Текст книги "Я тебя ненавижу"

Автор книги: Екатерина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 7

Мне пришлось заблокировать подонка Тарханова во всех соцсетях. Пару раз из окна я видела его машину под моим подъездом. Настырный говнюк. Я бесилась, а наивная Полина тешилась тем, что он все же продолжал приезжать, хотя мог этого не делать. Не думаю, что у Эмиля был недостаток в девушках, и он с голодухи таскался ко мне. Но Тася подтвердила, что он действительно пытался встретиться именно со мной. По словам подруги, он хотел поговорить.

– Задрал меня твой ухажер, – буркнула Таська в трубку при очередном разговоре. – Представляешь, пытался уговорить меня подстроить вашу встречу. Якобы хочет извиниться. Но я бы на твоем месте не верила ему.

– И что ты ответила?

– Что ты свалила из города. Будто он так сильно тебя опозорил, что теперь тебе здесь жизни не будет.

– Не перегибай, – ответила я таким же раздраженным тоном. Почему-то меня жутко бесило то, что Тася принимала решение за меня. Даже не спросила, хочу ли я, чтобы она его от меня отваживала. Я хотела, конечно, но она-то об этом не знала.

– Или, может, ты желаешь этой встречи?

Она спросила таким тоном, что, если до этого у меня и имелись подобное мысли, то теперь, просто чтобы держать лицо, я была готова отказаться от подобной идеи.

– Нет, – коротко ответила я.

– Он вчера с Казанцевым подрался. И Загарий чуть не попал в этот замес.

– А мне эта информация зачем?

– Затем, что драка была из-за тебя.

– В каком смысле?

– Артем обсуждал твои… прелести. Пошутил, типа, я бы вдул.

Я скривилась. Отвратительный он, Артем этот. Просто премерзкий. Я бы и сама ему рожу начистила.

– Ну и Эмиль настрелял ему. Он вообще в последнее время стал таким агрессивным. Неприятным.

– А как ты оказалась в одной компании с Тархановым? – внезапно до меня дошло, что мы никогда не пересекались с его компанией, а тут вдруг Тася узнает все новости из первых рук.

– А, так я с Мишкой встречаюсь, а они в одной компании тусуются.

– Ты с ним уже прямо встречаешься? – удивилась я. – И давно?

– Пару недель. Ну как встречаемся? – она фыркнула. – Ты же знаешь, как встречается Мишка. До следующей такой Таськи.

– Тебя не унижает такое отношение?

– Ну тебя ведь такое не волновало, когда ты в койку к Тарханову прыгала.

Я замерла и даже перестала дышать.

– Ой, прости, Полечка. Прости, моя хорошая. Это все пагубное влияние этой компашки. Надо заканчивать с ними общаться. Может, кино вечером посмотрим?

– Нет, Тась, не сегодня.

Я коротко попрощалась с подругой и положила трубку. Ей действительно стоило перестать водиться с ними, Таська портилась на глазах. Становилась такой же заносчивой и высокомерной, как вся эта банда на крутых машинах. Только они все родились уже с золотыми ложками во рту, а моя подруга грызла деревянную, и теперь совершенно не вписывалась в их общество, поэтому оно пагубно сказывалось на ее и так непростом характере.

Два дня спустя я проводила маму на вокзал. Она уехала к моей двоюродной сестре в Казань. Два года назад у Вали умерла мама, сестра моей, с тех пор мама взяла Валю под свою опеку. Сразу с вокзала я отправилась на собеседование в бар неподалеку от дома, и успешно прошла отбор. Теперь мне предстояло работать по вечерам и до глубокой ночи, но заработанного за лето без учета чаевых должно было хватить и на покупку зимней обуви и одежды, и на часть квартплаты. Когда я возвращалась с собеседования, снова позвонила Тася.

– Привет, отшельник, – бодро поздоровалась она.

– Привет.

– Ты на улице, что ли? Гулять без меня пошла?

Я скривилась, потому что из-за проезжающего мимо трамвая еле услышала свою подругу.

– На улице. Иду с собеседования.

– О, и как прошло?

– Успешно. С завтрашнего вечера приступаю. У них внезапно уволилась официантка, и меня взяли на ее место.

– Официантка? Ты куда устроилась?

– В бар недалеко от дома. «Грот». Наверняка ты видела вывеску, мы сто раз проезжали мимо.

– Видела. Но в бар? Серьезно?

– Полина устроилась в бар? – услышала я на заднем плане голос Миши. – В какой?

– В «Грот», – ответила Тася.

Я нахмурилась.

– Тась, не надо было ему говорить. Он Тарханову скажет.

– Ну ты ж не сказала, что это тайна.

– Потому что не подумала, что ты можешь рассказать об этом Мише. Считала, ты понимаешь, что эта информация только для твоих ушей.

– Ой, да брось. Миш, не говори Тарханову.

– Ага, – коротко ответил он в своей ленивой манере.

Я покачала головой. Теперь хоть иди и увольняйся. По любому Эмиль узнает.

– Ладно, Тась, я спешу домой, пока окончательно не стемнело.

– Слушай, может, зависнешь сегодня с нами? Тарханова не будет. Говорят, он какую-то новую девку окучивает.

Я думала, что уже ничто не способно заставить мое сердце дрогнуть, но нет, оно все еще дергалось в конвульсиях при упоминании Эмиля и его вереницы девок. После того, как переспала с ним, кажется, стало еще больнее слышать о его похождениях. Обидно так, что внутри все скручивалось. Почувствовала себя гигиенической салфеткой, в которую высморкались и тут же отправили в мусорку.

– Нет, Тась, я домой. Но спасибо, что позвала.

– Слушай, мне не нравится твое настроение. Может, завтра с нами на озеро?

– Любоваться на новую девку Тарханова? Увольте. Я пас. В общем, нет.

– Да я и на стадии «Увольте» поняла. Ну ладно, как знаешь. А что, если я завтра днем загляну?

– Я днем в универе. Из деканата звонили. Надо подойти к декану по поводу моей практики.

– Ты решила переводиться?

– Нет, останусь. Мама была права. Завтра надо поехать за дневником для практики, и Алексеевич сказал зайти к нему. Не знаю, зачем.

– Ну, давай. Удачи тебе. Поки-чмоки, – закончила она и отключилась, а я посмотрела на телефон, будто оттуда сейчас вылетит птичка.

Поки-чмоки? Я была в шоке. Откуда моя подруга Тася набралась этой пошлятины? Простая и понятная, как железнодорожный путь, а тут «поки-чмоки». Таська как будто за один вечер провалилась на пару ступеней эволюции. Я вынуждена была согласиться, эта компания действительно оказывала на нее паршивое влияние.

Глава 8

– Полюшка, ну как там у тебя дела? – в трубке звучал нежный голос мамы. Теперь, после всех проблем, она звонила мне каждый день, а то и по несколько раз. Наверное, хотела убедиться, что я не покончила с собой.

– Все хорошо, мам. Сейчас на перерыве. Через десять минут возвращаюсь к работе.

– Устала?

– Ног не чувствую, – жалобно простонала я, растирая щиколотку. – Но оно того стоит. Представляешь, первая смена, а у меня уже такие чаевые? Если так дальше пойдет, то я гораздо быстрее накоплю на зимнюю одежду и обувь.

– Ох, Поля, – вздохнула мама, – не так ты должна проводить летние каникулы.

– Но хорошая новость в том, что эту работу мне могут засчитать как практику. Завтра поговорю с деканом, надеюсь, он согласится. Не туристический бизнес, конечно, но тоже сфера обслуживания, так что шансы есть. Как Валя?

Мама пустилась в аханья и оханья по поводу новорожденного. Рассказала, как дела у всей семьи, пока я снова натягивала на ноги мокасины.

Закончив смену, подошла к охраннику.

– Вась, а как все добираются домой после поздней смены?

Он пожал плечами.

– Кто на такси, кто на своих машинах. Метро опять же.

– Оу, понятно, – уныло протянула я. – А ты на машине? Не подбросишь меня? Тут всего пара кварталов.

– Нет, Поль, прости. Я живу в соседнем доме, так что… – он развел руками и снова пожал плечами.

Я ответила улыбкой.

– Ну ладно. Сколько тут идти, правда? Доброй ночи.

– Пока, – ответил Вася, выбросил сигарету и вернулся в здание.

Я покрепче вцепилась в ручки рюкзака и пошла домой. Так быстро я еще, кажется, не передвигалась. Старалась идти, оглядываясь по сторонам, прислушиваться к каждому смеху и звуку. Дрожащие ноги несли меня к дому с сумасшедшей скоростью. Навстречу мне проехала машина, а потом сдала назад. Когда она поравнялась со мной, боковое стекло опустилось вниз, и явно нетрезвый парень на пассажирском сиденье цокнул языком, а потом протянул:

– Эй, красивая, запрыгивай, покатаемся.

С водительского сиденья раздался неприятный смех. Меня передернуло, но я старалась не показывать свое отвращение и не реагировать на придурков.

– Че, глухая? – заржал этот с пассажирского сиденья. – Давай, говорю, покатаемся.

– Отстаньте от девушки! – выкрикнула девушка из небольшой компании, сидящей на скамейке у остановки.

– Тогда ты замени ее, чикуля! – тем же мерзким тоном произнес парень из машины.

– Ты че, оборзел совсем? Езжай, куда ехал.

– Это я-то оборзел?

Они начали препираться, и все внимание парней на машине переключилось с меня на девушку на скамейке. Я воспользовалась этим шансом и прибавила шагу. В конце концов, девушка сидела с большой компанией, и там тоже были парни, так что эти два мажора вряд ли могли доставить ей неприятности. А вот я шла одна, и легко могла попасть в жуткую ситуацию. Я быстро свернула с тротуара во дворы, там через арку, а потом уже просто бежала по двору, подгоняемая адреналином. Черт, и как я планировала проходить через это каждый день? Только ворвавшись в квартиру и захлопнув дверь, я успокоилась. Сердце выскакивало из груди, молотило по ребрам, а ноги все еще дрожали. Мне нужно было ложиться спать, чтобы к десяти быть в универе, а у меня после такой пробежки сна ни в одном глазу. Нужно было придумать что-то, как-то обезопасить себя. Баллончик, что ли, какой купить.

В десять утра следующего дня я уже сидела в кабинете декана, сжимая в руках дневник практики.

– Я знаю, что это не относится к туристическому бизнесу, – поясняла я, – но, если надо, я могу еще устроиться на практику в какой-нибудь отель.

– И умереть от истощения? Не выдумывай, Полина. В кафе тоже можно пройти практику. Они согласны заполнить тебе дневник по истечении трех недель?

– Да. Я вчера говорила с управляющим.

– Ну и отлично. Нам этого хватит. Я рад, что ты решила остаться.

– Спасибо вам за все, Владимир Алексеевич. Я не подведу.

– Я знаю, Полина.

Поднявшись, я улыбнулась декану.

– Хорошего вам дня.

– И тебе, девочка.

Я вышла из кабинета окрыленная. По дороге в университет уже просчитывала, как буду совмещать практику с работой. Прекрасно понимала, что буду валиться с ног, потому что на практику мне пришлось бы ехать примерно к десяти утра, а вечером сразу после отеля мчаться на работу, где еще до часу ночи и присесть не удастся. Поспать часов шесть и снова повторить. Через пару недель я бы стала похожа на мумию, тут не надо быть врачом, чтобы понимать, организм долго такой режим не выдержит. Но оптимизм внушало понимание, что практика длится всего три недели, так что, в любом случае я бы выжила. А теперь все вообще оказалось гораздо проще.

Я прошла по пустому коридору и сбежала по ступенькам на первый этаж. Нужно было успеть заскочить в супермаркет, чтобы забить холодильник, а потом уже с чистой совестью можно рухнуть на кровать и проспать до вечера. Я как раз успевала отдохнуть перед новой сменой. Пробегая мимо пустующих аудиторий, я не заметила надвигающуюся на меня фигуру, а потому не успела среагировать, когда меня схватили за локоть. Я только и успела ахнуть и произнести сдавленным голосом: «Эмиль?» – как он молча заволок меня в пустую аудиторию и, захлопнув дверь, прижал к ней спиной.

Эмиль навис сверху, поставив руку над моей головой. Я обычно не тушевалась и не робела, а тут… сердце так сильно колотилось в груди, что практически срывалось в галоп, а слова как будто застряли в горле. Еще пару дней назад я бы многое высказала ему, а сейчас словно выдохлась. Наверное, не стоило даже зря сотрясать воздух. Ну кому я что могла доказать своими словами? Бессмысленно пытаться переделать того, кто не хочет меняться.

– Отпусти меня, – процедила я сквозь зубы.

Только вот пока я рычала на него, взгляд жадно блуждал по лицу Эмиля, выхватывая черты, которые я так в нем любила. Каждую. Темную аккуратную щетину, эти бездонные глаза в обрамлении смоляного цвета ресниц, полные, чувственные губы, хмурые брови. Я как будто пыталась насмотреться на него, чтобы снова и снова воскрешать в памяти это лицо. Дура непроходимая! Влюбленная идиотка. Безнадежно запавшая не на того. Влюбленная и полная ненависти, потому что он унизил меня. Говорят, обидеть может только тот, кто нам небезразличен. И, пожалуй, это правда, потому что, если бы мои снимки разослал кто-то другой, я бы уже построила и воплотила в жизнь коварный план мести. А тут мне хотелось просто забиться в дальний угол и рыдать, оплакивая свои неоправданные надежды.

Эмиль подался вперед, а я резко отвернулась, и его губы скользнули по моей щеке. В этот самый момент желание плакать начало трансформироваться в ярость. В ту ночь он точно так же начал со щеки, медленно продвинулся к шее, а потом накрыл мои губы своими, и мой мир поплыл. Взорвался и перевернулся с ног на голову. Тогда я, наивная, думала, что моя мечта стала реальностью. А по факту получила один из худших кошмаров.

– Прости меня, Поль, – прошептал Эмиль мне на ухо, заставляя волоски на затылке встать дыбом и зашевелиться. – Я повел себя как идиот. Не должен был…

Из меня вырвался негромкий, короткий истерический смешок. Ну дура же!

– Я до последнего надеялась, что ты скажешь, это не ты сделал те снимки.

– Я, – сдавленным голосом ответил он, и внутри меня как будто прокатилась огромная ледяная волна. Она словно сорвалась откуда-то в районе сердца и резко обрушилась вниз, стекая по ногам. А я ведь и правда надеялась, что ошиблась в своих подозрениях. – Когда ты уехала, я хотел позвонить тебе, разблокировал телефон, а потом надо было помочь загрузить в машину пьяного Арсена. Я положил телефон на полку в кухне и пошел помогать Тимуру. – Я молча слушала, дергая ногой от нетерпения. Меня все сильнее засасывало в область влияния Эмиля. Его запах, голос и практически невесомые прикосновения к волосам. А еще эти пальцы, которые легонько гладили мою опущенную руку… Слишком много всего, чтобы удержаться. Но ненависть, которая так быстро и пышно расцветала в моей душе, заменяя собой светлое чувство, пожалуй, была мощнее желания. – Я не заблокировал телефон, и это стало моей ошибкой.

– Так кто отправил снимки?

– Не знаю. Но выясняю.

Я повернула голову и снова посмотрела в эти орехового цвета омуты, которые у обычных людей зовутся глазами.

– Кому ты показывал снимки? – резко спросила я, Эмиль моргнул. – Ты ведь показывал их кому-то. Я знаю это, не держи меня за дуру. Кому, Эмиль?

– Пацанам.

Я сцепила зубы, чтобы не раскиснуть прямо перед ним. Это вообще нормально? Выйти из спальни, где ты был с девушкой, и показать друзьям, как она выглядит без одежды? Я крепко зажмурилась, а потом снова вперилась взглядом в лицо Эмиля.

– Каким пацанам?

– Своим.

– Своим пацанам, – повторила я. Голос звучал глухо. – Всем, да?

– Так их всего трое.

Я в неверии покачала головой.

– Ты себя слышишь? – спросила севшим голосом. – Ты… ты хоть осознаешь, насколько подло поступил?

– Ты права, Поль. Прости, пожалуйста. Я правда поступил по-скотски. Это идиотская привычка. Игра, в которую мы играли на протяжении пяти лет. Мы выпустились из университета, и мне казалось, было бы весело завершить все это так, как оно начиналось. Я только потом понял, что с тобой так нельзя. Но сделанного не воротишь. Поль, попробуй отнестись к этому, как к нашей идиотской шутке, которая больше никогда не повторится.

– Повеселились? – прошептала я, чувствуя, как ядовитый ком начал заполнять горло. В груди разрасталась огненная буря. – Пошел ты, Тарханов! – я толкнула его в грудь, но Эмиль не сдвинулся ни на шаг. Схватил меня свободной рукой за запястье и наоборот придвинулся ближе. Я почувствовала, как из глаз вырвалась первая горячая дорожка, и повысила голос: – Пусти меня! Ненавижу тебя! Тебя и твоих приспешников, которые считают, что мир лежит у их ног. Вы привыкли распоряжаться чужими жизнями, как будто играете в кукольный домик. А это не так. Вы играетесь судьбами людей. Зверье. Избалованные подонки!

– Поля… – севшим голосом.

Я сделала еще рывок, и на этот раз мне удалось освободить руку от его захвата и даже толкнуть в грудь так, что Эмиль сделал пару шагов назад. Я сразу же распахнула дверь и встала в проеме, чтобы он снова не запер нас. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы говорить немного тише и не привлекать внимание немногочисленных сотрудников университета и студентов, которые находились в здании. Эмиль сделал шаг навстречу, но я выставила вперед ладонь.

– Не подходи ко мне!

– Поля, я хочу быть с тобой, – внезапно выдал Эмиль, и я даже на какую-то секунду опешила, настолько неожиданно это прозвучало из его уст. Принц университета, как все его называли. Наследник папиной империи. Красавец и пижон. И вдруг хочет быть со мной. Мне даже захотелось прочистить уши и попросить его повторить, настолько неожиданно прозвучали его слова. – Поль, я хочу быть с тобой, – повторил он. А нет, не послышалось.

И так мне стало вдруг обидно. Если бы он сразу пришел ко мне, еще до той злополучной ночи. Если бы признался в своей симпатии. Мы бы попробовали построить что-то настоящее. А по факту виноват был не только он, но и я. Потому что показала ему, что я такая же, как и остальные его девки. Что со мной тоже так можно. Потому что я в первый же вечер официального знакомства прыгнула в его постель и позволила делать со мной все, что захочется. И так мне противно стало от понимания того факта, что я сама, дура, виновата, что неприязнь к Эмилю забурлила с новой силой. Если бы он изначально поступил правильно, то и я бы, наверное, вела себя как подобает.

– Если бы ты хотел быть со мной, Тарханов, – я резко выплевывала слова, глядя в его побледневшее лицо, – ты бы уважал меня, и все, что между нами произошло, хранил в секрете. По крайней мере, не делал бы снимки. А если бы сделал, то только для себя, а не для широкой общественности в лице твоих прихлебателей. Потому что постель, Эмиль, – это только между двумя. И никто не выносит из спальни то, что там происходит. И как бы сильно тебе ни хотелось похвастаться перед друзьями своими подвигами, ты бы этого не сделал, если бы уважал девушку, с которой хочешь встречаться. Но ты облажался. И все испортил, Эмиль, – последнее предложение вышло уже хриплым шепотом, обида украла мой голос. Обида и боль.

Я резко развернулась и вылетела из аудитории, на ходу вытирая слезы. В спину мне летело приглушенное «Сука!», а потом я услышала звон разбитого стекла, но не стала останавливаться, пока не покинула здание университета.

Глава 9

Практика была официально закончена, чему я несказанно радовалась. Я могла спокойно привезти дневник практики в универ и в начале нового учебного года, но так как находилась неподалеку, а кафедры полноценно работали, заскочила и отдала документ. Понятия не имею, зачем, но назад с кафедры я пошла по тому коридору, где находилась аудитория, в которой состоялся наш последний разговор с Эмилем. Не знаю, что он тогда разбил, потому что стекло на двери было целехоньким. А, может, заменили. Или он разбил окно. Я вообще не понимала, почему это меня заботило.

В кармане входящим звонком завибрировал телефон.

– Привет, Тась.

– И тебе привет, пропажа. Совсем не видимся.

– Прости. Последние три недели были тяжелыми. Можем сегодня встретиться, если хочешь. Я в универе была, сейчас выхожу. До работы еще пара часов, так что можем где-нибудь посидеть.

– У меня не получится, – капризным голосом ответила подруга. – Мишка сейчас заедет, хочет провести время вместе, пока я одна дома. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю, конечно.

– Ну расскажи, как тебе работа.

– Да в целом нормально. Страшновато, правда, домой по ночам возвращаться. Ты же знаешь, райончик тот еще. Меня пару раз охранники провожали, потому что посетители, оказывается, любят подождать девочек после смены. Напьются, а потом ловят по подворотням. Могут ничего и не сделать, но напугают основательно.

– Ого. Ты там аккуратно.

– Я стараюсь. В последнее время, правда, повадился один тут шляться в наш бар. Такой тип неприятный. Маньяка напоминает. И, блин, приглянулась ему именно я. Сначала пытался меня задобрить, типа даже на свидание пригласить, а когда отказала, начал проявлять агрессию.

– А охрана куда смотрит? Почему не выгонят?

– А в баре такая политика, что пока он не буянит и не делает ничего плохого, то, как бы его и выгонять не за что. А он такой пронырливый чудак на букву «М». При всех ведет себя, как приличный нормальный мужик, а как только я приближаюсь, такие гадости старается на ухо шепнуть, что у меня волосы шевелятся. Маньячина какой-то.

– Поль, может, ну ее на фиг, такую работу?

– Не, Тась, надо заработать денег.

– Мама вернулась?

– Ага. Но тоже набрала ночных смен. Хочет опять к Вале поехать, у нее какой-то новый крупный проект, и Валя боится его упустить, надо помочь с ребенком. А тут еще свекровь ее, как назло, в больницу слегла. Короче, осталась только моя мама в помощниках. Она пыталась меня отправить, но где я и где дети? Так что мама еще неделю отрабатывает сверхурочку и снова едет в Казань на пару недель.

– У тебя там жизнь кипит, как я посмотрю.

– Не без этого.

– Я скучаю.

– И я, Тась. Давай в понедельник вечером встретимся. У меня два дня выходных будет, так что я смогу провести с тобой побольше времени.

– Отлично! Тогда пошлю Мишку к парням, а мы с тобой устроим маленький девичник. Слушай, Поль… А ты не виделась с Тархановым?

Где-то в районе сердца неприятно кольнуло, и внутри все всколыхнулось при упоминании фамилии Эмиля.

– Нет. Ну, виделась три недели назад в универе, но после этого – нет.

– Разговаривала с ним в тот день?

– Разговаривала. В смысле, поорала на него и свалила.

– Так вот почему он такой.

– Какой?

– Он, короче, с Тимуром и Саней подрался.

– С каким Тимуром? С братом, что ли?

– Ага.

Я уговаривала себя не спрашивать. Мне не должно было быть интересно, но слова сами сорвались с языка.

– А что случилось?

– Ну вот, короче, примерно три недели назад он завалился на тусу злой, как черт. Че-то там сцепился с Тимуром. А потом подключился Саня. В общем он их раскидал, как тряпичных кукол. Потом Мишка сказал, что Эмиль ищет того, кто слил фотки с его телефона, и все указывало на этих двоих. Ох, Поль, он таким агрессивным стал, все даже заговорить с ним боятся.

– Может, потому что ни с кем не встречается? – это был тупой способ, но мне было чертовски важно узнать, есть ли у Эмиля кто-то. Не знаю, зачем. Я даже сама себя об этом спросить не успела до того, как задать вопрос подруге. – Ну, знаешь, говорят, мужчинам нужно сбрасывать скопившуюся сексуальную энергию. А если она не находит выход, то они становятся агрессивными, – я подкрепила свою идиотскую речь нервным смешком, но Тася не поддержала его.

– Та нет. За ним Настя таскается повсюду. Он даже на пикник ее с собой брал.

Пикник – это показатель. Как правило, на нем не было залетных людей, только свои. Узкий круг друзей. Я ни разу на нем не была, хотя у нас с Тасей имелась масса знакомых из той компании. Но нет, они отказывали всем, потому что это сходка только для своих.

– А ты… была на том пикнике?

– Ага. Мы же с Мишкой типа официально уже вместе, так что он взял меня туда как свою девушку.

Мне так стало завидно, прямо самой противно. Не просто потому, что Таська попала на пикник для избранных, а потому, что я мечтала попасть туда в качестве девушки Эмиля. Настроение сразу испортилось, стоило Таське начать рассказывать про тот выезд. Как там все здорово организовано, и как все себя вели. И что пикник этот был с ночевкой. Теперь, когда она открывала все больше подробностей, мне становилось еще хуже, потому что я знала, Эмиль ночевал там с этой Настей. Ну вот ненавидела же его, почему тогда было так хреново?

– Ладно, Тась, вынуждена попрощаться, мама на второй линии, – соврала я. Продолжать этот разговор уже не было никаких сил. Их как будто разом высосал рассказ о пикнике. – До понедельника, ладно?

– Конечно. А ты там аккуратно с посетителями. Поки-чмоки.

– Ага, пока, – уныло пробормотала я и отключилась.

Я вышла из здания университета под палящее солнце. Прищурилась, привыкая к яркому свету, а потом натянула на нос солнцезащитные очки. Прошла университетскую площадь, пялясь в телефон и пытаясь вычислить, есть ли время прогуляться, или лучше сразу поехать домой, чтобы успеть приготовить ужин. Когда подняла голову, встала как вкопанная. Да ладно. Прямо долбаное дежавю. Снова университет, я и Тарханов. Правда, на этот раз не в аудитории, и не в коридоре, а прислонившийся бедрами к капоту своей тачки. Эмиль сверлил меня взглядом, подняв очки на лоб. Как будто знал, что я буду здесь. Но хрена с два тебе, Тарханов, решила я и, развернувшись на девяносто градусов, решительно пошагала к парку рядом с универом. Прогуляюсь. Черт с ним, с ужином. Перекушу чем-нибудь.