Текст книги "Карнавал желаний (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Вы пожелали, чтобы я пришёл, император, и я с величайшим удовольствием это сделал! – напыщенно возвещает устроитель, игнорируя факт того, что сюда он сопровождался весьма внушительным эскортом. Ещё и на колено опускается, прижимая одну руку к груди, другую отводя в сторону и пригибая голову.
– Ты знал, что я тебя позову, – утверждает сильный голос, гулким эхом отражающийся от куполообразного потолка, украшенного замысловатой вязью. – Но не попытался сбежать. Не сопротивлялся. Почему?
– Вы меня подозреваете в вероломстве и желании причинить вред империи? Что же я сделал, чтобы заслужить такое страшное обвинение?
Пухлое лицо Ашидара удивлённо вытягивается, руки падают вниз, а тело оседает, демонстрируя, что подобным фактом он потрясён до глубины души. В интонациях столько изумления, что я невольно морщусь, не понимая, наигранное оно или настоящее.
– Этого недостаточно?
Император протягивает руку, указывая на военных. Те расступаются, открывая взгляду устроителя скрывающихся за их спинами ледвару.
– Неужели общение с ними гостям не понравилось?! – ошеломлённо выдавливает устроитель, хватаясь за сердце. – Они плохо выполняли свои обязанности? Выбравшие их гости остались недовольны?
Он с таким укором в глазах смотрит на бывших личинок, что я невольно вжимаю голову в плечи. Обычно после подобных взглядов ментальные взбучки, которыми нас награждали за непослушание, были наиболее сильными.
Реагируя на моё движение, Делим придвигается ближе и обнимает меня за плечи, словно показывая, что бояться нечего.
Только я по-прежнему не могу расслабиться – внутреннее напряжение всё больше сковывает, сжимает, будто пытаясь заполнить ту пустоту, которая образовалась после остановки трансформации.
– Проблема не в том, кем они были и что делали, а в том, кем стали и что могут сделать, – доносится до меня логичное рассуждение.
Ашидар ещё больше расстраивается и начинает причитать скороговоркой:
– Так вам не понравился их внешний облик?! Вот в чём дело! Ах, как обидно! Но почему же так? Ведь сейчас на них куда приятнее смотреть, чем раньше! И поговорить можно...
– Хватит! – рявкает, обрывая его сетования император. И от силы звуковой волны, с которой он это делает, вздрагиваю уже не только я. – Хватит увёрток! Если ты продолжишь свои попытки на меня воздействовать, подпишешь смертный приговор и себе, и всем тем, кого сюда привёз!
Сийола невольно ахает, вот только Ретим, находящийся рядом, оперативно зажимает ей рот, и они исчезают за спинами телохранителей. Старшая наследница, с беспокойством посмотрев в их сторону, переводит взгляд на мужа и осуждающе качает головой.
Несколько секунд Ашидар, закрыв глаза, стоит молча, чуть заметно покачиваясь. На искажённом эмоциональным порывом лице появляются сначала печаль, потом боль, а когда он поднимает веки, то и во взгляде, всегда уверенном и активном, светятся только грусть и усталость.
– Хорошо, – он начинает говорить совсем бесцветным, лишённым ярких красок голосом. – Простите, я не хотел на вас давить, просто привычка сработала. Трудно перестать использовать имеющиеся возможности, после того как применял их постоянно на протяжении тридцати лет.
– Долгий срок, – почти спокойно комментирует император, поощряя его откровенность. – Что же заставило тебя решится на столь масштабную махинацию? Какая была в ней необходимость?
– Можно сказать, жизненно важная, – отвечает устроитель. – Посмотрите на меня.
Он развязывает пояс и с трудом стаскивает с себя плотный халат, который, оказывается, как корсаж поддерживал рыхлое тело. И теперь оно обвисает, словно нагретый воск. Тесная рубашка оконтуривает пухлые руки и грудь. Из-под неё видны объёмный живот и толстые короткие ноги в свободных шароварах, ничуть не скрывающих того, насколько не эстетичен облик их обладателя.
– Отвратительно, не правда ли? – спрашивает Ашидар и, понимая, что из вежливости никто не признает в нём урода, не дожидаясь ответа, быстро продолжает: – Это типичный облик для тех, кто живёт на моей планете, которая далека от границ вашей империи. Да, я не империанин. И попал сюда совершенно случайно, когда из-за неполадок в двигателе мой корабль выбросило в этот сектор Галактики. Увидев вас, я понял, как сильно мы ущемлены в том, что могла бы дать нам природа! Путешествуя по империи, я осознал, насколько же мы безобразны. Но самое страшное то, что мы понятия не имели о возможности иметь столь совершенный и восхитительный облик. Миллионы лет нашей эволюции не породили ничего, кроме вот этого... – Он снова с грустью смотрит на своё тело и переводит взгляд на Хасми и Тиларию. – И у этих личинок, останься они на Леде, не было никаких шансов стать другими. Я всего лишь хотел сделать свой мир прекраснее. Ведь сейчас на моей планете три миллиарда таких же, как я, невзрачных, лишённых красоты ледвару. А теперь у их потомков появится шанс стать иными, потому что мои изменившиеся личинки станут для всех образцом идеального облика.
– Триста на три миллиарда... – сдержанно, но тем не менее заметно потрясённо выдыхает император. – Не слишком ли мало?
– Я сделал всё, что смог, – пожимает пухлыми плечами Ашидар. – Не нашёл иной возможности. В любом случае, нужно же было с чего-то начинать?
– Почему ты выбрал такой странный способ? – в голосе императора вновь появляется настороженность.
– Почему странный? Как ещё я мог действовать? Я забрал с Леды столько вылупившихся личинок, сколько смог увезти. Почти двадцать лет выращивал, пока их тела не созрели для трансформации. Пройти её они должны были синхронно, то есть летать с планеты на планету и просить империан взять пару-тройку личинок, чтобы дать возможность малышам измениться, я не мог. Остановить выбор на внешнем облике одной расы мне казалось неправильным. Это опять-таки сильно снизило бы разнообразие, да и в будущем могло сулить массу неприятностей, если бы вдруг вы обнаружили, что на Леде живут идентичные кому-то из вас, но не империане. Именно поэтому я и подумал, что празднование Карнавала, когда столько империан разного облика соберутся в одном месте – это идеальные условия! Обратился к королю Лорепа, чтобы он разрешил мне стать устроителем и принял программу праздника, согласно которой гостям полагались личные личинки. Да, признаю, я использовал для этого свои способности, но никому этим не навредил!
– И как это стыкуется с тем, что личинки вас боятся? – раздаётся обвиняющий звонкий голос, и его обладательница вновь оказывается в центре внимания. – Зачем же было их принуждать, если ваша цель была столь значима, а намерения благородны?! Можно же было просто объяснить!
Ашидар грустно качает головой.
– Что вы знаете о личинках, младшая наследница? – вопрос он задаёт риторический, потому что сам же на него и отвечает: – Милые, молчаливые, послушные малыши, которые никому не причиняют вреда и думают только о том, чтобы гостю было хорошо. И знаете, почему это так? Да потому что я их вырастил такими! А хотите я вам расскажу, какие они на Леде? Вздорные, крикливые, непослушные, своенравные, всё делающие наперекор, обожающие усиливать негативную эмоциональность и совершенно не прислушивающиеся ни к каким доводам. Они никогда не поменяют свою свободу на необходимость провести несколько дней рядом с тем, кого им навязывают, как бы вы ни пытались объяснить им необходимость этого. На них не действуют ни убеждения, ни уговоры, ни обещания, ни поощрения. Единственный способ их укротить, заставить подчиняться и принять хоть какую-то информацию – ментальное давление, а вот как раз его родители предпочитают не применять. Всё же это их дети. Хотя, конечно, бывают и исключения. Я, например. Потому что среди личинок есть и моё дитя.
– Но ведь вы же их впроголодь держали! – не сдаётся Сийола, по всей видимости успевшая «выпытать» у Хасми нюансы нашего пребывания на корабле устроителя. А может, просто вспомнившая о том, с каким аппетитом мы ели.
Ашидар беззвучно что-то шепчет, закатывая глаза к потолку, но всё же объясняет:
– Во-первых, личинки могут больше месяца существовать без еды совершенно спокойно. Во-вторых, не все двадцать лет они голодали, а только три дня перед прибытием. Потому что отсутствие питательных веществ, а затем сразу их большое количество стимулируют трансформацию, и она протекает быстрее.
– Почему ты действовал один? – переключает его внимание на себя и меняет направление допроса император. – Неужели на Леде не нашлось единомышленников?
– Как можно объяснить слепому, что такое свет? Как объяснить, что означает сладость, тому, кто ни разу не пробовал сахара? – Горечь в словах устроителя становится отчётливей. – Я вернулся домой, но никто из ледвару не понимал, о чём я им рассказывал. Меня сочли сумасшедшим. Я три года провёл в изоляции, а когда меня выпустили, понял, что если хочу изменить свой мир, то мне не на кого рассчитывать, кроме как на самого себя. Да, личинок мне пришлось украсть. Как и корабль. Но зато теперь, когда я их привезу на Леду, все поймут, что именно я хотел сделать!
– Привезёшь? А если они не захотят возвращаться? Снова их заставишь?
– Нет, теперь это уже не в моих силах. Взрослые ледвару нечувствительны к ментальному давлению, они будут принимать решение самостоятельно. Я улечу с теми, кто согласится. И очень надеюсь, что вернуться на свою родную планету захотят все.
– Хорошо, – одобряет император. По всей видимости, подобная уступчивость ему импонирует. – Значит, именно поэтому ты не переживал, что личинки получат облик тех, кто имеет отношение к правящим династиям? Знал, что в империи они не останутся?
– Именно поэтому, – подтверждает Ашидар. – А ещё потому, что сложно заранее предугадать, как именно изменится внешность. Да и никаких уникальных способностей, которые имеются у империан, личинки не получили. Они остались ледвару, и у них есть только то, что заложено в них нашей природой. Способность управлять эмоциями. Именно этим личинки расплачивались за то, что получали от вас частичку прекрасного! Неужели доставленное гостям удовольствие недостаточная плата за это?! Ведь вы ничего не потеряли! А в некотором смысле даже приобрели. – Он выразительно смотрит на Хасми, рядом с которым стоит Сийола.
– Что значит «приобрели»? – напрягается девушка. – Это связано с тем, как работает «программа» трансформации?
– В определённом смысле, – послушно отвечает Ашидар. – Личинка получает внешний вид того, к кому объект её физического контакта привязан сильными эмоциями.
Взгляд императора впивается в дочь, тёмные брови изумлённо ползут вверх, однако от комментариев империанин воздерживается.
Сийола бледнеет, краснеет, снова бледнеет и задумывается, уходя в себя. Ретим тоже не остаётся равнодушным к подобному заявлению и с хорошо заметной тревогой смотрит на Тиларию. Даже Делим подаётся ближе к краю балкона, чтобы ничего не пропустить. И лишь старшая наследница прищуривается и прижимает ладонь ко рту, чтобы спрятать... улыбку?
– Облик ледвару – это отражение ваших симпатий и влечений, – словно не замечая их реакции, пафосно вещает Ашидар, и его голос вновь насыщается эмоциональностью. – При этом, несмотря на внешнее сходство, изменившиеся личинки никогда не смогут составить конкуренцию тем, к кому имеются настоящие чувства. Они лишь наглядное подтверждение того, в чём бы вы хотели убедиться или боялись признаться самим себе.
– Сийола? – едва стихает громкий мужской голос, раздаётся мягкий женский. – Ты нам ничего не хочешь сказать?
***
«Да здравствует Империя!»
Восторженные крики на фоне громкой триумфальной музыки звучат практически беспрерывно. Отражаются от ступенчатых конструкций, на которых расположились размахивающие руками зрители, подхватываются ветром и уносятся в высь неба Лорепа – стремительно темнеющего, украшенного плотной россыпью становящихся всё ярче звёзд и расцвеченного яркими всполохами праздничного салюта. Тот беспрестанно взрывается огненными зарницами, распускается диковинными цветами, разлетается звёздной россыпью, чтобы искрящейся пылью медленно опуститься и осыпать собой наслаждающуюся представлением публику.
Шумная толпа приветствует праздничную процессию, которая движется по той самой дороге, где я и Делим пересеклись с эдгуру.
Империане разных рас: миниатюрные, розововолосые в изящных облегающих платьях и высокие, с огненно-оранжевыми короткими стрижками – в весьма откровенных купальниках, почти не скрывающих гибких тел. Темнокожие в свободных блестящих тогах и более бледные с длинными зелёными косами, в одеждах ошеломительного покроя. Фиолетововолосые в украшенных огромными перьями одеяниях и со снежно-белыми волосами в искрящихся серебром костюмах...
У меня глаза разбегаются от буйства красок, теперь уже привычных, восхищающих и завораживающих своей яркостью.
Участники шествия – весёлые и показательно серьёзные, танцующие и марширующие, демонстрирующие свои умения и способности – неторопливо идут по упругому покрытию, а следом за ними едут представители правящих династий. Они взмахами рук приветствуют собравшихся зрителей, с удобством расположившись на сиденьях высоких подвижных транспортников, раскрашенных в традиционные цвета и несущих на себе символы соответствующих планет. Главная, заключительная часть Карнавала в самом разгаре.
С интересом наблюдая за необычным зрелищем, я даже забываю о том, что мне, по-прежнему бледной и бесцветной, на этом фееричном празднике, в общем-то, похвастать нечем. Разве что полученным от портного нарядом. Конечно, не таким уж и эффектным, довольно скромным, но всё же более элегантным, чем простой плащ или накидка. Сложного покроя длинная тёмно-фиолетовая юбка, такого же цвета корсаж и молочно-белая непрозрачная шаль, прикрывающая плечи и руки. А я-то, наивная, думала, что мне это всё не понадобится! Впрочем, это Делим настоял, чтобы я нарядилась и приняла участие в шествии, вместо того чтобы остаться в отеле.
Незаметно, сквозь прорези в маске, закрывающей верхнюю половину лица, я рассматриваю сидящего рядом со мной исгреанина, стараясь не мешать ему наслаждаться происходящим вокруг. Золотисто-коричневый пиджак с богатой блестяще-сиреневой вышивкой, высокий воротничок светлой рубашки, тонкий белый шарф, закрывающий шею. Тёмные вьющиеся волосы аккуратно уложены. Красивый. Очень. Раньше я почему-то на это внимания не обращала. Вот только маски на нём нет, их надели только ледвару. Император решил не смущать жителей империи видом двойников, а о том, чтобы бывшие личинки отсиделись в апартаментах и не увидели празднования, никто из гостей даже слышать не захотел.
Несмотря на моё стремление оставаться незаметной, Делим всё же поворачивает голову, чтобы подмигнуть мне и улыбнуться. Милый он. Внимательный. А ведь я ему в принципе совсем никто, и возиться со мной он совершенно не обязан. Но исгреанин всё равно это делает, а мне осознавать и чувствовать чью-то заботу очень приятно. И бороться с желанием продлить это удовольствие с каждой минутой становится всё сложней. Мне казалось, будет проще с ним расстаться.
Решение вернуться вместе с другими ледвару на свою родную планету я приняла сразу. Да, империя хороша. Великолепна. Изумительна. Но... Она не для нас. В ней нет места чужакам. И, несмотря на то что император пообещал обеспечить комфортные условия проживания нежелающим улетать, никто не захотел остаться. Все оказались единодушны в своём стремлении попасть домой, чтобы жить среди сородичей. Определиться в этом смысле мне было тяжелее всех, потому что я знала, что в стадии частичной трансформации на Леде у меня нет полноценного будущего. Но его нет и в империи. Быть постоянной обузой для Делима, который слишком ответственен, чтобы бросить меня на произвол судьбы, я себе позволить не могу. Даже если хочется.
С трудом, но всё же подавляю стремление коснуться его руки. Потакать своим желаниям я права не имею, а империанину это уже не нужно. Ему хорошо и без эмоциональной коррекции с моей стороны, а как ещё он должен себя чувствовать, если вокруг такое веселье, а на душе облегчение? Ведь теперь у наследницы империи есть настоящий жених, и братьям-близнецам больше не нужно мучиться и искать неуловимого героя из сновидений, придуманных сестричкой.
Да, да, именно придуманных.
– Расскажу, что мне остаётся? – Это Сийола ответила на вопрос, заданный родительницей. – Я так ждала своего пятнадцатилетия! Мечтала, что влюблюсь. Предвкушала эти сладкие минуты первой симпатии. Волновалась. А в итоге на дне рождения во время знакомства ничего не произошло. Я смотрела на принцев и ничего не чувствовала, кроме любопытства. Ни-че-го! Совсем! Ни к одному из них! У меня не сбилось дыхание, не забилось сильнее сердечко, не пропал голос. Мне было очень обидно. Я не понимала, что со мной не так. И когда ты вечером пришла спрашивать про симпатии, я выдумала себе оправдание. А потом поздно было признаваться. И страшно. Потому что вы такие масштабные поиски организовали, что перспектива получить нешуточное наказание стала для меня реальной. Я медлила, оттягивала неизбежное, а когда прилетела на Лореп, поняла, что Рилас мне нравится. И всё стало ещё сложнее. Попыталась его оттолкнуть, чтобы не влюбиться окончательно, а в итоге...
В итоге она всё же обрела своё счастье.
«Да здравствует наследница!», «Да здравствует принц!» – толпа приветствует движущийся перед нами транспортник, переливающийся всеми цветами радуги и напоминающий по форме раздавленного гравитацией эдгуру. Там сидят радостные Сийола и Рилас. За их спинами, чуть ниже, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, удобно расположились их двойники-ледвару.
Симпатия маленькой фантазёрки оказалась взаимной. Это стало понятно сразу, едва в апартаменты императорской четы вошла её абсолютная копия, а следом за ней появился растерянный отпрыск правящей на Лорепе династии, которого пригласили для личного разговора. И какое же облегчение отразилось на лице ферта ле’Адиса, когда он увидел своё отражение в облике Хасми и получил исчерпывающее объяснение от старшей наследницы!
Простой, но красивый ритуал признания за ним права на свадьбу с наследницей, тут же проведённый императором, оставил в моей душе неизгладимое впечатление и радость за тех, чьи судьбы теперь навсегда связаны взаимными чувствами. Даже Ашидар, которого отвели в сторонку, но не отпустили, прослезился. Шумно высморкался и тем самым привлёк к себе новую порцию внимания, потому что Рилас тут же вспомнил о полученных им и Сийолой ложных приглашениях на прогулку, подделке писем и организации «побега» эдгуру. По результатам расследования следы вели к устроителю.
– Я не хотел ничего плохого, – возмутился обвинениями Ашидар, – лишь попробовал подтолкнуть вас друг к другу! Как и любой другой ледвару, я прекрасно ощущаю чужие эмоции. И то, что в душе наследницы жуткая смесь страстного желания быть вместе с принцем и столь же яростного нежелания приближать его к себе, я почувствовал сразу! Вот и решил помочь, предоставив возможность ферту ле’Адису проявить себя настоящим героем в глазах фиссы Сийолы. Она ведь опасалась, что он к ней ничего не испытывает. Ей нужно было подтверждение того, что симпатия взаимна, а что в этом смысле могло быть нагляднее и эффективнее, чем спасение от реальной опасности? Мои эдгурчики были для этого идеальным средством. Я приказал им лишь напасть, но не причинять вреда. И очень расстроился, узнав, что ничем не смог помочь ферту Риласу и фиссе Сийоле. Сейчас я счастлив, оттого что и без моего вмешательства их желание быть вместе исполнилось.
О том, что благодаря его афере бороться с хищными шариками пришлось мне и Делиму, устроитель промолчал. Он вдруг спохватился и чуть ли не в ноги императору упал, слёзно умоляя отпустить его. Пусть под строгим надзором! Неусыпным контролем! Но шествие же скоро должно начаться! Как можно его пустить на самотёк?!
Своего он добился. Посчитав просьбу справедливой, император приставил к нему Коридана, ещё одного безопасника-лорепианина, отряд военных и отправил выполнять взятые на себя обязательства. Видимо, полного доверия, несмотря на все оправдания, Ашидар в его глазах не получил, возможно потому, что ни слова не сказал о том, как поступил в отношении меня.
Я в большей степени именно поэтому не хотела идти на шествие. Боялась, что устроитель меня заметит, узнает, несмотря на маску, и поймёт, что Делим меня вытащил, а перспектива получить очередную ментальную взбучку мне совсем не импонирует. Хотя теперь, сидя рядом с исгреанином, я ловлю себя на мысли, что ради этих чудесных мгновений готова выдержать что угодно.
Вздрагиваю, потому что Делим придвигается ближе и склоняется к моему уху.
– Мы скоро окажемся в зоне видимости императорской ложи, а где-то там и Ашидар крутится. Не хочу, чтобы он тебя видел. Ты не против немного погулять? – спрашивает, словно мысли мои подслушал.
Послушно поднимаюсь и следом за империанином встаю на антигравитационный механизм, который опускает нас вниз. Через пару минут мы исчезаем для всех, скрываясь за небольшой дверцей в стене конструкции, поддерживающей нижний ряд зрителей.
– Устроитель, конечно, всё равно узнает, что тебя нет на корабле, но лучше этот «приятный» момент оттянуть, – продолжает говорить Делим, когда для этого появляется возможность. Здесь намного тише, гомона почти не слышно, да и музыка едва-едва ощущается. – Послушай, Дивария...
Он неожиданно останавливается и, взяв меня за плечи, шагает в сторону, чтобы в итоге прижать к стене туннеля.
– Знаешь, в чём я не могу разобраться? Чего он опасается больше – того, что я тебя найду, или того, что не найду? С одной стороны, он тебя спрятал, изолировал. С другой, перед самым шествием успел связаться со мной и с невероятным беспокойством в голосе, глазах и прочих частях своего тела поинтересовался, есть ли новости насчёт моей сбежавшей личинки. И смотрел на меня с таким выражением, когда я сказал, что нет, словно я не оправдал его ожиданий. То ли он действительно великолепный актёр, то ли я чего-то не понимаю.
Я пожимаю плечами, ощущая, как плотно лежат на них его ладони, не желая меня отпускать.
– Ты на самом деле хочешь лететь с ним на Леду? – не сдаётся Делим. – Ведь мы до сих пор не уверены в том, что он сказал правду. Никаких реальных доказательств, кроме слов, у него нет. А придумать и озвучить можно всё что угодно. Допустим, сейчас он тебя не тронет, понимая, что ты под нашей защитой, но когда вы останетесь с ним наедине на корабле, кто сможет гарантировать твою безопасность?
Он прав. Никто. Возвращение – это риск. Но лучше рискнуть и проиграть, чем... Чем что? Осознав, что Делим молчит, продолжая всматриваться в мои глаза, я теряю мысль. А потом вообще забываю, о чём он меня спросил, потому что исгреанин наклоняется ко мне и оказывается настолько близко, что я кожей его дыхание чувствую. Сильные руки, наконец, исчезают с плеч, но только для того, чтобы переместиться выше и обхватить ладонями мою голову.
– Останься, Дивария. Ты мне нужна...
Тихий шёпот, непередаваемая тревога вперемешку с нежностью во взгляде, губы, коснувшиеся моих, и я закрываю глаза, не в силах выдерживать той эмоциональности, которая льётся на меня нескончаемым потоком. Окатывает жаркими волнами, рвёт тело на части, проникает в каждую клеточку, заставляя выгибаться от боли, смешивать писк со стонами и цепляться за того, единственного, кто со мной рядом. Чувствовать его поддержку, дышать вместе с ним, умирать и рождаться заново...
Медленно прихожу в себя, начиная воспринимать не только свои ощущения, но и окружающее меня пространство. Тепло тела, к которому я прижимаюсь. Мягкость ткани, окутывающей ноги. Прохладу воздушного потока, забрасывающего волосы на лицо. Непроизвольно касаюсь массы тонких путающихся нитей, отделяя и оттягивая в сторону длинную прядку. Идеально ровную. Гладкую. Тёмную. Насыщенно-коричневую. Хотя и есть в ней что-то красноватое, когда скудно освещающие туннель светильнички вспыхивают особенно ярко вслед за восторженным рёвом толпы над нами.
– Как ты? – беспокоится Делим, по-прежнему удерживая меня в своих руках.
– Норм... – неожиданно для самой себя пытаюсь ему ответить, используя новые возможности тела. Потребность общаться побеждает привычку молчать. – Нормально.
– Я за тебя испугался, – объясняет исгреанин. Его объятия становятся крепче, словно он до сих пор не верит, что я могу устойчиво стоять на своих ногах. – Не думал, что трансформация такая болезненная.
– Это потому что быстрая. Если медленная, то её совсем не ощущаешь, – поясняю, вспомнив, как делилась со мной своими впечатлениями Тилария. Мы с ней несколько минут провели вместе, пока империане разбирались со своими проблемами. Так вот, её изменения шли в течение всей ночи, и утром она их даже не сразу заметила.
Делим так внимательно вслушивается в мой голос, что мне становится не по себе. Скрывая нежданное смущение, я перевожу взгляд на свою руку, кожа на которой потеряла прозрачную белизну и обрела приятный смуглый оттенок. Сообразив, что всё ещё сжимаю в пальцах волосы, убираю их за ухо. Коснувшись виска и ощутив под подушечками пальцев плотный жёсткий материал, вспоминаю – маска.
– Сними, пожалуйста, – тут же просит принц.
Просьбу выполняю. Не имею я права прятать облик от того, кто мне его дал. А Делим... Делим перестаёт дышать. Приоткрыв рот и потеряв дар речи, всматривается в черты моего лица, пока наконец не вдыхает судорожно от нехватки воздуха
– На кого я похожа? – осторожно интересуюсь, потому что реакция у него неоднозначная, а о личных предпочтениях исгреанина я ничего не знаю. Вернее, знаю про неофициальные временные связи, а вот были ли среди них устойчивые симпатии, мне неизвестно.
– На мою мечту, – потрясённо выдыхает принц. – Невероятно...
Мужская рука невесомо скользит по моей щеке, шее, гладит плечо, закрытое плотной шалью. Делим отступает, выпуская меня из объятий и стягивая мешающую ему деталь праздничного наряда. Карий взор опускается, изучая изменившееся тело. А я радуюсь предусмотрительности портного. Ткань корсажа и верха юбки эластичная, и только поэтому у меня нет дискомфорта от того, как туго она натянулась в тех местах, где задерживается взгляд исгреанина.
– Дивария...
От хриплых ноток в его голосе у меня всё внутри замирает. Бессознательно подаюсь навстречу, а дальше мне остаётся только таять под напором скользящих по телу горячих ладоней, зарывающихся в волосы сильных пальцев, настойчивых губ, ласкающих мои.
– Не отпущу! – жарко шепчет империанин, покрывая лицо поцелуями. – Я так долго тебя ждал. Ты останешься со мной.
– Не останусь, Делим, – отстраняюсь, остужая его пыл, а заодно и своё взбудораженное прикосновениями тело. – Я – ледвару. То, что ты видишь, – всего лишь оболочка. Никто не знает, насколько мы совместимы. Зачем тебе разрушать свою жизнь?
– Глупая... – сердито выдыхает исгреанин. Моё лицо вновь оказывается в захвате ладоней, и Делим прижимается своим лбом к моему. – Я тебя люблю. И даже если между нами не может быть ничего большего, мне будет достаточно того, что ты рядом. Ты умеешь танцевать?
Танцевать? Непонимающе смотрю на него. Ашидар ни о чём таком нам не говорил.
– Неважно. Руку давай, – не дождавшись ответа, требует Делим. И командует, едва я выполняю просьбу: – Присядь. Поднимись. Шаг ко мне. От меня...
Не понимая, что именно он делает, я всё же с ним не спорю, послушно выполняя распоряжения. Праздник ещё не закончился, и никто не снимал с меня обязанности делать всё для того, чтобы гость получал удовольствие. Очень скоро его ладони оказываются на моей талии, и двигаться синхронно приходится нам обоим. А это, надо сказать, значительно легче делать, чем одной. И приятнее. Правда, потом он вновь просто удерживает меня за руку, продолжая инструктировать:
– Шаг. Поворот. Замри...
Неожиданно резким движением Делим подхватывает меня под бёдра, поднимает и, крутанувшись пару раз вокруг своей оси, вжимает собой в стену туннеля, покрытую мягким упругим материалом. Ловит ртом сорвавшееся с моих губ судорожное «ох!», и возможности говорить у меня не остаётся. Я невольно вцепляюсь пальцами в широкие плечи и зажмуриваюсь, потому что мужские руки с нажимом скользят по голой коже ног, сминая юбку. А вскоре уже ни о чём не думаю, потому что... Потому что, по всей видимости, нет между нами никакой несовместимости.
***
– Делим, ты всё же подумай хорошенько, может, останетесь в империи?
– Нет, я не передумаю. Мы с Диварией будем жить на Леде.
Стоящий у окна император морщится от упрямой решительности сына. Старшая наследница тоже с тревогой смотрит на своего отпрыска. И я их, в общем-то, понимаю. Делим, исчезнувший вместе со мной во время празднования, заявился с утра пораньше в родительские апартаменты и практически без предисловий объявил, что мы с ним женаты, а теперь ещё и не собирается менять своё решение улететь. Хорошо хоть мотивы объясняет.
– Я организую посольство и буду первым представителем империи на Леде. Нужно же с чего-то начинать, чтобы наладить нормальные дипломатические отношения. Весьма вероятно, что методы Ашидара на Леде вне закона, и как его сородичи воспримут ледвару иного облика, совершенно неясно. Это тоже необходимо проконтролировать, чтобы в крайнем случае успеть хоть какие-то меры принять. А то ведь ледвару «старого образца» могут и поубивать тех, кто, по их мнению, «нестандарт».
– Ага, ага, правильно, – поддакивает Сийола, сидящая на диванчике рядом со мной. Она первая примчалась к родителям, едва узнала новости. – И вообще мы не в курсе реальных помыслов Ашидара. Может, он вовсе и не из чистого альтруизма хотел красивых обликов для личинок, а, например, для того, чтобы потом на родной Леде продать их подороже и нажиться на этом. Наверняка там есть своя аристократия. Вот они бы и купили, чтобы свой род покрасивее сделать...
– Ну у тебя и фантазия!
Рилас, стоящий за спиной Сийолы, округляет глаза и качает головой. Он тоже не остался в стороне и был приглашён, поскольку как будущему императору ему теперь положено вникать во всё, что так или иначе касается безопасности и стабильности империи.
– Пообщаешься с моей семьёй подольше и не такое начнёшь выдумывать! – парирует наследница, оборачиваясь и одаривая своего жениха смеющимся взглядом.
– Мне кажется, что Ашидар, организуя эту авантюру, как раз и надеялся на то, что кто-то из империан влюбится в свою личинку, – подаёт голос Ретим. Сидящий в кресле напротив, он равномерно постукивает по полу носком ботинка, словно что-то отсчитывает. – Вероятность была не слишком велика, но вполне реальна, ведь по крайней мере восемь гостей не имели устойчивых эмоциональных привязок. Это по моим данным. Устроитель наверняка задумывался о том, что его ждёт после возвращения, и искал способы получить защиту в нашем лице. Ты, братишка, вспомни, как он обрадовался, когда увидел тебя и Диварию.
