Текст книги "Танец с эльфами (СИ)"
Автор книги: Екатерина Каблукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Екатерина Каблукова
ТАНЕЦ С ЭЛЬФАМИ
А Боги смеялись все утро и вечер,
Смешила их фраза: «Случайная встреча»
И. Буланова
Сегодня Даша проехала свою остановку. Сначала она очень долго ждала троллейбус, которого все не было. Даша уже успела основательно замерзнуть под ледяным ветром, по рассказам синоптиков, дувшем откуда-то с Арктики. С серого неба то и дело срывались колючие снежинки. Их было мало: зима выдалась бесснежной, и трава на газонах белела от инея. Иногда Даше казалось, что трава просто поседела, как волосы ее педагога из балетного училища, Марии Владимировны Яснинской, в прошлом – выдающейся балерины, а потом и выдающегося преподавателя. Столько надежд, и все впустую…
От холода колено предательски заныло: недавняя травма. Она танцевала премьеру, «Золушку», когда партнер неудачно опустил ее после поддержки. Колено хрустнуло. Она дотанцевала, превозмогая пронизывающую боль… Затем скорая, холодные безликие коридоры больницы, полутьма рентген-кабинета, белые халаты врачей и приговор: «Танцевать нельзя!».
Растерянность руководства, испуганное лицо партнера, скрытое торжество в глазах Ниночки – вечной соперницы еще с училища, многочисленные консультации, подтверждающие правоту того, первого врача…
Вот и сегодня отчаяние вновь захлестнуло ее, как только она вошла в квартиру своего педагога. Мария Владимировна элегантна как всегда, белые волосы красиво уложены.
– Дашенька, ты подумай, – она разлила чай, и Дарья невольно залюбовалась этими годами отточенными движениями, теперь уже у нее самой, Даши, никогда не будет таких, – Поступай к нам на педагогический, возьмешь младшие курсы…
– Так это до осени ждать, Мария Владимировна, – девушка обеими руками обхватила чашку, словно грея тонкие пальцы, – А сейчас что? Пока меня на больничном держат, но это ненадолго…
– Учеников наберешь для подготовки к поступлению, я помогу, отрекомендую. Знаешь, сколько амбициозных мамаш, кто сам мечтал танцевать, теперь вот дети отдуваются за их мечты! – Яснинская усмехнулась. Даша вздохнула и покачала головой:
– Нет, я так не смогу: говорить этим людям, что у детей талант, когда его нет…
– Почему же – нет? Многие весьма способны, только им характера не хватает, трудолюбия. Вспомни, как сама у станка часами, как в пояс песок насыпала, чтоб прыгать выше…
Выпив чай и пообещав подумать, Даша уже оделась, когда Мария Владимировна хлопнула себя ладонью по лбу:
– Боже, я же совсем про подарок забыла, вот, держи, – открыв антикварный шкаф, она достала оттуда сверток, – Открывай.
Даша разорвала шуршащую бумагу с изображением новогодних елок на красном фоне и достала огромный пушистый красный с желтым шарф. Его можно было замотать вокруг шеи несколько раз, и все равно концы висели почти до пояса.
– А то ты вечно мерзнешь, – довольно добавила преподаватель, с удовольствием смотря на бывшую ученицу. В этом шарфе она казалась какой-то особенно юной и хрупкой.
– Спасибо, – Даша обняла свою учительницу и поспешила к выходу: к Марии Владимировне уже скоро должны были прийти внуки, праздновать Новый год…
Даша вздохнула и поправила огромный шарф, сползший с плеча. Ей самой праздновать Новый год было абсолютно не с кем. Родители, конечно, звали к себе, но Даша отказалась, все еще надеясь на чудо. Не случилось.
Народу на остановке собралось порядочно. Женщины с усталыми лицами, несколько мужчин в дутых куртках, бабульки с вечными сумками-тележками. Девушка вздохнула, понимая, что всю дорогу придется стоять, и колено опять разболится, хорошо еще, если ногу никто не отдавит. По привычке взглянула на часы: если бы она танцевала, то через час ей надо было бы собираться на спектакль.
Троллейбус буквально подполз к остановке. Часть пассажиров вышла, те, кто стоял на остановке, торопливо полезли внутрь, стремясь укрыться от ледяного ветра. Даша забилась в угол и вновь задумалась о театре. Сегодня, в последний день уходящего года, давали «Щелкунчика». Солировала Нина.
Даша вдруг вспомнила эту закулисную суету, гримерки, полные народу, вопли Милочки Курганской: «Люди, какие трусы мне надеть для испанки: красные или зеленые?» Кажется, именно тогда у Милки на сцене соскользнула юбка, явив миру те самые трусы, кажется, красные…. Какой тогда скандал был!
Разогрев за кулисами под какофонию звуков: музыканты оркестра проверяют инструменты. Тишина. Аплодисменты, крики «Браво» – выход дирижера. Как правило, в новогоднем спектакле дирижирует САМ. Маэстро, руководитель театра, он неспешно кланяется залу, приветствует музыкантов и взмахивает своей палочкой. Первые ноты увертюры… Маршевая музыка нарастает, заполняя собой весь зал, вот в нее вплетаются первые звуки рождественской сказки, звон елочных игрушек. Занавес раздвигается. Выход… и наверняка в первом ряду сидит Он…
Последний год, выходя на сцену, Даша всегда замечала в первом ряду высокого мужчину. Обычно он приходил в сопровождении красивой женщины со слегка капризным выражением лица. Она сидела с видом завзятого театрала и снисходительно морщилась, если, как ей казалось, заметила ошибку в танце. Это всегда смешило девчонок из кордебалета. Они прозвали женщину Капризной дамой, даже делали ставки: где именно та сморщит свой абсолютно правильный нос, а где с легким презрением подожмет ярко накрашенные, явно накачанные силиконом, губы. Иногда она что-то шептала своему спутнику, но, не получая ответа, вновь обращалась к сцене.
Даше всегда казалось, что мужчина смотрит именно на нее, буквально затаив дыхание, и она начинала танцевать еще выразительнее, чтобы не разочаровать его.
Погрузившись в воспоминания, Даша взглянула в окно и ругнулась: троллейбус уже отъезжал от остановки. Впереди маячил мост виадука. Теперь надо выйти на следующей и либо под ветром и колкими льдинками снега возвращаться по мосту, либо опять мерзнуть на остановке.
Впрочем… Даша еще раз посмотрела на часы: что мешало ей доехать до кольца и сделать пересадку именно там? Даша взглянула на темноту за стеклом, на суетливые улицы предновогоднего города и приняла решение.
Мужчина стоял молча и холодно смотрел, как его женщина – он побоялся думать о ней, как о жене – запихивает в чемодан дорогие платья, которые он ей дарил. Ирина обернулась. Ее красивое, холеное лицо исказила гримаса злости:
– Ну что ты так смотришь, Игорь! Ты что, не понял, что я ухожу от тебя?!
– Почему же, – он прислонился плечом к дверному косяку и скрестил руки на груди, – Понял.
– И ты мне ничего не скажешь?
– Могу пожелать счастливого пути, – его голос звучал очень ровно, – украшения все забрала?
– Украшения…Точно, – она засеменила в спальню и вышла оттуда с небольшой коробочкой, обтянутой кожей, на замке – логотип известной фирмы, и небрежно кинула ее в чемодан, – Ты так и не спросишь, почему я решила уйти о тебя?
– Какая разница? – он пожал плечами. Не обращая больше на Ирину внимания, Игорь прошел на кухню и включил кофемашину. Она зажужжала, перекрывая голос его бывшей.
Мужчина посмотрел на часы и вздохнул: в театр он точно не успеет, впрочем, все равно Дарья Пилецкая сегодня не танцует, как и последние два месяца. Все в театре, у кого он спрашивал, говорили: травма, восстанавливается, – и стыдливо отводили глаза.
– Да Колька, партнер ее окаянный, уронил, у нее колено и того, – наконец доверчиво сообщила одна из «театральных бабушек», тех, что вечно служат искусству, – Говорят, чтоб не ждали, а жаль, такая балерина… Талант! И приветливая, не то что нынешняя, Нинка, эта все нос задирает!
Дарья Пилецкая… Он прекрасно помнил, когда впервые увидел ее на сцене. Ровно год назад. Тогда Ирина начала изображать из себя завзятую театралку, затащила его на новогоднее представление в театр. Разумеется, места были в первом ряду, и он не смог улизнуть в буфет. Он уже почти задремал под веселую музыку, когда на сцену выпорхнула Пилецкая. Зал взорвался аплодисментами, Ира схватила его за руку, возбужденно крича «Браво». Игорь очнулся, взглянул на балерину и уже не смог отвести глаз. Она двигалась так, будто была соткана из этой музыки, она не танцевала – она парила над сценой, заставляя всех в зале затаить дыхание, следя за ее прыжками. С тех пор Игорь всегда ходил на премьеры с ее участием. И вот… жалко девочку. Он несколько раз подумывал узнать, где живет бывшая прима, предложить помощь, но понимал, что это было глупо.
Оказывается, Ира уже зашла на кухню и опять что-то говорила, говорила, говорила… Кажется, про то, что он – неудачник и не может из-за своей работы свозить ее на новый год в Париж… Игорь слегка поморщился от этой патетики:
– Ир, тебя можно попросить?
– О чем? – та слегка напряглась, в глазах загорелся огонек тщеславия, женщина явно ждала, что он сейчас попросит остаться.
– Уйди без скандала, – сказал, будто припечатал, забрал чашку еще теплого кофе и ушел в спальню, на ходу захлопывая створки опустевших шкафов. Раздались шаги, стук колесиков чемодана, хлопнула дверь, и вновь стало тихо. Игорь подошел к окну, выглянул наружу и увидел, как Ирина садится в черный внедорожник. Машину он узнал сразу: Сан Саныч, давний партнер и большой любитель женщин.
На какую-то секунду Игорю стало даже жаль Ирину, которая, словно сорока, летела на все блестящее, но он прогнал эти мысли. Темнело. В соседних домах в окнах зажигался свет.
Где-то уже включили гирлянду на елке. И теперь огоньки весело мерцали в темноте. В соседней квартире женщина в бигуди сосредоточенно резала салат, забыв задернуть шторы. Двое детей постоянно отвлекали ее, и она орудовала ножом все яростнее.
Усмехнувшись, Игорь отошел от окна, побродил по квартире, затем надел куртку и вышел на улицу: оставаться одному дома не хотелось.
Троллейбус привез ее к парку. Темные деревья на фоне заиндевелой травы и темного неба. Девушка вышла и огляделась. Людей на остановке не было, кроме странной пары. Оба невысокие, сухие, сморщенные, она – в зеленом пальто и красной шляпке, шелковый шарф у горла сколот брошью: лист клевера с четырьмя лепестками, он – в коричневой куртке и шапочке как у Робин Гуда. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, словно два воробья. Им явно было холодно. Даша села рядом, держа руки в карманах и украдкой поглядывая на стариков. Налетел порыв ветра, и они, вздрогнув, еще теснее прижались друг к другу. Девушке вдруг стало очень жалко этих стариков, сидящих на холодной остановке в канун Новогодней ночи. Недолго думая, она размотала с шеи шарф и накинула сразу на двоих. Старик поднял голову, голубые глаза ярко блеснули.
– Спасибо, – поблагодарил он скрипучим голосом,– Но разве вам не жалко? Как я понимаю, это же подарок?
– Жалко, – кивнула Даша, – но ведь вам нужнее, а Марии Владимировне я объясню…
Она осеклась и внимательно посмотрела в насмешливые глаза:
– А откуда вы знаете, что это – подарок?
– Просто угадал, – он поднялся, вынуждая свою спутницу встать, – Хотите, мы проводим вас, вы же собирались прогуляться по парку.
– Вообще-то я пропустила остановку… – Даша задумчиво посмотрела на темнеющие неподалеку деревья, у нее действительно, когда она выходила из троллейбуса, мелькнула такая мысль. Мелькнула и пропала. А сейчас, после предложения старика, ей вновь захотелось пройтись между темных стволов, ощутить, как хрустит под ногами смерзшаяся трава. Что-то мягкое коснулось её носа, она подняла голову вверх. Природа решила тоже сделать новогодний подарок: ветер стих, а из темноты неба сыпались крупные снежные хлопья. Даша нерешительно взглянула на стариков, затем, вспомнив, что дома все равно никого нет, и даже елку она не наряжала, весело тряхнула головой:
– А пойдемте…
Они неспешно двинулись вглубь парка. Снег моментально преобразил все вокруг, делая из зловещей холодной темноты Новогоднюю сказку. Теперь небо уже не казалось черным, скорее, каким-то сиреневато-серым с желтыми отблесками электрических фонарей, освещавших город.
Они неспешно подошли к каким-то полуразрушенным колоннам, Даша вспомнила, что здесь очень давно была дача знатного вельможи, ее вроде бы собирались реставрировать, но вот так и не собрались. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. Старики остановились, словно переводя дух. Девушка машинально взглянула на часы. В театре антракт, готовятся ко второму действию.
– Вы чем-то расстроены? – теперь спрашивала старушка. Она мягко положила руку на куртку девушки, – У вас ведь случилось что-то серьёзное, верно?
– Случилось, – вздохнула Даша, почему-то не осмеливаясь лгать, – Я больше не могу танцевать.
– Отчего? – старики остановились, было видно, что они согрелись: бледные до того щеки порозовели, руки не тряслись мелкой дрожью. Они все еще сжимали шарф, кутаясь в него, как в плед.
– Доктора сказали, – девушка отвернулась и поморгала, смахивая злые слезы.
– И вы не стали пробовать?
– Почему? Пробовала, и не раз. Не могу. Не выдерживаю.
– Покажите! – вдруг потребовала старушка.
– Что? – изумилась Даша.
– Уважьте двух стариков, мы же не взыскательная публика… станцуйте нам!
– Здесь? – девушка растерянно оглянулась. В принципе, снег только начался, и дорожка ровная. Снежинки падали, кружились вокруг, и ей вдруг захотелось кружиться вместе с ними. Она раскинула руки, подставляя лицо снегу, затем привычно взмахнула ими, становясь в позицию…
Она не поняла, откуда взялась музыка, переливчатая, хрустальная, звенящая, как игрушки на новогодней елке. В мелодию вплелся голос, проникновенное сопрано, заставлявшее сердце трепетать. Не выдержав, Даша сделала несколько неуверенных шагов, затем встала на полупальцы…
Игорь долго бродил по парку, засунув руки в карманы, – перчаток у него не было, как, впрочем, и шапки, но если на голову можно было накинуть капюшон, то руки, конечно же, замерзли. Ледяной ветер заставлял опустить взгляд и смотреть под ноги, обутые в прочные и теплые желтые фирменные ботинки. Он бродил и бродил по дорожкам, сначала просто идя куда глаза глядят, затем, когда окончательно стемнело, кружа в поисках тропинки.
Мелькнула мысль, что в театре наверняка второе действие, а в буфете достаточно неплохой коньяк. Мелькнула и пропала: пора завязывать с этой театральщиной. Об Ирине он давно не думал.
Ветер вдруг стих, из темного неба повалил снег. Крупные мягкие хлопья, кружась, падали на землю в такт незнакомой хрустальной музыке. Музыке? Игорь встрепенулся и, движимый любопытством, пошел навстречу звукам, в которые теперь вплетались незнакомые слова песни. Ощущая себя принцем из сказки, он, стараясь не шуметь, пробрался сквозь невысокие кусты и увидел её. Сердце вдруг дернулось вверх-вниз и замерло, чтобы потом радостно забиться: Даша, Дарья Пилецкая танцевала одна на заснеженной тропинке. Он сразу узнал ее характерные движения рук, ту пластику, с которой она танцевала, вот она разбежалась и прыгнула, отрываясь от земли, словно птица, затем приземлилась и замерла, удивленно смотря по сторонам. Затем, заметив мужскую фигуру в кустах, испугано попятилась.
– Простите, бога ради, я просто, – Игорь сделал шаг, выходя на более светлую поляну.
– Это вы? – испуг на лице балерины сменился удивлением, – Вы всегда сидите на первом ряду на премьерах!
– Вы помните меня? – настала его очередь удивляться. Она кивнула и посмотрела по сторонам:
– Вы не видели здесь двух стариков? – она нахмурилась и подошла к невысокому кусту можжевельника, на который был намотан её шарф.
– Здесь никого не было, – Игорь подошел к ней.
– Неужели ушли? – огорчилась девушка, – И шарф забыли…
Мужчина смотрел на ее слегка растерянное лицо, огромные глаза, чуть вздернутый нос, прядку темных волос, выбившуюся из-под шапки. Хотелось заправить ее, но он не посмел:
– А в театре мне сказали, что вы больше не танцуете.
– Не танцую… – кивнула она.
– Почему?
– Травма, при нагрузках колено… – она осеклась, нахмурилась и пару раз тряхнула правой ногой, – Странно… не болит… раньше всегда болело…
Девушка с какой-то грустью начала наматывать шарф на шею. Шерсть пахла вереском и чайной розой. В этом шарфе она казалась особенно хрупкой.
– Даша, а вы хотите в Париж? – вдруг спросил Игорь, она рассмеялась и покачала головой:
– Нет, только не туда!
– А куда?
Даша недоверчиво посмотрела на него, словно решая, можно ли довериться, затем ответила:
– В Ментон.
– Куда? – изумился мужчина
– Это такой городок на юге Франции, там растут лимоны и виноград, – Даша поежилась: запал танца прошел, и теперь ей было холодно.
– Замерзли?
– Немного…
– Хотите, пойдем ко мне? – вдруг предложил Игорь, – У меня даже лимоны есть, но, правда, абхазские, они ароматнее.
– А как же ваша… – Даша вдруг вспомнила Капризную даму.
– Жена? – он понял её с полуслова, – Она ушла…
– Давно? – девушка прикусила язык, проклиная свое любопытство.
– Три часа назад, – мужчина сверился с часами.
– Мне жаль.
– А мне нет, – он согнул руку в локте, – Так как, принимаете мое предложение?
– Но мы даже не знакомы.
– Я – Игорь, а вы – Дарья, верно?
– Верно, – она грациозно положила кисть на его руку, – Вот теперь можно и чаю!
Странно, но на этот раз тропинка безошибочно вывела его к дому. Они поднялись в его квартиру. Даша предложила заварить чай по-особому, как она выразилась, «по-театральному». Пока она колдовала на кухне, Игорь включил гирлянду не елке и электрокамин.
Потом они долго сидели в уютных креслах, пили ароматный, очень сладкий чай и разговаривали. Даша рассказывала ему о балетном училище, о своей работе в театре, Игорь – о том, как много работает, и что Ирина всегда упрекала его в недостатке внимания.
– Мы называли ее Капризной дамой, – вдруг сказала Даша.
– Мы?
– Ну, девочки из кордебалета. Она всегда сидела с видом знатока, только морщилась не там, где надо! – балерина рассмеялась, вспомнив гримасы придирчивого зрителя. Игорь с улыбкой смотрел на нее и думал, что это здорово – вот так смеяться вместе. Потом Даша перевела взгляд на часы и растерянно ахнула:
– Половина двенадцатого…
– Вас ждут? – Игорь с тихой грустью посмотрел на нее. Ему не хотелось разрушать волшебство этого вечера. Девушка замотала головой:
– Нет… Но…
– Тогда оставайтесь, будем пить шампанское, – он почти умоляюще посмотрел на нее, Даша нерешительно кивнула, их руки сплелись…
Часы били полночь. Двенадцать торжественных ударов, возвещавших о том, что в стране наступил новый год. Все загадывали желания, пили шампанское и поздравляли друг друга. А в одной квартире около темного заснеженного парка целовались мужчина и женщина, не замечая, что за ними подглядывают два эльфа. Он – в коричневой курточке и шапке-колпачке, она – в зеленом пальтишке и красной шляпке.
– Ну вот, а ты говорила: на пенсию, на пенсию, – ворчливо сказал он, – рано нам еще на пенсию…
– Ладно тебе, – отозвалась его спутница, – хватит смотреть, нам еще отчет для Самого писать…
И они тихо растаяли в воздухе…
конец
