Текст книги "Фиг с ним с мавром"

Автор книги: Екатерина Вильмонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Значит, вы не случайно к нам приклеились в магазине? – засмеялась она.

Ему вдруг стало легко.

– Не случайно! Я пришел к батуту, а вас нет, и вдруг увидел вас на набережной, вот и потащился следом…

Она нахмурилась.

– Зачем вы мне это говорите? Рассчитываете на легкую интрижку? На курортный романчик?

Он вдруг разозлился.

– А вы полагаете, если мужчина говорит женщине что-то хорошее, он сразу имеет в виду койку?

– А что же еще? Ну, может, вы лично имели в виду сперва развести турусы на колесах, а потом уж… Все вы имеете в виду одно и то же.

– А вы что, ждете, что вам сразу скажут: выходите за меня замуж, прекрасная незнакомка?

– Когда-то ждала, теперь не жду!

– А вам обязательно хочется замуж? В наше-то время?

– Да что вы обо мне знаете, и вообще…

– Я ничего о вас не знаю, хотя кое о чем догадываюсь…

– Интересно!

Разговор явно принимал нежелательный оборот.

– Простите, Нина, ради бога, простите!

– Да ладно! Не вы первый, не вы последний, все как обычно.

Губы ее горько и в то же время презрительно скривились.

– Все вышло как-то… глупо, но поверьте, Нина, мы еще не были знакомы, а вы… вы уже сыграли в моей жизни важную роль….

Она опять усмехнулась.

– Новый виток? Ладно, что вам от меня надо? Спать с вами я не собираюсь, предупреждаю сразу. Если после такого предупреждения вы еще будете ко мне клеиться…

– То что? – прищурился он. Эта женщина все время выводит его из себя.

– То я очень удивлюсь.

Фу, подумал он, какая дешевая уловка… Кажется, она прочитала его мысли.

– Я же не сказала, что сделаю выводы в вашу пользу. Просто удивлюсь, вот и все. Так что прощайте, Илья. – Она взглянула на часы. – Ладно, мне пора. Всего наилучшего.

– Подождите, Нина!

–Да?

– Давайте встретимся.

– О!

– Нина…

– Я вам уже сказала – на интрижки с пересыпами я не иду, я себя не на помойке нашла, а что может быть нужно одинокому мужику вашего возраста на курорте? Великая любовь? Извините, это чушь собачья. Все, счастливо! Впрочем, поищите и найдете, желающих тьма!

И она побежала в обратную сторону, так же красиво и размеренно. Никакого смятения в ее движениях не было.

Он остался стоять как оплеванный. Черт побери, что это такое? Он всегда умел разговаривать с женщинами, а тут…

Но какова! Я себя не на помойке нашла… А я-то, идиот: «Вы сыграли в моей жизни важную роль!..» Иначе как дешевым словоблудием это и назвать нельзя. Где ей понять, что со мной было и что стало… Уверен, она неплохо устроилась, наверняка живет с папашей этой Ляли, ну, или подживает, он ей хорошо платит, вот она и фордыбачит… Ладно, Илюха, в тебе просто говорит обида, тебя не поняли, не оценили твоих высоких устремлений, приняли за обычного курортного приставалу…

Рассвет он проворонил. Но, чтобы смыть неприятный осадок, побежал на пляж, где не было пока ни души, и бросился в прохладную воду. Что это там болтается на уровне волнореза? Буйки? Откуда они взялись? Вчера их не было. Он поплыл к ним. Новенькие буйки, желтые и оранжевые, в виде лимона и апельсина на ярко-зеленом синтетическом тросе. Наивность этой придумки даже умилила его. Трос еще не зарос водорослями, он ухватился за него и закрыл глаза. Все хорошо, Илья, все прекрасно, да, жизнь полосата, да, неизбежны потери, как в любимой маминой песне « Не прожить нам в мире этом без потерь, без потерь…». Но есть океан, солнце, есть добрые люди, которые меня любят, одна Люська чего стоит, и есть работа, наверное, самая интересная на свете, по крайней мере для меня, а бабы… Что ж, они и есть бабы. Вероятно, эта Нина сейчас думает: «Мужики есть мужики…» Ему стало смешно. Черт с ней, с Ниной. История-то у меня уже есть, красивая, печальная… Кстати, надо, чтобы героиня сказала герою, что нашла себя не на помойке, выражение распространенное, но может классно прозвучать, диалоги у меня получаются будь здоров! И не нужны мне все бабы мира! Разве что Люська, но она для меня не баба, а добрая верная подружка. Вот если бы такую найти… Да где ж ее найдешь…

Он поплыл обратно, потом еще раз до буйков, и еще раз, и еще… Наплававшись до одурения, он вылез и, как был в плавках – ведь полотенца при нем не было, – прихватив одежку и туфли, босиком побрел к отелю. Подобное явление никого здесь не удивляло. После завтрака он сел на балконе и принялся строчить в купленном вчера большом блокноте. Как ни странно, этот дедовский способ письма доставлял ему удовольствие. Вероятно, качество современной литературы во многом обусловлено средствами письма. Разве можно было, к примеру, в девятнадцатом веке гусиным пером писать по роману в месяц? Хотя, кажется, Бальзак… Но я-то не Бальзак, это точно, да и вообще не писатель, я киносценарист и только. А может, все-таки не только, может, стоит попробовать писать прозу? Конечно, не на компьютере, а так, от руки? Он перечитал написанную сцену, и ему показалось, что так лучше, фразы как-то красивее, закругленнее, что ли… Он остался страшно собой доволен, но начинало припекать солнце, пора уходить с балкона… Он сунул блокнот в шкаф на верхнюю полку и решил уехать в городок Пуэрто-де-ла-Крус, о котором рассказывали дамы, подобравшие его на дороге. Слава богу, я не встречал больше этого Вячеслава…

Илья вышел из номера, вызвал лифт и вдруг вернулся взять с собой блокнот. Сяду где-нибудь в кафешке на берегу и еще попишу… Господи, неужто я опять вернулся к себе самому?

И действительно, погуляв по городку, он искупался, кстати, здесь песок был куда чернее, чем в Лас Америкас, где он жил. Потом прошелся по магазинчикам, купил себе мягкие туфли, полосатую майку и пакет соленого миндаля, который обожал. Ах, Люська, спасибо тебе за все!

А после обеда он заказал двойной эспрессо и достал блокнот. Опять перечитал написанное и с радостной улыбкой принялся писать дальше. Когда он взглянул на часы, то ахнул. Было уже начало седьмого. Пора ехать назад. В восемь уже темнеет. Он был чрезвычайно собой доволен и всю дорогу напевал привязавшуюся мелодию «Натали», Хулио Иглесиас звучал здесь повсюду.

После ужина он решил пройтись вдоль океана, и ноги сами собой понесли его в сторону батута. Зачем? – спросил он сам себя. – А черт меня знает…

– Илья? – услышал он вдруг голос сзади. Оглянулся.

– Нина?

– Добрый вечер, рада, что встретила вас, я хотела извиниться… Я была несдержанна, может, даже груба… извините.

– Хорошо, – смутился он. – Я понимаю… Хотя вы все неверно утром истолковали… Ладно, проехали. А где же Ляля?

– К ней приехал отец. И я свободна сегодня.

Одета она была явно не для батута – модная пестрая юбка и черная блузка без рукавов, туфельки на каблуках.

– Вы куда-то собрались? – поинтересовался он, окинув ее взглядом.

– Да нет, хотела просто выпить кофе где-нибудь…

– А не составите мне компанию? – спросил он, твердо уверенный в ее согласии. Более того, он был уверен, что она пришла сюда из-за него и для него же принарядилась.

– С удовольствием. Хочу загладить утреннюю неловкость. Еще раз извините, нервы.

– Куда пойдем?

– Да все равно…

– Тогда пойдем вдоль набережной, где нам приглянется, там и сядем.

– Хорошо.

Очень скоро им приглянулось маленькое кафе, почти всегда пустующее днем, сейчас же там было довольно людно. На круглом столике с клетчатой скатеркой стояли цветы и горела свеча.

– Хотите сесть лицом к океану? – галантно предложил он

– Зачем? Его сейчас все равно не видно…

– Нина, вы не голодны?

– Нет. Я буду только кофе.

– Может, по бокальчику вина?

– Вы пейте, я не хочу.

– Да нет, я тоже не хочу. Но, может, мороженое или какой-то десерт?

– Спасибо, нет.

– А я хочу мороженого. Я вообще обожаю сладкое.

– Мужчины часто бывают сладкоежками, – улыбнулась она.

– Нина, вы в прошлом танцовщица?

– А что, заметно? -Да.

– Я танцевала в ансамбле Моисеева.

– О! Но почему бросили? Вы же еще молоды.

– Спасибо, конечно, но так получилось… Я вышла замуж, а муж не хотел, чтобы я работала, вот я и бросила. Любовь… А потом мы уехали из России в Испанию, у него там бизнес наметился… и все вроде было здорово, а потом … Впрочем, я не хочу об этом сейчас говорить, незачем. А вы? Почему вы здесь один?

– Устал, приехал отдохнуть, прийти в себя.

– А вы кто? На бизнесмена не похожи… Он засмеялся.

– Да уж, я точно не бизнесмен.

– А можно, я попробую угадать, кто вы? – Она лукаво улыбнулась ему, и он почему-то испугался. Она была очень хороша сейчас.

– Попытка не пытка.

– Только обещайте, что скажете правду, если я угадаю.

– Хорошо, обещаю.

– Вы… ученый…

– О нет!

– Тогда… художник?

– Холодно!

Она окинула его внимательным и как ему показалось, опытным взглядом, задержавшимся на его хоть и швейцарских, но далеко не роскошных часах, которые ему давным-давно подарил отец.

– Вы… наверное, вы писатель?

– Теплее.

– Издатель?

– Лютый холод.

– Киношник?

– Очень, очень тепло!

– Ага, вы сценарист?

– Угадали!

– Как интересно! А что вы написали? Какие фильмы у вас есть?

– Вы любите кино?

– Да. Раньше не любила, а тут так иногда домой тянет, поставишь какой-нибудь русский фильм…

– Вы видели «Весну вместо лета»? – назвал он сравнительно недавно прошедший небольшой сериал.

– Это с Телегиным?

–Да!

– Классный фильм! Я так волновалась, что его убьют. И любовь там такая… Здорово! А как ваша фамилия, Илья?

– Голицын.

– Вы из князей?

– Нет, отнюдь.

– И не косите под князя? Живительно!

– Знаете, я не такой дурак.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Вы, кажется, хороший человек, Илья. А почему вы утром сказали, что я уже сыграла какую-то роль в вашей жизни? – спросила она, интимно понизив голос.

Ему не хотелось сейчас заводить этот разговор.

– Я вам как-нибудь потом объясню.

В ее глазах промелькнуло торжество. Ага, ты уже предполагаешь, что мы еще встретимся!

– Илья, мне очень неудобно, но у вас такое аппетитное мороженое, я тоже хочу!

Он махнул рукой официанту.

– Может, и вина выпьем? Нина?

– Пожалуй, за знакомство… У меня никогда не было знакомых сценаристов.

Принадлежность к миру кино своего рода билет к сердцам большинства женщин, независимо от возраста и внешних данных. И хотя профессия сценариста была, по его мнению, основной в деле кинопроизводства, но для непосвященных существовали только актеры, ну изредка еще и режиссеры, однако магические слова «кино» и «телевидение» словно накладывали золотой отпечаток и на другие скромные профессии этого цеха. Старый друг Ильи звукооператор Олег Самохвалов, жуткий, патологический бабник, уверял, что стоит сказать девушке, что он приглашает ее в Дом кино – и она уже на все готова. Илья и сам это знал, только никогда специально этим не пользовался. Его не привлекали девушки такого сорта. Но Нина… В ней было что-то волнующее, таинственное, и сейчас он мог бы поручиться, что она согласится пойти к нему в отель. Он только не был убежден, что сам хочет этого. Он почему-то поверил ей, когда она утром сказала, что не годится для курортного пересыпа. Или пересып с киношником не в счет? Он решил для себя: если она сейчас начнет спрашивать, кто на ком женат, кто с кем спит, он больше не станет с ней встречаться. Неинтересно. А если просто переспать и забыть? Он боялся, что так у него не получится… Для этого можно найти дамочку и в отеле, без всяких моральных обязательств и угрызений.

– Илья, хотите, я расскажу вам свою историю, почище всяких сериалов?

– Расскажите, но только если вы сами этого хотите,

– Да, я вдруг поняла, что хочу хоть кому-то рассказать. Сначала не хотела, а теперь… Мне кажется, вы умеете слушать. С мужчинами это редко бывает, а женщины… Они сами норовят свою историю рассказать…

– Я вас слушаю, Нина, очень внимательно.

– Вам правда интересно?

– Правда.

Она задумчиво смотрела на него. Глаза у нее были печальные.

Боже, какие глаза, вдруг заметил он. Что называется, бездонные… Но что там, в этой бездне? Черт ее знает, но хороша, сразу и не сообразишь, как хороша… Не все ли равно, как там она скачет на батуте, смотреть бы в эти глаза и смотреть…

– Знаете, Илья, не буду я вам ничего сейчас рассказывать.

– Почему?

– Раздумала. К чему грузить совершенно чужого человека своими бедами? И вообще, сегодня такой чудный вечер, мне приятно с вами, не хочу я ничего бередить. А вот если у вас есть потребность выговориться, расскажите, мне интересно.

– Знаете, в моей жизни не произошло ничего… сверхобычного, что ли. За один год умерли трое самых близких мне людей. Просто умерли, без криминала, без долгих страданий. Поэтому говорить тут не о чем. И я не хочу.

– Вам плохо, да? Одиноко? – она слегка коснулась рукой его предплечья.

– Да нет… У меня есть моя работа, есть друзья… Они отправили меня сюда, и я понял, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.

Он даже испытал облегчение от того, что она не стала рассказывать о себе. Зачем ему это?

– Илья, вы давно уже здесь?

– Пять дней, а кажется, что очень давно.

– Вам надоело?

– Нет, что вы, нисколько!

– Вы на неделю приехали или больше?

– На две. Нина, вы обычно заняты по вечерам?

– Да, но когда приезжает Лялин отец, он меня отпускает. – Вот как сегодня. А почему вы спросили?

– Просто хотелось бы еще увидеться с вами.

– А я еще пока не ухожу, – зазывно улыбнулась она. Вы танцуете, Илья? – огорошила она его вопросом.

– В каком смысле?

– Ну, потанцевать с девушкой в кафе можете?

– Ну, вообще-то могу, но с танцовщицей еще не пробовал. А вам хочется танцевать?

– Да, я так давно не танцевала…

– Но здесь же не танцуют.

– А тут недалеко есть место, где танцуют. Пошли?

У нее так блестели глаза, что он сразу согласился, хоть и не был большим любителем танцулек.

– Но только не на дискотеку, этого я не выношу.

– Да нет, зачем, тут есть ресторан с танцполом…

– Да? А я не видел…

– Идем, идем, Илья! Я так хочу танцевать! Я хочу, чтобы ты увидел, как я танцую! – шепнула она.

Кадреж по полной программе, мелькнуло у него в голове. Что ж, если она хочет, почему бы и нет. Если в постели она так же хороша, как на батуте…

Танцевала она действительно классно! Но это было совсем не то, что он воображал. Никаких объятий. В его представлении танцы в ресторане с женщиной – это ничто иное, как топтание под медленную музыку, когда совсем не важно, какие делать па, а важно прижаться друг к другу, ощутить пресловутый «запах женщины», понять, почувствовать ее ответный импульс и окончательно решить для себя, хочешь ты эту женщину или нет. А тут… Он растерянно, с глупым видом топтался на месте, а она показывала себя, не только ему, но всем, кто был в ресторане. Ах, как она танцевала! Гибкая, темпераментная, великолепно слышащая музыку. В какой-то момент он почувствовал себя полным идиотом и тихо ретировался за столик, а она упоенно продолжала танцевать. Маленький оркестрик, видимо, восхищенный этим спектаклем, играл не переставая. Другие пары, не выдержав марафона, просто смотрели на нее, а она все танцевала, казалось, ей это не стоило никаких усилий.

Я ей совершенно не нужен, без всякой обиды констатировал он, ей нужно показать себя не мне, публике. Она, видимо, вкусила когда-то этот яд сцены и при первой возможности наслаждается им. Значит, она вовсе меня не кадрит. Или кадрит таким вот образом? Но, как говорится, не на того напала. Ему никогда не нравились женщины такого рода… Все друзья потешались над ним за то, что у него никогда не было романов с актрисами, даже самыми ослепительными, хотя они частенько заигрывали с ним. Он был видным, привлекательным мужчиной, но… Вот Артур бы сейчас наверняка завелся, с усмешкой подумал он. У него и жена красавица-актриса, да и других он не пропускает…

Наконец, оркестр смолк. Она слегка ошалело огляделась вокруг, словно очнулась от наркотической грезы, и с виноватой улыбкой подошла к нему.

– Прости, Илья… Я давно не танцевала, меня как прорвало…

Ее возвращение к нему сопровождали аплодисменты публики.

– Вы и вправду потрясающе танцуете, – не подхватил он этого «ты». Лучше сохранить дистанцию. Кстати, замечательная сцена для фильма… И жена Артура станцует как нельзя лучше. Она очень музыкальна и пластична. А Нину жаль…

– Илья, знаете, мне пора…

– Уже?

– Да, я не могу возвращаться заполночь, я же все-таки воспитываю девочку и не могу шляться без зазрения совести. Ведь если меня уволят… Мне совсем некуда будет деваться…

– Да, конечно, идемте, я вас провожу.

– Не стоит меня провожать…

– Вы не хотите, чтобы нас видели вместе?

– Конечно! Я сказала, что пошла погулять с подругой…

– У вас тут есть подруги?

– Одна есть, она тоже служит в богатой семье…учительницей музыки… И я не хочу…

– Нина, но что же, мы больше не увидимся?

– Ну почему же… По утрам я всегда бегаю в одно и то же время, – улыбнулась она. – К тому же завтра Ляля с отцом полетят на Гран Канариа, и я буду свободна после обеда. Наверное, буду…

– Превосходно, тогда, может, пообедаем вместе?

– Давайте утром встретимся и договоримся. Вероятно, я уже буду знать, что меня ждет завтра.

– Что ж, тогда до встречи утром.

– И вам не лень так рано вставать? – улыбнулась она.

– Я всегда рано встаю.

– Ну, до завтра, жаворонок!

Он вздрогнул. Так его, бывало, приветствовала Лида. Она, наоборот, любила поспать, и когда утром он садился за компьютер, частенько входила заспанная к нему в комнату, чмокала его в затылок, от нее пахло теплом, хорошими духами и зубной пастой. Она очень заботилась о своих зубах, а сердце запустила…

Шок от ее внезапной смерти был так силен, что он полностью утратил почву под ногами, а потом смерть отца и матери… Казалось, он не выдержит, а вот выдержал, и даже начал волочиться за женщиной, правда, как-то вяло, с сомнениями и рефлексиями, но все же, и это самое важное, он смог работать… А времени с похорон матери прошло всего ничего, каких-то полтора месяца. Какая же скотина человек! Подобным мыслям он предавался в последнее время довольно часто, находя в них даже какое-то мрачное упоение, но сейчас это был просто привычный ход мыслей, не более того. А раз так, надо отвыкать! Иначе возникнет диссонанс, разлад с самим собой. Он вдруг ощутил, как в нем прорастает жажда жизни, словно росток в документальном кино, снятый рапидом… Он вернулся к себе, зажег на балконе свет, взял блокнот и сел, поставив рядом бутылку пива.

Вдруг в дверь постучали. Кого это черт принес? Скорее всего, кто-то спьяну перепутал комнаты. Он открыл дверь. И онемел. На пороге стоял Артур.

– Привет, Илюха! Не ожидал? Я не глюк, поверь! Хочешь, я тебя ущипну!

– Но каким образом? Как ты меня нашел?

– Через Люсинду! Ты не рад, скотина?

– Что ты, конечно рад! Заходи!

– Ты что, один тут в такой час? А девушки где? Где та, что вдохновила тебя? Почему ее тут нет?

– Потом расскажу! Где ты остановился?

– Номер как раз над тобой, повезло, да?

– Ты один или с Милкой?

– Милка снимается в трех сериалах сразу. А я прибыл с отличными вестями! Есть маза, что у нас будут деньги на фильм. Именно на фильм, а не на сериал, понимаешь, старик, меня как что-то стукнуло с этим батутом! Я сразу все увидел, и буквально в тот же день подвернулся один тип, он готов дать под это бабки, если я сниму его дочку…

– Дочку? С ума сошел, а Милка?

– При чем тут Милка, дочке всего двенадцать, ты сочинишь для нее эпизодик – и порядок!

Фу, – выдохнул Илья, – а я уж испугался… Это роль как раз для Милки! А что мы стоим? Хочешь чего-нибудь? Ты успел поужинать?

– Успел, успел.

– А почему ж ты не позвонил, я бы тебя встретил…

– Хотел сюрприз тебе сделать, немыслимо приятный сюрприз. Я гляжу, ты в форме, старичок, оклемался, слава Богу! А у меня выбралось время, вот я и махнул… Покажешь, что уже насочинял?

– Покажу, что за вопрос, я тут еще придумал сцену с танцами, знаешь, у нее такая пластика…

– Ты с ней познакомился?

– Конечно!

– Трахнул?

– Нет.

– Почему? Уродина?

– Нет, что ты…

– Не хочешь? – Сам не пойму.

– А она?

– Черт ее знает…

– Покажешь?

– Ну раз ты примчался в такую даль… Правда, придется рано встать.

– Не страшно, я всю дорогу дрых без задних ног. Ну, пивом-то угостишь?

– Может, чего покрепче? Давай в бар спустимся?

– Да нет, там не поговоришь.

– Тогда я тебе прочту, что успел.

– Давай я лучше глазами…

– Почерк не разберешь.

– Ты что, без ноутбука? От руки пишешь? Обалдеть! Вот разобрало!

Илья прочитал ему все, что успел написать. Артур, отбросив свою вечную шутливость, посмотрел на него.

– Илюха, брат, это класс! И, по-моему, это новый этап. Очень уж все по-взрослому…

Илья улыбнулся. В устах Артура это было высшей похвалой.

– Тебе правда нравится?

– Не то слово! Говорю же, новый этап… Знаешь, я раньше считал, что все разговоры о пользе страданий для творческого человека просто лабуда, а теперь вижу – правда. Знаешь, пошли в бар, за это стоит выпить… Друг, Илюха, это будет… Это будет…

– Знаешь, мне тоже кажется, что будет!

Они изрядно выпили в баре на набережной, пили за все, кроме будущего фильма – за будущий успех пить нельзя.

– Черт, как странно, – заплетающимся языком говорил Артур, – вот знаю, что там в темноте океан, а все равно не верится. Илюха, а почему все же ты ее не трахнул?

– Кого?

– Ну, эту, с батута?

– Не успел!

– Так не бывает, успеть всегда можно, если охота. Это не довод. Скорее всего, не хотел…

– Я и сам не пойму, вот сейчас я, наверное, не отказался бы… А вечером… сам не знаю, что-то в ней есть не мое.

– Да? Тогда я займусь девушкой, зря я, что ли, в такую даль мчался. Раз она гувернантка, вряд ли у нее можно что-то подцепить, как ты считаешь? Не хотелось бы, знаешь ли…

– Артурчик, прекрати…

– Ладно, Илюха, бабы – это чепуха. Главное, что мы с тобой друзья и сделаем из этого настоящее кино…

Илья проснулся и понял, что наверняка проворонил утреннюю пробежку Нины. Ну и ладно! Не до нее сейчас, вчера Артуру в голову пришла одна роскошная мысль… Он вскочил и сразу схватился за блокнот – записать то, что придумал Артур. Идея прекрасно вписывалась в его историю. Ах, как он любил эту работу вдвоем с Артуром. Несмотря на выпитое вчера, голова была ясной и все получалось. Когда через полчаса позвонил Артур, звать его завтракать, Илья сказал, что уже придумал, как приспособить его идею. Артур возликовал, примчался к нему, прочел сцену и расцеловал Илью.

– Илюха, брат, ты гений!

И они отправились завтракать. Какие-то девушки зашептались при виде Артура, наверное, видели его в многочисленных телешоу, где он частенько и с удовольствием участвовал.

– Слушай, а ведь мы твою прыгунью продрыхли! – хлопнул себя по лбу Артур.

– Ничего, вечером сходим на батут.

– Отлично. Пошли тогда на море…

– Океан, Артур, океан!

– Ох, прости, Илюха, я по привычке. Только не надейся, что я позволю тебе долго купаться, я не затем летел в такую даль, искупаемся – и за работу!

Когда-то давно, когда наше кино считалось умершим, они встретились, поняли друг друга с полуслова и решили на свой страх и риск написать идеальный сценарий. Артур тогда снимал Рекламные ролики и видеоклипы, а Илья вместе с женой строчил романы по мексиканским сериалам, но случилось чудо: Артур, снявший необычайно удачный рекламный ролик, сумел уболтать хозяина фирмы-заказчика, и тот дал деньги на их первый фильм. Фильм получился. Он не снискал каких-то премий и наград, но о нем заговорили, его смотрели. Милку после него стали приглашать во многие проекты, одним словом, это был успех, который помог Артуру, человеку весьма предприимчивому и на редкость обаятельному, сменить звание клипмейкера на звание подающего надежды кинорежиссера, а Илье подающего надежды сценариста. И они эти надежды вполне оправдали. Оба объясняли свой успех редкостным взаимопониманием. Милка часто смеялась: «Эх, Илюша, если бы он так меня понимал!»

Накупавшись до одури, они плюхнулись прямо на песок.

– Хорошо, черт побери! – воскликнул Артур. – Как полезно иногда вырваться из привычной суеты… Я что-то совсем завертелся. На фиг, вернусь домой, откажусь от всей этой шелухи, веришь, Динку почти не вижу. Она и то говорит: «Я папу только по телевизору вижу!» Куда это годится? Слушай, ну зачем эта тетка с голыми сиськами ходит? Никакой ведь красоты.

– Не обращай внимания. Тут с красотой вообще кисло. Видели бы наши бабы и девки, помешанные на гламуре, какие тут телеса со всего света съезжаются. И ведь чувствуют себя вполне прекрасными.

– И правильно! Мне вон та веселая булочка нравится куда больше тощих моделек. И вообще, когда в голове у бабы только калории и килограммы, от нее тошнит. С тоски подохнуть можно.

– А Милка что, о калориях не думает?

– Ну, во-первых, Милка актриса, а во-вторых она практически не полнеет, мне вообще, Илюха, повезло с женой. Актриса и не дура – это раз, красивая и не блядь – это два…

– Но ты, кажется, ни в чем себе не отказываешь? – усмехнулся Илья.

– В меру. Я точно знаю, вторую такую я не найду, но, с другой стороны, легкие интрижки помогают сохранить семью. Впрочем, это вполне банальная истина. А кстати, ты в курсе, что Люська тебя любит?

– И я ее люблю, она такая клевая баба.

– Ты меня не понял. Она тебя не как друга любит…

– О, да не выдумывай ты, что за чушь!

– Ты бы глаза открыл, брателло!

– С ума сошел? – испугался вдруг Илья.

– Да нет, это она с ума по тебе сходит.

– С чего это ты взял?

– Если честно, это не я, а Милка.

– Что?

– Она первая заметила, сказала мне, я пригляделся, и правда…

– Но она же жена Павлика…

– И что?

– Но он же мой брат!

– Двоюродный.

– Зря ты мне это сказал…

Илья вдруг ощутил острую боль потери. Теперь он не сможет больше общаться с Люськой, как прежде, болтать обо всем на свете, советоваться по любым вопросам, жаловаться на боль в ноге или резь в желудке… Неужели Люська станет еще одной тяжелой потерей в ряду других безвозвратных потерь?

– Все, Артурчик, смоем песок – и работать!

Артур понял, что сморозил глупость, и больше не поднимал эту тему. Он вспомнил, что Милка предупреждала его не говорить о своем открытии Илье: «Сами разберутся, в такие дела лезть нельзя!» «Но он же может никогда не заметить!» – возразил тогда жене Артур. «Значит, ему это не нужно».

Через час на балконе стало жарко.

– Может, спустимся к бассейну? – предложил Артур.

– Там такой гвалт! – поморщился Илья. Пошли лучше на набережную, я знаю одно кафе, днем там почти никого нет, а кофе и мороженое очень приличные.

– Годится!

Они пошли вдоль океана.

– Тут пристойная жрачка? – поинтересовался Артур.

– Ничего особенного, но вполне… А вон и батут.

Артур весело покосился на друга. Ему показалось, что голос Ильи слегка дрогнул…

Они проработали до самого обеда, вернулись в отель и поехали в соседний городишко Лос-Христианос, где и пообедали в уличном ресторанчике, который Илье рекомендовали дамы, спасшие его от Вячеслава.

– Давно такой рыбы не ел, – с наслаждением произнес Артур. – Знаешь, брат, я бы еще съел, а ты? Что двум молодым мужикам какая-то одна рыбка?

– Не возражаю! – засмеялся Илья. – А ты, значит, считаешь, что мы еще молодые?

– Мы уже маститые профессионалы, а мужики мы еще ого-го!

– Не уверен…

– Боже мой, трахни кого-нибудь, сразу ощутишь себя молодым. Что тут баб, что ли, нету? Глянь, вон какая спеленькая, так, кажется, и просится в койку? Поверь, Илюха, это лучшее лекарство от хандры.

– Лучшее лекарство от хандры – работа.

– Для ханжей, брателло! Ты никогда раньше этим не грешил, раньше ты грешил совсем другим…

– Артур, это пошло!

– Согласен, получилось пошло, извини, брат.

– Так и быть.

– Значит, тебе эта спеленькая не нравится? Не возражаешь, если я ею займусь?

– Ради бога, но возвращаться будешь на такси.

– Не проблема, а то у меня уже слюнки текут. Сколько ей, по-твоему? – Двадцать три есть?

– Что-то в этом роде.

Артур вскочил и подошел к девушке, которая сидела в кафе напротив. Что-то сказал. Та подняла голову, улыбнулась и развела руками. В этот момент к ней подошел немолодой мужчина и весьма свирепо посмотрел на Артура. Тому пришлось ретироваться.

– Облом? – улыбнулся Илья.

– Папаша явился. Блюдет дочку, скотина.

– Они кто?

– Немцы. Блин, а я уже настроился.

– Наглый ты тип.

– Почему? Она просто из шортов вывалилась, когда я подошел. Если б не этот старый козел…

– Погоди, лет через пять на Динку тоже мужики начнут слюни пускать, что ты тогда запоешь?

– Я буду убивать…

Они рассмеялись.

– Что ты ржешь, – сквозь смех проговорил Артур. – Динке было года четыре, она втюрилась в одного пятилетнего козленка, он не желал ее замечать, она рыдала, так я готов был его прихлопнуть… Стыдно сказать, но я даже пытался его уговорить поиграть с ней…

– А он что? – полюбопытствовал Илья.

– Гордый оказался, заявил, что он свободный человек… Такие вот нынче детки пошли…

Спеленькая встала и вместе с отцом ушла, кокетливо кивнув на прощание Артуру.

– Жопа великовата, – сквозь зубы процедил Артур.

– Нет, с жопой все в порядке, просто виноград зелен, Артурчик.

– Боюсь, что ты прав, – усмехнулся старый друг.

Вечером после ужина они вышли на набережную. Илья еще издали увидел Лялю, которая как-то расхлябанно скакала на батуте.

– Похоже, она здесь, – сказал Илья, – вон ее подопечная скачет.

– А ее не видно?

– Пока нет.

– Может, спросишь у девчонки?

– Не стоит. Она, возможно, куда-то отошла…

И тут он заметил Нину. Она стояла с какой-то девушкой, оживленно беседуя.

– Вот она, – шепнул он Артуру.

– Которая?

– Та, что пониже.

– Пока не вижу ничего особенного, но надо приглядеться.

– Давай сядем тут, пока скамейка свободна, и понаблюдаем со стороны.

– Давай, – согласился Артур.

Нина, по-видимому, их не заметила. Но тут ее собеседница ушла, и Нина не спеша направилась к входу на батут.

– Внимание! – прошептал Илья, почему-то страшно взволновавшись. Если Артур сейчас не увидит в ней ничего особенного,..

Она начала прыгать довольно вяло, но постепенно, словно заводясь, прибавляла темп, и вот, уже опять, он видел ту самую женщину, которая пробудила его к жизни одним своим видом. Артур тоже затаил дыхание.

– Да, брателло, впечатляет…

Нина уже буквально летала над батутом, и эта легкость странным образом сочеталась с какой-то неподдельной яростью.

– Обалдеть, Милка так не сможет… Я ничего подобного никогда не видел…

И вдруг он сорвался с места и кинулся к входу. Через минуту он уже скакал на батуте, неумело, но с напором, пытаясь привлечь ее внимание. У Ильи больно сжалось сердце. Нина не осталась равнодушна к столь явному заигрыванию, сбавила темп, что-то сказала Артуру и засмеялась.

Хороший ход, как-то отстраненно подумал Илья, для экрана в самый раз, без лишней болтовни… А может, следует вообще снять ленту без слов, ведь и так все понятно. Он увидел женщину, всколыхнувшую его чувства, и сразу ринулся к ней, без рефлексий, не думая о приличиях, и она откликнулась… О, вот они уже скачут вместе, они уже пара, они… Они уже спарились… Все красиво и естественно, как у животных, и это хорошо, правильно, я так не мог бы… С ума сойти, Артур уже прыгает куда лучше, чем подростки вокруг, вот что значит желание.