Текст книги "Шпионы тоже лохи"
Автор книги: Екатерина Вильмонт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Новая работа
Бобров вошел в квартиру и сразу уловил запах табака. В квартире кто-то курил. А Марта вышла ему навстречу такая сияющая, что он насторожился.
– Мишенька, мне предложили работу!
– А кто тут курил?
– Корней! А я проветривала. Ну и нюх у шпионов! Голодный?
– Нет, я же ужинал с издателем и режиссером. Видела бы ты, как они просияли, когда я сказал, что ты отказалась с ними сотрудничать. Так что за работа? Опять на радио?
Марта быстро ввела его в курс дела.
– Нет, ты не будешь этим заниматься! – резко бросил Бобров.
– Почему это? – опешила Марта.
– Потому что я этого не хочу. Я не желаю, чтобы моя жена выставляла себя напоказ каким-то подвыпившим мудакам! Чтобы они хотя бы мысленно ее лапали… Короче, ты меня поняла!
– Нет, я тебя не поняла! А если бы я работала не на радио, а на телевидении?
– Если бы да кабы… Это другое, а тут ты будешь доступна…
– Миша! Я же буду с Корнеем!
– Ну и что! Короче, нет!
– А почему ты считаешь себя вправе что-то запрещать мне? – каким-то странным неживым голосом произнесла Марта. – Это мне решать, работать или нет, тем более что у Корнея трое детей, которых надо кормить, а без меня этой работы у него не будет. А если тебя это не устраивает, то я тебя не держу…
Теперь уже опешил Бобров.
Но тут Марта заплакала, и он успокоился.
– Ты… ты… – рыдала она, – ты всего хочешь меня лишить! Ты уже лишил меня кота…
– Маленькая, но ты же знаешь, ему на даче лучше, он там наслаждается…
– Да, он там наслаждается, ты тут наслаждаешься своей востребованностью, а мне что делать? Короче, так: я принимаю это предложение Корнея. А ты… как хочешь. Я не могу даже ради такой любви… какая у нас была… потерять себя.
– Почему была? – вдруг испугался Бобров.
– Потому что я уже ни в чем не уверена…
– Дура, какая же ты у меня дура… Да если моя жизнь приобрела за этот год какой-то новый смысл, то только благодаря тебе. Ну хорошо, если ты настаиваешь… ладно, попробуй! Это ведь не каждый день будет?
– Господи, может, мы еще провалимся в этой роли… Я в принципе могла бы и вообще тебе ничего не говорить, это будет в пятницу, когда у тебя эфир на «Резонансе», но я ничего от тебя не скрываю…
Он обнял ее, прижал к себе.
– Ну прости, прости, маленькая. Делай как знаешь. Ты из меня веревки вьешь, а это практически ни одной женщине не удавалось…
– А их много было?
– Достаточно, – засмеялся Бобров. – Ну все, хватит слез, ты вообще у меня такая плакса…
Почему я всегда считал, что она совсем слабая? Это мне в минус, я не понял, что внутри этой хрупкой, частенько плачущей женщины такой стержень. Я только сегодня вдруг это осознал, когда она сказала, что не держит меня. А я испугался, я не могу без нее… Уже эта история с изнасилованием… Девочка четырнадцати лет сама, без всякой посторонней помощи справилась с этим ужасом! И чего я полез в бутылку, зачем что-то ей запрещать? Она чистый, чудесный человек, к таким всякая пакость не липнет. Да и Корней хороший мужик… Это ревность, Миша, самая элементарная ревность, которая была тебе попросту незнакома до встречи с Мартой. Но глупо же ревновать в принципе, ни к кому, просто к ситуации, в которой может оказаться твоя жена, женщина с таким стержнем… А ведь я ее не просто люблю, я ее еще и уважаю. В самом деле, пусть попробует, а я без нее не могу. Химия, что поделаешь…
Марта волновалась, но не смертельно, скорее ощущала какой-то странный подъем, почти вдохновение.
– Что, Мартуся, нервничаешь? – ласково спросил Корней.
– Есть маленько, – улыбнулась она.
– Ты сегодня потрясно выглядишь! Твой тебя спокойно отпустил?
– Не совсем. Пришлось-таки побороться.
– Неужто и железного разведчика поборола?
– Поборола! Только он не железный…
– А какой? Эластичный?
– Корнюша! Я тебя обожаю!
К ним подошел весьма энергичного вида мужчина, распорядитель сегодняшнего вечера.
– Здравствуйте, господа! А это и есть Марта? Вы еще и красивая! Я так и думал! Знаете, я частенько в машине слушал ваше радио! Хоть оно в основном рассчитано на женщин, но здорово помогает расслабиться в пробках.
– Помогало! – вставил Корней.
– Увы, увы! Не унывайте, ребята, ваш дуэт настолько гармоничен, я убежден, вы не пропадете!
– Мы с Мартой сейчас поплюем через левое плечо!
– И постучим по дереву! – прибавила она.
Мужчина, его звали Аркадий Аркадьевич, взглянул на часы.
– Через пять минут начинаем!
Не зря Марта ощущала подъем. У них все получилось! Публика оказалась легкой, доброжелательной, и они почти не придерживаясь намеченного текста, вовсю импровизировали, и в основном очень удачно, что создало в зале атмосферу почти семейного праздника. Народ смеялся, аплодировал, и, хотя все сидели за столиками с едой и напитками, слушали их внимательно и с удовольствием.
Во время выступления исполнительницы цыганских романсов Корней шепнул:
– Да, Мартуся, не зря мы с тобой четыре года работали в тандеме, понимаем друг дружку с полуслова. И если у нас это дело пойдет, будем зарабатывать куда лучше, чем на радио.
Марта опять поплевала через левое плечо.
– В зал спускаться не будем, – решительно сказал Корней, имевший опыт корпоративных праздников, – я предупредил, что сразу уедем.
– Почему?
– Это лишнее. Народ подвыпивший и могут возникнуть нежелательные моменты.
– О! Ты прав. Я это обязательно скажу Мише.
– А я, между прочим, видел тут твоего Мишу.
– Что?
– Был он тут, мелькнул. Видно, решил проверить.
– Ты так шутишь?
– Нисколечки!
– А почему ты мне не сказал?
– Не хотел нервировать. Вон как всполошилась!
– Но как он сюда прошел, это же закрытое мероприятие?
– Ну, мало ли как! Шпион все-таки, ах, извини, разведчик!
– Ну и пусть! – рассмеялась Марта. – Делать ему нечего… Нет, надо же, у него столько дел, а он приперся…
– Любит!
– Спасибо, ребята! – подошел к ним Аркадий Аркадьевич. – Справились отлично, народ доволен! Вот, держите, как договаривались! – И он вручил им два довольно пухлых конверта. – Буду иметь вас в виду!
Корней довез Марту до дому.
– Скажешь своему, что его засекли?
– Обязательно! – рассмеялась Марта.
Свет горел только на кухне.
– Миш, ты дома?
Бобров пил чай.
– Ну как? – осведомился он.
– Отлично! Но ты же и сам знаешь… Да, Мишка, растренировался ты…
– Ты о чем!
– Засекли тебя, разведчик!
– Быть не может!
– Но ты не отрицаешь, что был в этом клубе?
– Нет, не отрицаю, да я особо и не скрывался. А вы с Корнеем и впрямь хороший дуэт. Молодцы!
– И все-таки зачем ты туда приперся? Не доверяешь мне?
– Ерунда! Я слишком самоуверенный тип, чтобы сомневаться в тебе. Просто хотел убедиться, что это приличное место, а не какой-нибудь вертеп!
– И что, убедился?
– Да. Как только убедился, сразу ушел.
– И в следующий раз тоже припрешься? Если он, конечно, будет, этот следующий раз.
– Думаю, будет. Нет, я уже понял, что Корнею, отцу троих детей, негоже появляться в каких-то малопочтенных местах.
– Ну, это смотря сколько заплатят, при трех детях особо не привередничают, – засмеялась Марта.
– Ты у меня дошутишься! – с притворной строгостью произнес Бобров. – Да, я поговорил с Костенко насчет нашей писательницы, сказал, что хочу с ней познакомиться, но она, оказывается, куда-то уехала, вернется дней через десять.
– Ну и ладно! Я в душ!
Марта снова пребывала в хорошем настроении. Еще бы! Их с Корнеем опять пригласили вести юбилейный вечер какой-то фирмы.
– Погоди еще немного и нас возьмут куда-нибудь на радио, – говорил Корней, – но только надо будет сразу выговорить себе право работать на корпоративах, совершенно другие заработки!
– Обязательно! – соглашалась Марта.
А Вика вдруг заявила, что не станет искать работу. Доктор Пыжик, с которым они наконец съехались, попросил ее заняться его делами и документами, на что Вика с радостью согласилась.
– Но что ты смыслишь в медицине? – удивилась Марта.
– В медицине ничего, но в делопроизводстве разбираюсь и этого достаточно. Саша опасается, что его могут подставить с документами, а я этого не допущу.
– Ты будешь официально у него в клинике работать?
– Нет, конечно! Я просто буду все контролировать. Пыжик снимает копии со всех бумаг, которые проходят через его руки.
– И тебе это не скучно?
– Ни капельки! К тому же я с таким удовольствием занимаюсь домашними делами, даже сама не думала… А его мамаша-хирургиня очень это одобряет.
– Иными словами, у нас все хорошо? – обрадовалась Марта.
– Очень хорошо, я бы сказала! – отозвалась Вика.
Странно!
Подруги сидели в «Венском кафе» на Рижской и весело болтали о том о сем.
– А жениться думаете? – спросила Марта.
– Решили годик подождать, а то вдруг не споемся.
– Это твое решение или Пыжика?
– Общее.
Тут к их столику подбежала девочка.
– Ой, тетя Марта, здравствуйте!
– Марфа? Ты откуда? – удивилась та.
– А я вас в окошко увидала, мама пошла в магазин, а я забежала с вами поздороваться!
– Ну, здравствуй! Ты садись, может, заказать тебе что-нибудь?
– Нет, спасибо, мама не разрешает!
– Марфа, ты где-нибудь поблизости живешь?
– Нет, мы живем на Мичуринском проспекте.
– А мама, вероятно, тут работает?
– А мама сейчас не работает.
Тут к их столику подошла запыхавшаяся Софья.
– Здравствуйте! Извините ради бога, дочка просто бредит вами… Идем, Марфа! Еще раз извините!
– Да нет, я рада была ее повидать, она выросла… – лепетала Марта, опять чувствуя какую-то смутную тревогу.
Софья взяла Марфу за руку и они ушли.
– И что это все значит? – спросила Вика. – Девчонка хорошенькая, а мамаша неприятная.
– Тебе тоже показалось?
– Да! И потом, как такая малышка могла увидеть тебя в окно? Мы сидим не у окна, а окна тут высокие? Ты откуда их знаешь?
Марта рассказала Вике о своем знакомстве с Марфой и Софьей.
– Мишка говорил, что если живешь в одном районе, встретиться немудрено. Но они, оказывается, живут на Мичуринском.
– Ну, тут могут жить какие-то родственники, бабушка, к примеру.
– Да, такое возможно. Но меня почему-то пугает эта Софья, хотя она совершенно ненавязчива и вполне деликатна.
– А папа там есть?
– Понятия не имею!
– Ну и бог с ними. Забудь!
– Постараюсь!
Но какое-то неприятное чувство от этой встречи все-таки осталось.
Дневник
Что за странная история с этой девочкой и ее мамашей? Почему меня это пугает? Ведь они ничего от меня не хотят, никак не навязываются. Я вполне допускаю, что это у меня просто бзик. Не буду ничего говорить Мише. Зачем? Он в очередной раз посмеется надо мной.
Позавчера мы ездили к Милице. Она неважно выглядит. Надо бы ее показать Пыжику, он такой удивительный доктор… Но она ни в какую, говорит, просто что-то с желудком. Не знаю, но мне тревожно. Зато Тимошка цветет. Он сейчас так распушился. Я его вычесала, такой красавец… Миша прав, ему на даче лучше, а я тоскую по нему. Я приходила домой, он всегда бежал мне навстречу, ласкался, мурчал. А теперь я часто возвращаюсь в пустую квартиру, а Миша приходит поздно. Знаю, что ревновать мужа к работе попросту глупо, но ничего не могу с собой поделать. Мне все же удается держать себя в руках и не подавать виду. Я хорошо играю свою роль умной понимающей жены, а на деле я дура дурой, ревную его, и еще какая-то женщина пишет о нем роман. Кто она такая? Петька частенько по скайпу со мной связывается, спрашивает, все ли у меня хорошо. Я сияю, улыбаюсь как подорванная, мол, счастье безоблачное, а на самом деле облаков ох как много, но пока хоть не тучи и даже, пожалуй, облака пока перистые… А в общем-то все нормально и даже хорошо!
Марте вдруг позвонила Дарья Николаевна, медсестра, которая летом ставила ей капельницы.
– Марточка, я чего звоню… Милица-то Артемьевна слегла, пневмония у нее двухсторонняя, в больницу ни за что не желает, а я не могу с нею круглые сутки быть, внуки у меня…
– Я приеду! – сразу сказала Марта. – Даже не сомневайтесь, сейчас соберусь и приеду и поживу с ней, пока не поправится. Буду скоро. Может, надо купить что-то из лекарств?
– Нет, ничего не надо, хотя, пожалуй, купите клюквы, побольше, ей сейчас полезно.
– Дарья Николаевна, вы меня дождитесь! Я скоро!
– Конечно, Марточка, дождусь!
Марта начала лихорадочно собираться. Покидала в сумку необходимые вещи и вызвала такси. Заехала на рынок, купила клюкву, коробочку малины, которую Милица Артемьевна обожает, еще каких-то вкусностей и, только уже выехав за МКАД, позвонила мужу. Голос на автоответчике произнес: «У меня сейчас лекции, оставьте сообщение, я перезвоню». Марта в раздражении скрипнула зубами. «Миша, заболела Милица Артемьевна, у нее воспаление легких, я пока поживу у нее. Целую. Освободишься, позвони!»
На кухне Дарья Николаевна заваривала чай.
– О, Марта! Вы быстро, молодчина.
– Как она? – шепотом спросила Марта.
– Температура вроде немножко упала. Тридцать восемь и две. А была тридцать девять и пять.
– А доктор был?
– Да, конечно! Пал Палыч наш, чудесный доктор. Антибиотики назначил, помогают. Спит она сейчас. И ведь ни за что врача звать не хотела, упрямая…
– А вы сказали, что я приеду?
– А как же! Она, понятное дело, рассердилась, но нельзя же в самом деле ее одну оставлять.
– Ну ничего, не прогонит же она меня. Дарья Николаевна, вы мне напишите, что и когда нужно делать. Какие лекарства…
– Да уж написала все. Вы, Марточка, если что, звоните. Но, думаю, справитесь. Еда есть, да она вряд ли сегодня что-то захочет. Ну, я пойду, наверное. Температуру мерить не забывайте. А вечерком давление…
Милая женщина ушла. Марта заглянула к Милице Артемьевне. Та спала.
Вот и хорошо, подумала Марта. Бабушка всегда говорила: «Сном все пройдет», а папа смеялся: «Главное, чтобы жизнь сном прошла, лучше всего умереть во сне».
– Даша, – окликнула Милица Артемьевна.
– Милечка, Дарья Николаевна ушла!
– Мартинька! Зачем приехала?
– Как зачем? За вами ухаживать! Как вы себя чувствуете?
– Ну, не по-богатырски, но ничего, главное я себя еще чувствую вообще…
– Можно я ваш лоб пощупаю?
– Разумеется, можно.
– О! Температура еще есть, но уже не очень высокая, давайте-ка градусник поставим.
– Ну давай! Как там Мишка?
– В вихре вальса.
– Ты сердишься на него?
– Нет, просто скучаю по нему. Он занят с утра до ночи. Дайте-ка градусник! О, тридцать семь и семь! Отлично! Хотите, переодену вас, оботру салфетками?
– Не хочу! Дарья меня обтирала, и рубашка у меня свежая. А вот пить я хочу!
– Я вам морс сварила клюквенный, но он еще не остыл.
– А дай мне горяченького морса, я люблю!
– Сейчас! – обрадовалась Марта и кинулась на кухню. – Вот! Пейте, Милечка!
– Вкусно! А знаешь, я рада, что ты приехала, а сперва сердилась на Дарью. Ты вот улыбаешься, а мне лучше. У тебя улыбка какая-то целебная…
– Скажете тоже! – засмеялась Марта.
– Ну, рассказывай, что там у вас происходит?
– Да, собственно, нечего рассказывать. Будни.
– Ты так грустно это сказала…
– Милечка, а вы хорошо знали Мишину жену?
– Надю?
– А разве была еще какая-то?
– Да нет. Я ее мало знала. Видела раза три. А почему ты спрашиваешь?
– Так…
– А Мишка что, тебе о ней ничего не рассказывал?
– Даже словечком не упомянул. А я… я не смею спрашивать… Если бы не вы, я бы и не знала, что он был женат. А какая она была? Красивая?
– Миловидная, скорее. Неброская. Женственная. Шатенка с карими глазами. Они с Мишкой даже были чем-то похожи. Интересно, почему он тебе ничего не сказал…
– А что он вам сказал, когда вернулся?
– Что она погибла, ее сбила машина. И попросил никогда не говорить на эту тему.
– Наверное, очень ее любил…
– Чего не знаю, того не знаю. Мартинька, милая, не мучай себя, ее давно нет на свете. Мишка без памяти тебя любит. Мужчины они всегда такие – работа превыше всего!
– Да я понимаю… Ой, у вас глаза слипаются. Вам надо спать побольше!
– Да, я, пожалуй, посплю. А ты поешь, чаю попей…
Милица Артемьевна уснула.
Марта на цыпочках вышла из ее комнаты. Забрались с ногами на диван в гостиной и тихонько включила телевизор. Странно, что Миша не звонит, лекции уж давно кончились. Но тут он как раз позвонил.
– Маленькая, что стряслось? Это серьезно?
– Воспаление легких всегда серьезно! А в ее возрасте тем более.
– Я приеду!
– Не стоит! У тебя был тяжелый день… куда тебе мчаться за город в темноте…
– Ерунда! Я приеду и переночую там. Неохота возвращаться в пустую квартиру. Все, еду! Может, надо что-то привезти?
– Да вроде нет.
Марта обрадовалась. Полезла в холодильник, есть ли там, чем покормить мужа. И тут вдруг за кухонным окном раздалось отчаянное мяуканье. Тимоша! Обычно для него оставляли открытой форточку в кухне, но Дарья Николаевна, видимо, забыла. Марта открыла форточку. Огромный кот легко вскочил с карниза в форточку и увесисто шлепнулся на подоконник.
– Привет, мой хороший!
Марта схватила его на руки. Кот сразу замурлыкал. Обрадовался хозяйке.
– Ох, я и дура, ты небось голодный, а я лезу с ласками…
Она спустила кота на пол и открыла ему баночку с его любимым кормом. Кот набросился на еду и вмиг все слопал. Дома, в Москве, он никогда не ел с такой жадностью, а тут, на свежем воздухе…
Утолив голод, Тимоша принялся умываться.
– Скоро Миша приедет, – сказала ему Марта.
Кот поднял голову. Он обожал Боброва, словно понимая, что именно тот устроил ему эту привольную жизнь, с птичками, мышками и прочей прелестью…
– Понимаю, у вас мужское братство, – вздохнула Марта и погладила кота, почесала за ухом и под подбородком. – А вообще-то это я тебя подобрала на помойке, но все вы, мужики, такие неверные… Я, конечно, виновата перед тобой, кастрировала тебя, бедолагу…
Но тут Тимоша вдруг вскочил к ней на колени, громко мурлыча.
– Ах ты мой золотой, – растрогалась Марта, целуя кота в лобик.
Бобров долго добирался до дачи. Снегопад, пробки… Надо завтра с утра расчистить снег, подумал привычно. Взбежал на крыльцо, открыл дверь ключом, вошел. Все тихо, только еле слышно бубнит телевизор. В гостиной на диване спала Марта в обнимку с Тимошей. Бобров застыл на пороге. Какая она маленькая, хрупкая и как я ее люблю… Но тут Тимоша поднял голову, спрыгнул с дивана и устремился к Боброву. Марта открыла глаза.
– Ой, Миша, я заснула…
– Ну как тут?
– Вроде неплохо… Сейчас посмотрю.
Марта бросилась в комнату Милицы Артемьевны. Та спала.
– Спит! Мишка, я соскучилась!
– А я как соскучился! Отменил сегодня одну консультацию, чтобы приехать, но такие жуткие пробки…
Он обнял жену.
– Ты голодный?
– Нет.
– Ну, чем ты сегодня занимался, кроме лекций?
– Да вот, встречался с Костенко, он всучил мне продолжение романа. Поглядишь на досуге?
– Конечно. А эта авторша так и не проявилась?
– Костенко сказал, через две недели она будет в Москве и тогда он нас познакомит.
– Любопытно, что за таинственная особа…
– Думаю, страхолюдка какая-нибудь.
– Но небездарная. И, видно, углядела тебя по телеку, влюбилась и решила написать про тебя; собрала все, что нашла в Интернете…
– Маленькая, ты что, ревнуешь? – рассмеялся Бобров. – Но это же глупость несусветная…
– Да я понимаю, – улыбнулась Марта.
Но тут Милица Артемьевна позвонила в колокольчик, который стоял у нее на тумбочке.
– Мартинька, ты с кем там говоришь? Нешто Мишка приехал?
– Приехал, а как же!
– Миля, что это тебе вздумалось болеть? – вошел в комнату Бобров. – Ты вроде не любительница?
– Это та самая проруха на старуху! Я ведь уже старуха, Мишка!
– Какая ты старуха! Что за ерунда!
– Да как же не старуха, семьдесят восемь уже!
– Какое значение имеют цифры! К тебе это не относится!
– Милечка, вот градусник! – вмешалась Марта. – А потом давление померяем!
– Дай-ка мне лучше сигареты!
– С ума сошла! – возмутился Бобров. – Воспаление легких и сигареты две вещи несовместные, как гений и злодейство!
– Много ты понимаешь! Раз я хочу курить, значит, мне гораздо лучше! И не спорь со мной, я лучше знаю!
– В самом деле, Миша, мне Дарья Николаевна сказала, что Миля даже смотреть не хотела на сигареты, а теперь… О, а температура практически нормальная, тридцать семь и одна!
– Мартинька, сигарету!
– Одну!
– Пока одну!
Марта подала ей сигарету и зажигалку.
– Мишка, подай пепельницу!
– Тьфу на вас! – рассмеялся Бобров и принес пепельницу. – Безобразие просто!
Разговор по душам
За ночь навалило еще много снегу. Бобров расчистил дорожку, позавтракал и умчался в город. Температура у Милицы Артемьевны с утра была нормальная. Позвонила Дарья Николаевна справиться о состоянии больной. Марта все доложила.
– Слава богу! И курить небось уже начала?
– А как же!
– Ох, грехи наши тяжкие! Марточка, тогда я сегодня не приду, а вы продолжайте давать ей все лекарства. Завтра после обеда Пал Палыч наведается.
– Знаешь, Мартинька, – сказала Милица Артемьевна, – я, по-моему, так быстро пошла на поправку из-за твоей улыбки. Ты и Мишку ею вылечила, совершенно другой человек стал.
– Милечка, а какой он был в детстве?
– В детстве? Я его всегда любила. Хороший он был, правильный, но только упрямый как осел! Учился очень хорошо, но школу терпеть не мог, скучно ему там было…
– Ох, я это понимаю, мне тоже было скучно… и противно. Фу!
– Противно? Почему?
– А я училась в школе, где училось много дипломатических детей. Они в большинстве своем были такими снобами, задаваками…
– Но ты ведь тоже была дипломатическим ребенком?
– Ну и что? Все равно ненавижу снобов, а тем более малолетних, да и вообще… Я даже на выпускной вечер не пошла, хотя мама прислала мне шикарное выпускное платье.
– Зря, выходит, прислала? – улыбнулась Милица Артемьевна.
– Почему зря? Я его потом долго носила.
– А что ж ты делала, когда все гуляли на выпускном?
– В покер играла!
– Боже! С кем же ты играла?
– Была у меня компашка…
– Первый раз такое слышу! Вместо выпускного в шикарном платье из-за границы покер в компашке…
– Вообще-то я мечтала пойти в тот вечер в казино, но мне еще восемнадцати не было…
– А потом? Бывала в казино?
– Да, бывала. Но мне категорически не везло, и в рулетку, и в Блэк Джек. И мне стало не интересно. А вот в покер, наоборот, везло. Я хорошо играла… И считала, что мне поэтому не везет в любви. А когда Мишу встретила, боялась играть… Но он мне запрещает.
– Почему?
– Не знаю, но меня как-то и не тянет.
– А он в покер не играет?
– Нет, он в бридж играет, вернее, играл…
– А я когда-то играла в девятку, в кинга и очень любила. Но сейчас уже и не вспомню, как играть… Скажи, Мартинька, о какой рукописи Мишка говорил?
– О, это странная история…
И Марта рассказала Милице Артемьевне о рукописи Нонны Слепневой.
– Интересно… А что, в Интернете о ней ничего нет?
– Практически ничего!
– Странно, да?
– Мне тоже так кажется.
– А пишет, говоришь, неплохо?
– Я бы даже сказала хорошо по нынешним временам. Живо, интересно.
– Может, почитаешь мне, а?
– Вслух? – удивилась Марта.
– Ну да. Я ведь опытный редактор, а самой читать у меня что-то пока сил нет. И все-таки какое-никакое развлечение.
– Да с удовольствием! – обрадовалась Марта.
– Ты расскажи мне в двух словах, что там было раньше.
– Ну, там она пишет о детстве героя, о том, что его родной дядя был разведчиком и мальчишка увлекся романтикой этой профессии, хотя родители были против, но они погибли, и дядя взял мальчика на воспитание… А потом уже взрослый Барсуков переезжает из Голландии в Англию, и его зовут Герман Дакс.
– Дакс по-немецки барсук, – усмехнулась Милица Артемьевна. – Наивная придумка. А он по легенде немец или англичанин?
– По легенде он наполовину англичанин, наполовину немец.
– Тогда ладно.
Марта начала читать.
Милица Артемьевна внимательно и с удовольствием слушала, но вдруг перебила ее:
– Марта, ну что это? «Барсуков был в шоке!» Отвратительно! «Звезда в шоке!» Исправь!
– Нет, это ведь дело вкуса, а не ошибка.
– Ну, допустим. Ладно, читай дальше, интересно, черт побери!
– Вы не устали?
– Нет, это захватывает!
Когда Марта кончила читать, Милица Артемьевна спросила:
– Говоришь, Мишка с ней не знаком?
– Это не я говорю, а он. Думаю, не врет. Вам что, показалось, что она в него влюблена как кошка?
– Ну да! Впрочем, если она видела его по телевизору, читала о нем… И вдохновилась… Как все интересно, Мартинька! Только знаешь, мне та сцена, где Барсуков получает записку, показалась какой-то чепухой… Кто сейчас так делает, при этом вашем Интернете и соцсетях, как-то старомодно… Покажи это место Мишке.
– Обязательно!
– Да, хитромудрая бабенка… Влюбилась в мужика, к которому не так-то просто подступиться, и вздумала написать о его действительно непростой истории, притом роман, заморочила голову издателю, мол ей необходимо познакомиться с ее героем, что в общем-то естественно, а вдобавок развела таинственность, неясно кто она и откуда… Не верю я, что она живет и учительствует в Псковской области. Вот не верю и все! Она так разбирается в брендах… Что-то тут не так…
– Что? Что не так? – встревожилась вдруг Марта.
– Не знаю пока. Но чувствую – что-то нечисто. Говоришь, у нее издано два романа?
– Вроде да.
– Вот что… Когда придет Дарья, сгоняй в район на такси, может, купишь хоть один. Там есть маленькая книжная лавка, где торгуют всякой такой литературой для дачного чтения. Да, а в каком издательстве она печатается?
– Издательство «Космос». Его создали два человека – Костенко и Москалев.
– Фу, как примитивно! – скривилась Милица Артемьевна. – А у тебя там нет знакомых?
– Кажется, нет. А что?
– Ну, через знакомых легче узнать, что за птица эта Нонна.
– Надо спросить у Вики, может, она кого-то знает.
– Милая девушка твоя Вика. Как у нее с этим вашим Пыжиком?
– Он ей сделал предложение!
– Это хорошо. Он мне понравился, надежный какой-то… Но вернемся к нашим баранам. Позвони Вике и узнай.
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть?
– Ну ладно, – засмеялась Марта и набрала номер подруги. Но у нее телефон был вне зоны доступа.
– А больше не у кого справиться?
– Разве что у Корнея.
– Так звони Корнею!
– Ну вы даете, больная!
– Я уже почти здорова! Звони Корнею!
Марта набрала Корнею, но тот как раз был в детской поликлинике со средним сыном и ему было совершенно не до Марты. Отпрыск громко и отчаянно рыдал.
– Извини, не могу сейчас говорить! – простонал Корней и отключился.
– Вот досада! – посетовала Милица Артемьевна.
– Господи, Миля, что вас так разбирает? – засмеялась Марта.
– Потому что не нравится мне эта история.
– Думаете, она охотится на Мишу?
– Именно! Мужики же они такие… Ими нужно восхищаться, хвалить, петь дифирамбы.
– А я им восхищаюсь!
– Но дифирамбов не поешь, романов не пишешь…
– Думаете, он такой примитивный?
– Нет, он, конечно, кремень и все такое, но при этом на сто процентов мужик, значит, не чужд общемужских слабостей.
– Миля, зачем вы меня пугаете?
– Да я сама испугана. Но, впрочем, может, она дурнушка, уродина и просто прячется от людей. И, скорее всего, Нонна Слепнева это псевдоним. Если она и вправду учительница, то… Да ну, тут сам черт ногу сломит. Пусть наш достославный разведчик сам разбирается. Ему и карты в руки.
– Да он, по-моему, не больно-то всем этим интересуется.
– Ну дай-то Бог!
Марта была права. Бобров очень мало интересовался этим романом о себе. Он был занят куда более интересными для себя делами. Три раза в неделю рано утром он ездил в спортзал, час занимался на тренажерах, принимал душ и мчался по делам. Эти занятия помогали ему держать себя в форме. Но при всем том он не забывал дважды в день звонить жене и справляться о здоровье тетки. Слава богу, она быстро шла на поправку. Каждый день ездить на дачу никак не получалось, и, приходя домой в пустую квартиру, он ощущал сосущую тоску. Как же я привык к Марте, как я люблю ее. И Миля вот тоже ее полюбила, и это прекрасно.
Но вскоре уже Марта вернулась домой. Милица Артемьевна сама выпроводила ее.
– Все, хватит, я здорова, езжай к мужу, нечего тут старуху обихаживать. Мужу ты сейчас нужнее.
Все казалось бы устаканилось. Но… как известно, покой нам только снится!
