Текст книги "Несколькое. Тексты"
Автор книги: Екатерина Жилина
Жанр:
Историческое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Екатерина Жилина
Несколькое. Тексты
I. Стимпанк
I.
Железа истекает кровь, роднясь с землёю,
как симбионт одаривает брата или сестру, —
пусть ядовитым, – благом,
однако заячьи следы идут в обход.
* * *
И прорастает сквозь корабль земля побегами, —
острей железа нежные навершия травы,
пронижут рёбра, разнимут теменные швы,
фаланг низанье разсыпят.
* * *
Как не было лягавой многоногой тьмы,
волною мутной подмывавшей берега,
загромождавшей небеса и рассыпавшейся —
свет потаённый рыскавшей,
едва дыша на сворке алчбы,
такой, что ощеряет рот.
* * *
Спать на закат.
II. Левиафан
Левиафан заглатывает царства,
из уст его исходят голоса,
и распуская косы из узла
иная думает —
что ж чайкам нет покою?
* * *
Морским коньком преодолев прибой
со стороны наветренной приходит
её любовник, наверное, —
смеясь, не размыкая губ.
* * *
Откуда знать ей,
что взглядом долгим,
невольностию схожим
с орбитою Луны
его приветит
другой? —
там, за калиткой
повстречается ему
раз и вдругорядь
* * *
различать слова
наученный своею роковой звездой,
заснёт однажды в узле из водорослей,
под колыбельные которые поёт
армагеддон, – стучась и здесь и там
в дома, в которых наступает тишина, —
и не услышит нежную свирель —
по эту сторону,
свирель в руках дружка, —
ведь тот сбивался с шага
замечая
его немое
согласие.
* * *
Теряя голову,
её выносят с жалобной улыбкой
прижав к себе, перед собою,
грудь пачкая густою вязкой кровью.
III.
Никого не звать,
позволить обвалиться,
обрушиться,
не предугадывать
и выходить,
и отворачиваться,
закрывать глаза,
тогда же —
в момент свершения,
когда мирок встряхнут.
* * *
Дать чайной ложке со стола упасть
оставить след от кружки
небрежностью потворствуя
забвенью мест вещами.
Оставляя им вместо исполнения прямого долга —
обмениваться знаками,
передвигаться —
в грехе неподчиненья утолять вину,
которая доводит их до трещин,
закручивает штопором, мутнит —
куда воткнётся —
кракелы бегут
оттуда в стороны.
* * *
Весна, как память узнаванья открывает
утерянные цвет и запах,
тела, которые есть тени
да пыль,
метённая случайным ветерком —
в случайное соседство.
IV.
Кто выпущен, кто вырвался —
внезапно, в никуда и ниоткуда —
и голубиные крыла,
и рокот сердца,
боязнь замкнутого пространства,
как движущая сила вещих снов, —
которые
показывают
покинутое ложе моря,
сады камней за отступленьем ледников,
неведомые чуда,
открытые выветриваньем скал.
* * *
И железнодорожные пути,
которых рельсы
выпрастываются на поверхность
из сети корней
и из-под гравия,
и песка,
и земли,
и брусчатки,
и обрываются,
спустя немного времени,
уйдя вновь в землю, —
идя по ним —
никуда не приходишь,
потому что остаёшься
без проводника.
V. Без никого
Докучные обои,
небрежный бледный свет
смежает веки.
Дома пусты,
в них не погашен свет —
зияют окна, тусклы.
Озноб, позёмка,
ломкая трава черна,
и снега языки
на тропках там и сям —
во всякий день всегда одно
и пыль.
* * *
Вдруг в отдаленьи
тёмное пятно,
и движется,
и оставляет след
правдоподобное,
как задушевный
кошмар больного.
Он узкоплеч, сутул
и не найти кольца,
которое не потеряют пальцы,
кольцо ребёнка будет велико.
* * *
Шуршанье крыл
в разрыве облаков.
VI. Король рыболов
Иллюминаторы погасли,
и заливает тьма
очи судёнышка,
и скрепы вскрикивают,
отводя объятие забвения —
ведь и письмо сминая,
забываешь почерк.
* * *
Объятия – разлезшийся шезлонг
гамак, который кое-как подвешен,
провал без дна,
заведомо так цепок!
* * *
Идти просёлком в памяти держа, то, как она,
которой торопиться нет резона, из-под болтов обшивки
сочится и повисает каплями, – свинец,
расплавленный, в пожаре, утекает с крыши,
известно.
* * *
Нет оперению опоры, и винты
буровят понапрасну,
видимый измученным глазам,
рой серебристых точек, он
разрывает лёгкие, слезам,
пролиться не давая, прочерк
поставив возле строчки
с фамилиею, в графке attendant.
* * *
Оставив курс, не по приборам
идя, не полагаясь на штурвал,
обняв его, как обнимают ясный вечер,
вдыхая воздух у раскрытого окна.
* * *
Наутро
на мостике
обломанным стеклом,
быть может – от разбитого компаса
воспользоваться, расчищая лаз
вокруг окошка круглого
в кольцеобразной раме, —
сейчас
кого наружу вырвет,
кого-то вознесёт под потолок,
но как иначе
узнать —
пришло ли судно в порт.
VII.
Над головой на мостике безостановочно – шаги, шаги, шаги
* * *
Не оборачиваясь, называть приметы, – каких не можешь знать, не заглянув в лицо – здесь нет предвиденья – Медузою залюбоваться, будто рассветною румяной прелестью насупротив в окне
* * *
А где-то створы французского окна рассохлись, им не сдержать тех, кто по обе стороны колотится, чтоб выйти и войти, а до рассвета сотни лет пути, – сквозь сон идти на голос, – и телефоны враз сошли с ума, зашедшись за спиною беглеца
* * *
В сюртук завёрнутые карты и дневник, – откинутая крышка рундука, – бессилие молчать, признание, потушенная лампа, запястья занемевшие, – недоговóренность – уловка хитреца
* * *
Однако вовсе непонятный почерк, ни слова не сложить из этих букв, – и сами знаки человеческим устам наносят раны, – кровь и небеса, спиртное – vocatus et spiritum – в ладонь раскрытую, пробитую насквозь – какой любовный пыл оставит подобные следы? – в том и любовь, что нестерпима вязь соприкасаний между
* * *
Колесо ночи хватай за обод, – зачем оно вращается скорей? – так обмануться
VIII.
Свети, свети, удильщик, фонариком своим, —
На бок кораблик ляжет, и мрак пребудет с ним.
* * *
Вдали известного небосвода скорлупка сокрушена, —
Почтовая ветхая сумка до веку скитаться обречена.
* * *
Нудит сбыть её с рук команда, незадачливый капитан
На полуют выходит от страха беспечен, что пьян.
* * *
Молвь, рассыпанную в бумагу, отправителям не вернут, —
Вечной стоянки вешка скривляет любой маршрут.
* * *
Пересекая остывший, бедный, последний подзвёздный след,
Замрёт ли бумажное сердце, и дрогнет ли что в ответ —
* * *
Призрак, – до света заморозит милое окно, —
едва из нощи глянет, —
IX.
А я не жду, моя Венера, когда сойдёшь, когда взойдёшь
по сводавсхолмию с изнанки, хрустальным выгнутым мостом,
под стукотки́ бисквитных крошек снаружи, куда не достигает свет
светилен из-под колпаков, надетых на земную твердь,
которая дрейфует,
и в командирском мостике не выключены лампы —
снаружи темнота тем гуще, тем слышней снаружи шторм,
тем непосильней отвечать на письма,
когда в безвестных снах поляны одуванчиков стоят, не разметённые,
ждут воскресения, но нужно бы уйти – для воскресенья,
пауза, как долгий звук звонка, какую унести, прибрав в карман,
велик соблазн, но не дано – ответа ждут и нужно отвечать,
на вечность не растянешь ожиданья.
* * *
Едва ли утро разочтёт к чему был сон,
едва ли вечер
приблизит к берегу дрейфующий корабль,
в скитаниях заросший
ракушками и переделавшийся в плоть, —
не остаётся ни клочка
портновского труда в заплатах, —
должно быть, из дверей открытых доносятся, —
как бы со дна, – чужие голоса, всё время окликая, если
пирсом идти, не улицею.
* * *
Промозглый холод уводит за собою
в туман.
X. Теперь!
Пологие холмы и розовый восток
в тень затянули снов излёт,
но сумерек грядёт заря,
пусть переливчатая молвь
со всех сторон слышна
* * *
На круга ободе отметить чертой начало, —
седок на карусели ведёт отсчет от самого себя,
в шнурок развязанный вращенье обращая
* * *
Опасность крáдется извилистым проулком
кидает камнем в нужное окно
сквозняк наружу вырывает штору
и вместе с нею – всё предрешено, —
дыхание. Лазурь и злато
смешав в одно, сорвав печать
с предстания, оставив при пороге
волшбы —
окликни и обернётся —
только молви «да»,
взамен желает получить тебя —
откажешь – загорятся половицы
и выгнется горбом китовым пол
* * *
Подстроена за каждым поворотом дверца,
но спотыкаешься – порог высок,
а притолока низко,
в замке не сможешь повернуть ключа —
и слово – нарушено
* * *
Покинешь жильё,
разостлав на плоту парусину,
подставляя сумеркам спину
подольёшь керосину в фонарь
и подвесишь на мачту, —
навзничь лёжа, закрывши глаза
ускользнёшь из-под власти печати —
слово дав и при этом солгав, —
став свободным,
лишь чаще
подходишь
к окнам
XI.
Забвенье холодно, как снег, —
наутро заметая след,
как данный некогда обет, —
предав, – не унывай.
* * *
Ключи не прячь,
не прячь дневник,
не замыкай дверей, —
эти ветхие пыльные стяги
никому не увидеть,
никогда не войти,
писем
под щелью для почты
не сдвинуть
дверью.
XII.
Те же окна, те же дали.
Памятью поспешно выпит
воскрешающий отвар.
* * *
Что на сердце прилегло? —
вырвана наружу штора,
двери хлопают, камзола
необычен крой.
* * *
В круглом слуховом окне —
остановленный наитьем
голубиный рой.
* * *
Оставайся без участья
к проявлениям ненастья,
головная боль.
* * *
После опишу портному, —
образца ему не дав, —
чтобы слева на груди,
обрядивши манекен,
мелом траченные пальцы
не сыскали
у отверстия входного
заскорузлый ободок.
XIII.
Щербины в зеркале – волшебное стекло изъедено
Обоев лоскуты вот-вот откроют мякоть стен,
и воды станут кровь
Дожди зарядят, выцветший платок небесной сини
поддастся под налегшей тишиной предчувствия —
к окошку – что там первый свет? —
Не нужно оставлять снаружи у порога башмаки —
кружочек меди
под пяткой обещал не ложно, но – всё же обманув, —
обманут и золотой рассвет, и верная рука,
нам поданная на крутых ступенях, —
при нашей-то боязни высоты, —
обманет и румянец, пообещав, как обещают,
едва ли разобрав суть просьбы —
и стала тишина.
И те, кто тянут за углы, платок отпустят.
XIV. Кораблик
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
