Текст книги "Блэк энд уайт"
Автор книги: Екатерина Паньо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Не отвлекайся, – сказал A.C. – Давай о прошлом. При чем тут женщины? Да и то не все? Почему этого не бывает со старыми домами или картинами?
– С картинами? Может, и с картинами тоже. И с женщинами, конечно… Находчивый, ты боишься крыс? – спросил вдруг Антимонах.
– Ну, наверное, нет. Когда-то боялся…
– А женщин боишься? A.C. неуверенно улыбнулся.
– Тоже когда-то боялся. И теперь некоторых боюсь. Но совсем не так, как крыс. Антимонах поник. Он сел за стол Находчивого, подпер щеки кулаками и закрыл глаза.
A.C. походил туда-сюда по комнате и остановился у него за спиной.
– А чья картина? – спросил он. – Кто автор?
– Вот это тоже странно: нет автора. Там так и было написано: автор, мол, неизвестен.
– Ну вот, неизвестен – это еще не значит, что его нет. А в каком музее?
– Западного искусства. Но его там уже нет. Я проверил – он теперь в банке живет.
– Висит?
– Зачем висит? Живет. Я его видел. Даже разговаривал. Когда я заговорил банкомат, он вышел из-за него, подмигнул и пошел по коридору. Я, конечно, за ним. В банке думают, что он Администратор. Представляешь, они даже не знают, кто он на самом деле…
– О чем же вы говорили?
– Бред это все, – сказал вдруг Антимонах брюзгливо. – Прошлое, женщины. И то и другое неизбежно, в отличие, между прочим, от будущего. И то и другое исчезает неведомо куда. Бред собачий. Есть все основания утверждать, что ни то, ни другое не существует.
Антимонах ушел.
Но журналиста А.С.Находчивого не так-то легко было сбить с намеченного пути. Он кинулся к компьютеру и принялся писать.
* * *
Антимонах сидел в подземном кафе и страдал от депрессии и музыки, льющейся из динамика. Он мусолил чашку с остывшим кофе и рвал на мелкие кусочки газету, которую так и не раскрыл. Антимонах сбежал сюда от разрывавшегося телефона. Трубку он не брал уже два дня – ему было безразлично, звонил ли Находчивый, очередной клиент, Ди-джей Майор или сам хозяин квартиры. Антимонах грустил, и подземное кафе было лучшим местом для грусти.
– Вы позволите? – спросил над его головой вкрадчивый голос. Краем глаза Антимонах увидел сутулого человека с чашкой в руках.
– Не позволю, – ответил Антимонах и подумал: «Ну что за свинство: полно свободных столиков».
– Придется сесть без разрешения, – сказал навязчивый.
Антимонах болезненно обрадовался. Он подумал, что как только субъект сядет, он, Антимонах, выльет ему на голову свой остывший кофе и отвесит свернутой газетой пару оплеух.
– Заставили же вы меня побегать, господин Антимонах, – сказал навязчивый, усаживаясь.
Антимонах удивленно посмотрел на него. Навязчивый субъект оказался Администратором.
– А чем обязан? – стараясь сохранить невозмутимый вид, спросил Антимонах.
– Я, вообще-то, по объявлению, – ответил Администратор и достал из-за пазухи сложенную раз двадцать газету. Точно такую же Антимонах несколько минут назад порвал в клочья.
Антимонах развернул газету и, несмотря на то, что номер был субботним, тут же наткнулся на рубрику «Блэк энд Уайт». В ней были помещены: большое объявление, традиционные отзывы благодарных клиентов и, наконец, иллюстрация плохо различимая в черно-белом газетном формате репродукция «Крысолова» работы неизвестного голландского художника XVII века. Антимонах прочел объявление и у него засосало под ложечкой:
«По многочисленным просьбам жителей города К ваш любимый компьютерный целитель АНТИМОНАХ! Он не только убережет вашу технику от глюков, зависаний и вирусов. Счастливые владельцы исцеленных машин гарантированы от бреда, невроза, сексуальных проблем, бессонницы и семейных дрязг! Антимонах гарантирует вам и вашему компьютеру расширение сознания, соразмерное расширению нашей галактики, непосредственную связь со спутниками, метеостанциями и прочим космосом. Жизнь без глюков и зависаний – вот что дают сеансы Антимонаха вашей технике и вам самим».
«Антимонах зарядил мой сайт и список рассылки установкой, на повышение продаж, а бухгалтерскую систему – на понижение налогов…»
«Какого черта? – подумал Антимонах. – Каких продаж? Что это Находчивый опять…» Но тут его взгляд перескочил на следующий абзац:
«Особенно меня мучил налог на жену, а ота этого не понимала и делала с собой все, чтобы налог увеличился. Помог Антимонах. После его семинара я научился так хорошо скрывать от налога жену, что и сам перестал ее видеть. Теперь я свободен от налога и уверен в себе. Низко кланяюсь Антнмонаху».
– А это еще зачем? – сказал Антимонах. – Налог же негласный. Попадет ему… Администратор сидел напротив, с удовольствием пил кофе и доброжелательно разглядывал Антимонаха. Тот, наконец, сложил газету и тяжело вздохнул.
– Я возьму вам еще кофе, – сочувственно произнес Администратор и направился к стойке.
– Чем вы теперь занимаетесь? – спросил Антимонах, когда он вернулся.
– Чем и всегда, – ответил тот. – Развожу крыс.
– Я так и думал, – сказал Антимонах и занялся кофе.
– А зачем вам эти штучки с женщинами? – спросил он некоторое время спустя. Администратор зажмурился – то ли кофе очень понравился, то ли Антимонах насмешил.
– Штучки с женщинами? – переспросил он. – Каше штучки?
– Не валяйте дурака, Крысолов. Я как вас увидел – сразу понял, кто ворует женщин.
Администратор засмеялся,
– Ну, еще чего, – сказал он сквозь смех – Я никого не ворую. Я просто развожу крыс. А женщины… – он снова стал благодушно-серьезным. – Где есть женщина, там крысам раздолья не будет. Впрочем, там крысы и не особо нужны – женщины сами все сделают. Но, к счастью для крысолова, женщины улетают, когда приходит срок. Вы, разумеется, знаете, что в городе К. все женщины рано или поздно начинают летать? Не знаете? Представьте себе. Важно только отличить, какая из них настоящая, а какая нет. Это-то вы хотя бы в состоянии сделать? Видите вон ту пару – второй столик от стойки? Она в красно-синем шарфе, а он самодовольный бульдог. Вот эта настоящая. А вон та, за соседним столиком, ку-ну, не поворачивайтесь так резко – это неприлично. Так вот, она не улетит никогда.
– Почему?
– Чтобы улететь, господин целитель, надо быть… – Администратор сделал неопределенный жест. А об особе за соседним столиком этого не скажешь. Вот сейчас, например, она отхлебнет кофе и слегка скривится… Вот, видите? Стадо быть, искусственная.
Его чашка уже опустела, и он гонял по стенкам гущу.
– А на кофейной гуще вы гадать не умеете? – спросил он вдруг. Антимонах пожал плечами. Гадать он еще не пробовал.
– Напрасно. Неплохое умение дли знахаря. Почему-то эти неучи-предсказатели считают, что на кофейной гуще можно нагадать будущее. Полная ерунда. На кофейной гуще видно прошлое и только прошлое – во всей его красе. И это просто счастье, что шарлатаны вроде вас до него еще не добрались. Так вот, когда исчезнут остатки этого непредсказуемого – то есть настоящего – прошлого, в городе К. останутся в основном ваши любимые двоичные системы. А крысы у меня, как на подбор. Так что вы обеспечены работой на всю оставшуюся жизнь. Понимаете?
– Вы думаете, я в восторге от двоичных систем? – удивился Антимонах.
– Думаю, да, – ответил Администратор.
– А при чем тут прошлое? Прошлое мешает разведению крыс?
– Юноша, – Крысолов похлопал Антимонаха по руке, – послушайте специалиста: прошлое – это самая прочная крысоловка. Хотите, я возьму вам еще кофе?
Антимонах покачал головой.
– Вы что, правда, не понимаете? Тогда я вас переоценил… Ну, ладно, допустим, вы не в восторге от двоичных систем, Антимонах. Но пока ничего больше не умеете. А потому послушайте, так сказать, пропедевтику: женщины начинают летать тогда, когда их перестают видеть, слышать, в общем, ощущать их присутствие.
Антимонах хмыкнул.
– Неубедительно, Крысолов. Как вам не стыдно – что это за неумытый солипсизм? Ну, конечно, любая вещь исчезает, когда перестают ощущать ее присутствие – в определенном смысле, так сказать. Кроме того, как можно перестать видеть собственную жену, которая торчит перед твоим носом?
– Ха! Антимонах, вы делаете успехи. «Любая вещь» – это вы правильно заметили. Вы видите дерево, когда смотрите на рукоятку молотка? Ага. Добавьте к этому все эти прекрасные штучки – духи, пудру, глянцевые журналы, телесериалы. Конечно, она не исчезает в одночасье она медленно размывается» ее границы размыкаются постепенно. И однажды она – пурх! – и нет ее. Большинство налогоплательщиков, между прочим, только по уровню налоговой ставки узнают об исчезновении жены. А некоторые – и вовсе не замечают.
– Но это же случается не только с женами!
– О, конечно! Это случается с боевыми подругами, начальницами-стервами, покупательницами стирального порошка…
– Почему же улетают не все? Администратор засмеялся.
– Антимонах, вы просто тупица. Да потому, что некоторые и правда оказываются женами, начальницами или покупательницами стирального порошка! Вот и все. Тогда, кстати, и налоговая ставка здорово снижается. Надеюсь, хоть это вам понятно?
– Я другого понять не могу, – сказал Антимонах. – Почему налог негласный? Крысолов отмахнулся.
– Ну, не понимаете, тогда считайте, что это прихоть художника. Антимонах хмыкнул: на художника крысолов был похож меньше всего. Он вынул из кармана фотографию и протянул собеседнику.
– Как мне ее найти?
Крысолов мельком глянул на фото и пожал плечами.
– Если честно, они мне все на одно лицо, – сказал он, встал и сладко потянулся.
– Черт, люблю я эти подземные заведения, – произнес он томно. – Здесь так уютно. Вы не находите?
Антимонах качнул головой.
– Послушайте, Администратор, но если женщины летают, почему никто этого не видит? Или они скрываются?
– Ах, друг мой, разве в этом городе можно что-то скрыть? – Администратор отмахнулся. – Они летают, разумеется, и это не секрет. Просто летают негласно. Понимаете? Вот их никто и не замечает.
* * *
Антимонах еще долго сидел за столиком. Он сидел, пока не начало тошнить. Пока различие между общественным туалетом и подземным кафе не стерлось окончательно. Пока не почувствовал себя окруженным мертвецами и крысами. Тогда он вскочил и побежал. К выходу из подземки пришлось проталкиваться – по вечерам тут собирались толпы любителей общения, пива из литровых банок, джни-тоника из горла и кофе из пластиковых стаканчиков, любителей пококетничать и помыть кости, подвыть динамикам, потереться об интимные части тела. Все эти занятия на поверхности земли казались Антимонаху вполне достойными, но в подземелье его тошнило от одной мысли о пиве или чьем-то разгоряченном теле. А на поверхности города К. уже давно никто этим не занимался.
Перескакивая через ступеньки, Антимонах выбежал наверх – на улицу. Тут он остановился, отдышался, сунул руки поглубже в карманы и не спеша двинулся в редакцию к Находчивому. Загорались первые мелкие Звезды. Антимонах запрокинул голову. В небе плыли женщины. Они пролетали над крышами и шпилями города К. – по одной, по две, стайками, – присаживались на карнизы передохнуть. Иногда он различал их радостные беззаботные голоса, но о чем они говорили, понять не Мог. АнтимоНах остановился, привалился спиной к фонарному столбу и принялся рассматривать черные силуэты на фоне густеющей синевы. С карниза Центрального банка сорвалась и полетела куда-то к Реке Целая стайка женщин. Антимонах подумал, что эти нагие беззащитные фигурки напоминают осенних птиц, собравшихся в теплые края и уже не замечающих города К., забывших о нем, о его то жарких, то холодных торопливых улицах, редакциях, банкоматах, телефонных будках, подземельях и норах, в которых полным-полно крыс.
