Текст книги "Суккуб в удаленном доступе (СИ)"
Автор книги: Екатерина Ларина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Ну да… А у Аньки ты тогда на втором месяце что увидела? Она сама еще не знала.
– Лид, ну откуда я знаю? Вижу и всё, – я действительно не могла объяснить, почему я видела беременна ли женщина. Просто знала.
– Ну точно экстрасенс. А пол ребенка ты определять умеешь?
– Я вот тебя сейчас сумкой по башке тресну, – я нарочито медленно сняла сумку с плеча и покачала ее, – и у тебя тоже откроется экстрасенсорное зрение.
– Вот! Сама сказала: тоже. Значит, у тебя оно есть!
– Ну все, Верещагина, держись! – и я, размахивая сумкой, помчалась за смеющейся и улепетывающей от меня Лидой. И плевать, что мы в универе учимся и уже четвертый курс. Повзрослеть мы всегда успеем.
***
Стоять на лестничной клетке в одной шёлковой сорочке и босиком было весьма холодно. Я вспомнила, что перед сном забыла закрыть окно, поежилась, но просыпаться не стала. Вместо этого надавила на кнопку дверного звонка. Открывать дверь не спешили. Блин, если так дело пойдет, то, чувствую, в следующий раз я окажусь где-нибудь у метро. Видеть он меня не хочет, что ли?
Нажала второй раз. Звука звонка слышно не было, но я была уверена, что он позвонил.
Наконец, Егор открыл дверь. В брюках, рубашке, помятых настолько, будто он в них спал.
– Черт, с тобой так заболеешь. Учти, моя пневмония будет на твоей совести, – я переступила с ноги на ногу.
– Лера, – он подхватил меня на руки и занес в квартиру. – Ты чего тут раздетая делаешь?
– В гости пришла, а меня в подъезд выкинуло, – тут подумала, как он будет дверь закрывать, но оказалось, что она уже заперта. Ну да, это же сон.
Егор унес меня на кухню и посадил на стул:
– Подожди, сейчас чайник поставлю и плед принесу.
Он вышел, а я с любопытством огляделась. Обычная и какая-то безликая кухня, но везде очень чисто. Зафырчал, нагреваясь, чайник. Вернулся Егор и закутал меня в тонкий, но теплый плед.
– Ты какой чай пьешь? Или тебе кофе?
– Чай, и в принципе любой, но хорошо бы зеленый.
– Сейчас заварю. Есть что-нибудь будешь?
– Давай что-нибудь сладкое.
– Есть только печенье и конфеты, – он улыбнулся и показал на стоящую на столе плетеную корзинку.
Щелкнул, вскипев, чайник. Егор заварил чай и присел на соседний стул. Но тут же поднялся, подхватил меня на руки и сел уже со мной. Зарылся носом в мои волосы, и я услышала шепот: "Я так по тебе соскучился". В ответ обняла его крепко-крепко.
– Ты чего сегодня на паре был такой злой?
– Что, так все ужасно? – вздохнул он.
– Кошмарно. Так и хотелось крикнуть: "Верните мне Егора".
– Я, конечно, дурак… Только это ты виновата…Точнее, виноват я, но это из-за тебя…
– Ну-ка, ну-ка… А теперь поподробнее, что это я такое успела натворить, что даже не помню? – я чуть отстранилась. Егор смотрел на меня грустными глазами так, что я стала судорожно копаться в памяти: может, действительно что-то сделала?
– Это из-за вот этой отметины. Даже во сне она на тебе есть, – он провел пальцем по моей шее, где, как я прекрасно помнила, был один из засосов.
– Знаешь, она вообще-то не одна. И, между прочим, это ты виноват! Я проснулась в субботу, а они на мне есть. И не говори, что все происходило во сне. Я знаю. Но они все равно появились.
Егор чуть усмехнулся и опять прижал меня к себе.
– Если бы это было правдой…
– Это правда. И это меня пугает. Будто ты мне не снишься, а мы в реальности встречаемся. Но такого-то точно быть не может. Я скорее поверю, что это я себя ущипнула.
– Подожди минутку, – Егор поставил меня на пол и шагнул к ящику с посудой, чтоб достать оттуда мне чашку (ту самую, что я подарила) и налить в нее чай. Потом посадил меня опять к себе на колени. – Пей, а то простудишься.
– Ага, во сне, – но послушно принялась пить чай.
– Знаешь, мне нравится мысль, что я снюсь тебе, а ты мне. Будто мы встречаемся. Жаль, что это слишком фантастично, чтобы быть правдой.
– А хочешь, проверим?
– И как? Подойти и спросить, не снюсь ли я тебе? А если не снюсь? Что ты тогда обо мне подумаешь?
– Да нет, все просто. Вот смотри: я завтра на лекцию приду в ярко-зеленом платье и надену к нему желтые колготы и красную кофту. И это будет условный сигнал, потому что просто так я как клоун не выряжусь.
– Тогда, чтобы ты не сомневалась, я тоже надену салатовую рубашку и красный галстук.
– И будем как два идиота, – я рассмеялась. – Так сказать: дурак дурака…
– А если действительно это не обычный сон? Что мы тогда будем делать?
– Не знаю. Наверное то, что захочется, – я чуть пожала плечами, отчего плед с них соскользнул.
– Ох, что мне хочется… – Егор коснулся горячими губами моего плеча.
– Да мне как-то тоже, – я отставила чашку и обняла его за шею.
– Лер, – прервав поцелуй, Егор прислонился к моему виску лбом, – пусть это сон и обман, но скажи мне: что у тебя с Олегом?
– А с чего ты спрашиваешь? С субботы ничего не изменилось. Мы больше и не встречались, – тут я почувствовала, как его руки с силой меня сжали.
– Я видел вас сегодня на крыльце и в кафе.
– Но там не было никакого Олега, – кажется, проснулись мои подсознательные страхи, что Егор подумает не то, когда Леший решил меня шантажировать. Поэтому такой странный выверт во сне.
– А брюнет? Я слышал, как ты кричала "Олежка".
– Вообще-то, я не могла такого кричать. Если только "Алешка". Потому что брюнет – мой старший брат, Алексей. А ты, оказывается, жуткий ревнивец!
– Сам не знал… Лер, я так не хочу, чтобы ты исчезала. Побудь со мной до утра.
– И я не хочу расставаться, только разве от меня это зависит?
– Знать бы, от кого это зависит…
– …Набили бы ему морду. Потому что утром ты опять будешь букой…
– А ты опять будешь рисовать на меня карикатуры, – подхватил с улыбкой Егор.
– Это не карикатуры, а комиксы, – не всерьез обиделась я за свое творчество.
– Рисуй, что хочешь. Потому что это значит, что ты не совсем ко мне равнодушна.
– Я к тебе совсем неравнодушна.
– А я, кажется, и вовсе в тебя влюбился.
– Если бы это было правдой…
***
– Если бы это было правдой... – проснувшись, Егор разглядывал потолок. До звонка будильника оставался еще почти час, но спать совершенно не хотелось. В сердце сжималась перемешанная с тоской нежность. Руки еще помнили шелк волос и мягкость девичьей кожи. Даже не поймешь, что хуже: ночи, наполненные сексом и страстью, после которых неконтролируемое желание лишает всякой возможности думать, или ночь, наполненная любовью и нежностью, ласковыми прикосновениями и легкими поцелуями, после которой понимаешь, что твоя жизнь неполноценна, потому что рядом нет её.
Да к черту все! Почему он должен сдаваться, даже не попробовав? Из-за какого-то Олега? А может, у них все не так серьезно? Да даже если серьезно, но вдруг у него, Егора, есть шанс?
Он улыбнулся, вспомнив предложение Леры по гардеробу на сегодня. А если действительно попробовать? Да, фантастика, да, нереально, но бывают же вещие сны, сны подсказки? И что с того, что раньше не было. Так что надо найти и погладить ту жуткую салатовую рубашку. Откуда только такая гадость у него взялась? А, Олеся покупала... Мда, рубашка отпадает. И чего он про нее вспомнил? Ведь все, что покупала бывшая невеста, было оставлено в Питере. Но галстук красный есть, правда он скорее бордовый в серебристо-серую полоску.
Но если Лера действительно придет, как говорила во сне... Он её похитит, и плевать на всё!
***
Так не хотелось просыпаться. В объятиях Егора было слишком хорошо. А еще надо вырядиться, как обещала. Не знаю, как там он оденется, вот будет интересно, если действительно придет, как обещал. Даже не знаю, что тогда делать буду. Наверное, сразу уверую в бога и черта. Только я слово, хоть и данное во сне, сдержу.
В радостном предвкушении быстро провела все утренние процедуры, заплела косу, открыла шкаф и сразу вспомнила, что вчера у меня была мама с Галиной Петровной.
Все же в том, что я дочка обеспеченных родителей, есть свой несомненный минус: меня никогда не привлекали к ведению домашнего хозяйства. Готовить мама меня с грехом пополам выучила, но вот уборка территории проживания, стирка, глажка, мытье посуды – я совершенно этим не занималась. У мамы есть помощницы, вот они за всем и следили. И только переехав, я стала бороться за независимость. Дома делаю все сама, поэтому до сих пор делаю кое-как. Хоть вполне все освоила, но совершенно спокойно пол помыть я могу только пару раз за месяц. Некоторая скопившаяся по углам пыль меня нимало не смущает. Со стиркой и глажкой у меня вообще трудные отношения. Стиральную машину я вполне освоила: на кнопочки тыкать не большой труд. Правда, с программами поначалу были проблемы. Умудрилась постирать кашемировую юбку и свитер так, что они стали похожи по плотности на валенки и в два раза уменьшились в размерах, если не в три. А вот погладить – для меня почти непосильная задача. Так и висят вещи не глаженные. Еще грязная одежда копится у меня до огромной кучи, прежде чем я решу ее постирать (обычно тогда, когда чистая одежда подходит к концу). Мама смотрела на это все, смотрела... А теперь периодически устраивает рейды чистоты. Я возмущаюсь, конечно, но, честно, в тайне рада – пусть лучше Галина Петровна все перестирает и перегладит. Всё же лень родилась на несколько тысячелетий до меня. Мама эту тайную радость чувствует, и рейды продолжаются.
Вот и сейчас я открыла шкаф, а там сиротливо висят только несколько кофт, пара платьев и джинсы. И именно зеленого платья там не было. Только серое трикотажное и розовое, шелковое. Хоть красная кофта была на месте, видимо мама сочла ее достаточно чистой. Ладно, хоть желтые колготы точно на месте, в коробочке. Я их один раз надевала, года два назад. Был у меня такой бзик. Так что выбрала серое платье, красную кофту и уже почти натянула колготы, но видно поправилась я за прошедшее время, потому что на бедра колготы натягивались с трудом. В итоге тонкий капрон не выдержал, и на колготках образовалась огромная дырень. Можно, конечно, проделать еще парочку дырок в других местах – вроде так задумано, предсмертный писк моды, – но что-то не хочется. Так что сменила желтые колготы на обычные. Ну хоть кофта красная.
***
Алиса с самого утра была в диком раздражении. Хотя после звонка Валеры поняла, что проснулась она еще в хорошем настроении. Теперь же не сомневалась: так отвратительно начавшийся день обязательно закончится грандиозной гадостью.
Причины своего раздражения она сначала не поняла. И только в переполненном метро, пока нечего было делать, Алиса стала их анализировать. Просто она всегда старалась все понять и разложить по полочкам. Что очень помогало сначала в учебе, потом в работе, но крайне мешало в жизни. И вот так, сортируя факты предыдущего дня и последующей за ним ночи, Алиса пришла к выводу, что во всем виноват сон. Да-да, именно банальный сон. Хотя данный сон был не совсем обыкновенен, а до сладостной дрожи реален и ярок. Алиса почесала нос, поймала на себе восхищенный взгляд довольно симпатичного подростка, привычно скорчила ему рожу и отвернулась.
"Да, – подумала Алиса. – Полгода воздержания не пошли тебе на пользу, Алисочка. Не мешало бы завести себе какого-нибудь мужчину, чтоб больше сны с таким красавчиком не снились". Хорошо сказать: завести себе мужчину. Мужчина не рыбка – в зоомагазине не купишь. Мужчина скорее как вошь: повезет – не повезет, подхватишь – не подхватишь. А с мужчинами Алисе не везло. И дело не в том, что она была страшненькой и никто не обращал на нее внимание. Дело как раз было в обратном. Стройная, натуральная блондинка с вьющимися волосами и с наивными огромными голубыми глазами в обрамлении пушистых темных ресниц привлекала слишком много внимания. Но те мужчины, с которыми Алиса решалась начать отношения, всегда оказывались безумно ревнивыми. Отелло по сравнению с ними – мелкий карапуз в подгузнике. От негативных последствий в виде удушения Алису спасало только наличие серьезных папы и дяди, и то, что в интимную плоскость отношения заходили редко. Так что к двадцати пяти годам у нее в личном багаже накопилось только три любовника. За последнего, Сергея, она уже подумывала выйти замуж, пока он не устроил совершенно грандиозный и не менее грязный скандал из-за покупки Алисой платья. Да, короткое, облегающее, на бретельках. Но непрозрачное, глубокого выреза нет, да и юбка всего на ладонь выше колена. Только от Сергея она услышала столько грязи в свой адрес, что сравнение с проституткой было еще самым невинным. После этого все отношения с ним были закончены, хоть он ходил и извинялся. А вот теперь Валеееера…
Вообще, невезучесть в роде Лугиных передавалась по женской линии довольно давно. Невезучесть имела разные оттенки и преломлялась под каким угодно углом в каждой из женских судеб. И хоть по отцу Алиса была Завьяловой, от наследия предков по материнской линии это не спасало.
У Алисиной мамы – Зинаиды Васильевны – невезучесть проявлялась в том, что все мужчины ее бросали. Алисин папа не стал исключением. Правда и та, ради которой он ушел из семьи, рядом с ним задержалась только на пару лет. Потом у него еще много кто был. Но и мама недолго была одна. Активные поиски отчима для Алисы закончились только лет пять назад, когда Зинаида Васильевна познакомилась с дядей Сашей. Может и не идеал, но Алисе, по сравнению со всеми, что были до него, он казался почти ангелом.
В общем, нормальной семьи Алиса не видела. Кочевала от матери к отцу. Отец же со своим братом как раз в тот момент создавали дизайн-студию. Тяжелое время, заполненное поиском заказов, реализацией проектов и стройками, куда папа Гоша брал Алису с собой. Стоит, пожалуй, удивиться, что при такой жизни она не возненавидела все, что связано с дизайном. Напротив, никем другим, кроме как дизайнером, стать и не мечтала. И, закончив ВУЗ, стала. Теперь Алиса работала вместе с отцом и дядей Петей в их дизайн-студии, к тому времени уже носившей гордое звание "архитектурного бюро". Но сегодня необходимость ехать на работу была так же одной из причин отвратительного настроения.
А это оттого, что именно вчера у Алисы начался долгожданный отпуск, длиной в целую неделю. Очень хотелось отоспаться после завершения разработки проекта для ресторана. Работали на износ: уж слишком быстро все нужно было сделать, но при этом на высочайшем уровне. И не известно, окупятся ли вложенные силы. А все из-за амбиций старших родственников. Бюро хоть и было довольно известным, но этот проект мог их вывести в сферу крупного бизнеса. Осталось дело за малым: чтобы выбрали именно их.
Представлять проект должны были директора, только дядя Петя умудрился вчера заболеть, да еще с очень высокой температурой. Отец настоял, чтобы Алиса поехала с ним, а она как раз вчера утром оставила машину на СТО, поменять фильтры и масло. Вот теперь до пункта назначения приходилось добираться на метро, такси Алиса не доверяла.
Девушка очень не любила всяческие деловые встречи и по возможности старалась их избегать, благо было кому на них присутствовать. А еще Алиса не любила напрасный труд и была решительно против этого проекта. Все в их среде были уверены – контракт как всегда получит Марьялов, с которым холдинг Демонова сотрудничает не один год. Зачем вообще была сделана эта иллюзия выбора? Может быть, руководству захотелось попробовать что-то новое? Во всяком случает отец считал, что у их бюро есть реальный шанс. Только неудачно начавшийся день усиливал пессимистичный настрой Алисы.
Она совсем не удивилась, когда оказалось, что кроме Марьялова только их архитектурное бюро участвует в этом «конкурсе». Константин Архипович снисходительно улыбался: он тоже не сомневался в своей победе и, наверняка, так же недоумевал, зачем понадобилась эта встреча.
Начальство задерживалось. Алису уже стал раздражать раздевающий взгляд спутника Марьялова, хотя девушка оделась более чем скромно. Чтоб занять себя, она стала вспоминать всю информацию по холдингу и его руководству, что собрала в сети и у знакомых. Все же дизайнер должен быть немножко психологом, чтоб понять, что может понравиться клиенту. Личность Владислава Сергеевича Демонова была очень интересной. Даже по фотографиям было видно насколько красив этот мужчина, но, говорят, его обаяние при личной встрече сбивает с ног любую женщину. И при этом он преданный муж уже четверть века. Ни одного намека на любовницу. Хотя, возможно, у нее просто не полная информация. В верность Алиса не верила. Сын у него был весь в папу. Внешне. В преданности же одной женщине сын замечен не был. А еще он был архитектором, но они с Алисой учились в разных Вузах и знакомы не были.
– Здравствуйте, – в дверях появился Владислав Сергеевич. Он приветливо улыбнулся, и Алиса поняла, что степень его обаяния не была преувеличена. Не то чтобы лично она уже готова была растаять лужицей, но не сомневалась – большинство женщин растекалось. Ну а она сама вообще особый случай, иногда Алиса вовсе сомневалась, что может воспылать страстью к кому бы то ни было, а уж тем более влюбиться.
Взгляд Демонова скользнул по присутствующим и вернулся к Алисе. Казалось, он очень удивлен, всматривался так, будто увидел кого-то знакомого, но не был уверен, что не ошибся. Не сводя глаз с Алисы, он прошел до кресла во главе стола, но садиться не стал.
– Владислав Сергеевич, можно начинать? – обратилась к нему женщина в строгом костюме. Она представлялась, но Алиса позабыла, как ее зовут.
– Подождите. Извините, девушка, как Вас зовут? – так как он не сводил глаз с Алисы, да и кроме нее и женщины в костюме других представительниц женского пола не было, то в том, кому был задан вопрос, сомнений не возникло.
– Алиса.
– Вы из бюро "Возрождение"?
– Да, – Алиса недоумевала, чем привлекла внимание Владислава Сергеевича. Лица Марьялова и отца тоже выражали растерянность.
– Что ж… Хорошо… Любовь Аркадьевна, подготовьте документы. Мы заключаем контракт с "Возрождением".
Слова Демонова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Константин Архипович побурел и раскрывал рот как рыба.
– Вы даже не будете смотреть презентации? – справилась с шоком Любовь Аркадьевна.
– Нет. Конкретный проект выберет мой архитектор. У меня единственное условие: вести проект должны Вы, – он посмотрел на Алису. – Это выполнимо? – обратился он уже к Георгию Валентиновичу.
– Д-да, – кажется, отец пребывал в шоке.
– Владислав Сергеевич! – очнулся Марьялов. – Но как же так! Мы столько лет сотрудничаем! Я не понимаю!
– Константин Архипович, – улыбка Демонова сражала наповал, – дорогой мой, а пойдемте-ка ко мне в кабинет, там и обсудим наши дела.
Довольный и даже счастливый Владислав Сергеевич, напоследок подмигнув Алисе, вышел, поддерживая под локоть растерянного Марьялова.
***
– Лена! Лен, ты где?! Лена!
– В кабинете я. И не зачем так орать, я и в первый раз прекрасно слышал, – вспомнила любимый в детстве мультик Лена.
– Чего молчала тогда? – в кабинет зашел Влад, стягивая с шеи галстук. Лена только раздраженно зашипела и махнула рукой, другой увлеченно печатая что-то на клавиатуре. – Кто на этот раз? Эльфы или демоны?
– И те, и другие. И оборотни. Ты чего-то хотел? – Влад понимающе хмыкнул. Да, когда жена увлечена сочинением очередной фэнтэзятины, весь мир прекращает для нее существовать.
– Помнишь, я говорил про дизайн ресторана? И про то, что хочу организовать своеобразный конкурс? А ты еще возмущалась: зачем неизвестные бюро, если всегда работаем с Марьяловым? – Лена утвердительно качнула головой. – Так вот, интуиция как всегда меня не подвела, и теперь я знаю, зачем все это организовал. Я ее нашел!
– И что ты там нашел? – Лена уловила паузу в речи и поняла, что от нее требуется поощрение. – Черт, как же я его обозвала? Точно что-то с –эль…
– Не что, а кого. Её зовут Алиса, – и Влад замер, довольно улыбаясь.
– Алиса…Алиса… Не, не Алиса… Чего?!– Лена бросила творчество и повернулась к Владу. – Какая Алиса?!
– Красивая, – Влад все так же улыбался.
– Муж, не зли меня! – он только довольно рассмеялся.
– Ну вот, чтобы жена обратила на меня внимание, достаточно просто упомянуть другую женщину.
– А что ты хочешь? Твои поклонницы до сих пор меня достают, – насупилась Лена.
– Ты так говоришь, будто я суперзвезда с девочками-подростками, расписывающими подъезд.
– Да твои хуже. Помнишь Марину, и как она на тебя вешалась? – Влад поморщился. – Сколько всего нового я о себе узнала тогда от нее.
– Главное, что для меня есть только ты, – он нежно улыбнулся.
– Я знаю, – Лена тоже смотрела на него с нежностью. – Так что там за Алиса?
– Алиса – это девушка Лешки.
– А у него есть девушка? – Влад на вопрос приподнял бровь. – Постоянная, в смысле?
– Лен, ты как из своих книг вылезешь, вообще неадекватная. Я про девушку с портрета.
– Что? Ты ее нашел? А как?
– Так я тебе в начале и говорил. Про бюро, – Лена нахмурила брови. Что он там говорил? Кажется, про ресторан. А причем тут девушка? – Она работает в бюро, которое подало заявку. Дизайнер.
– О как… А это точно она?
– Ну, может, у нее есть сестра-близнец, но внешне – один в один. Правда, одета она была как-то странно…
– Скажи уж лучше, вообще одета, в отличие от портретов, – улыбнулась Лена. – И что будем делать? Как их познакомить?
– А ничего делать не надо. Я уже обо всем позаботился.
****
Я сидела на лекции и украдкой вздыхала. Ну кто бы сомневался: на Егоре никакой салатовой рубашки не было. Какая-то рубашка на нем, конечно, была, но лучше бы не было никакой. Я б и полюбовалась, и выяснила бы, есть ли у него тату. Хорошо хоть смотрел он на меня не злобно и не раздраженно. Правда показалось, будто он от меня чего-то ждал и был немного разочарован.
Вот и верь после этого снам… В итоге, вместо того, чтобы строчить лекцию, я сижу и в голове моделирую ситуацию: мы все же друг другу снимся и пришли как обещали. Я вся такая тоненькая, в пышной юбочке… На страничке изобразила себя в платье, которое собиралась надеть. Карандашей вот цветных нет, жаль. Вижу Егора… Так-с, нарисую я ему рубашку в горошек, а на пиджаке цветочки. Вооот, ромашки в самый раз. И что я делаю? Бросаюсь на него? Эммм… Нет, я падаю в обморок. Руку эффектно расположить, юбочку сексуально чуть задрать. Ага, а Егор весь такой в шоке, глаза на все лицо, и капельку ему пририсовать. Вполне похоже на аниме. А потом он бросается ко мне, падает на колени, с розой в зубах… Черт, а роза у него откуда? А, не важно. Роза с шипами, ему больно, и слезы катятся по лицу. Он поднимает меня на руки… Черт, в такой позе он меня не удержит, но зато я красиво получилась.
Я чуть отклонилась и, под сдавленное хрюканье подглядывающей в мою тетрадь Лиды, полюбовалась своим "шедевром". Хм… а дальше по сценарию он должен покрыть меня поцелуями. Только я сделала несколько штрихов, намечая будущий рисунок, как над ухом раздался тяжелый вздох. Гадать, кому он принадлежит, было излишне. Я просто, не поворачиваясь, спросила:
– Вам как, в этот раз автограф тоже оставить?
– Оставьте. Мне вот только интересно, какой я Вам автограф оставлю в зачетке, если Вы так мои лекции конспектируете?
– Ну конечно со словом "отлично", – я написала на листе "С неизменной любовью" и вырвала его из тетради. Протянула рисунок Егору. Он как-то непонятно на меня смотрел. Но не злился, это точно.
– А Вы нам покажете? – подал голос Серега.
– А это Вы Валерию попросите повторить, – Егор повернулся к говорившему и улыбнулся. А я сидела, обмерев, с судорожно стучавшим где-то в горле сердцем. Потому что этот непонятный взгляд слишком сильно мне напоминал его взгляды сегодня во сне, а во сне он смотрел на меня с нежностью и любовью. Или у меня больная фантазия, или у него психика нестабильная. Вчера волком глядит, а сегодня спокоен и улыбчив.
Егор продолжил рассказывать, а у меня вся кровь к лицу прихлынула, потому что напоследок его пальцы легко и почти незаметно погладили мою косу, лежащую на плече. Что это с ним?
***
Она опять его нарисовала. Только в этот раз Егору совсем не было обидно, было приятно. Вот просто так, без особой причины. Хоть и пришла Лера совсем не похожей на светофор, но всерьез он на это и не рассчитывал. Но она просто пришла, она тут. От этого становилось тепло и светло. Хотелось смотреть на нее не отрываясь. Дотронуться тоже хотелось, поэтому не сдержался и коснулся хотя бы волос. "Опять веду себя как мальчишка". Но после сна хотелось так себя вести. И лекция прошла на подъеме, хоть он и отвлекался. А в конце опять не удержался:
– Валерия, задержитесь на минутку.
Она вздрогнула, чуть покраснела, но всё же прямо посмотрела на него. Лера очень мило краснела, становясь еще красивее.
– Скажите, Валерия, а Вы всех преподавателей делаете героями комиксов?
– Нет, только Вас, – она чуть прикусила нижнюю губу, но смотрела ему прямо в глаза.
– А за что мне такая честь? – остальные студенты уже вышли из аудитории, и они остались вдвоем.
– Просто, – она чуть пожала плечами. Егор шагнул к ней ближе… еще ближе… Лера не отстранялась, все так же смотрела не отрываясь, глаза в глаза.
– Лера… – Егор заправил выбившийся из косы локон Лере за ухо, губы ее чуть приоткрылись, будто напрашиваясь на поцелуй. И Егор выполнил их немую просьбу. В этот момент было не важно. Что он преподаватель, а она студентка; что они в аудитории, куда может войти любой. Важно было лишь одно: она не отстранилась, а отвечала на поцелуй.
Громкий голос от двери заставил Леру отскочить. Никто, к счастью, в аудиторию не зашел, просто дверь была чуть приоткрыта, и кто-то за ней разговаривал.
Лера и Егор стояли напротив друг друга. Егор очень боялся возможной реакции Леры. Но она просто улыбнулась, глядя лучистыми ярко-голубыми глазами.
– Я пойду? А то Лида ждет, да и зайти кто-нибудь может, – а сама шагнула к нему.
– Конечно… – и он тоже сделал шаг вперед. – Ты не обиделась?
Она отрицательно качнула головой, а потом неожиданно обняла его за шею и поцеловала уже сама. Пусть ненадолго, и тут же убежала, будто испугавшись своего поступка, но Егор почувствовал себя самым счастливым. Пусть это и банально, но лучше быть банально счастливым, чем креативно несчастным.
***
– Я не знаю, что вы там делали, но точно не ругались, – на Лидину сентенцию я только еще шире улыбнулась и, молча, потянула её за руку. – Ты чего как в рот воды набрала?
Но только заведя её в уголок у туалета, я шепотом сказала:
– Он меня поцеловал.
– Ух… Лерка… Ох ты ж… Поздравляю! Я ж говорила!
– Лид, я такая счастливая! Это глупо, да?
– Любовь – это всегда глупо. Вы о свидании-то договорились? Или еще о чем?
– Нет, конечно… Когда… Это все так странно, и я не знаю, что дальше будет, но я все равно чувствую себя счастливой!
– Надеюсь, у него мозгов побольше будет. Хоть после вчерашнего я и сомневаюсь. Хотя…может, он тебя приревновал к кому? Но, повторюсь, надеюсь, что сейчас он начнет действовать как настоящий мужчина. Пришел, увидел, сразу в ЗАГС.
– Да чтоб я знала, как он будет действовать. Мы еще не говорили. Мы вообще не говорили, – кажется, я покраснела.
– Ну да… Как он хоть целуется? Как в твоем сне?
– Не поверишь – лучше, потому что это по-настоящему.
– Знаешь, даже чуть тебе завидую: у нас с Мишаней букетно-конфетный период уже закончился, а у вас так все романтично, – Лида восхищенно закатила глаза.
– Да ну, у нас непонятно и запутано. И сама понимаешь, он – преподаватель, я – студентка.
– А, чушь! Будто это первый такой случай. Вы, главное, бдительность не теряйте. А то в аудитории целуетесь, вдруг кто-нибудь увидел бы?
– Это да… – будто я об этом не задумывалась. Только, когда Егор рядом, мне совершенно плевать, кто там и что увидит и подумает. А когда он приблизился… Да хоть весь мир взорвись, я бы не заметила, потому что взрыв внутри меня в этот момент был куда как сильнее. Опять вспомнила его губы на своих. Вот бы повторить! И не только повторить, но и расширить практику. Проверить, боится ли он как во сне щекотки, есть ли у него тату ящерицы, и вообще: поцелуя мне прискорбно мало. Хотя совсем недавно я только мечтать могла, что он захочет меня поцеловать.
А вечером Егор позвонил. Я даже глазам не поверила, когда на дисплее высветился его номер. Трясущимися пальцами взяла телефон и не сразу ответила, безуспешно стараясь унять разошедшееся сердце:
– Да…
– Привет. Я не помешал?
– Нет, – руки вспотели, и голос у меня дрожал.
– Я… – на том конце хорошо было слышно его вздох, – …я просто извиниться хотел, за сегодня. Я не хотел… Точнее, я хотел, но просто… ты не обиделась?
– Ты уже спрашивал, – мне вдруг стало легко и весело. – Может, еще извинишься за то, что я тебя потом сама поцеловала?
– Извини… Просто я не хочу, чтобы ты думала, что если я преподаватель, то ты что-то обязана… В общем, если хочешь, ты можешь послать меня к черту. Я не обижусь, – и столько вины в голосе, что я рассмеялась.
– Нет, не хочу. И мне понравилось, – не знаю, как надо разговаривать с парнями, которые тебе нравятся. Может, нужно как-то кокетничать или еще что, но я этого не умею, да и не считаю нужным.
Стоит ли описывать дальнейший разговор? Таких разговоров каждый час в мире происходят тысячи. Каждый из них по-своему оригинален и одновременно похож на все остальные. Так что, нет, описывать я его не буду. А все читатели пусть вспомнят свои такие разговоры, когда манит неизвестность, а собеседник априори самый прекрасный и чудесный человек на свете.
***
Проснувшись утром, Катя невольно вспомнила, что сегодня был день Одина, то есть среда. Информация была почерпнута из фантастических рассказов и романов, весьма далеких от первоисточников, но зато, для Кати, гораздо более интересных. Мудрец, хитрец, бог войны и победы, и не стоит забывать про его труды на ниве просвещения. Так что среда – замечательный день, чтобы устроить кое-кому войну, а заодно просветить этого кое-кого, что так с друзьями не обращаются. Один минус – с доспехами проблема, но решить ее Катя собиралась уже сегодня.
Накануне вечером, пребывая в наипоганейшем из всех поганых настроений, Катя тихо орошала подушку слезами. Этот свин, эта мерзейшая личность, этот … друг, в общем, вчера ни с того ни с сего заговорил о предстоящем дне рождении Кати. Правда, предстоял он только в октябре, но Семе почему-то потребовалось именно вчера выяснить, что хочет Катя, чтобы они с Машей ей подарили. То есть он за нее решил, что на совершеннолетии будет присутствовать эта хорошая девочка Маша. Да еще спрашивает, что подарить, хотя всегда устраивал сюрприз, и Кате всегда нравились его подарки.
Оплакивая свою неудачную личную жизнь, приходя постепенно к осознанию вообще бесполезности жизни как таковой, Катя даже не услышала, как вошла мама.
– Котёнок, что случилось? – и мама ласково погладила ее по волосам. Катя прекратила рыдать, но не шмыгать носом.
