Текст книги "Стальной ворон. Книга 1"

Автор книги: Екатерина Стадникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– За мной, – скомандовал он.

– Почему я должен рисковать из-за какого-то сопляка, которого даже не знаю? – шептал Митчелл. – Вот узнает отец, что мне пришлось пережить, сразу Баркли разжалуют. Старикашка до конца дней мелкоте лекции читать станет.

– Заткнись, – попросил Клаус.

От отвратительного запаха мутило. Твердые, как сталь, иглы шипов то и дело царапали спину. Мальчишка лег на живот. «Сразу бы так», – проворчал он про себя.

Выбравшись на узкую прогалину, Клаус сел. Высокая трава скрывала его целиком, но небольшой пятачок уже был примят.

– Артур останавливался здесь, но идиота понесло дальше, – обернувшись к Клайву, сказал мальчишка.

– И я догадываюсь, что именно, – бледный Митчелл указал на череп, насаженный на торчащую из земли палку.

– Похоже, и тут есть люди, – отрешенно констатировал он, но помолчав, добавил: – Или кто-то вроде.

Приподнявшись, Клаус выглянул из укрытия, и сердце радостно подпрыгнуло в груди. Метрах в ста стоял высокий худой парень. Отсюда трудно было понять, насколько изменился Арти, но то, что это он, сомнений не вызывало.

Потеряв всякую осторожность, Клаус вскочил на ноги и побежал.

– Артур Боунс! – крикнул он. – Стой!

Вдруг за спиной раздался жуткий треск. Гигантская кошка перемахнула через кусты и отсекла мальчишке путь назад.

– Вдвоем мы одолеем ее, Клайв! – Только Митчелл уже полз, не оглядываясь, обратно к склону.

Тварь выглядела значительно крупнее той, которую держали в лаборатории. Седая шерсть на холке топорщилась, а желтые глаза бешено сверкали. Помимо ужасающих зубов, природа наделила эту кошку острым рогом, торчащим из подбородка.

– Дезертир!! – взревел Клаус.

Оглянувшись, он увидел, как Артур неловко взмахнул руками и исчез в траве. «По крайней мере, Арти все еще цел», – единственная ободряющая мысль вспыхнула и погасла. – «Надолго ли?».

Чудовище медленно развернулось, плавно переступая массивными лапами. Клаус достал свою палочку. Сейчас мальчишка жалел только об одном: что дед не позволял ему выносить из дома свои изобретения. Нестандартный заряд огненного шара пригодился бы, как никогда. А с тем, что есть, остановить гигантскую кошку не получится. Разве что припугнуть. Она словно бы понимала свое превосходство и не спешила нападать.

Снова затрещали кусты. Пожилой офицер спешил, как мог, расчищая себе дорогу рыжими всполохами. Вырвавшись из плена цепких веток, он дал два залпа прямо в морду чудищу. Кошка взвыла и замотала головой. Завалившись на бок, она принялась тереться обожженными местами о траву.

– Арти жив?! – крикнул мистер Баркли.

– Да! – отозвался Клаус.

Стоило опасности отступить, как тело сковал ледяной ужас.

– Бегите отсюда! Бестии охотятся сообща! – Эдвин выстрелил еще.

Спина кошки дымилась, а воздух наполнился тяжелым запахом паленой шкуры. Очумевшая от боли тварь вскочила на ноги. Последнее, что успел мистер Баркли перед тем, как отвратительный рог прошил его насквозь, а клыки завершили дело, – воткнуть свою палочку чудищу в глаз. Глухой хлопок, и густая темная кровь хлынула по серой шкуре из ушей и пасти твари. Пошатнувшись, кошка рухнула замертво.

На негнущихся ногах мальчишка поковылял туда, где Артур пропал из виду. Казалось, тело действует само по себе: грудь дышит, глаза смотрят, рука сжимает бесполезную палочку, – а сам Клаус где-то внутри, придавлен грузом случившегося мгновение назад.

– Арти, – позвал он. – Артур, где ты? Я пришел тебя спасти.

– Это не можешь быть ты! – отозвался знакомый голос откуда-то снизу. – Ты умер!

Мальчишка остановился на краю неглубокого оврага. На дне чернели кривые деревья с густыми спутанными кронами.

– Ты меня с кем-то путаешь, – вполне убедительно возразил Клаус. – Дай руку, и я вытащу тебя!

– Я слышал своего крестного, он в порядке? – Артур вышел из укрытия.

– Сейчас это не важно. Дай мне руку.

– Как я могу верить трупу? – Арти обезумел, он трясся и бессмысленно таращился полными немого страха глазами.

– Баран, ты хочешь спастись или нет? – В сердце закипала злость. – Хороший человек пожертвовал жизнью ради тебя. Или ты дашь руку, или я за себя не отвечаю. Выбирай, Артур. Если не поторопишься, будешь мертвее, чем тот бедняга, чью пустую черепушку насадили на палку.

Клаус опустился на одно колено и протянул открытую ладонь. «Цель достигнута», – думал он. – «Дорогой ценой, но все же. Значит, мистер Баркли погиб не зря».

Что-то крупное метнулось в тени деревьев. Мелькнула шкура, щелкнули челюсти… Арти даже не вскрикнул. Лохматая тварь подняла морду. «Я не убийца, а охотник», – читалось в безразличных звериных глазах. Громадная кошка подобрала бездыханное тело и понесла прочь, оставляя за собой кровавую дорожку.

Уничтоженный Клаус продолжал сидеть с протянутой рукой, кожей ощущая бессмысленность своего существования. «Больше некого спасать», – сообщил внутренний голос. – «Кроме себя». Неожиданно в мозгу вспыхнула новая цель. Во что бы то ни стало выбраться, отыскать Митчелла и избить его так, чтоб живого места не осталось. Наказать предателя.

С этой мыслью мальчишка выпрямился и развернулся. Перед ним, вытянув шею, почти лежал на брюхе совсем молодой кот. На свою беду Клаус не слышал, как тот подкрался. «Когти у него, наверняка, острые, как у взрослого». – Обстоятельства складывались не лучшим образом. – «Слишком маленькое расстояние».

Кот с интересом обнюхивал испачканную вонючей дрянью брючину, то поднимая, то снова прижимая уши. Знакомый запах явно вводил неопытного зверя в замешательство. Пусть размером он был чуть не два метра в длину, короткие усики и голый подбородок красноречиво говорили: «Я маленький котенок, но где-то рядом бродит мама».

Вдруг откуда ни возьмись налетел пыльный вихрь. Неведомая сила оторвала зверя от земли и швырнула в овраг. Мальчишка закашлялся.

– Цел? – коротко спросила Леди Корникс, выросшая на месте кота.

– Я не справился, – произнесенные вслух, слова ранили.

– Справился, потому что выжил, – непривычно ласково произнесла она.

– Погиб офицер, и Артур Боунс тоже, – совесть не позволяла расслабиться.

– Мудрая женщина однажды сказала мне: «нельзя спасти всех». Это не значит опускать руки и не стараться, просто не позволяй чувству вины побеждать здравый смысл. Один ты ничего не мог сделать, но честно пытался. Так?

Клаус нехотя кивнул.

– Любой другой на твоем месте вообще держался бы на безопасном расстоянии от всего, что предполагает вероятность гибели.

– Где Сэр Коллоу? – зачем-то спросил мальчишка.

– Там, где ему и положено быть, – на секунду показалось, что доброжелательность Тени дала трещину, – координирует наши действия.

Громадная кошачья туша по-прежнему перегораживала прогалину. Что бы сейчас ни говорила Леди Корникс, отвратительный запах паленой шкуры напоминал о поражении, даже если Клаус закрывал глаза. Сердце бешено колотилось, а в гуще кустов мерещились притаившиеся звери, готовые напасть.

– Пора уходить. – Тень осторожно взяла мальчишку за руку.

– А как же мистер Баркли? – Клаус отпрянул.

– Карантинная группа заберет тело, – терпеливо пояснила Тень.

– Кошки утащат его раньше, – возразил он. – Я не уйду.

К горлу подступили слезы, но мальчишка сумел сдержать их, не обронив ни капли. Обида и стыд переплелись змеиным клубком.

– Хорошо, – вздохнула женщина. – Пусть все будет так, как ты решил.

– Правда? – не поверил Клаус.

– Конечно, – она приложила руку к эмблеме Ордена и повелительным тоном произнесла: – Поторопите их. Есть жертвы.

– Вы говорили с Сэром Джулиусом? – Мальчишка всеми силами пытался отвлечься, отгородиться от собственной совести.

– Нет, со своим Связным, – отрезала Леди Корникс. – Продолжишь запирать переживания в себе, в один прекрасный день взорвешься. Ответь прямо, тебе жаль этого человека? Может, слова не те, но смысл ясен.

– Мы с мистером Баркли знакомы меньше недели, но кажется, что я потерял кого-то близкого, – выдавил Клаус. – Наверное, из-за того, что ничем не помог ему. Или потому, что не спас Артура.

Тишина давила со всех сторон.

– Я считал, что справлюсь, – помолчав, продолжил мальчишка. – Что там! Я был в этом абсолютно уверен! Думал, что ко всему готов. А выходит, подвел.

– Послушай себя! – оборвала Тень. – «Я считал», «я уверен», «ко всему готов». Реальность сильно отличается от твоих представлений о ней. Большая удача, что ты усвоил урок и остался невредим. Если бы тот человек выжил, у Ордена возникли бы к нему серьезные претензии. Привлекать ребенка к выполнению задания, для которого может потребоваться поддержка Танцоров, – преступно. А ты – ребенок. В чем уверена я, так это в том, что Сэр Коллоу еще отругает тебя превентивно. Как они вообще убедили тебя участвовать?

– Никто меня не убеждал, – он расправил плечи и гордо вскинул голову. – Скорее наоборот.

Да, представления о достаточности накопленных навыков и необходимости учиться их применять претерпели серьезные изменения. Только Клаус не желал мириться с тем, что все подряд считают его несмышленым сопляком.

Из-за кустов раздались голоса, и началась возня. Люди, упакованные в душные комбинезоны химзащиты, методично прорубали дорогу сквозь колючие заросли.

– Ты упоминал какого-то Артура, но я вижу только один труп, – отрешенно произнесла Леди Корникс.

– Тварь уволокла его тело туда, – мальчишка махнул рукой в сторону оврага.

Тень явно услышала, что хотела. Она заложила руки за спину и потянулась.

– Не принимай мои слова слишком близко к сердцу, – просьба звучала искренне. – И я, и Сэр Коллоу, мы очень волновались за тебя. Джулиус знал, что этот город место неспокойное, но надеялся на твое благоразумие. Вот кого ты действительно подвел.

– У меня не оставалось выбора, – нескладные оправдания толпились в мозгу, мешая друг другу. – Второй офицер по имени Клайв Митчелл – трус. Я знал, рассчитывать на него нельзя. Митчелл сбежал при первой возможности. Вот почему я здесь. Разве можно было в такой ситуации поступить иначе?

Последние колючие ветки упали на землю, и взору открылся ярко-синий надувной трап, приставленный к скользкому склону. Люди в комбинезонах не обращали внимания на живых, их больше интересовали мертвые. Леди Корникс осторожно положила руку Клаусу на плечо и легонько подтолкнула.

– Теперь тебя ничто не держит, – тихо сказала она.

Ноги не слушались. Они словно решили остаться стоять посреди узкой прогалины, позволяя мальчишке беспрепятственно казниться за глупость и самонадеянность. Клаус ощущал себя призраком. На вершине синего трапа он обернулся. Поросшие сухим кустарником холмы и овраги не выглядели отсюда враждебными. На горизонте собирались серые косматые тучи, но над головой простиралось бескрайнее голубое небо.

Вдруг захотелось крикнуть что-нибудь вроде «смерти нет». Только ком в горле едва ли позволил бы такое.

Глава 8. Шутник, рыбий жир и пуговичный монстр

Во рту все еще ощущался горький привкус (скудно замаскированный под мяту), оставшийся после дезинфицирующего пара, которым встретил родной мир – в лице все тех же незнакомых людей в комбинезонах.

Удручающе белое и стерильное карантинное крыло располагалось под землей. Клаус не собирался хоть сколько-нибудь здесь задерживаться, но его никто не спрашивал. Суровая женщина с широкими бровями и толстой-претолстой шеей заставила мальчишку переодеться в больничную робу с завязочкой на спине, после чего забрала всю его одежду, включая белье и носки.

Ссадины от колючек страшно чесались и ныли. Каждый час кто-нибудь наведывался, чтобы обработать их или завести нудную беседу о самочувствии. Собственно, Клаус ни на секунду не мог остаться один. Одну стену комнаты почти целиком занимало длинное окно, у которого постоянно дежурил Реконструктор.

Освоившись в новой обстановке, мальчишка решил немного осмотреться. Он осторожно подобрался к стеклу и выглянул в коридор, насколько это было возможно.

– Что-то не так? – мгновенно среагировал парень со стетоскопом.

– Все в порядке, любопытствую, – поспешил ответить Клаус.

– Не слышу, – покачал головой тот. – Переговорное устройство на стене слева от тебя.

Только теперь он заметил в углу нечто, похожее на спичечный коробок на веревочке.

– Мне просто скучно, – сняв устройство с подставки, сказал мальчишка. – Скоро позволят идти домой?

– Дня через четыре или через неделю, не раньше. Порядок такой, – пояснил Реконструктор. – Мы хотим понаблюдать за твоим состоянием. Сыворотка «Барьер А1» оказалась слишком сильной для твоего организма. Сейчас он почти не способен сопротивляться воздействию окружающей среды. Грубо говоря, окажешься на улице – умрешь на следующий день от простуды.

– Это поправимо? – кровь отлила от лица.

– Конечно, – заверил тот. – Сейчас твои родственники оформляют документы, чтобы навестить тебя, так что скучать осталось недолго.

Клаус вернулся на кровать.

Где-то рядом открылась и закрылась дверь. Стук подкованных подошв нарушил тишину коридора.

– Как самочувствие пациента? – строго осведомился Коллоу.

– Не знаю, Сэр, – замялся парень. – Я стажер. Спросите у моего начальства.

– Тогда зачем ты тут поставлен? – по голосу Танцора невозможно было разобрать, рассержен ли он.

– На случай, если что-нибудь ему понадобится.

– Пойди, принеси себе стул и прогуляйся немного, – попросил Коллоу. – Мне нужно обсудить кое-что со свидетелем.

– Слушаюсь, Сэр! – Болтливый Реконструктор удалился.

Тишина пугала сильнее возможного выговора. Мальчишка лежал с закрытыми глазами, вытянув руки по швам. Он не собирался прикидываться спящим, но надеялся произвести именно такое впечатление.

– Клаус! – позвал Танцор. – Обидно, если упустишь возможность рассказать мне свою версию случившегося.

Джулиус настойчиво постучал костяшками пальцев по толстому стеклу.

– Простите, Сэр. – Мальчишка спустил босые ноги на пол.

– Я неплохо читаю по губам, но потрудись подойти к переговорному устройству, – улыбнулся тот. – Насколько удалось понять, ты здесь исключительно по собственной вине. Даже если все и не так, мы будем настаивать на этой версии. Портить репутацию человеку служебным расследованием, тем более посмертно, как-то гадко.

Клаус снял квадратный микрофон с подставки и нажал на кнопку.

– Эдвин Баркли действительно ни в чем не виноват. – Правда буквально рвалась наружу. – Я не подчинился прямому приказу. Мистер Баркли запретил мне участвовать в спасении Артура Боунса. Я сам сделал себе инъекцию, из-за которой застрял здесь. И в окно перехода меня никто на веревке не тянул.

– Во-первых, проясни-ка свои мотивы, дружок. Во-вторых, при чем тут инъекция? – Сэр Коллоу нахмурился.

Тут мальчишка выложил все о Клайве Митчелле, начиная с их первого знакомства и заканчивая его позорным побегом. Рассказал про заплаканную Инит с ее горем, которому оказалось невозможно не сочувствовать. Разумеется, Клаус не упомянул, что знал мисс Боунс раньше. Потом вдруг сбился на описании гибели мистера Баркли и Арти. Путанные образы неудержимо сыпались из него вопреки воле, словно кто-то снес плотину, перекрывавшую горную реку. В какой-то момент Клаус понял, что уже не слышит себя, а лишь догадывается о смысле сказанных слов.

Он зажал рот ладонью и прислонился к стене. Колени и руки тряслись, а на лбу выступил пот.

– Все позади. – Сэр Коллоу выглядел смертельно усталым и невероятно мудрым.

– Вы считаете меня бесполезным? Непригодным для служения Ордену? – От стыда Клаус отвел взгляд. – Успокаиваете, как перепуганную девчонку.

– Я не должен хвалить за безрассудство, но ты поступил достойно, – без тени эмоций произнес тот.

– Спасибо, Сэр. – Он выпрямился.

Коллоу прислушался и настороженно посмотрел на дверь.

– Почему вы нас не пропускаете? – возмущался Карл.

– У нас фремя! – вклинился дед. – Мы битый час потратили на запольнение фороха бумашек!

Разговор на повышенных тонах перерос в подозрительную возню.

– Сдается мне, пора вмешаться. – Сэр Коллоу озадаченно потер лоб.

Но сопротивление несчастного стажера уже было сломлено. Впереди победоносно вышагивал господин Отто. Жилетные часы, выпавшие из его кармана и разбившиеся, теперь волочились по полу, теряя осколки стекла и шестеренки. Следом шел встрепанный Карл, болезненно бледный, но счастливый. А прямо за ними мальчишка заметил Би!

Придерживая рукой расходящуюся на спине робу, Клаус метнулся к кровати, сорвал простыню и завернулся в нее по самую шею.

– С вами, господа, все ясно. Вы – семья. А что здесь делает мисс Бонни? – Джулиус поднял брови.

Еще до того, как кто-то успел сориентироваться, Робин принялась в подробностях объяснять, почему и как перестала быть «Бонни» и стала «Хаулинг». Чокнутая оживленно жестикулировала и нервно смеялась.

Если бы не окно, отделявшее от несуразной картины, мальчишка непременно закрыл бы подруге рот. Сэр Коллоу во всем этом держался молодцом. Умно кивал с гримасой полного понимания на лице, как психиатр, выслушивающий бред сумасшедшего.

– А вообще, мы вместе учимся в Шейдивейл! – выпалила Робин и притихла.

– Тогда не буду занимать время, отведенное вам на общение, – улыбнулся Танцор.

Сэр Коллоу рассеяно махнул Клаусу рукой и вышел.

Мальчишка надеялся, что осведомленность Танцора навела Би на определенные мысли, поскольку важный разговор откладывался.

– Как ты? – Карл осторожно постучал по стеклу, привлекая внимание сына. – Нам сказали, что поранился какими-то колючками. Что у тебя аллергическая реакция.

– Все отлично, только чешется невыносимо, – признался больной. – Как выглядит, не знаю. Царапины на спине, а там у меня глаз нет.

– Покаши! – потребовал старый гоблин. – Я фызфалься помочь ф исследофании образца растения, с которым ты фступиль ф контакт.

– Дедушка, нет! – запротестовал Клаус. – У меня отобрали все, включая нательный крестик! Я и так чувствую себя неловко. И ответьте честно, что онатут делает?

Мальчишка многозначительно кивнул в сторону Робин.

– Если бы не твоя подруга, мы бы все еще считали, что с тобой ничего не произошло, – пояснил Карл. – Она прибежала к нам и объявила о твоей возможной смерти. Само собой, меня это шокировало. Хорошо, Робин успела объяснить, что вероятность обманчива.

Он достал из кармана листок и карандаш.

– Теперь подумай. Завтра я смогу принести тебе что-нибудь из дома: книги, учебники, блокнот… одеяло. Ты же не любишь укрываться простыней.

– Не нужно таких подробностей, Карл! – оборвал отца Клаус. – Все книги, которые мне необходимы, лежат на столе в моей комнате.

– А одеяло? – робко уточнил тот.

– А позволят? – мальчишка кожей ощущал, как щеки заливает краска.

– Кто помешает попробовать? – улыбнулся Карл.

Дальше дед принялся осыпать вопросами, отвечать на которые совсем не хотелось. Пусть старый гоблин и беспокоился за внука, он оставался ученым до мозга костей. Профессора Отто не особенно интересовали обстоятельства гибели людей и побег Митчелла. Для него пришлось в подробностях припомнить, чем отличалась кошка, убитая мистером Баркли, от той, которую депортировали ночью. Зато и Робин, и отец слушали очень внимательно.

– И ты сам вызвался, понимая, что это опасно? – Карл сурово сдвинул брови.

– Да, – без колебаний подтвердил Клаус. – Так у Артура Боунса был шанс.

Би, стоявшая немного сзади, отрицательно покачала головой.

– Для меня важен ты и твоя жизнь, а не какой-то Артур, – не унимался отец. – Если бы ты хоть изредка вспоминал о нас с господином Отто, не лез бы, куда не просят. Этот поступок не прибавляет мне гордости.

– Все сказал? – Ругаться с Карлом на глазах у Робин желания не возникало. – Приму к сведению.

– Хоть так, – мученически вздохнул он.

– У нас не особенно много фремени, – напомнил гоблин. – Мошет, остафим детей погофорить наедине?

Не дожидаясь ответа Карла, дед схватил его за штанину и потянул к выходу.

– По-моему, профессор решил, что мы с тобой встречаемся или что-то в этом роде, – доверительным тоном призналась Би.

– Если это помогло тебе прийти, пусть думают, что хотят, – пожал плечами Клаус.

– Все так страшно получилось. Мне жаль, – она отвела взгляд. – У Арти не было шанса, можешь мне поверить. Зато твоя жизнь вне опасности. Пока, по крайней мере.

– Уже радует, – мальчишка поежился.

Пока он прикидывал, насколько далеко отошли его родственнички и сколько лишних ушей в принципе могут уловить суть беседы, Робин не выдержала.

– Тебе не показалось странным, что тот Танцор назвал меня «мисс Бонни»? – прямо спросила она.

– В общем, нет, – поспешил отозваться Клаус. – Это был сам Мастер Тени. Ему по рангу положено знать многое, если не все.

– Ничего себе у тебя знакомства! – Громадные голубые глазищи сделались еще больше. – Кого-то он мне напоминает…

– Неважно, – оборвал мальчишка. – Раз намеков не понимаешь, вот тебе открытым текстом. Не возвращайся к прошлому. До добра такое не доведет.

– Что еще за прошлое? – Робин потерла лоб. – То, которое мы не помним?

– Достаточно. – По позвоночнику волной пробежали мурашки. – Дождись того счастливого момента, когда меня выпустят отсюда, тогда и поговорим.

– Ладно, – обезоруживающе улыбнулась Би. – Ничего, если я поделюсь новостями с Эмьюз?

– Полная идиотка, – отвернувшись, пробормотал он, а в микрофон добавил: – Вряд ли ей интересно. И под этим я подразумеваю неодобрение твоей болтливости.

– Прекрати, – отмахнулась Робин. – Уверена, что Эмьюз будет переживать за тебя! Вы же официально вместе!

– Дура набитая! – не стерпел Клаус. – Скажи еще, что мы помолвлены или того лучше – женаты!

– Злишься, потому что тебе больно? – упорствовала глупая девчонка. – А мы, между прочим, часто тебя вспоминаем.

Спорить с женской логикой бесполезно, тем более, через толстое стекло.

– Значит так, «мисс понимание», – собрав самообладание в кулак, произнес он. – Делай, что хочешь, и оставь меня в покое. Как только отсюда выпустят, я с тобой свяжусь. До свиданья.

– Не могу прощаться на такой неприятной ноте, – расстроилась Би. – Исправь положение.

– И как же? – Мальчишка поплотнее закутался в простыню.

– Скажи что-нибудь ласковое и доброе, – попросила подруга.

– Так сложилось, что я от природы грубый и злой, – отшутился тот.

– Говори! Не сломаешься, – настаивала она.

Под прицелом немигающих глаз думалось плохо. Да и все «доброе» сейчас прозвучало бы неискренне, ведь в голове еще не улеглись последние события. Единственно правильные слова отыскались сами собой.

– Спасибо, что пришла. – Мальчишка опустил голову. – Приятно, что хотя бы тебе не все равно.

– Выздоравливай скорее, – на прощание попросила Би.

«Отчего доставать из себя чувства тяжело? – размышлял он. – Особенно если они… теплые. Всякая гадость ползет и так, без спроса. Поругаться с кем-то гораздо проще, чем показать человеку, что он дорог или близок. Словно кто-то мешает».

Вернулся стажер-часовой. Он действительно принес себе стул, сел и уткнулся в журнал с цветными картинками.

– Зачем наврал? – Клаус устроился на полу, прислонившись спиной к прохладной стене.

– От скуки, – признался тот. – Обращаются тут со мной, как с практикантом. Барбара, подай! Барбара, принеси! Противно. Я университет закончил!

– Стоп, – перебил мальчишка. – Чего имя такое? Ты же парень… вроде.

– Это фамилия! – возмутился стажер.

– Сочувствую, – усмехнулся он.

– Ты где? – Барбара подскочил и прилип к стеклу.

– Вниз посмотри. – Клаус лениво помахал рукой.

– Вставай немедленно! – приказал тот. – Шнур микрофона оборвешь!

– Не оборву, – возразил мальчишка. – Только кажется, что он короткий. Это же пружина.

– Тогда растянешь!

– Какой ответственный, – фыркнул он, поднимаясь на ноги. – Радеешь за казенное имущество, Барбара?

– Этим боксом до тебя пользовались толпы народа, а все, как новое, – укоризненно сообщил стажер, и вдруг добавил: – Меня зовут Брэдли. Можно Брэд.

– Клаус Раббе. Извини, с рукопожатием ничего не выйдет.

Мальчишка приложил к стеклу кулак и по-настоящему обрадовался, когда Барбара сделал то же самое со своей стороны.

– Странная компания тебя посещала, – осторожно начал Брэд. – Танцор, потом тип с каким-то говорящим злобным зверьком.

– Повежливее, – нахмурился Клаус. – Этот «зверек» мой дед, если что. Он гоблин и профессор университета Шейдивейл. Имеет ученые степени в области Вивидологии, Алхимии и Суммологии.

– В коридоре темно, – смутился стажер. – Он смыкается с тем боксом, где разместили трупы двух трансумов. Твари при свете начинают резво разлагаться. Вонища неописуемая. Не сердись. Я ведь не сержусь. Твой дед меня за ногу укусил. До крови. Раньше даже собаки не кусали, а теперь сразу профессор.

– Силен, учитывая, что челюсть у него вставная, – расхохотался мальчишка.

– Погоди! – Брэдли сам едва сдерживал смех. – Может, мне пора идти сдаваться на уколы от столбняка и бешенства.

– Лишь бы дедушка не отравился, вон ты какой едкий! – утирая выступившие слезы, простонал он.

Клаус хохотал и хохотал. До икоты, до боли под ребрами. Время от времени подбрасывая в непринужденный разговор новую глупость.

Переведя дыхание, он понял, что со смехом тело покинули уныние и горечь поражения, осталось лишь осознание случившегося, не обремененное какофонией эмоций.

* * *

Джулиус старательно отгораживался от того факта, что до смерти испугался за своенравного, упрямого мальчишку, возомнившего себя героем. Еще Коллоу никак не желал признавать, что Никс права, и у паршивца действительно много общего с Ловкачом. Джейкоб тоже частенько пренебрегал здравым смыслом в угоду сиюминутному куражу, и однажды это стоило ему жизни.

Вдруг на душе сделалось невыносимо тоскливо. Возвращаться в Блуждающую Башню смысла не было. Все дела там закончены, а если произойдет что-то непредвиденное, его достанут где угодно. Любой Танцор знает: когда некуда идти, отправляйся в Пансион, воспитанником которого являлся.

Опустившись на широкую дорожку, посыпанную мелким щебнем, он набрал полную грудь сладкого вечернего воздуха и медленно выдохнул. Высокие стены, отгораживавшие территорию Пансиона от всего остального города, отбрасывали длинные сизые тени. Здесь ничего не менялось: те же лавочки и симметрично посаженные кусты, сад и главный корпус, – все на прежних местах.

Ударил колокол. Его голос звучал так же грустно, как и много веков назад. Вот сейчас старшие товарищи погонят заигравшихся воспитанников на перекличку и ужин. Со всех концов сада, по дорожке от спортивной площадки и тира тянулись вереницы ребят, готовых продолжать беситься хоть до посинения, если бы не местные правила.

Из кустов вышел деловитый кабанчик, основательно перемазанный в грязи. Зверек с минуту внимательно смотрел на Джулиуса, потом вприпрыжку припустил вперед. Сэр Коллоу тоже прекрасно понимал, что если стоять истуканом, горячая еда сама не прибежит. Но что-то внутри уговаривало его подождать, перекрикивая недовольное урчание в животе. «Там пока и без меня есть, чем заняться», – справедливо решил он. – «Сорванцов нужно пересчитать, вымыть, накормить и озадачить чем-нибудь до отбоя. Только еще одной проблемы им и не хватало».

– Сэр!

Джулиус слишком поздно заметил хрупкую девушку, спешившую прямо к нему. Как он мог забыть, что определил несчастную мисс Флетчер именно сюда! Побег ничего не решит, к тому же бедняжка просто лучилась счастьем. Обмануть ее в лучших чувствах было бы в высшей степени некрасиво.

– Я знала, что вы меня не оставите! – запыхавшись, Джулия говорила отрывисто и держалась за бок.

Форменный сарафан мягкого темно-зеленого цвета с накладными карманами, поверх белой рубашки с подвернутыми рукавами, делал мисс Флетчер еще забавнее, чем она есть. Все вещи явно не совпадали по размеру и висели, как на палке.

– Не поверите, каждый день вас ждала, – отдышавшись, продолжила девица. – Думала, вот он вернется и заберет меня. Только знаете что, Сэр? Я отсюда никуда не хочу. Первый раз я получила работу, где у меня все получается и никто не смеется надо мной.

Она все тараторила и тараторила, преданно глядя Джулиусу в глаза, высоко задрав голову. Признаться, Коллоу не ожидал столкнуться с подобным проявлением щенячьей радости от встречи с собственной персоной. Ситуация льстила и смущала одновременно.

– Вы принадлежите самой себе, мисс, – преодолевая растерянность, произнес он. – Никто против воли не заставит вас бросить любимое дело.

– Спасибо, Сэр! – Девица просто расцвела, но внезапно ее личико омрачилось. – Теперь вы уйдете? Не уходите! Побудьте со мной немного.

– Вообще-то я надеялся получить здесь кров и пищу, – улыбнулся Джулиус.

– Запросто! – Мисс Флетчер решительно взяла его за руку. – Вряд ли у нас найдется подходящая кровать, но я что-нибудь придумаю. Можете положиться на меня.

Сквозь перчатку пробивался жар крошечных пальчиков. Трогательная девица щебетала без умолку, нахваливая местную атмосферу, коллектив, детей, обстановку и прочие вещи, присущие любому Пансиону Ордена.

Шумный холл, залитый золотым светом ламп, звенел музыкальной шкатулкой. Стоило переступить порог, как под ноги бросилась девочка лет шести.

– Мисс Флетчер! Мисс Флетчер! – запищала она. – У меня отвалилась пуговка.

– Сейчас, солнышко. – Джулия опустилась на одно колено и внимательно осмотрела основательно измятое платье. – Где же ты так умудрилась?

– Не знаю. – Кроха с опаской покосилась на Танцора.

– Третий раз за сегодня, – мисс Флетчер шутливо нахмурилась. – Подозреваю заговор.

Малышка только засопела в ответ, как сердитый ежик.

– Хорошо. Идем, я пришью тебе другую, – согласилась Джулия. – Только проводим господина в гостиную.

– Не нужно, – покачал головой Коллоу. – Во-первых, господин знает дорогу. Во-вторых, готов внести свой вклад в распутывание пуговичного заговора.

– Я же не серьезно, – щеки девушки порозовели.

– А я очень даже, – парировал Джулиус.

Спицы, иголки и острые ножницы хранились подальше от детей – в служебных помещениях. Поэтому Сэр Коллоу не удивился, когда вслед за Джулией вошел прямиком на кухню. Тут ему не доводилось бывать никогда, но представлялось все именно так: череда длинных плит, уставленных сверкающими кастрюлями, над которыми клубится ароматный пар; румяные карлицы на приставных лесенках, ловко управляющиеся с поварешками; пряный жар со всех сторон. А вот про удобное кресло с высокой спинкой у камина Джулиус даже не догадывался.

Поварихи не обращали на визитеров никакого внимания. Вероятно, ничто в мире не смогло бы отвлечь карлиц от работы.

Мешочек пуговиц нашелся на каминной полочке, рядом с часами, – видимо, мисс Флетчер попросту забыла вернуть его на место. Пока Джулия отлучилась раздобыть иголку и нитки, Коллоу позволил себе провести маленький эксперимент. Он попросил угрюмую кроху подержать мешочек, а сам отошел к плите, делая вид, что страшно интересуется меню предстоящего ужина. Интуиция не обманула. Хитрая девчушка принялась быстро рассовывать трофейные пуговицы по карманам, пользуясь липовой доверчивостью взрослого.