Текст книги "Южная сторона"
Автор книги: Екатерина Ростовцева
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Мы ехали сначала по одной улице, потом свернули на другую. Через некоторое время выехали на ту единственную дорогу, которая вела из города. Я уставился на маму, ожидая разъяснений, но она молчала, упорно смотря только вперёд.
В голове прокручивались слова отца: «Почему именно ты остался жив?». Значит, кто-то умер. Возможно, вместо меня. Или папа просто убедил себя в этом. Спрашивать я сейчас точно не буду, да и не до этого. Нужно придумать, где нам остановиться, и что делать дальше.
Мы выехали из города. Я никогда прежде не покидал Си-Номавари, поэтому с интересом смотрел на мелькающие заснеженные деревья, которые ненадолго помогли мне отвлечься. Мысли об отце отступили на второй план. Я ведь только по картам смотрел, что находится за этим лесом. На пятьдесят километров южнее должен располагаться другой город, Нелортон. Он не сильно меньше нашего, и там есть парк аттракционов, самый большой и опасный в округе. Как-то я нашёл в кладовой старый атлас с картой нашей области. Там подробно расписано про каждый город. Только благодаря этому атласу я что-то знал об окрестностях. Из-за того, что мне никогда ничего не рассказывали, а знать я хотел всё на свете, я неплохо научился сам добывать информацию. Меня знали в нашей городской библиотеке, причём не в детской, а во взрослой. Детская пару лет назад перестала интересовать меня. Когда в библиотеке проводили ревизию и перебирали книги, то те, которые шли на переработку, нередко отдавали мне. Но одно дело прочитать о городе и совсем другое – побывать там самому. Поэтому я не выдержал и спросил:
–Мам, мы в Нелортон?
Она, не отводя глаз от дороги, ответила мне:
–Да, Хидэте. Там нам помогут… я надеюсь.
Как же мне надоело ничего не знать. Кто поможет? У мамы там живут родственники, о которых я не знаю? Я закрыл глаза в попытке успокоиться. В голове всплыл чёткий образ разбушевавшегося отца с его диким выражением лица. Я невольно дёрнулся, пытаясь прогнать воспоминания. Мне же нужно в школу! Видимо, сегодня – нет. Я не хотел туда идти из-за Маки и Диба, а вот с Таем увидеться я совсем не против. Сознание поплыло, стало неясным, и вскоре я отключился. Меня усыпил монотонный звук двигателя.
–Хидэте! Хидэ, просыпайся! Мы приехали, – где-то далеко зазвучал мамин голос.
Я открыл глаза. Машина стояла во дворе среди мусорных баков. Я посмотрел назад и увидел дорогу, по которой мы сюда въехали: грязная, узкая, занесена чёрным снегом. Со всех сторон её, как и этот двор, окружали стены домов, которые явно построены не меньше двадцати лет назад. Те, что из дерева, почернели. Я боялся, как бы они не рухнули прямо сейчас. А бетонные – заросли какой-то плесенью. Я вышел из машины, и запах гнили вперемешку с тухлятиной чуть не отправил меня в ещё один сон. Мама подошла ко мне, крепко взяла за руку, и мы пошли к железной двери, расположенной в одной из бетонных стен. Над дверью висела железная табличка с выгравированной надписью: «Эбис». Мама постучала сначала один раз, сделала паузу, потом ещё три, пауза, снова – один. Кто-то по ту сторону подошёл к двери, повернул замок, отодвинул щеколду, судя по издаваемым звукам, и, наконец-то, дверь открылась.
Я тут же захотел убежать. Я бы лучше с отцом сейчас дома находился, чем стоял вот здесь, посреди свалки, с мамой. Она в расстёгнутой куртке, в длинной серой кофте и домашних растянутых штанах, а на ногах вместо обуви шерстяные носки. И вишенкой на торте разместилась температура. Точно в больницу попадёт, если нас тут сейчас, конечно, не зарежут.
Перед нами предстал мужик лет сорока. Под два метра ростом, с густой неухоженной бородой, в чёрной бандане, такого же цвета кожаном жилете с кучей карманов на голове тело. Штаны все увешаны цепями, само собой, тоже чёрные. Все руки «от» и «до» забиты татуировками, тело, сколько его было видно, также покрывали наколки. Второй раз за утро я захотел убежать со всех ног, потому что подумал, сейчас нас убьют. Мужик стоял несколько секунд, смотря то на маму, то на меня поочерёдно. Мама же глядела прямо на него. Наконец, она заговорила:
–Прости, что как снег на голову. Рада тебя видеть, Ягер.
Он улыбнулся ей в ответ, сделав такое мягкое выражение лица, с каким я даже представить себе его не мог. Не суди по внешности, чтоб тебя. Он заметил, в каком мы виде, и тут же сказал проходить внутрь. И только сейчас я понял, что и мама, и я, идём по полу босиком. Куртки я взял, а вот на остальное времени не было. Мы вошли в узкий коридор, который освещали редкие красные лампы. Пропустили несколько дверей, а потом вошли в одну. За ней ещё один коридор, который мы прошли до конца, до другой двери. Открыв её ключом, он вошёл внутрь, а мы за ним. Пока мы шли сюда, я не увидел ни одного человека. Интересно, что это за место?
Мы оказались в большой комнате. Тут стоял большой письменный стол, на котором красовался граммофон. Посередине несколько диванов и стеллажи, забитые виниловыми пластинками. Чёрные обои нагнетали атмосферу, а чёрные лампы по углам предавали особый стиль. На одной из стен на вкрученных деревянных крюках висели скрипки. Я как будто попал в восемнадцатый век, только свечей не хватает. Но тогда мне было не по себе. Успокаивало лишь то доброе выражение лица этого человека, которое он показал нам на улице.
Мама села на диван, я рядом с ней. Мужчина пристально посмотрел на нас.
–Что-то случилось, как я вижу. Оставайтесь пока тут.
Он вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ. Вся моя храбрость испарилась, и я уже был готов начать плакать, но мама меня обняла, как только мы остались одни.
–Не бойся, Хидэте. Тут жутковато на первый взгляд, но здесь мы в полной безопасности, поверь.
Её голос не дрожал, а наоборот, стал ровным и спокойным. Я знал, что мама не станет делать что-то сумасшедшее, но не мог просто взять и поверить ей, находясь в подобном месте. Ещё несколько минут мы сидели, обнявшись. Потом дверь открылась, звук приближающихся шагов настигал нас. Диван, на котором мы сидели, стоял спиной ко входу, поэтому мы ничего не видели. Шаги становились всё ближе и ближе. И вот уже прямо за нашими спинами кто-то стоял. Я зажмурился, и в следующую секунду почувствовал небольшую тяжесть и тепло на плечах. Когда открыл глаза, увидел, что мужчина принёс плед, которым только что укрыл нас с мамой, и три кружки чая. Он взял маленький журнальный столик, который прятался за стеллажом с пластинками, и поставил его между двумя диванами, расположенными друг напротив друга. На одном из них сидели мы, а на второй сел он. Мама укрыла меня и сама укуталась в плед. Потом она взглянула на мужчину, который выжидающе смотрел на неё.
–Даже не знаю, с чего начать… – растерянно сказала она.
–Начни сначала, и по порядку, – понимающе ответил он.
–Хорошо, постараюсь, – она глубоко вдохнула, – это Хидэте, мой сын, ему десять. Яо никогда его не любил, но сегодня это перешло все границы.
Мама не представила отца, а просто назвала его по имени, значит, папу этот человек знает.
–А я тебе говорил, выбирай меня, – абсолютно серьёзно сказал мужчина.
–Я не должна сожалеть о самом важном выборе в моей жизни, Ягер, – не менее серьёзно ответила мама.
Картина начинала потихоньку вырисовываться. По крайней мере, я понял, почему до этого дня понятия не имел о существовании этого человека. Значит, фигура из прошлого. Да ещё и отношения между ними сохранились хорошие. Значит, отнюдь не плохой человек. Посмотрим, что же дальше.
–Должна – не должна, бред это всё. Важно то, чего ты хочешь, – возразил мужчина.
Он мне начинал нравится всё больше. Конечно, на контрасте с отцом любой бы казался замечательным.
–Я хочу спокойствия, искренности и открытости.
–Но ничего из этого у тебя нет.
–Да… – мама сказала это, как ребёнок, которого отчитывают за серьёзную ошибку.
–Шораки, ты же умная. Так почему осознанно совершаешь глупости, о которых сама же потом жалеешь?
–Я не жалею.
Тут она повернула голову в мою сторону, переместила руку с моего плеча мне на голову, потом снова посмотрела на Ягера. Он понимающе кивнул.
–Что он тебе ещё даст? Вымотанные нервы, сорванную психику? А парню твоему? – взглядом он указал на меня, – Он же совсем мелкий ещё. Десять тебе, да, малец?
–Да, сегодня исполнилось, – ответил я.
–Любишь своего папу? – спросил он.
–Ягер, не надо… – возразила мама.
–Он говорит, что я – мямля красноглазая, а ещё, что я должен был умереть, – я рад ответить на такой вопрос.
Сам не понимаю, почему, но мне захотелось рассказать ему всё, о чём умалчивала мама.
–Хидэте, не воспринимай папины слова всерьёз, он просто разозлился, вот и наговорил глупостей – обеспокоенно сказала мама.
–Похоже, твой сын не против поговорить, в отличие от тебя. Но разве ты не за этим здесь? Я тебя знаю, будь всё в порядке, ты бы ни за что не приехала ко мне, в эту дыру, – он сделал небольшую паузу, но мама ничего не ответила, тогда он обратился ко мне – Хидэте… да?
Я кивнул.
–Знаешь, мы с твоими родителями все втроём были одноклассниками, – начал Ягер.
Мама отвернулась от меня так, что я не мог видеть её лицо. Не получив от неё никакой реакции, Ягер продолжил.
–Мне твоя мама очень нравилась ещё с начальной школы. В восьмом классе мы с ней начали встречаться, а в одиннадцатом – твой папа увёл её у меня, представляешь? Мы не виделись больше двенадцати лет, и тут я открываю дверь, а на пороге стоите вы. Как думаешь, я сильно удивился?
Эти слова были адресованы не мне, а маме, но я ответил.
–Сказать, что вы удивились – ничего не сказать, полагаю. Вы были в шоке, и, наверное, сейчас сильно злитесь на маму. Я бы злился.
Ягер встал, обошёл столик и сел рядом со мной. Он положил руку мне на плечо, посмотрел на маму, которая отвернувшись сидела с другой стороны, и сказал:
–Заешь, чем прекрасна любовь? С её помощью ты можешь простить человеку всё. Я не злюсь на твою маму, и никогда не злился. Я видел, как твой папа ухаживает за ней, как они счастливы друг с другом, и не имел права вмешиваться, ведь это был выбор твоей мамы. Мы не можем указывать другим людям, кого им любить. Мы не властны над собственной любовью, что уж говорить о ком-то другом.
–А вы можете нам помочь? Мне и маме страшно возвращаться домой, ведь там злой папа. Можно нам тут сегодня переночевать?
Ярег рассмеялся.
–Шораки, ты с самого начала так и задумывала, самую сложную часть предоставить твоему сыну? – спросил он.
Мама вытерла глаза и ответила ему надрывистым голосом.
–Нет, это…
–Нет, она ничего мне не говорила, – перебил я её, – но я же вижу, что происходит, я не слепой. Иначе зачем ещё мы бы поехали в соседний город? Я был бы рад, если бы мама набралась смелости поговорила с папой, но она не может. Она, наверное, сильно любит его.
–Или просто привыкла и не хочет менять устоявшийся уклад жизни, – добавил Ягер.
–Хидэте, я тебя не для того взяла с собой, чтобы вы на пару с Ягером меня отчитывали, – обиженно и с нотками отчаяния в голосе сказала мама.
–Оставайтесь, разве я могу вас сейчас выгнать? Да и никакого желания нет. Шораки, полагаю, спрашивать, почему ты в таком виде, смысла не имеет. Да и я не хочу об этом знать. Сейчас попрошу что-нибудь у девочек, подождите немного. Хидэте, а у тебя сегодня день рождения, да?
–Ага, – ответил я.
Я сказал это между делом, а он запомнил.
–Тогда давайте сходим куда-нибудь. Шораки, ты неважно выглядишь. Болеешь, да? Заодно поищу таблетки, приведём тебя в форму.
Он вышел из комнаты, но на этот раз не стал запирать её. Мама повернулась ко мне.
–Хидэте, спасибо, что попросил вместо меня и не спасибо за то, что рассказываешь всё, о чём он тебя просит, – сердито сказала она.
–Он мне нравится, мам. Сначала я до жути испугался, но потом вспомнил, что сам выгляжу далеко не нормально. После этого он мне сразу понравился. Он сейчас разговаривал со мной больше, чем папа за всю жизнь. Я всё понимаю, ты не можешь ничего сделать, и от этого становится очень грустно.
–Хидэте, всё не так просто, – с грустью сказала она.
Я ничего не ответил. Остальное время мы сидели в молчании. Я не хотел возвращаться домой, хотел остаться тут подольше. В тот момент я ненавидел папу, хотя раньше желал заслужить его любовь. Сейчас от этого желания не осталось ничего.
Ягер вошёл в комнату с большой коробкой одежды и упаковкой таблеток.
–Шораки, иди сюда, – стоя у входа сказал он.
Мама встала с дивана и подошла к нему. Я повернулся так, чтобы их видеть. Мама зашла в соседнюю дверь относительно нашей, чтобы переодеться, а Ягер сел рядом со мной.
–А что это за место? – спросил я.
Мне было любопытно.
–Это ночной клуб Эбис. Я открыл его бог знает, сколько лет назад. Это единственное достойное место в нашем городе по словам здешних завсегдатаев, – он усмехнулся, – как видишь, сам клуб занимает не всё пространство. Тут есть несколько комнат, ванная, кухня, небольшой спортивный зал. В общем, я тут и живу, и работаю. Неплохо, да? Вроде и дома, а вроде, и на работе. За персоналом слежу, чтобы не отлынивали, ремонтирую время от времени, устраиваю вечера классической музыки, – он показал рукой на стеллаж с пластинками, – странно, конечно, делать это в клубе, но людям нравится здешняя атмосфера.
Я был впечатлён. Но кое-что ему так и не удалось заполучить.
–А когда вы последний раз общались с моей мамой?
–Вот это вопрос… – он немного подумал, а потом продолжил, – я поздравлял её с днём рождения. Писать каждый год было бы слишком, поэтому я делал это только на юбилеи. Последний раз это было на её тридцатилетие, получается, в девяносто девятом, три года назад. Отсюда и адрес мой она знает. Но, конечно, рискованно вам было ехать, я бы мог уже и в другом месте жить. На моё поздравление она всегда отвечала простым «спасибо», поэтому я решил, что закончу на этом. Но, как оказалось, не судьба.
–Вы не рады, что увидели её? – удивлённо спросил я.
–Не знаю, Хидэте. Чем старше мы становимся, тем всё сложнее. Мир больше не делится на белое и чёрное, добро и зло, справедливость и несправедливость. Я рад повидаться с одноклассницей спустя столько времени, ведь на встречи выпускников я не ходил. Но в то же время, лучше бы мы не виделись. Ох, как же тебе это объяснить по-простому то…
–Вы рады, но вам больно?
–В точку. А тебе точно десять? Но, раз ты всё понимаешь, с тобой можно нормально поговорить. Выслушаешь?
–Да, конечно, – решительно сказал я.
–Яо, твой отец, я помню его добрым и весёлым, но в какой-то момент, по рассказам наших общих знакомых, – я понял, что он имеет ввиду родителей Джесса и Реи, – он как будто сломался. Что-то внутри него переклинило, и он стал злым и холодным.
–Когда? Когда с ним это произошло? Десять лет назад?
–Да… – ответил он, не скрывая удивления от моей осведомлённости, – а ты что-то знаешь?
–Кто-то умер. Видимо, вместо меня. Мне тоже ничего не рассказывают, я узнал хоть что-то по чистой случайности. Тогда вместо меня умер другой человек. А я остался жить, да ещё и с такой внешностью.
–Да, выглядишь ты необычно, но, чем преподносить это, как повод для издёвок, сделай это своей особенностью. Пойми, ты уникален, а не некрасив. Ты отличаешься, но почему ты убедил себя, что это плохо? Когда вырастишь, от девчонок отбоя не будет, уж поверь мне. Они любят кого-то необычного, кого видно издалека.
–Я даже и не думал об этом в таком ключе, спасибо…
Я был обескуражен. И, когда вспомнил, что скоро мы уедем домой, меня охватила грусть.
Через некоторое время мама вернулась к нам. Она осталась в своей серой кофте, но зато была обута в массивные чёрные кроссовки. И надела джинсы вместо домашних штанов, тоже чёрные. Интересно, здесь есть одежда не чёрного цвета? Ягер одобрительно кивнул, когда увидел её.
–Хорошо, тебе идёт, – прокомментировал он.
–Идёт быть готом? – с нотками издёвки в голосе спросила мама.
–Если ты приехала в этот город, то лучше ему соответствовать, – ответил он, а потом обратился к нам обоим, – название «Нелортон» сложно выговаривать, а если у человека есть проблемы с речью, то вообще без шансов. Полвека назад город переименовали, дав такое убийственное название. Люди были недовольны, даже митинги устраивали пару раз, но безрезультатно. Поэтому решили, что у города будет второе, «народное» название. С годами оно всё чаще стало использоваться, а лет пять назад даже городские газеты начали, одна за другой, вместо «Нелортон» писать «Курой», что означает чёрный. Почему чёрный? Потому что город окружён горами. Раньше они были покрыты лесом, но потом тут нашли медь. Начались работы по её добыче, а весь шлам сваливали недалеко от заводов, и вскоре его стало так много, что проект по его вывозу свернули из-за нехватки денег. Отходов становилось всё больше, собственно, те чёрные горы, которые сейчас практически окольцовывают этот город, это терриконы.
–Терриконы? – переспросил я.
–А, точно, вы же не местные. Терриконы – это искусственные насыпи, отвалы из пустых пород, которые остаются после добычи из них всего ценного. Но горы, которые стоят за искусственными, выглядят красиво. Жаль, за чёрными их не видно. До них не успели добраться, и теперь вряд ли когда-нибудь это сделают. Тут всё свернули ещё до моего рождения и переезда сюда. Ах да, к чему это всё было, город окружает чёрная гряда, здания здесь по большей части этого же цвета. Вот и люди не отстают. Многие уезжают от сюда, не выдерживая такой депрессивности. Но по этой же причине не меньше приезжает и остаётся. Так что сложилось так, что наш город населяют люди, которые комфортно себя чувствуют в окружении чёрного. Поэтому, если ты будешь разгуливать в яркой одежде, тебя примут за туриста, – он показал рукой на маму, – а так сразу видно, своя.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
