Текст книги "Люди - не Боги (СИ)"

Автор книги: Екатерина Русова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Рыжий почувствовал себя привидением, встал, отряхнулся и быстро удалился к себе.

– Что это с ним?

– Не обращай внимания, папик обиделся. Это его нормальная реакция на новых гостей.

– Понятно…

Пока двое перекусывали, Конт снова вернулся к костру и пристроился поудобней.

– И где ты его подобрала? – тоже не применяя в своей речи ни капли вежливости, спросил он у дочери.

– В лесу. Как здорово, что нас стало больше, теперь будет веселее! – радовалась девушка не скрывая своих эмоций.

– я фигею от этого мира… – рыжий покачал недовольно головой и принялся есть.

Обдумывая последние события и вторжение новых лиц в его жизнь, ему стало казаться, что мир что-то замышляет против него, но возможно ли такое? Мир был его созданием. Конт свято верил в его преданность и послушность, тогда откуда взялись эти двое, если он их не создавал?

– Ну и, откуда ты такой нарисовался? – не выдержал создатель мира.

– А мне почем знать! Самому интересно, каким попутным ветром меня сюда занесло. Я будто родился здесь! Будто очнулся от глубокого сна братиш.

– Братиш? – не понял сказанного собеседник.

– Ну да, ты ж мой брат, ты что, не в курсах? О, а что у тебя с крылом? Оно ж вроде у тебя сломано было, или нет? – замахал Платон куском вареного фрукта в противоположную сторону.

Тесс тоже уставилась на целехонькое крыло. Хоть она и была удивлена от увиденного, на ночь глядя задавать лишних вопросов не стала.

– Тебе приснилось! – отозвался, наконец поставивший на место своего обидчика Конт. – Жуй, а то остынет! – и довольный собой, принялся за пищу.

***

С появлением Платона, нового жителя мира Конта, в деревне построили еще один домик. В итоге домики заняли три самых больших дерева на вершине джунглей, образовав круг. От чего неугомонная Тесс дала деревушке название “Три дерева”. Дерево рыжего фея было самым высоким и нависало над двумя остальными, укрывая их своим кроном. Оно стояло во главе, закрывая и отделяя собой деревню от хищного мира джунглей. Между ними на земле, вечерами тлел огонек костра и трех факелов, освещая территорию в ночное время. В первое время Тесс нянчилась с Платоном, как с ребенком и Конт ужасно злился, что новенький житель отнял у него все внимание своей дочери. Пока двое ходили на охоту, создатель мира практиковал свою силу, он пытался понять, откуда она появилась, как действует и почему не срабатывает, когда дело обстоит на шаг от смерти. Использовать ее в открытую перед своей новой семьей Конт не горел желаньем. Он боялся, что начнутся недопонимания и бесконечные вопросы в его адрес. После появления черноволосого фея времени прошло предостаточно, и рыжий успел узнать его поближе, но слишком близко к себе не подпускал. Считал его противоположностью, а значит на одной ступени с ним Платон стоять не достоин. Пару раз, побывав с этим добряком на охоте, Конт категорически отказывался брать его с собой, или оставался сам, так как при каждой попытке поймать дичь, этот антиохотник начинал шуметь и прогонять цель. “Они такие же живые существа, как и мы! Они должны жить!” – отзывался тот. А вот заядлого охотника вечно мучала противоположная мысль: “Ему только травку и фрукты подавай, вегетарианец пуще…”.

“Странный же этот Платон. Явился не известно откуда, не ест мяса, весь из себя солнечный, они с Тесс прям похожи. И летать он тоже не может, правда в отличие от нее у него есть крылья. Находятся они на пояснице и форма у них какая-то, жукастая что ли. Ха-ха, и если он летает, то к верху попой” – Конт аж чуть не подавился от собственных мыслей.

– Ну все, посмеялись и хватит! – сказал он сам себе и принялся разглядывать свою звезду на теле.

Тесс вернулась с дичью. Следом за ней, не успевая бежал Платон, неся в руках тяжелую корзину с фруктами и ягодами. Рыжий наблюдал за ними сверху, упираясь локтями на перила. Отсюда зеленые просторы макушек различных деревьев казались маленькими, а мир, сливаясь с горизонтом, показывая на сколько он велик. Сильно пекло солнце. Прятаться в зарослях тропических лесов сейчас было в самый раз: там прохладно, а также, темно и опасно. Глава деревни созвал их на совещание, обсудить улучшение жилищной территории. Все собрались на большом дереве, за круглым столом, пока солнце гордо восседало над лесом.

– Хотел предложить вам, обнести “Три дерева” высокой стеной, заключить круг для безопасности от хищников, что скажите?

– Было бы здорово! – воскликнула девушка.

– Я не против, – хоть вяло, но все же дал свое согласие Платон.

Он придвинулся ближе к Конту и тихо задал вопрос:

– Как у тебя заросло крыло? Хоть я здесь, с вами не так давно и не знаю всех ваших премудростей и хитростей в выживании, но все же мне известно: наши крылья не заживают, и тем более, отрасти повторно не могут. Все это как-то, знаешь, ну очень подозрительно. Так, и в чем же твой секрет? – черноволосый фей долго смотрел на главу с подозрением, но тот не проронил ни слова.

– С чего начнем? – вмешалась девушка, чтоб разрядить обстановку и погасить напряжение между двумя молодыми феечками.

– С похода в лес, – улыбнулся Конт, и сделав вид, что ничего от наглого собеседника не услышал, с бодростью хлопнул его по плечу и направился на осуществление задумки.

– Но мы только пришли… – возразил Платон, но его уже никто не слышал.

Работа над постройкой шла быстрым ходом, никто не расслаблялся, пока на небе не засияла луна, задняя стена была уже построена и возвышалась над землей с заостренными макушками столбов. Во время ужина рыжий все же решил поделиться своими наблюдениями и его личной жизнью до них. Не хватало еще драк из-за подозрений.

– Ладно, Платон, твоя взяла. Так и быть, я расскажу свою тайну. Заметь, свою и только! – махал фей пальцем в небо.

Тесс тоже принялась слушать, ей было интересно, чем папулька занимался, пока она не попала в этот мир.

– Оказался я тут также как и вы, из ниоткуда, но в отличие от мира, в те времена была здесь одна Тьма, она была повсюду и не расступалась. Здесь не было ничего. Первые мои мысли были о том, что я умер.

– Это что? Байки про ад? – покосился недоверчивый Платон.

– Слушай дальше, либо я больше не стану рассказывать.

– Хватит задавать вопросы, будет еще время для них, – стукнула его девушка по правому предплечью, чтоб любимый дядечка не лишал ее истории.

– Так вот, по моему желанию возник свет, солнце, небо и земля, я понял, что могу управлять всем, создавать все.

– Хочешь сказать, ты создал этот мир? Ну-ну. Королем себя возомнил что ли? Ага, так я тебе и поверил! Детские сказки на ночь!

Конт разозлившись, долго не думая, вскинул голову вверх, посмотрев на небо, и хоть оно было кристально чистым, ровно через минуту громыхнул гром и молния ударила в одно из деревьев. Огромная ветка свалилась на землю прямо перед недоверчивым слушателем и затушила собой костер. Стало темно. Ровно через минуту вновь заполыхало пламя, а упавшая ветка исчезла без следа не оставив никаких улик. Лицо юного дядечки Тесс совершенно не узнала: бледное, как поганка, а в глазах читался неописуемый ужас.

– Это что б-б-было? – язык онемел, неожиданное происходящее его не на шутку напугало.

– А ты не понял? Или мне повторить?

– Нет, нет, – запротестовал тот и вскочил на ноги, на случай, если понадобится бежать.

Девушка тоже была удивлена, но скорее всего не тому, что вытворял ее родитель, а тому, что он утаил от нее правду.

***

Ночью Платон много думал, он не представлял себе дальнейшей жизни рядом с Контом, страх глубоко забрался в душу. Обдумывал, как отобрать у главаря силу, чтоб тот не смог ему навредить. Надеяться на простые слова он был не намерен.

Первым делом, как только солнце показалось на горизонте, черноволосый фей направился прямиком в покои главы. Сонный Конт долго не мог понять, что от него требуют, пока на голову не обрушилось ведро холодной воды.

–Делись своей силой с нами: со мной и Тесс! – заявил ворвавшийся без стука и разрешения.

Феечка прибежала на яростный крик дядечки.

– Что происходит? – но ее вопрос остался без ответа.

– Как? Если она здесь! – засмеялся Конт и пальцем ткнул на свою звезду на груди.

– Как хочешь!

– Ну, если только вырезать! – насмешка с лица рыжего не сходила.

– Не поделишься, я сам возьму, и не часть, а всю!

– Ну, попробуй, возьми!

Платон, не думая вскочил на кровать и налетел на брата, тот успел отскочить, но вступил мимо края постели и упал, ударившись головой об край стула. На пол потекла кровь, а сверху с замахнувшимся ножом прыгнул черноволосый. Тесс от ужаса вскрикнула и прикрыв рот ладонями, покинула поле боя двух близких людей.

Глава VI

Я открыл глаза. Была глубокая ночь, в гостиной виллы никого не наблюдалось. Я чувствовал слабость в ногах и легкое головокружение, ужасно хотелось пить. Кошмары о моей смерти не покидали меня довольно давно, и мысли о них не давали покоя.

Присев на диване, руками схватившись за голову, сильно зажмурил глаза. Холодный осенний ветер пробивался сквозь чуть открытое окно и перелистывал страницу за страницей лежавшего на столе журнала. Казалось, шелест разносился по всему помещению и пугал меня невидимой опасностью.

Кое-как, дожив до утра, так обрадовался первым лучам солнца, свободно вздохнул и почувствовал себя живым. Именно живым, не таким, как в последнее время, а как раньше, до того, когда началась вся эта суматоха с наркотой и приемом доз. Может что-то, или кто-то подталкивал начать все с нуля? Подойдя к большому окну, я взглянул на чистое голубое небо и вспомнил, что люди еще верят в Него – в Бога.

На мгновение, впервые за несколько лет я задумался о собственном будущем и ужаснулся при воспоминании прошлого. Пора остановиться! Так дальше продолжаться не может! Иначе, мне светит маленькая, заросшая, никем не посещаемая могилка в ближайшие пару лет. После вчерашнего приступа очередной ломки, сейчас уже понятно, что с этим нужно что-то делать. Еще пару минут покрутившись у окна, как у зеркала, я бросил на плохо отражаемое лицо недобрый взгляд и направился на второй этаж, в комнату Катсуо.

Постель была заправлена, большое окно, как и все на первом этаже, наполняли комнату большим количеством холодного солнечного света. Идеальная чистота и порядок меня немного смущали, я не из тех, кто всегда следит за порядком.

Катсуо отсутствовал. Как ни странно, надоедливой соседки тоже в вилле не оказалось.

– Черт возьми! Куда все подевались? – ругаться была моя привычка, но когда рядом мой друг из Японии, я все же старался не употреблять мат, и все равно порой не могу сдержаться.

Почти всю ночь не спал, но почему-то не заметил, как они ушли. Набрав номер друга, я сел на диван и дождался, пока тот поднимет трубку.

– Что? – не дружелюбно ответил голос, который явно не рад меня слышать. – Я на работе, через пять минут совещание, поговорим позже, – отрезал он не начавшийся разговор и положил трубку.

Через тридцать секунд мой телефон зазвенел, выдавливая из себя какие-то стандартные мелодии сименса.

– Что-то хотел? – громко спросил Катсуо.

– Поговорить. Серьезно поговорить! – мне начало казаться, что когда я наконец-то решился на серьезный шаг, из ниоткуда стали появляться преграды.

– Говори.

– Эм-м, это не телефонный разговор, – замялся я.

– Ну, хорошо. Вернусь с работы, поговорим, – собеседник отключил выходящий вызов и в трубке опять раздались бесконечные гудки.

Откинувшись на спинку дивана, я провалился в миллионы мыслей и не заметил, как уснул.

Меня что-то во сне беспокоило и навязчиво крутилось рядом, не давая спать. Отмахнувшись рукой от этого “Чего-то”, как от мухи, отвернулся лицом в противоположную сторону и снова пытался уснуть. Через недолго это “Что-то” опять пристало ко мне, и я окончательно проснулся, открыв от раздражения глаза.

Рядом сидел работяга дружок, наклонившись ко мне близко-близко. Его губы вытянутые уточкой, будто тянулись меня поцеловать.

– Ты чего? – возможно, я слишком много думаю.

Растерявшись, Катсуо резко выдул на меня набравший в легкие воздух, а я, не ожидавший ничего подобного, шарахнулся от него как от смерти и вытаращил глаза.

– Да я ничего, – отодвинувшись немного от меня, он стал пристально вглядываться в мои глаза.

Чтоб отвлечь себя от сверления во мне множества дырок, я потянул руку к стакану молока, который стоял на журнальном столике, и стал большими глотками опустошать его.

– О чем хотел поговорить? Не о любви ли ко мне? – настолько серьезно прозвучал последний вопрос, что я захлебнулся молоком и сильно закашлял.

– Че, сдурел? – рисковать здоровьем во время нашего разговора больше не хотелось, и утоление жажды решил оставить на потом.

– Твоя интонация по телефону выглядела подозрительно, – вновь серьезно сказал он, будто на все сто процентов верил в точность своих слов.

– Чушь не неси! Может сам влюбился, вот и распинаешься о чувствах?

– В кого? В тебя? – спокойно ответил собеседник.

– Да, в меня! В кого еще, не в соседку же! Или стоп! Так ты что, того, в Настьку? – я успокоился, но Катсуо, не отвечал, а продолжал смотреть на меня. – В общем, я решил полечиться от зависимости к наркотикам.

Не знаю, что сказал не так, но он молча встал и ушел к себе. Что сегодня за день!? Настроился вернуться к нормальной жизни, а поддержать никто не хочет. Даже не выслушал. Во мне разгорелась обида, и все же я решил попытаться еще раз. Постучал и вошел в комнату. Хозяин виллы стоял у окна и печально вглядывался в простор голубой воды, мыслями он явно был не рядом. Подойдя ближе, заметил, что на подоконнике дымиться недокуренная сигарета.

– Когда ты стал курить? – увиденное сбило меня с толку, стало понятно, что в душе друга что-то крутиться и очень сильно.

– Пять минут назад, – так же спокойно продолжал он.

– Что-то на работе случилось, или у родителей?

– Нет, все в порядке. Что ты там про лечение говорил?

Катсуо сменил тему, его явно что-то мучило, но что именно? Докапываться до сути я не стал, знал, что из него и слова не вытянешь, даже пытками.

– Хочу вернуться к нормальной жизни.

– Ты это серьезно? Тебя кто-то по голове сильно ударил, пока меня не было?

– Катсуо, я сейчас не шучу! – совершенно не заметил, как повысил голос.

– Хм, ну что ж, я одобряю твой выбор. Рад, что ты задумался об этом. Я подыскивал варианты, и лучшим местом лечения от наркотической зависимости, на мой взгляд является клиника имени Барнаби. К сожалению она за городом, и добираться туда каждый день будет сложно, поэтому придется проходить лечение не на дневном отделении. В принципе, переживать по поводу этого не стоит, там очень хорошие удобства, будешь как дома.

– Я согласен.

– Даже не подумаешь?

– И так весь день думал, все решил уже, – подойдя к кровати, я присел на край, упершись руками об колени.

– Отлично, – друг заслонил собой часть света падающего из окна в комнату и извлек телефон из кармана.

Голоса в трубке я не услышал, но понял, что они обо всем договорились, когда Катсуо с улыбкой повернулся ко мне. Даже на душе отлегло. Вновь обычное выражение лица, и ни тени тайного беспокойства.

– Ой, – прижал я руку к груди и уставился в пол.

– Сердце заболело?

А? Нет, – запоздало уловил краем уха, через сильный стук сердца, голос собеседника. – Встал и ничего не объясняя ушел. Сбежал от нежелательных вопросов.

Оставшийся один, молодой человек пожал плечами и вновь погрузился в свои мысли.

***

Настя узнала о моем согласии на лечение только после двух дней проживания в клинике и сразу нарисовалась в палате с фруктами и не только.

– И о таких решениях я узнаю самая последняя! Как тебе не стыдно! – многословие соседки нервировало.

“И лучше бы не узнавала” – мысленно ответил на ее недовольство и взял из пакета яблоко.

– Вкусные!

– Правда, нравятся? – Анастасия сразу забыла о своих наставлениях и вечных советах.

Я мотнул головой в знак согласия и зарыл ноги в одеяло. В комнате было прохладно из-за открытого нараспашку окна. Хоть помещение и было уютным и хорошо обставленным, все равно стены клиники не давали чувствовать себя как дома. Порой, даже казалось, что я нахожусь в психушке. Это трехразовое питание, где есть, казалось, совершенно нечего, стояло поперек горла уже пару дней после его употребления. Запах лекарств, люди в белых халатах расхаживающие по коридорам взад-вперед, кабинет психолога – все перечисленное доводило меня до сумасшествия. Именно здесь я не чувствовал себя в безопасности, именно здесь в душу начинали каждую ночь проникать ужасные твари и копаться в моих и до того пугающих мыслях.

День конечно скрашивал мои ночи, особенно когда заглядывали друзья, хоть Настя и трещала без умолку, на душе было чуточку теплее. Так мне удавалось ненадолго отвлечься от кошмарных воспоминаний.

***

Главврач Григорий Иванович и медсестра Мария, проходя мимо палаты с новеньким пациентом, обсуждали график процедур по новой технике лечения. За дверью раздавался не громкий односторонний диалог, что работникам клиники показалось довольно странным. Приоткрыв дверь, двое были шокированы от увиденного и долго не думая, вызвали родственников больного.

– Он разговаривает сам с собой и прыгает по всей комнате уже около часа.

– И что Вы хотите сказать, что у него приступы от недостатка наркоты в организме?

– Я ничего не хочу сказать, – отошел врач от открытой двери, выйдя на середину коридора, протер носовым платком очки и надел. – Но мне кажется, это совершенно другие приступы, приступы сумасшествия.

– Платон! Брат! Только я король этого мира, мое превосходство перед вами это доказывает! Одни крылья, выросшие оттуда, откуда надо говорят о многом, – Антон забрался на стол встал на ноги, поднял руки на уровне плеч и спрыгнул. Рухнув на пол после трех секунд полета, вписался головой в батарею.

Катсуо поздно спохватившись, подбежал к другу уже после того, как тот попытался встать, но неудачно.

– Думаю, нам нужно поговорить с Вами о переводе Антона в клинику по другой части. Боюсь, лечение от зависимости ему уже ничем не поможет, – заявил Григорий Иванович. Свернув платок вчетверо, и спрятав его в левый боковой карман халата, направился вдоль коридора. – Мария, пойдемте, подготовим документы для выписки пациента.

Молодая девушка, стоявшая возле двери перед палатой, быстрым шагом направилась следом за врачом.

– Да что же это за напасть-то такая?! – Катсуо постоял немного на месте, затащил летчика на кровать и сунул руки в карманы брюк. – Посмотри за ним, я схожу за документами, – попросил он Настю. – И останови ему эту кровь в конце концов! – последнюю фразу Такаси бросил уже из коридора, удаляясь.

– Как-будто без его просьбы этого не сделала, – вздохнула девушка и прижала вату к ране.

***

Они перевели меня из одной клиники в другую, эти люди, которые ничего не понимали в медицине, но все же звались врачами. Меня по-прежнему мучала нехватка волшебного порошка, от которого появлялось желание жить, но и его отсутствие больше не заставляло думать о смерти. Появилось нечто, что во много раз ужаснее этого. Это то, чему невозможно дать название, или описание. Это то, что увидеть мог только я, но и желать увидеть это не стал бы даже врагу. Моя психика рушилась к чертям!

Меня пичкали какими-то лекарствами по три раза в сутки, наивные твари. Думали, я буду травиться чем попало и наслаждаться остатком здравого ума?!

– Ха! – я испугался собственного голоса, когда мой смех вырвался в тишину комнаты, окружавшей четырьмя пустыми стенами.

Сколько я провел дней в одиночестве? Пять? Десять? Может двадцать?! Сбившись со счету, больше не ждал, что еще когда-то в этом страшном замкнутом помещении появится человек, которого на самом деле любил, а не призирал. Да, я винил себя за то, что наговорил много лишнего и не достоин прощения, за это уже наказан Богом на всю жизнь.

– Богом? Кто сказал, что Бог наказал? – мой внутренний голос так и ловил меня на каждом слове и везде искал подвох. – Ты сам себя наказал!

Возможно, так оно и есть, ведь все что у меня было, я променял на дорогостоящее удовольствие, которое, по сути, кроме денег ничего не стоило. Только в этом замкнутом помещении я осознал, как одинок.

Мне составлял компанию такой же одинокий стул, стоявший в темном углу комнаты, ни разу не тронувший с места. Он смотрел на меня, и злобно ухмылялся, гордясь своим многолетним одиночеством.

Напополам каморку делила почти голая кровать, и лишь тюфяк смягчал пружины, прогибающие до самого пола. Подушка и простыня томились в ожидании своей очереди у двери. Я забыл, что моя постель не заправлена. Отсутствие штор позволяло видеть, как в воздухе без конца кружилась пыль.

В верхнем углу, над стулом, ближе к ночи, так же как и этот неприятель, таращила на меня свои глаза-пуговицы какая-то тварь. Она растекалась и увеличивалась, тянулась по потолку смертельно холодными руками ужаса, с легкостью заставляя сжаться от страха.

Я хотел бы знать, когда все это закончиться, но в ответ всегда стояла полная тишина. Мои одеревеневшие пальцы переставали иметь свойство двигаться, периодически замечая, как из-под кожи вырастали мелкие листья. Страх загонял меня в пустой угол напротив одинокого стула и пробивался сквозь тело толстенными корнями, обвивая холодный пол. И вновь передо мной снова появились две феи, их окружали джунгли – этот зеленый сказочный мир.

– Конт, без тебя этот мир рушится на куски, ты должен вернуться, иначе ничто уже не спасти! – прыгал на камне маленький человечек с крылышками на пояснице.

– Я? – я тыкнул себя пальцем в грудь.

Он мотнул в знак согласия и указал пальцем в черно-красную даль горевшего поля.

– Я Антон, а не Конт.

– Нет! – тот же фей помотал головой и указав на всех по очереди: – Я Платон, она Тесс, а ты Конт. Вспоминай, ты должен все вспомнить, ты должен нас спасти от разрушения твоего мира. Не может все так печально закончится!

– Каким образом я могу помочь? – уже не обращая внимания на прорастание стволов из рук, мой мозг пытался сосредоточиться на задаче, которую требовалось решить незамедлительно.

– Просто вернись! – Платон нервно махнул руками и подошел очень близко.

– Как? – пусть я и сошел сума, но еще что-то здравомыслящее оставалось в голове. Я понимал, что не могу попасть в мир фей, не только потому, что человек, но и…

Далее происходящее мне было узнать не суждено, только где-то далеко слышал, что что-то говорили врачи. Они нашли все мои залежи таблеток во рванине тюфяка, и как только догадались туда заглянуть. И еще, кажется, я слышал совсем рядом знакомый голос, который нервно повторял: “Что с ним?”, но никто так и не ответил, либо я уже не слышал ничего.

Глава VII

Платон сидел на Конте и водил ножом по груди, девушка вбежала в помещение с палкой в руках и замахнулась, но фей успел уклониться и свалился к полкам в левом углу. Одна из деревянных расписанных дощечек свалилась ему на голову и отскочив, ударила по вооруженной руке. Нож выпал.

– Ты с ума сошла? – подобрал он выпавший нож.

– Не дам убить папку, не дам! – Тесс была настроена серьезно, и если понадобится, ударит дядечку и даже не раз.

– Да не буду я его убивать и не собирался, – остыл черноволосый и отложил лезвие в сторону.

– Да как же! Звезду его вырезать хотел!

– Не стало у него этой звезды…

– Как не стало? – Бросив палку, феечка подбежала к родителю и упала перед ним на колени.

– Вот так, не стало! Как только я к ней прикоснулся, она засияла и растворилась. Может она перешла ко мне? – задал Платон вопрос, то ли Тесс, то ли самому себе и покрутил правую руку.

Странных ощущений в ней не замечалось. Если он дотронулся до звезды кончиком лезвия, может, сила переместилась в него? Хотя, тот никак не изменился и явно не собирался выдавать истину своему хозяину. Но Платон сделал без основательные выводы, раз звезда на груди Конта исчезла, значит, он теперь по праву новый носитель силы мира. Встав и запрятав нож за пазуху, фей гордо покинул спальню главы деревни.

Девушка поводила ладонью по голой груди лежавшего на полу человечка и ужаснулась.

– Он лишился своей силы…

Рука рыжего обхватила лежавшую на нем ладонь дочери.

– Привет!

– Живой?!

– А должно быть иначе? – он убрал женскую руку и встал с холодного пола.

Жадный брат услышав голос ворвался обратно в спальню, но никто на него не посмотрел.

– Обычно я такой, но сейчас кто-то чище меня. Платон, а ты уверен, что сейчас все так, как ты хотел? – пострадавший даже не повернулся к черноволосому фею и сунув руки в карманы брюк, сделал небольшую паузу в ожидании ответа.

– Ну да, звезды нет, значит с твоей силой покончено!

– Хм… Но и у тебя ее нет, не так ли?

– Уже есть! – нервно сорвалось с уст.

– Глупец!

Конт повернулся к стоящему в дверях. Потер правой ладонью грудь и сунул руку обратно в карман. Глубокий вздох помог выйти из неуверенности, а исчезнувшая звезда вновь засветилась ярко-желтым цветом. Гордо покидать собеседника теперь была очередь за рыжим хозяином домика.

Хмурившееся небо вновь обрадовало своей чистотой и жарким солнцем. Платон от разочарования упал на колени и сильно сжал кулаки, а Тесс быстрым шагом выскочила за отцом.

***

– Это что? – удивилась девушка, откусывая кусочек горячего мяса.

К костру подошел Конт, держа в руках баночки с красками.

– Краски.

– Я вижу, но зачем? – вытерла феечка жир с подбородка.

– Вы решили, что моя сила в звезде на груди, поэтому ее отсутствие ввело вас в заблуждение. Да, она является частичкой меня, но к силе эта пятиконечная желтая звездочка не имеет никакого отношения. Я долго наблюдал за ее поведением и вот что понял: яркое свечение – это хорошее самочувствие моего организма; слегка легкий контур говорит об отсутствии на данный момент моей силы, моих возможностей; а при потере сознания, или когда умру, она исчезнет. Ну, а сейчас нарисую вам такие же звездочки, в знак примирения, и чтоб кое-кто больше не додумался повторить свой поступок, – он сел на колени перед костром и подвинул краски ближе к себе. – Платон, даже если я умру, силу ты не заполучишь, а мир, в котором мы живем, просто развалится на части. Думаю, понятно, почему не стоит этого повторять?

– Да, – братец склонил голову, осознавая свою ошибку, но что сделано, то сделано, и остается только признать вину.

– А что будет с нами, если тебя вдруг не станет? – Тесс, как всегда задавала прямолинейные вопросы.

– Вы умрете, – совершенно спокойно ответил Конт и потянулся кисточкой к открытому плечику дочери.

– Ты так легко об этом говоришь, – всполошился Платон. – Будто тебе совершенно безразлично, что с нами случиться после твоей смерти.

– Если я умру, как думаешь, что больше всего будет меня волновать? – молчание в ответ заставило говорящего самому ответить на свой вопрос, тем самым показав, что он как всегда прав. – Думаю, ты уже догадался, когда я умру, меня ничего не будет волновать, совершенно ничего, даже то, как вы будете пытаться выжить, но все равно умрете. Каким бы ни был я эгоистом, это сказано не в меру моего плохого отношения к вам, а в меру реальности. Так что не печалься брат, наслаждайся жизнью, я еще жив.

Последние слова совсем не успокаивали, а даже наоборот, тревожили душу не на шутку. Отвлечься от ужасных мыслей не помогала даже нарисованная Контом звезда.

День был в самом разгаре и после плотного обеда, все отправились на охоту. Конт летел над листвой высоких деревьев, Тесс босиком шустро пробиралась сквозь заросли, размахивая хвостом в разные стороны, один Платон плелся позади всех и сильно отставал. Охотник из него был некудышный, зато умел приручать животных и птиц. Не долго думая, он забрался на маленькое дерево, где сидели дикие птице-ящерки и оседлал одну из них, чтоб быстрее нагнать членов своей семьи. Не ожидавшая дичка метнулась в небо сквозь густые ветви, вылетела на полуденное жаркое солнце и камнем полетела вниз.

– А-а-а!

Конт и Тесс услышали позади вопль заблудившегося, и словно стрела птице-ящерка пронеслась над самой землей мимо девушки, чуть не сбив ее с ног.

– Иехо! – довольный собой, гордо восседал Платон.

Своими маленькими руками он держался за перья на голове, а ногами упирался в большие зеленые крылья. Периодически дожидался племяшку и брата, садясь на ветку, после чего птице-ящерка отталкивалась большими лапами и вырывалась в долину над деревьями, теряясь в солнечных бликах.

В джунглях, чем ниже они спускались по склону и углублялись, тем темнее становилось вокруг. Несмотря на жару, здесь, среди лиан стояла туманная дымка, местами, сквозь листву пробивались мрачные лучи, не достающие до земли – это все, что протискивалось от дневного света.

Платон отпустил прирученную птице-ящерку и поплелся потихоньку следом за Контом, осматривая по сторонам подозрительные темные пятна в кустах, и осторожно переступая через ломаные веточки.

– Вы что, не могли без меня на охоту сходить? Одна Тесс чего стоит на охоте! Всех зверей найдет и перебьет, если захочет.

– Не ной брат, – хлопнул его по плечу подлетевший Конт. – Прогулка полезна для здоровья. К тому же, собирать грибы и ягоды некому, мы ж с дочкой будем ловить души в шкурах четвероногих тварей. Или наоборот, бродячее четвероногое мясо, – посмеялся рыжий и рванул вперед.

– Намек понят, – пригорюнился черноволосый фей и поплелся искать грибочки, которые, в отличии от других, он ел вместо мяса.

Гордый вегетарианец исчез из виду за большими кустиками папоротника, и через полминуты выбежал обратно с воплями о помощи. Двое переглянулись. Мимо них пронесся запыхавшийся Платон, а сзади его нагоняла белоснежка. Голодное животное слюнявило на ходу все подряд, что попадалось под высунутый язык, в том числе и жертву. Тонкие хрупкие крылья уже отвратительно пахли от вязкой прозрачной слизи, отвисая, прилипали к ногам бегущего фея. Круглые, как сачки уши на огромной голове смотрели вперед, ловя на ходу насекомых. Маленькие глаза еле прорезались сквозь густую шерсть на приплюснутой морде и блестели яростью голодной твари. Удлиненное тело на четырех коротких лапах завершал в два раза длиннее животного хвост, такой же белоснежный и пушистый, как и сама собака, кончик, которого поперек пересекала черная полоса с синим переливом шерстинок.

Двое стоявших не при деле, вновь переглянулись и пустились на помощь.

Конт пронеся над влажной почвой разгоняя в разные стороны стебли папоротника и свисающие тонкие ветви. Перехватив на пути брата, он кубарем повалился по небольшому склону в грязь. Тесс тем временим оседлала белоснежку и безжалостно впустила клинок в ход, воткнув лезвие в сонную артерию. Пробороздив землю, животное тяжело рухнуло истекая кровью, заливая свой белый мех приторно-алым цветом, смешивая ее с солеными слезами и песком. Девушка во время падения не удержала равновесие и вывалилась вперед, влепившись в отца и дядю.