Текст книги "Алисандра (СИ)"
Автор книги: Елена Галузина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Алисандра.
– Ну, я пошёл! – серая тень выскользнула за дверь.
– Угу, – зевнула Алисандра, удобно сворачиваясь в клубок и закрывая глаза.
Сны и Полеты.
Бабушка в детстве говорила, летать во сне – значит расти.
Куда мне то расти? В сорок с хвостиком? В соннике порылась... Инет все-таки такая удобная штука. Удобства столько же, сколько и дури... Много! Ладно. Дури много, толку – нет. Спать пойти, что ли?..
Опять я медленно взлетаю над землей, всего-то сантиметров на двадцать, и лечу! Ха! Свобода! Взлетаю выше. Можно легко управлять своим телом. Спускаюсь ниже: прохожие смотрят неодобрительно. Вроде дама в годах, а ведет себя как девчонка! А я хочу девчонкой стать, как в восемнадцать, чтобы ошибок не наделать... Стоять, как тогда, на остановке, мерзнуть, вдыхать холодный весенний воздух, провожать закат, трамвай ждать, собраться, подпрыгнуть и полететь! Тогда не смогла, точно себе на горло наступила, в силы не поверила.
Сейчас знаю – все состоит из атомов, а там спрятана колоссальная энергия! Освободить ее в нужном количестве – и возможны полеты, телепортация и т.д., и т.п. Смелости не хватает. Все в жизни что-то тормозит, останавливает, косые взгляды ловим, одергиваем себя, загоняем в рамки, чтобы как у всех, чтобы не выделяться. И ведь понимаешь – без этого нельзя, без порядка, без устоев, без нравственности, без морали.
Только мой полет в какие рамки загнать? Лет сто назад обвинили бы в колдовстве. Хм, в соннике так и сказано: летать на метле, что-то там к темным силам... Вообще, полет – к любовным приключениям, к здоровью, к смерти, или еще к чему-то. Бред, конечно. Сон освобождает мозг от условностей, там ты тот, кто ты есть. И летать здорово и весело. Чтобы в ушах свистело, волосы развивались, чтобы к звездам в высь, и над облаками промчать, задевая их кончиками пальцев, и в двадцати сантиметрах от земли опуститься, тихо усмехаясь удивленным взглядам, и снова взмыть в воздух и быть рядом с тем, кого любишь.
Созерцание и Воспоминания.
Алисандра открыла глаза, сладко потянулась всеми четырьмя лапами. Приснится же такое! Проверила показания приборов. ......! Ряд идиоматических выражений на языке принятой формы, воспринимавшийся как собачий лай, разбудил агента с позывными «Кот Васька», под утро вернувшегося с еженочного обхода.
– Чего ругаешься, блохастая?
– Опять подключилась во сне к кому-то из двуногих женского пола и «сопливыми» воспоминаниями.
– Я тебе сколько раз говорил не спать в шлеме!
– Говорил, – горестно вздохнула Алисандра. В шлеме она спала не по забывчивости, а по долгу службы. Когда же ещё просматривать мысли двуногих?
– Ай! Всё равно будешь, – обречённо махнул лапой агент «Васька».
– Буду, забота такая, – в тон ему ответила Алисандра.
– Ладно, на работу пора. Мяу! – агент перешёл с интерлингвы на кошачий и заорал благим матом, распугивая мышей.
– Маскивалий, не обижай еду! Её лелеять надо, до зимы побольше вырастить.
– Успеется, июнь на носу. К зиме откормим. Пойду «хозяина» позлю. Мя-яу-у! Может чего-нибудь вкусненького даст! Мя-у-у! – агент полез вверх по лестнице, ведущей из подвала.
Алисандра сняла шлем, выключила аппаратуру, устала подпёрла лапой узкую рыжую морду. М-да, скоро лето. Время отпусков двуногих. Понаедут с бабками-дедками мелкие детишки, сданные на воспитание старшему поколению. Шлем лучше оставить до осени. Всё равно кроме мыслей «Посеять-посадить, вырастить-полить, накормить и спать уложить!» ничего не услышать. Кстати, о поколении... Проведать надо бы отпрысков. Агент набрала код планеты, связалась с диспетчером, вызвала детей. Первым ответил сын:
– Мам, привет! Как дела? – получив оптимистичный ответ, поделился новостями, далее подключилась дочь, рассказав о своих похождениях по граниту науки. Где погрызла, где раскопала, где плюнула... Всё как у двуногих...Тепло попрощавшись с детьми, Алисандра с грустью осознала, что тройка световых лет, и детки будут вспоминать о ней по праздникам. Собственная жизнь закружит их в хороводе событий. И ей в период отпусков отправят пузатеньких внучков для воспитания и родительского отдыха. Агент откинулась на спинку кресла, закинула лапы за голову. Может еще раз наведаться в гости к отцу её сорванцов? А что? Детки получились отличные! Да и она ещё ничего!
Алисандра повернулась к зеркалу, оттянула лапами щеки, оскалила зубы. К дантисту! Левый клык потерял белизну! Ай-яй-яй! Конечно, ползимы кушали что попало. Маскивалий на мышей уже смотреть не мог. Её подкармливали сердобольные соседи сторожа, частенько пьяного. А ничего так подкармливали. Лапки похлопали по отъевшемуся брюшку. Худеть! За то шерсть блестит. Да она «не ничего», она «ОГО-ГО!». С тремя знаками восклицания! Рыжая морда довольно растянулась в ухмылке. Решено: навестить давнего знакомого, а там по обстоятельствам. Дамой сердца сердцеед вряд ли обзавёлся: значит тявкать никто не будет. А, может, ну его! Дождусь отпуска, рвану на родину. На пляжике порезвлюсь в истинном виде. Алисандра выпустила щупалец, внимательно рассмотрела присоски. Пляж никуда не денется. А мужиков там мало, точнее только приезжие. Ради них менять облик? Подстраиваться? А тут проверенный экземпляр, результативность высокая. Чё ждать то?
Алисандра втянула щупалец. Надо бы о планах напарнику рассказать, а то потеряет. Он, конечно с другой планеты, но в таких делах толк знает. Соседские кошки млеют от общения. Опять территорию метить будет. С рыжим подерется. Агент улыбнулась, вспомнив о недавней драке. Рыжий забылся и пробрался в чужой ареал. «Кот Васька» наподдал пришельцу и покусал уши. А как он шипел, орал и подпрыгивал! Дамы кошачьей породы описывали подвиги Маскивалия с пеной у рта. В переносном смысле.
Пена у рта – это плохо! Это бешенство! Маскивалий в прошлом году прохаживался в компании сторожа по вверенному объекту, когда внимание «хозяина» привлекли двуногие, выполнявшие, ставшие привычными, действия: копали землю. Двуногий, выглядевший моложе остальных, с какого-то порыва стал Маскивалия гладить. Агент поначалу терпел, потом цапанул когтями. Ой, что началось! Ранку обработали, перевязали. Потом мысли в их головах появились: «Болеет ли кот бешенством?». Думали-думали и додумались: поехали уколы ставить. И ведь ставили долго! У маман мысли по данному поводу ясно отслеживались. Алисандра частенько прибегала на этот участок в поисках вкусняшек и почасушек. Ещё и в шлеме спала на мягком опиле. Шлем само-собой невидимым делала.
Отвлеклась! Так навестить или нет?
– Чего головушку повеш-шила, задумш-шивая? – псевдо-кот пер нагло стащенную сырую рыбину.
– Фу! Маскивалий! Я сто раз говорила, что не переношу этом запах! – Алисандра зажала нос, – Щас, ждесь вщё провоняет!
– Где же я её потреблять буду? – Маскивалий примеривался к рыбине, облизывая морду.
– Где угодно, только не здесь!
– Слушай, а давай её пожарим! Ты же в жареном виде рыбку любишь! – глаза агента загорелись зеленым.
– Люблю, жарь. Пойду прогуляюсь. Приправы и соль не забудь! -дала ЦУ милостиво согласившаяся рыжая кокетка, соскакивая с крутящегося кресла.
Маскивалий, оставшись в гордом одиночестве, занялся готовкой, потом усилил зеленый свет глаз. Рыба, посыпанная солью, сдобренная ароматной травой, стала покрываться хрустящей аппетитной коричневой корочкой.
Разочарования.
– Эй! Ну чё ты такая, а? – Маскивалий мягко качнул напарницу, застывшую обреченно-безмолвной статуей. Лапы Алисандра сложила широко известным Наполеоновским способом. Передние. Задние скрестила. Не хватало лишь изящных туфелек для завершения образа обиженно-оскорбленной дамочки. Жаль, туфелек такого размера в их глухомани не найти...
– Нет! До чего мужик измельчал! – вышла из ступора космический агент, – А ведь какой раньше был! О-ох!
– Алиса, ты брось переживать. Ты физиологию вспомни. По собачьим меркам он давно старик. Чего хочешь? Маразма? Так он его и выдал! Сколько лет прошло! Ого-го! И ты такая вся появилась: расфуфыренная! Красотка! Он тебя и принял за внучку твою. А может и свою... Ты ему о детках говорила?
– Упаси Боже! Нет! Знаешь ведь до совершеннолетия у них истинная форма.
– Вот и хорошо. А то бы вовсе до инфаркта довела. Увидеть деток с щупальцами.
– Он меня обо мне два часа расспрашивал! Пятнадцать раз повторяла – не вспомнил! За то показывал мне своих внуков. Сколько их там, жен его было?
– Восемь... Ну и что? У меня и того больше... – Маскивалий подавился жаренной рыбой, заметя взгляд напарницы, – Статус. Обязывает! Да, не постоянные мы! Мужики... Мя-яу!
– Непостоянные? В хождении на сторону? Я ведь его ждала... Думала... Да что теперь! Кого обманываю? Знала, что ничего не получится... Эх!
– Чего тогда расстраиваться?
– А романтика?
– Рыбу ешь! Романтика! Остыло всё! – «Кот Васька» придвинул тарелку.
– Мась, у тебя спецмолоко ещё осталось? – просительно проговорила Алисандра.
– О-о-и-ах! Ладно! Но в последний раз! – строго произнес Маскивалий, вспоминая о прошлом последнем разе во время встречи Старого Нового года, когда Алисандра, испробовав убойное пойло, приняла истинный образ головоногого моллюска и полезла погреться в баню... «Хозяин» враз протрезвел, увидев в шайке огромного спящего осьминога, заорал. Агент с перепугу проснулась и перевоплотилась обратно в собаку. Двуногий брякнулся в обморок. На следующий день вылил весь самогон в зерно курям. Чё добру пропадать! Куры были рады, петух тоже. Кукарекал весь день, сорвал голос и уснул, пьяный в стельку. От выхлопных газов окосела лиса и примостилась рядом. На утро «хозяин» решил, что пришла белочка, хотя маленьких грызунов рядом не было. Решил завязать с употреблением горячительного. Держался месяц. Потом поставил брагу. Ещё через месяц ушел в продолжительный запой.
Алисандра плакала во сне.
– Али-иса! Встава-ай! Просыпа-айся! Да хоть плакать перестань, спать мешаешь! – агент «кот» тряс напарницу, тщетно пытаясь её разбудить. Что-то мешало. Маскивалий повторил собакотрясение. Голова неестественно тяжело моталась из стороны в сторону.
– Ать-ать! Это ж чего ж она... – ворча «кот» наощупь отстёгивал от Алисандры шлем, – ещё и невидимость наложила. Уф! – Маскивалий наконец-то стянул приспособу для чтения мыслей. Приспособа тут же проявилась. Алисандра проснулась:
– Ну! – она гневно уставилась на товарища, – На самом интересном месте!
– Чего?
– Сон! Пикантный! Романтический! А ты его прервал!
– Расскажи, лапуся! – подмазывался спец в любовных делах.
– Вспомнить бы надо...
Координатор.
Вроде бы оба неплохие люди. А что-то пошло не так...
Река, несущая свои воды много лет, разливается на равнине, успокаивает страстный бег волн и намывает отмели в середине русла. Отмель становится островом. Чем дальше бег времени, тем больше остров, тем дальше речные протоки. Чаще всего это бывает в конце «речной жизни», в дельте. Изначально мощный, единый поток распадается на множество тонких ручьёв, смиренно несущих воду в море, заканчивающих существование порознь.
Почему люди, пожившие столько лет вместе, родившие детей, разбегаются? Возможно, песок отношений, копившийся годы, превращается в остров, а выросшие и улетевшие из гнезда дети уже не в силах связать родителей, давно живущих своими проблемами, интересами...своей жизнью.
Влюбиться заново. Легко в семнадцать, просто в двадцать пять, возможно в тридцать с хвостиком. А дальше? Говорят: «Любви все возрасты покорны!». Покорны. Только, чем старше любовь, тем больше преград, ошибок, условностей, страха, что не простят... Сложно забыть старое, расчистить путь к новым отношениям.
Эмоции, чувства... Страх! Неодолимый страх неразделенной любви, страх быть непонятым, отвергнутым. Кто испытал неудачу, вряд ли пойдет на подобный шаг. Он будет терпеливо ждать, щадя свою душу, надёжно закрывая этот источник, питающий его тело. Он будет честен с собой, но будет врать другим, дабы не обидеть того, кто рядом, не причинить боль. Возможно чувства канут в Лету, но он не обречет другого на одиночество.
Господь дает нам испытание по силам. Вода, огонь и медные трубы...
Огонь страсти, манящий далеким светом, завораживающий искрами в ночи, сводящий с ума игрой пламени, неожиданными всполохами, тихим потрескиванием смолы, обжигающий и необузданный на ветру, но так зависящий от подкладывающего в него дрова. Вся органика горит, но что-то ярким веселым пламенем, что-то с едким чадящим шипением. Какова будет новая любовь: чистая и светлая, дающая тепло двум сердцам или яркая вспышка, после требующая постоянного раздувания, источающая удушливый дым разочарования?
Она ехала, мерно покачиваясь в седле. Ночная дорога освещалась лишь светом далёких звёзд и лун, низко висящих над землей. Её конь запрограммирован на поиск лагеря. Можно расслабиться и наслаждаться мерной поступью киборга. Она сравнивала двух мужчин, чьи плечи периодически закрывали свет далёкого костра. Один из них, степенный, привыкший командовать, часто всем недовольный, много лет был её мужем. Они работали вместе. Даже после разрыва сохранили почти тёплые отношения. Другой, худощавый, с тонким чувством юмора, казался бесшабашным мальчишкой. Он появился в лагере недавно, но уже завладел не только её мыслями, но и сердцем. Здесь он ждал свою семью.
Дальнейшая переброска переселенцев на постоянное место жительства и работы происходила под её непосредственным руководством. Обсуждалось всё! Вплоть до цвета диванных подушек. Именно такие вопросы она должна задать его домочадцам и ему самому. Её работа заключалась в создании наиболее комфортной среды проживания специалистов за пределами родной планеты. Она задаст интересующие вопросы. Кроме одного... Завтра задаст...
Завтра она будет спокойна, компетентна, строга. Волосы забраны в гладкий пучок, костюм, туфли на невысоком каблуке. Одним словом – старший координатор СВП (Служба Вынужденного Переселения). Ничего не останется от непослушной копны волос, клетчатой рубашки, джинсов и высоких сапог.
Сегодня она ловила его взгляды, удивленные и очень мужские. Она давно не чувствовала себя женщиной. Поэтому потеряла голову, точнее башню снесло окончательно и бесповоротно. Волна желания, отчаяния, безысходности заполнила её, перехватила дыхание, заставила остановиться. Легкий ночной ветерок не освежил разгорячённое лицо, глубокий вздох не принес покоя натянутым нервам. От бессилия повлиять на события, из глаз покатились слёзы.
– Ты чего остановилась! Ужин ждет! – голос бывшего мужа несколько отрезвил её. Вдох, вы-ыдох... Вдох, вы-ыдох...
– Красиво как! Любуюсь! – голос, полный восторга, скрыл другие эмоции. Она опять оправдала прозвище. Коллеги за сдержанность и беспристрастность давно окрестили её «Ледяной леди». Лишь в редкие моменты, как сегодня, она позволяла проявляться своей натуре. А он увидел в ней пылкую, нежную, ранимую. Увидел её настоящую.
Она тронулась в путь. Намеренно не спеша. Должны высохнуть незаметные в темноте слёзы. Она понимала, что никогда не сделает шаг первой. Завтра она увидит его в последний раз.
Год спустя.
– Нам нужен спелеолог! – голос профессора звенел в гробовой тишине. Людей с таким образованием не было на маленькой базе СВП. Да и кто появлялся, долго не задерживался, предпочитая быстрее добраться до пункта назначения. Кто ж знал, что желторотый вундеркинд перепутает время отправления. Экспедиция стартует через два дня. Космолет со спелеологом – через месяц! Ближайший спец обитал на Бета-3, маленькой планете соседней системы. Регулярная связь отсутствовала.
Её вызвали для перелёта на Бета-3. Вылет завтра в восемь ноль-ноль по межгалактическому времени. В половине четвёртого по-местному.
Память услужливо преподнесла картины последней встречи. Его семейство грузится в космолёт. Шумные родители жены, она сама, несколько надменная, чуть с высока смотрящая на персонал базы. (Действительно, что взять с неудачников, обитающих здесь?) Дети, уже взрослые, прибывшие проводить предков, и тотчас умчавшиеся по своим делам, благо личные легкие катера позволяют быстро перемещаться от системы к системе. Странно, зачем достаточно мобильным людям пользоваться услугами СВП? Экономия? Х-м... Возможно...
Предстартовые указания. Домочадцы поднялись на борт. Он последний. Поворачивает голову, взглядом находит её, охватывает всю, словно фотографирует. Сладко-болезненная вспышка чувств, почти физически ощутимая проскальзывает между ними и гаснет в громком обратном отсчёте секунд: «Тридцать, двадцать девять...» Через полминуты корабль плавно поднимется в воздух в верхние слои атмосферы, потом выйдет в космос и исчезнет, моргнув напоследок яркой искоркой. На её лице застывает вежливая маска.
Вход в пещеру, частично заваленный камнями, энтузиазма не вызвал. Но иначе она поступить не могла. Обвал, произошедший несколько недель назад, не заинтересовал никого, кроме разыскиваемого ею спелеолога.
– Эй! Есть кто дома? – тихое эхо многократно отразило голос, затихнув где-то вдалеке, окончательно запутавшись в каменном лабиринте.
– Как Вы нашли меня? – она вздрогнула от знакомого голоса, чей обладатель возник рядом.
– Залезла в дыру...и всё... – она несколько опешила от вопроса, – А Вы не хотели быть найденным?
– Нет, – повисла неловкая тишина.
– Извините, я...
– Тс-с! Не шумите! – он потянул её за руку куда-то в сторону, мягко ступая, аккуратно скользя между обломков, – Там небезопасно.
– Куда Вы меня тяните? ... Ого! – перед взором открылась огромная пещера с колоннами, подернутая легкой зеленоватой дымкой. – Откуда великолепие?!
– На Бете делать особо нечего. Жена сбежала от меня и скуки через месяц, прихватив родичей. Чему я несказанно обрадовался. Сам здесь околачиваюсь. Это мираж, что ли... Почему возникает – не знаю. Но он осязаем! – рука погрузилась в дымку, вызвав её колебания, – Там и дышать можно. Только время идет по-другому. А чего Вы здесь? – спохватился мужчина.
– Приехала предложить Вам работу. Экспедиция недосчиталась беспечного спеца и рискует застрять в базе. Вы поедите?
Он смотрел на неё. За год она изменилась. Короткая стрижка. Куртка из прочной ткани, брюки, боты на шнуровке, рюкзак. Он запомнил её другой. Немного растерянной, мягкой, желанной и бесконечно далёкой. Сейчас она была близко, только руку протяни, но его сдерживала неизвестность. Как отнесется к его действиям? Одно движение может разрушить ту невидимую нить, что связывала их воедино. Он все же решился:
– Вы рады видеть меня? – тихий мужской голос перешёл в шёпот.
– Да...
– Идем? – он кивнул в сторону миража...
– М-да...Действительно: на самом интересном месте. И слёзоразлив ещё тот... Припекло тебя, матушка. Ой припекло! – Маскивалий развалился в кресле, с видом профессора психологии сложил лапы на пузе. Очков не хватало. Но! Вы в курсе! Очков такого размера...Пра-авильно! В нашей глухомани нет!
– Старею... – слегка лукавила Алисандра, напрашиваясь на комплимент.
– Стареешь! – вернули мяч в ворота.
– Слушай, а может в отпуск. У вас там море, солнце, песочек. Отдохнешь, расслабишься. С детками пообщаешься.
– Нужна я деткам минут на тридцать. Знаю. Даже засекала. Потом отпрыски своими делами занимаются, а ты скучаешь в гордом одиночестве. Да и не нужны мне массовики-затейники! Поняла я, Мася, что коротать свой стариковский век мне одной, где-нибудь, в дыре какой!
– Стихоплёт!
– Случайно!
– Одной, а я не в счёт?
– Твой контракт скоро закончится, впрочем, мой тоже.
– Да, я чуток подзадержусь... А, тебе через сколько?
– Полгода.
– Почти на месячишко опережаешь.
– Угу...
– И чего я полгода с тобой ТАКОЙ делать буду?
– Не знаю... – Алисандра шмыгнула носом.
– Только не реви!
– Не буду... Платок дай!
– Пей! – Маскивалий накапал валерьянки в изящную рюмочку, придвинул Алисе, протянул платок, забарабанили когтями по столу, – От сердца отрываю!
– Спасибо! Тр-р! – высморкалась напарница.
– Ложись-ка спать! Без шлема!
– А вдруг там продолжение?
– Валерьянки мало осталось, – флегматично заметил агент, забирая шлем и оставляя пузырёк с лекарством. – Продолжение я посмотрю. Во дворе, – тихо бубнил он себе под нос, притворяя дверь.
Через час, когда вечерние шорохи стихли, уступив место легкому дыханию ночи, с чердака сторожевой избушки было отправлено сообщение о плановом трехнедельном отпуске агента Алисандры, мирно спящем в данный момент и совершающем странные движения лапами. Ей снилось море...
– Мась, а почему не весь отпуск реализовал? Неделю оставил?
– Алисонька, вот ты перед окончанием контракта ещё на недельку куда-нибудь... А в последний день здесь нарисуешься, вещички заберёшь и...
– Новый контракт...
– А что плохого?
– Впрочем? Ничего. Ты прав, котяра!
– Естесно! Мяу! – Маскивалий, выгнул спину, потянулся, выпустил когти.
Надежды.
Зря он отпустил Алисандру отдыхать на эту планету, ой, зря! Там же столько соблазнов! С её квалификацией! Любой контракт, планета, напарник... Что напарник! Там не только напарника можно выбрать! Выбрать... Выбрала уже! Сколько сил ему пришлось приложить тогда на гипнотическое усыпление и приобретение соответствующего образа. Ему-то ясно почему красотку не вспомнили... А признаться как? Истинный облик... Кхе-кхе... М-да в генетике Алисандра не сильна. И слава Создателю!
На мгновение в зеркале промелькнул образ серого, с черными пятнами кобеля, сменился прежним. Большой дымчатый кот разглядывал себя в старом зеркале.
– БОМ! БОМ! – часы отсчитали двенадцать раз.
– С Новым годом! – Маскивалий чокнулся с зеркальным собой хрустальным бокалом, в котором белесой жидкостью плескалось молоко, сильно разбавленное самогоном. Выпил, включил кривобокую елку, пылившуюся который год в углу.
– Не горит! – флегматично заметила рыжая белка, с умным видом поднося к глазам перегрызенный провод.
– Ты кто? – пьяно озвучил мысль агент «кот».
– Белочка! – грызун крутанулся вокруг себя.
– Почему рыжая? – неприлично икнул Маскивалий, – Вы сейчас серые.
– Потому! – обиженно произнесла белка.
– Говорящая... – невпопад заметил агент. Странно. Самогон крепчает или маразм? Кот устало посмотрел на себя в зеркало. Может ЭТО ТА БЕЛОЧКА! Пора со спецмолоком завязывать! Он скосил глаза на отражение рыжего зверька, тот приветственно помахал лапкой. Завязывать!
– Я в зеркале красивее? – легкая кривизна кособочила отражение, но за долгие годы к этому привыкли.
– Ты настоящая?
– Конечно! Ты же знаешь!
– Нет! – пьяно улыбнулся кот, растворяясь в воздухе и оставляя лишь улыбку.
– Маська! Сколько бокалов пойла вылакал?
– Третий! – блаженно улыбнулась чуток проявившаяся рожа.
– Гав-гав-гав! – залаяла белочка, протрезвляя Маскивалия.
– Алиса!
– Где миелофон!
– Это ТЫ?
– Я! Шлем говорю где?
– Упаковал я его уже! – неопределенно махнул лапой Маскивалий, обходя белку вокруг и пристально разглядывая.
– Чего пялишся? Белок не видел?
– Таких – нет!
– А что во мне не так?
– Сама посмотри! – напарник развернул Алисандру к зеркалу. На неё смотрела белка с собачьей головой.
– Тьфу, пропасть! – голова изменилась под стать образу, – Так лучше?
– Ага! – развалился пушистый кот, своим телом словно обхватывая маленькую юркую грызунью.
– Агент, Вы пьяны!
– Алис, мой контракт подошел к концу. Я не при исполнении. И имею полное право поступать как мне вздумается. И ты тоже! – кот вытянул лапы, положил на них крупную голову, – Алис, а ты бы хотела продолжить контракт вместе со мной? Или уже новый заключила?
– Тебе это так важно?
– Да!
Наступила тишина, лишь слегка потрескивало масло в обогревателе. Кот внимательно смотрел на рыжую голову, увенчанную забавными кисточками.
Алисандра задумалась.
– Мась, а ты сон досмотрел?
– Ничего у них там не вышло! Смелости не хватило!
– А у нас?
Воздушный шар проплывал над еловым лесом. Ели, припорошенные вчерашним снегом, стыдливо показывали колючие лапы, украшенные шишками. Березы красовались в ажурных кружевных накидках, эффектно подчеркивая голубизну зимнего неба. Белое великолепие завораживало, погружая в сказочный мир несбывшихся надежд. Солнце высвечивало миллиарды бриллиантов, щедро дарованных природой лесу.
– Пших-х! – оголилась зеленая лапа ели. В воздухе зависла мерцающая дымка снежных алмазов, медленно оседающих вниз. Тишина...
– Пших-х! – чуть ниже сорвался снег.
– Смотри! Белки! Летающие! – закричала маленькая девочка, указывая на двух зверьков, весело скачущих по темно-зеленым ветвям, ловко перепрыгивая с верхушки на верхушку и надолго паря в воздухе.
– Странно, – заметил её отец, – зима, а они рыжие...
