Текст книги "Ирония судьбы, или С легким паром"
Автор книги: Эльдар Рязанов
Соавторы: Эмиль Брагинский
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
И п п о л и т. На ком?
Л у к а ш и н. Это не имеет отношения к делу… Мы выпили за мою женитьбу, за мою невесту, за меня…
И п п о л и т. Вы пьяница?
Л у к а ш и н. Наоборот. Именно поэтому я опьянел, у меня не оказалось необходимой подготовки. После, правда, я это плохо помню, на аэродроме мы пили кофе с коньяком, конец года, им надо план выполнять, вот они без коньяка не отпускают, и, очевидно, меня вместо Павла засунули в самолет. Все это очень просто.
И п п о л и т. И главное – достоверно… Что же вы делали в самолете?
Л у к а ш и н. Я думаю, спал…
И п п о л и т. Ну хорошо. Вы не помните, как попали в самолет, но как вы из него вышли, вы должны помнить!
Л у к а ш и н. Должен, но я не помню. Но зато я помню, что приехал сюда на такси. Я сказал водителю свой адрес, и меня вот привезли…
И п п о л и т (теряет терпение). Допустим, адрес совпадал, допустим, подошел ключ, хотя это невероятно, но неужели вы не заметили, что мебель другая?
Л у к а ш и н (искренне). Такая же!
И п п о л и т. Что?
Л у к а ш и н (мягко). Мебель точно такая же!
И п п о л и т. Не делайте из меня идиота! (Решительно надевает пальто, уходит.)
В коридор выходит Н а д я.
Н а д я. Вот деньги… (Замечает, что нет Ипполита.) А где Ипполит?
Л у к а ш и н (виновато). Ушел.
Н а д я. Что вы ему такое сказали?
Л у к а ш и н. Правду!
Н а д я (настороженно). Какую правду?
Л у к а ш и н. Я ему рассказал, что у нас есть традиция. Тридцать первого декабря вместе с друзьями ходим в баню… (Увидев, что Надя вот-вот расплачется, смолкает на полуслове.) Сейчас я его догоню и верну… (Убегает, оставив дверь открытой.)
Надя, плача, возвращается в комнату, останавливается возле окна и смотрит на улицу.
(Осторожно входит и заглядывает в комнату.) Я его не догнал. Он бегает быстрее меня!
Н а д я (сквозь слезы). Возьмите ваши пятнадцать рублей! (Протягивает деньги.)
Л у к а ш и н (беря их). Я завтра же вышлю, вы не беспокойтесь…
Н а д я. Я вас ненавижу. Вы мне сломали жизнь!
Л у к а ш и н (убежденно). Нет, не сломал. Он вернется! Вспыльчивые и ревнивые – они быстро отходят. (Пытается утешить.) Если бы вы знали, как я вас понимаю и как вам сочувствую… У меня ситуация еще хуже. Дома, в Москве, в моей пустой квартире ждет женщина, которую я люблю больше всего на свете. А я в Ленинграде…
Н а д я (машинально). И она не знает, где вы?
Л у к а ш и н. Конечно, нет. Она, наверное, с ума сходит!
Н а д я. Так позвоните ей!
Л у к а ш и н. У меня нет талончика…
Н а д я (вздохнув). Звоните в кредит!
Л у к а ш и н. Вы душевный человек… Можно, я сниму пальто, а то здесь жарко?
Н а д я. Делайте что хотите… (Берет первую попавшуюся книгу, пытается читать.)
Л у к а ш и н (вышел в коридор, снял пальто, повесил его на вешалку, возвращается в комнату, снимает трубку). Извините, какой набирать номер?
Н а д я. Наберите ноль семь, вам скажут…
Л у к а ш и н. Спасибо большое… Алло, по какому номеру заказать Москву?.. Спасибо большое… (Снова набирает номер.) Алло, с наступающим вас, примите, пожалуйста, заказ на Москву в кредит… Минуточку… (К Наде.) Какой у вас номер?
Н а д я. А 4—50—78.
Л у к а ш и н (в трубку). Анна четыре пять ноль семь восемь… Номер в Москве – Анна Дмитрий пять четыре девятнадцать… Кто подойдет… Спасибо большое… (Вешает трубку, говорит в растерянности.) Она сказала, что дадут в течение часа!
Н а д я. О господи!
Л у к а ш и н. Я могу посидеть на лестнице, вы меня позовете, когда позвонят… Я могу вообще уйти, а вы, если вас не затруднит, поговорите с Галей и все ей объясните!
Н а д я. Нет уж, дудки, объясняйтесь сами!
Л у к а ш и н (вдруг поглядел на часы). Между прочим, до Нового года осталось две минуты!
Н а д я (махнула рукой). Откройте шампанское!
Л у к а ш и н (открывает пробку, выстрел). Простите, а как вас зовут? Меня зовут Женей!
Н а д я. А меня Надей.
Л у к а ш и н. Тогда выпьем за знакомство, Надя! Ну и, конечно, с Новым годом!
Пьют.
Н а д я. Хорошо начинается Новый год, ничего не скажешь!
Л у к а ш и н. Есть такая традиция: как встретишь Новый год, так его и проведешь…
Не знают, о чем говорить.
Н а д я. А вы какой доктор?
Л у к а ш и н. Хороший.
Н а д я. А точнее?
Л у к а ш и н. Хирург. А вы кто?
Н а д я. Учительница… Русский язык и литература.
Помолчали.
Л у к а ш и н. Что-то звонка долго нет.
Н а д я. И Ипполит не возвращается.
Л у к а ш и н. Надо узнать, когда первый самолет на Москву.
Н а д я. Где-то у меня валялась телефонная книга. (Ищет.)
Л у к а ш и н. Не ищите. Я позвоню в справочную.
Н а д я. В справочное не дозвониться. (Находит телефонную книгу.)
Л у к а ш и н (набирает нужный номер). Это аэропорт? С Новым годом, девушка… Когда пойдет на Москву первый самолет?.. Спасибо. (Вешает трубку.) В семь пятнадцать. Но вы не бойтесь, как только я поговорю с Галей, я сразу уйду.
Н а д я. Мне кажется, что вы никогда не уйдете отсюда.
Л у к а ш и н. Не надо убиваться. Все образуется.
Раздается телефонный звонок.
Наконец-то! (Поспешно хватает трубку.) Алло… Алло… Одну секунду… Алло… (Огорченный, вешает трубку,) Кажется, это был Ипполит!
Н а д я (нервно). Зачем вы схватили трубку, кто вас просил?
Л у к а ш и н. Я думал, это Москва… Вы знаете, все к лучшему. Если он может порвать с вами из-за такой ерунды…
Н а д я (обижаясь). Ерунда! Представьте себя в его положении.
Л у к а ш и н. Я бы пригласил его, то есть в данном случае меня, за стол. Отлично посидели бы втроем…
Н а д я. Всё вы врете!
Л у к а ш и н (улыбнулся). Конечно, вру! Я бы набил морду ему, то есть в данном случае мне.
Н а д я (вздохнув). Жалко, что он этого не сделал…
Снова телефонный звонок.
(Поспешно берет трубку.) Да, заказывали… (Передает трубку Лукашину.)
Л у к а ш и н (в трубку). Алло… Москва?
В другой части сцены высвечивается квартира Лукашина. Г а л я снимает трубку.
Г а л я (удивленно). Ленинград вызывает?
Л у к а ш и н. Галя, это я!
Г а л я (гневно). А, вот ты где! Спасибо, хоть позвонил!
Л у к а ш и н (не зная, с чего начать). С Новым п> дом, Галя!
Г а л я. Ты позвонил, чтобы поздравить меня, я тронута!
Л у к а ш и н. Понимаешь, произошла нелепая история!
Г а л я (перебивает). А я-то волнуюсь, все больницы обзвонила, все морги… А ты… просто удрал от меня!
Л у к а ш и н. Я тебя люблю!
Г а л я (не обращая внимания на его слова). Теперь я понимаю, почему ты заранее рассказал мне про Ленинград…
Л у к а ш и н (в отчаянии). Это совсем другой случай! Я тебе все объясню… Мы пошли в баню…
Г а л я (сухо). Разговаривать мне с тобой не о чем!..
Л у к а ш и н. Ну, пожалуйста, не уходи… Обожди меня… Ты можешь проверить. Мой телефон в Ленинграде А 4—50—78. Я прилечу первым же самолетом…
Г а л я. Можешь не торопиться! Меня ты больше не увидишь! (Вешает трубку.)
Л у к а ш и н. Алло… Алло… (Кладет трубку, горько усмехается.) Кажется, у меня нет невесты.
Н а д я. Ничего, найдете другую.
Телефонный звонок.
Л у к а ш и н (схватил трубку). Галя?.. А… хорошо… три минуты… (Вешает трубку, Наде.) Другую… Не давайте дурацких советов. (Повышает голос.) Что вы в этом понимаете? Я ни разу не был женат. Я всю жизнь искал и наконец нашел!
Н а д я. Что вы на меня кричите?
Л у к а ш и н. А вы не вмешивайтесь в чужие дела! (Зло повторяет.) Найдете другую…
Н а д я. Вы забыли, что находитесь у меня в квартире.
Л у к а ш и н. Пропади она пропадом, эта квартира, вместе с вами!
Н а д я. Вы хам! (В ярости.) Вы просто хам!
Л у к а ш и н. А вы… Вы… (Не находит слов.) Бы…
Н а д я (совершенно спокойным голосом). Пошел вон!
Л у к а ш и н (удобно устраивается в кресле). Никуда я отсюда не пойду. У меня самолет только в семь утра!
Н а д я. Тогда уйду я!
Л у к а ш и н. Скатертью дорога!
Н а д я (идет к двери). Я ухожу!
Л у к а ш и н. Никто вас не задерживает! (Накладывает себе полную тарелку еды.)
Н а д я. Ну знаете! (Возвращается.) Этот номер у вас не пройдет. Вы меня не выживете из дому! (Подходит к столу, вырывает у Лукашина тарелку и ставит себе.)
Лукашин берет чистую тарелку. Надя выхватывает ее и швыряет об пол.
Л у к а ш и н. Вы просто мегера!
Н а д я. Еще одно слово, и следующая тарелка полетит вам в голову!
Лукашин молчит.
(Принимается за еду. Ест демонстративно, со смаком.)
Лукашин ни к чему не притрагивается.
(Продолжая есть, торжествующе.) А ваша Галя уже ушла! И правильно поступила. Ей повезло. Теперь она свяжет свою судьбу с настоящим человеком!.. Что ж вы не возражаете? Нечем крыть?
Л у к а ш и н. Я боюсь следующей тарелки!
Звонок в дверь.
Н а д я. Это Ипполит. Прыгайте с балкона!
Л у к а ш и н. И не подумаю! Охота была ноги ломать!
Н а д я. Что же нам делать? Что же делать? Лукашин (пожал плечами). Впустить его!
Надя идет открывать дверь.
В квартиру влетают две женщины – В а л е н т и н а, строгая, в очках, и Т а т ь я н а; толстенькая хохотушка.
В а л е н т и н а и Т а т ь я н а (вместе). Надюша! С Новым годом! С новым счастьем. Поздравляем тебя, дорогая!
Целуются.
В а л е н т и н а. Мы только на секундочку!
Т а т ь я н а (шепотом). Только взглянуть на твоего…
В а л е н т и н а. Раздеваться мы не будем!
Т а т ь я н а. Наши мужики ждут внизу. Мы их не взяли, а то их потом не выставишь!
Н а д я (вздохнув). Да, мужиков выставлять трудно! Ну что ж, проходите… Знакомьтесь… Вон он, во всей красе.
Подруги проходят в комнату.
В а л е н т и н а (начинает не без торжественности). Дорогой Ипполит Георгиевич! Мы ближайшие Надины подруги…
Т а т ь я н а. Мы работаем в одной школе, а она вас прячет…
Л у к а ш и н. Но я не тот…
Т а т ь я н а. Не перебивайте, это невежливо! Валя, продолжай!
В а л е н т и н а. Мы специально заехали, чтоб поздравить вас обоих и пожелать вам больших радостей! Скажу вам прямо, вы должны знать, какая замечательная женщина ваша Надежда, как ее любят в школе и педагоги, и дети.
Т а т ь я н а. И даже их родители!
В а л е н т и н а. Надежда – отличный педагог, чуткий товарищ, она ведет огромную общественную работу, она висит на Доске почета…
Л у к а ш и н. Все. это очень приятно… И большое вам спасибо… Но я не тот, за кого вы меня принимаете…
Н а д я (неожиданно). Не слушайте вы его! Давайте ведите сюда ваших мужчин…
В а л е н т и н а. Ни в коем случае. Мы должны зайти к моим родителям.
Т а т ь я н а. И еще раз повторяю – мы не хотим мешать!
Л у к а ш и н. Да вы не можете нам помешать. Мы, можно сказать, совсем незнакомы. Первый раз я увидел Надежду… Как ваше отчество?
Т а т ь я н а (сквозь смех). Ее отчество – Васильевна…
Л у к а ш и н. В первый раз я увидел Надежду Васильевну в одиннадцать часов вечера!
Н а д я (строго). Ипполит, не дурачься!
Л у к а ш и н (с вызовом). А я не Ипполит и никогда им не буду!
Т а т ь я н а. Нет, пусть дурачится! У него это очень хорошо получается. Мне так нравятся ваши отношения!
Л у к а ш и н. Но я действительно…
Н а д я (перебивая). Перестань, уже не остроумно!
В а л е н т и н а (видит разбитую тарелку). Посуда всегда бьется к счастью!
Л у к а ш и н. Если она бьется случайно, а. Надежда Васильевна бросила эту тарелку…
Н а д я (опять не дает договорить). Ипполит, будь хозяином! Пригласи гостей к столу!
Л у к а ш и н. И все-таки я не Ипполит!
В а л е н т и н а (поднимая бокал шампанского). Дорогие друзья! За ваше семейное счастье!
Т а т ь я н а. Горько!
В а л е н т и н а (подхватывает). Правильно, горько!
Л у к а ш и н. Я не буду с ней целоваться!
Надя обнимает его и целует в губы.
И тем не менее я не Ипполит!
Т а т ь я н а (искренне веселится). Ипполит Георгиевич, а вам нравится, как Надя поет?
Л у к а ш и н. Не слышал. Не нравится.
В а л я (изумленно к Наде). Ты что же, ни разу не спела своему Ипполиту?
Н а д я. Это моя непростительная ошибка! Валя, передай мне гитару!
Л у к а ш и н. Не надо музыки, я не люблю самодеятельности!
Т а т ь я н а. Надюша, давай нашу любимую! Давай про вагончики!
Н а д я (озорно).
На Тихорецкую состав отправится,
Вагончик тронется, перрон останется.
Стена кирпичная, часы вокзальные,
Платочки белые, глаза печальные…
Т а т ь я н а и В а л е н т и н а (подхватывают).
Начнет выпытывать купе курящее
Про мое прошлое и настоящее.
Навру с три короба, пусть удивляются,
С кем распрощалась я, вас не касается.
Надя перестала петь. Лукашин и Надя пристально смотрят друг на друга.
(Увлеченно заканчивают.)
Л у к а ш и н. Да, такого я еще не слышал.
В а л я. Ой, братцы, хорошо-то как!
Т а т ь я н а. Валентина, пошли! А то наши мужья замерзнут!
В а л е н т и н а. Надя, Ипполит, будьте счастливы! Лукашин. Я устал возражать.
Т а т ь я н а (Наде на ухо). Он просто прелесть. (Идет к выходу.)
В а л е н т и н а (уже в дверях). Я одобряю… Надежда, я знала – ты не ошибешься, он серьезный, положительный человек!
Уходят.
Надя возвращается в комнату.
Л у к а ш и н. Зачем вы это сделали?
Н а д я. А вы тоже, заладили как попугай… Я не Ипполит, я не Ипполит… Вы что же хотите, чтоб я рассказала им про вашу баню? И чтобы назавтра вся школа говорила о том, что я встречаю Новый год с каким-то проходимцем!
Л у к а ш и н. Я не проходимец, я несчастный человек!
Н а д я. Как будто несчастный человек не может быть проходимцем!
Л у к а ш и н. А как вы им предъявите настоящего Ипполита?
Н а д я (печально). А настоящего, наверно, уже не будет…
Л у к а ш и н. Почему я все время должен вас утешать? (Тихо.) Почему вы меня не утешаете? Мне хуже, чем вам. Вы хоть дома.
Н а д я. Но ведь вы же во всем виноваты!
Л у к а ш и н. Ну я же не нарочно. Я тоже жертва обстоятельств. Можно, я чего-нибудь поем?
Н а д я. Ешьте! Вон сколько всего, не выбрасывать же!
Л у к а ш и н (принимается за еду). Вкусно! Это вы сами готовили?
Н а д я. Конечно, сама. Мне хотелось похвастаться.
Л у к а ш и н. Это вам удалось. Я очень люблю как следует поесть.
Н а д я. А я, признаться, ненавижу готовить. Правда, с моими лоботрясами и лодырями ни на что не остается времени. Я как ухожу утром…
Л у к а ш и н. Перевоспитываете их?
Н а д я. Я их, они – меня! Я пытаюсь учить их думать, хоть самую малость. Мыслить, иметь свое, собственное суждение…
Л у к а ш и н. А чему они учат вас?
Н а д я (подумав). Тому же самому…
Л у к а ш и н. Ну, а я представитель самой консервативной профессии.
Н а д я. Не скажите. Мы с вами можем соревноваться.
Л у к а ш и н. У нас иметь собственное суждение особенно трудно. Оно может оказаться ошибочным. А ошибки врачей дорого обходятся людям.
Н а д я. Ошибки учителей, может быть, менее заметны. Но в конечном счете они обходятся людям не менее дорого.
Л у к а ш и н. И все-таки у нас с вами самые лучшие профессии на земле. И самые главные!
Н а д я (улыбнувшись). Судя по зарплате, нет!
Л у к а ш и н. А знаете, когда подруги вас хвалили, мне было приятно. Сам не знаю почему…
Н а д я. Не подлизывайтесь…
Л у к а ш и н. В отличие от вас ваша подруга сразу увидела, что я человек положительный.
Н а д я. Конечно. Вы же не вламывались к ней в дом!
Л у к а ш и н. А ведь мы с вами своеобразно встречаем Новый год! (Жует.) Это не паштет – это произведение искусства… И знаете, если мы встретимся с вами, ну, когда-нибудь, случайно, и вспомним все это, мы будем покатываться со смеху…
Н а д я. Возможно… Очень может быть… Но мне было не до смеха, когда я вошла и увидела вас… как вы тут разлеглись…
Л у к а ш и н. А вы представляете, я просыпаюсь в своей постели оттого, что какая-то женщина поливает меня из чайника! Мне тоже было не смешно! (Смеется.)
Н а д я (рассмеявшись). Я говорю – выкатывайтесь немедленно.
Л у к а ш и н (сквозь смех). А я отвечаю – что это вы безобразничаете в моей квартире!
Н а д я. Я от возмущения… просто растерялась… кто вы… почему… если вы вор, то почему вы легли спать? (Смеется.) Вор, который устал и лег поспать в обкраденной квартире…
Л у к а ш и н (хохочет). А я… я ничего не понимал… квартира точно такая же… даже обстановка… а вы мне сначала так не понравились! Ну так не понравились!
Н а д я (смеется). А вы тоже мне были так омерзительны!
Хохочут.
Раздается звонок в дверь.
Лукашин и Надя смолкают, сразу почувствовав себя крайне неловко… будто застигнутые на месте преступления. Оба не смеют взглянуть друг на друга.
В полной тишине идет
З а н а в е с
Действие второе
является как бы прямым продолжением первого действия
Квартира Нади Шевелевой.
Л у к а ш и н и Н а д я в тех же позах. Звонок в дверь. Пауза.
Л у к а ш и н (вполголоса). Мне открыть?
Надя, не ответив, идет к двери и отпирает ее.
И п п о л и т (входя). Надя, родная, пожалуйста, прости меня! Я погорячился, я был не прав, я испортил нам Новогодний вечер.
Н а д я. Ты молодец, что вернулся. Я боялась, что ты уже не придешь. Снимай пальто и идем!
Ипполит снимает пальто и в этот же момент обнаруживает на вешалке пальто Лукашина.
И п п о л и т. Как, он еще здесь? (Крупными шагами направляется в комнату.)
Н а д я (идет за Ипполитом). Не могу же я выставить его на улицу! Первый самолет только в семь часов…
И п п о л и т (словно Лукашина нет в комнате). Ничего бы ему не сделалось – мог бы посидеть на аэродроме. Там имеется зал ожидания. (Осматривается, оценивая обстановку.) Так-так, поужинали… Я вижу, вы неплохо проводите время…
Н а д я. Не сидеть же нам голодными! (Весело.) Присоединяйся к нам!
И п п о л и т (переспрашивает). К вам?
Н а д я. Не цепляйся к словам…
И п п о л и т (принимает решение). Вот что… вызовем ему такси и оплатим проезд на аэродром!
Н а д я. В новогоднюю ночь такси придет только под утро…
И п п о л и т. Тогда… тогда пускай идет пешком!
Н а д я. До аэродрома? Подумай, что ты говоришь!.. В такую даль…
И п п о л и т (раздраженно). Ты его уже жалеешь?
Н а д я. Дорогой! Даже моему ангельскому терпению может прийти конец.
И п п о л и т. Ах, твоему терпению? (Делает ударение на слове «твоему»). Значит, по-твоему, я во всем виноват! Может, он тебе успел понравиться? Может быть, между вами что-то произошло? Может быть, я здесь третий лишний?
Л у к а ш и н (не выдерживает). Как вам не стыдно?!
И п п о л и т. Молчите и не вмешивайтесь! Вас это не касается!
Л у к а ш и н (запальчиво). Если вы любите женщину, Ипполит Георгиевич, вы должны ей доверять. Любовь начинается с доверия – иначе это не любовь!..
И п п о л и т (с усмешкой). Не читайте мне мораль!
Л у к а ш и н. Вам полезно послушать!
И п п о л и т. Надя, уйми его!
Л у к а ш и н (он уже завелся и не в силах остановиться). Надежда Васильевна – замечательная женщина. Она умна, она вкусно готовит, она тактична, она красива, в конце концов! А вы, Ипполит Георгиевич, ведете себя с ней отвратительно. Немедленно извинитесь!
И п п о л и т (в ярости). Сейчас я его убью!.. (Больше не может сдерживаться и… бросается на Лукашина.)
Завязывается настоящая потасовка
Н а д я. Для полноты картины не хватало только драки!
В схватке одерживает верх Лукашин. Он валит Ипполита на пол и заламывает ему руки за спину.
Л у к а ш и н (тяжело дыша). Проси у нее прощенья!
И п п о л и т (тоже тяжело дыша). Почему вы говорите мне «ты»?
Л у к а ш и н. Потому что ты побежденный!
И п п о л и т. Вы мне сломаете руку!
Л у к а ш и н. Сломаю, сам же и починю – я доктор. Проси у нее прощения!
Н а д я. Женя, немедленно отпустите его!
И п п о л и т (сдавленным голосом). Ах, он уже и Женя!
Л у к а ш и н (отпускает Ипполита). А что же по-твоему, я должен быть безымянным? (Поднимается с пола.)
Н а д я. А теперь уходите оба!
Л у к а ш и н. Я не хотел его бить. Он сам полез. Первый!
Мужчины молча идут к выходу. У двери Лукашин останавливается и вежливо предлагает Ипполиту выйти первым. Ипполит не остается в долгу и с подчеркнутой церемонностью уступает дорогу Лукашину.
Н а д я. Перестаньте кривляться!
Мужчины, как по команде, вместе протискиваются в дверь. Внимательно следя друг за другом, надевают пальто и так же вместе уходят. Хлопает дверь.
(Подходит к телефону, набирает номер. В трубку.) Николай Иванович? С Новым годом вас! Это Надя… Спасибо… Я постараюсь… И вам тоже всего самого, самого хорошего… Валя еще у вас? Попросите ее, пожалуйста… Валя, это я! Вы еще здесь долго будете? Я сейчас приду… Нет… нет… ничего не случилось… Потом расскажу… Тогда вы заходите за мной… Договорились. (Вешает трубку, закуривает.)
Лукашин и Ипполит выходят на улицу.
Л у к а ш и н (остановился). Вам в какую сторону?
И п п о л и т (показывает). Мне туда!
Л у к а ш и н (вытягивает руку в противоположном направлении). А мне туда!
И п п о л и т (многозначительно). Это естественно, что нам не по пути!
Л у к а ш и н. Вы на меня не обижайтесь. Я против вас ничего не имею.
И п п о л и т (иронически). Я просто растроган. Хоть сам отношусь к вам… несколько хуже.
Л у к а ш и н. Спасибо за то, что вы так деликатно выражаетесь. Мне туда!
И п п о л и т. А мне сюда!
Расходятся. Оба доходят до угла. Заходят за угол. Выглядывают и… решительно возвращаются обратно. Встречаются на прежнем месте.
Л у к а ш и н. По-моему, вы собрались уйти!
И п п о л и т. Вас это не касается!
Л у к а ш и н. Но вас же выгнали!
И п п о л и т. Нас выгнали обоих!
Л у к а ш и н. Это верно…
Оба не двигаются с места.
Ну что ж… постоим…
И п п о л и т. Постоим!
Л у к а ш и н. Будем долго стоять. Мне торопиться некуда. До самолета уйма времени.
И п п о л и т. А мне тем более некуда спешить. Сегодня выходной.
Л у к а ш и н (поеживается). Холодно!
И п п о л и т (улыбнулся). Нет, пока еще терпеть можно.
Л у к а ш и н. У вас ботиночки на тонкой подошве.
И п п о л и т. У вас самого пальтишко-то явно не по сезону;., в нем схватить воспаление легких… а там, глядишь, и летальный исход…
Л у к а ш и н. По-моему, мы погибнем рядом!
И п п о л и т. Я погибать не собираюсь!
Появляется В е д у щ и й.
В е д у щ и й. Что вы здесь застряли, на морозе?
И п п о л и т. Вы еще кто такой?
В е д у щ и й. О чем вы думаете, Ипполит Георгиевич?
И п п о л и т. Я не собираюсь перед вами отчитываться.
В е д у щ и й. Но на вашем лице можно все прочитать – этот Лукашин… это ведь не просто негодяй… это социально опасный тип – нечто вроде искателя приключений… Из тех, для которых нет ничего устоявшегося, ничего законного, ничего святого… Эти лукашины – они во все суют свой нос… они не рассуждают… они верят не в здравый смысл, а в порывы! Порывы чувств, порывы вдохновенья… Ну как, похоже?
И п п о л и т. Где-то близко, но чересчур вежливо.
В е д у щ и й (Лукашину). А о чем вы думаете?
Л у к а ш и н. О горячем чае!
В е д у щ и й. А вы думаете: такие, как Ипполит, – они не поступают опрометчиво, необдуманно. Они все взвешивают, все вымеряют, они логичны, они уверены в себе. Им хорошо жить. Они всегда правы, абсолютно правы. И в этом их слабость. Жизнь нельзя подогнать под логически выверенную схему… Похоже?
Л у к а ш и н. Я бы сказал все это значительно проще…
В е д у щ и й. А вам не надоело здесь мерзнуть?
Л у к а ш и н. Надоело, и лично я возвращаюсь в дом. У меня уважительная причина. Я портфель забыл.
И п п о л и т (подозрительно). Вы это сделали нарочно!
Л у к а ш и н. Тогда зачем я здесь торчал столько времени?
И п п о л и т. Не поможет. Я вам вынесу портфель!
Л у к а ш и н. А я вам не доверяю – в портфеле ценный веник!
В е д у щ и й. А вы идите вместе! Либо вас опять вдвоем выгонят, либо кого-нибудь оставят…
Л у к а ш и н. Последуем совету.
И п п о л и т. Зачем вы пошли в баню? Что, у вас дома ванной нету?
Л у к а ш и н. Вам этого не понять!
Идут к дому.
В е д у щ и й (вдогонку иронически). Пусть победит сильнейший!
Квартира Нади.
Звонит телефон. Н а д я снимает трубку.
Н а д я. Алло… Я слушаю… (Удивленно.) Москва? Кого?
В другой части сцены высвечивается комната Лукашина. У аппарата Галя.
Это Галя? Вы знаете, он уже ушел на аэродром!
Г а л я. Кто вы такая?
Н а д я. Случайная знакомая.
Г а л я. А как он оказался у вас в квартире?
Н а д я. Сейчас я вам все объясню. Женя вчера пошел в баню…
Г а л я. В какую еще баню? У него дома есть ванная!
Высвечивается лестничная площадка. Появляются Л у к а ш и н и И п п о л и т. Мнутся, не решаются войти в квартиру. Комната Нади.
Н а д я (в трубку). Это у них такая традиция. (Надя, как прежде Лукашин, старается быть убедительной.) Женя и его школьные друзья каждый год тридцать первого декабря ходят в баню.
Г а л я. Откуда вы знаете? Значит, вы знакомы много лет?
Н а д я. Нет, мы познакомились несколько часов назад. Вы поймите, мой адрес такой же, как у него в Москве, 3-я улица Строителей, 25, квартира 3. Он пришел ко мне как к себе домой…
Г а л я (не верит ни единому слову). Я уже все поняла. Вы даже знаете его московский адрес…
Л у к а ш и н своим ключом открывает входную дверь, и оба, и И п п о л и т и Л у к а ш и н, замирают на пороге, услышав телефонный разговор.
Н а д я (торопливо). Галя… Галя… Только не вешайте трубку. Вы ничего не поняли… Ваш Женя очень славный… добрый… Вы не сердитесь на него. Он ни в чем не виноват. И я вам немного завидую. Вы знаете, он мне очень понравился. Простите его…
Ипполит в бешенстве выскакивает на лестницу. Лукашин выходит за ним и извинительно разводит руками. Ипполит с ненавистью смотрит на Лукашина и быстро уходит. Лукашин, не желая подслушивать разговор, остается на лестничной площадке.
Г а л я (в трубку). Почему вы его защищаете? Вы замужем?
Н а д я. Какое это имеет значение?
Г а л я (с чисто женской мудростью). Значит, не замужем… И он улетел в Ленинград встречать с вами Новый год!
Н а д я (волнуясь). Все было не так… (Говорит очень быстро.) Вчера Женя с друзьями пошел в баню и там…
Г а л я (перебивает). Мне надоело слушать про баню! (Неожиданно.) Сколько вам лет?
Н а д я. Много…
Г а л я. Последний шанс?
Н а д я. Как не стыдно?
Г а л я. Это мне-то стыдно? Я у вас жениха не крала!
Н а д я. Галя, вы все неправильно понимаете…
Г а л я (выдает себя с головой). Вы – хищница! Вам до зарезу надо выскочить замуж. Но ничего у вас не выйдет! В последний момент он все равно сбежит. Если мне не удалось его женить, то вам и подавно… (Вешает трубку.)
На сцене гаснет московская квартира.
Н а д я (в трубку). Алло… Алло… (Кладет трубку на рычаг.)
Лукашин ключом отпирает дверь. Входит. Надя, услышав, что кто-то вошел, выходит в коридор.
Л у к а ш и н. Извините, я забыл портфель…
Н а д я. Вам звонила Галя.
Л у к а ш и н. Как она узнала номер? Ну да, я же ей сам сказал.
Н а д я. Я пыталась все объяснить, но она не поверила. Я ей сказала, что вы уехали на аэродром!
Л у к а ш и н. Большое спасибо. (Пауза.) Ну, я пошел.
Н а д я. Счастливого пути!
Л у к а ш и н. Большое спасибо.
Н а д я. Не за что…
Л у к а ш и н (медлит). Ну, я пошел…
Н а д я. А как вы будете добираться до аэродрома? Автобусы еще не ходят…
Л у к а ш и н. Сам не знаю… Как-нибудь…
Н а д я. Ну, идите!
Л у к а ш и н. Я ухожу. Я вам только хотел сказать…
Н а д я. Что?
Л у к а ш и н. Можно, я вам как-нибудь позвоню?
Н а д я. Вы помните телефон?
Л у к а ш и н. Анна четыре, пять ноль, семь восемь…
Н а д я. Позвоните.
Л у к а ш и н. Большое спасибо.
Надя молчит.
Так я, значит, пошел…
Н а д я. С Новым годом!
Л у к а ш и н. Большое спасибо! (Спохватился.) Вас тоже! (Не знает, как потянуть еще, и двигается к выходу.)
Н а д я (видя, что он сейчас уйдет). Что вы делаете?
Л у к а ш и н. Ухожу!
Н а д я (с отчаянной смелостью). Но вы же… вы же ищете предлог, чтобы остаться!
Л у к а ш и н. Ищу, но не нашел!
Н а д я. А я… я не могу найти предлог, чтобы задержать вас…
Л у к а ш и н. Тогда я сниму пальто и задержусь!
Надя и Лукашин входят в комнату. Оба испытывают неловкость, не знают, что делать, о чем говорить, как держаться. Оба не смеют взглянуть друг на друга. Надя садится в одном углу комнаты, Лукашин присаживается на краешек стула в противоположном углу. Оба продолжают молчать. Пауза становится невыносимо долгой.
Л у к а ш и н. Спойте что-нибудь!
Н а д я. Потому что пауза слишком затянулась?
Л у к а ш и н. Может быть, поэтому.
Н а д я. Но вам же не нравится, как я пою. Самодеятельность.
Л у к а ш и н. Я врал… Я вообще врун. (Протягивает Наде гитару.)
Надя берет гитару, но петь явно не собирается.
(С отчаянной решимостью.) У вас очень хорошая фотография! (Показывает на портрет Нади, который стоит за стеклом в книжном шкафу, рядом с фотографией Ипполита.)
Н а д я. Обычно на фотографиях я получаюсь скверно, но эта мне тоже нравится, хотя ей уже десять лет…
Л у к а ш и н. Вы нисколько не изменились…
Н а д я. Опять врете?
Л у к а ш и н. Почти нет.
Этот разговор явно случайный. Оба говорят вовсе не о том, о чем им хотелось бы говорить.
Н а д я. А вы где работаете?
Л у к а ш и н. В поликлинике. Принимаю больных. Иногда по тридцать человек в день.
Н а д я. Надоедает?
Л у к а ш и н. Конечно. Но что же делать? Они ведь больные. Их надо лечить.
Пауза.
Н а д я (вдруг). Ладно. Уж так и быть. Спою вам. Хотя вы этого и не заслуживаете. (Негромко поет.)
Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной,
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись головами.
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами;
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами…[2]2
Стихи М. Цветаевой.
[Закрыть]
Л у к а ш и н (неожиданно). Надя, у меня к вам просьба… Может быть, дерзкая…
Н а д я. Какая?
Л у к а ш и н. Вы не обидитесь?
Н а д я. Постараюсь…
Л у к а ш и н. И не прогоните?
Н а д я. Если я до сих пор этого не сделала…
Л у к а ш и н. Надя, можно я выну из шкафа фотографию Ипполита и порву ее?
Н а д я. Нет, нельзя…
Л у к а ш и н (подавленно). Неужели вы огорчены, что Ипполит ушел?
Н а д я. Зачем вам это?
Л у к а ш и н (грустно). Нужно.
Н а д я. Огорчена.
Л у к а ш и н. Вы в этом уверены?
Надя молчит.
Сколько вам, тридцать?
Н а д я. Тридцать два.
Л у к а ш и н. Уже тридцать два… (Задумчиво.) А семьи все нет. Ну, не складывалось. Бывает. Не повезло. И вдруг появляется Ипполит, положительный, серьезный… хороший… С ним спокойно, надежно… За ним как за каменной стеной. Он ведь, наверно, выгодный жених. Машина, квартира, подруги советуют – смотри не упусти…
Н а д я. А вы, оказывается, жестокий!
Л у к а ш и н. Хирург. Мне часто приходится делать людям больно, чтобы потом они чувствовали себя хорошо.
Н а д я. А вы жалеете своих больных?
Л у к а ш и н. Очень.
Н а д я. Я себя тоже часто жалею. Вот приду домой вечером, сяду в кресло, закурю и начинаю себя жалеть. И так я себя жалею…
Л у к а ш и н. И вы ни разу не были замужем?
Н а д я. Была. Наполовину.
Л у к а ш и н. То есть как? На какую половину?
