Текст книги "Путь Святозара. Том второй"

Автор книги: Елена Асеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Святозар увидев, как голова василиска отлетела, и тут же сам покачнулся и выронил меч, Вторак и Любим бережно его подхватили и уложили на землю. Наследник провел пальцами по ране и почувствовал под ними громадную рану и поломанные кости. Глубоко вздохнув и понимая, что он сейчас не имеет право потерять сознание, Святозар заплетающимся языком начал читать заговор. Но обессиленный и потерявший много крови наследник лишь со второго раз смог полностью себя излечить, зарубцевать рану и поставить кости на место. Все еще чувствуя большую слабость и боль в груди Святозар поддерживаемый Втораком сел и осмотрел своих другов. Горазд, Лель, Сем и Годлав были также ранены, но не так тяжело как Святозар, поэтому прочитав над ними заговоры наследник излечил их раны и починил им кости. А немного отдышавшись, взмахнул рукой и громко крикнул дымке: «Именем, Семаргла спади!», и в тот же миг дымка находящаяся перед очами Святозара и другов исчезла.

– Вторак, – добавил Святозар. – Помоги мне лечь и позови Стояна.

Вторак осторожно подложил под голову наследника заплечный мешок, сам суетливо отвернул лицо от него и порывисто качнул головой. И тотчас внутри Святозара нежданно заплакала, застонала душа, будто пытаясь ему, что-то сказать, наследник вздрогнул всем телом, а потом звонко закричал:

– Стоян, старший из моих другов! – да тока Стоян ему не ответил.

Святозар приподнялся на руке и сызнова обозрел другов, замерших вкруг него да опустивших низко головы, словно не смея взглянуть на него. Среди дружинников, однако, не было Стояна и Часлава.

– Нет, нет, – замотав головой, прошептал наследник. – Этого не может быть…

– Святозар, – также тихо откликнулся Искрен, и, вздев голову, утер глаза тыльной стороной ладони. – Нет больше Стояна и Часлава. Василиск обратил их в камни.

Наследник, услышав те страшные слова, тяжело поднялся с земли на ноги и лицезрел место битвы. И когда его взор остановился на большом белом валуне, который внезапно появился между ним и василиском он все понял… понял, что этот валун и есть его дорогой друг. Стоян исполняя клятву данную правителю, пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти Святозара. Покачиваясь, и едва передвигая ноги, наследник двинулся к камню, а подойдя к нему вплотную, уткнулся в его чуть теплую гладкую поверхность лбом, обнял и горько заплакал.

– Прости, прости меня Стоян. Если бы не я, ты мой дорогой друг был бы сейчас жив. Как я смогу посмотреть в глаза твоему отцу? Как я смогу посмотреть в глаза Белославы? – чуть слышно прошептал Святозар и вновь приник к глади камня щекой, словно пытаясь своим дыханием вернуть к жизни друга.

По лицу наследника все еще продолжали течь слезы, когда вдруг левая створка ворот пришла в движение, покачнулась, и туго скрипя громадными петлями начала отворяться. При первом скрипе ворот Святозар оторвал голову от валуна, и, взглянув на открывающуюся створку, поспешил к появляющемуся проходу. Прямо перед собой он увидел чудесную зеленую долину, испещренную реками. Наследник протянул руку вперед и на границе вершины и волшебной страны Беловодья ощутил плотную, невидимую преграду, которая не давала путникам войти вовнутрь. «Надо ждать грифона», – догадался он, и тогда ж позади себя услышал окрик Звенислава:

– Святозар, поди скорей сюда.

Наследник оглянулся и увидел, что Звенислав и Искрен стоят возле головы василиска. Слегка покачиваясь, и все еще ощущая боль в груди, да слабость Святозар приблизился к другам и оперся рукой о плечо Искрена. Звенислав протянул меч и показал его острием на клюв василиска. По первому наследник ничего не понял, но вмале узрел, как клюв василиска принялся, совсем полегонечку, приотворяться, точно кто-то изнутри пытался его распахнуть. Святозар, наблюдая за головой василиска, видел, что глаза на ней были плотно прикрыты, почти красными веками сверху усыпанными мельчайшим перьевым пушком. Однако клюв все больше расширялся, внезапно голова яростно подпрыгнула на месте, и, из широко раздавшегося клюва на землю выкатилось огромное яйцо сизого цвета. Оно завертелось на месте как заведенный волчок, сызнова подскочило ввысь и стремительно покатилось вниз к расщелине. Звенислав от неожиданности подпрыгнул на месте и отпрянул в сторону, а мгновение спустя побежал следом за яйцом, притом пытаясь на ходу ударить по нему мечом.

– Не тронь, не тронь его, Звенислав, – сам не ожидая от себя таких слов, закричал вслед другу Святозар, и, опираясь на плечо Искрена, поспешил к Звениславу, который, так и не разбив яйца, замер подле края расщелины, куда до того оно успело шмыгнуть.

Наследник приблизился к расщелине и заглянул в нее, та была небольшой, всего лишь аршин в глубину, а дне его, будто нарочно устланном мхом, лежало сизое яйцо.

– Почему ты сказал, чтобы я его не трогал? Он убил наших другов, – раздраженно спросил Звенислав.

Святозар покачал головой, и с дрожью в голосе, ответил:

– Нет, это сделал не он, а его отец.

– Какая разница он, не он. Вот я его сейчас разобью, и больше никто никогда никого не превратит в камень, – сердито дохнул Звенислав и просунул меч в расщелину.

Яйцо словно чувствуя, что ему грозит смерть, опять беспокойно завертелось на дне.

– Не смей, Звенислав, – почти крикнул на друга Святозар. – Слышишь, не смей! Никогда восуры не бились со слабыми и малыми. – Наследник, взялся рукой за грудь, тяжело задышал и уже чуть тише добавил, – его убивать нельзя. Потому что так положено самим Богом Сварогом, чтобы вечно василиски охраняли Беловодье, и чтобы род их никогда не перевелся.

Звенислав поднял голову, воззрился на наследника, и без задержу, судя по всему, признавая верность его речи, вытащил меч из расщелины. И как только он это сделал, яйцо перестав вертеться, затихло на месте. И стоило яйцу успокоиться, как над головой Святозара и другов послышался шум от взмахов крыльев. Наследник поднял голову и увидел опускающегося к правой створки ворот грифона.

Существо коснулось земли, сложило крылья, и зыркнуло на дружину, точно стараясь разглядеть каждого, а после остановило свой взор на Святозаре и внимательно, с каким-то интересом принялось его рассматривать. Наследник тоже оглядел грифона, ведь на самом деле, это прекрасное существо было необычайно красиво. На громадном теле кошки, покрытом желтоватой шерстью, находилась большая орлиная голова с желтым, ярко горящим клювом и крупными темно-карими пронзительными глазами. Два огромных в тон голове белоснежных крыла, покоились на теле. Четыре мощные лапы поддерживали тело, а на концах пальцы венчались крупными, острыми, серебристыми когтями, сзади изящно изгибался длинный змеиный хвост с острым, серебряным когтем на конце. Грифон по поверьям восуров был одновременно символом воздуха и земли, олицетворяя собой силу, бдительность и мудрость. Во всех восурских сказаниях он был стражем тайных знаний.

Дружина разбросанная по вершине в миг схватила мечи, и, выставив их вперед кинулась на грифона.

– Остановитесь! – повелительно сказал наследник, и, отпустив плечо Искрена, за которое все еще продолжался держаться, пошел к грифону.

Святозар приблизился к грифону, остановился в нескольких шагах от него и узрев в его темно-карих глазах вспыхивающие огоньки света, низко поклонился.

Грифон поклонился в ответ, а когда позади наследника други вложили мечи в ножны, с едва различимым птичьим клекотом обратился к юноше:

– Кто ты, юный отрок? Назовись, и сообщи причину, по каковой ты явился к воротам страны Беловодья.

– Я, мудрая птица, – начал свой ответ Святозар. – Наследник восурского престола Святозар, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, потомок великого ведуна Богомудра. Я прибыл в страну Беловодья, чтобы добыть воду из молочной реки, и излечить свою рану, и рану моего младшего брата.

Грифон выслушал Святозара, и присев на задние лапы, поджав под себя змеевидный хвост, сказал:

– О, Святозар, наследник восурского престола вижу я, твоя цель прихода в Беловодье благородна. Вижу также, что ты и твои други проявили храбрость, победив василиска и мудрость, не убив его потомка. А потому и отворилась створка, а потому и явился я. Однако чтоб ты смог войти в волшебную страну Беловодья, нужно отворить и вторую створку, правую. А та, вторая створка, открывается лишь умным и великим людям.

Людям, кои смогут ответить на мой вопрос. Ты, Святозар, готов его услышать и готов ли ты на него ответить?

Наследник надрывно задышал, чувствуя, как на самом деле он обессилен сегодняшним боем и раной, как душевно ослабел от потери другов. И, кажется, нет возможности и нет желания отвечать на вопрос грифона, да только внезапно в голове Святозара пронеслись стремительной волной слова Стояна, которые недавно на привале тот ему говаривал: «…И не надо, чтобы вымотанный душевной скорбью, ты не смог сделать, то зачем сюда явился!» Вспомнил Святозар и своего брата Эриха, который где-то умирает, от тяжелой раны. Вспомнил тот трудный путь, который он прошел, чтобы достигнуть страны Беловодья. Вспомнил и мысленно поблагодарил своего друга, каковой даже сейчас, после смерти, помогает ему своим советом и поддержкой. И тогда понял наследник главное, что не может он сейчас падать духом, хотя бы ради Стояна и Часлава, оные пожертвовали своими жизнями ради него. И посему успокоенный и благодарный своим другам, Святозар поднял глаза, посмотрел прямо в очи мудрой птице и молвил:

– Да, мудрая птица, я готов выслушать твой вопрос.

Грифон некоторое время молчал, пронзительным взглядом созерцая наследника, а погодя произнес:

– Расскажи мне, Святозар, что такое человеческая жизнь, и какова ее цель? Да, ответь мне так, чтобы твой сказ, словно песня пролетела над вершиной Сарачинской горы.

Наследник, услышав вопрос, первым делом подумал о том совете, который дал ему на прощание кот Баюн. И теперь только понял, что имел в виду кот, говоря о том, что нужно доверить этот ответ своей душе, которая живет уже не одну жизнь, и на самом деле очень мудра. А потому Святозар закрыл глаза и вздохнул, он мысленно представил себе свою душу, которая находится в груди, вблизи сердца и горит лазурным светом: «Слышишь, – тихо прошептал душе Святозар. – Слышишь его вопрос. Ответь, ведь ты знаешь, что надо сказать?» А когда душа согласно кивнула, юноша открыл глаза и начал свой сказ:

– Ранним утром я вышел на зеленый луг, где в высоких травах прятались капельки прохладной, чистой росы. Прямо позади меня из глубины тверди показалось солнце. Я помню, что мне было совсем мало лет, не больше двух. Я поднял свою голову, посмотрел на все еще темное небо, посмотрел на расстилающееся зеленое поле трав и цветов, которые были так высоки, что доходили мне до груди… И вступил в этот мир…. Вначале пути идти было весьма тяжело, высокие злаки, преграждающие путь, мне приходилось раздвигать руками, а нежные мои стопы натыкались на острые выходящие из земли отростки, али маханькие вздыбленные кочки. Серебристые капли росы, стекая по полотну моей рубахи, делали ее сырой и холодной. Но по мере того как я шел вперед солнце позади меня начало подниматься, а вместе с его подъемом по первому обсохли травы, а следом и моя рубаха. Теперь не испытывая холода я шагал бодрее, и видел, как травы округ меня стали, вроде уменьшаться или то я начал расти. Каждый шаг делал меня уверенней и сильней, а подошвы мои более не ощущали колкости земли… Наконец, я вырос настолько, что мог себе позволить побежать. Сначала лишь несколько быстрых шагов, а посем все быстрей…быстрей. О какое это было прекрасное чувство, я ускорял свой бег и моя молодая, чистая душа и тело словно наполнялись светом взошедшего позади меня солнечного светила. Временами мне казалось еще мгновение, и я полечу… Я был счастлив… Я кричал от восторга. А когда я повернул голову, то увидел, что солнечное светило поднялось на треть небосвода, и оно было таким теплым и ласковым, точно руки заботливого отца. Местность, по каковой я продолжал свой бег, стала меняться, по первому, совсем чуть-чуть… самую малость, но яркие, пылающие ковры цветов, сменились на зеленые, однако не менее, прекрасные травы. Земля была чудесна. И тогда я начал взрослеть. Я видел, как поднимающееся к середине небосвода солнце принялось нагревать землю, а вместе с этим допрежь того зеленые травы стали желтеть и выгорать. А я меж тем продолжал свой бег. Когда солнце показало середину небосвода, я начал обливаться потОм, и ощутил, как оно, подобно немилосердному сопернику, желало обжечь мои плечи и опалить волосы на моей голове… Впрочем я был еще полон сил… Я был еще молод, и, не снижая быстроты своего бега, продолжал путь. Внезапно впереди себя я увидел небольшую расщелину. Я подбежал к ее краю, и легко перепрыгнув ту щель, двинулся дальше. Теперь впереди меня лежала иная земля, трава более не устилала ее, а вся ее поверхность была сплошь покрыта безжизненным песком с разбросанными то там, то сям мощными булыжниками и широкими трещинами. Бежать с каждым вздохом становилось трудней, то ли потому что мои ноги увязали в песке… То ли потому что все время приходилось обегать камни и перепрыгивать глубокие расщелины… То ли потому что опускающееся солнце стало светить мне в глаза… А может быть потому что я стал стареть. Уже не было той прыти преодоления преград, все чаще и чаще казалось, что просторы земли лишь высасывают жизненные силы. Временами я с бега переходил на ходьбу, и муторно дыша, грустно смотрел на заходящее солнце или оглядывался назад, туда, где был молод и так счастлив. А после вновь продолжал свой бег… Но то уже был и не бег-то совсем, а так лишь жалкое его подобие. Наконец солнце закатилось за небесный свод, но оставило на поверхности земли тонкую полоску белого света… И тогда я понял, что все это время бежал именно к этой полоске света. Теперь я знал, где закончится мой путь, и, выбиваясь из сил, побежал быстрей. Но, что это?.. Передо мной расстилалась громадная бездна, я чувствовал, что это последняя преграда на моем пути и если я приложу силы и перепрыгну ее, то тогда попаду туда на полоску белого света. Впрочем, край бездны был так далек, а я так стар и слаб. И все же я крикнул себе громко, по-стариковски: « Беги, беги, что есть силы!» И прилагая все, что осталось в моем дряхлом теле, подбежал к краю бездны, оттолкнулся и полетел вперед».

Святозар замолчал, тяжело переводя дух, будто это он только, что совершил тот страшный полет над бездной, и посмотрел на грифона. И тогда ж услышал, что с небес к вершине Сарачинской горы льется тихая и нежная музыка, словно кто-то там, в далекой небесной выси, заиграл на гуслях, чтобы лучше звучал сказ наследника. Мгновение спустя музыка затихла, а грифон встал на свои лапы и низко до земли поклонился Святозару. Волшебное создание неторопливо расправило крылья, и, сделав пару быстрых шагов, взметнув ими подалось в высокое, голубое небо. Грифон свершил махонистый круг над вершиной, да морг погодя скрылся из глаз. И тотчас правая створка ворот пришла в движение, покачнулась и, также как до этого левая, туго скрипя, принялась отворяться.

Глава седьмая

Святозар направился к распахнутым воротам, и, подойдя к полосе разделяющей вершину, где землю устилали лишь камни, ступил в страну Беловодья. И тут же услышал множество прекрасных звуков: продолжительные птичьи трели, окрики зверей, шевеление ветерка и звон текущей где-то невдалеке реки. Наследник оглянулся на дружину и позвал их к себе, напоследок кинув печальный взгляд на валуны, в которые превратились Стоян и Часлав, да надрывно вздохнул. Святозар продолжал смотреть на валуны, когда к нему подошли Искрен и Звенислав.

– Искрен, – обратился он к другу. – Тебе не кажется странным, что все валуны, которые находятся на вершине, а их будет несколько десятков, черные, а те…, – и голос Святозара дрогнул, – те, в которые превратились… други светлые.

Искрен обернулся, посмотрел на валун, в оный превратился его брат, и, смахнув с лица набежавшую слезу, ничего не ответил, только печально покачал головой.

Когда все други уже вступили в Беловодье, наследник укрепив на ремне ножны с мечом поданные Лелем, и перекинув лук через плечо, двинулся вперед. У Святозара все еще болела грудь, и кружилась голова, но цель его пути была так близка, что он решил терпеть и идти пока идется.

Расстилавшаяся перед дружиной долина сверкала, точно драгоценный камень изумруд, травами. Святозар и дружина спустились с небольшого возвышения, на котором находились ворота, вниз в долину, поросшую низкими травами, да чудесными полевыми цветами: ярко-желтыми лютиками, нежно-голубыми колокольчиками, синими васильками, да белыми с желтой корзиночкой ромашками. Белые, желтые и едва голубоватые бабочки летали с цветка на цветок. В воздухе суетились стрекозы, пчелы и шмели. Дышалось так легко и свободно. У наследника даже прошло головокружение, и ушла слабость.

– Словно, домой в Восурию попали, – внезапно нарушив молчание идущих, сказал Годлав. – А пахнет жарким летним днем. Тогда когда выйдешь в луга, упадешь в траву, и надышаться этой дивной чистотой не можешь.

Святозар улыбнулся словам друга, и добавил:

– Это когда то был Ирий-сад, и сюда приходили души умерших восуров, потому и немудрено, что их встречала родимая земля.

Сопровождаемый дружиной наследник шел вперед. Пройдя через долину, они очутились в небольшом березовом лесу, где, словно посаженные в ряд росли низкие белоствольные березы, с тонкими плакучими ветвями, а кое-где и ольха, покрытая гладкой серой корой, да малорослые кустарники лещины с овальными опущенными листами, усыпанные орехам. В лесу, наполненном травами и бьющими отовсюду родниками, не умолкала трель соловья и дрозда. Два великих певца Восурии сидели невысоко на ветвях берез и старались друг друга перепеть. Лес также наполняли звери, да звери которые обитали в Восурии: длинноухие зайцы, небольшие стада пятнистых оленей и кабанов, серые и бурые белки. Звери, не видевшие человека, совершенно не страшились Святозара и его дружины, и, поглядывая на людей, останавливались и на малость застывали на месте, а немного спустя продолжали свой путь. В лесу наследник наконец-то разглядел еле видимую звериную тропу. Он достал из ножен кинжал, воткнул позади сапогов и прочитал заговор, которому когда-то научил его отец: «О, ты, великий кинжал ведуна Богомудра, отрежь все непрямые пути, все долгие пути, направь тропу именем Богини Мать-Сыра-Земля, прямо к моей прародительнице корове Земун. Да, веди меня дорогой чистой и легкой! И слово мое крепко! И слово мое сильно!» Святозар закончил читать заговор, слегка изменив его конец, чтобы не лезть через овраги и не прыгать через буераки, как это было в Сумрачном лесу. И увидел, что тропа, не мешкая, изогнулась вправо и стала более зримой. Наследник вытащил кинжал из земли, обтер его о штанину и вставив в ножны, вместе с дружиной двинулся по тропе.

– Святозар, – обратился к нему Лель, шедший следом. – А я и не знал, что ты так сказывать можешь.

– Это брат не я, а моя душа сказывала, – тихо ответил наследник.

– Значит, брат, у тебя и правда, великая душа, раз она так красиво может петь, – по-доброму молвил Лель, и чуток помолчав, добавил, – как только ты запел, с небес на вершину Сарачинской горы потекла дивная музыка. Я поднял голову и посмотрел туда ввысь, и мне показалось… Знаешь, брат, мне показалось, что там в лучах летнего солнца переливаясь словно радуга стоял Бог, и играл на гуслях.

Наследник оглянулся на брата, улыбнулся, и почему-то больше не ощущая внутри себя боль, заметил:

– Наверно, так и было…

– Да, ты так думаешь? Ты думаешь, я увидел Бога? – взволнованно спросил Лель.

– Может брат, ты и увидел Бога. Но одно точно, музыка и правда текла с небес, – откликнулся Святозар.

– Это был ДажьБог, – после непродолжительной передышки произнес Лель. – Именно ДажьБог, по поверьям восуров, играет на гуслях и творит божественные сказания. Посему и мы, восуры, так любим сказанья и музыку, оно как наш прародитель ДажьБог, создавая нас, вложил в наши души эту любовь.

Наследнику ничего не ответил брату, а сам подумал, что как когда-то ДажьБог явился к плывущему в Беловодье Богомудру на помощь и победил Черномора, так и ныне он пришел, чтобы помочь ему Святозару, ответить на вопрос грифона и наполнить его сказ еще и чистой, светлой музыкой. А это значит, что ДажьБог следит за ним и видит, как преодолевает он все трудности на своем нелегком жизненном пути. И в тот же миг, как юноша это осознал, наполнилась душа его такой благодарностью и теплом, что ушла из нее всякая боль, хворь и страдание.

Тропа изгибаясь будто живая, повернула налево и вывела дружину из березового леса. Святозар и други поднялись на покатую возвышенность, по правой стороне которой росли высокие восурские дубы, буки и вязы, и, остановившись на ее вершине, глянули вниз. Там впереди стояли высоченные деревья, раза в два превышавшие высоту дубов и вязов, они были просто великанами в мире растений. Спустившись вниз со склона, наследник смог рассмотреть их широкие бледно-бурые стволы, густые кроны, ветви каковых поросли большими плоскими темно-зелеными листьями. Сами ветви переплетались длинными наподобие веревки бурыми лишайниками, скрученными между собой. Прямо на стволах и огромных ветках росли цветы и необычные желтые и бурые крупные ягоды. Где-то высоко в кроне деревьев раздавались крики зверей и птиц. По стволам бегали большие ярко-зеленые ящерицы, желтые змеи, и крупные пурпурные жуки. Земля ярко-красного цвета была устлана ковром из опавшей листвы, да кое-где на ней росли не высокие с широкими листьями кустарники и травы.

Святозар остановился и посмотрел, наверх, пытаясь разглядеть жителей этого чудесного места. Там где-то далеко в густо переплетенной кроне слышалась мелодичная песня–рев, с резкими отрывистыми выкриками. Одно из существ внезапно спрыгнуло с ветки и повисло на крепком, буром лишайнике осматривая путников, то был рыжий зверь, который висел, раскачиваясь на длинных передних похожих на человеческие руки, лапах. У существа была весьма потешная мордочка, отдаленно напоминающая человечье лицо.

– Это обезьяна, – объяснил Звенислав, и, встав подле наследника, задрал голову. – Я такую видел на базаре, куда ее привезли неллы, надеясь продать. Обезьяна сидела в деревянной клетке, ела фрукты и скалила на всех зубы. Но никто из восуров ее не покупал, а когда похолодало она подохла, жаль ее было. Они неллы держат их у себя в жилищах, вроде как лошади и собаки. А я, все время, приходя с мальчишками на базар, смотрел на нее и думал, ну, какой прок от такого зверя в доме. Она то и умела всего, что скалить зубы.

– Знаешь, – заметил Святозар не сводя взора с раскачивающийся туды-сюды в кронах деревов обезьяны. – Бог наш Сварог очень мудрый, поэтому он, и, разделил зверей на домашних, которые живут с нами и помогают нам, и диких, которые должны жить на воле, и украшать наши поля, луга и леса. И, верно такой зверь должен жить в этом великолепном и мощном лесу, и быть вольным.

– Это ты Святозар верно сказал, – согласился с наследником Звенислав.

А обезьяна тем временем, закачалась на руках, и, схватившись за другой лишайник, пролетела на нем по воздуху, взобралась на ветку и исчезла в кроне. Наследник еще какое-то время смотрел вверх, а потом тронулся дальше. Но пройдя совсем немного, дружина увидела прямо на тропе еще одно существо. Это был небольшой зверь похожий на кабана. Только в отличие от кабана, зверь был черным и на спине укрытый белым чепраком. Морда его была длинной, словно толстое рыльце. Зверь обернулся, посмотрел на людей, втянул в себя воздух рыльцем, да пошевелив небольшими треугольными ушами враз скрылся за ближайшим деревом.

Постепенно деревья стали уменьшаться и в высоте, и в ширине, а под ними теперь росли высокие травы, да густые кустарники, на ветвях которых сидели диковинные птицы. Невиданные оперенья и роскошные цвета, украшали их. Наследник и други снова остановились очарованные красотой одной из птиц, что сидела на ветке низкого деревца.

Птица по размеру не превышала сойку. Бархатные перья на голове, шеи и груди отливали золотисто-зеленым цветом. На задней части головы высился красный хохолок с золотистыми кончиками. Длинные крылья и хвост от нежно-желтого до ярко-оранжевого сверкали и переливались. Крупные ноги и согнутый клюв серо-голубого цвета, и черные, точно две бусинки, глаза. Птица испускала мощные и пронзительные трели необыкновенно нежные, радостные и отрывистые. Святозар протянул руку и дотронулся до чудесной птицы, та ничуть не испугавшись, лишь на мгновение затихла, посмотрела на наследника, и, приподняв головку, продолжила прерванную песню.

Другие птицы, перелетающие с дерева на дерево, были также чудесны. Их цвета отливали темно-зеленым, фиолетовым, золотисто-желтым, багряно-красным цветами, с необыкновенно длинными перьями крыльев и хвостов изгибающимися, ступенчатыми, да имеющие различные завитки и вихоры.

Как только наследник дотронулся до дивной птицы, так сразу почувствовал внутри себя необыкновенную легкость. Он оглянулся и увидел лица своих другов, кои осветились улыбками благодушия и счастья. Задорный смех стал раздаваться все чаще и чаще. Ребята шли по тропе, совершенно позабыв печаль и боль, радостно приветствуя каждую новую птицу или зверя. Временами Святозар еще вспоминал, зачем он сюда прибыл, вспоминал цель своего пути, и погибших другов. Но чем дальше они продвигались вглубь страны Беловодья, тем меньше оставалось скорби в сердце. И какое-то время спустя, наполненный изнутри отрадностью и ликованием, наследник совершенно забыл о том, зачем сюда явился.

Тропа привела их к неширокой бело-голубой речушке, на ее берегу росли приземистые кустарники с зеленой листвой и с ярко-красными, круглыми плодами. Вторак подошел к кусту, сорвал один из плодов, и разломил его напополам. Внутри плода оказались маленькие с ноготок алые ягоды. Парень взял одну ягоду засунул себе в рот, да после протянул плод наследнику. Святозар попробовал чудную ягоду, которая на вкус оказалась кисло-сладкой, и устремил взгляд на речушку, миг погодя спешно направившись к воде. Резво скинув с себя сапоги, одежу наследник вошел в реку, и, нырнув в будто хрустальные воды, поплыл. Вода оказалась очень теплой, и, плавая в ней Святозар, ощущал необыкновенную легкость, чистоту и всепоглощающую радость. Казалось, что боли, страдания и зла вообще никогда не существовало.

Когда наследник накупавшись, вышел из речушки и лег на мелкий песок, покрывающий ее берега, дружина последовала его примеру и отправилась купаться в небесно-хрустальной воде. Закрыв глаза, Святозар почувствовал не жаркие лучи солнца, свежий обдувающий лицо ветерок, и необыкновенные медовые ароматы в воздухе. Все мысли покинули его голову, и только наслаждение и благодать царили в теле и душе.

Подошедший к нему Вторак, окликнул его и показал ему круглый большой плод бледно-желтого цвета. Он сел рядом, кинжалом разрезал плод на четыре части. Внутри плода оказалась бледно-желтая мякоть, усыпанная белыми семенами. Вторак очистил мякоть от семена и подал Святозару четвертинку, сказав:

– Ешь, это вкусно. – А когда увидел, что наследник, поднявшись с песка, сел и приняв плод начал есть сладкую мякоть, добавил, – не помню только, как он называется. – Острием кинжала Вторак почесал бровь, верно пытаясь вспомнить название плода, но, так и не упомнив, махнул рукой и, принялся есть его сам.

– Как хорошо и легко на душе, – громко крикнул вышедший из воды Искрен, и, опустился на песок подле Святозара. – Что это вы едите? – спросил он, обращаясь к другам, и Вторак немедля протянул ему одну из частей плода.

Наследник посмотрел на улыбающегося Искрена, увидел, как тот принялся с удовольствием поедать плод и внезапно услышал внутри себе какой-то тихий возглас… Возглас аль стон, словно душа Святозара хотела ему, что-то сказать и это, что-то было очень важным. Наследник на миг закрыл глаза и прислушался к себе. И тогда увидел он, сквозь легкую дымку, вроде с высоты птичьего полета, поля и луга, с подымающимися на них травами; леса, что темнели покрытые густой листвой; большой город, подобно древнему витязю раскинувшемуся на возвышении; хрустальные, наполненные чистотой реки, величаво несущие вдаль свои воды. И услышал нежданно Святозар далекую восурскую песню славящую красоту родной земли и славный, гордый народ. А еще услышал он, как громко и четко внутри тела ему сказала его душа: «Очнись, нам надо с тобой очнуться».

Наследник открыл глаза, помотал головой и ощутил внутри себя горечь от потери Стояна и Часлава. Он поднялся на ноги, огляделся по сторонам и догадался, что волшебная страна поглотила боль и горе его, дала успокоение и душевное равновесие. Но Святозар явился сюда совсем не за этим, он пришел в страну Беловодья, чтобы не забыться в тишине и радости, а найти корову Земун и излечить себя и брата. Он вспомнил, что жив и на земле у него много не исполненных дел, и жизненный путь его пролегает там, в полях и лугах славной Восурии!

– Други, други мои! – окликнул наследник дружину, те лениво повернули головы к Святозару и посмотрели на него. – Братья мои, вспомните, зачем мы сюда пришли. Вспомните, про погибших наших другов, – но дружина, точно не слыша его, отвернула от него головы, и принялись, одни бултыхаться в воде, а другие греться на солнце.

Искрен и Вторак продолжали, есть плоды, будто и совсем не слыша слов наследника. Святозар присел на корточки возле Искрена, и, выбив из рук его плод, схватил за плечи да порывчато потряс, желая пробудить душу друга.

– Искрен, Искрен, ты слышишь меня? Ты помнишь, зачем мы сюда пришли? – взволнованно выкликнул он.

Искрен широко улыбнулся, положил наследнику руку на плечо и ответил:

– Мы пришли сюда, чтобы достигнуть душевного спокойствия, и отдаться в руки счастью. Я ощущаю, как радость заливает мою душу.

– Нет, нет, – почти панически закричал Святозар. – Мы пришли сюда к нашей прародительнице корове Земун. Ты помнишь, своего погибшего брата, Стояна? Ты помнишь, как зовут меня? Ты помнишь, как зовут тебя?

Искрен вдруг радостно замотал головой и засмеялся.

– Посмотри, как здесь прекрасно, наслаждайся этой чистотой, – восторженно произнес Вторак, все еще держащий в руках плод.

– Брось, брось его, – приказал Святозар и выхватив из рук друга плод, откинула его в сторону.

Вторак поднял голову и благодушно улыбнувшись, воззрился на наследника своими насыщенными зелено-серыми глазами.

Наследник вновь поднялся на ноги, и принялся бегать от друга к другу, пытаясь пробудить их к жизни, но они лишь лучезарно улыбались ему в ответ, не понимая его тревоги и совсем забыв не только цель своего пути, но даже и собственные имена. Святозар пробовал читать заговоры над притихшими под теплым солнцем Годлавом и Гораздом, но в этой волшебной стране на их души, оные забыли себя, заговор уже не действовал.