Текст книги "Адамас. Чёрное сердце (СИ)"
Автор книги: Екатерина Tad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
В один момент твари перестали выскакивать из леса, а те, что ещё пытались напасть, умирали здесь и сейчас от рук выживших войнов…
Всё? Этот ужас закончился? Я осматривалась по сторонам продолжая вглядываться в лес и ожидая как новая серая тень выпрыгнет оттуда, но этого не происходило… И сейчас, когда бойня прекратилась, можно было узреть все масштабы того ужаса, который нас настиг. Десяток растерзанных тел мужчин, обезглавленные тела тварей и огромные лужи крови, пропитывающие эту землю. Это было зрелище, которое отпечатается в памяти на всю жизнь, картина, которая будет всплывать кошмаром тёмной ночью…
Но радость в моём сердце все же была и эта радость заключалась в том, что Адамас был жив. Я конечно жутко переживала за всех, моё сердце обливалось хоть и горькими но радостными слезами по Аларику, который тоже остался жив. Но трепетало как и страдало оно из-за одного мужчины, того чьи зелёные глаза прожигали меня на сквозь, а горячие руки заставляли плавиться как свечу, обжигаемую пламенем…
Как же люди глупы… Сколько в нас гордыни и обмана, ведь чаще всего лишь в те моменты, когда мы стоим на краю пропасти, мы осознаём ЧТО можем потерять. И я поняла, что несмотря на всю боль, на его не желание быть со мной, я люблю Адамаса сильно и страстно, как полюбила с первого взгляда. Той безусловной любовью, для которой не нужно причин… И даже если этой пропастью станет он сам, я шагну в неё не оглядываясь…
Он будто бы знал обо всём, что творится в моей голове, потому что уже через секунду после моих мыслей, его непроницаемые глаза смотрели на меня. А я так и не научилась воспринимать и принимать эту отрешённость, продолжая всхлипывать и вновь отводить глаза. Потому что не хотела ему открываться вновь, а правильнее – хотела, но не могла. Наученная горьким опытом.
Да и смотреть на него сейчас было страшно, потому что с ног до головы, он был измазан кровью. Даже в его растрепанных и липких от крови прядях волос, не было и единого волоска, который не оросился бы тёмно-алой жидкостью чудовищ… От этого он выглядел еще мрачнее, суровее и жёстче.
– Ты в порядке? – На моё удивление прервал молчание Адамас, осматривая меня беглым взглядом, скорее заметив моё внезапное отрешение во взгляде.
– Как можно быть в порядке, после такого! – дрожащим голосом проговорила я, заметив как он ухмыльнулся краем своих губ.
– Ты жива! – отрезал он в своей манере, тут же добавляя, – Тебе уже пора привыкнуть к смерти, здесь она ходит по пятам за живыми.
– Я не хочу привыкать к этому! – Выдохнула ели слышно себе под нос, понимая что пререкаться с ним бесполезно. Но он все же услышал…
– Придётся, если хочешь жить! – Он сказал это твердо и даже немного грубо, скорее с такой интонацией, будто-бы желал внушить мне эти слова. И возможно так было бы даже лучше, но я действительно не хотела привыкать к этому ужасу, к этой жизни, в которой только боль и смерть.
Он смотрел на меня сурово, прищурив немного свои глаза, будто бы сканируя о чём я думала и что чувствовала после его слов. Изменилось ли что-то в моем восприятие ситуации… Но конечно же нет!
Оставшиеся в живых войны, перегруппировывались и осматривали тела погибших, когда Адамас начал шагать в мою сторону, переступая трупы тварей, непрерывно смотря на меня… Не знаю, что он хотел сказать или сделать, но этого не случилось, потому что внезапно на полушаге он замер, моментально напрягаясь и разворачиваясь в сторону леса, откуда через секунду раздался вой…
Точнее это был не совсем вой, он переходил в вопль и рычание, в котором я узнала тварей, от которых мы отбились несколько минут назад.
Моя кожа похолодела а в горле встал ком, когда понимание того, что сейчас начнётся, а точнее продолжится, ударило мне в голову. Ещё одну такую атаку войны отбить не смогут, как мне казалось. Потому что ряды значительно порадели и живых было меньше, чем мёртвых.
Я судорожно смотрела, как без команды Адамаса, мужчины становились плечом к плечу, уже не взбираясь на своих лошадей, а выстраивались стеной и готовились принять бой снова.
Понадобилось меньше минуты и войны уже были готовы. Мы слышали приближающийся рык тварей, и я чувствовала себя ещё ужаснее, сидя единственной на лошади, откуда также была лёгкой целью. Я хотела уже слезть и спрятаться где ни будь в середине, за спинами мужчин, когда Адамас отрицательно кивнул головой, пресекая моё действие…
– Послушай меня внимательно и сделай как я говорю! Скачи вперёд по дороге во весь опор, не останавливаясь и не оглядываясь не на секунду! Мы примем бой и отвлечём их, у тебя будет шанс уйти. Добравшись до больших ворот Теаморы, что будет у берега глубоких вод, в окружении гор, расскажи страже что случилось и укройся там.
Он говорил быстро но чётко, вдруг в последний момент касаясь нежно и аккуратно своими пальцами моей руки, что держала повод, перед тем как прорычал что-то на непонятном языке и мой мерин поднялся в галоп, устремляясь вперёд…
– Времени мало, скачи! – крикнул он мне в ответ, когда вцепившись из-за всех сил в седло, от рывка лошади, я обернулась, что бы проводить взглядом Адамаса.
Я уже скрылась из вида, когда по лесу пролетел визг тварей, что сейчас нападали на Теморов. От этих звуков моё сердце кололо, а от мыслей, что слова Адамасы были не только наставлением спасать свою жизнь но и прощанием, душа разрывалась на части… Я старалась не терять разума, но было так больно, так жутко представлять что там, на холодной ночной земле в реках крови лежит тело мужчины, мужчины которого я любила так сильно, что боялась признаться даже себе.
Мои глаза охватывала мутная плена солёных слёз, из-за которых дорога впереди плыла и я почти ничего не видела, полностью положившись на своего мерина, который несся уверенно в одном направление, очевидно зная дорогу домой.
Но что-то вдруг пошло не так, когда перед очередным поворотом, конь резко сбавил темп и с ржанием резко повернул в сторону, врываясь в чащу леса.
– Что такое, чего ты испугался? – Растерянно тянув поводья на себя из-за всех сил, желая остановить и развернуть лошадь, хриплым голосом голосила я, хотя прекрасно понимала, что ответа от животного не дождусь.
И вот я уже держалась из последних сил, цепляясь руками за гриву лошади, которая неслась по лесу, то резко объезжая деревья, то перепрыгивая ямы. Но и это продолжалось не долго, когда не заметив очередной сук, я ударилась об него прямо сидя на лошади и слетела с неё в сторону, больно ударяясь головой…
Первое что я почувствовала приходя в себя после падения и пытаясь подняться на четвереньки, это то, что голова жутко болела, а в глазах метались чёрные круги.
Стараясь подняться, я все же смогла доползти до дерева и встать, все еще придерживаясь за голову. И вот наконец открыв глаза, видимость в которых была все еще плоха, принялась осматриваться.
Снова лес, тьма и моё одиночество. Некому меня спасти, некому меня забрать. Даже если кто-то и выжил, то скорее всего поскачет уже в Теамору, а меня попросту не найдут.
Мне было страшно… Я знала ЧТО можно встретить в лесу и какой у меня шанс выжить одной при таком раскладе. Я побрила… точно не знаю куда, назад к дороге или наоборот дальше от неё, при таком вертлявом и внезапном движении лошади, я не как не могла запомнить дорогу. Поэтому шла в неизвестность, потому что оставаться на одном месте это верная смерть. Найдут, убьют!
Я шла медленно, судорожно оглядываясь по сторонам и подпрыгивая на любой треск сучьев, который возникал после очередного порыва ветра. Настолько испуганная и жалкая, что лучше всего было просто умереть, немного сильнее ударившись головой.
Помимо телесной боли, меня терзала и душевная, даже будучи в таком плачевном состояние, я не переставала думать об Адамасе… Об его красивых зелёных глазах, в которых чаще был холод, но редкий блеск которых был словно искра, которая в одну секунду могла разжечь огонь такой силы, что он мог испепелить весь мир. Его губы, которые были почти всегда плотно сомкнуты, но при этом не скрывали своего умения дарить блаженство, от прикосновения которых мурашки бегали по коже. Эти руки, которые сжимали до хруста, до покраснения нежной кожи, обжигая и заставляя отдаваться безвозвратно и полностью. А его сердце, которое казалось мне чёрным и пустым, трепыхалось ради одного, жить и защищать. Этот мир и другие. Мне так хотелось узнать его ближе, спросить его о том, что он любит, что ненавидит, каким видет будущее, в моих мечтах – наше. А теперь я молилась и надеялась что бы он выжил, пусть даже не найдёт меня, не спасет. Но главное что бы жил, потому что достоин, потому что я этого желала. Для него…
И вновь мои мысли были прерваны, когда очнувшись от раздумий и осмотревшись я обнаружила что деревья вокруг изменились, они были похожи на те, которые встречались мне у озера, когда я попала в этот мир. Стволы искорёженные, листвы почти нет, а кора лопнувшая.
Я не могла вернуться к озеру, оно было далеко позади. Но если вспомнить слова Адамаса, тьма не должна была добраться так далеко, в близь Теаморы. И вновь странный звук…
Я остановилась, замирая и прислушиваясь, пытаясь хоть как-то определить откуда мне ждать очередную тварь. Но в этот раз было что-то другое, я медленно двинулась на звук, придерживая руками длинный подол платья, уже отчетливее слышал толи плач, толи не разборчивые слова, когда наконец до моих ушей дошла речь… человеческая!
– Помогииите, хныкала судя по всему девушка. И чем ближе я подходила, тем сильнее мне становилось не по себе. А все потому, что в мольбе о помощи я слышала знакомый голос, немного охрипший но знакомый. И после очередного плача о помощи я узнала кому принадлежал этот голос… Веронике.
Моей самой близкой подруге, которая тоже очутилась вместе со мной в лесу той злополучной ночи.
Приблизившись к источнику плача еще ближе, который исходил из небольшой поляны которая была впереди, я остановилась. Это бред какой-то, снова искаженные деревья, поляна… И голос Вероники, но откуда ей тут взяться быть не может?! Я уже готова была сделать шаг назад, когда от очередного «помоги», все же решила позвать в ответ…
– Вероника, ты ли это? – Да, возможно это огромная ошибка. Но что, в лесу мало полян? И если выжила я, почему не смогла бы она, ведь насколько я помню, когда я убегала от твари в последний раз, Вероника сделала тоже самое. Она была жива!
Подгоняемая мыслями о том, что подруге удалось выжить и ее перенес разлом в этот мир как и меня, я вступила на поляну и направилась к девушке, которая нашлась на другом её конце, сидя на земле и плача в ладоши…
– Ника, неужели это ты? – слезы уже начали катить по моим щекам, в предвкушении объятий с выжившей подругой.
Но стоило мне только приблизиться к ней на расстояние десяти метров, как хмыкнув носом последний раз, она приподняла голову и с новым порывом ветра, разнеслась туманом по полю, словно мираж, которым и оказалась…
– Что?! – лишь в недоумении шепнула я губами, принявшись пятиться назад. Как следом за исчезающим туманом, раздался мерзкий и ядовитый женский смех. Протяжной, громкий и ужасающий. Разносящийся эхом по безмолвному лесу.
Я зажмурилась, пытаясь сглотнуть и судорожно соображая что мне делать, понимая чего мне будет стоить сейчас эта ошибка, если я не придумаю выход. Как открыв глаза сжалась, замирая на подкосившихся ногах…
Впереди, там где минуту назад видением сидела подруга, стояла мерзкая до дрожи, с жутким, улыбающимся оскалом тварь. Эта бестия была ростом с человека, стояла на двух ногах и имела столько же рук. Она была прикрыта какими то корнями, скрывающими страшную наготу, но не прячущими ее отвратительного, серого, шершавого тела. Она стояла босиком, а на ее кистях были длинные, тонкие, костлявые пальцы, с острыми когтями – измазанными в засохшей крови. Но самым отвратительным было «лицо» этого существа. Длинные уши и нос как у гоблина, что-то подобное волосам на голове белого цвета, и белесые глаза, которые смотрели с прищуром и злобно.
Она была смышлёной, хитрой и безжалостной. Это читалось в её глазах, она показала это приманив меня, а потом рассмеявшись, удовлетворённая своей игрой. Я бы назвала её ведьмой, но выглядела она куда ужаснее и сущность её была куда страшней.
– Мертвааааа, – шипела все также улыбаясь эта бестия, – девчоооонка. И ты будешь мертрвааа. – захихикав мерзко, закончила эта тварь.
Конечно я поняла, о ком она говорила… Умерла Вероника, моя любимая и давняя подруга. Но оплакать её я не смогу, потому что моё сердце тоже остановится, вот уже совсем скоро. Но принятие грядущей смерти, все равно не унимало бьющееся от страха и болеющее от смерти дорогих мне людей сердце.
И я сделала единственное что могла придумать в этой ситуации… развернулась и побежала. Так быстро как только могла… а за моей спиной послышался недовольный рык…
Я бежала вперед из-за всех сил, спотыкаясь, задыхаясь и глотая урывками воздух. И слыша вновь этот ядовитый смех, с которым меня пронизывал страх такой сильный и первобытный, что адреналин бушевал и разносился по крови, не позволяя остановиться.
Но это была игра в кошки-мышки, когда в один момент рядом пронеслась страшная тень, вновь исчезая во тьме и тут же послышался свист от размаха, с силой которого тварь всполоснула мне спину, глубоко разрывая нежную кожу когтями и разбрызгивая алую кровь…
Я вскрикнула громко, болезненно и жалобно, заваливаясь на холодную, рыхлую землю. Меня пронизывала такая боль, что в глазах потемнело а сделать глубокий вдох я ни как не могла. Я лежала выгибаясь, не зная как унять боль и чувствовала липкую, теплую жидкость, которая истекала из меня, опустошая.
Но на этом мои страдания не закончились, когда затуманенными от слёз и боли глазами, я увидела возникшую вновь передо мной бестию, которая демонстративно разглядывала свою кисть, которая была в моей крови, и с очередным оскалом перевела взгляд на меня, давая понять что это ещё не конец.
Захлебываясь своей болью я развернулась на живот и из последних сил принялась отползать от твари, уже теряя своё сознание, когда ощутила как холодные и грубые лапы хватают меня за волосы и тянут на себя, при этом мерзко говоря…
– Не уйдееешь… а-а-а-ах…
Последнее что я слышала и понимала своим отключающимся разумом, это то, как болезненная хватка резко ослабла, а за ней последовал короткий визг и последующее бульканье. Но что это было, я уже не понимала, потому что пропала… в беспамятстве и боли. С которым моё тело хотело навсегда покинуть этот мир.
….
Вынимая свой окровавленный меч из груди Хурии, что была падшей женщиной при жизни, а после смерти стала прислужницей тьмы и женой демона, Адамас впервые в жизни боялся, боялся что не успел…
Откидывая мёртвую тварь, он поспешил к Амалии, что лежала на холодной земле в луже собственной крови. Опускаясь на колени около её ещё тёплого тела, он не знал как дотронуться и развернуть девушку, не причиняя ей боли, потому что лежала она на животе, а лицом на холодной почве. Спина её была вспорота так глубоко, что края нежной кожи расходились и чётко виднелись три длинных
борозды, от жестокого нападения твари.
Адамас чувствовал что в ней ещё теплится жизнь, хоть девушка и была без сознания, проваленная в глубокий сон.
Но времени было не много, ему нужно было срочно доставить её в город, к главному лекарю. Рана глубокая, кровоточащая и смертельная, а она слабая и хрупкая.
Сняв свой плащ и растелив его на земле, Адамас аккуратно убрал мягкие пряди волос от лица Амалии и поддерживая её за плечи и таз, осторожно переложил на свой плащ, что бы укутать с каждой секундой все сильнее холодеющую от потери крови девушку и взять к себе на руки.
Дойти нужно было до дороги где он и приказал ждать оставшимся война не желая подвергать их опасности, когда отбившись от тварей и ринувшись в догонку Амалии, почувствовал своей кровью что-то странное проезжая тот злополучный поворот.
Пока он бежал трусцой по лесу, боясь сделать лишнее движения, его глаза переодически смотрели на Амалию, что в беспамятстве лежала на его руках.
Нежная, беззащитная и такая хрупкая… Её красивые, синие глаза были спрятатаны под заплаканными веками, а ресницы были все ещё мокрые от солёных слез. Мягкие губы стали бледными и Адамасу из-за всех сил хотелось целовать их, разжигая огонь, которые мог согреть Амалию и вернуть былой румянец её щекам и розовую сочность пухлым губам.
Он знал, что отпустить её от себя и заставить скакать одну рискованно, но в тот момент, когда близилась новая атака тварей это было единственным самым верным решением, потому что одновременно сражаться и наблюдать за ней в поредевших рядах, которые уже не могли обеспечить плотный стальной круг, было невозможно.
И вот наконец выйдя на дорогу, он поспешил уложить её в повозку, когда ринувшийся на помощь Аларик, выглядел бледным и испуганным, переживая за жизнь Амалии, которая успела стала ему сестрой.
Самым главным сейчас было успеть, успеть добраться до города и спасти её жизнь.
Глава 9.ИСХОД
Тыдык… Тыдык… в пустоте своего сознания первое, что я начала слышать это стук собственного сердца, который отдавался глухим звуком в моей голове.
Моих сил хватало только на то, что бы слегка приоткрыть свои веки, которые казались свинцовыми. Зашевелив пушистыми ресницами я наконец приоткрыла глаза и первое что увидела, это руку, которая аккуратно накрывала мою ладонь, лежащюю у основания головы. Попытавшись немного развернуться что бы осмотреться, я болезненно ахнула и зажмурилась, потому что мое тело пронзила резкая боль, сосредоточение которой было на спине.
– Лежи и не разворачивайся на спину, тебе нельзя. – услышала я знакомый голос, который звучал непривычно мягко и тепло.
Попытавшись перевести затуманенный взгляд в сторону источника звука, я обнаружила высокий и широкоплечий стан, не сразу признав его обладателя.
Вынув руку из накрывшей её ладони, я попыталась приподняться упираясь руками по обе стороны от головы, но и в этот раз ничего не вышло, когда новый укус боли пронзил моё тело заставляя сдаться и лечь.
– Почему так больно?! – прохрипела я тихо, продолжая жмуриться от боли которая начинала просыпаться вместе с моим разумом.
– Потому что тебя ранили. – снова произнёс этот голос, добавляя жесткасти словам, когда наконец я смогла поднять голову и взглянуть в глаза этому человеку.
Надо мной возвышался Адамас, который выглядел как всегда горячо, красиво и сурово. Его волосы были убраны в хвост, а борода немного растрёпана в косах, будто бы не переплиталась несколько дней.
Я смотрела на него не отрываясь и не моргая, ловя на себе такой же молчаливый но сосредоточеный взгляд, наконец вымолвив…
– Ты жив?
– Жив!
Его взгляд изменился, он не был пустым и холодным как в последние наши разговоры, он будто бы открылся разрешая читать его эмоции, которые были мне не совсем понятны…
– Я… Я думала вы погибли…
– А ты бы этого хотела? – спросил он приподнимая вопросительно одну бровь и все также не отводя от меня взгляда.
Я промолчала лишь пару секунд, сказав ели слышно, но зная, что ему этого достаточно…
– Никогда! – Сказала я прямо, тоже не отводя своего взгляда, который был все ещё мутный, но отзывался на блеск его изумрудов, словно корабль в ночи на мояк.
И его зрачки ахнули, заполняя зелёную радушку почти полностью, когда он сделал порывыстый шаг к моей кровати, но тут же осекся, когда послышался звук открывающейся двери и в комнату зашла какая то пожилая женщина, в светлом одеянии и такой же шапочке.
– Очнулась? Хорошо! – сказала она скорее себе, чем кому то из нас. – Нужно начинать очищение раны, пока девушка в сознание, только так регенирация раны возможна, иначе заражение её убьёт.
Я переводила взгляд с Адамаса на врача и обратно, пытаясь переворить сказанное. Когда в комнату поочерёдно зашёл Аларик, Кай и Торфун, который остановился немного поодаль, как всегда держась ко мне отрешенным.
– Мы рады что ты жива Амалия. – по доброму и с искреннкй улыбкой произнёс тихо Аларик.
– А я рада что живы вы.
– Нас так просто не сломить, красавица. – Как всегда весело промурлыкал Кай.
– Всё живы и это хорошо, но что-бы жила эта девочка необходимо промыть рану, иначе зараза от когтей бестии будет убивать её изнутри медленно, пожирая как червяк– яблоко.
Слова этой женщины звучали страшно и холодно, когда даже Адамас свёл свои брови на неприятном сравнение. Но ещё страшнее мне было от мысли об процедуре, потому что с детства я боялась врачей…
– Что там такое? Она разадрала мне спину? – спросила я взволновано, вспоминая смертельный замах и пронизывающую боль от когтей твари…
– Всё будет хорошо, не переживай. Рана быстро затянется после специальных мазей, которые нанесут после её очищения. – проговорил Кай, когда вместе с его словами тревожно заиграл скулами Аларик и Адамас, – Брат! – будто-бы поддерживающие похлопал по спине Адамаса и удалился из комнаты вместе с Торфуном, Кай.
– Она ещё слаба может… – хотел сказать что-то Аларик, когда шустрая женщина, которая нависала над моей спиной и что то оживленно рассматривала прервала его…
– Ждать нельзя!
Мужчина лишь кивнул, и отошёл в сторону. Дальше началась суета… Лекарша, как тут называли врачей, готовила какой то шипучий раствор, а зачем мешала какие то травы. Когда она закончила очевидно с лекарствами, прикатила из коридора каталку, на которую меня аккуратно переложили.
Тёплые но немного шуршавые пальцы принялись разрезать мое рваное кусками на спине платье, открывая обзор на ужасные раны. Я чувствовала себя немного сковано, потому что в комнате присутствовал Аларик, хоть мои груди и были плотно прижаты к каталке, а платье прикрывало бока.
Я не совсем понимала для чего они с Адамасом остались, но с каждой минутой я думала об этом все меньше, потому что пульсирующая боль пронизывала мою раненую спину.
И вот настал момент процедуры, когда взяв одну из склянок с розоватой жидкостью, лекарша молча принялась за дело…
Капля, ещё немного плеснула и тут же начала заливать мою рану жидкостью… Сначала я почувствовала небольшое жжение, потом начало щипать и спустя минуту неприятные ощущения стали усиливаться…
– Жжёт – хмурясь и цепляясь своими тонкими пальчиками в простыню, шептала я.
– Терпи девочка, терпи. – лишь бурчала женщина, внимательно смотря на мою спину, в которой сейчас разгорался огонь.
– Я не могу… – начав извиваться, говорила я уже громче, начиная терпеть из за всех сил.
Тут я почувствовала как мои голени обхватывает Аларик, не давая дрыгаться ногами. А горячие руки Адамаса прижимают мои кисти к лежанке.
Я бы запониковала потому, что меня полностью обездвижели, но сделать я этого не успела… Лекарша плестнула в мою рану ещё немного жидкости и моё тело накрыла такая жгучая боль, что сил терпеть уже не было…
Я закричала так пронзительно и громко, что глаза Адамаса тревожно задержались на моем лице, читая и впитывая каждую эмоцию боли. Моё тело так болело, что каждая его клеточка молила о пощаде, плавясь снова и снова. Разносясь по венам жгучей лавой, заставляя извиваться, вертеться и кричать… Захлебываясь слезами…
– Сколько ещё? – прорычал Адамас, исподлобья гляда на лекаршу.
– Пока внешние ткани не расплавятся, что бы очистить рану. Держите ещё!
Я плакала, проклинала этот мир и свою судьбу, которая послала мне столько испытаний и боли.
– Я умру, умру сейчас… Мне очень больно. Молю Адамас прекратите. – я кричала жалобно, умоляла остановиться.
Но хватка не ослабла, лишь играющие желваки на скулах и выпуклые вены на шеи Адамаса говорили о том, что ему тоже было не просто смотреть на терзания Амалии, но он знал, это было не обходимо….
…
Ночь, тёмный лес, искаженные деревья… И я. Бегу в длинном белом платье басиком по сырой земле, то и дело оборачиваясь, надеясь спастись, убежать, скрыться от моего приследователя… Мои шелковистые, длинные волосы развиваются на ветру и вот я падаю… Цепляясь ледяными пальцами в землю пытаюсь подняться, но тут над головой слышится свист от смертельного взмаха и тут же моё тело пронизывает резкая боль, от которой оглушающий крик заполняет весь лес, пробуждая его жителей и давая им понять, что расправа началась… А мою агонию сопровождает призрачный, довольный смех неизвестного…
– Нет, нет, нет – начала кричать я, подскочив на кровати и не сразу сумев сообразить что это был сон, просто сон…
– Тише Амалия, тише. – послышался такой знакомый и ставший мне родным голос, когда к моей постели подошёл Адамас.
– Мне приснился лес и я была одна, нападение… – начала судорожно повторять, пытаясь дотронуться до собственной спины.
– Всё позади, приди в себя! – сказал он жёстче, но без злобы, сев на край постели и встряхнув меня за плечи.
Я была так разбита и подавлена, что не сразу заметила изменения в поведение Адамаса…
– Моя рана… Последнее что я помню, это как вы держали меня, пока та женщина сжигала меня заживо! – прошипела я вспоминая свои мольбы о помощи, которые так и остались глухи. – Мои слезы, это твоя вина…
– Ты права. – не стал отрицать Адамас, спокойно добавив, – Прошу тебя, подойди к зеркалу.
Не дожидаясь моего ответа, он встал и взяв меня за руку потянул за собой.
Мы подошли к большому, во весь человеческий рост зеркалу.
Он отпустил мою руку в тот момент, когда я стояла напротив своего отрожения, заставляя рассмотреть себя… Я была в легкой, хлопковой сорочке белого цвета, доходяшей мне до пят. Мои волосы были слегка растрепаны, но спускались красивыми, соблазнительными локанами по спине. Щеки немного розоваты, губы алы и сочны, а глаза широко распахнуты и сияют цветом океана. Я была здорова внешне, да и чувствовала себя также.
Тут его горячие ладони опустились на мои плечи, заставляя меня повернуться спиной к зеркалу. Он встал ровно передо мной, и моё горячее дыхание касалось его мощной груди, которая сейчас была скрыта за серой, льняной рубахой, не скрывающей его красивого, мускулистого тела. Я не смотрела ему в глаза, не могла решиться…
– Обернись. – сказал от тише обычного, аккуратно убирая мои волосы со спины на плечо, от чего мурашки пробежали по моей коже…
Я обернулась, платье на спине было с треугольным вырезом до самой попы, а на нежной, светлой коже рисовались три длинных, розоватых шрама, напоминающих о пережитой боли…
– Почти не видно, все зажило. – шептала я удивлённо смотря в отражение.
– Думаю теперь ты поймёшь, почему так необходимо было промыть твою рану. И меньше всего я хочу сделать тебе больно, ты помнишь?
– Ага, только у тебя это плохо получается. – съязвила все таки я, – Но сколько я спала, что рана так затянулась?
– Две недели. И процесс был ускорен специальными мазями! В вашем мире такая рана заживала бы несколько месяцев.
– Ого… А ты знал что я очнусь сегодня?
– Нет.
– Почему тогда ты оказался здесь
сейчас?
– Я и не уходил.
Я обернулась на него сразу же, прекратив рассматривать свои шрамы и переключая все свое внимание на Адамаса. Запрокидывая голову, что бы взглянуть в его глаза, которые сейчас казались необычно яркими и чувственными.
– Все две недели?
– Да. Отлучаясь ненадолго лишь на военные советы.
Я смотрела в его глаза пристально, надеясь поймать его на подозрительной эмоции. Но почему-то от каждого его слова веяло искренностью и правдой.
– Но почему? Тогда в лесу ты дал понять мне, что я для тебя ничего не значу!
Он не ответил, лишь продолжал смотреть на меня сверху вниз.
– Я ведь права! К чему тогда этот спектакль? – продолжала я, желая добиться ответа, каким бы он не был.
Его густые ресницы сначала опустились задумчиво вниз, потом вспархнули вверх, когда скорее всего он обдумывал стоит ли ему что то говорить или нет. Но он все же проговорил… твёрдо, уверенно, глядя в мои глаза с необычной для него теплотой.
– То, что происходит со мной когда ты находишься рядом, это не правильно! Мой мир, моя кровь, мои мысли… Все начинает крутиться вокруг тебя одной. Я начинаю думать только о тебе. И то, каким я станавлюсь для тебя, мне не нравилось. Раньше. Но после того случая, когда Хурия ранила тебя, и ты была на волоске от смерти, я понял что был не прав. Я ошибался во всем. В том, что думал что ты делаешь меня слабым. Что я смогу прожить без тебя. Но правда в том Амалия, что ты и есть та причина, которая заставляет меня жить. И теперь я не оставлю тебя никогда.
Я смотрела с широко распахнутыми глазами, не моргая и кажется не дыша, даже не смея ожидать от него таких слов, когда взяв мои руки в свои ладони, он спросил…
– Ты сможешь простить меня?
Я не думала долго вспомнив какая боль терзала моё сердце, когда я решила что Адамас погибнет и я больше не увижу его, не прикоснусь…
И первое что я сделала это кивнула, коротко и ели заметно, собираясь добавить заветное "прощаю", когда Адамас все понял как всегда быстро и правильно. Перехватывая меня резко за талию, а второй рукой нежно за лицо, и целуя внезапно, сладко и желанно в мягкие, чувственные губы…
И больше не нужны было ни каких слов, ни каких объяснений, ведь я все чувствовала, все видела и теперь наконец знала. Хватаясь за его волосы цепко, сильнее притягивая к себе, от того каким долгим и невыносимым была эта разлука, разлука душевная, телесная и эмоциональная…
Не останавливаясь не на секунду, мы целовались горячо и ненасытно, мелкими шагами продвигаясь к постели. Когда откинув всю свою скромность на второй план, я принялась судорожно стаскивать с него рубашку, желая поскорее прикоснуться к любимому, горячему телу.
Избавившись от тряпки, мои ладони наконец прикоснулись к смуглой, упругой коже, под которой сразу же стали перкатываться и играть мышцы.
Я чувствовала какой пожар разжигается в его теле от моих прикосновений, какое сильное желание просыпается с его страстными поцелуями в моем. Он ласкал меня без остановки… Поглаживая, пощюпывая, целуя и кусая мою шею, от того каким сильным была его тоска по мне, как безумно он желал почувствовать меня снова…
И я этого хотела… Отчаянно и невыносимо…
Он отстранился от меня лишь на мгновение, когда не желая пропустить и миллиметра моей нежной кожи, аккуратно спустил платье с моих плеч, заставляя его упасть на кафельный пол, обнажая мою женственность. Он прошёлся по моему телу медленно и томно, не пропуская своими изумрудами и миллиметра бархатной кожи, прежде чем набросился на меня снова, будто изголодавшийся волк.
Опуская меня на мягкую, большую постель, он не спешил входить в меня, нависая сверху и принявшись сладостно и мучительно медленно целовать… Сначала шею, ключицы, плечи, грудь… Остановившись что бы втянуть в себя каждый сосок по очереди, смакую яркую вишенку. Ласкал горячим, мягким языком мой живот, спускаясь к сосредоточению женственности… И принявшись страстно целовать внутреннюю часть бедер, лаская большим пальцем чувствительную горошенку…
