Текст книги "Человек, закрывающий глаза (СИ)"

Автор книги: Екатерина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 9.

Открываю глаза. Я дома, у себя в кровати. Время восемь утра. Спать больше не хочу. Саша спал рядом и похрапывал.

Я не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось. Я не могу быть вдовой и матерью одиночкой в свои годы. Да просто не хочу, чтоб хоть как-то пострадал мой  храпящий, вредный, любимый клоун. Сегодня я тебя ни куда не отпущу. Если надо, я обману судьбу. Я заставлю систему меня слушать.

Пошла на кухню готовить завтрак. Спать больше не буду. Зазвонил телефон. Мама?

– Алло, мам?

– Доброе утро. Прости если разбудила. У нас ЧП.

– Что случилось? – сердце заколотилось быстрее.

– Не переживай, все живы. Вчера отопление отключили, а сегодня ночью электричество. Видно все стали пользоваться электообогревателями и выбило что-то там на станции. Под утро так холодно стало, я боюсь как– бы дети не заболели.

– Мы тогда сегодня приедем заберём вас.

– Нас не надо. Нам надо дом караулить. Мало ли что. Батареи потекут или с электроприборами что случится. За детей беспокоюсь.

– Хорошо, мам. Будем выезжать позвоним.

Отдохнули от детей и хватит. Пойду Сашку обрадую. Прилегла рядом с ним и шепчу на ухо.

– Сань.

– Ммм.

– Саш, детей надо от родителей забрать.

– Сегодня?

– Ага. У них там конец света наступил. В прямом и переносном смысле. Электричества и отопления нет. Зима подкралась незаметно. Замерзают.

–Что серьёзно? Ну давай через пару часов поедем. – Сашка сладко потянулся– Никакой с вами личной жизни. Жена, где мой кофе в постель?

– В постель я могу тебе только крошек от сухариков накидать. Кофе на столе. Решила встать и уйти, но не тут то было. Меня затащили обратно.

– Лежать.

– Саша. У меня гречка на плите. Сгорит же.

– Гречка? Фу. Пусть горит. Я её все равно есть не буду.

– А я буду.

– Ах! – церемонно закинул руку на лоб мой супруг– Ты променяла меня на гречку? Ты любишь какую-то кашу больше, чем меня?

Мне стало смешно.

– Саш, а ты бы был отличным геем.

Сашка из образа не вышел.

– Хм. Может хоть какой – нибудь мужчина оценил бы меня по достоинству. Пожарил  мяса на завтрак и принёс бы мне кофе в постель.

– Знаешь, дорогой, я могу тебе это устроить. У нас в труппе есть один…

Сашка закрыл мне рот.

– Не надо. Я самодостаточный мужчина. Сам найду кого-нибудь. В нашей среде выбора больше. И вообще надо попробовать что-то новое. Вот вы, женщина, что делаете сегодня вечером?

Я засмеялась.

– Новое, тоже мне. Куда уж новее. – но надо играть дальше– Я замужем. Не приставай, хулиган.

 Меня  уже никто не слушал. Гречка сгорела, кофе остыл. Ну и фиг с ними. И так хорошо. Как говориться « ох, не кофе бодрит по утрам, ох не кофе!».

Спустя пару часов мы уже сидели в машине и гнали в сторону моих родителей. Я  смотрю на мужа и думаю, что мне с ним очень повезло. Он почувствовал мой взгляд, повернулся ко мне и подмигнул.

Едем быстро, без пробок. Проехали место, увиденной нами аварии. Как будто ничего и не было. Стоит рекламный щит, а мимо него проезжают машины. У тех ребят все хорошо, а значит и мне не стоит об этом беспокоиться. Мне бы не упустить, тот момент, когда будет угрожать опасность мужу. Жаль я не смогу быть рядом с ним постоянно. Ладно, хорошо что сегодня мы вдвоём. Уже спокойнее.

Добрались до родительского дома без происшествий. Мама, как всегда, наготовила на целую армию.

–Ну, а что. Холодильник не морозит, а газ, слава Богу, ещё есть. Вот и не даю испортиться продуктам.– оправдалась мама.

– Мам, скоро у вас дом будет сплошной холодильник. – смеюсь, глядя на нас всех одетых в тёплые вещи.

– Эх, жаль, зятек, что ты за рулём. Сейчас бы водовкой погреться бы. А так, одному неинтересно. – страдал мой папа.

–  Давай я тебе составлю компанию. А то холодно. – удивила нас всех мама.

 – Ооо! Да это ж настоящее событие. За это надо отдельно тост поднять.– папа не унимался.

– Не умничай. У нас только к чаю ничего нет. Не успела я сегодня сбегать.

Сашка вызвался на роль гонца.

– Давайте я схожу. Выберу на свой вкус. А то жена вечно худеет. Замучила нас своими сухофруктами. – стал собираться Сашка.– Ещё что-нибудь надо?

– Купи свечей, если они ещё там остались. – уточнила мама.

Меня вдруг такая тоска скрутила.

– Саш, а давай я с тобой пойду.

– Зачем? Думаешь не унесу? Или не доверяешь? – засмеялся муж.

– Иванка! Иди сюда. Отпусти мужика. Пусть погуляет. А ты матери помоги.– крикнул из комнаты папа.

Ладно, ничего за двадцать минут с ним не случится. Я надеюсь.

Помогла маме перенести блюда с едой. И мы сели за стол ждать Сашу.

– Мать, знаешь что за блюдо таится под страшным названием «Шовинизму и Упадку – Бойкот и Анафема»?  – спросил папа.

– Нет. – ответила мама.

– А ты дочь?

– Понятия не имею.

– Марья Петровна, а вы подумайте, вы ж у нас искусствовед. Культурный работник. Должны знать такое. – папа наш если что-то интересное узнаёт, начинает нам устраивать вот такие викторины.

– Я бывший культурный работник. Мне по статусу и по возрасту уже положено забыть такое.

– Э-э-эх. Вот как ты собралась внуков воспитывать? А?

– Ради внуков я все вспомню. Но только не про Шовинизм и Анафему.

– Э-эх.

– Пап, мы сдаемся. – решила я ускорить момент папиного триумфа.

– Ну подумайте. «Шовинизму и Упадку – Бойкот и Анафема». Сделайте из этого аббревиатуру.

Мы все замолчали от умственного напряжения. Это что получается «ШУБА». – Селёдка  под шубой что ли? – первая справилась мама.

– Ну наконец– то! Не все с тобой потеряно. Можно и внуков доверить.

Родителям никогда не бывает скучно. Какие же они молодцы.

Я поглядела по сторонам и увидела в дверном проёме Серафима. Что он здесь делает? Я побелела от страха. Уставилась на него и не шевелилась.

– Надо поговорить. – серьёзно произнёс он.

Зачем? Что– то с Сашей. Сердцебиение от страха увеличилось. Я боялась сказать хоть слово. Встала и пошла. Дошла до дверного проёма. Серафим развернул меня лицом к столу и дотронулся до моей головы. Я увидела то, чего видеть не хотела бы никогда. Внутри моих детей, родителей не было света. Маленькие искры едва заметно тлели. Что это? Почему? Это какая-то ошибка. Я смотрела на них и ужас пробрался в моё сердце. Что я могу сделать?

И тут раздается взрыв. Стена комнаты стоявшая справа от меня разваливается, разлетается на мелкие кирпичные части и заваливает моих родителей и детей. Деревянные перекрытия старого дома рушатся. Кругом дым и огонь. Что– то сильно бьёт меня по голове и я теряю сознание. Нет!

Я стою в чёрной бездне. На руку намотан энергетический шлейф. Я отпускаю его и меня несёт обратно к настоящим дням. Карнавал из разных эпох от прошлого к настоящему. Но теперь кровавый. Мои маленькие дети, мужья, родные в каждой эпохе я вижу их мёртвыми. Чума, пожар,  убийства. Я вижу их мучения и смерть. Гадкую, убогую, жестокую, несправедливую смерть. Красота моя не помогла спасти мужа, а затем и детей от смертельной болезни. Переношусь в Японию и вижу, как от яда мучаются мои дети. Моя чернокожая семья забита до смерти. Светлый дом горит, в ней моя семья… а я... а я выживаю. Я везде выживаю. Но это в тысячу раз хуже смерти. Я прошу убить и меня. Но никто этого не делает.  Собственными руками копаю могилы и прощаюсь с моей семьёй навсегда. Без них нет и меня. И после каждых похорон я ненавижу свою жизнь. Пуля, нож, яд… Я сама прекращаю свою жизнь, так как смысла в ней больше не вижу. И вот я перенеслась в деревенскую избу. Захожу в дом со двора. У порога лежит расстрелянный мужчина. Чувствую, как сжимается от боли сердце. Он наверняка хотел защитить меня и детей. Захожу в комнату, наполненной людьми. Солдаты в немецкой форме держат женщину. Я чувствую ее. Это я. Солдаты переговариваются на немецком и громко смеются. В углу, прижавшись друг к другу и поскуливая, сидели дети. Мальчик и девочка лет шести. На женщине порвана одежда, она вся в крови, дети в ссадинах. Над ними издевались. Женщина со слезами на глазах постоянно повторяет:

-Отпустите их. Они же маленькие.

Один немец берет стул, садится рядом с ней и говорит на ломанном русском.

– Милые волчата вырастают и превращаются в волков. Мы убьем их, как и всех. Медленно и мучительно. И будем получать от этого удовольствие. Хочешь  избавить их от мучения? – он достает пистолет из кобуры, взводит курок и протягивает ей– Убей их сама. Быстро и безболезненно. Мы их жалеть не будем.

Женщина, трясущимися руками берет пистолет и наводит его на детей. Её глаза полны ужаса и боли. Малыши замолчали и смотрят на мать. Это немое прощание между ними, криком звучит в моей душе.  Немцы смотрят на неё и на детей. Ждут, сволочи, когда мать совершит самый страшный грех. Но женщина вырывается, направляет пистолет в сторону немца и нажимает на курок. Выстрел не раздаётся. В пистолете нет патронов. Солдаты начинают мерзко смеяться. Немец со всей силы бьёт женщину по лицу.

–  Vollidioten! *(идиотка)

Дети громко плачут. Их вытаскивают из угла…

Я закрываю глаза, не в силах больше на это смотреть. Открываю и вижу эту женщину стоящую на табуретке с петлёй на шее. Её детей и мужа больше нет. Дом пуст. Она пуста. В ней не осталось даже слез. Она все видела. Как ей с этим жить. КАК? И надо ли? Делает шаг вперёд…

В комнате раздаётся скрип двери. Я вижу как заходит  старушка в платке и ватнике.

-Да, боже мой, Настюша. Да что же ты делаешь, глупая ты моя?

Старая женщина бежит к ней и обнимает за ноги, приподнимает и ставит обратно на табурет. Попыталась снять петлю с шеи Насти, но та не дала ей это сделать.

–  Не трогайте меня. Не хочу! Не хочу жить. Уйдите. Не хочу.

Хрупкая старушка буквально держала на руках уже худое тело Насти.

– Не позволю! Не пущу! Не одам тебя никому. Моих тоже всех на фронте убило. Держусь с трудом, но держусь. И ты будь сильной. Не гневи Бога. Он все видит. Он за все воздаст. Война закончится. Ты молодая. Жить заново начнёшь. И все у тебя будет. Не уходи, дочка. Не бросай меня.– Женщина обняла Настю ещё крепче. – Не бросай меня.

По Настиной щеке потекли слезы.

– Вот и хорошо. Плачь, моя родная, через слёзки вся боль выйдет.

Старушка быстро начала снимать петлю с шеи Насти. Помогла ей спуститься, обняла за плечи и повела к двери.

-Ко мне жить пойдёшь. Нечего тебе здесь делать.

Дальше Настина жизнь пронеслась как на ускоренной перемотке. Она помогала старым людям, а после войны ушла работать в детский дом. Со временем её боль утихла, но ни куда не делась. Она чувствовала страдания других, помогала чем могла и не давала сникать  людям с серьёзными проблемами. Она лечила человеческие души словом и делом. Её любили все. А сама она так и не завела своей семьи. И вот она уже старушка, лежит на больничной койке. И рядом с ней стоит… Серафим! И он меня не видит. Он садится рядом с ней, прикасается к её старым морщинистым рукам. Настя открывает глаза.

– Господи, если ты есть, не дай мне больше этого пережить. Или дай мне силы все изменить.

Серафим улыбнулся ей. Погладил по щеке. И Настино лицо расслабились.

– Не переживай. Я передам кому надо. Все будет хорошо. Закрывай глаза.

Прежде, в те эпохи он не приходил ко мне. Я сама насильственно завершала свою жизнь. Не выполняла свою миссию, а ведь она у меня была. Нужно было пройти через боль, через потери и жить, помогая другим. Из жизни в жизнь я  не доходила до конца. Серафим не закрывал мне глаза. Судьба повторялась снова и снова, но я постоянно делала одну и ту же ошибку. И несла за это наказание в следующем своем воплощении. И лишь однажды я сделала все, как надо, в прошлой жизни... А что же происходит сейчас? Опять повтор? Нет. Настя нашла в себе силы дойти до конца, и подарила мне возможность все исправить. Может быть смерти и нет для того, кто «уходит», как говорит Серафим, но она есть для того, кто остается. Очнись, Иванка. Судьба дала тебе шанс спасти семью. Быстро очнись!

Глава 10.

Я захотела поднять голову, но она была тяжелее, чем обычно. Дети! Где они? Я попыталась подняться. Не получилось. С трудом повернулась и поползла в сторону стола. Это не далеко, всего пару метров. Пространство вокруг меня напоминало свалку строительного мусора. Рядом стоял Серафим. Серьёзный, как в тот день, когда мы спасали ребят попавших в аварию. Что он хочет? О, нет. Только не это. Я же видела искры жизни у моих детей и родителей. Неужели он здесь для того, чтобы "закрыть им глаза"?

– У тебя мало времени. Был взрыв газа. Дом частично разрушен. Постарайся двигаться быстрее.

– Они живы?

– Да, они все ещё живы.

Надежда на спасение моей семьи дала мне силы. Я поднялась на колени и поползла вперёд. Сервфим стоял среди развалин так, как будто они ему и не мешали.

– Сначала сюда. Тут твой сын. До лица ты не достанешь, возьми его за руку,. Вот эта стена держится на балке. Не двигай ничего, иначе, даже оставшись в живых, они останутся инвалидами. Просто возьми сына за руку.

Я почувствовала теплую ладошку Егорки и заплакала.

– Закрой глаза, малыш. – услышала я приговор от Серафима. Ну уж нет.

– Открой глаза, сынок. Рано тебе ещё уходить, родной мой.

Смотрю на Серафима, жду результат.

– Получилось. Все хорошо. Теперь к матери, она тут. Не трогай балку.

– А дочь? Где она.

– Дочери отведено чуть больше времени. Сначала спаси свою маму.

Я пробиралась сквозь поломанную мебель, остатки еды и то, что раньше называлось стенами дома. Там где была мама, было темно. _к_н_и_г_о_ч_е_й._н_е_т_ И сама она лежала среди пыли и обломков кирпичей. Наугад я просунула руку и наткнулась на мамин локоть. Мама была в сознании и сама протянула мне ладонь.

– Держись, мамочка. Всё будет хорошо.

Я услышала тяжёлый вдох мамы. Ей сложно дышать.

– Закрой глаза.

Дыхание остановилось. Моя очередь творить чудеса.

– Открой глаза, мамуль. Открой глаза. – умоляла я ее, крепко держала за руку. Мне не было видно, но я услышала вновь мамино дыхание. Получилось.

Меня тянуло к дочери. Я очень хотела прикоснуться к ней. Но Серафим направил меня к отцу.

– Следующий твой папа. Он за твоей матерью. Попробуй как-то добраться с другой стороны.

Было темно. И дымно. Я не знала точно куда двигаться. Серафим вёл меня своим голосом. Я слышала его и делала все, что он говорит.

– Иванка, поторопись. У твоего отца не осталось времени.

– Я прошу, пожалуйста, не закрывай ему глаза, пока я не доберусь до него. – я делала все, что в моих силах.

– Осторожно, Иванка. Это старая мебель, она крепкая. Под ней твой отец. Двигать нельзя, иначе его раздавит. Проберись дальше.

Я передвигалась, как змея среди камней. И вот я нащупала что-то тёплое и мягкое. И мокрое. Это кровь. И это Арина. Моё сердце разрывалось на части. Но я не могла не верить Серафиму. Ей отведено больше времени. Я старалась не уходить в истерику. Доченька, держись.

– Иванка, времени больше нет. Закрывай глаза. – это было сказано моему отцу.

– Нет. Серафим, не надо! – говорила я пытаясь нащупать тело папы.

Я помнила урок, который преподал мне Серафим с той наркоманкой. Нельзя ни чего исправить, если прошло много времени. С отчаянием дернулась вперед и почувствовала то, что не было ни куском стены, ни деревом, ни железом. Это была подошва туфель. Нет. Это подошва папиных домашних тапочек. Я стянула тапок и ухватилась за пятку.

– Открой глаза, папа. Открой глаза, слышишь. Открой. Открой. Открой!

Я зажмурила глаза и все твердила как мантру «открой глаза». Через какое-то время моего плеча дотронулся Серафим.

– Всё хватит. Твой папа будет жить.

– Я успела?

– Да. Всё хорошо. А теперь твоя дочь. Она сильная девочка. Её время ещё не пришло. Будем ждать.

Я передвинулась к Арине. Холодно. Хорошо, что они в одежде. Кровь на её теле. Что это?

– Простой порез. Не страшно. У остальных много внутренних ран. А отец твой загородил твою дочь. Иначе все было бы гораздо печальнее.

С улицы раздались голоса. Слышно было плохо. Поначалу казалось, что мне это мерещится, но когда гул в голове прошёл, я услышала крик. Мужские голоса на улице звали нас.

– Есть кто живой? – раздалось с улицы.

– Да, да! Ту все живы.– кричу из последних сил.– Помогите, мы тут. Помогите!

Слышу лай собаки и звук техники. Ревел мотор или это просто шумело у меня в ушах.

– Не пытайтесь выйти самостоятельно. Ничего не трогайте. Слышите?

– Да!

– С вами рядом есть еще кто-нибудь?

– Да. Все живы, но без сознания.

– Не переживайте. Мы вам поможем.

Я осталась лежать рядом с дочерью. Звуки людей снаружи слышала уже более отчётливо, а среди них знакомый и такой родной голос Саши! Плохо слышу и не понимаю, что он там кричит. Как он там? С ума наверное сходит. Как хорошо, что я не ушла с ним.

Но крики с улицы перебивает тихий голос Серафима.

– Иванка. Твоя дочь следующая. Готовься.

– Я готова. – дотронулась до Арины.

– Закрой глаза, милый ребёнок.

– Открой глаза, доченька. Я так тебя люблю. Ариша, открой глазки.

Сколько раз так говорили мои маленькие дети, когда я притворялась спящей. Я открывала и они смеялись. А теперь я готова повторять эти слова снова и снова, лишь бы увидеть их улыбки.

– Иванка! У тебя получилось. Ты– молодец! Они все будут жить. У них новые предназначения. Они полны энергии.

– Спасибо, Серафим. Спасибо тебе. – я больше не могла сдерживать слезы. Они будут жить. Я слышу, как где-то заработала техника, как будто что-то пилили.

– Серафим, а что вообще произошло?

– Взрыв газа. У вашего соседа.

– У дяди Коли?

– Ну да, наверное. Он грелся, включив все газовые конфорки. Уснул, а в это время был перебой в подаче газа. Огонь потух и газ начал заполнять квартиру. Проснувшись, он решил закурить и вот.– показал рукой на разрушившийся дом.

И надо было этому случится именно сегодня.

– Серафим, а ты видишь что будет с моими детьми?

– У них великое будущее, поверь мне.

Чувствую, как поднимаются деревянные перекрытия. Мутно вижу силуэты спасателей. Как долго они еще будут разбирать завал? Лишь бы они успели спасти детей и родителей. Я очень боюсь за то, как скажется этот взрыв на их здоровье.

Хотела крикнуть, но не смогла. Мне сильно сдавило грудь. Воздух стал тяжёлым, как камень.

– Не переживай о них. Все будет хорошо. – но грусть в глазах говорила об обратном. Как сказал один знаменитый писатель : « Язык сможет скрыть истину, а глаза– никогда»

– Что случилось? Ведь не все так радужно?

Он положил свои руки мне на виски и я огляделась по сторонам. Жизненная энергия моих любимых и родных виднелась даже из– под обломков. Он наклонил мою голову так, чтоб увидела себя. Как странно. Я больше не светилась. Уже такая знакомая одинокая искра тлела внутри меня. Как больно в груди. Ах, да. Сердце. Я так его и не проверила.

– Систему не обманешь, да?

– Обманешь, и ты это уже делала. Просто скажи, что не собираешься уходить и все.

Человек закрывающий глаза в старомодной шляпе и плаще, который стал для меня близким другом, не собирался сдаваться. А вот я…

– Знаешь, Серафим, конечно же я хочу жить дальше. Видеть, как взрослеют мои дети, помогать родителям, любить своего мужа, да просто радоваться всему на свете. Но я не хочу больше сражаться с судьбой, небесами или системой, как ты называешь её. Она сильно за это наказывает. Бьёт по слабым местам. А я не хочу больше видеть страдания любимых мне людей. Лишь то, что я смирилась с её мудростью в прошлой жизни, позволило мне сегодня не дать погибнуть моей семье. – боль продолжала расти в груди. – Судьба подарила мне пять дней, чтоб я смогла спасти их. Нельзя быть неблагодарной. Я готова принять все, что она мне приготовила. Сколько мне осталось?

– Не сдавайся.– Серафим погладил моё лицо. – Мы вместе можем столько дел наворотить. – он мне улыбается так по – детски. Мне хочется ему верить.

– Было бы здорово, но может как– нибудь в следующий раз. Я кстати видела тебя в своей прошлой жизни.

– Правда? Видела?

– Ага.  И просила помочь все исправить.

– Я этого не помню.

– Это ты помог мне стать такой, с хвостом. Ты! Просто этого не помнишь.– мне хотелось смеяться. Искали ответ а он был перед носом. – Память тренируй. Шляпа!

– Хорошо. – от его улыбки мне становится спокойнее. Так бы и смотрела на него.

– А ты можешь исполнить ещё кое– что? Я хочу в следующей жизни быть мужчиной. Гонять на мотоцикле, лазать по горам и все в таком роде. Ладно?

Мне сдавило грудь и больше сделать вдох я не смогла. Ладонь Серафима легла на моё лицо.

– Закрывай…

Глава 11.

Яркий свет. Тепло и покой. Я лечу над облаками. Я– воздушный шар. А разве воздушные шары поднимаются так высоко? Нет, наверное я– птица.

– Ты – таракан.

При чем тут таракан?

– Да потому что живучая.

Кто это говорит вообще?

– А ты подними свое симпатичное личико и увидишь.

Ух, ёх ты! Что за чёрное приведение? Напугал – то как! Странно, летит, а шляпа с него не сваливается.

– Не узнала меня?

Чтоб не задирать голову и лучше рассмотреть своего попутчика по полету, я полностью повернулась к нему и теперь мы летели параллельно друг другу. Где-то я его уже видела. Знакомая улыбка, глаза. Милый такой.

– А я сразу предложил называть меня Милым. А то имя моё ты будешь ещё долго вспоминать.

Он дотронулся до моего лба и словно озарение на меня снизошло. Я не шарик, и не птица и, тем более, не таракан. Я – Иванна. А он не милое приведение, а Серафим, человек закрывающий глаза. Сверафим! Это ты?

– Я. Рад тебя видеть, Иванка. Я уж подумал, что система тебя оставит без подарка. Но нет. Ты все еще жива. Твой разум, тело и жизненная энергия в полном порядке.

Что произошло?

– А вот что! У тебя наверное там – поднял он глаза вверх– есть связи. А может это мне премию выдали за хорошую работу. Не знаю, но я опять имею счастье тебя видеть, так же как и ты меня.

Весьма сомнительное счастье, хочу сказать.

Серафим смеётся. Как я соскучилась по этому смеху.

– Значит точно идёшь на поправку.

А как мне удалось вернуться? Ну то, что мне надо благодарить судьбу я уже поняла. А как удалось спасти моё тело? Может я действительно таракан?

– Твой голос услышали и тебя нашли первой практически сразу. Через пару минут после остановки сердца тебя уже во всю спасали удивительно профессиональные врачи. Ещё повезло, что было холодно. Температура тела была ниже и это помогло тебе выиграть время. Много счастливых моментов сложилось в одно чудо. Сейчас ты лежишь после операции на сердце. Кстати. Спуститься на землю не хочешь? Не надоело в облаках летать? Тебя там между прочим ждут.

Дети, Сашка, родители! Да! Я очень хочу, очень. Хочу знать, что с ними. Хочу обнять их и не отпускать больше никогда. Я хочу к ним.

– Ну и отлично. Не переживай, с ними все хорошо. Твой муж обо всех позаботился. Худшее в вашей жизни уже позади. А знаешь что?

Что?

– Давай сделаем так. Сейчас ты сама закроешь глаза, а я тебе их открою и ты очнешься там, в своей палате. Согласна.

Я уже на все согласна. Только быстрее бы оказаться с семьёй.

– Сейчас я буду открывать глаза. Первый раз за свое существование. Всегда хотел это сделать. Если бы ты знала, как я счастлив.

Чуть ли в ладоши не захлопал. Какой же он смешной. Ну все, закрываю глаза. Начинай.

– Подожди. Прежде, дай мне слово, что будешь иногда со мной гулять и не только во сне.

Ох– хохонюшки– хо-хо. Ну что поделать. Обещаю.

– Тогда, друг мой любезный, Иванна, открывай глаза.

С удовольствием!

КОНЕЦ.

25.10.2017.