Текст книги "Украденные воспоминания"

Автор книги: Екатерина Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Тогда позови кого-нибудь, я сама не могу…

Она вышла на огромный квадратный балкон, села в плетеное кресло и закуталась в плед. Точно так же, как полгода назад сидела на палубе чужой яхты, глядя на ночное море. Тогда все только начиналось, а теперь перед ней океан, она на балконе огромного дома, который вроде бы принадлежит и ей тоже. Под окнами собственный пляж и светится бассейн, от которого разбегаются мощенные брусчаткой дорожки, свет шаров фонарей пробивается сквозь кроны пальм, стоящих рядами… Теплая влажная ночь, ночь нежная и чужая…

Наташа обернулась и посмотрела через проем двери на полутемный холл, в котором только что сидела с бывшей Зиной Пахомовой. Теперь там было темно, лишь над барной стойкой светились бледные синие лампочки. Послышалось шлепанье босых ног – в голубом сиянии промелькнула голая миссис Биркин, которая пыталась тихо и незаметно проскочить в спальню Джона. Прошмыгнув мимо балкона и решив, что ей это удалось, Джейн хихикнула.

«Дурочка», – подумала Наташа.

Через минуту в холл выскочил перепуганный мистер Хадсон в пижаме. Думая, что жена находится в своей спальне и ничего не ведает, он спешил к ней.

– Джон! – позвала его с балкона Наташа.

Муж не подошел, а подбежал.

– Ты только не подумай ничего плохого, но, кажется, Джейн перепутала двери. И забралась в мою постель. Я не знаю, что делать.

Наташа поднялась:

– Если не знаешь, то я помогу тебе ее вынести.

Они тащили миссис Биркин вдвоем – Наташа держала вдребезги пьяную гостью за руки, а Джон за ноги. Задом Джейн скользила по полу и притворялась спящей. А может, и не притворялась. Простыня, которой супруги Хадсон прикрыли ее наготу, свалилась по дороге и осталась возле барной стойки. Когда добрались до двери гостевой, бывшая Зина Пахомова вдруг крикнула:

– Але, такси! Корнелия-стрит, восемнадцать. Бар «Пирл ойстер», плиз!

Глава 8

Поминали Свету тихо. С кладбища домой к Томиным пришли только Павел, брат мужа Николая, и их мать. Еще за стол пригласили соседей по площадке, потому что это были самые близкие за последние годы люди. Из коллег Светы по фонду хоронить ее никто не пришел: все боялись. Коля, правда, пытался убедить кого-то по телефону: «Ну, да, ты под подпиской. Но не под надзором же!» Однако люди находили какие-то предлоги, извинялись и отказывались, а он не настаивал.

Сидели тихо, разговаривали тихо. Выпивали, вспоминали Свету. Коля рассказал, как Света однажды чуть не погибла, вернее, чуть не погибли они оба, когда в Карелии во время гонки их машина вылетела с трассы и, трижды перевернувшись через крышу, ударилась левым задним крылом о какой-то валун. Сначала выбрался из салона Николай. Увидел, что Света замерла в какой-то странной позе, и подумал, что потерял жену. Но она повернула голову и крикнула, что у нее зажало ногу.

– Не надо было ей за руль садиться, – вздохнула Колина мама. – Зачем вообще женщинам права дают?

Слушать это было невыносимо.

– Пойдем перекурим на лестнице, – позвал Николай брата.

Они спустились на площадку между этажами. Коля достал пачку и протянул Пашке.

– Ты кури, если хочешь, а я больше не могу.

– Зачем позвал тогда?

– Поговорить. Дело в том, что за пару дней до смерти Светка видела два раза во дворе одного и того же мужика – того, который у них в фонде был начальником службы безопасности. Все знали, что он англичанин и по-русски ни бум-бум. В первый раз, когда Светка его заметила, мужик был на серой «девятке». Жена подошла к нему и заговорила, тот ответил по-русски, сказал, что она обозналась. В принципе, ошибиться любой может, но Светка уверяла, что это был точно работник фонда, голос был его. К тому же мужик соврал, что живет в нашем доме. Светлана номер «девятки» запомнила, мне сказала, а я его по базе пробил. Так вот, этот номер должен висеть на старом «Москвиче». Во второй раз, на следующий день, тот Айзек Хейз был на «Шевроле» и с усами. Светка больше к нему не подходила. Ты ж понимаешь, что за сутки усы не вырастают? А наутро на дачу собралась… Дальше ты все знаешь. Так вот, я и думаю: что тому мужику возле нашего дома нужно было? И потом, знает он русский, не знает – ерунда. Но то, что не признал ее, якобы вроде не видел прежде, наводит на мысль.

– От меня-то ты чего хочешь? – спросил Павел.

– Так ты же опер у нас, в полиции служишь. Пробей этого мужика. Узнай о нем получше, проследи за ним со своими ребятами. Вдруг он не только Светку решил убрать? Там же у них, в фонде, черт-те что творится, женщину какую-то зарезали, потом Светкин начальник Грановский внезапно скончался. Я его лично знал – молодой, здоровый парень…

– Так ведь мужик иностранец, ты сам сказал, а я не ФСБ, мне санкцию на наблюдение за ним никто не даст.

– Паша, я тебя очень прошу. Если не ты, тогда я сам за ним следить буду.

– Придумаем что-нибудь, – пообещал брат и обнял Николая за плечо. – Пойдем к столу…

Сквозь чуткий предутренний сон Наташа услышала шлепанье босых ног, открыла глаза и увидела склонившуюся над ней миссис Биркин, завернутую в простыню. Джейн держалась за голову.

– У тебя нет растворимого аспирина? – хриплым голосом поинтересовалась бывшая Зина. – Я, кажется, вчера не рассчитала силы.

Пришлось вставать и отправляться за аспирином. Вернувшись, Наташа обнаружила Джейн лежащей в своей постели. Окно было распахнуто, и в комнату вливался свежий воздух, наполненный запахом моря. Над океаном кричали чайки.

Взяв стакан воды с разведенной в ней таблеткой, миссис Биркин задумалась.

– Я вчера ничего такого не делала?

– Не успела, – успокоила ее Наташа.

Подруга осушила стакан и прислушалась.

– Кто это там пищит?

– Чайки, – объяснила Наташа.

– Хорошо, что не вороны.

Джейн откинулась на подушку:

– Я полежу еще немного, хорошо?

Наташа спустилась в столовую и обнаружила там Джона, который готовил тосты.

– Как тебе вчерашний вечер? – спросил он.

– Мне кажется, твой план удался.

– И я такого же мнения. Не знаю, как насчет сотрудников нашего фонда, но одному человеку мы уже здорово помогли. Я имею в виду майора Хендерсена, теперь уже подполковника. Он оказался действительно заслуженным человеком, одним из лучших военных летчиков…

– Погоди, – перебила мужа Наташа, – я хотела поговорить с тобой о другом…

В этот момент раздался сигнал тостера, и Джон указал на стул.

– Давай завтракать.

Во время еды говорить о серьезном не хотелось, но Наташа не могла уже держать в себе то, о чем думала в последнее время, о чем размышляла этой ночью, сидя на балконе. Она спешила, потому что нельзя было медлить. Если Джон прав и сотрудники фонда гибнут не просто так, если их убивают целенаправленно одного за другим, то за тремя убийствами последуют и другие. Хадсон говорил, что в финансовые операции фирмы были посвящены шестнадцать человек, кто-то знал больше, кто-то меньше, а кто-то – все. Все знал Грановский, и его уже нет. Многое знала Наташа, но она в безопасности. Двух женщин убили. Почему именно их? Не потому ли, что женщины менее стойки при допросах? Если ликвидируют носителей информации, то кому это выгодно? Вряд ли тем, кто допрашивал их.

Джон, выслушав немного сбивчивую речь жены, покачал головой.

– Я тоже не понимаю. Если вспомнить, что никто ни в чем не виноват, то остается лишь одно объяснение – убирают свидетелей, которые в суде способны доказать, что все наши операции были абсолютно законными, прозрачными и честными. А когда их не будет, можно голословно обвинить фонд в чем угодно и забрать все деньги с наших заблокированных счетов якобы в качестве возмещения нанесенных государству убытков.

– Насколько я помню последние выписки, – задумчиво продолжала Наташа, – денег там было немного, по сравнению с обычными оборотами фонда – можно считать, совсем ничего. Ценные бумаги в офисе мы не хранили. Наши собственные акции сильно упали в цене, а значит, пострадали лишь акционеры фонда, в том числе и ты. Но это не двадцать миллиардов, о которых сообщает пресса. Если ценные бумаги, находящиеся в собственности фонда, не нашли при обыске, то они лежали в другом месте и не подверглись изъятию. Если кто-то вывезет их за рубеж, если уже не вывез, то акции можно реализовать небольшими пакетами на биржах, и ущерба никакого не будет – наоборот, получится огромная необлагаемая налогом прибыль, о которой не будут знать ни акционеры, ни инвесторы. Кто может знать о том, где хранились наши ценные бумаги?

– Не все так просто, – снова покачал головой мистер Хадсон. – Ценные бумаги – это лишь частный случай. Наша цель – восстановление доброго имени фирмы, снятие всех обвинений с честных людей, которые нам с тобой не чужие. А теперь еще надо спасать их от гибели…

– Где находятся ценные бумаги? – несколько иначе задала вопрос Наташа.

Джон задумался и пожал плечами.

– У меня нет к ним доступа.

Вообще-то она спрашивала о другом. Но в третий раз повторять одно и то же не стала. Если Джон не отвечает на вопрос прямо, значит, на то есть причины.

– Мистер Хейз может знать, где бумаги?

Джон пожал плечами и сказал уклончиво:

– Возможно.

И тут же, поняв, что жена ждет иного ответа, кивнул:

– Это в его компетенции.

– А где сейчас мистер Хейз?

Джон посмотрел в окно на гладь океана и произнес с неохотой:

– В России. Но где именно – мне неизвестно.

Найти начальника службы безопасности оказалось не таким уж сложным делом. Но и не простым. У него не было в собственности квартиры и машины, по которым его можно было отыскать.

Николай Томин начал обзванивать бывших сотрудников фонда, и хотя никто ничего говорить не хотел, одна из работниц бухгалтерии вспомнила, что как-то охранник, стоявший на вахте, рассказал ей, что к мистеру Хейзу приходила красивая девушка. В тот момент начальника службы безопасности не было на месте, но он обещал подъехать в ближайшее время. Охранник пропустил посетительницу внутрь и, согласно инструкции, записал данные ее паспорта. Конечно, работница бухгалтерии не могла знать номер и серию паспорта, но вот фамилию и имя девушки, которые охранник ей сообщил, запомнила. Потому что они были весьма запоминающимися – Олеся Примула.

Найти обладательницу такой примечательной фамилии труда не составило. Николай позвонил брату, а тот решил навестить Олесю по месту регистрации. Дверь квартиры открыла какая-то старуха, которая заявила, что никакой Олеси не знает. Тогда Павел предъявил свое удостоверение и сказал, что идет поголовная проверка соблюдения паспортного режима, и каждого, кто скрывает что-либо, ждет штраф в двести пятьдесят тысяч рублей. И тут же оперативник получил точную информацию – адрес, где, по уверению старухи, живет Олеся Примула.

Павел подошел к обычному дому, ничем не отличающемуся от рядом стоящих. Построенный более ста лет назад, теперь он выделялся недавно выкрашенным фасадом. Впрочем, и другие дома на узкой улочке тоже были отремонтированы недавно. Возле двери подъезда висел щиток домофонного устройства, а проезд во внутренний двор был под аркой, но ее перегородили ворота с металлической решеткой. Павел проверил: ворота были прикрыты плотно, но не заперты – электронный замок оказался сломан. Павел прошел под аркой и оказался во внутреннем дворе, огороженном несколькими зданиями, отсюда можно было выехать и на другую улицу, через похожую арку другого дома. В центре двора был разбит небольшой скверик с двумя скамейками и детскими качелями. Вдоль скверика стояли припаркованные автомобили. Не более двух десятков машин, но среди них обнаружились… старая серая «девятка» и новенький «Шевроле Лачетти».

Павел не спеша подошел к «Шевроле» и попытался рассмотреть что-либо сквозь тонированное стекло. В салоне было пусто, на сиденьях ничего не лежало.

– Что надо? – прозвучал голос за спиной.

Павел обернулся, увидел мужчину лет сорока в темных очках и начал объяснять:

– У меня позавчера точно такую же угнали. Я на эту «Лачетти» два года копил, да еще кредит оформил. Полгода не отъездил, и на тебе… На ментов никакой надежды. Они и сами признались, что вряд ли найдут. Посоветовали по дворам окрестным походить. Я тут, на Кронверкском, живу, неподалеку. Вот с утра и хожу, смотрю.

– А я-то тут при чем? – спокойно произнес мужчина, открывая дверцу машины и опускаясь на водительское кресло..

– Во! – воскликнул Павел, заглядывая внутрь салона. – У меня и обивка точно такая же!

– Ну и что с того? Обивка у всех машин одинаковая.

– Не скажите, – возразил Павел, придерживая дверцу, чтобы мужчина не захлопнул ее. – Вы мне покажите документы на машину, и я сразу отстану. Могу даже извиниться.

Мужчина посмотрел в сторону, потом обернулся.

– Тебе что, по рогам настучать? – произнес он тихо.

– А попробуй! – обрадовался Павел. – Если получится, конечно.

Водитель посмотрел на его мощную фигуру и промолчал.

– Покажите документы, и я уйду, – не отставал Томин.

– А ты покажи, что прописан на Кронверкском.

– А я разве говорил, что прописан на Кронверкском? Здесь я живу с женой, а прописан у родителей на Московском.

Павел полез в карман и достал паспорт:

– На, проверяй!

Опер развернул паспорт, открыв его на странице со штампом о регистрации. Мужчина мельком взглянул и отвернулся.

– Ну, показывай техпаспорт! – потребовал Павел.

Незнакомец наконец вынул из кармана документ и раскрыл его перед носом приставалы.

– Вот и хорошо, – закивал Павел, – всего и делов-то. Простите, обознался.

Он отошел в сторону, кинул взгляд на остальные автомобили и направился к арке. Тут же его обогнал «Шевроле», который подъехал к решетке и становился. Мужчина вышел и открыл ворота, выехал на улицу. Павел прошел арку, ворота оставались распахнутыми, вероятно водитель «Лачетти» решил, что их закроет человек, разыскивающий угнанный автомобиль.

Павел посмотрел вслед улетавшему по проспекту «Шевроле», прикрыл створки ворот и достал мобильник. Набрал номер и произнес:

– Проверь по базе – Теймураз Андреевич Возба. Если на него оформлен телефон, закажи распечатку звонков. А еще постарайся узнать местонахождение этого Возбы во время убийств, о которых я говорил.

Для того чтобы стать гражданином Соединенных Штатов, надо проживать в стране постоянно не менее пяти лет. А если соискатель вступил в брак с гражданином Америки, то не менее трех. Сначала подается заявление, потом проводится интервью, на котором будущего американца проверяют на знание истории и государственного устройства, а потом тот дает клятву на верность. После чего можно радоваться: ты – гражданин великой державы. Конечно, надо иметь еще и грин-карту, уметь читать и писать по-английски, что тоже проверяется.

Джейн Биркин проживала в Штатах четыре года и только совсем недавно стала гражданкой страны. На экзамене по чтению и письму экзаменаторы, правда, морщились, но они морщились и тогда, когда просто разговаривали с ней… А вот экзамен по истории бывшая Зина провалила с треском. Видя ее тупость, проверяющие решили все же пойти навстречу симпатичной девушке и задали простой вопрос: на чьей стороне воевал в Гражданской войне генерал Ли.

Соискательница даже размышлять не стала, уверенно ответила:

– На китайской.

Ее попросили получше подумать и вспомнить.

Миссис Биркин не смутилась, хлопнула себя по лбу:

– А, Гражданская война! Как же я забыла!

И тут же заявила:

– Генерал Ли был за красных.

Гражданство дается, если на большинство вопросов соискатель ответил правильно, а миссис Биркин не дала ни одного правильного ответа. Однако мистер Биркин с кем-то договорился, и Джейн призвали на присягу. Бывшая Зина заранее выучила текст и долго репетировала свою речь перед зеркалом. Но в торжественный момент забыла слова, а текст присяги, который она держала в руках, оказался перевернутым вверх ногами. И Джейн разрыдалась, успев произнести лишь несколько слов: «Блин, ну что им от меня еще надо?»

У Наташи грин-карта имелась, заявление на получение гражданства подала сразу после прибытия в Нью-Йорк – Джон сказал, что натурализоваться можно не через три года, а раньше, по ускоренной процедуре – за особые заслуги перед американским народом. Наташе предстояло пройти тест, после чего все препятствия для получения гражданства будут преодолены. Она ожидала вызова на тестирование не ранее, чем через полгода, и потому звонок с приглашением стал для нее неожиданным. Она хотела начать подготовку по истории и государственному праву США, но мистер Хадсон успокоил супругу, сказав, что ей и так бояться нечего: язык она знает в совершенстве, а из пяти вопросов по крайней мере на три должна ответить правильно.

И все же Наташа волновалась. А сидя в коридоре перед высокой дверью, и вовсе почувствовала себя нерадивой студенткой, ожидающей вызова в аудиторию для сдачи предмета, все лекции которого прогуляла. Когда опускалась на стул, выставленный перед столом, за которым восседали пять экзаменаторов, ощутила себя уже не студенткой, а подследственной, обвиняемой в совершении тяжких преступлений. Пять пар глаз смотрели на нее внимательно и строго. Трое из сидящих за столом были темнокожими.

Ее попросили назвать себя, сказать, из какой страны она прибыла.

– Знакомились ли вы с текстом присяги на верность? – обратилась к ней темнокожая дама.

И тогда Наташа, не отвечая на вопрос, сразу стала произносить текст, о котором шла речь:

– Настоящим я клятвенно заверяю, что я абсолютно и полностью отрекаюсь от верности и преданности любому иностранному монарху, властителю, государству или суверенной власти, подданным или гражданином которого я являлся до этого дня; что я буду поддерживать и защищать Конституцию и Законы Соединенных Штатов от всех врагов, внешних и внутренних…

Ей не дали договорить.

– Достаточно, – произнес немолодой мужчина. И спросил: – Вы давали присягу на верность другому государству?

– Нет.

– Служили ли вы в армии другого государства?

– Нет.

– Являлись ли сотрудником спецслужбы другой страны?

– Нет.

– Готовы ли вы повторить ответы на эти вопросы с использованием детектора лжи?

– Охотно и в любой момент.

– Какие силы противостояли друг другу в Гражданской войне?

– Федеральное правительство США, опирающееся на северные штаты, воевало против одиннадцати южных штатов, не согласных с планами президента-республиканца Авраама Линкольна по отмене рабства и создавших собственное независимое государство – Конфедерацию штатов, в которую вошли: Южная Каролина, Миссисипи, Флорида, Алабама, Луизиана, Техас, Джорджия… Потом к ним присоединились Вирджиния, Теннесси…

– Достаточно! Какое событие американской истории кажется вам наиболее важным и значительным?

– Отмена рабства, разгром Германии и Японии и высадка американских астронавтов на Луну. Я убеждена, что любое событие американской истории давало мощный толчок развитию демократии во всем мире. Однако важнейшим, основополагающим событием всей мировой истории является провозглашение независимости штатов…

Наташа увидела, что ее пытаются остановить, и быстро добавила:

– Считаю, что самым важным событием последних лет стало избрание президентом афро-американца, что свидетельствует о высшей степени развития демократии.

Темнокожая женщина отвернулась в сторону, чтобы никто не увидел ее широкую улыбку.

– Отлично, – произнес пожилой мужчина, который, очевидно, был старшим в компании экзаменаторов. – Думаю, что проблем с натурализацией у вас не будет. Со своей стороны хочу пожелать вам быть достойным членом нашего общества и защищать демократию на любом участке земного шара.

Наташа вдруг вспомнила майора Хендерсена и ответила четко:

– Я буду стараться, сэр!

Вся комиссия поднялась из-за стола. Наташа, догадавшись, что тестирование закончено, тоже. Все пятеро подошли и пожали ей руку, а немолодой мужчина улыбнулся:

– У вас замечательный муж. Постарайтесь быть его достойной.

Джон дожидался ее в машине.

– Как прошло? – спросил он.

– Нормально. Экзаменаторов интересовало только, не шпионка ли я.

– Тебе показалось.

– Возможно. Но спрашивали именно это.

Они уже подъезжали к Асберри-Парку, когда Джон вдруг вспомнил:

– Кстати, Хендерсен тоже прошел вчера собеседование на предмет его использования в комитете объединенных штабов. Мне звонил Нортон и сказал, что все поражены его знаниями и мыслями. Он даже предложил дальнейшую стратегию нашего присутствия в регионе после вывода американских войск из Афганистана. Проанализировал советский опыт и указал на ошибки русских, которые мы не должны повторить. Через неделю назначено заседание сенатской комиссии, на которую его приглашают в качестве основного докладчика. Если предложение Питера примут, а я в курсе того, что предлагает подполковник, это будет прорыв в нашей дипломатии на Среднем Востоке, да и не только там. Поразительным человеком оказался наш случайный знакомый Хендерсен! Не удивлюсь, если через десяток лет он будет баллотироваться в президенты. Кстати, его мать немка. В далекие уже времена она бежала из Восточной Германии вместе со своим отцом-дипломатом. Отца ее потом устранили люди из штази… Так что биография у нашего друга самая что ни на есть…

– Нашего друга? – переспросила Наташа.

– А ты возражаешь?

– Нет.

– Ну вот и хорошо!