Текст книги "Песенка Мышонка"

Автор книги: Екатерина Карганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Екатерина Георгиевна Карганова
Песенка Мышонка

ЧУНЯ

Чуня – маленький поросёнок. Маленький, розовый и смешной. Почти как все маленькие, он любит купаться, разбрасывая в разные стороны брызги, и отчаянно визжит, когда мама вытаскивает его из воды, заворачивая в большое мохнатое полотенце.

Почти как все маленькие, Чуня любит молоко и румяную свежую булку. Поэтому он завтракает с удовольствием и, совсем как большой, вытирает салфеткой рот и говорит маме «спасибо».

Почти как все маленькие, Чуня любит гулять. Поэтому сразу после завтрака он выходит в небольшой дворик, где всё: и кусочек земли, по которой он учился ходить, и лоскутик неба над высоким забором, и тонкий луч солнца, который пробивается меж ветвей старого дуба, – давно и хорошо было ему знакомо.

Но сегодня кусочек земли показался Чуне слишком тесным, лоскутик неба – слишком маленьким, а тонкий луч солнца – недостаточно ярким. Поэтому Чуня тоскливо бродил по двору, заглядывая в узкую щёлку в заборе, пытаясь угадать, что делается там, где он ещё ни разу не был, и, ничего не увидев, вздыхал.

Тогда мама – а у Чуни очень умная и добрая мама – сразу поняла, в чём дело, и сказала:

– Тебе грустно, малыш! Значит, ты уже вырос. Здесь слишком тесно для тебя. Рано или поздно всем детям становится дома тесно. – И, вздохнув, добавила: – И в этом нет ничего удивительного!..

А потом она вывела Чуню за калитку, показала на дорогу и сказала:

– Иди!

И Чуня пошёл. Он сделал шаг, другой, потом пошёл быстрее, ещё быстрее и наконец побежал изо всех сил. Бежал не переводя дыхания, не разбирая дороги, как будто боялся опоздать. Всё мелькало перед его глазами! Всё летело мимо, смеялось, пело и звенело!

А Чуня не умел петь. Он даже толком не умел хрюкать! И поэтому он визжал от счастья:

 
Я шагаю,
Я шагаю,
Я шагаю,
И не страшно,
И не страшно мне ничуть!
Всё на свете,
Всё на свете я узнаю!
Ну а если и не всё,
То что-нибудь!
Ну а если и не всё, то…
 

– Ой!

Вдруг прямо перед Чуней появился Цыплёнок. Он стоял посреди высокой травы и горько плакал.

– А почему ты плачешь? – спросил Чуня.

– Почему?.. Потому что я заблудился, – не глядя на Чуню, ответил Цыплёнок.

– А… а что это такое? – удивился Чуня.

Цыплёнок тоже удивился и даже перестал плакать:

– Ты что, не знаешь?! Что ли, ты никогда не заблу… не заблуждался? – с трудом выговорил он.

– Нне-ет, – виновато ответил поросёнок.

Это уж Цыплёнку совсем было непонятно.

И он, вскочив на кочку, очень рассудительно начал втолковывать поросёнку:

– Слушай! За-блу-дил-ся – это значит остался совсем один и неизвестно где. Понимаешь? Совсем о-дин! О-о-ди-ин…

Цыплёнок всхлипнул, вспомнив, что он ведь по-настоящему заблудился, и снова начал плакать…

– Ну что ты? Что ты плачешь? – пытался успокоить его Чуня. – Ведь ты же не один! Я с тобой!

Цыплёнок перестал плакать и с надеждой посмотрел на Чуню:

– Да-а, а мой дом?!

– Найдём и твой дом! А ну-ка прыгай! – И Чуня подставил Цыплёнку свою спину.

Цыплёнок, разбежавшись, прыгнул, и уже через секунду поросёнок со своим наездником весело побежал по дороге…

– Куда? Ку-куд-куд-куда?! – выбежала им навстречу курица Пеструшка.

– Мама! Это моя мама! – обрадовался Цыплёнок.

Чуня присел – Цыплёнок скатился с его спины, как с горки, и попал прямо под крылышко Пеструшки.

– Я заблудился! Мне было страшно! Я плакал! А он меня нашёл и привёз! – затараторил счастливый Цыплёнок.

Пеструшка так обрадовалась, что не знала, как отблагодарить поросёнка. Она прижимала к себе Цыплёнка, с нежностью смотрела на Чуню и кудахтала:

– Ко-ко-ко! Вы спасли моего ребёнка! Вы тако-кой добрый! Вы та-ко-кой смелый! Вы та-ко-кой ко-ко-ко!..

– Ну что вы? Что вы?.. – совсем смутился Чуня.

И только по тому, как весело завертелся Чунин хвостик, можно было догадаться, что ему приятна похвала Пеструшки.

– Простите, но я должен идти, – сказал Чуня и кивнул Цыплёнку. – До свидания, маленький!

– Я не маленький! – возмущённо топнул ножкой Цыплёнок.

Но этого Чуня уже не слышал.

Он прыгал на лужайке, весело хрюкал, нюхал цветы и пел свою незатейливую песенку:

 
По тропинке,
По дорожке
Я шагаю,
Я иду и распеваю на ходу!
Потому что,
Потому что твёрдо знаю,
Что друзей себе хороших
Я найду!
 

– Эй! Тише ты! – услышал он совсем рядом чей-то сердитый окрик.

Чуня огляделся. Из-под большого листа лопуха на него таращил глаза длинноухий Кролик.

Чуне Кролик сразу понравился. Он захотел подойти к нему поближе, но…

– Стой! Ни с места! – приказал ему Кролик.

Чуня остановился.

– Чего распелся? – строго спросил его Кролик.

– Просто так, – растерялся Чуня. – А что, разве здесь нельзя петь?

– Нельзя! – заявил Кролик.

– А почему? – не унимался Чуня. – Разве здесь кто-нибудь спит или работает?

– Я работаю. Понял? – понизив голос до громкого шёпота, пояснил Кролик.

– А что ты делаешь? – полюбопытствовал поросёнок.

– Я выслеживаю Крольчиху. Она уйдёт, и я утащу морковку! Понял?

Чуня ничего не понял.

– Что ты тогда сделаешь?

Но Кролик ничего не ответил, а нырнул в лопухи… Любопытный Чуня полез за ним.

За лопухами тянулись длинные грядки. С краю, совсем близко, стояла корзина с морковью. А в конце грядки возилась Крольчиха.

Длинноухий Кролик посмотрел на корзину и облизнулся.

– Теперь понял? – спросил он Чуню.

– Возьмёшь без спроса? – не поверил ему Чуня.

– Ага! – лукаво подмигнул Кролик.

– А почему не можешь попросить? – продолжал допытываться Чуня.

– Не даст! – категорически заявил Кролик. – Ни за что не даст!

Недоверчиво взглянув на Кролика, Чуня, ни слова не говоря, направился к грядке, возле которой работала Крольчиха.

– Здравствуйте! – вежливо поклонился ей Чуня. – Как вы поживаете?

– Здравствуй, здравствуй! – добродушно улыбнулась Крольчиха. – Хорошо живём. Спасибо!

– Простите, пожалуйста, – застенчиво попросил Чуня, – не могли бы вы дать мне три или хоть одну морковку? Для моего друга – длинноухого Кролика. Пожалуйста!

Крольчиха отобрала четыре самые красивые и самые большие морковки и протянула поросёнку:

– Пожалуйста! Ешьте на здоровье!

– Большое спасибо! – хором поблагодарили Кролик и Чуня Крольчиху.

– Ну что? – спросил Чуня Кролика, отдавая ему все четыре морковки. – Понял?

Кролик виновато опустил голову и тяжело вздохнул.

– Будь здоров! – приветливо помахал ему Чуня. – Я пошёл!

Кролик долго смотрел ему вслед, но вдруг, спохватившись, крикнул:

– А как вас зовут?!

– Нас? – оглянулся поросёнок. – Очень просто: Чуня! – И, хихикнув, убежал, беззаботно помахивая хвостиком.

Так бежал он по дорожке, семеня копытцами, и пел песенку:

 
По тропинке,
По дорожке
Я шагаю…
 

– Р-р-р! Гав! – Кто-то вдруг прервал песенку Чуни. А Чуня перевернулся от неожиданности через голову и остановился как вкопанный.

У забора, на котором ещё не высохла краска, Чуня увидел Собаку. Она была очень злая. А перед ней, опустив нос, уши и хвост, стоял Щенок, весь вымазанный краской.

– Посмотрите! Разве это Щенок?! – в отчаянии пожаловалась Собака. – Это поросёнок! Настоящий поросёнок! Марш домой! – скомандовала Щенку Собака.

– Послушайте! – закричал ей вслед Чуня. – Он вовсе не поросёнок! Поросёнок – это я!

Но Собака на него и не посмотрела. А озорной Щенок, хитро подмигнув Чуне, помчался следом за ней.

Но Чуня не обиделся, а пошёл своей дорогой. Шёл он, шёл, пока не увидел Котёнка.

Котёнок всеми четырьмя лапами и кончиком короткого хвоста влез в миску с молоком.

– Ты что, купаешься?! – удивился Чуня.

Котёнок облизал рот и усы и очень серьёзно ответил:

– Не-е… Я ем!

Чуня весело прихрюкнул. Но, когда увидел, что к Котёнку направляется сердитый чёрный Кот, сразу умолк.

«Наверное, это папа серого Котёнка, – подумал Чуня. – Так и есть!»

Кот решительно взял сына за шиворот и вытащил из миски.

– Так-так… – мрачно произнёс он.

Чуня боязливо попятился назад.

– Запомни, Мурзя, – чётко выговаривая каждое слово, будто повторяя очень важный урок, проговорил Кот, – чавкают, чмокают и лезут лапами в тарелку только поросята!

– Но простите… – раскрыв от удивления рот, попытался вмешаться Чуня.

– Только по-ро-ся-та! – даже не взглянув на Чуню, внушительно повторил Кот.

– Это неправда! Неправда! – воскликнул Чуня и, не желая больше видеть сердитого Кота, побрёл куда глаза глядят.

Так он брёл, уныло опустив голову, и его хвостик от обиды уже не вертелся так весело, как раньше.

Неожиданно из-за кустов он услышал чей-то писк. Чуня прислушался и осторожно раздвинул ветки: на лужайке, пытаясь что-то отнять друг у друга, пищали трое утят.

Вот один из них подставил ножку другому. Чуня готов был уже броситься пострадавшему на помощь, но его опередила Утка.

– Кряк! Пре-кра-тить безобразие! – грозно приказала она и разняла утят. – Что за поросячий визг?!

Утка подошла к сморщенному грибу дождевику, из-за которого и произошла ссора, и решительно поддала его ногой…

Гриб шлёпнулся прямо перед носом Чуни и, лопнув, выпустил чёрное облако пыли. Чуня чихнул.

– Кря! – не унималась Утка. – Всякую дрянь поднимают! Всякую грязь! Как поросята!

Это уж слишком! Чуня выскочил на середину лужайки и, чуть не плача, закричал:

– А вы!.. Вы!.. Вы!..

«Домой, скорей домой!» – решил он и побежал, никого не замечая вокруг.

Вот и знакомая калитка. Но Чуня уже совсем выбился из сил: он еле-еле доплёлся до брёвнышка, сел и горько заплакал.

Этот плач услышала Чунина мама. Она подошла к сыночку, присела рядом, обняла его и спросила:

– Ты устал, малыш? Да?

– Нет! Нет! Нет! – в отчаянии замотал головой Чуня. – Я не хочу! Я не хочу!

– Чего ты не хочешь? – спрашивала мама и гладила Чуню по голове.

– Я не хочу быть поросёнком! – отвечал Чуня.

– Ну что ж, – согласилась мама. – А кем же ты хочешь быть?

– Кем? – задумался на минуту Чуня, оглянулся по сторонам, поднял голову вверх и увидел птичку.

Птичка прыгала на ветке, весело щебетала, потом взмахнула крыльями и улетела.

Чуня проводил её взглядом, посмотрел на маму и неожиданно сказал:

– Птичкой!

– Ты хочешь быть птичкой? – улыбнулась мама. – Но ведь ты не умеешь летать!

– Я?!! – Чуня вскочил на скамеечку, попытался взлететь, но… шлёпнулся на землю.

Тогда мама подошла к Чуне и очень ласково сказала:

– Пожалуйста, я тебя очень прошу, оставайся поросёнком! Ладно?

Чуня упрямо замотал головой.

Мама наклонилась над Чуней и внимательно посмотрела ему в глаза:

– Знаешь, малыш, ведь совсем не важно, кто ты! Важно, какой ты! Может быть, ты всё-таки останешься поросёнком?

– Оставайся! Оставайся! – стали просить Чуню его друзья – длинноухий Кролик и жёлтенький Цыплёнок.

Чуня очень обрадовался друзьям и согласился:

– Ладно, останусь!

 
Я останусь, я останусь
Поросёнком.
Каждый должен быть всегда
Самим собой!
Ясно каждому ребёнку —
Даже Чуне-поросёнку, —
Что важней всего
Не кто ты, а какой!
 

ПЕСЕНКА МЫШОНКА

Больше всего на свете Мышонок любил ничего не делать. Одни только песни на уме. Возьмёт гитару, вскочит на пенёк и поёт:

 
Какой чудесный день!
Какой чудесный пень!
Какой чудесный я
И песенка моя!..
 

А зверюшки смотрят и смеются. Мышонок рад! Он и не догадывается, что смеются-то все над его глупой песней.

Шли однажды на работу мастера лесные – Бобёр и Заяц. Увидали, что Мышонок снова на пеньке отплясывает, остановились. Покачал головой Бобёр:

– Эх ты, горе-артист! И не надоело тебе так?

– А ты и так не умеешь! – дерзко ответил Мышонок и ещё громче забренчал на гитаре.

Ухмыльнулся Бобёр, подмигнул зверюшкам, вскочил на пенёк и… давай плясать. Да как! Вот уж и правда настоящий артист! Мышонок от удивления слова вымолвить не смог. А зверюшки рады за Бобра, изо всех сил стали хлопать в ладоши!

А Бобёр соскочил с пенька, щёлкнул Мышонка по носу и сказал:

– Вот так-то!

«Ну нет! – подумал Мышонок. – Мы ещё посмотрим, кто кого!» Вскочил на пенёк и ну прыгать, кувыркаться, скакать через собственный хвост! Прыгал, прыгал – и шлёпнулся.

Засмеялись зверюшки и разбежались. Кто куда. Оглянулся Мышонок – никого нет.

– Эй, куда вы?! Я ещё и не так умею!

Но никто не вернулся.

– Ну и пусть! Мне и одному не скучно! – сказал Мышонок и, наигрывая на гитаре, пошёл куда глаза глядят,

…Возле сосны трудилась Белочка. Ловко приладив лебёдку, она поднимала в дупло корзину с грибами. Подошёл Мышонок, посмотрел и говорит:

– Дай покрутить!

Схватил ручку лебёдки, рванул изо всех сил – и все грибы из корзины посыпались на землю.

– Эх ты! – рассердилась Белочка. – Только и знаешь: «Какой чудесный день! Какой чудесный пень!»

А Мышонок схватил гитару и как ни в чём не бывало отправился дальше.

– Привет, кочерыжки! – крикнул он зайчатам, которые поливали свои грядки.

– Ах так! Ничего не делаешь и ещё дразнишься! – рассердились зайчата и окатили бездельника водой.

– Но-но! Я вам не морковка! – погрозил Мышонок и пошёл себе дальше.

Шёл, шёл и вдруг видит: строится на поляне дом. И строят его славные лесные мастера – Бобёр, Ёж да Заяц. Только рукавицы мелькают да кирпичи, как птицы, летают!

– Ух ты! Вот это да! – ахнул Мышонок.

Увидали мастера Мышонка, но вида не показали, только переглянулись.

– Артист пришёл! Ну что ж, пусть посмотрит!

Смотрит Мышонок – глаз оторвать не может: Заяц на подъёмном кране оконную раму опускает, Бобёр и Ёж её подхватывают, к стене прилаживают, молоточками пристукивают. А Мышонок только головой вертит – не успевает за ними следить…

И вдруг – колокольчик: «Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!»

«А это ещё что?» – подумал Мышонок и огляделся. А это Сорока-повариха всех на обед созывает.

Оставили мастера инструменты, сели к столу. Сорока их угощает: каждому – любимое блюдо, полную тарелку! А на сладкое – землянику с сахаром!

А Мышонку ничего не дала. Он ведь не работал!

Рассердился Мышонок:

– Ну погодите! Никакой премудрости в вашей работе нет. Я ещё получше вас всё сделаю!

Поставил Мышонок возле дома гитару, залез на кирпичную стену, схватил мастерок, которым кирпичи укладывают, и принялся за работу. Шлёп! – один кирпич криво. Шлёп! – другой кирпич – косо.

– Ай-я-яй! – Не успел Мышонок вовремя увернуться, и кирпич придавил ему палец.

Услыхали мастера крик Мышонка, вскочили из-за стола и побежали на помощь. Посмотрели на Мышонка, на его работу и сказали:

– Да-а… Это тебе, дружок, не на пеньке плясать! Не песни распевать!

А Мышонок в ответ:

– Так и знал! Кривые кирпичи мне подсунули!

Засмеялись мастера. А Бобёр говорит:

– А ну-ка, певец, давай попробуем вместе!

Встал Бобёр рядом с Мышонком, надел на него рабочие рукавицы, фартук и подмигнул Ежу: «Давай!»

Сначала неловко, а потом всё лучше и лучше стал укладывать кирпичи Мышонок вместе с Бобром и Ежом. И так понравилась ему эта работа, что он даже не заметил, как отошёл Бобёр в сторону.

Кладёт Мышонок кирпичи ровно, гладко.

– Ай да певец! Ай да молодец! – хвалят Мышонка мастера.

А когда работу закончили, рукавицы и фартуки сняли, инструменты сложили, Мышонок почувствовал себя совсем счастливым. Теперь-то уж никто над ним смеяться не будет. Никто не назовёт его бездельником!

Вышли со стройки мастера. Взял Бобёр гитару, дал Мышонку и говорит:

– А ну-ка, как у тебя там в песенке поётся: «Какой чудесный пень!..»

А Мышонок хитро улыбнулся и запел. Но только слова в его песенке были уже совсем другие:

 
Какой чудесный день!
Работать мне не лень!
Всегда со мной друзья
И песенка моя!
 

ВОЛШЕБНАЯ БУЛАВКА

Всем хорош был зайка Кузя. Одно плохо – всего боялся. Не было в заячьем роду такого трусишки, как Кузя. Ветер дунет – зайка дрожит, ветка хрустнет – зайка дрожит. Темноты боится, дождя боится – беда, да и только!

А какой маме понравится, что у неё сын трус? И решила тогда зайчиха Аннушка показать сына лесному доктору – дятлу Иннокентию. Но одно дело решить, а другое – уговорить Кузю. И пришлось зайчихе пойти на обман. Обманывать нехорошо. Ох как нехорошо! Да только другого выхода у зайчихи не было. Сказала она сыну, что глаз у неё болит – то ли соринка попала, то ли мошка залетела. И надо ей к доктору идти. Только одна она не дойдёт. Вся надежда на сына.

Испугался Кузя, задрожал – доктора он больше темноты, больше грозы, больше лисы Алисы и совы Гликерьи боялся. Увидела это зайчиха и говорит:

– Ну ладно, ладно. Никуда не пойдём. Буду терпеть, сколько смогу. Второй бы глаз не заболел. Не увижу тогда ни ясного солнышка, ни сыночка любимого Кузеньку. – Завязала платочком один глаз и собралась уходить. А зайчишка ещё сильнее задрожал – жалко матушку зайчиху. Ой как жалко! И залепетал:

– Согласен – провожу тебя к доктору. Только когда солнце над верхушками сосен поднимется – ярче светить будет, когда ветер в кустах шелестеть перестанет. А ещё чтоб дорога, по которой пойдём, была прямая да короткая.

На том и порешили.

Дождались и дня погожего, безветренного, и времени, когда солнце над самой головой засияет, и дорогу покороче да попрямее наметили и отправились в путь – зайчиха Аннушка и сынок её – трусишка Кузя.

Доктор, красноголовый дятел Иннокентий, встретил посетителей приветливо. Он был в белом халате, на голове – белая шапочка, на носу – роговые очки, в кармане халата – трубка для выслушивания – «дышите, не дышите». Рядом на столике громоздились бутылочки с микстурой, баночки с мазью, коробочки с таблетками и, что больше всего напугало зайчонка Кузю, – инструменты, от одного взгляда на которые Кузино сердце – тук-тук-тук-тук-тук! – бешено заколотилось, уши задрожали, глаза заморгали. И доктор Иннокентий сразу понял, с каким больным он имеет дело.

– Так-так-так! На что жалуетесь? – спросил он зайку.

– Ни… ни… ни на что, – заикаясь, ответил Кузя. – Ма… ма… ма… моя мама…

– Понятно! – кивнул дятел. – Посмотрим, что с мамой. А вы, голубчик, посидите в сторонке.

Мама сняла с глаза платочек, незаметно подмигнула доктору, что-то шепнула и взглянула на сына.

– Дело серьёзное. Но не безнадёжное. Вы вовремя пришли. Постараюсь помочь, – важно сказал доктор и – хм-хм! – то ли захихикал, то ли закашлялся.

Он взял со стола пипетку, набрал в неё из бутылочки какую-то жидкость и капнул зайчихе в глаз. На самом деле ничего он не капал, а только сделал вид, что капает, потому что знал – глаз у зайчихи Аннушки здоровёхонек!

– Всё в порядке! – хитро подмигнул он зайчихе. – Прошу вас! – обернулся он к зайчонку. – Можете идти! – И вежливо открыл перед ними дверь.

Потом вдруг уже на пороге неожиданно спросил:

– Не заинтересует ли вас одно замечательное средство? Только вчера из Дальнего Леса получил. От страха. Действует замечательно. И заметьте, не какая-нибудь горькая микстура или уколы, а «Булавка английская».

– Ай! – воскликнул зайка и спрятался за мамину спину.

– Булавка?! – притворилась удивлённой зайчиха.

– Да что вы испугались?! Не глотать же её я вам предлагаю. И не колоть ею себя. Положите в карман – и страх как рукой снимет. Булавка-то не простая – волшебная! Советую! Вдруг пригодится?

– По… пожалуй, пригодится, – согласился Кузя. А уж как обрадовалась зайчиха, передать невозможно!

– Ах, доктор, спасибо! Большое спасибо! И от меня, и от сына! – рассыпалась она в благодарностях доктору. – Очень нам пригодится ваша волшебная булавка!

Дятел Иннокентий пошарил в кармане, вынул большую английскую булавку и вручил зайке Кузе со словами:

– Лекарство редкое, бесценное. Наделяет владельца львиным бесстрашием, орлиной зоркостью и скоростью гепарда! Теперь вам нечего бояться. Дарю вам эту волшебную булавку, уважаемая зайчиха Аннушка! Вам и вашему сынишке. Очень вы мне понравились.

– Доктор, скажите, а когда она начнёт действовать? – спросила зайчиха.

– Как когда?! – удивился дятел. – Прямо сейчас и начнет! Вот, прошу вас, – обратился он к Кузе, – положите булавку в карман и громко произнесите:

 
Волшебная булавка, помощница моя,
С тобой я стану храбрым,
Отважным стану я!
 

Закройте глаза, сосчитайте до трёх – раз, два, три! – откройте глаза и – вперёд!

Булавка была уже в кармане у Кузи, и он, осмелев, обратился к дятлу:

– Доктор, пожалуйста, дайте нам ещё одну булавку. Будет две – одна мне, а другая – маме.

– Очень, очень сожалею! Всего одна! Да вы не огорчайтесь, носите по очереди – сначала вы, а потом ваша мама, – успокоил он зайку Кузю. – Действует безотказно! Счастливого пути! Раз, два, три! Вперёд!

Дятел Иннокентий так лихо тряхнул головой, что очки сползли на самый кончик его длинного носа, а белая докторская шапочка подпрыгнула и съехала на глаза.

Зайка не на шутку испугался, но доктор плюхнулся на пол и озорным голосом прокричал:

– Бац! Куримац, кунда-мирихлюнда!

И все трое – доктор, зайчиха и Кузя – весело рассмеялись.

– Ур-ра! – закричал доктор. – Булавочка-то английская действует!

Зайка недоверчиво посмотрел на дятла, хотел что-то сказать, но мама потащила его к двери. И они, распрощавшись с удивительным доктором, вышли.

– Темно! – пролепетал Кузя дрожащим голосом и попятился назад.

– Да это просто тучка набежала на солнышко, – успокоила его мама. – А булавка? Забыл?

Зайка сунул лапку в карман, нащупал булавку и зашептал:

 
Волшебная булавка, помощница моя,
С тобой я стану храбрым,
Отважным стану я! Раз, два, три!
 

– Ну вот, чувствуешь, как действует? Мне теперь с тобой ничего не страшно, – бодро взглянула на сынишку зайчиха Аннушка. Кузя с опаской огляделся и закивал головой:

– Чувствую… Действует…

Он шёл вперёд, крепко сжимая в лапке булавку и повторяя про себя: «Ничего не боюсь, никого не боюсь. Ничего не боюсь…»

И тут огненная стрела чиркнула по небу; весь лес наполнился таким грохотом, будто огромная гора раскололась на части и камни катились с вершины, сталкиваясь друг с другом.

Кузя уткнулся зайчихе в бок и обхватил голову лапами.

– Кузя, сынок, уж не потерял ли ты волшебную булавку? – спросила сына зайчиха.

– Нет. Вот она! – Кузя быстро вытащил булавку из кармана и показал маме.

И случилось невероятное! Размахивая булавкой, он вскочил на пенёк и закричал:

 
Волшебная булавка, помощница моя,
С тобой я стану храбрым,
Отважным стану я!
 

Мама! Ты же со мной, а я теперь никого и ничего не боюсь!

А вот кричать так громко, может быть, и не следовало. Зайчишкин крик услышала сова Гликерья – ночная разбойница. Днём она спала. Но от зайкиного крика проснулась недовольная и сердитая, завертела головой и, тараща большущие круглые глаза, стала искать нарушителя лесной тишины и своего сладкого дневного сна. Сидела она высоко на дереве. А с высоты разглядеть пень, а на нём маленького зайчонка ничего не стоило.

– Угу! Угу! – грозно заугукала сова Гликерья. – Вот ты и попался, жалкий хвастунишка! Посмотрим, как ты ничего и никого не боишься.

Она привстала на мохнатых лапах, замахала крыльями и хотела слететь вниз, чтобы сцапать зайчонка, но не тут-то было!

Кузя громко-громко забарабанил лапками по пню, как палочками по барабану. Потом вытянулся во весь рост и бесстрашно крикнул сове, выхватив из кармана волшебную булавку:

– Видишь, что у меня есть? Видишь?! Английская булавка волшебная! Кто ею владеет, становится бесстрашным, как лев, зорким, как орёл, и быстроногим, как гип… геп…

– Как гепард! – подсказала Кузе зайчиха Аннушка из-за дерева.

– И быстроногим, как гепард! Вот! Поняла? Совища Гликерища!

Сова чуть не свалилась с ветки. Всё на своём веку она видела, всё слышала, слыла понятливой, даже умной. Но такого, чтобы крохотный зайчишка посмел ей угрожать, такого не было никогда!

Кузя почувствовал необыкновенный прилив львиного бесстрашия и закричал на весь лес:

– Жители лесные – зайцы, мыши, ежи! Собирайтесь! Спешите! Тащите хлопушки, колотушки да верёвки покрепче, да сети попрочнее – Гликерью ловить!

– Эй-эй! Ты что, угу, геп… гип… гепард, угу, сумасшедший, лев длинноухий, угу, орёл бескрылый! Да я…

– Ах, ты ещё и насмехаешься?!

 
Волшебная булавка, помощница моя,
С тобой я стану храбрым,
Отважным стану я! Раз… Два…
 

Сказать «Три!» зайчишка не успел. Сова метнулась в сторону и, часто махая крыльями, полетела в глубину лесной чащи.

– Бац-куримац! Кунда-мирихлюнда! – Кузя кубарем скатился с пня, захохотал, закружил зайчиху-маму, пока она, запыхавшись, не угомонила малыша. – Мама! Мама! Какой замечательный, какой добрый доктор дятел! Ну что за чудо эта волшебная английская булавка!

Дома Кузя вынул из кармана курточки английскую булавку и сказал:

– Мама, я отдаю эту волшебную булавку тебе. Я уже ничего не боюсь! И ты тоже не будешь бояться. Бери! Она тебе пригодится!

– Спасибо, сынок. Очень пригодится – что-нибудь приколоть или продёрнуть резинку в твои штанишки, – улыбнулась в ответ зайчиха Аннушка.

– Какие штанишки?! – возмутился Кузя. – Она же волшебная! От страха!

– Нет, малыш, – сказала мама. – Доктор дятел пошутил. Булавка – самая обыкновенная. Это ты молодец, что сумел преодолеть страх. И я тобой очень горжусь!