Текст книги "Да и нет не говорить"

Автор книги: Екатерина Горбунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Екатерина Горбунова
Да и нет не говорить

Глава 1, в которой Милана не хочет на бал

Милана сидела на подоконнике и размышляла.

О её патологической невезучести должны ходить легенды!

Нет, не подумайте: все вроде бы вполне благополучно и радужно, но только на первый взгляд. А копни поглубже – ерунда выходит.

Например, Милане – одиннадцать лет… Ну, ладно, почти одиннадцать. День рождения будет через два месяца – л-е-т-о-м. Когда все дети разъедутся по морям-океанам-деревням. И даже одноклассников не пригласишь. Супер просто! В смысле – скукота и мрак!

Еще примерчик? Запросто! У Миланы большие сине-зеленые глаза, длинные ресницы, лицо сердечком… И бессчётные веснушки, как обязательное приложение к рыжим непослушным кудряшкам. А ещё очки на пол-лица на малюсеньком носике. Красотка! Один раз увидишь – второй не захочешь!

Не хватило аргументов? Милана живёт в Питомнике идей! Питомнике, потому что выращивают, скрещивают и культивируют. Только не лимоны и помидоры, как в ботаническом саду, а идеи. Но те, кто ими занимается – не волшебники, не маги, а самые обычные люди. Просто с фантазией. Как Миланин дедушка. И сама Милана соответственно – самая обычная девчонка. Но фантазии ей досталось не очень много. Может придумать только то, что находится прямо перед носом. Жаль, что за придумку это не считается.

Дедушка лично пытался развить в Милане фантазию: он и рисовал с ней, и лепил, и сочинял сказки, и чего только не делал. У внучки получалось очень хорошо – она вообще по жизни довольно старательная – только в его присутствии, с подсказкой и помощью. Не было в самой Милане огонька и задоринки, а без них невозможно новое придумать.

Ещё подтверждения невезучести? Ладно. Самое последнее. Решающее. Имя! Вот была бы Милана – не Миланой, а Василисой, например, или Забавой, или Марьей Моревной, или, на худой конец, Софией. Тогда бы у неё имелась хоть малюсенькая надежда, что она Премудрая, или Прекрасная, или царевишна – королевишна, или принцесса заморская, выросшая на местной благодатной почве и по недогляду не занесенная в каталог сказочных персонажей. Однако у Миланы – обычное человеческое имя. Редкое, правда, на квадратный километр всего раз сто встречается. Но без всякой голубой крови.

Неудача по всем фронтам. Милана вздохнула, подцепила кончик рыжего хвостика и помусолила во рту. Вот, ещё и дурацкая привычка имеется: то дужку очков сосёт, то собственные волосы, то нижнюю губу.

А ещё завтра в Питомнике весенний бал. Приглашаются все без исключения, даже по городу летал спортивный самолет яркой раскраски и запускал рекламные листовки. Вместо входного билета необходимо выполнить условие: принести не живое – не мертвое, не игрушку – не зверушку, видом симпатичное, воспитанием приличное, а на балу, как обычно – да и нет не говорить, черное с белым не носить. Ага. Ни больше, ни меньше. Всего-то ничего. Самое легкое – в плане беседы и одежды. Со всем остальным – морока. Легче про бал забыть. Сделать вид, что его нет, и не было.

Милана выглянула в окно. Обычный солнечный апрельский денек. Всюду травка, красота и спокойствие. Работники, они же жители, Питомника заняты своими делами. Их дети – тоже: активно собираются на бал. Наверняка! Как Милана разглядела? Да, очень просто: в Питомнике одна центральная улица, вдоль которой расположены две пятиэтажки, в которых и живут все работники Питомника. А на балконах этих пятиэтажек сплошное многоцветье нарядных платьев: розовых, сиреневых, голубых, зеленых и жёлтых. Не от моли же проветривают. У Миланы очки сползли на кончик носа, так старательно она это все разглядывала.

Даже увидела, как Васька Журавлёв, по-соседски – Журавлик, тащит нечто лохматое зеленое, беспрестанно декламирующее стихи на всю улицу. А Егор Матвеев прячет чего-то или кого-то в большую коробку из-под холодильника. А Ваня Перепелкин запихивает что-то круглое, и, видимо, очень подвижное в карман.

Милана сползла с подоконника на пол. Если даже всякому лопуху под силу выдумать нечто, то почему она, внучка директора Питомника, старательно внушает себе, что никакого бала нет, и не будет, никогда-никогда? Может, попробовать что-то выдумать? Хоть малюсенькое? Прорастить из собственной фантазии? Проклюнуть сквозь неверие?

Вспомнить, чему учил дедушка. Все новое строится на старом, прорастает из него, как из корней. Можно взять неживое и попробовать представить, что с ним будет, если его оживить. Вдохнуть идею в любой обыденный предмет.

Ну-у-у. Милана обвела взглядом комнату. Уютная. Комфортная. Компьютерный стол со стулом, книжные полки, на одной скучает миниатюрный аквариум, правда, пустой, потому что приобрести рыбку времени не хватает, угловой шкаф, он же гардероб и пуф вместо кресла. А ещё диван, легким движением руки превращаемый в кровать. Мда-а-а. Далеко продвинулась. Скучно и обыденно.

Надо закрыть глаза. Сесть поудобнее. Расслабиться. Почувствовать в животе комочек тепла. Теперь постараться разглядеть в нём что-то необычное и яркое. Вычленить особенности. Полюбить всей душой. Вот что Милана больше всего любит? Книги! Читает всегда и везде. Всё подряд!

Значит, надо пробудить в себе те же эмоции, что при чтении. Когда глаза бегают по строчкам, и ты вроде бы сидишь в своем любимом кресле, и рядом шоколадка. Но тебе не до неё… Не до шоколадки… Потому что с главным героем сейчас происходит тако-о-ое!

Милана почувствовала дуновение воздуха. Потом хлопок. Приоткрыла один глаз. Потом второй. Поправила очки. Пригляделась. Не поверила тому, что видит перед собой и протерла линзы. Пожевала губу. Ущипнула себя за ухо. Нет, ничего не поменялось. Перед Миланой на полу лежала книга. Самая обычная. На обложке кремового цвета коричневым тиснением было выдавлено «Книга». Оригинальное название, ничего не скажешь. Нафантазировала. Интересно, а внутри-то там что? Просто алфавит? Или буквы в слова сложены?

Милана разочарованно вздохнула. Книгам она, конечно, всегда рада. Но сейчас уж было слишком обидно.

Глава 2, в которой Милана знакомится с Романом

Милана от обиды отшвырнула ни в чем неповинную книгу под банальным названием «Книга» от себя подальше и отвернулась в сторону.

– Аккуратнее можно!

Голос шел ниоткуда: ни с улицы, ни из соседней комнаты. Казалось, он возникал прямо в голове у Миланы, и в тоже время не имел к ней самой никакого отношения. Потому что был, явно, мальчишеский.

– Чего? – возмутилась она такому вторжению в личное пространство.

– Аккуратнее! – повторил голос.

Милана поднялась на ноги. Выглянула в окно. Народу на улице было ни мало, ни много, как всегда, но все занимались своими делами.

Обойдя двухкомнатную квартиру и заглянув в каждый укромный уголок, Милана убедилась, что находится дома одна, радио и телевизор выключены, никакое глупое приложение в телефоне не включилось. Она решила, что ей либо почудилось, либо просто совпало с чьим-то криком на улице – бывает же такое. Не часто, но вполне возможно по теории вероятности.

Вернулась к себе. Подняла книгу «Книга» с пола и небрежно кинула её на стол. Та шмякнулась с негромким стуком.

И тут же раздался возмущенный вопль:

– Да, в конце концов! Я не прошу внимания. Но нормального человеческого отношения вполне заслуживаю!

– Ты кому? – невольно теряя уверенность, переспросила Милана.

– Тебе, разумеется!

– Мне?

– Ты видишь здесь ещё кого-то? – язвительно поинтересовался голос.

В том-то и дело, что она вообще никого не видела! Милана на всякий случай ещё раз повертелась во все стороны. Заглянула под стол – увидела только фантик от конфеты. Приподнявшись на цыпочки, изучила настенные полки – не обнаружила ничего, кроме пыли. Залезла в шкаф, но среди аккуратно сложенного белья и висящей на плечиках одежды так же никого не нашлось.

Итак, вывод напрашивался грустный – Милана сошла с ума. У неё начались слуховые галлюцинации. Бедный дедушка! Вернётся с работы, а тут такое! Милана даже всхлипнула от жалости.

– Да, ладно, тебе! – попытался утешить голос. – Не знаю, чего ты потеряла, но это обязательно найдётся.

Ещё издевается! Конечно, найдется! Полечат в больнице пару месяцев, как раз до дня рождения, и станет, как новенькая. Может, даже лучше. Фантазировать научится. Выращивать идеи. Возможно, напишет сказку про человека-невидимку, или кого-то ещё.

Но голос не унимался:

– Давайте познакомимся, что ли? Тебя как зовут?

– Меня не зовут, я сама прихожу! – невольно огрызнулась девочка.

– Конечно! – согласился некто. – Некорректно поставленный вопрос провоцирует некорректный ответ. Прошу прощения. Как твоё имя?

Милана подбоченилась. Склонив голову набок, задумалась. Нет, не похоже, чтобы её персональное сумасшествие было настолько умным. И занудным. Надо включить дедукцию. Что она делала до того, как появился голос? Фантазировала. О «не живом – не мертвом, не игрушке – не зверушке, видом симпатичным, воспитанием приличным». Но, при этом, думала о книгах. Книга и появилась. А после этого – голос. Здрасьте, приехали!

Милана на цыпочках, аккуратненько подобралась к столу и склонилась над книгой, стараясь не производить никаких звуков. По обложке пошла едва видимая рябь, как если бы на лице удивленно вскинулись брови.

– Что-то не так? – спросил голос.

– Ты – книга?

– Да, – ответило нечто с легкой запинкой.

– Супер! – выдохнула Милана. – Надо дедушке позвонить!

Неужели у нее получилось? И главное ведь – соответствует всем заданным условиям. Не живой! Не мертвый! Не игрушка, и не зверушка. Надо бы только с полом определиться. На один голос ориентироваться нельзя.

– А ты девочка или мальчик? – спросила Милана, тычась в кнопки телефона.

– Мальчик. Роман, – подтвердил он именем.

– Ну, да, по толщине явно не рассказ. А я Милана, – на автомате представилась девочка, слушая гудки в трубке.

– Да, солнышко? – ответил дед ласковым баритоном.

– У меня!… Тут! …

Книга сама собой подскочила вверх и стукнула Милану по лбу. А затем снова приземлилась на стол. Телефон выпал из рук. Крышка и аккумулятор разлетелись в разные стороны. По экрану поползли трещинки. Связь оборвалась.

– Ой! Больно же! – воскликнула девочка.

– Прости! – быстро извинился Роман. – Я не нарочно.

Однако что-то в самом его тоне заставляло предполагать, что случившееся было тщательно продуманной акцией.

– Ага. Как же! Между прочим, знаешь, сколько сейчас за ремонт отдавать придётся! – ворчала Милана, собирая разлетевшиеся части.

Поводила пальцем по экрану, разумеется, сенсор не отвечал.

– Чего отдавать?

Он что – с Луны свалился? Уже как-то подзабылось, что книга существует без малого час, и, наверное, многое из обычного мира для неё ещё в новинку.

– Денег, конечно!

– И сколько?

– У тебя все равно нет! – огрызнулась Милана. – Тысяч пять, наверное. Не знаю точно.

Обложка сморщилась. Забавные складки собрались в верхней части, а потом разгладились, словно и не было.

– Посмотри, пожалуйста, у меня, кажется, там заложено между страниц. Но я не в курсе, в какой валюте, – деланно произнес Роман.

Милана взяла книгу. Полистала страницы, невольно отмечая, что и текст имеется, и иллюстрации, и нумерация страниц. Ближе к середине томика обнаружилась пятитысячная купюра, вполне себе настоящая, с водяными знаками, а не билет банка приколов. Роман, явно, лукавил. Или у него имелись задатки фальшивомонетчика.

– Ого! Круто! И кто это заложил, интересно?

Милане не то, чтобы очень хотелось знать. Просто если она потратит деньги, а у них найдется хозяин, будет неприятно.

– Понятия не имею, – спокойно ответил новый знакомый, как будто для него было вполне естественно, что среди страниц заложена довольно крупная банкнота.

– Тогда лучше положить ее на место, а то нехорошо брать чужое, – Милана аккуратно сложила бумажку и убрала на прежнее место. – И почему ты не хотел, чтобы я рассказывала о тебе?

– Я? Не хотел? – в тоне послышалось явно нарочитое удивление.

– Ну, да, – настаивала на своем Милана, – ты взлетел и выбил телефон, когда я начала разговаривать с дедушкой.

– А дедушка у тебя кто?…

Если до этого момента Милана ощущала, что книга смотрит прямо на неё, то теперь готова была поклясться, что собеседник отвёл глаза в сторону, хотя на обложке это никак не отразилось.

– Дедушка у меня, – ответила девочка с гордостью, – директор Питомника идей, профессор неточных наук Иван Алексеевич Летописцев!

Глава 3, в которой Милана делится знаниями и получает их

– Иван Алексеевич Летописцев? Профессор неточных наук? Директор Питомника идей? – переспросил Роман.

Подумал немного. Потом присвистнул для важности, хотя Милана прекрасно поняла, что имя дедушки ничего новому знакомому не говорило. Она сама часто так делает: переспрашивает, повторяя слова собеседника, в итоге, создается впечатление, что в теме, хотя совсем не в теме.

Конечно. Никто и не сомневался, что Роман не знает о директоре питомника Идей. Дед человек известный, но в своем узком круге. А за пределами этого круга имеются другие знаменитости: писатели, артисты, режиссеры, художники, сценаристы, музыканты и певцы.

Только откуда бы все они черпали вдохновение, если бы кто-то не проращивал ростки идей? Не доводил их до ума? Натура творческих людей – тонкая. Но идея – ещё тоньше. И чтобы выйти в свет и быть замеченной, ей надо окрепнуть, напитаться силой.

Милана своим дедом – очень гордилась. За его особенный труд, за умение распознать живучую лозу и дать ей пробиться в жизнь. Ведь он мог бы давно стать супер-пуперским писателем, или сценаристом, или ещё кем-то. Тут же перед ним бездонный источник вдохновения – черпай, пока хочешь, все идеи – оригинальные и невымученные. Но нет, дед скромно и по-честному выпускает их в жизнь, и сам к славе не стремиться. Разве не достойно уважения?

А помимо того, что Милана гордилась и уважала деда, она ещё и обожала его. Впрочем, он её тоже. Конечно, больше ведь у них, кроме друг друга, никого не было. Мама Миланы пропала очень давно, дедушка рассказывал, что долго ее искал, но найти не смог. А кто папа – Иван Алексеевич сам не знал. Об этом всем девочка и поведала Книге.

Роман пошелестел страницами, поиграл обложкой, создавая рябь, словно задумался. А потом раскрылся прямо посередине, и Милана увидела подробную карту Питомника Идей. С бездонным колодцем мыслей, ясельками творчества, теплицами, рассадниками, а так же улицей, на которой располагался ее дом.

– Тебе откуда все известно? – удивилась девочка.

– Честно говоря, и сам не знаю, – признался Роман. – Все знания во мне словно спят, а потом от какого-то толчка просыпаются. И все, что хоть однажды было напечатано в любой другой книге, появляется на моих страницах. Вот ты мне рассказала про Питомник, сначала я ничего не мог представить, а потом он вдруг возник передо мной. И про твоего дедушку я как будто первый раз сегодня услышал, а теперь смотри, – он перелистнулся.

На развороте слева была фотография Ивана Алексеевича, большая, глянцевая, цветная. На ней дедушка выглядел молодо и круто: темные кудри, горящие карие глаза, словно не директор Питомника Идей, а какой-нибудь артист. На развороте справа перечислялись сведения о нем: когда родился, где учился, кем работал. А вот что у него была дочка и есть внучка ни слова!

Зато, пока Милана читала, вспомнила, как Роман неуклюже перевел тему разговора и разбил её телефон.

– Очень интересно, – протянула девочка. – Так может быть, ты теперь знаешь и почему не дал мне рассказать о тебе дедушке?

Книжный мальчик виновато потупился: странички закрылись, вся рябь на обложке собралась внизу. Он вздохнул, будто решаясь на прыжок в глубокий омут.

– Ладно! Не то, чтобы я не хотел, чтобы ты рассказывала обо мне. Просто я же не знал, кому ты хочешь рассказать.

– Ничего не поняла! – возмутилась девочка. – Объясняй нормально!

– Просто в тот момент я знал, что мое появление должно остаться в тайне.

– Это еще почему? У меня получилось что-то придумать в первый раз в жизни. Ты – мой пропуск на завтрашний бал! – Милана не могла поверить в ещё одну свою неудачу.

– Плохой я пропуск. Нельзя меня предъявлять всем и каждому.

– Как это?

– Потому что я прибыл с секретной миссией! – важно заявил Роман.

Милана только рот раскрыла.

– Один человек хочет снести ваш Питомник Идей, и построить торговый центр. Уже почти все документы подписаны. Осталось только собрать данные, что от Питомника никакой пользы нет, одни убытки.

– Как убытки! – девочка буквально взвилась. – Дедушка работает без отпуска, ни минутки покоя у него нет. Ведь каждый день куча идей должна приходить в головы творческих людей. Они должны сочинять истории, снимать фильмы, писать картины. Да, мало ли какая ещё идея прорастет в нашем Питомнике!

– Мне можешь не объяснять, – вздохнул Роман. – Я-то как раз нисколько не сомневаюсь в пользе работы твоего дедушки. Но уже с полгода в Питомнике устраиваются саботажи. Кто-то губит идеи на корню, делает так, чтобы они рождались хиленькими и ничего не значащими. Вносит смуту и разлад.

Милана припомнила, что дедушка и впрямь в последнее время все ходит какой-то невесёлый и уставший. В телефонном разговоре он как-то кому-то рассказывал, что несколько выращенных идей оказались плагиатом. Девочка тогда поискала в интернете, что значит это слово – оказалось – воровство! Как такое может быть Милана не знала, но воровать нехорошо.

Еще вспомнился пожар. Сгорела старая башня у реки. Если бы огонь вовремя не заметили, пришлось бы тяжело, он бы наверняка перекинулся на другие здания.

Да, и новые произведения – не успевали еще выйти за пределы Питомника, как оказывались у пиратов! И много разных других неприятных случаев – все и не вспомнишь – которые в последнее время свалились на Питомник Идей. Вроде бы ничего серьезного, все по мелочи. Но как любая мелочь – они отнимали много сил.

– Значит, надо срочно рассказать все дедушке! – сделала вывод Милана.

– Без доказательств? – вдруг воспротивился книжный мальчик. – Так нам с тобой и поверили! Девчонке-фантазерке и говорящей книжке. Всем взрослым – подавай логику и улики. Они на слово не верят!

Предположим, фантазеркой Милана себя не считала. Но, наверное, в чем-то Роман был прав. Дедушка очень уважал своих сотрудников. Поздравлял со всеми праздниками, помнил, когда у каждого день рождения, знал членов их семей. И вдруг представить, что кто-то из них предатель! Да, у дедушки сердце сразу остановится!

– А у тебя совсем никаких-никаких доказательств нет? – девочка с надеждой ставилась на морщинистую обложку.

– Нет.

– Но откуда-то все это знаешь?

Он словно пожал плечами:

– Откуда-то знаю.

– Ты же говорил, что все, что напечатано, появляется на твоих страницах! – Милана схватила книгу со стола и быстро ее пролистнула. – А документы сейчас от руки никто не пишет!

– Эй! – возмутился Роман. – Никто и книги не издает с доносами, актами, договорами, отчетами и прочей взрослой ерундой!

Девочка сникла. Представить, что дедушкины труды коту под хвост – страшно! Питомник Идей – вся его жизнь. И если какой-то злодей хочет строить торговый центр – пусть делает это на любом пустыре, их полно за городом.

Но высказать свои переживания она не успела, в этот момент послышался звук открываемой ключом двери и раздался взволнованный голос Ивана Алексеевича Летописцева:

– Милана! Что случилось? Ты позвонила, но связь прервалась! Я не знал, что и думать! – дедушка стремительно влетел в комнату внучки.

Его темно-каштановые кудри прилипли ко лбу. Брови, казалось, возомнили себя птицами и норовили улететь. Карие глаза сверкали, словно вспышки молнии. А борода… Ну, ладно. Борода просто оставалась бородой.

– Я телефон свой разбила.

– Как? – он нахмурился, взял аппарат в руки и внимательнейшим образом его принялся рассматривать. – Но ты же мне позвонила?

– Ага, – кивнула Милана, косясь на книгу на столе. – Сначала позвонила, а потом его выронила. Он упал, и всё.

– А звонила-то зачем? – недоумевал Иван Алексеевич, наконец, переведя дух.

В цепочке его логических умозаключений, явно, образовалась прореха. Девочка почти видела её воочию. Не хватало ещё, чтобы именно в неё выпала книга под названием «Книга».

– Нуууу, – протянула Милана, лихорадочно соображая, что бы придумать. – Завтра же бал.

– И?

Дед иногда был очень недогадливым. Хотя, как можно догадаться, что имеет в виду человек, если он и сам еще не знает, что имеет в виду.

– Чтобы туда попасть, надо принести не живое – не мертвое, не игрушку – не зверушку, видом симпатичное, воспитанием приличное. А у меня туго с фантазией, – выдохнула девочка, – ты же знаешь.

Иван Алексеевич тут же принялся переубеждать:

– Всё у тебя с ней хорошо! Просто ты ленивая. И у тебя не хватает усидчивости. Творчество спешки не любит!

– У меня? Усидчивости? Деда! – возмутилась Милана. – Да, моей усидчивости на троих хватит! А вот фантазия подкачала. Все чего-то придумывают. Вон, Вася какого-то чудика по улице тащил, наверняка его придумал. Он у него стихи читает.

– И что оригинального? – искренне удивился дед.

Подумал немного. Почесал бороду. Потом приподнял левую бровь, хитро усмехнулся, подошел к внучке, сжал её ладони между своих, и попросил:

– Расслабься, думай о хорошем, и еще немножко об условиях задания, посмотри по сторонам, возможно, что-то послужит тебе подсказкой, – а минуты через две отпустил.

Милана все это время старательно отводила глаза от стола с книгой, не хватало еще одну такую же создать. Поэтому упиралась взглядом прямо в полку с аквариумом. Хорошо бы создать Золотую Рыбку. Но ее уже создал Пушкин. Значит, не рыбку. А что тогда? Взгляд переместился к окну. Там текла жизнь, своим чередом, и, возможно, в данный момент рождалась новая идея, а то и не одна.

Почувствовав шевеление, девочка раскрыла ладони. По ним перекатывалась крупная капля, внутри которой можно было разглядеть маленький мир, полный морей, океанов, рек и материков.

– Дедуууууль! – восхищенно протянула девочка. – Но это же не я сделала. Значит, не честно!

– Ты, конечно, – уверенно ответил Иван Алексеевич. – Кто же еще? Я же не маг, не волшебник, и только немного помог тебе вытащил изнутри эту идею. Ты была уверена, что со мной у тебя все получится, и у тебя получилось! Вот куда ты смотрела?

– На полку с аквариумом и в окно.

– Смотри, как они у тебя совместились. Мир, который поместится в аквариум. Береги его. Не роняй. Поливай раз в день. Когда надоест, отнесу в питомник, какому-нибудь автору пригодится.

Дедушка потрепал внучку по голове и ушёл на работу.

Милана постояла у окна, проводив Ивана Алексеевича взглядом, а потом бережно перевалила каплю в аквариум. Целый мир – это гораздо круче, чем рыбка!

Пока любовалась, совершенно забыла о своем первом изобретении. Роман кашлянул. Сначала тихо. Потом громче.

На десятом, наверное, «кхеканье», девочка, наконец, оторвалась от новорожденного мира.

– Ой, извини! Правда, чудо! – восхищенно указала на аквариум.

– Значит, теперь тебе есть, что взять на бал? – немного обиженно поинтересовался Роман.

Его корешок немного съехал на бок, а обложка сморщилась. Прямо мальчишка, угрюмо прячущий недовольный взгляд. Милана улыбнулась, обвела пальцем периметр книги, потом подняла и прижала её к себе.

– Я и тебя возьму. Это же круто – у всех будет что-то одно, а у меня целых два! – ответила весело, и добавила: – Тем более, ты же мне запрещаешь про тебя рассказывать.

– Не то, чтобы запрещаю, – немного придушенно отозвался Роман. – Но ты же, наверное, хочешь помочь дедушке? И Питомнику?

Милана кивнула.

– Я тебе помогу, чем смогу.

– Договорились! – улыбнулась девочка, возвращая книгу на стол.