Текст книги "Богатые тоже зомби"

Автор книги: Екатерина Широкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Среди них узнала и Борисика, он был ближе всех. Глаза закрыты, а лицо очень бледное, почти до прозрачности.

– Он живой? Они все – живы?

– Да.

– А откуда вы это знаете?

– Тут повсюду датчики, мы отслеживаем их температуру, ритм дыхания и сердцебиения. Они очень сильно замедлены, но есть у всех зомби-детей.

– А кто это всё сделал? И зачем?

– Мы пока не знаем. Раньше здесь было пусто, это помещение старой котельной. Кладку нашли в первый же день, и с тех пор здесь почти ничего не поменялось, нора выглядела вот так, как сейчас. Похоже, Боря Творилин был последним из тех, кто присоединился.

– А почему вы их просто не достанете?

– Сначала нужно понять, что происходит. Мы наблюдаем.

– А сами местные, больничные зомби что говорят?

– Они молчат.

Захотелось поскорее уйти от зомби-коконов – нехорошее какое-то чувство они навевали. Герасимов, с большим интересом следивший за моей реакцией, выключил прожектор, и от сгустившегося полумрака повсюду сразу стало мерещиться воображаемое движение, выхватываемое боковым зрением. Тьфу ты, ну и страсти.

Пока снимали в шлюзе защитные костюмы, спросила у Герасимова:

– А что вы сказали родителям?

– Практически только правду, что детей нашли здесь, в критическом состоянии, посещения строго запрещены из-за карантина.

– А мадам М случайно не спрашивала, как Борисик сюда попал?

– Ещё как спрашивала.

– И что же вы ей ответили? – уточнила, холодея от предчувствий. Не уверена, что мне теперь стоит возвращаться к ним за вещами.

– Что в интересах госбезопасности эти сведения не могут быть разглашены.

– Похоже, за мной должок, спасибо, – чувство облегчения было огромным, – а могу ли я тогда получить свои личные вещи? Телефон, например?

– Да, конечно. Всё, кроме телефона, который категорически запрещён.

– Боитесь, что я кому-то проболтаюсь про здешние ужасы?

Герасимов взглянул на меня со смесью недоумения и сожаления, и я тут же поняла, что сморозила глупость.

– Ладно, проехали. Отдайте хотя бы сумку.

Вещи потом вернули, кроме паспорта, но про него даже спрашивать не стала – всё понятно. Пока мы с начальством ходили по подвалам, рассматривали зомби-кладку, в палате даже завёлся набор гигиенических принадлежностей. Ну что сказать, не фашисты, думают о подопытных.

И зря опасалась, что будет очень скучно сидеть на месте и ждать, можно ли будет пустить меня на вакцину, или не сгожусь. Оказалось, что у меня довольно плотный график, никакого тебе санатория на бюджетные деньги.

Затея найти среди местных зомби тех, кто укусил Борисика, по-прежнему не потеряла привлекательности для начальства, а раз сам мальчик выпал из обоймы, вся ответственность – на мне. Сколько же их здесь оказалось!

Зомби держали в специальных стеклянных боксах, для удобства наблюдения. Увидев первый же из них, мгновенно поняла, что нахожусь в привилегированном положении, и следует приложить все усилия, чтобы не перейти в ранг «зомби обыкновенный, расходный материал». Во избежании неприятностей, их просто фиксировали в лежачем положении, а со мной вот носятся, разговоры разговаривают.

Герасимов попросил не торопиться и очень внимательно всматриваться. Поначалу было страшновато подходить близко к боксам, а вдруг ещё дёрнутся, но потом поняла, что они вообще меня не видят – изнутри стекло было непрозрачным. Осмелев, вошла во вкус, пристально изучая одинаковые, как под копирку, флегматичные бледные лица, пока не встретила в очередном таком ящике Галину, нашу соседку.

Бодро подошла ближе, втайне радуясь, что она больше не сможет наводить ужас, как вдруг та зашевелилась, покрутила головой и уставилась прямо на меня своими странными растёкшимися зрачками. Готова поклясться, она меня видела.

Трудно было убедить себя, что всё-таки видеть она меня никак не может. Зато явно чувствует сквозь стекло, и от этого слепой взгляд зомби был ещё более невыносимым. Трудно не отвести глаза, но стыдно было бы спасовать под пристальным вниманием Герасимова и парочки техников, так что заставила себя сделать ещё один шаг вперёд и даже приставила ладони к чуть тёплому стеклу, разделявшему нас.

В боксе для исследований Галина не могла толком пошевелить руками, но сведённые плечи и напряжённая шея красноречиво сказали, что ей совсем не нравится мой визит. Больше того, она меня боялась! И это было понятно не только по предельно сжавшейся фигуре за стеклом – я могла чувствовать её страх так же отчётливо, как будто испытывала сама, и ощущала его неприятный металлический привкус на губах.

Одновременно с чужим страхом в меня вселилось пьянящее чувство безопасности, ведь раз меня боятся, значит я – сила. Резко подалась ещё ближе, прижавшись лбом к перегородке. Глаза её распахнулись шире, она нервно дёрнула подбородком, а в конце концом просто опустила веки, обмякнув.

Герасимов – тут как тут:

– Как вы это сделали? Так напугали её?

– Не знаю, но она реально в ужасе! Даже смотреть не хочет, видите!

– Тут явно что-то есть! Отлично! Попробуйте, не знаю, рукой замахнитесь?

Но сколько я не махала потом руками, зомби больше не реагировала ни на что. Вскоре сбежалась цела толпа оживлённо галдящих очкариков, наперебой предлагающих самые разные варианты экспериментов со мной и Глиной. Не все из них мне понравились – например, идея дать Галине шанс укусить меня и посмотреть, что из этого выйдет.

Прочем, дослушать весь спектр научных изысканий не удалось – похоже, на сегодня мой план по опознаниям выполнен, и у товарищей учёных должна созреть новая программа полевых испытаний.

Охрана проводила в палату, но только расслабилась, собралась радоваться отсутствию дурацких заданий в комплекте с довольно сносной столовской едой, предложенной на ужин, как тишину разорвал оглушительный звук снижающегося вертолёта.

Вертолётная площадка была подготовлена прямо на территории, свободной от деревьев и проводов, и железная птичка уверенно и аккуратно приземлилась, вызвав локальный ураган в близлежащих кустах. Похоже, люди пожаловали серьёзные, потому что на земле возник небывалый ажиотаж. Встречающие выстроились в ряд, одновременно пытаясь соблюсти протокол и борясь с вихрем от бешено вращающихся лопастей.

Из вертолёта вышло всего несколько человек, один из которых явно был дирижёром всего представления. Насколько успела разглядеть, это был сам *** из правительственной верхушки. Что, тоже интересуется борьбой с зомби? Надо же, прямо держит руку на пульсе.

Того, кто был настоящей причиной визита, даже сразу и не разглядела.

Несмотря на позднее время, всё здание ходуном ходило от имитации бурной деятельности в сочетании с повышенными мерами безопасности, так что до самого утра не удалось разузнать, что случилось. Вертолёт с волшебником быстро улетел, но оставил нам в подарок свежеукушенного, с которым вскоре пришлось познакомиться поближе.

Герасимов, добрая душа, быстро ввёл в курс дела, пока готовились к переливанию крови.

Молодого человека звали Николай, и его угораздило родиться мажором. Человек он, кстати, неплохой оказался, когда немного привыкнешь к царственным замашкам и перестаёшь их замечать, но мне тут было попроще, чем медикам, – работая няней в элитном посёлке, перестаёшь остро реагировать на подобные вещи.

Вчера Коля с друзьями, как и положено юноше его возраста, культурно отдыхал на природе, а точнее – в гольф-клубе. Не знаю, что стало с тем несчастным диким зомби, который неудачно попался золотой молодёжи в разгар веселья, вот только по результатам цапнули-таки драгоценного Колю. Заигрались в хоррор с настоящим зомби, а охрана не уследила.

Пришлось бедолаге, размазывая сопли, бежать признаваться маме с папой, что случилось. Мама в шоке, а высокопоставленный отец немедленно доставил своё чадо сюда и пообещал сразу всё, и кары и награды, лишь бы единственный пока центр изучения зомби с предполагаемым носителем иммунитета смог доказать на практике свою состоятельность, а не то… Дальше много вырезано цензурой.

Носитель иммунитета – это у нас я, получается. Из позитивного – реально имеет место быть бурный иммунный ответ на атаку зомби-вируса, подтверждённый всеми анализами, и полностью отсутствуют характерные симптомы заражённых. Из сомнительного – глаза мои выглядят не очень, но и здесь есть хорошие новости – за прошедшие сутки зрачок стал чуть больше походить на человеческий. Даже я уже почти поверила, что всё, пронесло, можно с чистой совестью спасать человечество.

И тут внезапно – Коленька. А вакцина ещё не готова.

Пока сомневающиеся эксперты цокали языком, желающие удержать голову на плечах или даже сделать внезапный карьерный рост военные предложили простое и понятное решение – влить деточке моей крови, группа и резус же совпадают. Или пан или пропал – всё равно других вариантов нет! И ведь может сработать.

Отец Коли дал зелёный свет, приказав не подпускать его мать и на пушечный выстрел.

Наконец на каталке привезли самого Колю. Здороваться они не обучены, конечно, куда там, но в ответ на приветствие молодой человек с красивой стрижкой, длинными пальцами и чуть раскосыми глазами повернул голову и хмыкнул что-то неразборчивое.

Подумав, всё-таки уточнил:

– Значит, это твою кровь мне перельют?

– Похоже на то. Боишься?

– Надеюсь, хуже не станет. У тебя хоть точно иммунитет? С виду на зомби не похожа, но что с глазами?

– Никто не знает, но вроде это проходит.

– А других вариантов нет, с нормальными глазами?

Пока заражённому Коле переливали мою кровь, разговорились, уж больно обстановка располагала к откровенности.

– Конечно, мы решили чуть-чуть поиграть с ним. У нас вообще все конкретные фанаты зомби-фильмов, а тут такое дело! И потом – обидно, вокруг реально апокалипсис замутили, а у наших всех охрана, представляешь? Предки с ума сходят, трясутся над нами. Люди в сером бдят непрерывно, а если что, сразу отгоняют подозрительных. Вот вы каждый день можете наткнуться на заражённых, хоть в метро, хоть на улице, а нам как? Шансов встретить диких зомби – полный ноль. А тут, как на блюдечке: идёт по травке, шатается, с бокалом шипучки в руке! Гольф-клуб, понятное дело, расслабляются все. Охрана не просекла, подумала, небось, что парнишка просто рано начал. Папаня, конечно, им уже ноги повыдергал за такое, без вариантов.

– Не жалко?

– Кого?

– Ну, охрану.

– Так надо было лучше стараться, меня же укусили! Так вот, решили мы поиграть немного, типа – кто ближе зомбака подпустит. Пихали его, раскружили даже. Он медленный, дурной такой. Бокал свой выронил. Смешно вообще-то было. Ну, а потом я на этот бокал и наступил, услышал хруст стекла, и отвлёкся – думаю, что за муть под ногами попалась? Вот тут зомби меня и подловил, укусил. Глупо вышло.

– И что теперь думаешь?

– Думаю, что за те бабки, что мой папаша готов отвалить, меня здесь точно вылечат. А если не вылечат, то очень не завидую местным работничкам. Лучше всё-таки вылечить, им же проще будет. Ты же не заболела? Вот и я так хочу.

Коля явно обладал весьма оптимистичным взглядом на мир и заразительной уверенностью, что всё в этом мире можно купить.

После переливания провалилась в глубокий сон. Обычно при пробуждении сны всегда ускользали, не задерживаясь в памяти, но тут очнулась с тяжёлым чувством, что никак не могу вырваться. Мне снилось падение в нору, а сверху бушевало пламя. Оно пыталось догнать меня, слизать огненными языками всё, до чего могло дотянуться. Жар плавил стены, одежду, волосы…

Подушка всё мокрая, пот льётся градом. Ничего себе, кошмарики в ночи. Постепенно отдышалась, успокоилась. Откуда это странное чувство тревоги? Как будто срочно нужно бежать и спасать, вот только – кого? Потом – бесследно прошло, и даже аппетит проснулся зверский. Давно так жадно и с таким удовольствием не завтракала.

Похоже, Коля перенёс шоковую анти-зомби терапию весьма неплохо: женщина, которая разносит еду по палатам, по секрету сообщила, что у него с утра был могучий консилиум, который отметил, что признаков заражения пока нет. Весь персонал очень воодушевлён, даже самые скептики.

До обеда меня оставили в покое, а потом зашёл Герасимов – поболтать. Обычно по его лицу ничего нельзя было разобрать, но сегодня даже он выглядел немного счастливым.

– Как там наш пациент с моей кровью? Живой?

– Похоже, всё идёт неплохо.

– Готовите грудь для медали?

– Радоваться рано. И для создания нормальной вакцины сейчас важно вернуться к поиску нулевого пациента, чтобы выделить оригинальный штамм зомби-вируса.

– Что, опять опознание? – перспектива снова ходить по зданию и заглядывать в бесконечные ящики с зомби совсем не вдохновляла. С другой стороны, должны же они были когда-то закончиться, ну сколько их тут могло быть?

– Думаю, мы с этим быстро управимся. Но теперь есть и другая задача – нужно выявить среди заражённых тех, кто как-то особенно реагирует на ваше присутствие.

Пока все, кто мог, ежеминутно справлялись о состоянии орла нашего – Коли, мне пришлось внимательно изучить целую толпу обездвиженных заражённых. Большинство зомби ни на что не реагировали в своих мини-боксах, но кое-кто сумел удивить.

Один худощавый старик с весьма профессорским лицом при моём появлении весь подобрался, вытянул вперёд и так длинный и чуть заострённый нос, словно принюхиваясь, и закрыл глаза. Заинтересовавшись, подошла ближе, а он вдруг посмотрел прямо на меня необыкновенно печальным взглядом, до краёв наполненным вселенской грустью. Даже сердце защемило от такого.

– Кто это? – спросила у лаборанта, приставленного ко мне сегодня.

– Мы зовём его Профессор. Похоже, кто-то из персонала больницы, но не факт.

– Видал, как смотрит? Будто жалеет нас всех, включая себя.

– Вы бы слышали, какие он речи толкает, когда мы их кормим, – лаборант пометил зомби-профессора у себя на устройстве и прикрепил зелёный стикер к ящику.

Зелёный – обозначало спокойный интерес. На случай других реакций на моё появление были заготовлены разные цвета. Забегая в будущее, должна сказать, что с жёлтыми стикерами нужно было быть повнимательнее, хотя, как говорится, ничто не предвещало. У Галины был единственный пока красный стикер – панический страх.

– А как вы это делаете? Засовываете мясо внутрь бокса? Они же привязаны.

– Обыкновенно, открываем ящик, не у всех сразу, конечно, а по одному.

– А вдруг дёрнутся?

– Не дёрнутся. Охрана присматривает.

– Ты сказал, он болтает? А я думала, что зомби с вами не разговаривают.

– Почему, некоторые очень даже общительные. Просто не на все вопросы отвечают.

– А можно сейчас с ним поговорить? Такое ощущение, что Профессору есть, что сказать.

Позвали Герасимова, тот разрешил. Под прицелом четырёх бойцов ящик разблокировали, открыв переднюю панель. Старик сощурился от яркого дневного света и любезно начал:

– Рад нашему знакомству до чрезвычайности! Можете звать меня Профессор, здесь все меня так зовут.

– Работаете здесь?

– Вряд ли моё теперешнее состояние можно назвать работой. Скорее, жалкое, никчемное существование, но смею надеяться, что наше с вами общение скрасит дальнейшее пребывание в неволе.

– Мы раньше встречались? Откуда вы меня знаете?

– Не думаю, что встречались, просто чувствую в вас большой потенциал.

– Потенциал в чём?

– Да во всём, голубушка, что ни возьми. Дорогая моя, а вот вы не спрашивали у уважаемого товарища Герасимова, как там дела у наших маленьких подопечных?

Герасимов, с интересом следивший за начавшейся беседой, чуть поморщился, словно от зубной боли. Вопросительно посмотрела на него, и он нехотя пояснил:

– Без изменений.

– А она знает, что там за дети? – Профессор лукаво улыбнулся.

– В чём дело? Я узнала только Борисика, а на остальных мельком только…

Перед глазами встали детские лица в коконах, укутанные обрывками серой ткани. Это мог быть кто угодно там, в подвале, даже… Герасимов кивнул и добавил:

– Да, там детишки из вашего посёлка. Большая их часть.

– Но как они туда попали?

– Мы выяснили, что незадолго до нашего появления, в самый первый день, когда пропал Борис Творилин, а вас укусили, всех детей так или иначе привезли сюда. Кого-то няня, кого-то родители. Они все сейчас там, внизу.

Профессор словно дорвался до живительного родника – болтал без умолку, поскорее стараясь поделиться наболевшим, пока его не заперли снова. Возникло стойкое ощущение, что он увидел во мне родственную душу и потенциального союзника, хотя совершенно не ясно, с чего вдруг? Нам с зомби не по пути, это точно, ведь я же человек и твёрдо намерена им оставаться.

– После того, как люди, не разобравшись, ворвались сюда и заперли весь персонал и пациентов в эти ужасные ящики, за детьми стало некому ухаживать. Несколько бесчеловечно, на мой взгляд. В таких условиях легко потерять достоинство и самоуважение, вы не находите?

– А дети там, внизу, нуждаются в уходе? Они не спят?

– Конечно, а вы как думаете! Это же всё-таки маленькие и беззащитные дети. И им страшно. Даже во сне.

Герасимов не выдержал таких обвинений, сразу выплеснув возмущение:

– А вас не смущает, что в вашем лице мы имеем дело с враждебным, конкурирующим видом? Как тут можно ждать излишних сантиментов?

– Конкурирующим – может быть, хотя и это довольно спорная точка зрения, ведь мы вполне можем существовать в мире и согласии друг с другом. Но почему враждебным?

– Серьёзно спрашиваете? Вы заражаете людей, превращая их в себя, а это явный захват человеческих ресурсов.

– Это лишь выживание, но мы не берём больше того, что взял бы любой из людей для себя, и не причиняем вреда.

– Например, крадёте чужих детей?

– О, поверьте, эти дети вытащили настолько счастливый билет, какой их биологические родители даже не могли бы себе представить.

– Но Борисик сказал, что выживут только зомби, – послушать Профессора, так они прямо благодетели и настоящая жертва, но я не забыла, что рассказывал ребёнок про королеву перед самым исчезновением.

– Он прямо так и сказал? Это он плохо понял, наверное. Всё совсем не так.

– А как тогда?

– А это вы сами увидите, когда придёт время, – Профессор вдруг замкнулся и напрочь потерял интерес к беседе, больше не реагируя на вопросы. Немного подождав, Герасимов скомандовал упаковать его обратно в зомби-бокс.

Слова Профессора про детей не выходили из головы – притупившееся чувство вины перед доверенным мне ребёнком опять расцвело буйным цветом, и я попыталась представить, что они чувствуют там, внизу.

Неожиданно нащупала в своём сознании ниточки, ведущие ко всем зомби-детям, сидевшим в коконах в подвале нашего здания. Чётко, как будто сама была в их головах, ощутила беспокойство и ужасный холод. Мысленно прикоснувшись к Борисику, представила, как успокаиваю его.

И тут же возник отклик! Он обрадовался, будто ожил, и другие дети тоже ко мне потянулись. Это было, как оказаться посреди стайки птиц – крохотные создания мысленно обступили меня, прижимаясь поближе в попытке отогреть свои продрогшие тела.

Мысленный контакт с напуганными зомби-детьми, однажды возникнув, стал постоянным и очень устойчивым. У меня даже вошло в привычку подбадривать их время от времени, поглаживая в своём воображении, как молодые родители автоматически качают новорожденных, занимаясь домашними делами.

Постепенно они перестали тревожиться, расслабились и приоткрылись чуть больше, и вот тогда впервые почувствовала её – королеву. Дети были связаны с ней так же, как и со мной, так что я могла дотянуться и до её сознания. Не знаю, видела ли она меня?

Королева находилась в каком-то небольшом помещении – наверное, однокомнатная квартира-студия, судя по жилой обстановке: разложенный диван с кучей мягких подушек, плотно занавешенные окна и крохотная кухня с холодильником, забитым яблоками и йогуртами – чтобы худеть, и шоколадом – чтобы наесться.

Похоже, королева пребывала в глубоком шоке после захвата своих подданных военными. Конфеты поглощались в неприличных масштабах, отражение в зеркале всё меньше радовало глаз, а шансы основать новую колонию стремились к нулю из-за серьёзного нервного истощения.

Похоже, она давно не выходила из дома, поддерживая только телепатическую связь с колонией – точнее, с верхними её чинами, тут была какая-то иерархия, которую пока не удавалось понять. И с детьми – это были самые драгоценные члены сообщества. Попробовала мысленно прощупать остальных и поняла, что не могу – нити обрывались.

Понаблюдав за страданиями королевы, довольно скоро поняла, что она вряд ли способна взять себя в руки. Стоит убрать её за скобки – и дети перестанут страдать, впитывая деструктивные эмоции раздавленной временным поражением дамы.

Решение нашлось само собой – предложить королеву Герасимову, а он своего не упустит, но нужно сначала выяснить точный адрес или другие хорошие зацепки. Пришлось немного покопаться в её памяти, и тут меня ждал настоящий сюрприз.

Одинокая молодая женщина была сотрудницей бухгалтерии в нашей больнице, ничем не выделяясь в сплочённом интригами женском коллективе. Всю взрослую, да и подростковую жизнь, не считая краткого периода беззаботного детства с бабушкиными пирожками без ограничений, она страдала от излишней привычки к мучному и сладкому и естественно заедала стресс от невозможности похудеть, беспрерывно падая в этот замкнутый круг разочарования в себе.

Неожиданным ярким пятном стал случайный знакомый – один из рабочих, занятых в косметическом ремонте больничной столовой. Молодой азиат не смог равнодушно пройти мимо такой аппетитной пышки, а она разомлела от неожиданно свалившегося на неё внимания.

Как-то быстро всё закрутилось, жизнь обрела радость и смысл, и уже невыносимо остро хотелось строить основательные замки на песке, отгоняя предательские мысли о том, что положенное ему в будущем гражданство может быть не приятным дополнением их брака, а основной его целью. Она даже вдрызг разругалась на этой почве с единственной имеющейся у неё школьной подругой.

Сфокусировавшись на лице жениха, не сразу поняла, почему он кажется смутно знакомым. И лишь встретив его в живую, на очередном сеансе перебора больничных зомби-боксов в поисках нулевого пациента, почувствовала удар под дых. Это и был он, жених нашей зомби-королевы из бухгалтерии.

Рекламировать новую способность поддерживать мысленную связь с королевой и её зомби-детьми не хотелось, так что пришлось чуть-чуть отредактировать выдаваемую версию: бабушка меня учила, что лучший способ наврать, это сказать только правду, так что скрывать успех в опознании первого известного нам зомби не было необходимости.

Найденный «нулевой пациент» отреагировал на моё появление приступом страха, заслуженно получив «красный стикер» от наблюдателей за активностью зомби в лаборатории.

Получив наконец возможность пробить его внешность по всем доступным городским камерам наблюдения, технари военных довольно легко выяснили всю подноготную и связь с персоналом больницы.

Сначала обнаружили, что он был в бригаде, делавшей здесь ремонт. Потом нашли, что он встречался с сотрудницей бухгалтерии. А уж попробовав проследить за ней, быстро поняли, что с момента появления зомби-вируса она буквально исчезла со всех радаров.