Текст книги "«Граф-Т»"

Автор книги: Екатерина Клепикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Екатерина Клепикова
"Граф-Т"

Глава 1. Авантюра

Сознайтесь, читать мысли других людей ужасно интересно! Каждый хоть раз мечтал знать, о чем сейчас думает она или он, а то и они. Нездоровое любопытство оказалось не чуждо и мне.

Именно поэтому агрессивная рекламная кампания, приглашавшая желающих проникнуть в чужое сознание и прилично заработать, сразу привлекла мое внимание.

Научный эксперимент широко анонсировали в новостях. На технологию большие надежды возлагали психиатры, ожидая революционного прорыва в сфере лечения заболеваний психики и депрессий. Конечно, свой интерес был и у силовых структур. Благодаря технологии они планировали получать стопроцентно верные результаты следственных экспериментов, дознаний. В сфере шпионажа это изобретение стало бы бесценным.

Однако пока разработка была достаточно «сырой», о чем и предупреждали создатели. Три десятка экспериментов на обезьянах прошли не слишком удачно. Прибор существенно доработали. Шимпанзе теперь оставались живы и здоровы, но получить от них информацию вербальным путем было затруднительно.

Следующий этап предполагал испытания на людях.Риски для жизни и психического здоровья испытуемых были высокими. Требования к кандидатам предъявляли нешуточные: крепкое здоровье, особенно психическое; неконфликтность; уровень интеллекта не ниже 113 IQ; высшее образование; целеустремленность; умение добиваться поставленных целей; стрессоустойчивость.Заключительный пункт «оптимизм» был выделен крупными жирными буквами. Я долго умилялся последнему требованию. Видимо, это качество пригодится в случае неблагоприятного исхода.

Кстати, смерть, психические расстройства и инвалидность могли стать реальностью для решившегося на участие в эксперименте добровольца с вероятностью в пятьдесят процентов! Об этом честно предупреждал некий профессор.

Мало кто внимательно слушал его речь. Обещанная сумма была огромной. Можно было приобрести недвижимость или не работать лет десять. Я перестал спать ночами.

Жадность и рассудительность вели в моей голове военные действия. Слишком большую сумму платили за несколько месяцев работы.Почему разработку сделали достоянием общественности? За такие деньги легко можно было найти желающих, не поднимая шумихи,сохранив секретность.

Сомневался не только я. В горячих спорах на работе мы обсуждали рекламный ролик. Кто-то настаивал, что это все ложь и провокация. Кто-то яростно доказывал, что наши ученые способны разработать такой прибор, но с деньгами, скорее всего, обманут. Некоторые считали, что никакие деньги не стоят здоровья. Кто-то кусал локти из-за неоплаченных алиментов и кредитов, всерьез подумывая подать заявку.

Еще три дня я смотрел на рекламный ролик. Уже мысленно купил квартиру без ипотеки и машину без кредита. Простому инженеру металлургического завода такую сумму пришлось бы зарабатывать лет двадцать. В разгар моих самых смелых мечтаний внутренний голос самосохранения предупреждал о том, что в результате эксперимента можно остаться инвалидом или даже умереть.

Смерть меня не страшила. А вотперспектива инвалидности пугала. Я вновь и вновь отговаривал себя от этой авантюры. Наконец, душевные метания меня настолько утомили, что я оставил заявку.

Решил разузнать подробнее. Вероятно, услышав подробные требования, мне разонравится идея принимать участие в этом эксперименте. На душе стало спокойнее. Впервые за последние несколько дней я моментально уснул.

Утром мне позвонили с горячей линии. Девушка-оператор приятным голосом подробно выспросила мои личные данные, наличие вредных привычек, семейное положение и присвоила порядковый номер семьсот тридцать два. Я был ошарашен этой цифрой. То есть кроме меня еще семьсот тридцать один дурачок хочет рискнуть своей жизнью и здоровьем! Весь день думал только об этом: то ли народ у нас отчаянный, то ли скучно людям, то ли есть нечего?!

Организационное собрание для нашей группы должно было состояться через три дня в самом большом зале театра в полдень. Я заранее отпросился с работы. Прилично оделся, все-таки в театр иду! И прибыл вовремя к месту проведения, так сказать…

Мне пришлось стоять в очереди минут тридцать. Получив номерок и пропуск, я отправился в зал. Помещение не смогло вместить всех желающих стать миллионерами. В итоге люди разместились не только в креслах, но и на лестницах, и даже частично на подступах к сцене. Мне досталось одно из последних кресел на балконе. Собрание началось с опозданием в двадцать минут.

На красивую сцену, предназначенную для театральных постановок, вышел одетый в камуфляж военный. Здоровенный коренастый полковник даже не извинился за задержку и сразу перешел к сути вопроса. Вполне коротко и четко он рассказал, что гениальные ученые нашей страны изобрели некий прибор, позволяющий «внедриться» в подсознание другого человека.

В теории этот прибор мог помочь узнать все о подопытном. Что любит, чего боится, что скрывает.Узнать самые сокровенные помыслы – все, что человек видел, знал или может знать.

Испытания на шимпанзе прошли успешно. К сожалению, пока никто не мог достоверно сказать, что узнавали обезьяны друг о друге, что ощущали, с какими сложностями сталкивались. Для усовершенствования работы прибора нужны были добровольцы среди людей.

Прибор планировалось использовать в нескольких направлениях. Во-первых, для лечения психозов, амнезий и расстройств личности, депрессивных состояний, выведения из состояния комы. А во-вторых, в помощь силовым ведомствам и это, безусловно, было основным направлением.

Полковник был предельно откровенен. Сразу предупредил, что участие в эксперименте потребует от добровольца большого количества времени. Не менее трех месяцев подготовки, неопределенный срок реабилитации и самого эксперимента. Предполагалась юридическая помощь в составлении завещания и быстром увольнении с настоящего места работы с соблюдением всех возможных прав.

Условия сотрудничества были весьма жесткими. Выйти из эксперимента после начала подготовки будет невозможно, даже если все родственники решат умереть в один день. Имеющим вредные привычки придется отказаться от таковых за очень короткое время. На протяжении всего эксперимента запрещалось употреблять алкоголь, курить, разговаривать с другими людьми, смотреть телевизор, слушать радио, пользоваться интернетом и телефоном.

В течение трех месяцев подготовки необходимо было стать отшельником. Все для того, чтобы нервная система испытывала минимум нагрузки. Разрешалось заниматься спортом, читать, писать, рисовать, вязать, шить, петь.

Испытания для кандидатов проходили в четыре этапа. На первом этапе оценивалась физическая подготовка, на втором проводились психологические тесты и проверки госорганов. На третьем этапе проводилась ассимиляция с прибором. Так как нервная система каждого человека уникальна, аппарат настроят индивидуально под испытуемого. И только при успешном завершении всех предыдущих этапов добровольца подключат к сознанию другого человека.

Нам честно объявили, что за весь период испытаний до третьего этапа дошло не более полусотни человек, из них около десяти были допущены к ассимиляции с прибором. На вопрос из зала «Как прошла ассимиляция у этих десяти счастливчиков?» полковник ответа не дал, ссылаясь на повышенную секретность. Проигнорировал он и вопрос о состоянии здоровья вышедших в четвертый этап кандидатов.

Из дальнейших объяснений стало понятно, почему секретный эксперимент получил огласку. Оказывается, аппарат, который делал возможным перенос в чужое сознание, был достаточно капризен. Люди с одинаковыми результатами тестирования и физическими данными показывали разные результаты ассимиляции с прибором. Закономерность для ученых пока оставалась загадкой, поэтому добровольцев искали среди гражданского населения, отсеивая тысячи кандидатов.

В завершении своей речи, с целью экономии времени и бюджетных средств, полковник попросил добровольно покинуть зал людей, которые не соответствуют предъявленным требованиям. Также он рекомендовал отказаться от участия в эксперименте близнецам;тем, кто имеет на иждивении маленьких детей (это было разумно – выплаты планировались по окончании эксперимента, а дети и супруги есть хотят каждый день); беспокойным; нервным; излишне худым; мнительным; ведущим собственный бизнес; тем, кто хоть немного сомневается и кому дорога сегодняшняя его жизнь.

После речи полковника зал опустел больше, чем наполовину. Остались лишь любопытные и безумцы, желающие сказочно и легко разбогатеть. Вряд ли большинство из них отвечало хотя бы половине предъявленных требований.

Оглядев зал и довольно улыбнувшись, полковник пошутил:

–Кажется, стало чуть легче дышать! Оставшихся хочу предупредить, что информацию обо всех добровольцах мы тщательно перепроверяем в соответствующих структурах с момента рождения. И все кто надеялся укрыть какую-либо информацию, могут эту надежду оставить! Если у вас были сложности с законом, лучше покиньте зал сразу, не перегружая компетентные органы лишней бумажной волокитой.

Полковник замолчал, многозначительно глядя в зал. Несколько человек после его предупреждения встали и ушли.

– Прекрасно! Значит, мы друг друга понимаем! Итак, профессор, прошу! Ваше слово.

Щуплый и низкорослый ученый в огромных очках суетливо поднялся на сцену. Рядом с громилой он смотрелся нелепо. По залу прокатилась волна смешков. И без того нервный гений, начал дергаться, а получив в руки микрофон, и вовсе стал заикаться. В зрительном зале слышались нелестные комментарии в адрес докладчика.

Однако как только он начал зачитывать информацию о возможных последствиях и дополнительные требования к кандидатам, зал стал пустеть. Люди уходили, возмущаясь повышенными требованиями и слишком серьезными последствиями.

Все известные мне виды психических расстройств, отказ жизненно важных органов и летальный исход прогнозировались в 50% случаев. Профессор зачитал еще несколько пунктов. Его нудный голос убаюкивал, поэтому я на некоторое время «отключился» от презентации и погрузился в раздумья.

По какой-то причине меня не пугали последствия и хотелось участвовать в эксперименте. К тому моменту, когда я решил дослушать профессора, зал опустел. Всего порядка десяти человек сидели в красных креслах. Наверное, они очень сильно желали заработать или, подобно мне, прослушали часть условий. Выходит, безумцев оказалось немного…

Мы подписали соглашения на обследование и проверку данных. Заполнили анкеты, сдали анализы, прошли тесты на физическую подготовку и до позднего вечера проходили медицинский осмотр. Домой я пришел уставший, едва смог встать на работу.

Через день мне позвонили. Поблагодарили за участие в обследовании, за предоставление реальных данных и пригласили пройти второй этап.

Я вновь отпросился с работы, сославшись на необходимость посетить стоматолога. Меня, и еще троих отчаянныхцелый день подвергали психологическим тестам с часто повторяющимися вопросами. На выполнение заданий отводили мало времени, вопросов были тысячи. К вечеру мы так устали, что уже ставили галки автоматически.

Нам заплатили символические суммы за потраченное время и обещали перезвонить тем, чьи результаты подойдут. Прошла неделя. Я отчаялся ждать звонка. Видимо, мои психические данные оказались неподходящими. Что ж, я отпустил все свои мечты о собственном жилье, открытии небольшого бизнеса и погрузился в чертежи.

Утром субботы меня разбудил звонок. Спросонья понять, кто со мной говорит, я не смог. Только через десять минут я осознал, что меня приглашают сегодня продолжить обследование. Нас осталось двое. Мы вели себя странно – не общались и враждебно посматривали друг на друга.

Три часа на полиграфе с каждым из нас беседовали разные люди. Мне задавали самые неудобные вопросы. В конце моральной пытки мне рассказывали факты из моей жизни.Требовали описать чувства после того, как бросила девушка или когда я избил сослуживца в роте.

Я был шокирован, разозлен и взволнован одновременно. Эмоциональная буря потратила много сил, хорошо, что нам предоставили возможность перекусить.

Мы оба оказались подходящими для ассимиляции с прибором. Оставалось уладить юридические вопросы. Нам дали пару дней для отдыха и принятия решения участвовать в эксперименте. После подписания согласия на третий этап отказаться от контракта было невозможно. То есть, подписав контракт, мы добровольно соглашались на заключение.

В тот вечер я пришел домой около полуночи, много выпил. Моя смена выпала на воскресенье, о чем я совершенно забыл. Естественно, меня наказали, лишив части премии. На следующий день я «пахал», не имея возможности лишний раз оторваться от работы, выслушивая недовольные упреки начальника. Мучила мысль, что терплю все это почти за бесплатно.

Я много думал о том, что в таком режиме могу провести всю свою оставшуюся жизнь. Подняться выше по карьерной лестнице было возможно, но для этого надо было подсидеть начальника. А ему до пенсии еще пять лет… Пять прекрасных молодых лет моей жизни. А дальше снова ждать и «высиживать» должность, иногда выполняя халтурки за скромные вознаграждения… Личным телефоном в рабочее время пользоваться было нельзя, словно я раб.

Именно это стало решающей каплей. Я целый день рассуждал о том, что я теряю. И осознал – ничего. А еще я уловил новое, какое-то радостное волнение от того, что буду частью этого эксперимента. Будь что будет! Я решился окончательно.

В назначенный час я пришел подписать документы, мой конкурент так и не появился. По воле судьбы я стал единственным безумным добровольцем. Впереди была решающая проверка на совместимость с прибором. В случае положительного результата пути назад уже не будет.

Мне закрыли глаза плотной завязкой и долго везли куда-то на машине. Укачивало.

Потом меня вели под руки, было страшновато и дико. Хлопнула дверь и мне разрешили снять повязку. Помещение напоминало больницу. Стены и пол отделаны кафельной плиткой, окон не было. На кушетке лежала пижама. Мой сопровождающий сказал переодеться и сесть в каталку. Повязка снова оказалась на моих глазах.

На этот раз меня везли недолго. С завязанными глазами меня положили на кушетку. Вокруг стояли плотные ширмы, из-за которых к кушетке тянулись сотни проводов. Я дрожал, словно осиновый листок на ветру.

Ко мне подошел человек в белом халате, повязке на голове и в маске. Увидев мое состояние, он распорядился выдать мне плед и горячий чай, не представляясь, он объяснил суть моего пребывания в комнате. Я отметил, что его голос изменен.

– Добрый день, Данил. Сейчас мы проведем тестирование на совместимость импульсов Вашей нервной системы с датчиками приема нервных импульсов прибора. Будет неприятно, у Вас появится непреодолимое желание сорвать крепления. Это абсолютно естественно, к сожалению, это особенность работы аппарата. Поэтому руки, голову и ноги Вам мы зафиксируем. Плед придется снять, к сожалению. Допивайте чай и ложитесь.

Мое тело плотно привязали к кушетке. К ушам, носу, пальцам прикрепляли какие-то прищепки, слегка бьющие током. От ежесекунднопоступающих с разных участков тела сигналов удара током мозг сходил с ума, хотелось вскочить и убежать, но мои руки и ноги были плотно связаны. Сколько длилась эта экзекуция, я не могу сказать. Мне показалось вечность, хотя мужчина уверял, что это была лишь пара минут.

Меня развязали, усадили в каталку, снова надели на глаза маску и увезли из «пыточной». Вскоре я вновь оказался в точке, откуда все началось. Надо было дождаться результатов тестирования. Меня накормили вкуснейшим обедом и в течение последующих нескольких часов я отдыхалв гостиничном номере.

Ближе к пяти вечера в мой номер пришел профессор Кирсанов. Тот самый щуплый заика, со сцены объяснявший особенности работы прибора. Он был весьма доволен результатом.Едва скинув пальто, он бросился наливать себе чай, попутно тараторя свои выводы.

– У Вас потрясающая совместимость с оптоволокном! Вы стали единым целым! Нейровизуализация происходила с максимальной скоростью при четкости картинки выше среднего. Спектроскопы успевали фиксировать информацию, находясь в стандартном режиме! Это очень хорошо! Потребуется некоторое время, чтобы с помощью функциональной нейрорезонансной стереографии составить условный язык Вашего мозга и настроить частоты прибора под Ваши волны. В целом справимся за пару недель. От Вас потребуется представлять самые разные ситуации из жизни, вызывающие яркие эмоции положительного и отрицательного характера. Что касается стандартных событий последних суток, то прибор зафиксировал все самые яркие эмоции и мысли. Мы увидели не только Ваше жгучее желание убежать со стола пару часов назад, но даже смогли идентифицировать и расшифровать информацию о том, что Вас лишили премии. Это потрясающе, лучший результат! Вы – настоящая находка! Уверен, мы сможем получить желаемый результат. Нам будет необходимо в деталях проработать сложные образы. Начнем с просмотра фэнтези и компьютерных игр. Эти образы потребуют самой трудоемкой обработки, однако, уверен, без них не обойтись.

Профессор нервно ходил из угла в угол, размахивая руками, то и дело, разливая на светлый ковер капли черного чая. Как и в прошлый раз, мой мозг отказывался воспринимать его речь. Я не услышал и половины.

Вскоре в мой номер пришла команда юристов и нотариус. Они выложили стопки документов на стол. Дрожащей рукой я подписал контракт, соглашение о неразглашении, договор о согласии на вмешательство в мой организм, отсутствие претензий, страховку, доверенность, отказ и другие документы, которые могли понадобиться в случае неудачного эксперимента. Юрист объясняла мне основные моменты по каждому из документов. Если честно, где-то после информации о заморозке тела, я уже не слишком вникал, просто кивал головой и подписывал там, где стояли галочки.

Я думал о том, что это как роупджампинг. Ты прыгаешь, потому что уверен…Нет. Надеешься на то, что команда подготовила все по высшему разряду и твоей безопасности ничего не угрожает. Ты интуитивно доверяешь и рискуешь прыгнуть или отказываешься. Я точно доверял Кирсанову.

Моя кандидатура была окончательно утверждена. Я уволился с работы. Военный автомобиль транспортировал все мои вещи из общежития завода в отдельную комфортабельную палату со всеми удобствами в корпусе медицинского НИИ.

Глава 2. Подготовка

Как и предупреждали, сразу приступить к испытаниям было нельзя. Среднестатистический человек как я был не готов к подобному вмешательству в организм. Нужно было снизить уровень стресса, научиться молчать и подготовить нервную систему к внедрению.

Для реализации последнего пункта мне прописали специальный препарат «Граф-Т».Только когда уровень этой химии в крови станет достаточно высоким, можно будет начинать.

А пока я мог вести вполне обычную жизнь. Мне лишь запрещалось покидать территорию НИИ и я должен был ежедневно проходить настройки прибора под мой мозг. Микроэлектропытка занимала не более пяти минут. И эти пять минут мне очень не нравились.

Ученые старались настроить прибор таким образом, чтобы он успевал распознать и интерпретировать полученную за день информацию в течение минуты. Профессор Кирсанов каждый раз присутствовал лично. Часто он прикрикивал на своих подчиненных, которые слишком долго или неверно толковали показания прибора.

Через пять дней настройки были закончены. У меня появилась первая задача. Я должен был смотреть сериал «Игра престолов». Сложность заключалась в том, что просмотр надо было сочетать с другой деятельностью. Жевать попкорн было не трудно, а вот заниматься в спортзале и вникать в суть происходящего оказалось непростым делом.

Все это нужно было для того, чтобы прибор «Граф-Т» мог распознавать одновременно несколько видов деятельности. По этой же причине мне приказали флиртовать с медсестрами, вести переписку в интернете, дискутировать, петь песни, болеть за любимый футбольный клуб. Я должен был испытывать весь спектр эмоций, а пилюли каким-то непостижимым образом помогали фиксировать образы и чувства, загружать их в память прибора.

Выгрузки информации из моего подсознания происходили трижды в день. Теперь подключения проходили быстро и безболезненно.

Когда прибор стал безупречно распознавать персонажей из сериала, задание поменялось. Мне была дана полная свобода действий. Я играл на приставке, смотрел передачи, спал до обеда, подолгу купался в бассейне и много гулял. Все мои желания приветствовались и выполнялись почти мгновенно. Дважды в день мне делали массаж. В качестве эксперимента я предложил, чтобы меня обслуживали официанты и консьерж! Ради новых эмоций и ощущений Кирсанов выполнял любые мои прихоти, ожидая взамен увидеть новые эмоции.

Это были лучшие дни моей жизни. Ложку дегтя добавил привкус препарата во рту. Надо сказать, что на вкус этот «Граф-Т» был редкостной дрянью. Вскоре его послевкусиене мог заглушить ни пломбир, ни острый соус, ни горчица.

В разделе «Побочные явления» инструкции про это не было ни единого слова. Подробно изучив аннотацию, я наткнулся на многообещающую фразу «Испытано на человекообразных обезьянах. Побочных действий для людей не выявлено».

В тот день новые яркие эмоции Кирсанову были обеспечены. Он ехидно улыбался, глядя на мою реакцию, и что-то помечал у себя в блокноте. Щуплый профессор спокойно заявил, что это старая инструкция. На сегодняшний день я не первый испытатель и никто от таблеток не умер.

В итоге я смирился ивскоре совершенно перестал ощущать вкус еды. Прием пищи превратился в необходимый ритуал. Барская жизнь отныне не радовала, пришлось отказаться от услуг официантов. У меня появилось желание быстрее закончить работу.

Кирсанов дал мне прочесть методичку о зафиксированных формах внутренних миров и способах выживания в них. Это был небольшой документ для испытателей по правилам работы с прибором «Граф-Т» и о том, что испытатель встретит в подсознании другого человека. Информация была туманной и больше напоминала сюжет фильма.

На вопросы о том, что мне предстоит и о задачах, которые надо решить, Кирсанов всячески уклонялся. Я понял одно – информация секретна и раскроют мне ее перед трансграфтацией. Оставалось ждать.

К концу третьей недели прибор был окончательно настроен под волны моего мозга. Была составлена персональная картотека стандартныхмыслеобразов и сформирована программа для работы с моим подсознанием. Уровень «Граф-Т» в крови достиг своего высочайшего пика.

Наступил следующий этап подготовки к трансграфтации. Ассистент Кирсанова прочел длинную лекцию о том, каким образом прибор внедряется в нейроны человека. Я не очень понял, да и не все ли равно уже было.

Ближайший месяц мне предстояло стать отшельником и познать дзен. За этой частью операции следил лично полковник Бергонц. Тот самый, что выступал на сцене. Кирсанов со своей командой продолжил совершенствовать алгоритмы программы моей совместимости с прибором.

Полковник четко и быстро огласил регламент подготовки к испытаниям. Первую неделю меня планировали приучать жить по графику и распорядку эксперимента. За это время врачи вновь подробно исследуют показатели моего организма на фоне высокой концентрации препарата в крови. В течение первой недели мне разрешалось читать, разговаривать по делу с медсестрами, петь, просто говорить самому с собой.

Со второй недели эксперимента все эти прелести жизни будут запрещены. Я должен буду молчать. В результате предыдущих исследований немые люди показывали лучшие результаты. Поэтому все испытатели во время подготовки обязаны помалкивать. Вдобавок ежечасно у меня будут брать кровь. Как только уровень «Граф-Т» в крови станет стабильным на протяжении суток, начнется следующая фаза подготовки.

Вся третья и четвертая неделя будет направлена на внедрение датчиков в мою нервную систему. Ответственный момент. При предыдущих испытаниях у шестидесяти семи процентов участников импланты не приживались. Без датчиков проводить трансграфтацию было опасно для моего психического здоровья и практически бесполезно с точки зрения достижения поставленной цели.

Датчики по сути своей представляли огромные флэшки, для записи всех моих мыслей и образов емкостью в одни сутки. Внедрялись чипы где-то в районе шеи. Связь с прибором осуществлялась через блютуз.Беспроводной режим работы позволял менять положение тела человека в ходе эксперимента.

Раз в сутки имплант автоматически устанавливал связь с прибором и выгружал записанную информацию. Прибор в течение нескольких минут превращал полученныеданные в мультик из череды мыслеобразов. Причем, ненужные моменты, такие как сон, длительные многообразные действия – сжимались и архивировались. У операторов была возможность отправить испытателю видеоинформацию емкостью в одну минуту. Кирсанов верил, что это может помочь.

Кроме того,передатчик служил своего рода предохранителем от внедрения сознания другого человека в мое. Как это возможно? Я не знаю. Но если такой процесс начнется, то датчик должен был шандарахнуть электрическим током с силой дефибриллятора. Шок нервной системы мгновенно останавливает сердце и процесс трансграфтации с обеих сторон. Реанимационным бригадам остается «завести» сердца испытуемых заново.

Перспектива напугала. Кирсанов уверял, они сделают все возможное, чтобы не доводить меня до такого состояния. Для распознавания и обнаружения подключения чужеродной нервной системы любому организму необходимо не менее семи суток. Поэтому вне зависимости от результативности меня будут искусственно выводить из трансграфтации, снижая подачу жидкого химического компонента «Граф-Т» в кровис пятого дня эксперимента.

Для меня это был плохой вариант. По договору попытку выполнения задачи в таком случае придется повторить. В интересах обеих сторон было максимально быстро закончить.

Полковник разговаривал со мной сухо и надменно, но благодаря его информации я понял, к чему мне стремиться.

На мою шею надели нечто, напоминающее ошейник, с сотней чипов для контроля моего сердцебиения, энцефалограммы и чего-то еще. И я приступил к подготовке.

Все шло по регламенту. Пять раз в сутки ко мне приходили крайне симпатичные и приветливые медсестры. Измеряли температуру, давление, объем легких, я заполнял анкеты о самочувствии. Приборы в туалетной комнате замеряли результативность моих посещений. Физические нагрузки стали обязательными.

Спустя неделю медсестры превратились в роботов. Они приходили каждый час, молча брали кровь и уходили, даже не улыбнувшись. Единственным ярким событием в жизни за пару недель стало введение того самого датчика. Его имплантировали под общим наркозом. Этот день я плохо помню.

После операции стало совсем тоскливо. Было ощущение, что я заключенный. Жил по графику, гулял по расписанию, по часам принимал противный «Граф-Т». После приема таблеток немного кружилась голова, впрочем, головокружение проходило через пару минут.

Я выспался на полжизни вперед. Похудел на пару килограммов. Большую часть времени я сидел на подоконнике и наблюдал за людьми на улице. От безделья начал рисовать и завел дневник.

Первой записью в нем была дата – одиннадцатое сентября две тысячи восемнадцатого года и мое имя. Я писал о всякой ерунде. Очем думаю, что вижу за окном, обо всем, что только в голову приходило. Это занятие немного успокаивало и занимало время. Хотелось поговорить с кем-нибудь. Молчание оказалось настоящей пыткой.

Сидя в одиночестве, я практически сходил с ума. Меня все чаще посещала мысль о том, откуда они достоверно знают про семь дней? Неужели есть человек, подсознание которого захватил другой человек? Сколько людей пыталось совершить эту трансграфтацию? Чем это закончилось? На эти вопросы ответов не было.

Наконец, пришло время проверить, прижился ли датчик в моей нервной системе. Молчаливая медсестра завязала мне глаза, усадила в каталку и некоторое время везла по коридорам НИИ.

Помещение, в котором я оказался, было очень прохладным и полностью в голубых тонах. То есть голубым цветом был покрашен потолок. Плитка на стене и полу, мебель – тоже были голубых оттенков. Странно.

Комната была разделена на три части. За стеклянной ширмой вдали от двери за огромными мониторами сидели люди в наушниках и белых халатах.

Средняя часть комнаты была занята восьмью вращающимися кроватями. Люди, находившиеся на них, были крепко пристегнуты ремнями и подключены к приборам жизнедеятельности сотнями проводов. Надо ли говорить о том, что одежда на них была голубого цвета?

Когда я проходил мимо, две кровати быстро приняли вертикальное положение, другие повернулись на бок, а одна вовсе перевернулась. Люди не пошевелились, я бы сказал, они не подавали признаков жизни. Но аппараты жизнедеятельности говорили о том, что все они живы.

В третьей части комнаты стояли две кушетки. Одна кушетка пустовала, на второй лежал мальчишка лет тринадцати. Кудрявый, рыжеволосый, худой, бледный и с огромными синяками под глазами. На фоне голубой пижамы синяки выделялись особенно ярко. Его тело было облеплено проводками и подключено к нескольким аппаратам. Казалось, он спал.

Мне хотелось задать сотню вопросов, но медсестра жестом приказала молчать и выдала пижаму голубого цвета. С таким материалом я никогда не сталкивался. В волокна ткани были вплетены проводки и датчики. Я переоделся. Пижама оказалась теплой, в прохладном помещении это было уместно. Глядя на других испытателей (я не сомневался – они тоже испытатели), я занервничал. Тело задрожало. Вэтот момент в комнату зашли полковник и профессор.

– Добрый день, – обращаясь ко мне, произнес ученый, – сегодня Вы приступите к первому испытанию «Граф-Т». Ваша задача на начальном этапе лишь одна – максимально расслабиться. Дело в том, что подключение к сознанию другого человека возможно только при полном расслаблении. В противном случае сознание второго пациента будет воспринимать Вас как чужеродное тело и всячески пытаться устранить. Если же Вы будете соблюдать абсолютную расслабленность, то Вам удастся оставаться незамеченным в течение длительного времени. И Вы успеете отыскать необходимую информацию. Сейчас проведем тест на совместимость и степень внедрения датчика. Помните, от Вас требуется расслабиться, можно даже вздремнуть.

Мою голову, руки, ноги и тело крепко привязали к кушетке. Небольшими прищепками пристегнули в нескольких точках пижаму к коже. Все приборы жизнеобеспечения заработали. На их экранах я увидел ЭКГ, частоту дыхания, пульса и целую таблицу непонятных характеристик.

Заиграла медитативная музыка. Полковник, Кирсанов и его команда собрались вокруг огромных экранов, вполголоса обсуждая что-то. Я остался один в этом конце комнаты. Через пару минут я успокоился и, к своему удивлению, задремал.