Текст книги "Клад помещика Куропаткина (СИ)"
Автор книги: Екатерина Суркова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
В детстве я очень любил книги о магах, проклятых кладах и коварных порождениях мрака, заставляющих смертных продавать душу за золото, дорогую машину или какой-либо другой соблазн. После отказа искуситель, как правило, исчезал, а смертный становился неуязвимым. Я никогда не отождествлял вымысел с реальной жизнью, но история, случившаяся однажды, раз и навсегда поставила меня в тупик.
Как-то мой друг Сергей позвал меня на дачу. Это был бесшабашный двенадцатилетний мальчишка, разгильдяй и любитель розыгрышей. Он прятал вещи старшей сестры, носил красную толстовку с портретом Роналдо и стригся по последней моде: волосы на висках и затылке очень короткие, а сверху длинный чуб, всегда завязанный резинкой. В ту пору я завидовал ему, ведь из нас троих лишь он один мог похвастаться миром и покоем в семье.
Наступал вечер, и мы, наслаждаясь свободой, чесали языки и смотрели очередной голливудский триллер.
– Серый, ты куда? – спросил я.
– Покурить, – важно ответил мой приятель, запихивая в карман куртки спичечный коробок.
– А мы Ростиславу скажем, – подкольнул его я.
Ростислав был тренером нашей футбольной команды, сурово наказывавшим игроков за вредные привычки.
– Заткнись, Макс, – проворчал Серый, толкая дубовую дверь, – а то всем в классе скажу, что вы с Русланом сопляки, ещё даже не пробовали.
Тут в разговор вмешался Руслан:
– Мы ещё в детском саду бросили, – улыбнулся он, – давай быстрее, – вместе фильм досмотрим.
– Да нужен мне твой фильм! Без вас знаю, чем «Кладоискатели» закончатся: шли-шли, клад нашли, делили-делили, да не заметили, как померли. Старый формат. Вернусь – расскажу то, что взаправду было. Всяко лучше, чем голливудская хрень.
Серый вышел во двор, щёлкнув замком.
– Ну что ты к нему пристал? – спросил меня Руслан.
– А чего он выпендривается? Тоже мне, хозяин дачи, герой на час. А сам родителей как огня боится.
– Да ладно тебе… – Он решил сменить тему. – Давай смотреть, раз он не хочет.
Руслан умел улаживать конфликты. Раскосый, смуглый и высокий он выглядел старше своих лет и превосходил нас в силе и ловкости. Тренер даже предлагал ему перейти в более старшую команду, но Руся остался по двум причинам: он крепко держался за звание капитана и не хотел расставаться с нами. Учителя обожали его за весёлость и покладистый характер. Честно говоря, это мать помогла моему другу повзрослеть раньше времени: вот уже три года она курсировала между его отцом и каким-то бизнесменом, всякий раз возвращаясь на сутки и уходя навсегда. В то время я часто задирал Серого. Однажды мы едва не подрались, и Руслан хорошенько врезал каждому из нас в воспитательных целях. С тех пор роль миротворца прочно закрепилась за ним.
На экране старенького ноутбука последний диггер-кладоискатель тщетно пытался выбраться из пещеры, спасаясь от слепых, покрытых бурой слизью тварей. Когда впереди забрезжил свет, и выход завалило камнями, допотопный ноутбук предательски завис.
– Тьфу-ты! – Я стукнул кулаком по коленке. – Ну вот скажи, как эти твари их чуют, если они слепые?
– Ты же сам говоришь «чуют»! Зрения нет, зато нюх хороший.
Я подошёл к окну. Ни в одной из дач не горел свет: огородный сезон закончился, и соседи разъехались. Лишь родители Серого, взявшие отпуск в октябре, не спешили покидать загородный дом. В тот день они уехали в город за продуктами и оставили сына за главного. Белёсый туман окутывал мощные стволы деревьев. Я поёжился. Огонь в печи весело потрескивал, но по телу почему-то пробежала дрожь, а в душе шевельнулось лёгкое беспокойство.
Серый хлопнул дверью. Он всегда озвучивал свой приход.
– Ну что? Досмотрели свою фигню?
– Да нет… – Руслан щёлкнул мышкой. – Ноут завис. Что ты там рассказать хотел?
Серый плюхнулся на кровать, подбросил вверх расшитую красными розами подушечку, пнул её в воздухе и начал рассказ.
– Видели маленький памятник и венки на нашем шоссе? Там десять лет назад двое парней на мотоцикле разбились.
– Подумаешь, – хмыкнул я, – каждый день кто-нибудь да разбивается… Пьяные небось были.
Я демонстративно вынул смартфон и погрузился в игру. На экране лопались и мигали разноцветные шарики. Серый не завёлся по своему обыкновению, а наоборот, понизил голос до шёпота и прищурил глаза.
– Пьяные-то, пьяные… только потом в этом лесу ещё три человека погибли.
Он замолчал. Мрак постепенно окутывал деревья и, казалось, подбирался к самому дому. Ветер трепал оторвавшуюся полиэтиленовую заплатку на одной из теплиц.
– Ну и почему они погибли? – не выдержал я. – Может, тоже спьяну в чащу полезли?
– Дурак ты. В семнадцатом году помещик Куропаткин зарыл в лесу клад. Ну, когда от красных удирал. Золотые монеты там, оружие, блистюльки фамильные. А ребята всё это откопали. Какое-то время жили припеваючи. Потом решили покататься по шоссе и с грузовиком столкнулись. Одному голову начисто срезало. Клад под защитным заклятием был.
– Ну, а народ-то почему погибал? – Я отложил телефон в сторону. – Может, одно с другим и не связано?
– Говорят, людей призраки погибших парней убивали: пугали или заманивали – не знаю. А на трупах не было ни следа насилия. Следствие начали, потом смерти прекратились, а дело так и повисло.
– Ни за что не стал бы клад искать, – тихо проговорил Руслан, – голова дороже.
– Угум, а увидишь золото, руки небось от жадности затрясутся, – фыркнул Серёжка.
В ответ Руслан лишь улыбнулся.
– Врёшь ты всё, Серый, – проворчал я.
– Не веришь – отца моего спроси. Он из-за этой истории дачу здесь покупать не хотел. Да уж больно дом ему понравился…
Несмотря на то, что я всегда отличал правду от вымысла, верное воображение время от времени подсовывало в мусоропровод оторванные конечности и пришивало прохожему из тёмного переулка большие клыки. Поэтому в тот вечер я с опаской косился на чёрный проём двери, ведущей в маленькую кухню-коридор. Холодильник, стол и русская печь были почти не видны в темноте. Услужливое воображение тут же нарисовало безголовый труп, протягивающий мне руку для приветствия. Боясь, как бы меня не высмеяли за трусость, я снова уткнулся в мобильник.
– Серёга, у тебя чипсы есть? – спросил Руслан.
Серый встал и щёлкнул выключателем. Лампочка лопнула, ударив в глаза лиловой вспышкой. Комната погрузилась во мрак.
Серёжка выругался и, нащупав в кармане телефон, включил фонарь. Яркий луч осветил стол, зависший ноутбук и тюлевые шторы. Тени от роз и пузатой вазы тревожно заметались по полу.
Давно прошедшие времена, когда под кухонным столом мне мерещились когтистые лапы, а одеяло казалось самым надёжным укрытием, неожиданно вернулись, и страх начал терзать меня с новой силой. Так за несколько минут, пока Серый искал запасную лампочку, я успел пережить столько кошмаров, что хватило бы на два голливудских ужастика.
– Что, в штаны наклали? – послышался из коридора насмешливый голос.
Спотыкаясь о ящики и вёдра, Серый добрался до стола, влез на него и вкрутил лампочку.
– Сам ты наклал, – щурясь от вспыхнувшего света, буркнул я. – Может, этих призраков и нет вовсе… Может, их писатели выдумали, потом кому-нибудь померещилось и пошло… Ты как думаешь, Руся?
Серый бросил Руслану пакет с чипсами.
– Ну… Есть они, наверное. Только вот не понимаю, зачем им нас пугать или убивать? Ведь мир у них свой и вообще всё по-другому… Мы-то им на фиг сдались?
– А они не хотят в одиночку мучиться, – не унимался Серый, – неупокоенные души… Кстати, я вам сейчас новость скажу.
– Алгебры в понедельник не будет?
Серый отличался прекрасной интуицией и всегда мог предвидеть болезнь учителя.
– Не, пацаны. За водой идти надо.
– А утром что, нельзя? Не сдохнем, небось.
– Отец с матерью рано приедут. А отец, когда вода заканчивается, жутко злой. И накроются наши ночёвки. Кто струсил – остаётся тут.
– Да пошёл ты.
– Крутой у тебя батя, – заметил Руслан, – постой, я же тут полную пятилитровую канистру видел…
– А… – Он почему-то осёкся. – Да не, она пустая была.
Руслан взглянул на него с недоверием, но быстро обулся и первым вышел во двор. Серый повесил на руль велосипеда две прозрачных канистры и сумку с пластиковыми бутылками и выкатил его за дверь. В лицо дохнуло осенней прохладой – лёгкой и чистой, совсем не такой, как в городе. В густой темноте горели три световых пятна: самое мощное от налобного фонаря Серого и два послабее от наших мобильников. Широкая асфальтовая дорога терялась во мраке. Ветер стих, и огромные сосны стояли неподвижно, будто затаившись. Тишину нарушал лишь мелодичный звонок велосипеда. Луна глядела сквозь облака бледно-жёлтым подслеповатым глазом. Руслан рассказывал анекдоты, а Серый то и дело подкалывал меня. Каждый из нас скрывал свой страх, как мог. Тогда я не знал, что наилучший способ признаться в трусости – это обвинить в ней другого.
Нам всем свойственно приписывать себе несуществующие добродетели и преувеличивать свою смелость и отвагу. Кто из нас не говорил: «Уж я бы врезал ему на твоём месте!» и не подозревая о том, что быть непобедимым супергероем, лёжа на диване, очень легко, и неизвестно, как любой из нас поведёт себя, столкнувшись с реальной опасностью. Сейчас я склонен думать, что в тот вечер жизнь испытывала нас, и страшно представить, что было бы с нашими родителями, если бы этот экзамен на прочность не выдержал никто. Хотя, быть может, после нашей гибели они наконец осознали бы свои грехи: мать Руслана пожалела бы о своём легкомыслии, а мой отец навсегда забыл бы про алкоголь.
Серый предложил срезать угол, чтобы не делать по асфальтовой дороге крюк. Никто не стал с ним спорить: мы боялись обвинения в трусости и были рады, что темнота скрывает наши истинные чувства.
Направив фонари на лесную тропинку, мы шли по ней, спотыкаясь об узловатые корни и шурша ворохами листвы. Серый «со звездою во лбу» пытался косить под отважного диггера, хотя больше походил на ёжика в тумане. Вдруг он остановился и замолчал. На его ярко освещённом лице появилась гримаса ужаса. Он открыл рот, чтобы заорать, но смог лишь прошептать чуть слышно:
– Пацаны… Это… Это…
Я проследил за его взглядом и увидел под деревом овальный, чуть вытянутый, светящийся предмет, присыпанный прошлогодней листвой. Я хотел бежать, но какая-то необъяснимая сила потянула меня вперёд. Сердце колотилось где-то в горле. Подойдя ближе, я различил голову – грязно-розовую, безбородую и абсолютно лысую. Она смотрела на меня пустыми чёрными глазницами. Щёки, круглый подбородок и широкий нос были перемазаны кровью и грязью.
Тут Руслан совершил поступок, на который никогда не отважился бы ни один из нас. Он медленно пошёл к голове.
– Руся, Руся, стой, убьёт… – шептали мы.
Руслан занёс было ногу, чтобы пнуть призрака, но вместо этого бережно взял голову в руки и поднял. Затем он разворошил ногой жухлые листья и выудил из-под них крошечный карманный фонарик.
Серый, втянув голову в плечи, попятился назад. Руслан, продолжая держать голову под мышкой, двинулся на него. Слова, которыми он наградил приятеля, я приводить здесь не буду, скажу лишь, что приличными в этом монологе были лишь предлоги и междометия.
– Ссыкун паршивый! Ещё и пугать нас вздумал! Манекен для массажа у сестры утащил! Думаешь, я не понял, зачем ты покурить выходил, чмо тупорылое? Ещё и полную канистру спрятал, чтобы нас из дому выманить!
Серый упал, споткнувшись о корень. Он сморщился от боли и заскулил, нянча ушибленную ногу. Тут я обрёл дар речи.
– Стой! Зачем его бить, он и так по жизни наказанный!
Я прыгнул на Руслана сзади и обхватил руками изо всех сил.
– Хватит, Макс.
Руся сбросил меня с плеч и, с трудом переводя дыхание, стал искать забытый велосипед. Он сунул голову манекена в сумку и внимательно осмотрел велик.
Руслан хорошо владел собой, но тогда он, наверняка, отлупил бы Серого, если бы я его не остановил. Конечно, остановил я его вовсе не физически – он был крупнее и сильнее меня – а морально. Шутка Серого была гадкой, но Руслан всё-таки смог удержаться от удара и пожалеть его.
– Пошли, пацаны.
Я помог встать морщившемуся от боли Серому. Он поднялся, проковылял пару шагов и беспомощно осел на землю.
– Шуток не понимаете, – процедил он сквозь зубы.
Мы двинулись дальше. Хвоя трещала под ногами, мне было жутко неудобно тащиться по шишкам и корням. Руслан вёз велосипед Серого, а я вёл его самого. Непутёвый шутник держался за моё плечо, как раненый солдат. Мы думали, что наши приключения закончились, а они меж тем только начинались.
Луна утонула в тучах, и толстые стволы сосен теперь освещали лишь три наших фонаря. Расшвыривая прелую листву, я жалел, что не остался дома с уютной компьютерной игрой в телефоне. Я напряжённо всматривался в темноту, ожидая, когда наконец между стволами мелькнут хилые огоньки фонарей, но они всё не появлялись, и тропинка совсем не спешила упираться в асфальт. Серый кряхтел, цепляясь за моё плечо, Руслан, таща велосипед, сражался с шишками и корнями. Вдруг Руся остановился и глубокомысленно произнёс:
– Серый, я не знал, что твоё настоящее имя Сусанин. Мы заблудились.
Он озвучил мысль, которой боялись все трое.
– Да как?! – вскипел Серый. – Как мы могли заблудиться? С детства тут хожу!
– Ладно. Давайте пометим дерево. Так хоть будем знать: кружим мы или нет. У кого есть жвачка?
Я нашарил в кармане «Орбит», и Руся прилепил к одной из сосен фонарик, так напугавший нас.
Мы двинулись дальше. Лучи наших фонарей тревожно подрагивали, касаясь мощных, неприступных стволов. Правый кроссовок ужасно натёр ногу: в спешке я не расправил носок, и теперь пятка горела так, будто её прижигали раскалённым углём.
– Отдохнём, – не выдержал я.
– Давай я его потащу, – предложил Руслан, – идём, надо выбираться отсюда.
Велосипед надоедливо подскакивал на корнях. Всматриваясь в темноту, я надеялся увидеть долгожданные огоньки и боялся уткнуться носом в злосчастный фонарик друга. Натёртая пятка отвлекала меня от страха. Когда впереди издевательски блеснул огонёк Серёжкиного фонаря, я хотел было сесть на пенёк и закатить истерику, но нежелание прослыть слабаком ещё теплилось во мне, и вместо традиционного: «Мы все здесь подохнем» я выпалил:
– «Давайте отрежем Сусанину ногу!» – «Не надо-не надо, я вспомнил дорогу!»
Серый усмехнулся:
– Отрежешь – сам на хребте меня потащишь. – Взглянув, куда показывает луч моего смартфона, он громко расхохотался. – Мы ходим кругами! Куропаткин не выпускает нас…
Я отшвырнул велосипед.
– А-ха-ха, – заливался Серый, – скоро сами призраками станем! Будем пугать математичку! А-ха-ха! Задачами по ночам…
Я взял его за ворот куртки и хорошенько встряхнул. Тут за деревьями забрезжило слабое сияние. Оно вовсе не было зловещим, а лишь нежно дрожало, мерцало и завораживающе таяло.
– Эй, пацаны, что это?
– Уже не смешно, – буркнул Серый, сильнее вцепившись в Русино плечо.
Мне стыдно признаться, но я уже хотел бросить товарищей и дать дёру, но сияние стало окружать нас со всех сторон. Не было ни бесформенных теней, ни скелетов, ни мертвецов – лишь слабый серебристый свет, дрожащий между деревьями. Между тем, лес был тих и неподвижен: не дрогнула ни одна ветка, не закачалась еловая лапа. Казалось, если бы сейчас раздался хоть лёгкий треск сухих сучьев, хоть слабый крик ночной птицы, и наваждение развеялось бы как дым. Но нет, нас окружали лишь темнота, серебристый свет и тишина.
Дрожа от страха, я вцепился в Русино плечо с другой стороны. В моей памяти промелькнул один из самых счастливых дней моей жизни. В те времена отец ещё не пил и часто брал меня с собой за город, и мы катались по лесному шоссе. Садясь за руль, он сажал меня на колени и разрешал порулить. Конечно, он никогда не выпускал руля из рук, но я был полностью уверен что веду машину сам. Позже отец попал в аварию и лишился своей любимой «Лады Калины».
В те страшные мгновения прошлая жизнь казалась мне особенно далёкой и даже нереальной. Реальным был лес и надвигающаяся смерть. Мы прилипли друг к другу как замерзшие хомячки в картонной коробке. Мрак слабел, лесом будто овладевало наступающее утро. Вдруг на земле что-то блеснуло. Я прищурился и увидел старинную монету. Она лежала на куче опавших листьев, поблёскивая рельефом двуглавого орла. Монета лежала далеко, но я мог различить даже корону, когти и крылья. Обе головы смотрели в стороны, хищно раскрыв клювы.
– Деньги, – прошептал Руслан, – смотри, ещё… И ещё…
Я никогда не был жадным. Всякую вещь, о которой я когда-либо мечтал, мне рано ли поздно покупали и, сказать по правде, мне редко хотелось чего-то материального. Книжный мир заменял мне многое, и я, можно сказать, жил в нём. Но теперь, при виде монет, вспыхивающих серебром, меня охватывало непреодолимое желание обладать ими. Выражение ужаса на лицах друзей постепенно сменялось благоговейным восторгом. Ещё немного и мы бросимся их собирать.
Под кустом сверкнуло жемчужное ожерелье. Тонкие нити, унизанные мелким жемчугом, окружали гранёный, выточенный в форме сердца рубин, вспыхивающий кроваво-красным огнём. Браслет, украшенный мелкими тонкими монетами, нежно блеснул золотистым колокольчиком. Трухлявый пень пронзал старинный кинжал с рукояткой, усыпанной изумрудами.
– Этот мой, – прошептал Руслан, – себе забираю! И только попробуйте!
– Ну и подавись, – буркнул я, – тут денег вон сколько.
Руслан оттолкнул меня.
– Моё! Я всё нашёл!
Тут я почувствовал неудержимый гнев. Я готов был отшвырнуть приятеля прочь и броситься собирать несметные сокровища, так внезапно вознаградившие меня за что-то. Я вовсе не думал о вещах, которые мог бы купить, меня лишь опьянял восторг обладания недосягаемым и прекрасным.
Тут Серый встал на нашем пути и что есть силы оттолкнул нас.
Я упал и пополз к лежавшей на траве монете.
– Уйди! Моё! Моё! – кричал Руслан.
Я тянулся к монете, мечтая ощутить на ладони её вожделенный металл. Серый наступил на мою руку, мелкие камешки вонзились в кожу и я взвыл, готовый избить его до полусмерти.
Тут Серый схватил Руслана и сжал так крепко, будто в нём разом пробудилась отцовская сила.
– Сгинь, вонючий морок! Сгинь! Сгинь! Сгинь! – крикнул Серый что есть мочи.
Лесное эхо подхватило его мальчишеский голос, и сверху и снизу – со всех сторон зазвенело: «Сгинь, сгинь, сгинь!» Верхушки сосен, потревоженные ночным ветром, качнулись и зашумели. Монеты и ожерелья стали меркнуть, утрачивая свой мистический блеск. Сумев вырваться из медвежьей хватки приятеля, Руслан бросился к кинжалу. Я успел схватить монету другой рукой и, упиваясь победой, спрятал её в карман.
Из-за облаков выглянула луна – слегка уеденная и щербатая, но уже не бледная, а яркая, налитая чистым, неземным золотом. Руслан боролся с Серёжкой. В конце концов Серый повалил его на землю, подмял под себя и сел верхом. Монеты и украшения исчезали. Теряя блеск, они становились прозрачными, будто превращаясь в льдинки, и лишь двуглавые орлы, словно не желая расставаться с жизнью, сохраняли четкость очертаний до самого конца. Кинжал стал блекнуть, темнеть, в конце концов он изогнулся словно лук и превратился в сухую ветку, растущую из пня. Я пригляделся к тающему ожерелью и увидел сплющенную пластиковую бутылку с мутной, красноватой жидкостью. Ветерок коснулся моего лба, и мне вдруг захотелось избавиться от монеты. Я с отвращением разжал кулак и увидел кругленькую крышку от бутылки из-под пива.
Первым пришёл в чувство Сергей. Он вскочил и заорал:
– Пацаны! Дорога! Уууууу!!!
За деревьями блеснули тусклые огни фонарей. Тут нас охватило ликование. Я прыгнул на Серого и обнял, будто он забил решающий гол. Руся последовал моему примеру. Мы не удержались на ногах и повалились на землю, разворошив кучу сухих листьев.
– Нога, уроды, нога-а-а! – вопил Серый.
Лес светлел. Лёгкий утренний ветерок играл высохшими стебельками травы и будил зверей и птиц. В тишине робко раздавались их сонные крики. Луна мало-помалу блёкла, готовясь уступить место солнцу. Но вместо него пришли тучи – серые, рыхлые, снеговые, – но ярко-розовый лоскуток рассвета упрямо выглядывал из-под них, словно из-под одеяла. Утро осыпало мелкой крупой узловатые корни и прелую листву. Я хватал снежинки ртом, с наслаждением вдыхая первый рассветный морозец.
Позже отец Серого всё-таки продал дачу. Не знаю, оттого ли, что заметил странную перемену в нас, или оттого, что нашёл участок совсем рядом с домом. Несмотря ни на что жуткая история укрепила нашу дружбу и помогла познать самих себя. И хотя это странное, невероятное происшествие принесло нам пользу, никто из нас до сих пор не обмолвился ни единым словом о нём.
