355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Котова » История Эверис Фэлс » Текст книги (страница 1)
История Эверис Фэлс
  • Текст добавлен: 1 мая 2022, 21:33

Текст книги "История Эверис Фэлс"


Автор книги: Екатерина Котова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Екатерина Котова
История Эверис Фэлс

Глава 1

Введение

Хорошая история – может стать настоящим сокровищем, если суметь прочесть между строк

Ноэль–Мари Фэлс

Огромный чан с травами исходил густым паром в чернильное родное небо. Звёзды которого уже заняли свои места в первом ряду, наблюдая за решительной девицей, что затеяла ритуальное купание в ночь Литы – время, когда солнце достигает самой высокой точки за год и запускает новый виток светлой силы.

Свежеструганным веслом я замешивала «купальное зелье». Легким покалыванием в кончиках пальцев отдалась искра незапечатанной силы, запущенная в темноту купального котла, кажущимся абсолютно чёрным. Но впечатление о беспросветности – обманчиво, о чем свидетельствует просвечивающая целая охапка полевых цветов и дикоросов.

Незабудки подмигивали мне своим невероятно голубыми кокетливыми глазками, душица и донник сплелись в едином танце неразлучников, а душистые цветы таволги и зверобоя светились словно солнышки, разбрызгивающие лучи лета, обещая поделиться сочным тёплом, которого точно хватит до прихода студёного северного ветра – Борей, забирающегося за шиворот вязаного кафтана и пробирающего остротой холода до самых костей и задорной дроби.

Круговерть в котле ускоряет свой темп, закручиваясь в самостоятельный вихрь, не требующей подпитки, под магический глухой бой старого шаманского бубна. Ноэль уже вошла в транс, а малышка Касси издала пронзительный музыкальный для моего слуха волчий вой. Пора. Глубокий медленный вдох. Шаг.

Столько ароматов смешалось в одном месте, в одно время, все закручиваясь по часовой стрелке, вбирая силу трав и шёпот, что сливался с шелестом листьев ночного летнего ветра. Я втянула ноздрями этот пряный аромат волшебства и свободы. Теплый летний ветер мягко оглаживал плечи, играясь с юбкой белой ритуальной сорочки.

Для Белых колдуний это особое время, когда сила кипит через край, а Духи особенно чувствительны к контактам и ритуалам человеческих созданий.

И чаровницы Истана верили, если в нужный час окунуться с головой в чан с правильным намерением, то связь с тонким миром крепнет и незримые тела растений, и семейные покровители окажут поддержку даже самым незадачливым ведьмам. Так говорила Ноэль, моя бабушка по материнской линии, сильная светлая колдунья из рода Фэлс. Но почему спросите вы? Секрет прост – внимание. Куда его направишь, туда и энергия льётся. Поэтому стоит тщательно следить за тем, на какие действия, события и людей попадает светоч энергии живого существа, такого как человек. Однако не все так просто, как может возомнить простой люд. Важное правило: внимание стоит оказывать в правильное время, в правильном месте и в правильном настроении. Без последнего вообще ничего делать нельзя. Даже мыть полы.

Благо сейчас ритуальная часть соблюдена правильно, Ноэль, как всегда, направляла меня то словом, то делом. И протоптанная дорожка традиций соединяла незримой нитью со всем славным родом Фэлс.

Невероятная легкость и пустота царили в голове. Приятно пах березовый огонь под чаном, трещали поленья, нагревающие воду. Мои расслабленные тело и дух погружались в тёплое зелье, нашептывая заговоры, передаваемые женщинами всех поколений от матери к дочери.

Горловое пение Ноэль и голос бубна уводил сознание в водоворот глубокого безмыслия и чистой энергии. Я погрузилась с головой, распущенные волосы пустились в плавный подводный танец. Казалось, это не чан, а настоящая бездна. Сколько я там находилась, не знаю, времени будто не стало. А тело в расслаблении сливалось с магией, щедрой рукой разлитой прямо сейчас и здесь. Травы щекотали кожу. А когда я вынырнула, уже занималась заря.

– Долго ты в этот раз. Травы не отпускали тебя. – Ноэль подошла, ласково заворачивая меня в белую тонкую простынь.

– Почему долго?

– В прошлый раз было много быстрее. Видать у Духов планы на тебя. – хитро сощурилась Ноэль.

– Думаешь?

–Уверена. – ба взяла краешек, смахнула аккуратно капли со щёк и поцеловала в маковку. Я крепко ее обняла несмотря на то, что простыня уже совсем вымокла.

– Пошли в дом, родная.

Песнопения доносились даже сюда в глухую часть леса, куда не каждый путник решится свернуть с нахоженной тропы. Но, если намерение его твёрдое, а помощь неотложна, доходили и доползали, даже среди ночи, в поисках волшебных снадобий и особой работы Ноэль, о которой в слух старались не болтать. Ведь за глаза ее называли альмой или на россарийский манер – шаманкой. Такой человек считался обладателем иноземного проклятого дара и его мягко сказать побаивались. Дело все в том, что шаманизм не принят на территории Россарии как официальный вид волшебства, в народе его прославляют как культ дикарей севера. А учитывая войну, что грянула шестнадцать лет назад, то негласно табу стоит на всем, что имеет хоть какой–то намёк на дэрнийцев. Хотя последние лета новоизбранный король Фредерик Вернесский активно пытается наладить торгово–экономические отношения между нашими странами, что простому люду не очень–то и нравится, ведь обиду за ушедших на войне просто так за десяток лет не забыть. Но несмотря на роптания, на ярмарках их товары пользуются спросом: мягчайшая кожа, густые меха и закаленная сталь – выше всяких похвал. Зимой иногда на центральном тракте, что пролегает через Истан, можно было встретить богатые караваны с дорогой белой пушниной или чуть подешевле бурой, что не менее красива. Идущие в Кеннингем повозки, запряженные вороными фризами, в сопровождении сурового вида наемников, производили неизгладимое впечатление на россарийцев.

Народ хоть и пытается держать дистанцию, но как ни крути, северяне многие лета помогали нам. И конфликт, что разжегся по глупой ошибке, не стоил жизней людей и нескончаемой ненависти. Не все это принимают, но понимают, что такие союзники – прекрасная подушка безопасности от сорийских кочевников с северо–востока, что проливали кровь нашего народа в течении пятидесяти лет всего лишь век назад.

Моя наставница Ноэль говорила, что разум находится в потьмах, если он считает, что человек других цветов чем–то отличается внутренне, а будучи целителем, как в прямом смысле, так и в переносном смысле. Какой бы он ни был расы – он живая душа, да и из такой же плоти и крови.

Она вообще удивительно мудрая женщина. Будучи человеком мира, Ноэль многое знала и даже жила в Дэрнии по юности лет, когда политические отношения не были такими натянутыми. Поэтому, наверное, ввиду ее нейтралитета к северянам, меня не пугали их хмурые брови и грассирующий перекатывающийся язык. Но относилась к чужакам все равно с некой долей настороженности. Дэрнийские охотники встречались мне иногда около предгорья, когда я заходила слишком далеко. Ведь Истан находится на самой границе с Дэрнией. Но все стычки были вполне безобидными ввиду того, что контакта так с ними и не случилось.

Несмотря на орден знахаря, что хранился в кабинете, ба давно переступила ту границу, когда сломя голову стремилась помогать всем и без разбора. Сейчас мудрая ведьма занимается магическими изысканиями в области северного шаманизма и изготовлением редких снадобий. Она относилась к тем, кто делали свою работу педантично точно, но, не лишая себя и других творческой жилки, если вдруг требуется зелье с уточненным свойством. Да и просто, подозреваю, что ей нравились эксперименты.

Помню, как методично она учила меня отличать «вороний глаз» от «черники», когда по юности я собирала все без разбора и приносила Ноэль пышные охапки зеленых «сокровищ». Она смеялась, когда я путалась в травах и мы с ней вместе разбирали «улов», повторяя имя каждого, а когда запоминать не получалось, сочиняли стишок. Хотя, конечно,все это было баловство. И потом я уже поняла, что для серьезной работы травка должна быть собрана в правильное время, фазу луны и с особыми словами серебряным коротким серпом. Но мне было просто здорово носиться по лугу и собирать щедрые дары природы. Букеты казались диво как хороши.

Раньше Ноэль преподавала юным знахарям лекарское дело, но оставила занимаемый пост, но не научную деятельность. И сейчас упорно пишет работу по редким видам растений в Восточной части Россарии совместно с профессором Ваном Залесским, заведующим кафедрой травологии на факультете целителей в Магической Академии Даркмурта, второй курс которой я как раз закончила в этом году.

Летние каникулы начинались аккурат в середине липня как раз к солнечному празднику Литы. И я уезжала к ба, перезагружаться.

Ноэль предпочитала жить подальше от Истана, где шум деревенских жителей не так явен, что давало мне колоссальную перезагрузку от суеты учебных дней и напряжения экзаменационной декады.

Маленький мазанный белой глиной домик с мягким тёплым светом из окон–глазниц смотрел на меня приветливо, распахивая дубовую дверь–рот во всю ширь. Приятно пахнуло сушеными травами, а Касси, волчица, что прибилась когда–то к Ноэль, уютно устроилась около прохладной не зажженной печи. Я рухнула на свежие пахнущие лавандой простыни и провалилась в сон.

Во время учебы частенько засиживалась ко времени, когда в деревнях кричали первые петухи, что сразу сказывалось на последующем дне и синяках под глазами, но учеба требовала жертв. Работы старалась сдавать вовремя, поддерживая репутацию «белого» балльного листа. Поэтому мне было милее поспать, чем колобродить по ночам, и я искренне не понимала тех, кто считает не так.

Летние гулянья солнцестояния обычно длятся до самого рассвета. Народ Истана жжёт костры, поднося дары Гефесту и Бригитте, покровителям огненных стихий. Конечно, в ведьмовстве, у кого с кем налажен контакт. Мне, например, нравятся больше огненные духи – элементали, а моей подруге Лив контакт с этинами, даётся лучше. Хотя, по мне, с ними надо быть крайне осторожной. Вспыльчивые великаны частенько могли приложить лавой или фаэрболом не очень ловкого контактера. А на праздник Литы они веселились и напивались горячительными винами с перцем, что было верной приметой к возгоранию. Поэтому бдеть тут надо было вдвойне.

Праздник Литы также связывают с плодородием и культом солнца.

Девицы плетут венки, гадают на суженного, водят хороводы, прыгают через костры, очищая тело и душу, а следом наполняясь – купаются в речке Нарве, пуская венки по течению. Если будет плыть долго – скоро замуж выйдешь, если утонет или пристанет к берегу – замужества не жди, гласит народная примета.

Мужчины меряются силой, участвуют в боях, метаниях копий и стрельбе из лука. Забав много, всех и не перечислить. Кто самый ловкий и сильный получает «право первого выбора» понравившейся девицы, если последняя не против и не обещана другому.

В полночь смельчаки отправлялись в лес, в надежде сыскать цвет папоротника и собрать его семена. Такие походы считались опасными, так как растение зорко охраняли феи и нечистая сила, что дурила голову и путала следы. Я несколько раз даже ругалась с лесовиком, когда тот тропы местами менял. Клялся тогда, что попутал, хотел над кикиморой пошутить, мол болото ее расплылось – всю чернику затопило. «Мою любимую, между прочим!» – ругался плут, долго заговаривая мне зубы. Но, пока я у ба, колдовство то было при мне и вспышка силы мигом образумила говорливую нечисть вернуть все как было. Что–то я отвлеклась. Так, о чем это я? Ах, да. Тот, кому все же удавалось заполучить цветок и семена, по поверью мог стать невидимым и наблюдать танцы и игры фей в эту волшебную ночь. По мне, так себе забава – лазать по лесу, где днём–то сложно пройти. Да и цветок можно сыскать лишь в мире духов, но что найдёшь ты вместе с ним, невозможно предсказать.

Обязательно выстругивали огромное колесо, обтягивали его соломой и сухими ветками, поджигали и катили с крутого серкиного холма, что возвышался в паре верст от Истана гордым покатым склоном. Есть примета: если колесо горело все время, пока катилось, то считали, что урожай будет хорошим.

Я радовалась каникулам как никогда за год, ведь в магакадемии у меня практически не было времени на то, чтобы просто так часами разбираться с травами или болтать с лесной нечестью о всяких чудных глупостях, гуляя в лесах, собирая лечебные и магсборы.

Но такое беззаботное лето тоже имеет свой конец, как и все в этом мире.

Глава 2

Когда все идет не так, то лишь по–настоящему зрячий увидит в этом шанс

Народная мудрость Россарии

– Ты все собрала? – Ноэль заботливо заправила мне смоляную прядь, выбившуюся из толстенной косы.

Я все порывалась чуток укоротить своенравную копну, но ба напоминала о запрете. И дело здесь даже не в колдовской силе, а в связи с родом. Чем длиннее коса, тем глубже чувствуешь свои корни. Приходилось уважать наказ и мучиться с гривой до пояса, заплетать немыслимые кренделя, дабы не путались в паклю.

– Кажется, да. Фух, давай. – я закатала рукав и подставила запястье. Альма поморщилась, но приложила печатку к потухшему следу. Не приятное жжение стянуло кожу и вспышкой выключила половину органов чувств. Мир утратил полноту красок, исчезли ауры и магические потоки. Я стала как все обычные люди без дара, а печать набрала четкость, наливаясь коричневой краской с изящной руной «Наутиз», означающая замок, перекрывающий магию не дипломированным ведьмам.

Снимающая зарок печатка находилась лишь у родителей или опекуна, а также была заложена магией в стены Даркмурта, что автоматически освобождали носителя от блока.

– В добрый путь. – присела травница «на дорожку», я примостилась к ней на потертый сундук, настроившись на дорогу. Лобастая серая морда Касси с холодным носом ткнулась мне в ладони, тоже прощаясь. Я потрепала ее по серой холке, в ответ волчица лизнула метку, ощущая запрет.

– Может, не поедешь? Гроза будет, – с надеждой спросила ба, обнимая меня за плечи.

– Я уже решила. – упрямо, но мягко ответила ей. – К тому же нужно приехать пораньше, посмотреть расписание, списки переформирования студентов, подготовиться.

Ба вздохнула, понимая, что если я уже что–то решила, то уговаривать меня бесполезно.

– Духи с тобой, милая. – поцеловала в щеку и начертала в воздухе руну «Беркана», означающую Берегиню–мать.

– Напишу, как доберусь! – крикнула, закрывая прутовую калитку, беря курс на Истан, где как раз в полдень должен был отходить обоз в сторону Даркмурта.

Воздух уже нагрелся, а птицы попрятались в тени деревьев от жаркого солнца, что аномально палило в конце серпня месяца. По дороге мне встретилась Велька, что частенько захаживала из любопытства к нам с ба. Девчушка, что жила на окраине деревеньки, была сущей стрекозой и искательницей приключений. Ее рыжие кудри полыхали огнём, а хитрые янтарные глаза и лукаво вздернутый носик придавали сходство с лисицей. Так ее и называла. Ох и повезёт кому–то, но пока Велеславе было одиннадцать и ее неуемное любопытство сводило с ума чету Майских, которые вечно снаряжали отряды на поиски дочки–егозы.

– Вот станешь настоящей колдуньей и меня в ученицы возьмёшь. – шла спиной вперёд и смешно целилась самодельным луком в кроны деревьев.

– Деловая ты, Велька.

– У меня хоть такого дара сильного нет, но зато я природу чую. – деловито рассуждала малышка, вскинув указательный палец вверх. У кого только жест подсмотрела?

Велеслава действительно имела дар и могла стать хорошей ценительницей. Травы и зверей девчушка ощущала как своих родных.

– Если родители согласятся. – привела я слабый аргумент. Семья Майских мечтала выдать яркую дочурку за какого–нибудь купца–молодца и обзавестись кудрявыми конопатыми внуками. В деревнях девиц вообще рано сватали.

– А ты их заколдуешь, и они согласятся! – восторженно выбежала вперёд меня в золотистое пшеничное поле, что нужно было пересечь, прежде чем войти в деревню.

Я помотала головой, срывая спелое злаковое тельце. Всегда перед отъездом брала с собой какую–либо травку в память о родном крае и вкладывала в учебники. Потом перелистывала страницы, которые впитывали запахи и энергию трав.

– Так нельзя. Запомни, ни одно колдовство не совершается просто так. Ты всегда чем–то расплачиваешься. А если нарушаешь закон о свободе воли, то можно и здоровьем поплатиться. Магия дана человеку во благо всего живого. –ласково тюкнула колоском любопытный конопатый нос и убрала «косицу» в наплечную сумку.

На что Велька остановилась и выдала лишь многозначительное:

– О.

А потом сорвалась с места догонять, практически утопая в высоком колосе, что волновался нежным южным ветром словно солнечное море. Так красиво! Я буду скучать… Ласково провела руками по сплошному тёплому, нагретом за день, золоту.

– Ты приедешь на Мабон? – обхватывая мою ладошку, спросила лисица.

– Не знаю, Вель. Посмотрим. Скорее ближе к Йолю или после.

– Да ну, так долго? Это ж так и замуж можно успеть выйти! – насупилась девица, которой родители уже все уши прожужжали, что благовоспитанные девушки должны с юных лет готовиться к свадьбе, а не гарцевать по канавам, вылавливая головастиков, заткнув подол ситцевого платья за поясок.

Мой звонкий смех спугнул стайку ворон у околицы, что с недовольным карканьем слетели на соседнюю березку, облепив ее чёрными кляксами.

– Уверена, я не пропущу этого события ни за что!

– А у тебя есть суженый, Рис?

Бесхитростный интерес девчушки вызывал у меня абсолютное умиление. На вопрос лишь улыбнулась и помотала головой.

– Да ладно? Ты же красивая. И магиня. – в недоумении уставилась на меня своими янтарными глазищами–блюдцами малышка.

Я опять рассмеялась.

– Вель, не это главное. И не то, чтобы быстрее найти суженного. А то, чтобы человек был достойный и тот самый, от которого сердце пускается вскачь, отбивая барабанную дробь. Чтобы он любил тебя и уважал, как и ты его. Ну и там много всего. – свернула тему, обсуждать которую с малышкой сейчас была не намерена, да и не место здесь.

– Ну не знаю, глупые они какие–то эти мальчишки.

– Это пока. – хитро улыбнулась, вспомнив сына кузнеца Литарка, что уже ходил кругами вокруг лисы, заманивая ее на матушкины пироги. Детина уже выглядел старше своих лет, хотя был ровесник Вельки.

Мы подходили к центральной дороге, но на ней почему–то обоза не наблюдалось, лишь одинокая телега с незнакомым мужичком, а рядом с ним стоял сосед Майских – коневод Нокс, у которого я иногда брала лошадку поспокойнее за травяные мешочки для суставов и исследовала границу, забираясь на высокогорье.

– Эверис, доброго дня! – поздоровался коневод, растягивая добродушную улыбку желтоватых зубов.

– И вам господин Хортон! А я к вам.

– Ко мне? – черные с проседью брови взлетели вверх, наморщив немолодой лоб.

– К вашему товарищу. Мне бы в сторону Даркмурта. Думала обоз старика Гилмора будет отходить в полдень. – оглядывая пустую дорогу, слегка не уверенно проговорила я.

Товарищ помотал головой, давая понять, что едет не совсем в мою сторону:

– Я ухожу на юго–запад, красавица.

С секунду поколебавшись, выпалила:

– Возьмёте? – отступать была не намерена, ведь запланировала!

Тот лишь пожал плечами:

– Запрыгивай, – махнул рукой и уселся на облучок.

Я споро распрощалась с Велькой и отправилась в путь.

– Удачи, Риса! – махала ладошкой Велеслава.

О, Духи, как было бы здорово, если бы она ко мне действительно прилипла с ее волшебных ручек, что всегда находили грибы или ягодные поляны. Потому что с подводой мне абсолютно и бесповоротно не повезло, причем в прямом смысле слова, телега не поворачивала с главной дороги ни на локоть в сторону Даркмурта. Она была чертовски прямая, что абсолютно выбивало меня из намеченного маршрута. Придется добираться на перекладных, меняя «транспорт» абы как и абы где.

Если отмечать мой путь на карте, то обыватель подумает, что либо я была пьяна в дрызг, либо лошадь в купе с извозчиком. С кем только за сегодня не проехала. Разве, что с курами не тряслась. Хотя, пожалуй, заскорузлая тетка на длиннющей дроге держала что–то квохчущее в клетке, в конце пути мне показалось, что один желтый глаз пристально смотрит на меня с презрением. Но я была настолько вымотана за день пыльной жаркой дорогой, что не обратила толком на это никакого внимания и мечтала о том, чтобы искупаться.

Как оказалось, мечты колдуньи – страшное дело. Они имеют тенденцию сбываться. И ближе к вечеру зарядил абсолютный и беспросветный ливень. И как я ни пыталась договориться с Ветрами, они почему–то молчали, косыми тугими струями молотя в лицо. Дождь был ещё летний, но уже с легким неуловимым осенним привкусом. Колотя зубами и полностью омытая, я поняла, что несмотря на сильное непреодолимое желание добраться до академии за сегодняшние сутки, надо сворачивать на постоялый двор, иначе так и заквакать недолго, а затем и слечь с горловой жабой.

Одутловатый мужичок в соломенной шляпе, которая хоть как–то защищала глаза от ярого потока, а ранее от палящего солнца, довез меня до ближайшего подворья под названием «Хортица», названное в честь речки, которую мы проехали через хлипкий мосток с пяток минуток назад. И я, хлюпая носом и башмаками, прошлепала к грубо сколоченный стойке.

Зал был полон завсегдатаев и чужаков, что, как и я, нашли в этом трактире пристанище, пережидая непогоду и темные ночи серпня месяца. Никому не охота морозить кости на уже остывающей к осени земле. Хотя, месяц назад, путешествуя, я бы не задумываясь улеглась спать на разлапистое дерево или под ельником на мягкой, пахнущей летом траве. Собственно, так я и делала, когда заходила слишком далеко, собирая редкие травы, за которыми приходилось забираться на высокогорье ближе к землям Дэрнии. Но сейчас я была не готова на такие подвиги.

Шустрая девица недовольно осмотрела меня с головы до ног, задержавшись взглядом на луже, что натекала с меня прямо на темный дощатый пол.

– Свободных комнат нет. – грубо ответила светловолосая росса, сноровисто протирая стакан тряпицей.

Я была в дурном настроении и совсем не настроена на отказ:

– Я готова заплатить. – спокойно сказала, не испытывая того самого спокойствия, нервно убирая липшие к лицу и шее смоляные волосы.

Девица задумалась, оглянулась на здорового дядьку за стойкой, тот едва уловимо кивнул и показал три пальца.

– Моя сестра в соседнем выселке, ее дом сейчас пустой, но платить придётся в три дорога! – безапелляционно заявила девица, уперев руки в боки, понимая, что я не в том положении, чтобы торговаться.

Я кивнула, трактирщица содрала за ночлег две серебрушки, на которые можно было продовольственно прожить неделю, между прочим, в городе! И махнула рукой на сквозную дверь, выходившую во внутренний двор, где было с пяток деревянных срубов, псарня и хлев. Быть может, я бы послала ее взашей и развернулась, обругав конские цены, но тёплая кадка с водой через каких–то пол часа и вкусные запахи обещанного горячего ужина умерили мой скупердяйский настрой.

Я не была скрягой по натуре, но с тех пор, как ушла из–под опеки родителей в угоду своим принципам, жизнь пообтесала аристократические замашки.

Моя матушка – потомственная ведьма, Шерлиз Фэлс, будучи молодой и горячей ведьмой, уехала в столицу, заявив, что не будет скакать по болотам аки лягушка и прозябать здесь свою молодость, а найдёт свою судьбу в более достойной оправе. Ноэль не была сурова нравом и сказала дочери, что та может поступать по–своему разумению, раз не хочет идти по зову Рода. Думаю, Ба тогда обиделась на неё за непочтение к предкам, хотя и утверждает, что нет. Ведь не родилась бы такая настоящая волшебница как я, по ее словам. И такое разительное отличие в восприятии мира казалось странным. Меня, напротив, влекла незамысловатость такой жизни: быть носителем знания и помогать тому, кто попросит помощи. В то же время при всей простоте столько волшебства и таинства хранится в пестром высоком разнотравье лугов, мудрости в глубокой топи болот и недостижимых базальтовых скалах к северу от Истана.

Я никогда бы не научилась слышать Ветра, чувствовать Воду и Землю, танцевать с Огнём так как это делала старая шаманка Ноэль. Мне были дороги эти житейские мелочи далекие от придворной жизни: этот маленький, уютный дом, куда вхож лишь человек сердца, самый сказочный аптекарский огород на свете, в котором росли травы, которых днём с огнём не сыщешь в лесах. А Касси – волчица, посланница леса, стала моей настоящей подругой, сопровождающей нас с Ноэль повсюду. Лишь в полную Луну по зову Рода она уходила далеко за границу в сторону Дрогенхема. Но всегда возвращалась через пару дней.

Я не могла взять в толк, как можно было променять все это на лоск салонов и пыль столичных дорог, на бестолковые сплетни и душные, узкие наряды. Мне это казалось ненужной суетой и мишурой, забивающей жизнь, но не наполняющей ее.

Для меня было важным развить данный Родом дар, следовать зову сердца. А для матушки блистать и социально успешно устояться. Нет, не подумайте, что она легкомысленная девица и порхает с цветка на цветок. Она серьезная женщина, поднимала ребёнка в военные годы, конечно, не без помощи Ноэль, но сейчас не об этом.

Леди Фэлс возглавляет благотворительный фонд имени моего отчима и занимается организацией мероприятий – помощь детским домам и монастырям, хотя маменька далека от современной религии, как я от императорского двора, а также держит железной рукой поместье Риверстоун и при этом успевает устраивать званые ранние зимние ужины и поздние летние завтраки для столичной аристократии Кеннингема.

Однако приверженность определенным вещам углубляет и расширяет пропасть, что разверзлась, между нами, после гибели папы. Я ее не виню, ведь каждому по сердцу что–то своё. Сейчас матушка счастливо замужем за графом Энтони Риверским, моим отчимом, состоящем на службе в магическом совете Третей ложи при короле Фредерике V.

Мой же родной отец – Вергард Вермхольд, имел баронский титул северо–восточных земель в Ловелграссе, там же он и познакомился с матушкой и влюбился в неё без памяти. Леди Фэлс, вероятно, также потеряла голову, встретив отца, так как вышла замуж аж через седмицу после знакомства. Ноэль шокировало известие о столь скорой помолвке, но дочери не сказала ни слова, лишь спросила: «Любит ли и счастлива ли она?» – на, что матушка ответила, что полюбила Вергарда за благородство и доброе сердце. На этом благословение Духами было получено. Поступок совершенно не вязался с нравом леди Шерлиз, так как она была весьма прагматичным человеком, несмотря на импульсивность, но факты доказывают обратное. Ведь огромного богатства за папой не было, зато был титул, а фамилия Вермхольд принадлежала древнему роду колдунов, нисходящему корнями к первым двенадцати «Стражам», так называемым защитникам мира и праотцам магии.

Но не каждый маг – удачный делец. Папа никогда не рассказывал о прошлом своей семьи, предпочитая жить настоящим. Он с любовью и трепетом увлекался экспериментальной артефакторикой, что на тот момент не приносила большого дохода, часть имущества приходилось распродавать. А когда пришёл хороший год, и отец запатентовал «пространственный карман связи», грянула война с северянами. На второй год ожесточённой войны его объявили пропавшим без вести. По официальной версии в протоколе было записано: «пал смертью храбрых во время битвы при Дегенхольфе». Но тело обнаружено не было. Документы, что были представлены в качестве доказательства говорят о том, что генерал Шалхе, ныне погибший, а на то время командующий одиннадцатым дивизионом, в котором числился мой отец, отдал приказ о формировании маленького разведывательного отряда в Гёулар. И имя Вергарда Вермхольда было вписано командиром, а затем вычеркнуто. Были ещё спорные документы, но их не придали огласке, а мать молчала и просто пыталась забыться, скрывая горе за делами и маской вежливого оскала тем, кто пытался выразить фальшивые соболезнования.

Тогда я ещё не понимала, что происходит, ведь мне было всего пять. Поместье Ловелграсс было лакомым кусочком с огромным рыбным водохранилищем и черноземом, в то время как с северо–западной стороны горели пастбища и деревни, выжигаемые войной.

Многие, узнав о почившем бароне, пытались воспользоваться трагедией и предлагали матушке разное в обмен на земли: кто себя в качестве супруга, кто исподтишка угрожал и пакостил, распуская слухи и поджигая поля, пугая народ, что слабая леди не сможет справиться с Ловелграссом. Но стойких женщин Фэлс не сломит чёрный дух человеческой алчности и зависти. Матушка всегда не забывала про так называемые связи с общественностью и один из покровителей нашей семьи был граф Риверский, который всегда восхищался красотой и, как он говорил, королевской статью и породой леди Шерлиз. Ей пришлось обратиться за помощью к нему и граф, не будь дураком, проявил благородство и настойчивость.

Первый год после окончания войны матушка ждала возвращения отца, с неохотой принимая ухаживания покровителя. Но через какое–то время, понимая, что одинокой женщине в обнищавшем после войны имении нужна помощь и крепкое плечо, она сменила гнев на милость и через два года надела фату и традиционное белое платье с синей лентой, как символ второго союза.

Энтони всегда по–доброму ко мне относился без желания задавить этикетом мою личность, в отличии от матушки, которая обезличивала всевозможной светской чепухой. В мое воспитание мудрый граф не лез, предпочитая оставаться в стороне. Да и времени, если уж по–честному, у него не было, титул и положение обязывает заниматься делами общественными и государственными.

Мне же претило светское воспитание, салоны и приемы, которые леди Фэлс любила устраивать чуть ли не каждые выходные. А когда мне стукнуло шестнадцать весен, по правилам крови и титула, что носили родители, мне подыскали партию. Тут–то и случился переломный момент.

Женщины рода Фэлс, что огонь, сметают все на своём пути, когда они в ярости. А когда их две – это как примета: «к обновлению» дома и кухонной утвари. Весь вечер мы били фарфор и палили занавески. Хорошо, что Энтони уехал на совет. Уверена, он бы этого терпеть не стал и запер бы нас по подвалам.

После я закрылась в комнате, прорыдала весь вечер, и, недолго мудрствуя, написала бабушке вестника, что меня выдают за придворного прыщавого хлыща. Не прошло и суток, как она прилетела мне на подмогу. Бахнул ещё один скандал и Ноэль забрала меня в Истан.

Выдержав паузу, леди Шерлиз начала осаду. Я же отвечала однозначным отказом. Но матушка не сдавалась. Первые полгода пыталась образумить нерадивую дочь: сначала приезжала на «болота» сама, затем писала письма мне, потом Ноэль. Но и я, и ба были не преклонны до конца. У нас был план: по достижению восемнадцати лет, поступить в магакадемию. А там всеми силами дотянуть до двадцати одного, чтобы самой выбирать свою судьбу. По закону принудить к замужеству родственники уже не смогут. И я со спокойной совестью кину им в лицо свиток совершеннолетия. Осталось всего лишь каких–то полгода!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю