился, впрочем, не рискуя пока высовываться.
– Плохо то, что туман Серого Урочища гасит мою магию. Не полностью, конечно, но скорость генерации все-таки упала… Да и эффект ослабел.
– Ты что, не могла раньше об этом сказать? – возмутилась Вилька, поудобней перехватывая рукоять легкого меча.
– Я сама только что это поняла! – огрызнулась я, заранее настраивая заклинание огненного пульсара на моментальную активацию – теперь пульсар незамедлительно откликнется на направленную мысль, не обращая внимания на причуды здешних мест. – К твоему сведению, когда я проходила здесь вместе с Лексеем Вестниковым, я не обратила на это внимания. Дело в том, что тогда я еще не научилась толком контролировать магию, поэтому такие сбои и огрехи я попросту не воспринимала всерьез, списывая все на собственную бездарность.
– Феноменально! – фыркнул идущий за мной Алин. – Выходит, ты сунулась сюда, не зная толком, будет ли тут работать твоя магия? Да-а, Еваника, встречал я на своем веку безалаберных людей, но такую безбашенную ведунью вижу впервые.
– Вот и радуйся, что удалось познакомиться со столь занимательным образчиком рода человеческого! Будет что на старости лет вспомнить!
– Заткнитесь вы оба, иначе я вас скормлю первой попавшейся нежити! – приглушенно зашипел Данте, с едва слышным скрежетом вытягивая меч из ножен и выставляя его перед собой.
– Что, думаешь откупиться таким образом? – съязвила я, с интересом разглядывая неровные клочья жемчужно-серого тумана, клубящегося между чахлыми и на редкость кривыми деревьями.
– Господи, Еваника, ну помолчи же ты наконец! – взмолился Данте, продолжая обшаривать пространство цепким взглядом бывалого воина.
Я хотела было привычно огрызнуться, но тотчас прикусила язык, впервые по-настоящему вслушавшись в окружавшую нас мертвую тишину. Не то чтобы я рассчитывала на пение птиц в Сером Урочище, но хоть какие-нибудь звуки должны же быть! Взять хоть ту же нежить. Ну не поверю я, чтобы вся нежить разбежалась от великих и грозных нас, как черти от ладана! Может, какие-нибудь наиболее мелкие экземпляры и могли смыться, но не все же сразу!
– Не нравится мне все это, – пробормотала я, напрочь игнорируя просьбу Данте помолчать.
В ответ на мое пессимистическое высказывание Вилька только нервно дернула плечом, а Алин смерил меня уничижительным взглядом. Я же кротко опустила глаза и только печально вздохнула, намекая на то, что меня здесь не любят и не ценят. Эльф, оказавшийся рядом, еле слышно фыркнул и обогнул меня по широкой дуге, не забывая поглядывать за спину.
Я молча показала зеленому плащу Алина мстительно сжатый кулак и обернулась к Хэлириан, которая на ходу стянула с себя теплую куртку и теперь сосредоточенно закатывала длинные рукава рубашки.
– Хэл, ты что делаешь? Жарко стало?
– Да нет, я собираюсь перекинуться, потому что если нами вздумают пообедать, то лучше быть в полной готовности, – охотно пояснила девушка, сворачивая куртку и протягивая ее мне. – У тебя, надеюсь, еще осталось место в сумке?
Я машинально кивнула и быстренько запихнула куртку к прочему барахлу, хранившемуся в моей бездонной суме, с любопытством ожидая продолжения. А Хэл прикрыла глаза и медленно развела руки в стороны, словно вслушиваясь куда-то в глубь себя…
Трансформация человека в айранита длилась всего несколько секунд, но своей эффектностью и простотой поразила меня до глубины души.
Хэлириан резко распахнула глаза, уже залитые блестящей чернотой, в которой исчезли и белки и радужки, и тотчас вскинула оголенные руки над головой, красиво прогнувшись в спине. По ее телу пробежала рябь, которая слегка изменила пропорции тела, заострила черты лица, расширила грудную клетку и удлинила руки, сделав их невероятно гибкими в суставах, после чего сквозь чуть потемневшую кожу пробились и в считаные мгновения выросли перья, образовав крылья.
Широкие кремово-белые крылья с черной каймой.
Хэл опустила руки-крылья и улыбнулась мне заострившимися зубами. В ее глазах, превратившихся в черное зеркало, я увидела свое обескураженное лицо.
– Хэлириан… – тихо прошептала я. – Так вот как ты выглядишь…
– Нравится? – с легкой насмешкой спросила айранит, аккуратно складывая крылья по бокам изменившегося тела.
– Честно говоря, я еще не поняла. Но смотришься ты как минимум экзотично.
Шедший впереди Алин обернулся, чтобы посмотреть на нас, но, увидев преображенную Хэлириан, так и застыл с открытым ртом, не в силах выговорить ни слова.
– Алин, ну какого… Ой! – Вилька в точности скопировала выражение лица своего брата, уставившись на Хэл, как баран на новые ворота. – Хэл, ты, что ли?
– Я что ли! – со смехом отозвалась айранит. – Виль, неужели не признала?
– Не признала… – эхом отозвалась полуэльфийка и тотчас окликнула Данте, видимо надеясь и его огорошить. Но Данте, вопреки всем прогнозам, только смерил Хэл оценивающим взглядом и небрежно бросил:
– А я-то все думал, когда же ты соизволишь ипостась сменить. Теперь хоть за тылы можно не беспокоиться, а то когда у меня за спиной Еваника, я все время жду, что мне между лопаток влетит шальной пульсар.
Жестоко, но справедливо. Это еще когда мы к Ивушкам шли и на нас из-за кустов выскочила какая-то мелкая восьмилапая нежить, я недолго думая решила «снять» ее компактным маломощным пульсаром. Все бы ничего, но кто же знал, что этой треклятой мелочи взбредет в голову укрыться за глыбой магнитного железняка, которая невесть как очутилась на обочине дороги! Если кто не понял – объясню. По неизвестной причине пульсары при столкновении с магнитосодержащей породой рикошетят под непредсказуемым углом. Так вот, тот случай, к моему сожалению, не стал пресловутым исключением, подтверждающим общее правило. Пульсар срикошетил, и если бы не феноменальная реакция Данте, доставшаяся ему от предков нечеловеческой расы, то лежать бы ему под каким-нибудь кусточком с аккуратной дыркой в спине… Я очень долго перед ним извинялась, вроде бы он меня простил, но случай этот так и лег несмываемым пятном на мою биографию. И теперь Данте подкалывает меня по этому поводу при каждом удобном случае.
Я благоразумно ограничилась невнятным бормотанием, впрочем, не слишком громким, а то еще припишут излишнюю болтливость, тогда все – от Вилькиного ехидства уже ничто не спасет. К тому же в тумане слева от меня что-то подозрительно заворчало. Звуки слышались нечетко, так что определить, какая нежить его издает, было невозможно, но от низкой утробной ноты у меня по спине мурашки замаршировали в три ряда.
– Ре-е-ебя-ата! – позвала я, нарочито растягивая гласные. – Там за деревьями что-то рычит!
– Там постоянно что-то рычит, – отмахнулась Вилька, но я не успокоилась. Так рычат только перед непосредственным нападением, или же наставник меня ничему не научил.
Данте, услышав меня, ощутимо напрягся и поудобней перехватил рукоять меча, но из кустов, скрытых пеленой тумана, вопреки всем моим прогнозам, ничего не выскочило. Только невесть откуда поднявшийся ветерок сорвал несколько листьев с ближайшего чахлого деревца.
– Паникерша, – беззлобно улыбнулась Вилья, и в этот момент что-то с силой ударило меня в бок, да так, что я покатилась по земле, стараясь удержать внушительную пасть подальше от своего горла.
Не скажу, что у меня это хорошо получилось – нежить неизвестного мне типа, больше всего напоминавшая вурдалака, вставшего на четыре лапы и обзаведшегося звериной мордой в комплекте с двумя рядами острейших зубов, придавила меня к земле, норовя выкусить горло. Я же в свою очередь материлась, как пьяный орк, пытаясь отпихнуть от себя на диво сильную нежить, дабы освободить хотя бы одну руку и запустить в тварь пульсаром помощнее.
Крики друзей отодвинулись куда-то на задний план, мир сузился до лязгающей челюстями нежити, которая явно решила ввести меня в свое сегодняшнее меню в качестве главного блюда. Тварь уперлась мне в грудь сильными передними лапами, раздирая куртку внушительными когтями, я же с ужасом почувствовала, что по ключице уже стекает что-то горячее, щекоча кожу, а левая рука начинает стремительно неметь.
Нежить восторженно взвыла, и тут я сделала нечто, на что никогда бы не решилась в менее экстремальной ситуации, – я скороговоркой прочитала заклинание голубого огня, находясь в непосредственном контакте с уничтожаемым объектом! Аршинный столб пламени полыхнул в ладони от моей груди, обдав лицо жаром, и тотчас охватил напавшую на меня тварь огненным коконом. Та дернулась и завизжала так, что у меня уши порывались свернуться в трубочку, тихо увянуть и отвалиться, но номер не прошел исключительно из-за их физической неспособности на такие непотребства. Ладно, уши ушами, но в момент, когда пламя охватило неустановленную нежить, мои руки соприкасались с ее телом, поэтому волшебное пламя недолго думая охватило и их. Теперь уже кричали мы обе, причем так усердно, словно участвовали в конкурсе «Кто кого переорет».
– ХЭЛ! – из последних сил взвыла я в надежде на то, что меня услышат.
Надежда оправдалась, и издыхающую тварь буквально снесло мощной силовой волной. Я с трудом поднесла саднящие руки к глазам, стремясь оценить серьезность повреждений. К счастью, с ладонями было все почти в порядке – хоть на кистях уже образовывались ожоги второй степени, но то, что руки были при мне и не сгорели до костей, при сложившихся обстоятельствах было большим плюсом. Тем более что в сумке у меня валялась мазь от ожогов и чистые бинты.
Я с трудом приподнялась на локте и с удивлением обозрела поле боя. Оказывается, тварей было штук семь, по крайней мере, именно столько неподвижных тушек лежало на земле, не считая той, которую я сожгла, поэтому-то мои друзья и не могли прийти на помощь, хотя, как мне кажется, они пытались.
Сверху спикировала Хэл, шумно хлопая крыльями и тяжело дыша. Н-да, одновременно и летать и колдовать, да еще на малой высоте… Я с уважением посмотрела на нее, когда мое плачевное состояние соизволили-таки заметить и дружно ринулись меня поднимать. Подняли, отряхнули (задели обожженные руки и были вознаграждены очередным нецензурным воплем), осмотрели, поохали и тотчас начали потрошить мою сумку в поисках мази против ожогов. Я, как могла, контролировала процесс, но все равно искомая баночка с ярко-желтой, резко пахнущей мазью нашлась только после того, как Алин перевернул сумку вверх дном, высыпав на землю гору барахла высотой в два локтя.
– Э-э-э… – только и сумел выдавить Алин, лицезрея количество нужных и не очень вещей, баночек, склянок и прочего. – И где теперь нам теперь мазь эту искать?
– А вон, видишь, на самом верху берестяная коробочка лежит? Это она и есть, – морщась от боли в обожженных руках, пояснила я. – Виль, выкопай бинты, они где-то в отдельную холстину завернуты.
Пока Вилька с Алином рылись в куче барахла, которое они, по счастью, догадались вывалить на сухое местечко, а не в грязь, я честно старалась не смотреть на свои руки, которые, как я догадывалась, выглядели просто ужасно. Почему-то, когда смотришь на ожоги, они болят сильнее, а привлекать нечисть своими тихими подвываниями мне не хотелось.
– Ева, ты как? – Данте подсел ко мне, осторожно поддерживая меня за плечи.
– А ты как думаешь? – Я спрятала руки за спину, не желая, чтобы Данте увидел, какони выглядят. Сама-то я мельком на них глянула и тихо застонала – кисти распухли, на ярко-розовой коже уже вздулись первые волдыри, наполненные прозрачной жидкостью… Бррр, кошмар какой-то!
– Дай, посмотрю.
– Нет! Незачем тебе на это смотреть! Сейчас Вилька забинтует, и тогда любуйся, сколько угодно!
– Брось. – Он успокаивающе провел ладонью по моим волосам и едва заметно улыбнулся глазами, в которых вспыхнули серебряные искры. – Я не раз видел ожоги, и в этом нет ничего ужасного. Они заживут, и твои руки станут такими же нежными, как раньше. Не нужно стесняться боевых ранений.
– Ты еще скажи, что ими гордиться надо, – проворчала я, но все-таки перестала прятать обожженные руки за спиной. Данте осторожно осмотрел пострадавшие кисти (к счастью, пострадала только тыльная сторона ладоней, так что брать предметы я могла безболезненно), нахмурился, но ставить диагноз благоразумно не стал.
– Ревилиэль, нельзя ли побыстрее? Чем быстрее наложишь мазь, тем быстрее заживут ожоги!
– Все, все, нашла уже! – Вилька подскочила к нам, держа в одной руке баночку с мазью, а в другой – узкие полоски чистой ткани, используемые в качестве бинтов.
Данте выхватил из Вилькиных рук мазь и осторожно, стараясь не причинить боли, стал накладывать ее толстым слоем прямо на ожоги. Руки тотчас начало нещадно щипать, но я, сцепив зубы, мужественно дотерпела всю процедуру до конца. Наконец мне замотали кисти бинтами, чтобы мазь не стерлась раньше времени, и, к моему несказанному облегчению, оставили меня в покое. Я наконец-то расправила плечи и тотчас сдавленно ойкнула – в пылу драки я совершенно забыла о царапинах чуть ниже ключиц, а в процессе перебинтовывания боль от ожогов успешно перекрывала неприятные ощущения от неглубоких царапин. Хэл подозрительно уставилась на меня и с беспокойством спросила:
– Ева, так сильно руки болят?
– Да нет, – ответила я, стараясь сохранять этакий легкий тон. – Просто вспомнила, что у меня еще на груди царапины есть.
– Че-эго? – Вилька подскочила ко мне и беззастенчиво заглянула мне за ворот рубашки. – Ну, там ничего страшного, – с облегчением сказала она, закончив осмотр. – Всего лишь неглубокие царапинки.
– Неглубокие? – поразилась я. – А отчего же у меня рука онемела?
– Оттого, что тебе на болевую точку надавили, – охотно просветила меня лучшая подруга, сноровисто шуруя у меня под рубашкой, промывая царапины травяным настоем и заклеивая их самоклеющимся бинтом. – Чуть ниже ключицы, ближе к подмышке, у человека есть болевая точка. Если на нее надавить, то рука ненадолго онемеет. Если надавить очень сильно и со знанием дела, то можно добиться онемения минут на пять. Согласись, это недолго, но если в бою ударить в такую точку ближе к той руке, в которой противник держит меч… Представь, что ты не можешь пользоваться правой рукой в разгар боя. Ясно?
– Офигеть… – резюмировала я, глядя на забинтованные руки. Хорошо хоть, что пальцы заматывать не пришлось, а то бы я стала натуральным инвалидом – половина заклинаний сопровождается пассами, которые нужно производить пальцами рук, причем другая половина заклинаний либо не действует на нежить, либо они слишком мощные и срабатывают по принципу: «Всех убью, один останусь!»
– Ничего, на самом деле все не так уж страшно… – попыталась меня утешить Вилья, но у нее это плохо получалось.
Особенно после того, как выяснилось, что перчатки на замотанные кисти не лезут, а Вилькины были одного размера с моими, так что на осеннем холоде я оставалась с окоченевшими пальцами.
– Вот…! – Немногословно, но эмоционально высказалась я. Данте, помогавший запихивать вытряхнутое барахло обратно в сумку, услышал, о чем речь, и, оторвавшись от своего занятия, протянул мне свои черные перчатки:
– Возьми.
– А ты?
– Еваника, не издевайся надо мной, ладно? Ты что, на полном серьезе считаешь, что я осенью без перчаток пропаду? Надевай и не строй из себя героиню всех времен и народов, и так уже нагеройствовалась сегодня.
– Спасибо… – смущенно поблагодарила его я и попыталась натянуть свежеполученные перчатки на замотанные кисти. На удивление, перчатки сели как влитые, правда, пальцам было чересчур свободно, но движениям это не мешало, а значит, было как нельзя кстати.
– Не за что. – Данте широко улыбнулся и подмигнул мне, одновременно стягивая свои длинные волосы в хулиганский хвост на затылке. – Совсем с ними замучился – так в глаза и лезут.
– Ага… – тихо произнесла я, откровенно любуясь его лицом, словно вылепленным искусным скульптором. Вилька, наверно, поймала этот взгляд, поскольку осторожно тряхнула меня за плечо и нарочито громко поинтересовалась:
– Ев, а долго ожоги заживать будут?
– Ну-у… – задумалась я, припоминая уроки наставника. – Думаю, дня через три можно будет снять повязки. Следы, конечно, еще долго видны будут, но ожоги затянутся довольно быстро.
– Отлично! Выходит, когда мы подойдем к Рассветному пику, ты уже сможешь в случае необходимости карабкаться по скале, – с улыбкой сказал Данте, протягивая мне мою сумку.
– Выходит, так, – улыбнулась я в ответ. – Ну что, двинули?
Мы медленно продвигались в глубь Серого Урочища. Вообще-то сама по себе проклятая низина занимала примерно двенадцать верст в ширину и двадцать с хвостиком – в длину. К сожалению, вытянутой она была как раз по направлению с юга на северо-запад, аккурат к подножию Закатного пика, так что пилить нам через эту гадость придется целый день, и хорошо еще, если ночь мы встретим уже у гор Гномьего Кряжа, а не в Сером Урочище.
Мечты, мечты…
День плавно приближался примерно к двум часам пополудни, а прошли мы в лучшем случае с десяток верст, приближаясь к таким дебрям, куда не рисковали соваться даже вездесущие травники в поисках редких трав. Я плелась в хвосте процессии, кляня тот день, когда Хэл подбила меня согласиться на это изначально авантюрное предприятие.
И вообще – чувствовала я себя по меньшей мере паршиво. Поначалу я еще как-то старалась идти наравне с эльфами, айранитами и прочими полукровками, но потом поняла, что не фиг простому человеку гнаться за такими «высшими существами», и поэтому постепенно передислоцировалась из середины цепочки в самый хвост, впрочем стараясь не сильно отставать. Кисти невыносимо зудели, плечи ныли, а ноги отказывались повиноваться.
В конце концов Хэл, шедшая передо мной, сжалилась и во всеуслышание потребовала привала. Ребята немного поломались, правда, больше для приличия, но все-таки согласились. Пока Вилья с Алином разбирали провизию, я уселась на сложенное вчетверо одеяло и с наслаждением вытянула гудящие от долгой ходьбы ноги. Удивительно – по лесам в окрестностях Стольна Града я могла шляться целый день, и усталости не было и в помине, здесь же меня постоянно клонило ко сну, а ноги начали гудеть уже после часа ходьбы. Впрочем, последнее понятно – тропы тут нет, а идти, переступая с кочки на кочку и перешагивая через вывороченные корни деревьев, несколько утомительно, если не сказать больше.
А еще мне очень не нравился здешний туман. Он словно кисель неохотно проталкивался в легкие, заставляя дышать учащенно и прерывисто, а от его неотвязного сладковатого запаха у меня разболелась голова, причем от этой тупой, пульсирующей боли не помогали ни настои, ни магия.
Хэлириан уселась рядом со мной, подобрав под себя ноги и раскинув крылья. Я посмотрела в черные зеркала ее глаз и с усилием улыбнулась, морщась от накатывающей дурноты. Наверное, я побледнела, потому что на лице Хэл отразилось беспокойство, и она тихо спросила:
– Тебе нехорошо?
– Нет… Да. Странно как-то. – Я задумалась, пытаясь определить свое состояние. – От этого слащавого запаха у меня болит голова, слабость какая-то противная появилась, да и подташнивает что-то…
– Еваника… – Хэл пристально уставилась на меня и медленно, с едва заметным присвистом, проговорила:– А тебе не кажется, что налицо все симптомы отравления медленнодействующим ядом?
– Что? – Теперь, когда Хэл об этом сказала, все встало на свои места. Я действительно испытывала симптомы, характерные для отравления. – Но откуда?
