Текст книги "Девочка с перчиками"
Автор книги: Екатерина Вильмонт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Слушай, Яночка, я ведь толком и не знаю, как ты с ним познакомилась? Откуда он взялся и что там у вас было. Расскажи, интересно же! Ой, тебе, может, неприятно это будет? Тогда не нужно!
– Да нет, тетя Рита! Мне теперь даже хочется вспомнить...
– Уверена?
– Да, мне, наверное, нужно хоть кому-то рассказать... В то лето мать меня отправила отдыхать в Крым, у нее там двоюродная тетка жила в небольшом поселке, недалеко от Алушты. Там было хорошо, привольно. Эта материна тетка добрая была, и ко мне отнеслась как к родной... Заботилась, но не зудела. Я целыми днями торчала на берегу, было там такое местечко среди скал, небольшая песчаная проплешина, которую все пляжем звали. В выходные на этом «пляже» ногу поставить некуда было, а в будни хорошо, народу мало. Я с книжкой там разлягусь, загораю... Парнишка один, из местных, плавать меня учил. Я быстро научилась, воды совсем не боялась... парнишка, его Виталькой звали, катал меня на моторке, вообще, всячески ухаживал, фрукты из родительского сада таскал...
– Словом, влюбился?
– Ну да, но так... целомудренно...
– И ты тоже в него влюбилась?
– Нет, мне просто там было очень хорошо, без матери... Но в один прекрасный день Витальку этого отец в Симферополь за чем-то послал на два дня. Ну, я не расстроилась, отправилась одна купаться. А там шторм, не очень и сильный, с виду нестрашный, мы с Виталькой в такой уже купались... Я, конечно, полезла в воду, дура такая, да еще поплыла... и вдруг волна меня подхватила, я не знала, что делать и стала тонуть... Воды нахлебалась и от страха совсем одеревенела. Ну, думаю, все, конец... И тут кто-то вдруг меня хватает, я еще больше испугалась... Одним словом, очнулась я на берегу. Лежу на большом махровом полотенце и кто-то мне искусственное дыхание делает, меня водой вырвало, и я окончательно в себя пришла... Гляжу, какой-то мужик надо мной наклоняется, рот мне вытирает, голову поддерживает...
– Ну, – говорит, – очнулась? Чего ты, дуреха, в такой шторм в воду-то полезла?
А я гляжу на него и понимаю, что влюбилась в него, даже не с первого взгляда, а еще раньше... Он такой красивый был, хоть и старый... Стройный, загорелый, волосы седые, а глаза синие и такие добрые...
– Тебя как зовут, красавица?
– Яна, – говорю. – Янина... Это вы меня спасли?
– Ну я, больше тут, как видишь, никого нет. Я-то случайно тебя увидал, но, похоже, это был счастливый случай...
– Ну, для меня точно!
– И для меня, кажется, тоже. Ты далеко отсюда живешь?
– Минут десять ходу.
– Дойдешь?
– Да.
– А вещички твои где?
Смотрю, нет моего сарафанчика и только одна босоножка, море, видно, слизнуло. А у меня эти босоножки вообще единственные. Ну, я разревелась...
– Чего ты плачешь, глупенькая? – и голос у него такой теплый, ласковый...
Но сказать, что это у меня единственная обувка, язык не поворачивается...
– А почему это у тебя только одни босоножки были? – спросила Маргарита Семеновна.
– А мать считала, что нечего меня баловать. У меня всегда до Олега одна пара обуви была. На лето босоножки, на зиму сапоги, а на весну-осень кроссовки.
– Ладно, рассказывай дальше, неохота о твоей мамаше говорить... О покойниках плохо – это грех!
– Но он сам обо всем догадался. Смотрит на меня и говорит: – это дело поправимое, подымайся, поедем сейчас и все тебе купим... Подымайся, девочка! – и руку мне протягивает. Я встаю и вдруг меня шатнуло, он подхватил меня на руки и понес, как пушинку. Вы, наверное, не поверите, тетя Рита, но в этот момент я, совсем соплячка, только раза два с мальчишками целовалась, вдруг чувствую – я женщина, а этот мужчина – единственный на всю жизнь... Он отнес меня к своей машине, достал из багажника свою футболку и говорит: – Залезай на заднее сиденье и переодевайся, все мокрое сними, если замерзла, пледом укройся. Я тебя к себе отвезу, а то в таком виде на люди нельзя, сплетен не оберешься. Оставлю тебя, а сам в город смотаюсь, одежонку тебе куплю и обувку тоже.
– А как вас зовут? – спрашиваю.
– Олег Варламович, но лучше просто Олег!
Ну, отвез он меня к себе, а у него дом за поселком стоял, уединенный, красивый такой... Он меня в дом завел, камин растопил, кофе мне со сливками в большую кружку налил, из холодильника всякие вкусные вещи достал и говорит:
– Сиди тут, грейся, а я поехал. Слушай, а может, заехать к твоим, предупредить?
– Ой, нет, не надо, меня допоздна никто не хватится...
Он как-то странно на меня посмотрел, спросил мои размеры и уехал. А я осталась одна в этом красивом доме, у камина. Все как в кино... Я первый раз в жизни настоящий камин видела... Ну, словом, головенка у меня кругом идет. И о чем я, пятнадцатилетняя дура, мечтаю? Чтобы этот старый мужик меня обнял, поцеловал... и увез бы куда захочет... Вдруг смотрю, на окошке у него цветы стоят в горшках, и среди них кустик такой с красными перчиками. И так мне эти перчики понравились, просто глаз отвести не могу, подошла, потрогала, настоящие, только запущенные какие-то, земля сухая... Я взяла на кухне кувшинчик фарфоровый, все цветочки полила, их там не много было, горшков пять или шесть, я их все обиходила, сухие цветочки-листочки оборвала, столетник под краном помыла... А тут он входит.
– Ты чем тут занимаешься, девочка?
– Да вот цветочки ваши обиходила.
– Ишь ты какая... – И так он на меня смотрит... – Вот, примерь!
Сарафанчик он мне купил, желтоватенький такой с красными перчиками. Я засмеялась, а он говорит:
– Знаешь, есть такая знаменитая картина художника Серова, называется «Девочка с персиками», а ты у меня будешь девочка с перчиками...
– А вы, я смотрю, перчики любите?
Он так пристально-пристально на меня смотрит и говорит совсем тихо:
– Нет, я тебя люблю, девочка с перчиками! Всю жизнь такую искал, а вот Бог привел из моря такую выудить...
У меня крышу сорвало, я к нему на шею кинулась. Он ахнул, а потом сжал меня и начал целовать как ненормальный. Потом вдруг отстранился и спрашивает:
– Тебе сколько лет?
– Пятнадцать.
– Сколько? Ну вот что, иди-ка ты отсюда от греха подальше. Я старик уже, и такие девочки не для меня. Иди-иди! И прости за глупости, которые я тут наговорил, насчет любви... С мужиками такое бывает, что-то вдруг померещится и плетут они невесть что.
И он меня почти что взашей вытолкал. Иду домой, реву белугой. Как же так? Меня как будто из рая в ад зашвырнули одним махом. Недаром мать всегда твердила: мужики все сволочи, скоты неблагодарные... Хотя чего ему быть мне благодарным, это я ему жизнью обязана! Только без него разве жизнь? В таком отчаянии была, что и не подумала – на мне ведь сарафан и босоножки новые, а что я скажу тетке? Даже в голову не брала... А дома меня такой скандал встретил! Я пришла вся зареванная, в новом сарафане и босоножках, что тетка могла подумать?
– Что тебя изнасиловали, а испорченный сарафанчик возместили, да? – сказала Маргарита Семеновна.
– Именно! Уж как я клялась, ничего не помогало. Тетка меня за руку схватила и куда-то поволокла. Оказалось, к гинекологше знакомой, что через два дома жила. Потребовала, чтобы та меня осмотрела, мне так страшно было, и противно, и стыдно, зато, когда врачиха сказала, что все со мной в порядке, я девушка еще, тетка вся красная как свекла стала, прощения просила... И уж про сарафанчик думать забыла. Я полночи проплакала, такой тяжкий денек выдался... Неужели, думаю, никогда больше его не увижу? Утром встала и пошла к нему. Дом запертый стоит и цветов на окошке нету. Понимаю, что уехал он, сбежал. А через неделю и я в Москву вернулась. В школу пошла и все мне не в радость... Одно хорошо, мать нового мужика завела, полковника МВД, и ей не до меня стало. Ей редко до меня дело было, все стремилась жизнь свою устроить... А я иду как-то по улице, гляжу, старушка комнатные цветы продает, да не в горшочках, а в консервных банках. И среди них перчики. Я подлетаю: «Почем перчики?» Она назвала какую-то совсем смешную цену, я стала по карманам шарить, и трясет меня как в лихорадке, так хочу этот перчик купить, наскребла я ей все, что смогла, там какой-то ерунды не хватало, ну, она мне все равно перчик отдала, объяснила как за ним ухаживать и даже на листочке латинское название написала «Капсикум аннуум»! Старушка интеллигентная была, видать, совсем обнищала. И вот, верите, тетя Рита, этот перчик меня любил... Я так за ним ухаживала! И он мне взаимностью отвечал. Он у меня до сих пор жив, я его Олежеком назвала.
– Постой, так ты что же, больше того мужика и не видела? Это после одной встречи он тебе такие подарки сделал?
– Нет, что вы! Это только преамбула. Прошла, наверное, неделя после того, как я перчик купила. Выхожу утром из дома, в школу идти, смотрю «мерс» серебристый во дворе стоит. Ну стоит и стоит. Я выхожу со двора, собираюсь к школе свернуть, вдруг ко мне этот «мерс» подъезжает, а за рулем он...
– Господи, как же он тебя нашел? – ахнула Маргарита Семеновна.
– До сих пор не знаю... У меня ноги подкосились. И обида вдруг и гордость взыграли. Отвернулась и пошла. А он из машины выскакивает, за плечо меня хватает. «Янка, любимая, не могу без тебя! Пытался, не получается! Ты мне каждую ночь снишься, совсем пропадаю! Давай поговорим!»
– Я в школу опаздываю!
А он:
– Можешь один день прогулять? Поедем куда-нибудь, поговорим! Не ломайся, а то вон на нас уже внимание обращают!
И тут я понимаю, что кто-нибудь обязательно матери доложит, что я к старому мужику в машину села, мать тоже меня к гинекологу потащит...
Он, кажется, понял мои колебания, и шепчет:
– Сделай вид, что ты мне дорогу показываешь. Я отъеду и буду тебя за кинотеатром ждать.
Мне вдруг все это таким романтичным, захватывающим показалось, я оборачиваюсь, смотрю, соседка по площадке на рынок пилит, а сама на меня с любопытством косится. Я сразу сообразила, говорю: «Тетя Рая, вот тут человек зубную поликлинику спрашивает, вы знаете где?»
– Зубную? А вон там, за кинотеатром, налево поверните, а потом второй поворот направо.
Он поблагодарил и уехал. А тетя Рая мне нотацию читать вздумала:
– Ты зачем с чужим мужиком разговоры разговариваешь? Да еще на иностранной машине мужик, скорее всего из бандюков... Ладно, этот приличный попался, а в другой раз запихают в машину и увезут куда-нибудь в лес, снасильничают и грохнут потом.
– Тетя Рая, мне в школу пора!
Маргарита Семеновна слушала, затаив дыхание, а у Яны лицо сейчас было отсутствующее, просветленное, она вся ушла в свои воспоминания.
– Я села к нему в машину, думала, он сразу обнимет меня, поцелует, а он смотрит на меня и лицо у него странное. «Какой ужас, Лолита... – говорит, а я тогда знать не знала ничего про Лолиту, – что мне делать, я с ума схожу...»
А я сижу в этой машине и чувствую себя дура дурой. И хочу уйти, а не могу, тянет меня к нему. А он руки на руль положил, голову на руки уронил и молчит. И я понимаю, он боится... Я ж малолетка еще.
– И в школьной форме, небось? – подала голос Маргарита Семеновна.
– Да нет, мы тогда форму уж не носили... – улыбнулась Яна. Ей вдруг расхотелось вспоминать. – Короче говоря, я с ним сошлась, он любил меня так, как никто никогда... Я в этой любви купалась... Счастлива была, никого другого мне в жизни не нужно было, на край света, в Сибирь бы за ним пешком пошла... Правда, мы с ним никогда никуда вместе не показывались, прятал он меня ото всех, говорил – если кто-то узнает о нас, могут быть большие неприятности и даже несчастья. А потом он вдруг исчез. Записку только оставил, мол, любит, жить без меня не может, но вынужден уехать, а потом непременно меня найдет и заберет к себе за границу, когда я буду совершеннолетняя. А мать мне вдруг квартиру подарила, отселила меня, я уж потом через несколько лет заподозрила, откуда квартира взялась. До восемнадцати лет я надеялась, вот, думала, стукнет мне восемнадцать, он явится за мной. Не явился... А я потом замуж вышла за приятеля, Вовку Юрьева, прожила с ним полгода, больше не выдержала... Ну, а дальше вы все знаете, тетя Рита...
– Да, детка, знаю. Но ты умница, что вернулась из этой своей Швеции... Ты вообще умница, не пропала, не пошла по рукам, выучилась, преподавателем стала... А теперь вот освободилась. Можешь заново жизнь начать, семью завести. У вас там, в институте, приличные мужики-то есть?
– Да нет, я, по крайней мере, их не вижу.
– А кого ты вообще видела до сих пор? Но теперь уж надо другими глазами на жизнь смотреть... – Маргарита Семеновна погладила Яну по руке. – Я знаешь, как была бы рада, если б Пашка на тебе женился. Он тебе ничуточки не нравится?
– Тетя Рита! Мы с Пашкой школьные друзья, но...
– Ладно, это я так... на всякий случай... Просто Пашка скоро уедет, а ты...
– Но я-то никуда не уезжаю, – ласково улыбнулась Яна. – Ой, мамочки, я совсем забыла, мне ж сегодня на день рождения к Вете, а я еще подарок не купила!
– Да? Тогда поехали скорее!
... Яна собиралась второпях. Тушь для Веты и цветы были куплены, ехать на машине глупо, надо ведь выпить хоть бокал шампанского за здоровье новорожденной. Она долго ловила машину, потом, несмотря на субботу, машина попала в пробку и в результате она опаздывала почти на час. Влетела в подъезд, а лифт не работает. Черт возьми, как не везет! Хорошо еще Вета живет на пятом этаже шестнадцатиэтажного дома, но чтобы попасть на лестничную клетку, надо идти с улицы. Дверь черного хода была закрыта. Черт, что же делать? Яна вытащила мобильник, но тут к дверям подошел какой-то мужчина, с цветами и подарочным пакетом.
– Что, не пускают? – спросил он.
– Ерунда какая-то, – пожала плечами Яна, – лифты не работают, а на лестничную клетку не попасть...
– А вот же звонок! Вы звонили?
– Нет, еще не успела. – Яна нажала на кнопку.
– В чем дело? – раздался чей-то грубый голос.
– Лифты не работают.
– А вы к кому, девушка?
– Я к Викуловым!
– о, я тоже туда! – сказал мужчина с букетом. – Щелкнуло! Можно заходить, хорошо еще не на последний этаж...
– Да уж!
Они вошли в подъезд, мужчина галантно придержал тяжелую дверь. Он был высокий, широкоплечий, чуть полноватый, с добрым приятным лицом.
– Давайте знакомиться, раз в один дом направляемся. Я Михаил!
– Яна. Очень приятно.
– Тима, друг, ты сейчас можешь разговаривать?
– Миш, я перезвоню через полчаса. Что-то срочное?
– Более чем.
– Хорошо, жди.
Что там могло стрястись у Мишки? Тимофей сумел перезвонить через двадцать минут.
– Мишка, что случилось?
– Тима, друг, ты не поверишь!
– Да говори уже!
– Я влюбился, братишка!
– Тьфу ты! Я думал, что-то серьезное...
– А разве это не серьезно? Ты хоть раз что-то подобное от меня слышал?
– Да вроде нет... Ну надо же, и вправду не припоминаю. Я так понимаю, что тебе охота пооткровенничать?
– Хорошо бы, меня, понимаешь ли, распирает!
– Тогда приходи вечером ко мне.
– Ну...
– Юльки не будет, она уехала в Питер к маме.
– Годится, друже! – в голосе Мишки слышалось ликование.
По дороге домой Тимофей купил еды, хотя Юлька оставила ему полный холодильник, но все это не годилось для настоящих мужских посиделок. Мишка явился через полчаса. Тимофей ахнул. Старый друг сиял, как начищенный самовар. Карие глаза сверкали.
– Ну заходи, – улыбнулся Тимофей. – Эк тебя прет! Обалдеть! Пошли на кухню.
– Тимка, ты не поверишь...
– Да уж поверил! Где взял? И что за девушка?
– Вот это самое интересное! Это Яна!
– Какая Яна?
– Та Яна, о которой ты мне рассказывал на днях! Янина Юргенсен!
У Тимофея вдруг заболел живот.
– Но где ты с ней познакомился?
– Поверь, абсолютно случайно, на дне рождения у жены одного моего приятеля. Она тоже там была. Мы вместе поднимались пешком на пятый этаж. Знаешь, она шла впереди и вдруг, оглянулась... И я пропал! А когда выяснилось, что она та самая Яна, я решил – это судьба...
– Ничего себе! А она... Она тоже в тебя влюбилась?
– Не знаю... Но, во всяком случае, была весьма благосклонна и согласилась завтра пойти со мной поужинать. Знаешь, мне с ней было так легко, как будто я давно ее знаю... И интересно...
– Интересно, это хорошо. Хуже нет, когда с бабой скучно. Слушай, а ты обо мне не говорил с ней?
– Да нет, старик, с какой стати? Я вообще ни звука не проронил о том, что знаю о ней. К чему?
– Да, это правильно.
– Она такая милая... Я потом пошел ее провожать, взял такси, а когда мы вылезли, вдруг выяснилось, что она потеряла пуговицу. Она почему-то смутилась, а я умилился...
– Да, она, похоже, вообще растеряша...
Чувство невозвратимой потери вдруг нахлынуло на Тимофея. Хотя зачем ему эта неряха? Вот Мишке она нужна. И Мишка ей очень подходит. Он сильный, добрый, свободный... А я? Я тоже не слабак, не злыдень, но я несвободен... Категорически несвободен! Меня держит моя работа, Юлька. И невозможность предать старого друга. И этот аргумент, пожалуй, самый сильный. Работу можно поменять, особенно учитывая, что Олег завещал мне свой бизнес, и через год волей-неволей придется менять сферу деятельности или продавать бизнес, с Юлькой можно развестись... Но вот предать Мишку... Никогда! Значит, надо смириться. Хотя с чем смиряться? Я же и думать забыл о ней, как только передал ей дары Олега. Значит, это просто обида самца... А с этим легко смириться, особенно в данном случае.
– Тим, ты о чем думаешь? Ты меня не слушаешь?
– Прости, друг!
– Ты совсем ничего не слышал?
– Последнюю фразу, извини, пропустил...
– Видишь ли, я спросил, удобно ли будет мне привести Яну на юбилей Ольги Варламовны?
– Что?
– Ольга Варламовна пригласила меня на свое семидесятилетие и сказала, что я могу прийти с дамой.
– Так в чем проблема?
– Понимаешь, я не знаю... Ведь твоя мама сестра Олега. Мне с одной стороны охота пойти с Яной, но я боюсь, ей это будет тяжело...
– Значит, приходи без Яны! – Тимофею вдруг жутко захотелось, чтобы он пришел с ней. – Или вот что, ты как-нибудь ненароком расскажи ей, к кому ты ее приглашаешь. И она сама решит, идти ей или нет.
– Да... Как все просто, когда не сходишь с ума от любви.
– А ты с ней уже переспал? – с замиранием сердца спросил Тимофей.
– Да ты что! Об этом пока и речи нет. Она не из тех...
– Да ладно! Все они сейчас из тех. Просто ты еще не подступался как следует...
– О, ты совсем ее не понял! Она так умеет дистанцию устанавливать... Я, Тима, на ней женюсь. Ей нужен защитник... А я смог бы... И я детей от нее хочу...
– Ни фига себе! – воскликнул Тимофей. – Что это с тобой, Мишаня?
Мишка развел руками и смущенно улыбнулся.
Яна была взволнована. Этот Михаил Дунаевский очень ей понравился. Он был умный и внимательный, а какое обаяние! И так явно на нее запал... С ним было легко и уютно. Этого ощущения уюта она никогда прежде не испытывала ни с одним мужчиной. Уюта и защищенности... А она так в этом нуждается... Их взаимная симпатия не укрылась от хозяйки вечера и при первой же встрече после праздника, Вета заявила:
– Янка, ты просто наповал сразила Мишку! Советую, не упусти свое счастье!
– О чем ты, Вета? Какое счастье?
– Мишка золотой мужик! Не вздумай его шугануть, такого встретить – большая удача, поверь мне!
– Веточка, он и вправду очень славный, но я пока не готова обсуждать какие-то планы в связи с ним.
– Ладно, только скажи, он тебе свидание назначил?
– Пригласил поужинать.
– Когда?
– Завтра.
– Пойдешь?
– Думаю, да.
– Обязательно пойди! Ты вот с ним пообщаешься, поймешь, какой он миляга...
– Я только не поняла, чем он, собственно, занимается?
– Когда-то он закончил химфак, потом бросил науку, занялся живописью, у него здорово получалось, потом подался в бизнес, затеял такую историю... Они продавали награды!
– Какие награды? – испугалась Яна.
– Да разные. Они организовывали какую-нибудь премию, ну скажем, за изящество в литературе или приз самому корректному бизнесмену... Обращались к предполагаемому лауреату, тот с радостью оплачивал приз, церемонию награждения, ну и услуги ребят. Фирма была зарегистрирована то ли в Испании, то ли в Люксембурге...
– Постой, но это ведь жульничество!
– Это как посмотреть! Все делалось по взаимному согласию. Премии вручались россиянам. Кому не хочется получить европейский приз? Вот, к примеру, в газетах напишут: Марья Петровна Пупкина получила европейский приз за изящество в литературе! И фотографию этого самого приза. Все хорошо и все довольны. Самое смешное, что они заработали бешеные деньги, желающих награждаться было до черта! Но Мишке это надоело, он свою долю в бизнесе продал и вложился в производство какого-то уникального спортинвентаря или что-то в этом роде, и процветает... Хотя он малый скромный, ему много не надо. Теперь вот детектив написал. Его издали... Но это все ерунда. Главное, он добрейшей души парень. И к тому же холостой.
– Об этом он мне уже сообщил, – улыбнулась Яна. – Но он же авантюрист!
– Да нет, нисколько, просто он веселый хулиган. Решил сыграть на человеческих слабостях, на тщеславии дураков, которые сами за ним гонялись и готовы были платить любые бабки за «европейские награды». Никто ничего не крал и никто не остался внакладе.
– Да, вероятно, ты права...
– А ты сама у него спроси.
– Спрошу при случае.
Миша заехал за Яной в институт и ждал ее у лестницы. Черт побери, я волнуюсь, как старшеклассник! Или нынче старшеклассники уже не волнуются перед свиданием? Кто их знает, этих компьютерных детей. Неподалеку стояли два паренька, студенты, видимо.
– Дэн, ты шведак сдал?
– Ага, а ты?
– Да нет, меня Янина бортанула. Придется пересдавать, вот змеюка...
– Да ты что, она не змеюка, она... стрекоза!
– Стрекоза без муравья, да? – хохотнул нерадивый студент. – Она тебе че, нравится?
– Да, в ней есть...
– Так подкатился бы, авось не прогонит, мне Сладков говорил, она одинокая...
– Сдурел?
– Да почему, я вот думаю, может мне за ней приударить, трахнуть, как следует, и кайф словишь, и проблем со шведаком не будет.
Миша схватил парнишку за шиворот и здорово встряхнул.
– Вы что? – отшатнулся второй.
– Вас папа с мамой не научили, что нельзя так говорить о женщинах? Так я научу! – Миша несколько раз сильно встряхнул поганца. – И заруби себе на носу – одно дурное слово об этой женщине, и будешь иметь дело со мной! И второй раз так легко не отделаешься, усек, гаденыш?
И Михаил наподдал коленкой под зад мальчишке.
Тот отлетел и попытался что-то крикнуть с безопасного расстояния, но второй за руку оттащил его в сторону и они быстро ушли.
Тут появилась Яна.
– Миша, простите, я немного задержалась... А что это с вами?
– Да ничего, просто поучил уму-разуму одного студента.
– За что?
– Это неважно!
– Они говорили обо мне гадости?
– Ну... так...
– Странно, студенты почему-то разделились на два лагеря, одни меня просто ненавидят, а другие, наоборот, души во мне не чают... – беспомощно улыбнулась она.
– Равнодушных нет?
– Ну, вероятно, есть... Я об этом не думаю...
– Нет, Яна, к вам нельзя быть равнодушным! Ну, все, – смутился он вдруг, – поехали ужинать! Я без цветов, простите...
– Прощаю. Куда с ними...
– Вы сегодня на машине?
– Нет, сил уже нет по пробкам маяться.
Он открыл дверцу, усадил ее, отодвинул сиденье и собрался уже захлопнуть дверцу, как в затылок ему угодил смерзшийся в ледышку снежок!
– Черт побери! Это ваши студенты развлекаются! Интересно, обожатели или ненавистники? А больно!
– Дайте взглянуть! Шишка будет, а крови, слава богу, нет. Скажите, этот парень, которого вы учили жить, такой среднего роста, хорошенький, с родинкой на подбородке?
– Именно!
– – Ясно, Столбов, я ему неуд поставила... И он, конечно, говорил, что уложит меня в постель как нечего делать и тогда по шведаку у него одни пятерки будут?
– Точно, почти слово в слово!
– Да он о всех преподавательницах моложе шестидесяти так говорит... Паршивый тип, у него папаша какой-то высокопоставленный чиновник...
– Яночка, вы расстроились?
– Да нет, наоборот, развеселилась... Приятно, что кто-то задал ему трепку! Спасибо вам, Миша!
– Не за что! – Он поцеловал ей руку. – Обращайтесь, всегда к вашим услугам...
Во время ужина он вдруг сказал:
– Яночка, меня тут пригласили на юбилей матери моего школьного друга... Она очень славная тетка, прекрасно ко мне относится еще со школьных времен, и вот пригласила... сказала: «Миша, приходи с дамой!» Вы как?
– А когда?
– В субботу.
– Я не знаю... Там будет много чужих людей... Я не люблю... Пожалуй, не стоит... Извините меня. Я буду плохо себя там чувствовать...
– Зря, Яночка! Ольга Варламовна милейшая тетка.
– Ольга Варламовна? – напряглась Яна. – А как ее фамилия?
– По мужу она Логунова.
– А ваш друг это Тимофей?
– Вы его знаете?
– Чуть-чуть, я как-нибудь потом расскажу вам... Извините, Миша! Я не пойду.
– Ну, не смею настаивать... – Он сам не знал, огорчаться или радоваться. – Яна, вы... эх, жаль, не могу выпить... а то сказал бы, как я в вас влюбился...
– Вы и так уже сказали, – улыбнулась она. – Миша, а расскажите мне про ваш наградной бизнес?
– Откуда вы... Хотя, конечно, Вета! Это было придумано в горном ресторанчике в Швейцарии, мы ели фондю, пили итальянское вино и вдруг мне в голову пришла такая хулиганская мысль! Со мной был еще один мой друг... Ему идея понравилась. Я-то всерьез к ней не отнесся, а он через неделю мне заявил, что собрал уже все необходимые бумаги, чтобы зарегистрировать фирму... Я сперва пришел в ужас, а потом во мне проснулся азарт, и мы взялись за дело. И дело, как ни дико, пошло! Желающих награждаться было хоть пруд пруди, и деньги просто рекой потекли. Но через три года мне это жутко надоело. Вот и вся история. По-вашему это плохо?
– Как-то странно...
– Ну, вот такой я тип!
– По крайней мере, с вами не скучно!
– Яна, зачем вы перевели разговор? Я же вам практически в любви объясняться начал...
– Я не могу так скоро... Мы видимся второй раз...
– Вам надо получше меня узнать? Вы не можете в омут с головой, да?
– Я когда-то уже прыгнула в омут с головой и до сих пор еще не отдышалась... Простите, Миша, вы мне очень симпатичны, мне с вами легко и это для меня уже удивительно...
– Хорошо, мы никуда не будем спешить! А можно мне вопрос...
– Пожалуйста.
– Ваша фамилия Юргенсен... Вы преподаете шведский. Почему?
– Юргенсен фамилия моего второго мужа, он швед, я вышла за него и уехала в Швецию. Я очень способна к языкам и уже через год прекрасно говорила по-шведски... А потом... я ушла от мужа, вернулась в Москву, и поступила в МГУ на филфак. Специализировалась на скандинавских языках, а фамилию не сменила от дури... считала, что с ней ко мне будет больше доверия.
– А в омут... Это с вашим шведом вы кинулись?
– Нет, это случилось давно, мне тогда было всего пятнадцать... Я вижу, вы хотите спросить про первого мужа? Так это была просто дурь. Мне казалось, я смогу забыть, но не смогла. Этот дурацкий брак продлился полгода. Ну, а о той истории я еще не готова рассказывать... Я совсем недавно узнала, что тот человек умер...
– Не надо, Яна! Из всего вами сказанного я понял только одно, что я вам симпатичен. И это нормально, это даже... прекрасно, замечательно, при второй встрече услышать от такой дивной женщины, что я ей симпатичен! Просто праздник! Яночка, посидите тут минут пять, я скоро вернусь...
Он вскочил и куда-то убежал. А Яна сидела и улыбалась. Какой он милый, добрый, у него такая чудесная улыбка, искренняя, теплая... вообще от него веет добротой и теплом... Может, это именно то, что мне надо? Такой вот теплый человек... К нему хочется прижаться... и просто молчать, чувствовать себя защищенной... Но что я о нем знаю? Спешить нельзя, можно так обжечься! Ему ведь могло просто показаться, что он в меня влюблен... Но я-то пока в него не влюблена, – она прислушалась к себе. – Нет, не влюблена... Но смогу, вероятно, смогу влюбиться... Вот и хорошо... Впервые за столько лет у меня появилось ощущение, что я, пожалуй, смогу влюбиться... И это приятно...
И тут вернулся Миша, запыхавшийся, с букетом фрезий.
– Вот, Яна, я хотел розы, но розы были какие-то несвежие, и продавщица посоветовал эти... Забыл, как называются.
– Фрезии и я их очень люблю, они чудно пахнут. Спасибо!
– Яночка, я понимаю, вам неохота идти на тусовку к Ольге Варламовне, а я вот хочу... вас познакомить с мамой. У меня чудная мама, с роскошным чувством юмора, отличная кулинарка.
– Миша, почему вы рветесь меня с кем-то знакомить? Не рановато ли?
– Нет, в самый раз! Мне просто хочется, чтобы другие тоже оценили вас, ваше обаяние, вашу прелесть. Мне кажется, с моей мамой вы могли бы подружиться.
– А если я не понравлюсь вашей маме?
– Этого не может быть, сто пудов!
– И все-таки?
– Ну, значит, нам обоим придется с этим смириться и встречаться впредь без мамы, только и всего. Но я в маме уверен. И потом, я за всю жизнь только одну девушку знакомил с мамой...
– И что? – с улыбкой полюбопытствовала Яна.
– Девушка ей понравилась, но быстро разонравилась мне, – засмеялся Миша. – Яночка, соглашайтесь!
– Вы очень любите вашу маму?
– Да, очень, хотя я вовсе не маменькин сынок, и мама у меня не диктаторша... У нее масса своих интересов помимо великовозрастного сынули. Мама у меня искусствовед, специалист по Кранаху Старшему...
– Хорошо, уговорили. А как зовут вашу маму?
– Нелли Яковлевна. О, Яна, я все придумал! В понедельник мне обещали наконец, выдать авторские экземпляры, это надо отметить, вот и обмоем книжку дома, втроем! Как вам идея?
– Идея хорошая, – кивнула Яна. – Но в понедельник не стоит...
– Почему?
– День тяжелый.
– Вы суеверны?
– В общем да.
– Хорошо, тогда во вторник...
– Мамочка, в понедельник, наконец, дадут экземпляры!
– Миш, ты это всерьез?
– Ты о чем?
– Всерьез собираешься стать еще одним посредственным писателем?
– Да нет, мама... Не всерьез, просто пока мне это интересно. Но я хочу отметить событие...
– И пригласить меня в ресторан?
У него вытянулось лицо.
– Нет, мамуль, мне бы хотелось дома, чтобы ты приготовила хороший ужин, я пригласил девушку...
– Девушку? Ты хочешь познакомить меня с твоей девушкой?
– Представь себе, мамочка!
– И что за девушка, где ты ее взял?
– Познакомился у Викуловых.
– И кто она?
– Она преподает скандинавские языки в институте.
– Сколько ей лет?
– Точно не знаю, но что-то около тридцати.
– Судя по блеску глаз, ты уже в нее влимонился? Или уже надумал жениться?
– Пока еще рано об этом говорить.
– А как ее зовут?
– Янина, Яна...
– Она полька?
– Да, там есть польская кровь, ее отца звали Август Юркевич. Хотя она его не помнит.
– Она, надеюсь, не замужем?
– В разводе.
– Ну что ж, приводи!
– Спасибо, мамочка!
... – Янка, что с тобой? Тебя как будто королевич Елисей поцеловал!
– Вета, что ты несешь!
– Это Мишка, да? Он за тобой ухлестывает?
– Можно и так сказать!
– Вы уже... того?
– Нет, я не могу так скоро.
– Но хоть целовались?
