Текст книги "Восстание гроллов"
Автор книги: Экси Старк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Да, Пьетро, – мягко ответил он, быстрыми шагами продвигаясь к трем стеклянным сверкающим башням не оборачиваясь на меня. Следовало признать, что Джей хоть и был худым, но невероятно привлекательным, словно над его созданием работал талантливый скульптор… или Грей. Каждое его движение, взгляд, манера разговаривать – были идеальными, отточенными, словно он был каким-то киборгом, – мы скоро будем, не волнуйся. Просто решили прогуляться, – терпеливо объяснял он, а затем резко остановился и протянул мне телефон и резким жестом показал мне держать рот на замке.
– Что он задумал? – устало проговорил Пьетро. Джаред снисходительно смотрел на меня, ожидая услышать как я буду сочинять про прогулку.
– Прыгнуть с какой-то высокой стеклянной штуки с парашютом, – ответила я с улыбкой поднимая глаза к верху, где на трех исполинах покоилась конструкция напоминающая гигантскую лодку севшую на мель. Джаред со свистом втянул воздух и выхватил телефон, отключил его, а затем бросил в меня ключи от машины. Я их едва успела поймать.
– Ты ждешь в машине, – я передумал.
– Ничего подобного! – я зашвырнула ключи в него. Джаред обернулся, потер ушибленное место, озадаченно рассматривая меня, потом поднял ключи и, криво улыбнувшись, последовал ко входу смешавшись с людьми.
– Если бы голыми шли, все равно бы никто не заметил, здесь столько народа.
Джей поравнялся со мной и едва уловимо указал на охранников. Они не приметно стояли по всему периметру огромного холла. Я кивнула.
– Здесь отличное казино. И это стоит следующим пунктом в нашем плане, – Уфффф, – воскликнул Джей, резко поменяв направление. Я пыталась увидеть причину смены траектории. Опираясь на колонну, стояла длинноногая чернокожая девушка с глазами, похожими на два спелых миндаля. Черное обтягивающее платье в пол с глубоким декольте не скрывало шикарных форм девушки. Она разговаривала по телефону и смеялась поднимая голову кверху.
– Обещаю, что он никогда не сможет сделать то, что умею я, – улыбнулся Джей забирая ее телефон. Девушка шокировано взглянула на него и, спустя мгновение, ее взгляд вспыхнул жаром, – Джаред вбил свой номер в ее телефон и сохранил под именем "блаженство", – позвони мне сегодня, – он пропустил между длинных пальцев шелковистый локон и хищно улыбнулся ей вытянув губы в воздушном поцелуе.
– Пойдем, у меня мало времени, – спохватился Джей бросив на красотку последний, жадный взгляд.
– Она не позвонит тебе!
Джаред рассмеялся, но промолчал.
Мы поднялись на лифте на самый верх и преодолев пару лестничных пролетев, напоминающих катакомбы, оказались на крыше. Теплый ветер развевал наши волосы и одежду. Джей поставил сумку на пол и стал быстро доставать экипировку. Он, явно в спешке, помог мне одеть парашют, наколенники, заботливо поправляя на мне каждую часть, словно я была маленькой девочкой. Я снова безмолвно удивлялась его переменчивому настроению.
– Теперь слушай, – сказал он, – сегодня ты прыгаешь сама. Я иду первым, ты за мной, спустя тридцать секунд…
Я молча слушала инструкции, а у самой дрожали не только колени, но и каждая клеточка тела. Дрожали в предвкушении. Адреналин несся по крови бешеным табуном. Кровь стучала в висках недавнюю песню "If today was your last day".
Джаред посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул, словно сам себе.
– Пора, – брат, быстрыми шагами, повел меня к краю крыши, на ходу затягивая волосы в хвост. Освещение было тусклым, но этого вполне хватило, чтобы рассмотреть кресла и круглые стеклянные столики рядом с ними. По краям стояли кадки с пальмами и цветами. Впереди было нечто похожее на помост для прыжков в воду. Джаред шагнул вверх, а затем улыбнулся, оборачиваясь на меня.
– Готова? – его волосы развивались вокруг, словно костер.
Я закусила нижнюю губу и закивала в такт мерцающему внизу городу. Сингапур сверкал всеми цветами: переливаясь от золотисто-розового до бирюзово-зеленого. Где-то вдалеке звучала музыка; фонтаны внизу казались маленькими искорками; а потоки машин струились золотыми лентами, заплетаясь там внизу в немыслимые узоры, словно тайные знаки. Откуда-то снизу в небо стремились лучи лилового цвета, пронзая звездный небосвод всполохами волшебного света.
– Джей, – я многозначительно посмотрела на него, – спасибо
Он кивнул, улыбнулся, поправил очки и нырнул в мерцающую бездну. Спустя мгновение, его желтый, словно солнце посреди ночной пустыни, парашют раскрылся ярким цветком. Я отсчитала тридцать секунд, Джей уже превратился в небольшую желтую точку.
Ну давай же, я сделала еще шаг, носками находясь в воздухе. Было очень страшно. Сейчас, сейчас, дышала я глубоко, глотая выпрыгивающее сердце.
– Эй, – крикнул кто-то сзади, – я обернулась и увидела охранника который бежал ко мне, – слезай оттуда.
Я распахнула руки, словно крылья; подняла голову в небо; сделала глубокий, наполняющий меня силами глоток свежего Сингапурского воздуха и засмеявшись упала в никуда. Сначала меня закрутило как лист в потоке ветра, и я даже запаниковала, а потом расправив руки, я летела вниз – в потоке безумной энергии, которая, казалось, наполняла меня настолько, что я распадалась на молекулы, словно это был портал в другой мир. Я настолько увлеклась полетом, что вспомнила о парашюте поздно и резко дернула за стропы. Меня сильно тряхнуло, а потом понесло потоком ледяного ветра над городом. Вдалеке сверкала водная гладь залива, а белоснежные архитектурные строения внизу казались окостеневшими панцирями динозавров. Земля быстро приближалась и я сгруппировавшись приземлилась но ноги, затем упала на одно колено.
– Неплохо – для первого раза, – Джаред был тут, помогая мне подняться. Он ловко упаковал парашют, помог мне снять экипировку, а я все это время глупо улыбалась всем ртом.
– Теперь пора делать ноги, – сказал он, когда в поле зрения появились полицейские машины.
Я засмеялась, ощущая сладкое помутнение рассудка и рванула за скрывшимся Джаредом. Через секунду нас и след простыл, оставляя блюстителям порядка гадать, что это было. Джей кинул сумку в багажник и протянул мне ключи.
– Домой ты едешь сама, – сверкнул он зелеными глазами, показывая мне свой телефон. В сообщении были только четыре цифры, номер комнаты, – меня ждут.
Я покачала головой, взяла ключи и посмотрев в след удаляющемуся танцующей походкой Джареду поехала домой, где меня конечно же ждал Пьетро. Он сидел в гостиной в темноте и держал в руках бокал с красным вином. Когда я вошла, он даже не взглянул на меня.
– Где были твои мозги?! – спросил он, его голос звучал мрачно.
– Перестань! – немного резко сказала я и упала на диван рядом с ним. На столе стояла пустая бутылка, – мы немного повеселились! Смотрю ты тоже.
– Ты могла погибнуть, твой парашют мог не раскрыться, да мало ли что! Для чего тогда все эти попытки сохранить тебе жизнь, если ты сама ставишь ее под угрозу. Я завтра же позвоню Грею и попрошу его вызвать Джея в Амбрэ. Он подвергает тебя опасности.
– Это был мой выбор, не Джея или кого-то еще. Только мой. И я не хочу, чтобы ты вмешивался, – вырвалось из меня, и я сразу захлопнула рот от того как закрыл глаза Пьетро.
Я взяла его бокал с вином и сделала несколько глотков. Холодное вино разливалось по горлу теплом. Я давно ничего не ела, так что алкоголь сразу ударил в голову. Пьетро медленно поднялся, неуверенной походкой пошел к бару, достал еще одну бутылку и бокал.
– Да ты набрался!
Он отмахнулся и принялся за следующий бокал.
– Где твой телефон?
– У меня. Он на бесшумном режиме.
Пьетро развел руками, мол, ну конечно.
– А для чего он вообще тебе нужен! – он снова сел неподалеку от меня.
– Уж точно не для того, чтобы ты изображал из себя старшего брата! – я бросила взгляд на дисплей: двадцать восемь пропущенных вызовов. Вот блин!
– Пьетро! – я нежно взяла его за руку, она было холодной, почти ледяной, – сколько я еще проживу?! Не хочу прятаться в конуре ожидая конца, если он действительно так скор. Хочу получать удовольствие от каждой секунды существования.
Он развернулся ко мне, поставил свой бокал на стол и провел рукой по лицу. У меня побежали мурашки. От его ладони заструилась энергия, нежно окутывая меня в блаженную прохладу, спускаясь вниз к животу. Ореховые глаза Пьетро были устремлены прямо в меня, смотрели в самую душу, забирая дыхание.
– Ты тоже это чувствуешь? Ведь так? – он дышал глубоко и медленно. Его пальцы поползли по моей шее на ключицу, мой рассудок стал словно погружаться в прохладную воду, затуманиваясь, отзываясь покалываниями в груди, – я не пытаюсь строить из себя твоего брата, – вздохнул он, – просто, кажется…, его голос дрогнул, – я… он мотнул головой, взял мое лицо в свои сильные ладони и с жаром приник ко мне мягкими губами. От него сладко пахло, а его дыхание пылало жаром, несмотря на то, что сам он был холодным, словно лед. От внезапно появившейся слабости в руках, я опрокинула бокал с вином прямо на нас.
Пьетро резко отстранился с совершенно безумным видом. Он схватился пальцами за переносицу.
– Прости меня, пожалуйста!
Я все так же ошарашенно смотрела на него не в силах пошевелиться. Он что? Только что признался в том, что любит меня?!
– Может это мой последний шанс! – прорычал он, – а потом поднял голову и набросился на меня как лев, с такой страстью, что у меня перемкнуло дыхание и я замотала головой, тщетно упираясь ему в грудь руками. И тут случилось то же, что и в Венеции, когда наши стихии слились воедино и не осталось ничего, словно мы были вообще не здесь, где-то далеко за пределами этого мира, сливаясь воедино в их безудержном танце. Я не слышала ничего, кроме стука сердец и, кажется, перестала вообще что-либо понимать. Собирая все свое самообладание в силу я резко толкнула его коленями и Пьетро отлетел на диван. Я вскочила, как ошпаренная и убежала к себе в комнату, находясь в абсолютно потерянном состоянии. Злость растворилась в безумном стуке сердца.
Я подошла к окну обхватив себя руками. Меня всю трясло. В небе парил молодой месяц – едва заметной серебристой ниточкой повисший на небосводе. Внутри меня все шумело и бурлило. Пьетро постучался в дверь.
– Лила, прости, – произнес он хрипло. Мелкая дрожь разливалась по телу, словно землетрясения.
– Уходи, пожалуйста! Оставь меня! – едва выдавила я и упала на кровать, сжавшись в комок и заплакала, совсем потерявшись в себе.
Глава шестая
Contra spent sper
С самого утра, когда солнце только начало окрашивать горизонт нежно розовым, я встала, приняла душ, почистила зубы и взяв с собой ноутбук и вещи ушла из дома. Мне не хотелось пересекаться ни с Пьетро, ни с Джаредом. Я ехала и ехала, пока не оказалась на побережье – здесь было солнце, вода и я предоставленная сама себе. Свой телефон я нарочно оставила дома.
Открыв ноутбук, я написала первую строчку, то что пришло в голову, а затем, незаметно и неожиданно, втянулась в историю настолько, что, когда оторвала взгляд от дописанной главы, солнце уже садилось за горизонт. Мне нужно было собираться домой, ведь не ночевать же здесь. Я собрала вещи и села, любуясь океаном медленно глотающим ярко алый диск.
Впереди, из воды, выглядывало несколько островков. От них к побережью тянулись тонкие деревянные мостики. Вдалеке, в золотистых лучах, блестели яхты. От одной из них отчалила маленькая лодочка и поплыла к острову. Прошло не больше минуты, а от солнца осталась лишь розоватая, едва заметная полоска. Почти стемнело.
– Воистину прекрасный вечер, – отозвался сильный мужской голос позади. Приятный на слух, он почему-то прошел через меня острыми осколками. Леденящий страх стал подобно корке расползаться внутри меня, как будто я проглотила жидкий цемент и он стал застывать, не позволяя мне дышать. Незнакомец медленно сел рядом, и я смогла хорошо рассмотреть его.
Не очень высокий, с белыми коротко стриженными волосами и аккуратной бородкой. Его пронзительный взгляд, настолько синих глаз, что они отливали фиолетовым, забирал дыхание. Не смотря на седые волосы, я бы не дала ему больше пятидесяти. Он был одет в льняные подвернутые у щиколоток брюки и расстегнутую рубашку. Его тело сохранило молодость и из-под расстегнутых одежд выглядывал пресс. Он напоминал тритона из диснеевской русалочки – эдакий добряк, если бы не энергия, что исходила от него. Страшная и пугающая. От него несло смертельной опасность.
Я вся сжалась в комок и не могла пошевелиться, как парализованная утопая в бездне аметистовых глаз. Он ласково улыбнулся. Вокруг залучились обманчиво располагающие морщинки, какие бывают у людей, которые очень любят жизнь и часто смеются.
– Мое время пришло? – спросила я надломлено. Конечно, я узнала этот взгляд, его голос, который преследовал меня после того кошмара. Я не была готова, только не сейчас.
Он улыбнулся еще шире, протягивая ко мне руку и накрыл мою правую ладонь своей. Метка на ладони начала гореть, словно я схватилась за раскаленную сковороду. Я хотела отдернуть руку, но мне было так страшно, что я и пошевелиться не смогла.
– Я отдыхаю. Здесь лучшее казино, а я люблю играть.
– Это я уже поняла.
– Роберт, мы ждем! – позвала его, игриво вытянув губы, жгучая брюнетка в красном бикини. Он одним жестом руки заставил ее замолчать. Улыбка сползла с ее лица, и она испуганно захлопав глазами присоединилась к ожидающей его свите.
– Вас ведь зовут Виланд?
– У меня много имен. Это одно из них. Но ты можешь звать меня именно так.
Я уж подумала он скажет хозяин.
Виланд бросил в сторону девушек скучающий взгляд и добавил.
– Сегодня в восемь я буду ждать тебя там, – он указал на башни-тройняшки – откуда вчера вечером мы прыгали с Джаредом, – и не опаздывай. Я не люблю ждать.
Я онемела от страха.
– Чего вы хотите от меня?
– Немного повеселиться, – очаровательно улыбнулся он, обдав меня волной смертельного холода, – но это совсем не то, что пришло тебе на ум.
– Тогда что?
– В восемь! – резко сказал он, вальяжно поднялся и, потянувшись, пошел к ожидающим его девушкам. Все они были молодыми и очень красивыми, словно их привезли прямиком с конкурса "Мисс Вселенная".
– Как я найду Вас? – спросила я вдогонку, но он ничего не ответил, а в голове у меня словно вспышка мелькнуло: "Я сам тебя найду".
Непослушными руками я с третьей попытки вставила ключ в замочную скважину, беззвучно повернула его два раза налево и зашла внутрь. Колени мои тряслись, а внутри нарастало неприятное предчувствие.
– А, вернулась! – воскликнул Джейс усмешкой. Он потер рукой царапины на шее – последствия бурной ночи.
– Животное! – меня передернуло от вида его самодовольного лица.
– Я, – протянул он, словно кот нежившийся под лучами полуденного солнца, – да, – в глазах Джареда танцевали похотливые искры. А ведь он, наверняка, даже и имени той девушки не помнит, она так и останется картинкой из прошлого, ничего не значащим номером. Что вообще имеет значение для него? Хоть что-то?!
– Ты могла бы хоть записку написать. Я волновался! – сказал Пьетро. Я бросила в него прожигающий взгляд.
Тут Джаред перевел взгляд на Пьетро и его взгляд сразу переменился: уважение и скрытое благоговение в нем.
Пьетро действительно был настолько чистым туатом, что по другому на него и не посмотришь. Он мог разглядеть в каждом его самые прекрасные качества. Интересно, что он видел в Джее? Разве там, внутри его мелочной душонки, есть хоть что-то кроме эгоцентризма и самовлюбленности? Хотела бы я это знать.
– Тебе тут посылку принесли, – Джаред указал на небольшую коробку у моей двери перевязанную фиолетовой лентой. К ней была прикреплена открытка. Я взяла коробку и скрылась у себя в комнате. Прислонившись к двери, я вздохнула открывая записку.
"Считай, что это твоя униформа. В.Б."
Я дрожащими руками поставила ее на кровать и развязала ленту. Внутри лежало маленькое черное платье из изысканного кружева, все еще с ценником – от суммы у меня глаза на лоб полезли. Слева лежало два шелковых мешка. В одном я нашла черное белье и, брезгливо передернувшись, отбросила его в строну.
Следующий хранил в себе элегантные босоножки с золотыми деталями на них. Я достала платье и к удивлению, на дне обнаружила небольшой бархатный кейс. Непослушными пальцами я раскрыла застежку в виде змеи. Внутри лежали круглые серьги с голубыми камнями и изящное ожерелье в виде концентрических кругов тоже инкрустированные голубыми камнями. На них так же был ценник с шести значной цифрой. Я, потеряв счет времени, как статуя, стояла рассматривая вещи и дрожала лишенная выбора. Метнув взгляд на часы я очнулась. Через сорок пять минут я должна быть там.
Одев платье, босоножки и колье с серьгами, я аккуратно заколола волосы гребнем и вышла из комнаты.
Джаред присвистнул.
– Куда это ты?
Я ничего не ответив захлопнула дверь.
Сингапур сверкал невообразимыми цветами, разливаясь в небе то нежно-голубым, то ярко-розовым. Я отдала ключи парковщику и зашла в холл. Платье казалось слишком коротким и в купе с высокими каблуками кричало гораздо больше, чем мне бы хотелось, я отдернула его вниз и огляделась по сторонам. Через секунду ко мне подошла яркая блондинка в облегающем синем платье и жестом пригласила следовать за ней.
Мы шли по красному ковру с золотистыми узорами, впитывая мужские вожделеющие взгляды: мимо бара; столов, где играли в покер. Впереди, за столом рулетки, я увидела Виланда в окружении красивых девушек. Но среди них не было ни одной из тех, что я видела сегодня на пляже.
На вышколенном лице крупье промелькнул страх, когда он мельком взглянул на Блейка, но он бесстрастно произнес.
– Делайте Ваши ставки, господа.
Игроки разместили фишки на игровом поле стола, а Виланд поманил меня к себе. Я перебарывая отвращение подошла ближе. Девушка, что стояла рядом, сразу устранилась уступая мне место.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он мне, довольно улыбаясь, – назови число, – попросил он мягко и прищурил глаза.
Мой язык словно онемел. Вокруг шумели голоса и мерцали огни. Мелькали лица людей, яркие наряды и бриллианты.
– Подумай хорошо, – приказал он, и я вообще перестала дышать, – от этого зависит твоя судьба! Ставки сегодня особо высоки.
Он решил поставить мою жизнь на рулетку. Я провела влажными ладонями по бедрам и бросила отчаянный взгляд на рулетку. Виланд смотрел на меня с азартной полуулыбкой, остальные выжидающе. Время вообще перестало существовать. Мой взгляд зацепился за черную ячейку с числом тринадцать на ней.
Крупье уже запустил рулетку. Игра началась. Шарик ценой в мою жизнь полетел в сторону, противоположную вращению колеса.
– Тринадцать черное, – быстро ответила я сжимая свои пальцы до посинения. Виланд засмеялся и сделал ставку на одно единственное число.
– Ставки сделаны, ставок больше нет, – отчеканил крупье, незаметно сбросил повисшую на его носу капельку пота и, проскользив по мне взглядом, стал следить за вращением колеса. Рулетка сделала несколько оборотов и стала замедлиться. Мое сердце, обезумев, вырывалось из груди; колени дрожали; во рту стало сухо, так что при выдохе горло саднило.
Колесо почти остановилось. Отчаянно хотелось броситься бежать со всех ног – бежать куда-нибудь подальше от этого проклятого места; от фальшивых улыбок; от Виланда, который играл с моей жизнью, словно она стоила абсолютно ничего. Словно я была не более чем никчемной вещью.
Внутри бушевало отчаяние, первобытный страх и поглощающая ярость. Я глубоко вдохнула воздух, приторные запахи духов, пота и алкоголя прошли сквозь меня подобно яду и закрыла глаза: представляя перед собой лицо Илая, сплетая мои пальцы с его, прижимаясь к нему всем дрожащим телом и улыбнулась сама себе. Может все не так плохо и я скоро увижу его.
Вдруг раздался громкий крик, затем визг женских голосов. Кто-то крепко сжал мою холодную ладонь своей и я распахнула глаза. Шарик лежал в черной ячейке с номером тринадцать. Вокруг столпились люди, ставки были невероятно высоки не только для меня, все восторженно поздравляли Виланда, а он поздравил меня.
– Твой выбор оказался верным, – смеялся он мне в лицо. Я почувствовало как напряжение отпускает меня и по щеке потекли слезы. Я выиграла жизнь!!! Чего еще можно желать?!
– Принеси две Маргариты, – небрежно кинул Виланд одной из своих путниц. Девушка моментально исчезла в толпе. Виланд достал белоснежный платок и вытер мои слезы, – умница!
– История рулетки начинается в Германии, и про её возникновение ходят разные легенды. Говорят, – вкрадчиво сказал он полушепотом, – будто Франсуа Бланк, владелец игорных заведений, заключил сделку с самим дьяволом.
– Так и было? – зачем-то спросила я.
– Я хорошо знал Бланка, – усмехнулся он. – Рулетку называют «Чёртовым Колесом» из-за того, что сумма всех чисел на рулетке равняется 666.
– Число зверя.
– Разве я похож на зверя? – улыбнулся он мне – добродушно и открыто. Внутри похолодело.
– Да, – ответила я без тени улыбки.
Он довольно, будто сам себе кивнул.
– Честность – это то, чего почти не осталось в этом грязном мире. Все это, – он окинул рукой зал, – насквозь фальш. Чувствуешь запах грехов, – глубоко вдохнул он поморщившись, словно воняло гнилью, – запах гордыни, – он указал на молодого человека в белоснежной рубашке с не менее белоснежной улыбкой за покерным столом. Он лицемерно осматривал присутствующих, – алчности, – продолжил скользить взглядом Блейк останавливаясь на мужчине сгребающем фишки со стола. Его красные, налитые кровью глаза жадно их пересчитывали, – зависти, – сказал
Виланд о поздравляющем его молодом человеке, – гнева, – группа проигравших негодующе ругалась, – похоти и обжорства, – провел он пальцем левее, где, за столом полном еды и дорогой выпивки, сидел жирный, свиноподобный тип и заплывшими глазами заглядывал в декольте своей спутницы, по виду принадлежащей к древней профессии, – лень, – он указал на бармена отлынивающего от работы и уныния, – последним шел абсолютно разбитый старик, по-видимому, проигравший последние деньги, – все это сконцентрировалось в этом месте, подобно эфирному маслу в маленьком флаконе. Ты единственное настоящее здесь, – он восхищенно смотрел на меня, – я думал, что есть только один такой туат.
– Мама?
Он кивнул.
– Поэтому ты забрал ее? – в груди больно кольнуло.
Он снова кивнул, в этот момент появилась девушка с двумя холодными коктейлями в запотевших стаканах. Он взял оба, прогнал ее жестом и протянул мне один из них – не спрашивая меня хочу ли я. Виланд вальяжно поднялся из за стола, сказал что-то неотступно следующему за ним мужчине и пошел вглубь. Он хотел, чтобы я следовала за ним и я пошла. Обувь была тесной и очень неудобной, впиваясь в ноги многочисленными тесемками. Золотые детали на носках натерли пальцы. Я бросила беглый взгляд вниз и неприятно констатировала, что большой стал кровоточить. Вот бы снять их.
– Твоя походка воистину завораживает. Люблю, когда женщина прекрасно выглядит, – словно прочитав мои мысли мерно произнес Блейк, и я сразу отбросила свою идею. Метка на руке прожигающая ладонь беспокоила меня куда больше.
Ее уж точно не снимешь.
Двери лифта распахнулись, мы зашли внутрь и золотая клетка понесла нас ввысь, бегло отсчитывая этажи на цифровом табло, пока он не остановился на самом верхнем. Мы вышли на крышу. Ночной ветер ласкал кожу и доносил далекую музыку дорог. Для чего мы здесь?
Виланд остановился у стеклянного ограждения, облокотился о него и не оглядываясь на меня устало заговорил.
– Как говорил мои старый друг Юнг (Карл Густав Юнг), печальная правда заключается в том, что жизнь состоит из комплекса неумолимых противоположностей – дня и ночи, рождения и смерти, счастья и страдания, добра и зла. Мы не уверены даже в том, что какое-то одно будет преобладать над другим, что добро победит зло или радость – боль, – он повернулся ко мне и грустно улыбнулся. Его глаза, казались черными, словно бездна. – Ты согласна?
– Могу согласится лишь в одном. Все это – ангелы и демоны, добро и зло живет в нас самих. Это и есть мы и от того как мы способны смотреть на ситуацию зависит, что мы видим перед собой, -
Я переместила вес с одной саднящей ноги на другую.
Виланд достал из кармана черного пиджака сигару. Огонь испуганно трепетал в его руках, освещая прямой нос и высокие скулы.
– Я выиграла, – начала я, – теперь я свободна? – я стояла у него за спиной рассматривая метку. Волосы выбились из под заколки и теперь свободно развивались вокруг.
– Судьбу не так сложно изменить. Всего одно слово и ты свободна, – тяжелый, низкий голос вибрировал внутри меня, когда он говорил, – и я могу сделать так, что метка исчезнет сейчас же, – он повернулся всем телом ко мне, упираясь спиной в заграждение, – только это совсем не то чего ты хочешь.
– Почему? Я хочу жить.
– Единственный способ жить по-настоящему – это забыть о том, что умрет твоя биологическая оболочка. Тело – лишь капсула, в которой заключена душа. И вообще, ты слишком много думаешь о смерти.
– По-моему, все наоборот и смерть слишком много думает обо мне.
– Все не так, – спокойно объяснял Виланд, – есть действия и последствия. Вот и все! – взмахнул руками он, – нельзя неумело вмешиваться в ход событий.
– Я не понимаю.
– Есть только одна причина, почему на тебе метка, – Виланд стряхнул с рукава осевший пепел и замолчал, – ты веришь в любовь? – спросил он после длительной паузы.
– Конечно верю.
– Хорошо, – улыбнулся Виланд. Его глаза блестели, но как-то страшно, совсем безжизненно, – а теперь скажи мне, что такое любовь.
Я нахмурилась.
– Это желание отдавать себя и не просить ничего взамен. Это то, что делает нас живыми. По-настоящему живыми, позволяя двигаться вперед, вырываясь за границы серого существования и сливаться воедино, чтобы возродиться в нечто новое, воистину великое. Настоящая любовь – это самый сложный, но единственный путь к тому, чтобы найти себя в огромном мире. Мире двух душ слившихся воедино.
Виланд улыбался широко, зловеще.
– А теперь, – он взял меня за руку, – ответь мне на один вопрос и метка исчезнет.
– Хорошо, – я напряглась.
– Чья жизнь важнее: твоя или Илая?
С трудом заставляя себя дышать, я смотрела на него, а в глазах блестели слезы.
– Илай мертв, – только и смогла я пробормотать.
На лице Виланда появилось подобие ухмылки.
– А если нет, – произнес он самодовольно и земля пошатнулась.
Глава седьмая
А если нет
Мир – как сумерки ночные, тьма наполнила его.
Что содержится в кувшине, то и льется из него!
Все великолепие ночного города вмиг померкло. Вдруг показалось, что зимняя тьма выжала из меня весь воздух и я, вот-вот задохнусь в ней, как в густой черной нефти. Неизвестно откуда потянуло гниловатой сыростью. По позвоночнику пробежала мерзкая колючая дрожь. Далеко, словно в унисон с падающему в пропасть сердцем, раздался залп салюта и небо осветилось красным. Я сжала себя холодными руками пытаясь устоять на ногах.
Виланд смотрел на меня взглядом ледяным, как арктический ветер.
– Он жив?! – произнесла я едва прошевелив онемевшими губами. Меня колотила дрожь, да такая сильная, что зуб на зуб не попадал. Вот так я и стояла, словно одеревеневший щелкунчик, и не моргая смотрела на преисполненного достоинством господина в элегантном костюме.
Блейк достал из кармана небольшой прямоугольник из бумаги.
– Если на тебе метка, это может значит только одно – тот кто отдал за тебя душу до сих пор жив. Разве Грей не сказал тебе?
– Глаза Виланда сверкнули страшными искрами и вмиг стали чернее этой ночи.
Ульманас знал все это время!!!! Внутри пронеслась гневная волна, и уже не отдавая себе отчета я бросилась к Виланду, потянулась к листку, но как только мои пальцы собрались сомкнуться на нем, он раскрыл ладонь. Я видела как его пальцы распахиваются подобно бутону – изящно и гордо. Как порыв шального ветра подхватил легкий листок и понес его кружить в воздухе. Я гналась за ним, ведь возможно, там была написана моя дальнейшая судьба.
Карточка, танцевавшая словно под указку дрессировщика, опустилась на дощатый пол и замерла. Я бросилась к ней, схватила и дрожащими руками перевернула. Открытка. Открытка с изображением старика, облаченного в лохмотья, на фоне серого бушующего моря. Его лицо одновременно сияло добротой и было наполнено чем-то неуловимо страшным. На обратной стороне четыре слова: "Бойся того чего ищешь!".
– Что это? – я развернулась к Виланду и прошлась глазами по абсолютно пустой крыше. Он исчез. Небо снова озарилось красными вспышками. В воображении предстал изуродованный тысячелетиями взгляд Виланда. Я закрыла глаза и сползла на холодный пол, обхватив свою голову руками. Все кружилось, словно потерявший управление лайнер, с бешеной скоростью падавший в бездну, где есть только неизвестность.
Все еще крепко сжимая в руках листок, я поднялась и на непослушных ногах побрела к выходу. Абсолютно разбитая и потерянная – так я себя не чувствовала никогда прежде, словно онемело все, не только душа, но и каждая клеточка моего тела. Я остановилась там, где мы только что разговаривали с Виландом и, зачем-то, последний раз провела по нему взглядом. На полу тлела недокуренная сигара, словно догорающая надежда. Думаю, это был не последний раз, когда я видела Виланда.
Я ехала домой. Улочки сужались, становились все более извилистыми, а дорожное покрытие – неровным. Уборщики выносили мешки с мусором и ставили у обочины, группа заплутавших туристов искала путь тыча в карту заледеневшими пальцами и громко спорила, а рядом жались друг к другу в тесном объятии молодые влюбленные.
Внезапно, послышался отчаянный вой сирены, разрезая ночной густой воздух, словно острый нож. Вперед, распугивая другие автомобили грозными гудками, прорвалась полицейская машина. Моя Ауди выехала на большую освещенную улицу и сразу остановилась. Водители машин выбирались наружу, чтобы выяснить причину затора. Я открыла дверь и привстала – пытаясь разглядеть из далека. Впереди толпились люди, сверкали сирены полицейских машин. Неуверенно пробиваясь сквозь хаос, я медленно продвигалась вперед.
В паре метрах у покореженного, словно сгоревшая спичка фонаря, стояло то, что осталось от машины. Вокруг блестело стеклянное крошево, а по асфальту растекался бензин, растворяя багровые пятна вытекавшие из под тела мужчины. Он лежал выпятив живот кверху, вскинув короткие толстые руки в стороны и напоминал жука. Это был тот самый похотливый толстяк из казино. Рядом, перепачканная в крови, уставившись на него стеклянными глазами, тряслась его спутница. Толстяка с трудом погрузили в черный пластиковый мешок. Я проводила его взглядом, дверцы скорой помощи захлопнулись, обнаружив на них красные цифры 1929. Машина спешно удалялась, а я все еще смотрела на номер и пыталась понять куда меня ведут.
