Текст книги "Лечить или любить"

Как и ожидалось, Соня легко восприняла долгожданное «установление границ». Теперь, когда папа приходит с работы и ложится отдохнуть, она осторожно накрывает его пледом, ставит будильник и садится с книжкой рядом – ждать, когда он проснется.

Глава 7

Богатый папа на белом коне

Я всегда нервничаю, когда приходится работать с неудавшимся суицидом подростков. Отказ от жизни у человека, который еще не жил, – что может быть неестественнее?!

В данном случае я напрягалась еще и потому, что сама история была – банальнее некуда. И едва не стоила жизни пятнадцатилетней девочке.

Когда-то давно ее родители сошлись по большой и, как им казалось, настоящей любви. Почти сразу родился ребенок, девочка – хорошенькая-прехорошенькая. Они радовались и вместе склонялись над кроваткой. Но радовались – увы! – не слишком долго. Дочка болела и кричала по ночам. Мама не высыпалась, нервничала, ничего не успевала. Ей хотелось надежности, стабильности, чтобы утешили и поддержали. Папа учился и работал, тоже уставал и хотел от дома покоя, тепла и надежного тыла. Ни тот ни другой не умели быть великодушными, начали срывать усталость и обиду друг на друге. Денег вечно не хватало, в стране творилось черт-те что, и никто не мог сказать, что будет дальше. Девочка все чувствовала каким-то своим непостижимым младенческим чутьем и от этого капризничала и болела все больше.

В конце концов у молодого мужчины сдали нервы: он ушел. Пытался потом зайти, проведать дочь. Бывшая возлюбленная была обижена и категорична: «Уходя – уходи! Ты нас предал в трудный час, теперь забудь». Он смирился не без чувства облегчения.

Женщине уходить было некуда: она осталась. Отдала девочку в ясли и, позабыв о профессиональных амбициях, устроилась на работу рядом с домом. Научилась быть сильной и одинокой.

Зарабатывать деньги, чтобы хватило на двоих. Плакать по ночам в подушку, когда дочка уже спит. Девочка росла неглупой, ласковой и миловидной, и глядя на нее, мама радовалась и понимала: все не напрасно! Они жили вдвоем, и им было хорошо вместе. Как-то раз дочка спросила про отца. Мать ответила коротко: «Он ушел, бросил нас, когда ты была совсем крошкой. Ты много болела, мешала ему спать…» – «Коз-зел!» – процедила отроковица сквозь стиснутые зубы.

Папа тем временем, освободившись от бремени семьи, ушел в работу. Работал по 18 часов в сутки, не жалел сил и денег на профессиональный рост. У него многое получалось. Основанная им фирма росла, от нее отпочковывались филиалы, увеличивалось количество зависящих от него людей, множились проблемы и ответственность. Он справлялся. Личная жизнь, естественно, имелась, но строилась по пословице: «Обжегшись на молоке, на воду дует» – глубоких отношений мужчина последовательно избегал, довольствуясь разнообразными и ни к чему не обязывающими развлечениями в свободное от службы время.

Годы между тем шли, и как-то незаметно наступил тот период, который в обиходе называют «кризисом среднего возраста». Коварный вопрос: «Зачем все это?» – замаячил сначала на горизонте, а потом подступил вплотную. С привычным энтузиазмом обсуждая с сотрудниками очередное расширение ассортимента услуг и географии влияния фирмы, мужчина вдруг запнулся на полуслове… Вечером он отменил уже назначенное свидание с красивой женщиной и никуда не поехал ужинать. В пустой квартире, где не было даже собаки (кто с ней будет гулять, если я целый день на работе), в голову приходили странные и непривычные мысли…

Женщина не стала препятствовать, когда внезапно объявившийся после долгих лет отсутствия отец захотел встретиться с дочерью-подростком. «Ну, отец все-таки, говорят, у него фирма своя, большая, может, пальто зимнее тебе купит», – практично напутствовала она дочь, отправляющуюся на первое свидание с отцом.

У отца «снесло крышу» после первой же встречи с дочерью. Представьте себе: перед ним была юная девушка, которая, во-первых, являлась его кровной дочерью, наследницей и продолжательницей его рода и дела (вот он – ускользающий смысл всего!). А во-вторых, она была мучительно и сладко похожа на свою мать, его юную бывшую жену, в которую он влюбился и на которой женился в ранней молодости! Давно он не испытывал таких сильных и противоречивых чувств…

И мужчина по полной программе «распустил хвост»! Театры, боулинги, аквапарки, рестораны, магазины и бутики, поездка за границу… Скромная, не избалованная шмотками и развлечениями девочка за все была ему благодарна, всем восхищалась, смотрела папе в рот, готова была слушать все, что он пожелает сказать, и со всем согласиться. Мечта любого мужчины! – «Познакомьтесь, это моя дочь!» – «Да что ты! Такая взрослая?! И такая скромная и воспитанная! И где же ты раньше прятал такую красавицу?!»

Дома благодати не было и в помине. Девочка напрямую обвиняла мать:

– Ты говорила, что мой отец дурак и мерзавец. А он – чудесный, щедрый человек с двумя высшими образованиями. На него работают полтысячи человек. У него две квартиры и загородный дом. А ты кто? Сколько ты получаешь? Почему ты выгнала его и прятала меня все эти годы? Мы с ним столько всего упустили!

– Никто его не выгонял и тебя не прятал! – в отчаянии кричала мать, срываясь на визг. – Он сам сбежал! Где он был, когда ты в три года болела крупом и месяц могла спать только у меня на руках? А когда упала с качелей, сломала ключицу, и тебя надо было кормить с ложки? А когда меня в перестройку сократили и не брали на другую работу с маленьким ребенком… А теперь – явился не запылился, на все готовое. Да ты не разевай рот: он наиграется и опять тебя бросит!

– Ты все врешь! – захлебывалась слезами дочь. – Ты… ты злая дура!

Однажды, исчерпав все аргументы и не справившись с собой, мать с криком: «Ну так и убирайся к нему!» – впервые в жизни отвесила дочери оплеуху.

Девочка выбежала в коридор, схватила куртку и скатилась вниз по лестнице, дрожащими руками нажимая кнопки нового суперского мобильника – подарка отца.

– Папа, я буду теперь с тобой жить, – сказала она, выпив, чтобы успокоиться, стакан коллекционного красного вина и забравшись с ногами в кожаное кресло. – Ты ведь не против, правда?

Папа сидел, прикрыв глаза. Мысли его метались из стороны в сторону. Он не представлял, как они будут жить вдвоем. Он не понимал подростков. Именно сейчас он подумывал о втором браке и о сыне-наследнике: он уже понял, что дочку совсем не интересует его бизнес. Она хотела стать певицей или дизайнером. В конце концов, теперь можно нанять ребенку няню и гувернера. От долгих слез физиономия его дочки казалась похожей на блин. Обиженная папина подруга громко роняла что-то на кухне. Разумеется, она ни за что не станет жить с чужой ей девушкой, которая моложе, симпатичнее… Они же будут непрерывно ругаться, призывая его в судьи своих разборок… Мужчина в ужасе помотал головой.

– Понимаешь, дочка, – осторожно начал он. – То, что ты придумала, это как-то нехорошо по отношению к твоей маме. Она, конечно, тоже погорячилась, но ее можно понять… Разумеется, мы с тобой должны общаться, но… Давай-ка я сейчас сам ей позвоню и попробую обо всем договориться.

Девочка-подросток вскочила с кресла и выпрямилась, уронив пустой бокал. Она понимала: теперь ее предали все! Ничего не осталось! И никого! Стоит ли жить, если все люди такие?!

Мама с папой пришли ко мне вместе. И наперебой пытались обвинить в чем-то друг друга. «А зачем ты?.. А вот если бы ты тогда…» – «А ты всегда…»

Оба продолжают искать виноватого. Не помощники – ни мне, ни дочери.

Объяснять девочке, что все хорошо, рассказывать о красоте мира? Не услышит, еще не минул аффект. Возможно повторение попытки. А что, если она будет «удачной»?!

Был такой уважаемый мною психолог – Виктор Франкл. Он разработал метод парадоксальной интенции, фактически доказательство от противного. Начало разработок пришлось на пребывание автора в фашистском концлагере…

Что ж? Нельзя доказать, что все хорошо, буду доказывать обратное.

– Вообще-то в твоем возрасте циклиться на проблемах с предками – уже не круто. Других дел нет, что ли?

– Я не крутая, – ответила она, подозрительно глядя на меня.

– Кстати, а что сказал твой парень по поводу той фигни, что ты устроила?

– У меня нет парня.

– Как?!.. Гм-м… Ну, а вообще, в твоей тусовке как – одобряют?

– Я не тусуюсь.

– Почему? В компьютере сидишь? А у тебя в ЖЖ сколько френдов?

– Двенадцать.

– Пф-ф! Даже у меня – старой калоши, и то – сто девяносто семь.

Она не удержалась:

– Так это ваши по жизни знакомые! А сколько взаимных?

– Ни одного! – с торжеством говорю я. – Я вообще никого не френдила. Можешь проверить, я тебе ник скажу.

Девочка умненькая, умеет сложить два и два.

– Что вы хотите мне доказать? Что у меня вообще в жизни ничего не выходит? Что все меня лохушкой считают?!

– Не считай, что люди думают о тебе плохо. Они о тебе вообще не думают.

Разозлилась:

– А психолог в больнице говорила, что я еще встречу много прекрасных людей, и все у меня будет хорошо.

– О-ла-ла…

– А папа с мамой меня, между прочим, любят. У папы даже сердечный приступ был. И они сказали, что пусть я живу с кем хочу…

– Гм-м…

– И две моих подружки каждый раз, когда пускали, ко мне в больницу приходили.

– О-о…

– И Мишка Осин мне эсэмэску прислал: «Ты что, с ума сошла? Не дури больше!»

Попалась.

Дальше она мне доказывала, что мир стоит того, чтобы жить. Я иногда вяло сопротивлялась, иногда соглашалась…

Виктор Франкл – форева!

Напоследок, совет супругам с детьми – банально, но проверено. Если расстались, никогда не говорите дурного о втором родителе. Если не найдется доброго слова, молчите. Заново устанавливая контакт с ребенком после разлуки, не пытайтесь пустить пыль в глаза – надолго не хватит. Не старайтесь «купить» подарками. Лучше поделитесь временем и кусочком души.

Глава 8

Больной ребенок?

Это было много лет назад. Я тогда только начинала работать психологом, практически не имела опыта и потому сначала просто не поверила ни своим глазам, ни своим выводам. Уж больно дикими они мне показались. Впоследствии я видела десятки аналогичных случаев. Но запомнился – первый….

Ребенку недавно исполнилось десять лет. Его медицинские карточки (мать выложила их на стол стопкой из объемистой сумки) имели вид и толщину карт какого-нибудь очень болезненного пенсионера.

– Ничего себе документация! – воскликнула я. – И чего ж там у нас такое, если вкратце?

Мальчик выглядел абсолютно нормальным, но я ни секунды не сомневалась в том, что сейчас мне назовут одну из очень тяжелых, с осложнениями, соматических болезней. Диабет? Сердце? Что-то с почками? С обменом веществ?

– Да, вот так… – вздохнула мать, опуская глаза. – Мы во-обще-то на электрофорез пришли, но заодно решили и к вам заглянуть. В диагностическом центре нам рекомендовали, да я и сама давно собиралась…

– Конечно, конечно, слушаю вас, – заторопилась я, испытывая искреннее сочувствие к матери такого больного ребенка. Он-то не знает другой жизни, а каково это для матери – вместо того, чтобы играть и радоваться, все время обследовать и лечить!

– Вы знаете, последнее время он стал просто невыносимо поперечным! – пожаловалась женщина. – У меня уже сил нет…

Что ж, подумала я, листая первый том медицинской саги, на подходе подростковый возраст, да и постоянные болезни характер никому не улучшают…

– А в чем конкретно это выражается?

– Я говорю: обязательно надевай шапку, на улице ветер, опять простудишь уши – мы только что пропили курс антибиотиков, – а он приходит из школы с шапкой в кармане и говорит, глядя мне в глаза, что потерял!

Я перешла ко второму тому.

– Нам прописали курс витаминов в уколах и массаж. Мы каждый год так делаем, это позволяет хотя бы половину времени нормально посещать школу. Последний год начальной школы – это же важно! Он отказывается ходить в поликлинику, можете себе представить?! Каждый раз – это бой быков, уже соседи спрашивали: что у вас там творится?

Отложив вторую карточку, я принялась за третью.

– Недавно вместо того, чтобы прийти после школы домой, ушел, не переодевшись и никого не предупредив, в соседний квартал на футбольное поле и три часа там бегал с мальчишками. Я его с трудом отыскала. Бог с ним, с футболом, бог с ними, с моими и бабушкиными нервами, но ведь он был весь насквозь мокрый! А это нам категорически противопоказано! Я притащила его домой, он отказался переодеться. До прихода отца с работы ходил в мокрой фуфайке. Разумеется, заболел…

Я честно пролистала все четыре карточки и ничего не поняла. У Игоря не было никаких серьезных заболеваний! Диатез в детстве, простуды, пара бронхитов, нарушение осанки, какие-то шумы в сердце, дискинезия чего-то, масса обследований, назначений и заключений специалистов… Может быть, мама сама врач и потому ей мерещатся всякие опасности для здоровья сына?

– Кем вы работаете?

– О чем вы? Как он родился, я не работаю и едва все успеваю. Школа, лечебная физкультура три раза в неделю, три курса массажа в год, мануальная терапия, электрофорез, процедуры, лекарства… Он болеет одну четверть из четырех. А последнее время – представьте! – стал выбрасывать в унитаз лекарства, которые мы с отцом покупаем за огромные деньги!

– А кем раньше-то были? До рождения сына?

– Окончила по настоянию родителей технологический институт. Работала по специальности года два или три. Но никогда меня это не интересовало…

– А закаливать его вы пытались? Обливать там холодной водой, еще чего-нибудь…

– Да что вы говорите, какое там закаливание! Мы просто от одной болезни до другой не успеваем…

– Можно, я поговорю с Игорем?

– Ну разумеется! Мы за этим и пришли!

– Без вас…

– Это еще почему? – насторожилась мать. – У него от меня секретов нет!

– Так положено, – уверила ее я. – А потом я с вами поговорю, без него.

– Ну ладно… – в голосе женщины явно прозвучало сомнение.

– Ну так чего ты заводишься-то? – спросила я.

– Надоело, – буркнул мальчишка.

– Лечиться? Обследоваться?

– А то… Вам бы столько…

– Вообще-то ты здоров…

– А что я, сам не знаю, что ли? Вы ей скажите!

– А чего хочется-то?

– Хочется – в футбол! И не во дворе чтобы, а по-настоящему!

Есть в психологии методика «Небесной лавки». Хорошая методика, но до встречи с матерью Игоря у меня как-то в голове не укладывалось, что в «лавке» можно выбрать не что-нибудь, а – «больного ребенка», которого потом можно будет годами обследовать, лечить, опекать, заменяя этим сложным и многокомпонентным процессом все остальные пути личностной самореализации…

Но что теперь делать-то?

Повторюсь: я была тогда почти «новорожденным» психологом. Все мои новоиспеченные коллеги отчетливо тяготели к глубинной психотерапии, азартно закрывали гештальты по Перлзу, анализировали по Фрейду, ставили якоря, искали комплексы по Юнгу и т. д. и т. п. – стремясь забраться как можно глубже в личность подвернувшегося клиента и покопаться там жадными пальчиками. Я же на их фоне чувствовала себя слегка неполноценной, так как никакого «глубинного азарта» не испытывала. Но, тем не менее, «назвался груздем – полезай в кузов».

Я решила попробовать осторожно поменять установки мамы Игоря. Объяснила: «вам тяжело его все время лечить, походите ко мне, станет полегче». Женщина охотно согласилась. Часами мы уныло обсуждали респираторные проблемы ее сына, преимущества сонографии перед УЗИ и т. п. вещи. Про каждую частность мне удавалось ее убедить, что это не очень страшно, но в целом установка не менялась – «больной ребенок», и все тут! Никакие другие интересы тоже не проклевывались. При том мама Игоря была вовсе не глупа и однажды спросила меня напрямую:

– Так вы что, хотите меня убедить, что он здоров, а я – просто фигней занимаюсь?

Я еще не научилась уходить от прямо поставленных вопросов, пожала плечами и ответила честно:

– В общем-то, да…

– Всего доброго, – сухо сказала мама Игоря и ушла.

С теми же проблемами в поведении обратилась к невропатологу. Невропатолог прописала таблетки и курс остеопатии.

Некоторое время я числила этот случай в списке своих неудач. Потом однажды случайно познакомилась с симпатичным мужиком – тренером, энтузиастом детского хоккея. И он навел меня на мысль: хоккей, оказывается, полезен для часто болеющих детей! Потому что они как-то там рядом со льдом дышат и что-то там в их бронхо-легочной системе положительное происходит. Правда это или нет – до сих пор не знаю, да это для меня было и неважно.

У нас в поликлинике работает немолодая уже, с многолетним опытом врач-педиатр. Кроме того, она еще и – сторонник всего нетрадиционного: обливания по Иванову, гомеопатии, психосоматического генезиса большинства заболеваний (в то время это числилось в инновациях). Я часто ходила к ней консультироваться по педиатрическим вопросам.

Спросила, знает ли она Игоря и его маму?

Ответ: «А то не знаю! От чего только и чем только я их не лечила!»

Вопрос: «Парнишка и вправду больной?»

Ответ: «Да нет, там все функциональное. Мама наводит, обычное дело».

– Обычное?!

– Конечно, а вы не знали? У меня из часто болеющих чуть ли не одна треть таких…

– Подыграете мне, чтобы парнишке помочь? Он хотел футболом заниматься, но…

– Отчего ж не попробовать?

При следующем обращении авторитетный педиатр объяснила маме, что следующим методом лечения респираторных проблем Игоря будет – «дышать льдом». Устраиваем, дескать, по знакомству, как часто болеющему ребенку. Мой знакомый тренер в свою очередь сообщил женщине, что тренироваться нужно пять раз в неделю, а также необходимо купить дорогое снаряжение, участвовать в какой-то «клубной жизни», ездить на соревнования, обязательно присутствовать и «болеть» на играх для моральной поддержки детей-игроков.

Мама выполнила все рекомендации, полностью «загрузилась» хоккеем и оказалась азартной болельщицей.

А вот Игорь болеть перестал. Не только респираторными заболеваниями, но и всеми другими – тоже.

Глава 9

Ваша дочь – заяц?!

На первый прием они принесли длинную пластмассовую коробку.

– Вот! – сказал отец и открыл коробку. – Это делает наша дочь Даша.

Сначала мне показалось, что внутри – аккуратно приготовленная растопка для маленькой печки. Потом вспомнились годы, когда я была зоологом: похоже на «кузницу» дятла, «зимнюю столовую» зайцев, круговые следы бобровых погрызов… Их дочь Даша – бобр или заяц?!

– А… а из чего она это делает? – от неожиданности предъявленного «вещественного доказательства» вопроса умнее мне сформулировать не удалось.

– Из карандашей, – охотно объяснила женщина. – Кисточки тоже годятся, если ручка деревянная. Палочки для счета… но мы быстро пластмассовые купили.

– Ваша дочь их грызет, – догадалась я.

– Да, да, – женщина энергично кивнула и встряхнула коробку, забрав ее из рук мужа. – Вот этот набор – с начала четверти.

С начала четверти прошло три недели.

С карандашами непонятно. Но непонятно еще и то, что мужчина выглядит искренне расстроенным и обескураженным, а женщина – почти веселой, как будто знает что-то забавное, неизвестное мужу.

– Да-а-а, – неинформативно откликнулась я и поинтересовалась, чувствуя себя психиатром из детского анекдота. – И давно это с ней?

– С середины первого класса.

– А сейчас она в каком?

– Сейчас в третьем.

– Ваша дочь как-нибудь объясняет причину?

– Нет. Говорит, что сама не замечает, как это получается, – вступил в разговор отец. – И это правда. Я сам видел – она телевизор смотрит, увлеклась, взяла в руку карандаш, повертела его, потом раз-раз-раз, буквально несколько минут – и готово!

– Ну что ж, – вздохнула я. – Расскажите тогда о жизни вашей семьи. Состав, режим дня, кто занимается с Дашей, как дела в школе, чем болела девочка, особенно интересует, если была, неврология…

Из того, что я узнала за следующие полчаса, полная коробка карандашных щепок совсем не вырисовывалась. Даша родилась в срок, запланированным и здоровым ребенком, у зрелых и хорошо социально адаптированных родителей. Иногда, по обстоятельствам, с Дашей сидела няня, но в основном ребенком занимались мама и бабушка. С самого рождения ребенка на дому наблюдает один и тот же педиатр. «Это педиатр нам и посоветовала к вам обратиться, – пояснила мама. – В школе тоже есть психолог, но она говорит, что с Дашей все нормально… – мой выразительный взгляд на коробку. – Вот-вот, и я тоже так думаю…» – поспешно подтвердила женщина.

Ребенка кормили по часам, закаливали и обучали всему, что рекомендовали специалисты. Процесс развития происходил бодро и успешно – педиатр и воспитатели в развивающем центре нарадоваться не могли. Папу к процессу тоже подключали. Он много работал, у него уже была когда-то семья (есть почти взрослый сын, с которым он часто общается), но – надо, значит надо – и папа садился играть с дочкой в зоологическое лото, катался на аттракционах и читал книжки на ночь.

Живущая отдельно бабушка взяла на себя кружки – сейчас Даша ходит на фигурное катание и в музыкальную школу. Учительница английского приходит на дом. Даша хорошо учится, прилежно, вместе с мамой выполняет домашние задания, у нее все получается, но, к удивлению родителей, она совершенно не хочет быть первой и добиваться хоть каких-то успехов.

Встреча с Дашей ситуацию не прояснила.

– Что ты любишь делать? – В компьютер играть.

– Какие у тебя любимые предметы в школе? – Труд и рисование. Еще письмо и физкультура. Да, еще английский.

– Что ты делаешь вместе с подружками? – Играю.

Река – Волга, поэт – Пушкин, лошади кушают овес и сено…

И только одно как-то царапнуло.

– Кому бы ты сначала рассказала о своей радости или удаче: папе, маме, бабушке или подружке?

– Всем, всем!

А о своей беде или неудаче ты…

Даша не дала мне договорить и ответила, глядя в глаза: «Кошке Матильде!»

Прощаясь, я посоветовала родителям купить Даше четки или дать в руки приглянувшуюся девочке ракушку, полудрагоценный камень – их можно крутить и перебирать для снятия психомоторного напряжения. Хотя понятно, что проблемы они не решат.

*