Текст книги "Хочу бабу на роликах!"

Автор книги: Екатерина Вильмонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Да. Конечно.

– Ну еще бы, такая любовь... Послушай, Саша, пойдем к нам, а? Мне немного не по себе. Пожалуйста, пойдем, хоть ненадолго...

Он схватил меня за руку, а я смотрела на него и почти не узнавала. Он раньше был такой уверенный в себе, такой сильный, а теперь...

– Ну хорошо, – не посмела отказаться я, – только ненадолго. Гарик, но почему? За что?

– Помешал кое-кому. Они думали, что достаточно меня просто припугнуть... Оказалось, недостаточно. Тогда посадили. Полтора года долой. Но им ничего не удалось доказать, ничего. Ладно полтора года еще не страшно, но чего это стоило маме... Мне даже жутковато идти домой. Вот тебя за собой и тащу...

Игорь Анатольевич Бестужев был старше меня на пять лет. Когда-то наши родители были соседями и дружили. Гарик всегда относился ко мне как к младшей сестренке, опекал и защищал во дворе, а когда я поступала в ГИТИС, даже трогательно пытался оказать мне протекцию, но мне протекция не понадобилась. А когда я влюбилась в Глеба, он вызвал его к себе и провел с ним беседу, все пытался объяснить, какое необыкновенное сокровище досталось ему.

Глеб же сделал из этого только один вывод – что Гарик в меня влюблен – и сходил с ума от ревности.

Но я всегда смотрела на Гарика просто как на старшего друга. А потом жизнь нас так закрутила, что мы перестали встречаться. Несколько лет назад кто-то сказал мне, что Гарик стал удачливым бизнесменом.

И вдруг эта встреча...

– Гарик, я вот только боюсь, что твоей маме может быть неприятно, если я приду. Она, наверное, не хочет сейчас видеть посторонних, не хочет, чтобы я знала...

Он вдруг резко остановился и внимательно посмотрел на меня.

– Да, возможно... Я как-то не подумал...

– Так, может, я лучше пойду? Давай встретимся, когда ты придешь в себя. Ой, Гарик, тебе нужны деньги?

– Деньги? А у тебя есть деньги? – улыбнулся он.

– Есть.

– И сколько?

– А сколько тебе нужно?

Он окинул меня словно бы оценивающим взглядом и снисходительно улыбнулся:

– Сашенька, сто рублей меня не спасут. Боюсь, даже сто долларов не спасут...

– А тысяча долларов тебя спасет?

– Ты можешь мне дать тысячу долларов?

– Могу, вот! – Я полезла в сумочку и вытащила пачечку зеленых бумажек.

– Сашка, кого ты ограбила?

– Неважно! Бери, Гарик! Отдашь, когда сможешь! И не думай, я тебя не тороплю!

– Сашка... – Он все еще медлил, не брал деньги. – Сашка, я понимаю, у тебя порыв... Ты о нем не пожалеешь уже через пять минут, а?

– Гарик! Бери скорее, а то кто-нибудь увидит и отнимет...

Он взял деньги, спрятал в карман. Потом долго смотрел на меня.

– Санечка, – произнес он растроганно. – Ты даже не можешь себе представить, что ты для меня сделала.

– Ничего не сделала, просто денег дала. Это, Гарик, самое простое. Может быть, я действительно могу что-то для тебя сделать?

– Да! Можешь.

– Что?

– Не смотреть на меня с жалостью!

– Гарик! Тебе не стыдно? Ты ж мне как старший брат...

– Сашка, ты ничего не поняла. Я же любил тебя... Все! Иди! Я и так наговорил лишнего.

– Гарик, передай привет маме.

– Нет, ты же сама сказала, что мама не захочет, чтобы ты знала. Но поверь, Саша, эти деньги к тебе вернутся. А я завтра же пойду вставить зубы и начну новую жизнь... Прости, после Бутырок меня тянет на патетику... Я хотел бы тебя расцеловать, но этот тюремный запах...

Я встала на цыпочки и поцеловала его в плохо выбритую щеку.

– Ты моя маленькая любимая сестренка. Не бери в голову все, что я тут наболтал. До свиданья!

Он резко повернулся и пошел. А я с облегчением вздохнула. Мне почему-то было трудно с ним. Наверное, так всегда чувствует себя сытый рядом с голодным, конечно, если у него есть совесть.

Молоденькая корреспондентка смотрела на меня с недоумением. Вероятно, по ее представлениям не так должна выглядеть жена восходящей звезды. И возраст уже солидный, и ноги растут не от ушей, а ровно оттуда, откуда положено, и лишние килограммы тоже заметны. Все это явственно читалось на ее хорошеньком личике. Она явилась ко мне без предупреждения, а у меня в квартире все вверх дном – ремонт в самом разгаре.

– Девушка, я не буду давать никаких интервью!

– Не надо интервью. Всего несколько слов... Ну пожалуйста! Это мое первое задание! Поймите, для меня это так важно!

Глаза у девицы были действительно испуганными.

Мне стало ее жалко.

– Ну хорошо, пройдите на кухню, сами видите, у меня ремонт. Только я не понимаю, зачем вам интервью со мной. Бред какой-то.

– Но ведь читателям интересно все знать о новой звезде! Глеб Ордынцев сейчас у всех на устах! Он имеет такой оглушительный успех! Сериал «Частный сыщик» просто забойный! Самые высокие рейтинги! И все хотят знать...

Сказать по правде, мне это было приятно слышать. Жаль, что Глеб сейчас снимается в Италии и не может кожей ощутить этот успех. Но ничего, скоро он вернется – и тогда... У меня сердце заходилось от восторга и страха одновременно. А девчонка смотрела на меня нагло-жалкими глазами.

– Ладно, спрашивайте! Только пообещайте, что покажете мне готовый материал!

– Готовый материал? Ну конечно! Спасибо вам, Александра Андреевна! Я задам вам всего несколько вопросов! Вы давно замужем?

Она задавала мне вполне стандартные вопросы, на которые я старалась отвечать как можно короче и односложнее. В основном да и нет.

– А вы не могли бы рассказать что-то интересное, ну, например, как вы познакомились?

– Мы познакомились в ГИТИСе, мы оба там учились.

– Ну а какие-нибудь подробности?

– Нет никаких подробностей.

– Ну хорошо. А вы всегда верили, что успех рано или поздно придет?

– Конечно!

И все в таком роде. Надеюсь, разгуляться ей тут будет не на чем. Наконец она от меня отвязалась.

– До свиданья, жаль, что вы так сухо отвечали...

И она убежала. А я начала бритвочкой соскребать с оконного стекла краску. Ремонт уже подходил к концу. Уля привела двух замечательных девушек, которые работали быстро и очень умело. Конечно, это не евроремонт, но в квартире будет чисто. Тем более что Уля заставила меня просто вынести на помойку многое из обстановки, а почти в пустом помещении работать удобнее и легче.

Нет ничего упоительнее, чем выбрасывать старый хлам. Сначала я боялась, все думала: вот это еще может пригодиться, и вот это, но потом вошла во вкус, и в результате на данный момент в квартире остались только книжные полки, кровать, круглый стол, столик на кухне и четыре табуретки. Но я надеюсь, потом их тоже можно будет выкинуть. Посуда в картонных ящиках на балконе, наша нехитрая одежонка в чемоданах. Одним словом, гуляй Вася!

Завтра мы с Улей собираемся в шведский магазин «Икеа», где можно подешевле купить мебель.

Когда я захожу в нашу комнату, оклеенную почти белыми обоями, совершенно пустую – я сплю сейчас на кухне, – и мысленно ставлю там диван, который присмотрела в рекламном проспекте «Икеа», вешаю занавески, ставлю цветы, у меня сладко ноет под ложечкой. Новая жизнь! Новая жизнь! К приезду Глеба все, наверное, не успеется, но это не страшно!

Главное, он войдет и ахнет! И тоже почувствует, что началась новая жизнь!

Нина шпаклевала стенку в прихожей, а Алена докрашивала дверь в ванную, когда раздался звонок.

Неужели свекровь? Это она так звонит. Долго и требовательно. Она ничего не знает про ремонт, лечилась в каком-то подмосковном санатории и должна была вернуться только послезавтра.

Так и есть! Светлана Георгиевна.

– Саша, что это значит? У тебя ремонт? Я уже на лестнице почувствовала запах краски.

– Да, заходите, Светлана Георгиевна, я вас не ждала.

– Ты никогда меня не ждешь.

Начинается!

– Я думала, вы вернетесь послезавтра! Только и всего.

Она не слушала меня, а в задумчивости бродила по квартире.

– Зачем такие светлые обои? Это непрактично!

– Зато как красиво! Светло, современно!

– Не понимаю, а где же вся мебель?

– На помойке!

– Как – на помойке? Ты что, все выбросила?

– Да! – восторженно подтвердила я. – Выбросила! Вернее, выставила во двор, и кто-то быстренько все забрал.

– Ты сошла с ума! Как ты посмела?

Я вытаращила глаза.

– Ты выбросила сервант? Мой сервант?

– Но он же... совсем рассохся, и вообще... У него дверцы косые были, – начала оправдываться я.

После того как я продала квартиру родителей вместе с мебелью и мы переехали сюда, в однокомнатную квартиру Глебовой тетки со старой советской мебелью, я люто возненавидела этот сервант и с особенным восторгом вышвырнула его из дому.

– А ты знаешь, скольких трудов мне стоило его купить? Я записывалась на него, отмечалась... А как я была счастлива, когда наконец его купила...

– Ну и держали бы его у себя, вы же с ним расстались и отдали сестре. Я не знала, что это музейная ценность, вы никогда не говорили...

– А если бы сказала, ты бы его оставила?

– Нет, но предупредила бы вас, и вы могли бы его забрать, если он дорог вам как память!

– Саша, не смей мне дерзить!

Боже мой, что за человек!

– Ты можешь дать мне чаю?

– Конечно, минутку... Только у меня, наверное, нет лимона.

– Ну еще бы! – обиженно проговорила свекровь. – Глеб звонил?

– Позавчера.

– Как его дела?

– Говорит, занят страшно, съемки в основном натурные, в горах.

– В горах? Это опасно! Ты сказала ему, чтобы он одевался теплее?

– Светлана Георгиевна, ему тридцать пять лет, и он сам заинтересован в том, чтобы не простужаться.

– Тебе никогда не понять чувств матери.

Ах, сука! Я бы ей сейчас сказала... Но я промолчу и на этот раз, не желаю скандалов.

– Что еще он говорил?

– Что ему там очень интересно и еще что он ужасно хочет взять меня с собой в следующий раз.

– Что значит – в следующий раз?

– Ему предложили еще одну роль в Италии.

– Так почему же ты молчала? Почему самое главное скрыла?

– Я думала, для вас самое главное, чтобы он не простудился в горах.

– Саша, ревновать мужа к матери очень глупо.

Я уже едва сдерживалась. Как она умеет за четверть часа достать меня до печенок! Наконец она выпила чай, съела два бутерброда и пошла осматривать квартиру. Я осталась скоблить краску со стекол и только слышала, что она о чем-то толкует с маляршами. Только бы она их не обидела!

– Ну что ж, надеюсь, ремонт кончится к приезду Глеба. Ему совершенно незачем дышать всеми этими запахами. Это раздражающе действует на носоглотку. А кстати, ты с ним советовалась насчет цвета стен? Уверена, что ему понравится?

– Уверена.

– И что за мода такая дурацкая – белые стены. Мне лично не нравится.

Я промолчала. Что тут скажешь, на вкус и цвет товарищей нет.

– Светлана Георгиевна, а почему вы уехали из санатория? Вам не понравилось там?

– А что там может нравиться? Скучно! И потом, я хочу спокойно смотреть «Частного сыщика», а там каждый вечер начинались споры у телевизора, какую программу включать.

– Да, это я понимаю!

– Как ты считаешь, что подарить Глебу на день рождения?

– Ну это вы сами решите. Вы мать.

– Но ты же лучше знаешь, что ему нужно. Я вот подумала, может быть, я куплю ему мобильный телефон?

– У него уже есть!

– Есть? Откуда?

– Я ему купила. – Ох, черт, сейчас опять будет смертная обида. Дело в том, что Глеб не велел мне давать номер его мобильника матери. «Она мне житья не даст», – сказал он тогда. Но не могу же я допустить, чтобы она зря тратила деньги.

– Ты ему купила? На бабкины денежки? А мне не удосужились сказать об этом? Невероятно! Просто поразительно!

– Я была уверена, что Глеб вам сообщил номер, – соврала я. Но это ложь во спасение ее и моих нервов.

– Наверное, он замотался... – поджала она губки.

– Естественно, он в последние дни был в таком замоте! Сам себя не помнил, – попыталась я выгородить мужа. – А я купила ему мобилу буквально накануне отъезда.

– Саша, что за выражения! Мобилу! Так изъясняются бандиты в наших сериалах! А ты женщина из интеллигентной семьи! Да, кстати, тебе нравится эта Ушакова?

Лена Ушакова снималась с Глебом в «Частном сыщике». Она была замужем за приятелем Глеба, оператором Костей Вильчеком. Удивительно милая молодая женщина и очень неплохая актриса.

– Нравится, а вам?

– Мне очень нравится! По-моему, она на редкость женственная и изящная. Ты не ревнуешь?

– Господи, Светлана Георгиевна, я же понимаю, что Глеб – актер. Я бы с ума сошла, если б стала ревновать его ко всем партнершам.

Тут я немного кривила душой. Иногда я все-таки ревновала. Но даже самой себе не хотела в этом признаваться. Но вот к Лене ревности не было. Она так влюблена в своего Костю...

– По-моему, у нее тоже большое будущее! – торжественно проговорила свекровь.

– Что значит – тоже?

– Надеюсь, ты не сомневаешься, что у Глеба большое будущее?

– У него, по-моему, уже не будущее, а настоящее...

Когда она ушла, ко мне заглянула Алена:

– Саня, это что, свекруха твоя?

– Да.

– Ну и зануда! Представляешь, начала мне вкручивать, что я должна добросовестно работать. Я разве плохо работаю?

– Что ты, Алена, по-моему, и ты, и Ниночка работаете просто прекрасно, – искренне сказала я. – Честно говоря, я даже не ожидала.

– Так чего она? Хотела я ей сказать, что целому дураку полработы не показывают, но, думаю, охота была связываться... И потом, мы ж не на нее работаем, а на тебя, правда же?

– Чистая правда. Не бери в голову, она всегда зудит...

– И как ты ее терпишь? Хотя если ради мужика... Тем более он у тебя такой... У нас все девчонки прямо с ума спятили, когда узнали, что мы у Глеба Ордынцева работаем. «Частного сыщика» все смотрят. Слушай, Сань, а ты можешь мужа попросить фотки нам подписать, а?

– Алена, нет вопросов! Как только приедет, сразу попрошу! Получите вы фотки, не сомневайся.

– Саш, а я вот чего еще спросить хотела... Можно?

– Валяй.

– Вот как у вас... это... Ну ты чисто такая простая, а он вон прямо граф... Ты как с ним живешь, хорошо?

– Очень хорошо!

– И ты не боишься, что он тебя на какую-нибудь вешалку променяет?

– Как тебе сказать? Боюсь, конечно. Но мало ли чего я в жизни боюсь... Необязательно все страхи сбываются.

– А я вот слыхала, если чего-то очень боишься, то оно и сбудется.

– А я не очень боюсь, так, немножечко побаиваюсь.

– Хорошая ты баба. Дай тебе Бог... – тяжело вздохнула Алена и пошла работать.

Да что ж это такое? В последнее время у меня создается впечатление, что все кругом считают, будто я не пара Глебу Ордынцеву. Даже родная бабушка...

Она, правда, выразилась очень мягко: мол, мне будет с ним трудно... А кому и с кем легко? Что-то я не знаю... Мне-то как раз с Глебом достаточно легко.

Было, во всяком случае. Жизнь у нас была трудная, теперь должно стать полегче... Но ведь сон про эстафету я начала видеть уже года два назад, когда нынешними успехами еще и не пахло. Фу, как противно пахнет шпаклевка... Настроение у меня совсем упало.

Я посмотрела на свои руки. От роскошного маникюра не осталось и следа. Ну ничего, до приезда Глеба я еще успею привести их в порядок. Я глянула в зеркало. Да, вид у меня далеко не авантажный. Чувырла самая типичная. И как назло, эта корреспондентка теперь всем расскажет, что я чувырла. Хотя у меня ремонт, это все-таки оправдание.

Мои грустные мысли прервал звонок Ульяши.

– Сашка, как дела?

– Нормально. Комната почти готова!

– Слушай, есть возможность поехать в «Икеа» сегодня, ты как на это смотришь? Не боишься девочек одних оставить?

– Да ты что! У нас и брать-то нечего, да и вообще, они очень хорошие девочки. Уля, а что это у тебя с голосом?

– Что у меня с голосом?

– Он какой-то ликующий. Ты ликуешь?

– Есть немножко!

– У Сигизмундыча была? – догадалась я.

– Представь себе!

– И что?

– Не по телефону!

– Уля, ты меня пугаешь!

– Я сама испугана, если хочешь знать. Так я за тобой заеду, а?

– Когда?

– Минут через сорок. Заодно посмотрю на твой ремонт.

Когда Уля вошла, я ее не узнала. Она помолодела лет на десять. Глаза блестели, и чувствовалось, что ее просто распирает радость.

– Ну, девки, класс! – закричала она, войдя в комнату. – Я же говорила, что они умеют работать!

Кстати, мы сделали одну грандиозную глупость!

Надо было сперва отциклевать полы, а потом уж клеить...

– Не волнуйтесь, Ульяна Михайловна, – перебила ее Нина, – у нас есть один циклевщик, все сделает в лучшем виде, у него машинка просто улет! Почти нет пыли, и к тому же можно будет стены пленкой прикрыть. Не волнуйтесь. В пустой квартире работать-то просто... Между прочим, у него шведский лак – чудо! Не пахнет вообще, сохнет за два часа, и никаких соплей...

– Соплей? – переспросила я.

– Ну да, – засмеялась Нина. – Мне сильно лакированные полы всегда застывшие сопли напоминают. А тут никаких соплей, у полов такой вид, будто никакого лака нет. А грязь отталкивает.

– Да-да, это то, что нужно! – энергично согласилась Ульяша. – Это довольно дорого, но стоит того, тем более если мы будем обставляться в шведском стиле. Самое оно! Я уже вижу эту комнату, Сашка! Ну поехали?

– Ульяна Михайловна, вы что, мебель собираетесь покупать? – поинтересовалась Нина.

– Да, а что?

– И сразу ее сюда привезете?

– Ох, черт, ты права, Нинулька, рано еще, да?

Сперва надо отциклевать. Ну ничего, мы сами все равно привезти не сможем, закажем доставку на понедельник. К понедельнику ваш циклевщик управится?

– Мы с ним еще не говорили.

– Должен управиться, ничего не знаю! В пятницу возвращается хозяин, и все должно быть готово! А нам еще мебель приводить в человеческий вид, так что, девочки, вся ответственность за встречу кинозвезды ложится на вас! Все, Санька, поехали!

И она буквально вытащила меня из квартиры.

Когда я села с ней в ее раздолбанные «Жигули», первым делом спросила:

– Уля, что такое сделал Сигизмундыч, ты вся светишься!

– Пока он еще ничего не сделал, он только сказал...

– Что?

– Что я действую на него как кумулятивный снаряд.

– Это еще что такое? – рассмеялась я.

– Вот и я не знала, а он объяснил, это такой снаряд, который пробивает маленькую дырочку и выжигает все внутри...

– Ни фига себе комплимент!

– Мне понравилось... – смущенно засмеялась Уля, заводя мотор. – И вообще, когда я с ним разговариваю, я забываю, что мне пятьдесят шесть, что я... И еще... такое ощущение, будто я знаю его сто лет... И, по-видимому, у него тоже... Понимаешь, он мне за час столько о себе рассказал...

– Ты влюбилась!

– Нет, еще не влюбилась, но... Это уже не кажется мне невозможным, понимаешь?

– Понимаю, что ж тут не понять.

– Санька, тебе тоже необходимо влюбиться! Ничего прекраснее нет!

– Так я уже...

– Шутишь? В кого?

– Уля, что за вопрос!

– Ты хочешь сказать, что до сих пор влюблена в Глеба? Глупости! Так не бывает!

– Почему не бывает? Я вот смотрю фильм и заново в него влюбляюсь, открываю в нем что-то новое...

– Ты безнадежная идиотка! – махнула рукой Уля. – Проорала свою жизнь ради красивого актера.

Ты же была умная, интеллигентная девочка, острая, а во что превратилась? Впрочем, это мое сугубо частное мнение. Извини.

– Уля, почему ты так говоришь? Ты же знаешь, как все получилось...

– Знаю, знаю. Я вообще в этой жизни слишком много знаю.

– Что ты хочешь сказать? Ты знаешь что-то про Глеба, да? Что-то плохое?

– Глупости! По-твоему, весь мир вертится вокруг твоего Глеба?

– Нет, просто мне показалось...

– Когда кажется, надо креститься, – проворчала она.

Дальше мы ехали молча. Уже за «Соколом» она спросила:

– А ты к бабке-то собираешься?

– Конечно. Только осенью, летом там жара жуткая. Я по ней скучаю. Странно, да? Общались всего ничего, а я ее ощущаю такой родной... Ты не подумай, что из-за денег...

– Сашка, ты совсем глупая стала, да? По-твоему, я не понимаю таких простых вещей?

– Уля, не ворчи. Давай лучше подумаем, что нам надо купить в первую очередь, – постаралась я перевести разговор. И мне это удалось.

– В первую очередь ты должна решить, на чем ты хочешь спать со своим прынцем. На диване или на кровати. Потому что, на мой просвещенный взгляд, в однокомнатной квартире кровать надо прятать за перегородкой, а диван – нет. Я понятно объясняю?

– Конечно! Я и сама уже думала. Но теоретически мне трудно сказать, вот поглядим... В принципе комната большая – и можно сделать какую-нибудь выгородку.

– Ладно, поглядим. Только давай сразу ничего не решать. Походим, посмотрим, а потом подумаем. Теперь ведь не надо как раньше – хватать что ни попадя. Помню, одна моя подруга обставляла новую квартиру. Деньги у нее водились, а с мебелью были жуткие проблемы. В наши дни в это даже трудно поверить, мебельных магазинов как грязи. Так вот, приехали мы с ней в Дом мебели в Медведкове прямо к открытию, и вдруг я вижу просто чудо какое-то – золотистым бархатом обитый угловой диван, два дивных кресла и журнальный стол. Явно не отечественной работы, и почему-то совсем не дорого. То есть, конечно, дорого, но доступно. «Катька, – говорю, – надо брать». А она растерялась, рассчитывала на другую сумму. Я ей шепчу: «Выписывай, дура! Думать потом будешь!» Ну мы выписали и вправду стали думать, а вокруг народ ходит и все на эту красоту кидаются. Но товар выписан уже. Вот так мы жили!

– А твоя подруга купила эту мебель? – полюбопытствовала я.

– Конечно, купила и была счастлива до полусмерти. Оказалось, это венгерский гарнитур с какой-то выставки, он потому и стоил не очень дорого, что некондиционный был. Нам просто жутко повезло. Я это к тому, что нас никто и никуда не торопит, мы можем все спокойно обдумать и прикинуть.

Мы бродили по «Икеа» часа два, а то и больше. У меня разбегались глаза, но Уля совершенно четко объясняла мне, почему та или иная приглянувшаяся вещь подходит или не подходит для моей квартиры.

– Нет, – говорила она, – этот шкаф слишком узкий, места займет ненамного меньше, чем тот, но зато вместит значительно меньше. А этот диван явно неудобный, он без подлокотников.

Наконец мы сели в кафе за столик, поели, выпили кофе – Значит, так, Сашка, смотри...

Она быстро начала что-то чертить на листке бумаги.

– Вот тут мы поставим кровать... Ту, из ротанга, которую ты назвала соломенной, и отгородим ее вот этими полками. Получится удобно и уютно. Отличный уголок для любовных утех, зрительно даже увеличит комнату, как тебе это ни покажется странным. Вот тут стол и стулья. По стенам стеллажи, а вот тут маленький диванчик и кресло, отлично все умещается... Смотри, нравится?

Мы заглядывали в каталог, что-то немного меняли, но через полчаса я пришла в полный восторг.

– Уля! Блеск! Квартира как на картинке будет!

– Да уж! И кстати, недорого получается. Но надо еще купить занавески...

– И тот мохнатенький ковер, он всего пять тысяч рублей стоит! И надо еще...

– Сашка, успокойся и подумай, ты готова потратить эти деньги?

– Конечно! О чем ты говоришь! Кстати, бабушка будет рада, если я потрачу деньги на устройство квартиры, я уверена... И потом, Глеб ведь тоже привезет деньги, ему должны хорошо заплатить... так что... Я хочу еще купить посуду, кастрюли, ножи... Все новое!

– Сашка, ты сейчас такая хорошенькая... Вон за тем столиком мужик просто глаз с тебя не сводит, – засмеялась Уля.

– Да ну его, нужен он мне!

– Понятно, тебе только твой Глеб нужен, хоть это и дурь, по моему мнению. Впрочем, ладно. Ну что, пошли покупать?

Но вот наконец все готово. Завтра прилетает Глеб.

Я как зачарованная брожу по своим преображенным владениям. Это просто чудо! Всего за три недели и девять тысяч долларов квартиру просто нельзя узнать. А кухня! Мечта! И стиральную машину я себе купила! И даже постельное белье новое, модное! Вот удивится Глеб! И обрадуется! Теперь сюда не стыдно кого угодно пригласить! Меня просто захлестывало радостью. К счастью, свекровь у меня еще не была, а то наверняка сказала бы какую-нибудь гадость.

Зато Уля заезжает каждый день и помогает советами.

– Сашка, у тебя очень недурной вкус, должна тебе сказать. Ты так все здорово расставила, просто не к чему придраться, молодчина! А знаешь, я сегодня опять была у Сигизмундыча!

– И что?

– Ты можешь себе представить, он в разговоре упомянул одного общего знакомого и сказал: «Он уже совсем старый!» А я удивилась сначала, вроде я помню его вполне авантажным мужчиной, а потом соображаю, что это было лет двадцать назад, и смеюсь: мол, чему удивляться, я и сама уже старая, – а Сигизмундыч вдруг так проникновенно произносит: «Не надо со мной кокетничать, просто я еще не готов сказать вам то, что мне бы хотелось». Как тебе это нравится?

– Уля! Да это же просто объяснение в любви!

– Думаешь?

– Еще бы!

– Ну если честно, мне тоже так показалось, а на прощание он взял мои руки, стал поочередно целовать и как-то очень интимно, если так можно выразиться... Понимаешь?

– Понимаю, что ж тут не понимать. Разбила сердце старика Сигизмундыча!

– Ну не такой уж он старик! – вдруг залилась краской Уля.

– Признайся, ты влюблена?

– Не знаю, влюблена ли, но безусловно захвачена. Просто я эту сторону жизни уже не считала для себя возможной. А это так приятно...

Короче говоря, мы обе летали как на крыльях и потому все успели. К тому же девочки-малярши в предвкушении фотографий с автографом знаменитого артиста по собственной инициативе отдраили. после ремонта все так, что любо-дорого.

Самолет из Рима прилетал вечером. Я решила приготовить роскошный ужин, накупить цветов, заранее накрыть стол, чтобы когда Глеб войдет, сразу оценил все мои старания. Я поехала на рынок, накупила всего, что он любит, и понеслась готовить. И только уже войдя в квартиру и взглянув на себя в новое зеркало, громко застонала. Зеркало оказалось безжалостным. Я привела в порядок все вокруг, а о себе забыла. Чувырла чувырлой! Я даже не купила себе ни одной новой шмотки. Руки опять ни на что не похожи, морда какая-то старая... Что же делать? – запаниковала я. Потом сказала себе: ничего, Санька, прорвемся! Когда нужно, я многое успеваю. Ну с руками я уже ничего сегодня не сделаю, а привести в божеский вид волосы и физиономию мне вполне по силам. Но сначала займусь ужином, а потом уж собой. Через час ужин был готов, и я намазала лицо смесью желтка и оливкового масла. Так делала еще моя мама. Эта смесь быстро высыхает на коже и надо вновь и вновь освежать ее. На это уходит примерно полчаса. Вот и хорошо, я хоть немного успокоюсь, а то меня трясет от возбуждения.

В дверь позвонили. Кого это черт принес, когда я в таком виде?

– Кто там?

– Сашка, открой, это я, Лика!

Я облегченно вздохнула.

– Привет! Что это с тобой? Чем морду намазюкала, желтком, что ли? Ой, мама дорогая, что творится, красотища, блин! Ремонт, мебеля новые! Ну, Сашка, блеск! А я тебе с Кипра глянь какую лапочку привезла!

Она протягивала мне крохотный подарочный пакетик.

– Лика, спасибо, это что? Ой, подожди, замазка на роже высохла, сейчас!

Я кинулась в ванную, освежила маску, сполоснула руки и вернулась на кухню, где Лика деловито все осматривала.

– Ну, Санька, ты дала шороху! Все новое!

Я открыла пакетик и вытащила оттуда маленькую белую кошку из меха, пушистенькую и ужасно милую.

– Лика! Спасибо! Это как раз то, что я хотела! Как ты догадалась?

– Да ты ж все долдонила, что тебе белая кошка дорогу перебежала и это к счастью. Ну и вот, пусть у тебя все будет окейно!

– Окейно? – засмеялась я.

– Ага, это я на Кипре от одной бабы подхватила. Она все восхищалась, как там окейно. Ну, подруга, я оттянулась по полной программе! Советую – съезди! Недорого, виз не надо, а отдых – балдежный! А где твой мужик? Говорят, от него тут уже вся Москва кипятком ссыт, а?

– Похоже на то.

У меня опять сводило кожу, и я в последний раз намазала лицо.

– Мебеля из «Икеа», да? Молодец, здорово все подобрала. Как на картинке! Много бабулек вгрохала? А ковер такой не очень практичный, по-моему. Ну да ничего, ты теперь в этой хате не задержишься. Если надумаешь продавать, скажи мне, я для мамани куплю, а то она через весь город ко мне мотается. Значит, говоришь, сегодня Глебка приезжает? Надо будет как-нибудь вечерком собраться и обмыть ремонт. Как считаешь?

– Можно.

В этот момент в дверь опять позвонили, долго и повелительно. Меня даже мороз подрал по коже.

Свекровь.

– Во, дурная кровь пожаловала, – прошептала Лика, тоже хорошо знавшая Светлану Георгиевну. – Все, я убываю! Созвонимся, Саня! Здрасте, – поклонилась она свекрови. – И всего наилучшего!

– Саша, что у тебя с лицом?

– Проходите, Светлана Георгиевна, мне надо в душ, а вы пока посмотрите, как все получилось!

Когда минут через двадцать я, распаренная, довольная, вышла из ванной, Светлана Георгиевна встретила меня взглядом, исполненным трагизма.

– Саша!

– Что случилось? – испугалась я.

– Почему у тебя стол накрыт всего на две персоны? Мне уже нет места за столом в доме моего сына?

– Господи, Светлана Георгиевна, я же не знала, что вы придете, если б вы позвонили...

Настроение у меня сразу упало до нуля. Значит, она попрется со мной в аэропорт, потом притащится сюда. Глеб будет раздражаться...

Я молча достала еще один прибор.

– Вот все и улажено, правда? – попыталась я улыбнуться. – Вам нравится ремонт?

– Это что, теперь модно – некрашеные деревяшки?

– Да. Очень модно. По крайней мере, для людей с нашим достатком.

– Так сказать, достойная бедность...

– А по-моему, все очень даже элегантно, не роскошно, но мило.

– Да, довольно мило, но...

– По крайней мере, уж точно лучше, чем раньше.

– А почему пол такой? Разве можно циклевать и не крыть лаком? Он же моментально затрется и будет грязный.

– Это такой шведский лак! Незаметный!

– И тебе это нравится? А по-моему, тебя просто надули и украли лак.

– Вам приятно думать, что меня надули? Но я должна вас разочаровать.

– Саша, ты опять дерзишь!

– Извините, я не хотела, – выдавила я из себя. Я надеялась полежать спокойно, отдохнуть, привести в порядок мысли и чувства. А она опять явилась без звонка. И что за манера?

– Кто тебя повезет в аэропорт?

– Меня? А вы разве не поедете? – с надеждой спросила я.

– Не отвечай вопросом на вопрос. Так кто же тебя повезет?

– Тимур.

– Это кто?

– Таксист с первого этажа, я с ним договорилась.

– Это, наверное, дорого?

– Ничего, осилю.

– Саша, ты очень легкомысленно относишься к деньгам. Потратила бог знает сколько на мебель, на всякие штучки... А я надеюсь, вы скоро сможете купить себе престижную квартиру! И все твои труды и траты пойдут прахом.

Мне хотелось завыть в голос, но я, как всегда, сдержалась. И не завыла, а только довольно кротко сказала:

– Но нам пока и тут нетесно.

– Ну это будет решать Глеб. Думаю, ему скоро будет очень важно, в какой квартире он живет, в какой машине ездит...

– Ну уж договаривайте, Светлана Георгиевна, вы ведь хотели сказать – с какой женщиной появляется, да?

– Саша, не делай из меня монстра! Я просто думаю о своем сыне, это же естественно.

Думаешь ты о сыне, как же! Когда мы с твоим сыном голодали, то почему-то помогала нам не ты, а Уля. А ты делала вид, что не в курсе наших обстоятельств. И когда я продала буквально все до нитки, чтобы спасти Глеба, ты только нотации нам читала, а денег не дала, хоть они у тебя и были, я точно знаю.