Текст книги "Телохранитель, или Первое искушение"

Автор книги: Екатерина Гринева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

ГЛАВА 5

На работе все по-прежнему. Стас не объявлялся, бумаги Дмитриева не находились. Швах по всем фронтам!

Я сидела в кабинете, грызя ручку. Все дела я фактически переложила на Штоколову, но у меня в данном случае не было выбора. Звонил Каргопольский. В двух словах он мне объяснил, почему за меня взялись люди Хатонцева. Оказалось, он освободился из тюрьмы и поэтому озабочен, как бы снова не загреметь туда. Для этого он и ищет компромат, чтобы его уничтожить. Меня, судя по всему, знали как человека, близкого к Рысеву, и решили, что бумаги тот мог передать мне.

Теперь кое-что, по крайней мере, прояснилось…

Время поджимало. Следовало скорее закруглить дела и вылететь с Земцовым в Омск.

Я купила два билета на самолет, дала инструкции Штоколовой, которая оставалась вместо меня во главе фирмы, cобрала своих сотрудников и объявила им, что некоторое время меня на работе не будет – улетаю в командировку.

После этой краткой речи я еще раз переговорила со Штоколовой и поехала домой.

Вещи собрала быстро, запихнув их в большую дорожную сумку. Все еще раз проверила, просмотрела, взяла документы.

Мы встретились с Земцовым в аэропорту у терминала, как и договаривались. Увидев меня, он скептически хмыкнул:

– Вы думаете, вам понадобится эта курточка?

– Чем же она вам не угодила? Куртка как куртка.

– Не для сибирских морозов. Вы бы со мной посоветовались, что туда взять.

– Когда возникнет необходимость в ваших советах, я спрошу, – с плохо скрываемым бешенством сказала я. Он еще собирается делать мне замечания по поводу одежды! Да что он себе позволяет! Я предвидела проблемы с Земцовым: общение с таким типом мужчин легким не бывает по определению. Здесь нужно быть начеку и не давать ему спуску. Иначе он сядет на шею и будет командовать при каждом удобном случае.

– Вот ваш задаток. – Я сунула ему в руки конверт с деньгами. – Ровно половина. Можете пересчитать. – Он небрежно сунул конверт во внутренний карман куртки.

Я отвернулась и стала смотреть по сторонам.

– Нам туда, – Земцов подхватил мою сумку и устремился вперед. Я пошла следом.

Он был с непокрытой головой, в темно-серой куртке, джинсах и с большой сумкой с логотипом «Рибок».

Мы прошли по трапу в самолет. Приветливая стюардесса с длинной русой косой улыбнулась нам.

– Добрый день. Проходите, пожалуйста.

– Добрый день.

Мое место было у окна. Земцов сел рядом.

– Сколько лететь? – поинтересовалась я.

– Три с половиной часа… Помните популярную песенку «Самурай, самурай»? Там еще поется: «Три часа самолет над тайгою летит…»

– Нет. Не помню.

– Жаль! Красивая песня про тайгу.

Самолет поднялся в воздух. Я вцепилась в подлокотники кресла.

– Летим! – услышала я рядом голос Земцова.

К разговором я была не расположена и поэтому прикрыла глаза, сделав вид, что дремлю.

Спустя какое-то время он дотронулся до моей руки.

– Тайга!

Я посмотрела вниз в иллюминатор. Захватывающее зрелище: прямо подо мной простиралось огромное зеленое море, все оттенки зеленого цвета: от темно-изумрудного до серебристо-травяного. Я прильнула к окну.

– Ну как? – В голосе Земцова послышалось нескрываемое волнение. – Красиво?

Я подобралась.

– Ничего.

– Ничего? – Он кратко рассмеялся. – Это все равно что плохо. Вид потрясный.

– Может быть.

Стюардесса принесла еду.

Земцов ел с аппетитом. Я украдкой смотрела на него, но не хотела, чтобы он видел, что я наблюдаю за ним. Мне, наоборот, есть не хотелось. Я ковырнула в салате пластмассовой вилкой и отодвинула его в сторону.

– Нет аппетита?

– Представьте себе.

– Надо себя заставить.

– Заставить есть? Зачем?

– Пока мы приедем и разместимся, пройдет немало времени, лучше подкрепиться сейчас.

– Да, кстати, каков ваш план действий? Нам толком не удалось об этом поговорить…

– Сначала поедем ко мне домой. А потом решим, как быть дальше. У меня есть один план, но я должен его еще как следует обмозговать.

– Что за план?

– Какой смысл рассказывать раньше времени?

– А все-таки, – настаивала я. Мне не хотелось быть послушной куклой в его руках. Куда он повернет, туда я и должна идти? В конце концов, я его наняла и поэтому имею право знать все его планы.

Земцов с легкой усмешкой взглянул на меня.

– Не волнуйтесь, как только возникнет что-то конкретное – непременно поделюсь. В стороне не останетесь.

– Вы знаете… ваш тон совершенно мне не нравится. Вы говорите со мной так, будто делаете одолжение. Мы с вами договорились сотрудничать на совершенно определенных условиях. И я не понимаю, почему должна чувствовать себя обязанной вам, просительницей какой-то, – рассердилась я.

– Не понимаю, что вы лезете в бутылку? – усмехнулся Земцов. – Я говорю с вами совершенно нормально. А все остальное… вы сами себя накручиваете.

– Конечно, делать мне больше нечего: сидеть и накручивать себя. Не думайте, что я буду молчать и все проглатывать. Со мной такой номер не пройдет.

– Я это уже понял.

– Значит, вы все-таки хотите командовать мной?

– Зачем? Я просто выполняю определенную работу.

– Рада, что вы об этом помните.

Я снова отвернулась и уставилась в окно. Понемногу вид тайги, простиравшейся подо мной, успокоил меня.

Я повернула голову вправо и увидела, что Земцов cмотрит на меня.

– Любуетесь видом?

– Сплю. – И я прикрыла глаза.

Мы не успели прилететь в аэропорт, как я почувствовала, что проголодалась. Но признаваться Земцову, который предлагал мне поесть в самолете, потому что мы нескоро приедем на место, – значит, дать ему еще один повод пустить шпильку в мой адрес. Такого удовольствия я ему доставить никак не могла. Я скосила глаза на буфет, мимо которого мы проходили. Земцов перехватил мой взгляд, но ничего не сказал.

Я купила новую сим-карту, чтобы никто из московских знакомых не мог меня достать. Я хотела односторонней связи. Мне хотелось отсечь все лишнее и сосредоточиться на том деле, ради которого я сюда приехала.

Когда мы вышли на улицу, я почувствовала, как холод тысячью иголочек впился в кожу. Кожаная куртка с утепленной подкладкой и меховым воротником была явно не для сибирских морозов. Земцов был прав! Но я как-то об этом не подумала.

– Холодно?

– Нормально, – буркнула я, думая, как долго продержусь. Сапоги тоже были не рассчитаны на здешний климат.

– Берем такси?

– Естественно.

Мы взяли такси. Земцов сел рядом c водителем, пожилым мужчиной в серой меховой шапке-ушанке. Я – на заднее сиденье.

– Долго ехать?

– Как получится.

Минут через сорок мы подъехали к стандартному двенадцатиэтажному дому.

– Выходим, – обернулся ко мне Земцов. – Вы там не уснули?

Я проигнорировала его реплику.

Андрей жил на восьмом этаже. Дверь его квартиры была обита темно-коричневым дерматином, облезшим по краям.

– Недосуг ремонт сделать. Все как-то руки не доходят.

– Я ничего и не говорю.

– Зато посмотрели.

Земцов открыл ключом дверь и толкнул ее.

– Проходите.

– Первым вы.

– Боитесь?

– Вдруг у вас кто-то есть.

– Если бы… – Земцов внезапно осекся.

Я поджала губы.

– Мы так и будем стоять у порога?

Мы зашли в коридор. Щелкнул выключатель. Квартирка была чистенькой, аккуратной, но я словно перенеслась в девяностые годы. Мебель двадцатилетней давности, телевизор тоже не последней марки.

– Вот так и живу, – сказал он. – Прошу располагаться.

На другой день он дал мне строгие наставления: из дома никуда не высовываться, к телефону не подходить, если будут звонить в дверь – не открывать. Словом, сидеть тихо как мышь и ни на что не откликаться. После того как мне был дан этот инструктаж, Земцов ушел, предварительно закрыв дверь на два замка.

Я провалялась полдня на диване, щелкая пультом и перескакивая с канала на канал, несколько раз набирала сотовый Земцова, но «абонент был недоступен». После последнего звонка я ощутила глухое раздражение и швырнула трубку на диван. Запер меня здесь, в четырех стенах, а сам даже толком не объяснил: куда ушел.

Я вспомнила его слова, что пока он не собирается посвящать меня в свои планы, и подумала: нужно вести себя с ним построже, иначе он возьмет надо мной верх.

Я сидела и смотрела телевизор, время от времени пытаясь дозвониться до Земцова. Но бесполезно.

До Нового года оставалось несколько дней. Но думать об этом не хотелось. В этом году праздник пролетал мимо меня. Обычно я ждала его с нетерпением. Мне все время казалось, что это не просто новая дата календаря, а какая-то веха, которая отделит старую жизнь от новой. Тридцать первого декабря – день, когда подводились итоги старого года (сразу обнаруживалось, как мало было сделано) и строились новые планы (грандиозные). В этом году я не могла делать ни того, ни другого. Говорить об итогах смешно, о планах – глупо. Я словно повисла между жизнью и смертью. Причем в буквальном смысле.

Мои мысли постоянно возвращались к Стасу.

Воспоминания были слишком свежими и болезненными, и я изо всех сил старалась о нем не думать. Это было непросто, учитывая переплет, в который я попала благодаря своему любовнику.

Я не выдержала и позвонила Жанне. Ничего утешительного я не узнала. Следователь больше не звонил, в офисе не появлялся. Полнейшая неизвестность…

Земцов пришел в восемь вечера.

Я выскочила в коридор ему навстречу.

– Привет!

– Привет!

– Ты мог бы включить сотовый и поговорить со мной.

Я перешла на «ты», не желая больше церемониться с этим типом.

– Зачем?

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Как это? Мне нужно знать о всех твоих передвижениях. Что ты собираешься делать, каковы твои дальнейшие шаги?

– Я работаю над твоим делом. А конкретнее – пытаюсь найти Кулакова. Тебя устраивает это объяснение?

– И как ты его ищешь?

– Это уже моя проблема.

Я надулась. Упрямство Земцова не знало границ. Я внимательно посмотрела на него: крепко сжатый рот, решительная складка между бровями. Такой не согнется и не расколется. Но и я не собиралась так легко отступать.

– Почему ты не хочешь поделиться со мной своими планами?

– Потому что это называется треп раньше времени. Я все расскажу, а там вдруг сорвется. И ты первая обвинишь меня в том, что я динамлю или проваливаю задание. Разве не так?

Я поджала губы.

– Все равно я хочу знать, что конкретно сделано за день. Я так и буду сидеть здесь в четырех стенах и ждать непонятно чего?

– Пока я не вижу другого выхода.

– В самом деле? – холодно спросила я.

Он повернулся к двери, cобираясь уходить.

– Ты куда? – испуганно воскликнула я.

– В магазин. Таким объяснением вы довольны? – Он снова перешел на «вы», тем самым подчеркивая дистанцию между нами.

– Довольна, – бросила я.

Ужинали мы в молчании. Потом Земцов ушел спать в маленькую комнату, а я расстелила себе в гостиной на диване. Назавтра все повторилось по тому же сценарию. Андрей ушел рано утром, а пришел поздно вечером. Он ничего мне не сказал, молча прошел на кухню, разогрел себе ужин и ушел в комнату. Я подошла к двери.

– Андрей! Нам нужно поговорить.

Он резким рывком отворил дверь.

– О чем?

Я немного растерялась.

– О твоих планах, дальнейших шагах. Я что, так и буду торчать здесь взаперти? – с некоторым вызовом спросила я.

Он посмотрела на меня странным взглядом, как будто сомневался в моих умственных способностях.

– Да. Пока лучше никуда не выходить.

– И как долго? – настаивала я.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Никто.

Перепалка носила дурацкий характер, cловно два ребенка ссорились в детской песочнице. Я поняла, что Земцов больше ничего мне не скажет, и поэтому повернулась к нему спиной и ушла на кухню.

Завтра я решила все сделать по-своему…

Проснувшись, я вспомнила о своем вчерашнем решении и подумала, что даже если Земцов начнет топать на меня ногами и отчаянно ругаться, я все равно не отступлю от намеченного плана. Я собиралась выбраться в город и немного прогуляться. Успею вернуться домой до прихода Земцова, так что он ни о чем и не узнает.

Запасные ключи висели у него на гвоздике в коридоре.

Позавтракав двумя яйцами и бутербродом с маслом, выпив чашку кофе, я вышла на улицу, где мороз сразу забрался под куртку и стал щипать лицо.

Я вышла на дорогу и подняла вверх руку. Около меня остановилась машина темно-зеленого цвета, из окна выглянул молодой парень в меховой кепке.

– Куда везти?

– По городу.

– Не понял.

– Я хочу проехаться по городу, посмотреть местные достопримечательности. Я приезжая. Из Москвы.

– А… – Какое-то время он соображал, переваривая мою информацию.

– Я, это… типа, знаю, что нам делать. У меня дядя работает в музее. Если он сегодня выходной, то все покажет. Сколько заплатите?

– Две тысячи тебе. Одну ему. Идет?

– Идет, – он повертел головой. – Если он дома… Как тебя зовут-то?

– Валерия.

– Я – Серега.

К счастью, фортуна сегодня была на моей стороне, хотя в последнее время она чаще всего переходила на сторону противника. Дядя был выходной, и мы поехали к нему, не теряя времени. По пути парень много и охотно болтал. Он был рыжим, c веснушками и выщербленным передним зубом, часто усмехался и вертел головой – такая у него была привычка.

– У нас это… красотища кругом. Приехали бы летом – ахнули. Рыба – во! – мы стояли на перекрестке, и он, оторвав руки от руля, продемонстрировал величину рыбы. – Охота там!.. У-у-у… класс полный.

– Я не очень интересуюсь охотой.

– А, ну да, – он усмехнулся. – Ну, у нас тут и поплавать можно, в Иртыше и в лесных озерах. По грибы-ягоды сходить. Туристов летом много. Тайга – это… – Он повертел головой. – Не описать! Слышала песню про тайгу? «Самурай» называется?

– Нет.

– Ну… москвичка. – И слово «москвичка» прозвучало в его устах как ругательство. – Слушай тогда – я поставлю.

Он пошарил в бардачке, нашел кассету, вставил ее в старенькую магнитолу и нажал на «вкл». После недолгого шипения оттуда понеслось:

 
Три часа самолет над тайгою летит.
У окошка японец сидит и глядит.
И не может, не может понять самурай,
Это что за огромный неведомый край?
 
 
Самурай, самурай, я тебе помогу,
Наливай, самурай, будем пить за тайгу.
Про загадочный край я тебе расскажу.
Наливай, самурай, я еще закажу…
 

Серега развлекал меня всякими байками и случаями из жизни, пока мы не остановились у пятиэтажного кирпичного дома, где жил его дядя.

Экскурсия по городу была замечательной. Иннокентий Павлович, сотрудник краеведческого музея, мужчина лет шестидесяти с небольшим, был настоящим энтузиастом своего дела. Мы мотались по городу, и голова моя пухла от информации и новых впечатлений. Я узнала, что первые люди появились здесь еще в период каменного века, что выдающийся вклад в дело освоения и заселения Прииртышья внес легендарный казак Ермак, а первая крепость появилась в начале восемнадцатого века, и с тех пор Омск стал главной опорой на южных рубежах России. Потом город превратился в место ссылки политзаключенных. При этом голос Иннокентия Павловича возмущенно задрожал. В Омском остроге четыре года содержался Достоевский; в городе был его музей, куда меня настойчиво звал Иннокентий Павлович, но я сказала, что как-нибудь в другой раз… Сейчас я хочу составить общее впечатление. В другой так в другой, согласился мой личный экскурсовод.

Мы мотались по городу; я все старалась увидеть, запомнить. Любознательность у меня в крови. Иннокентий Павлович вдохновенно рассказывал, что новый стремительный взлет Омска начался в конце девятнадцатого – начале двадцатого века в связи со строительством Великой Сибирской железной дороги. Город даже стали называть «сибирским Чикаго».

Но бурное развитие Омска оборвала сначала революция, потом Гражданская война.

Серега вез нас по главной улице Омска – улице Ленина, где что ни здание – то история или памятная веха.

– Вы смотрели фильм «Адмирал»? – задал мне вопрос Иннокентий Павлович.

– Да.

– Тогда имеете представление об этой странице в истории Омска. Хотя, конечно, неполное… Я хотел бы добавить…

Во время лекции о Колчаке, проходившей перед бывшим дворцом генерал-губернатора, в котором размещались канцелярия и рабочий кабинет Верховного правителя России, Серега два раза сбегал в ларек за пивом. Мы с Иннокентием Павловичем от пива отказались.

Напоследок мне была рассказана красивая легенда о деревеньке Окунево и пяти целебных озерах на севере области.

– По мнению некоторых исследователей, эта деревенька является «энергетическим центром Земли». Уже много лет местные жители наблюдают здесь разные аномальные и загадочные явления, в том числе и НЛО. А на дне Шайтан-озера неподалеку от Окунева расположен древний храм, где хранится магический кристалл тайного знания, с помощью которого можно узнать прошлое и будущее…

– Сказка! – выдохнул Серега. – Красивая байка. Есть же чокнутые, которые в это верят.

– Сергей, – осадил его Иннокентий Павлович. – Свои мысли держи при себе. Мне и так на тебя мать все время жалуется.

– А чего я? Молчу, молчу…

– А пять озер! – восклицал Иннокентий Павлович. – С помощью этой воды можно вылечиться от множества болезней. Но полностью исцелиться и омолодиться может только тот, кто последовательно окунется в воды каждого из пяти озер. Совсем как в сказке Петра Ершова «Конек-горбунок». Об этом авторе здесь тоже ходят легенды. Ведь Пете Ершову перед написанием сказки довелось жить в Омске, неподалеку от чудесных озер. Он мог слышать от местных жителей легенды о них… В то время ему было всего лишь девятнадцать лет! Потом он много писал, но не смог создать произведения, равного своему «Коньку». Так что существует еще один миф. Петя Ершов принял эту сказку контактным путем из «тонкого мира». Вот так-то!

– Значит, нужно искупаться в этих озерах, и все болезни как рукой снимет? Ну так это просто! Приходи и купайся. Какие проблемы? – сказала я.

– Да… но известны названия только четырех озер. А вот пятое… надо найти. Угадать, какое из существующих является тем самым заповедным пятым.

– Озера все красивые, – вмешался Серега. – Мне особенно Данилово нравится. Водичка прозрачная, чистая, просто блеск, и хорошо прогревается. Сюда даже любители дайвинга приезжают. А рыбалка… Я там такую щуку один раз поймал… – Серега зажмурился. – Полтора метра. Не меньше.

– Наверное, летом здесь много народу, жаждущих исцелиться и омолодиться.

– Туристов больше, чем комаров, – хмыкнул Серега. – Таскаются с палатками и рюкзаками в надежде годочки скинуть и от болячек избавиться. Но это еще ладно, цветочки. А вот в Окуневе кого только не встретишь: индусы какие-то, цыгане. Храмы строят, толкутся, песни поют.

– Это бабаджисты-шиваисты. Поклонники бога Шивы. Они действительно живут здесь целыми общинами. Но мы несколько отвлеклись. Сейчас поедем к тобольским воротам Омской крепости, – сказал Иннокентий Павлович.

Уже начинало темнеть. Мы вылезли из машины и направились к воротам крепости. Серега сначала остался в «Москвиче», но потом ему стало скучно, и он присоединился к нам. Спустя некоторое время я обратила внимание на черный «Мерседес», остановившийся неподалеку. Метрах в двадцати от ворот.

– Народ интересуется памятниками, – кивнула я на машину.

– Это хорошо, – отчеканил Иннокентий Павлович.

Здесь я посмотрела на часы и ахнула.

– Мне пора домой.

– Мы еще не посмотрели Успенский кафедральный собор. Внутрь, конечно, нас не пустят, но и снаружи вид впечатляет.

– Простите, но никак.

Иннокентий Павлович обиженно поджал губы.

– Может быть, в другой раз… Оставьте ваш телефон. – обратилась я к нему. – Я вам позвоню, как только будет время. Если вам удобно, встретимся снова. Большое спасибо за интересную экскурсию. Все было просто здорово.

Он энергично кивнул.

– Ладно, уговорили. А вы любознательны. Обычно люди более консервативны и закоснелы. История их мало интересует. Хотя еще Пушкин говорил, что «мы ленивы и нелюбопытны». – И краевед поднял вверх указательный палец.

Мы поехали обратно. Серега вел машину аккуратно, внезапно сбоку его подрезал черный «мерс».

– Блин, гоняет, урод! – Он высунулся из окна и заорал. – Глаза вправь как следует! Урод!

Меня вдруг стала бить мелкая лихорадка: эта машина стояла поодаль, когда я осматривала ворота Омской крепости. Получается, что за мной следят! А ведь Земцов предупреждал, чтобы я никуда не выходила из дома…

– Поворачивайте домой, – прошептала я. – Побыстрее, пожалуйста.

Иннокентий Павлович и Серега с недоумением посмотрели на меня.

– Что-то не так? – спросил Серега.

– Не так. Эта машина едет за нами. Я обратила на нее внимание еще у тобольских ворот…

– Мне тоже показалось, что тачка знакомая. Вроде уже на глаза попадалась, – признался Серега. – Ладно, домой так домой.

– Побыстрее.

– И это сделаем.

Я поминутно вертела головой: нет ли «хвоста». Но похоже, преследователь отстал или просто тщательно заметал следы.

Я расплатилась с Серегой и Иннокентием Павловичем и вышла из машины, помахав на прощание рукой.

Дома меня ждал неприятный сюрприз. Земцов стоял в коридоре и молча смотрел на меня. Наконец выдохнул:

– Ну? – И его глаза сузились.

Я почувствовала себя виноватой.

– Вот, – криво улыбнулась я, – вышла подышать свежим воздухом. Развеяться.

– Несмотря на мое предупреждение, что это опасно.

Я молчала.

– Ты хоть понимаешь, во что мы можем влипнуть?

Это «ты» демонстрировало полное пренебрежение ко мне. Он распекал меня как девчонку!

– Уже… – обреченно вздохнула я.

– Что – «уже»?

– Влипли. Кажется, за мной следили. Но я не виновата, – зачастила я. – Ты ничего не говорил мне. Просто уходил из дома, и все. А я здесь одна в четырех стенах. Можно свихнуться.

– Расскажи все по порядку. И ничего не перепутай.

Я рассказала Земцову о своих прогулках по городу, Сереге и Иннокентии Павловиче, о черном «мерсе», который ехал за нами. Слушая мое сбивчивое повествование, он мрачнел все больше и больше. А я все сильнее нервничала и в конце рассказа уже чувствовала себя как на раскаленной сковородке. Наконец я замолчала.

– Вот и все.

– Н-да! – выдохнул он. – Ну и заварила же ты кашу.

– Я не хотела…

– Оно и видно.

От этой реплики я обиженно поджала губы. Земцов очень умело переводил стрелки с себя на меня. В конце концов, если бы он делился своими планами и вел себя по-другому, я бы не удрала в город, как школьница, сбежавшая с урока.

– В общем так… Завтра с утра мы уезжаем в одно место. Рано утром. Чем раньше, тем лучше.

– Куда именно?

– Все скажу завтра, – бросил Земцов, и я поняла, что любые расспросы бесполезны.

Утром мы встали в пять. Быстро позавтракали и вышли из дома. Земцов был нахмурен, cтрог и сосредоточен. И я поняла, что лучше с вопросами к нему не лезть.

Мы садимся в его машину, белую «Ниву», и отъезжаем от дома. Мою сумку и свой рюкзак Земцов предварительно закинул в багажник.

Мы не успели проехать и пятидесяти метров, как Земцов повернул голову в мою сторону:

– За нами гонятся.

– Да?

– Точно.

И я изо всей силы вжалась в кресло от страха.

…Он смотрит на меня, хочет отпустить какую-то шпильку в своем духе, но, очевидно, моя бледность, перепуганный вид и страх, явно написанный на лице, меняют его намерение. Он плотнее сжимает губы и прибавляет скорость.

А я боюсь даже повернуть голову, чтобы не увидеть кавалькаду машин, мчавшихся за нами.

Я сидела вжавшись в кресло и втянув плечи.

– Мы оторвались? – выдавила я севшим голосом.

– Еще нет.

Сколько раз я видела в кино погоню и сколько раз меня захватывало это зрелище: красивые девушки, мужественные парни и подонки-бандиты; гора разбитых машин, множество препятствий и хеппи-энд. Главным героям непременно удается уйти от погони. А плохие мальчики разбивают машины или взрываются в них. Со стороны все выглядело захватывающе и увлекательно. В жизни наоборот. Я почувствовала приступ реальной тошноты и головокружение. Мне хотелось остановиться и выбежать из машины. Мне казалось – так безопасней, чем сидеть в автомобиле, рвущемся вперед на бешеной скорости. Но я боялась признаться Земцову: еще поднимет меня на смех. Лучше промолчать и сделать вид, что все о’кей.

Время от времени я бросала на Земцова взгляд и по плотно сжатым губам и вертикальной морщинке, прорезавшей лоб, понимала, что пока наши дела плохи и уйти от погони никак не удается.

Мы вырулили на шоссе, и боковым зрением я увидела серую «Тойоту», пытавшуюся вырваться вперед.

– Подрезают? – спросила я пересохшими губами.

Земцов кивнул.

– Много их?

Ответа на вопрос я не получила. Земцов отчаянно жал на газ. Встречные машины шарахались от нас в разные стороны, прижимаясь к обочине.

– Хорошо жмешь, – пыталась улыбнуться я, – где научился?

И снова – молчание.

«Тойота» немного отстала, и я нашла в себе силы обернуться назад. За нами гналось еще две машины – уже знакомый мне черный «мерс» и синяя «Субару».

– Их трое? Три машины?

– Да, – разлепил губы Земцов.

Внезапно он резко свернул на боковую дорогу и помчался между дворами. Он отчаянно лавировал, а это было нелегко. На пути нам попадались пешеходы, приходилось проявлять чудеса вождения, чтобы ни в кого не врезаться.

– Я хорошо знаю этот район. Когда-то жил здесь.

И это были единственные слова, которые я услышала от него за время нашей безумной гонки.

Я не знаю, cколько прошло времени. Час, два, три… Все сплелось в одну черно-серо-белую ленту. Черные машины, серый асфальт и белый снег, щедро укутавший город. Земцов сбавил темп.

– Как ты? – В его голосе почувствовалась неожиданная теплота.

– Нормально, – сердито буркнула я.

– Уже отошла?

Я посмотрела на него. Он улыбался. А я, напротив, почувствовала приступ раздражения. Теперь он строит из себя крутого мачо. Как же, как же, ушел от погони. Вау! Настоящий супермен. И ждет от меня похвалы его мужским качествам. Не дождется.

– Я чувствую себя отлично. А что у нас было? Всего лишь легкий бег с препятствиями. Или, как я понимаю, драйв по-сибирски.

– Ты, я смотрю, окончательно пришла в себя.

– А ты сомневался?

– Ничуть. Кстати, сегодня тридцать первое декабря. На носу Новый год…

– Вот только об этом – не надо. Умоляю! Давай закроем новогоднюю тему, – взвилась я. – Не сыпь мне соль на рану. Все нормальные люди готовятся к празднику, бегают по магазинам, выбирают подарки. А я… – Голос преосекся.

Земцов посмотрел на меня.

– Ладно, не буду, – выдавил он.

Мы заехали в какой-то двор и остановились.

– Прибыли в пункт назначения?

– Не совсем.

– А что тогда стоим?

– Отдыхаем. Не мешало бы перекусить. Я знаю здесь неподалеку кафе, куда мы сейчас заглянем.

– Я не хочу есть.

– Понимаю, но не могу оставить тебя здесь одну. Так что сделай милость, составь компанию проголодавшемуся мужчине…

Сердито хлопнув дверцей машины, я встала около нее, демонстративно отвернувшись от Земцова. Он окликнул меня, мы нырнули под арку, выйдя на оживленный проспект.

В кафе Земцов заказал себе два блюда. Ел он медленно, не спеша. Я заказала кофе, который пила маленькими глотками, глядела на Земцова и понимала, что из-за пережитого стресса вряд ли смогла бы проглотить хоть кусочек.

Перекусив, мы снова садимся в машину и едем вперед. Я молчу, на меня наваливается странная усталость и безразличие. Мне уже, по правде говоря, совершенно все равно – куда мы едем и зачем. Я незаметно задремала. А очнулась от того, что Земцов легонько тряс меня за плечо.

– Приехали.

Я открыла глаза и ахнула. Это было поистине волшебное зрелище. Все утопало в снегу: низкие одноэтажные домики, неровные покосившиеся заборы, кусты, едва торчавшие из волнистых сугробов, кружевные раскидистые березы, невысокие ели, похожие на оплывшие свечки.

– Ой, – невольно выдохнула я. – Мы здесь будем жить? В одной из этих избушек?

– Здесь живет мой приятель, но его сейчас нет дома. Он отдал мне ключи, – Земцов кивнул на избушку справа. – Мы там побудем некоторое время. А потом снова тронемся в путь.

– А почему мы не можем остаться здесь?

– Это опасно. Люди Хатонцева будут искать нас по всей области и могут наткнуться на наши следы. Они понимают, что слишком далеко уехать я не могу. Мне нужно бывать в Омске.

Мне жаль, что мы не можем остаться здесь, в этом волшебном месте, а вынуждены опять куда-то ехать.

– И далеко нам?

– Не очень. Мы пойдем на лыжах.

– На лыжах? – переспросила я. – Но я очень плохо хожу.

– Ничего страшного. Не боги горшки обжигают.

– Насчет горшков я бы не сомневалась, а вот насчет лыж…

Земцов с трудом открыл тугую калитку. Видно было, что здесь давно никто не жил. Дорожка к дому не расчищена, мы шли прямо по снегу, проваливаясь в него. В одном месте я утонула выше колена, и Земцов помог мне выбраться. На крыльце намело снега, я стряхнула его с перил. Красивая морозная пыльца взметнулась вверх и заискрилась на солнце.

– Куртку не снимай, – предупредил Земцов, как только мы переступили порог. – Здесь нетоплено, холодрыга.

Ни слова не говоря, назло ему, я сняла куртку и тут же пожалела об этом. В избе стоял настоящий мороз.

– Ну так растопи печку.

– У нас мало времени. Обойдемся и так. Программа минимум такова: мы пьем чай, выбираем лыжи, оставляем твою сумку, перекладываем нужные вещи в рюкзак и выходим.