Текст книги "Любовь под Новый год"

Автор книги: Екатерина Флат

Соавторы: Надежда Волгина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

На следующий день, прочитав около сотни сочинений на тему «Новый год», из которых менее десяти годились на конкурс, Катя уже начала подумывать об увольнении. Высказывать директору протест по поводу себя как устроителя, судьи и оформителя было бесполезно. Такие манифесты он просто не слушал, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и удаляясь. Из этой ситуации существовало два пути выхода: бросить все и уволиться из привычного коллектива, где она проработала шесть лет, или терпеть и довести начатое дело до конца. Что тут выберешь, когда усталость подталкивает в одну сторону, а разум – в другую?

Этот рабочий день закончился позднее обычного. По пути домой она вспомнила, что выскребла утром из банки последнюю ложку кофе. Делать нечего, придется еще и в магазин заходить, хотя больше всего ей сейчас хотелось оказаться в горячей ванне. Но после ванны ей обязательно захочется выпить кофе, это уже превратилось в своеобразный ритуал. Так что делать нечего, магазина избежать не получится. Благо, денег в кошельке было очень мало, а значит, с покупками не разгонишься, и магазин находился в двух шагах от дома, значит то незначительное, что она собиралась купить, далеко нести не придется.

В маленьком магазинчике самообслуживания было тепло и уютно. Украшенный разноцветными гирляндами, он выглядел по-праздничному. Правда, на такую небольшую площадь покупателей было предостаточно, а толкаться Катя не любила. Взяв корзину и поглубже вздохнув, она ринулась в глубь магазина к интересующей ее стойке.

Единственную банку того самого, любимого ею кофе Катя увидела издалека. Рискуя свернуть шею, она ринулась наперерез толпе к желанной цели, не надеясь, что банка все еще будет там и ее никто не уведет из-под носа. Уже протягивая руку, она краем глаза заметила черную кожаную перчатку, также приближающуюся к банке. Катя схватила банку первой и прижала к себе. Торжествуя, обернулась к обладателю руки. Им оказался тот самый мужчина, что вчера ей нагрубил.

– Это опять вы?! – возмущенно спросил мужчина. – Если вы не в курсе, то эта банка должна была быть моей, вы практически вырвали ее у меня из рук.

– Еще чего! – подбоченилась Катя. – Я первая ее схватила, – ехидная улыбка заиграла на ее губах. – А вы оставайтесь теперь без кофе…

– Предположим, без кофе я не останусь, – он окинул стеллаж взглядом. – Тут еще как минимум три вида есть.

– Да? Почему же вы тогда хотели взять именно этот? Не утруждайте себя, – скривившись, остановила готового заговорить мужчину Катя, – сама знаю, потому что этот самый вкусный. Был. А теперь его уже нет. Для вас нет, – она двинулась вдоль стойки, повинуясь внезапному желанию купить себе к кофе конфет.

– А почему вы мне все время грубите? – услышала она за спиной.

– Грубите вы, а я защищаюсь, – не сбавляя шага, ответила она.

– Вас что, кто-то сильно обидел, раз вы такая нетерпимая к мужскому полу?

– Да что вы себе позволяете? – резко обернулась Катя, так что мужчина чуть не налетел на нее. В самый последний момент он успел затормозить, но все равно находился слишком близко, нарушая Катино личное пространство. – Кто дал вам право задавать такие вопросы совершенно постороннему человеку?

Она слегка попятилась, наступив при этом на ногу какой-то женщине, за что немедленно и от нее узнала всю правду о себе.

– Да что же это такое! – Катя обернулась к тучной женщине, продолжающей нелестно выражаться в ее адрес. – Вы что сговорились все оскорблять меня? Вам-то что такого я сделала? Подумаешь, наступила на ногу. По-вашему, я это сделала специально? – Она гневно уставилась на женщину, и та предпочла ретироваться на безопасное расстояние. – А вы… Вы вообще идите, куда шли. Чего привязались?

– А что у вас с нервами? Не хотите показаться специалисту? – Мужчина нервно поправил шарф, а Катя очень некстати подметила, что у него красивые руки с длинными пальцами. – Я направляюсь к кассе, а это самый короткий путь.

– Вот и идите уже… к кассе.

– Я и иду, да вы мешаете.

– Пожалуйста, – Катя вжалась в стеллаж, пропуская мужчину вперед.

Она еще какое-то время потопталась на месте, делая вид, что выбирает печенье, лишь бы не столкнуться с незнакомцем у кассы, а потом пошла расплачиваться, заметив, что тот покинул магазин.

Не успела Катя переступить порог собственной квартиры, как зазвонил домашний телефон. Разговаривать ни с кем не хотелось, особенно если этим кем-то была ее мать. Разговор с нею растягивался обычно на полчаса как минимум, во время которого Катя в основном выслушивала, какая она неблагодарная дочь, что так редко навещает мать, в то время как та совсем изболелась. Дело в том, что на здоровье мать жаловалась всегда, даже когда прекрасно себя чувствовала. Это было ее коронной фишкой, причем она никогда не слушала, что говорит ей Катя. Собственно, в такие моменты ей нужны были Катины уши, а не проблемы, о которых она и знать ничего не желала. Катина мама относилась к категории людей, считающих, что проблемы могут быть только у них.

Не взять трубку Катя тоже не могла, потому что звонить мог кто-нибудь из сослуживцев по действительно важному делу.

– Ты чего не берешь так долго трубку? – услышала она возмущенный голос Дины. – И почему у тебя отключен мобильник?

– Он не отключен, а сломан, – сдержав стон, ответила Катя. – Ему уже давно пора было это сделать – сломаться.

– Ладно, за мной мобильник. Жди его на Новый год. Кстати, именно по этому поводу я тебе и звоню…

– Если ты начнешь зазывать меня на какую-нибудь вечеринку, – перебила Дину Катя, – то сразу предупреждаю, зря стараешься. Я никуда не пойду, буду сидеть дома, пить шампанское и смотреть телевизор.

– Тише ты, тише, затараторила, – засмеялась Дина. – Чего это ты какая-то нервная? – «И она туда же», подумала Катя, в любой момент готовая бросить трубку. – Я звоню совсем не поэтому.

– Тогда быстро выкладывай, что тебе нужно. Я очень устала и хочу в ванну.

– Я звоню напомнить о нашем соглашении.

– Каком еще соглашении? – Катя начала снимать пальто, почувствовав, как по спине стекает струйка пота.

– Так и знала, что ты забудешь. Сегодня двадцатое число, и до намеченной даты осталось десять дней.

– Да до какой даты-то? – Катя уже справилась с пальто и принялась стягивать сапоги.

– До тридцать первого.

Дина настойчиво засопела, а Катя начала перебирать в памяти разговор с ней, вспоминая содержание.

– Именно тогда ты должна пойти в гипермаркет…

Катя до мельчайших подробностей вспомнила тот их разговор с Диной. Сказать, что ей стало дурно, значит не сказать ничего.

– Дин, ты же не будешь настаивать на этой глупости? – выдавила она из себя.

– Буду. И никакая это не глупость, а официальный документ, подписанный нами.

– Дин, ты же понимаешь, что никуда я не пойду, – устало вздохнула Катя, бросив пальто прямо на пол.

– Если не пойдешь, то можешь забыть, что я когда-то была твоей подругой, – обиженно засопела трубка.

– Но это же глупо, – взмолилась Катя. – Какой-то глупый спор рискует испортить нашу дружбу.

– Никакая это не глупость, а пари. Ты пойдешь, и попробуешь снять мужика на ночь, – Катя прямо задохнулась от подобной пошлости. – Ты о чем сейчас подумала? – захихикала Дина. – Ну ты и испорченная особа! Я говорю о свидании, а не о постели. Короче, все остается в силе. Ты пробуешь, а если не получается, то прощайся со своей любимой школой. И чего хорошего, кроме мизерной зарплаты, ты в ней нашла?

После разговора с Диной Кате как-то резко расхотелось валяться в ванне и пить кофе после. Она быстренько приняла душ и залегла на диван с книжкой, читая которую, не понимала ни единого слова.

«Как она это себе представляет? – думала Катя, разглядывая потолок. – Вот подхожу я к какому-нибудь мужчине и предлагаю ему встречать со мной Новый год. Что он должен подумать? Правильно, что я сумасшедшая и по мне психушка плачет. Хорошо, если он только вызовет скорую, а если даст мне в морду?» Тут уж фантазия Кати разыгралась на полную катушку. Она представила, как неизвестный мужчина начинает избивать ее, причем не только руками, но и ногами. Выходило не очень смешно. Катя для себя решила, что ни за что и никуда не пойдет. Осталось придумать, как сообщить об этом Дине.

Судьба-злодейка тем временем готовила Кате очередной сюрприз. И это ей, старающейся жить по всем правилам, не совершая опрометчивых поступков, работающей как вол, практически махнувшей на себя рукой во благо всеобщего светлого будущего. Видно тот, кто смотрел на всех сверху, решил, что нужно Катю как следует встряхнуть, чтобы вытащить, наконец, из болота, в которое она медленно, но уверенно погружалась.

Проворочавшись в постели полночи, на следующий день Катя благополучно проспала. За всю сознательную жизнь такое случилось с ней впервые. Она не слышала, как звонил будильник, и проснулась через час после положенного. Времени уже не оставалось ни на что. Наскоро умывшись и причесавшись, она натянула на себя дежурный костюм и рванула к выходу, точнее к верхней одежде. Сорвав пальто с вешалки, она начала торопливо одевать его на себя, чертыхаясь, что когда торопишься, как назло все не получается. Сапоги повели себя хуже некуда. Молния на одном из них категорически отказалась застегиваться. Как Катя ни дергала ее, она как будто приросла, не сдвигаясь ни на миллиметр вверх. Делать нечего, пришлось надеть осенние ботинки, – не идти же на работу в тапочках.

Чтобы сократить время, Катя решила воспользоваться автобусом. До школы было две остановки, и обычно Катя предпочитала ходить пешком, экономя на проезде, но сегодня на это не было времени. Так и получилось, что она втиснулась в забитый до отказа автобус. Лишь выйдя из него возле школы, она оценила всю степень опрометчивости этого поступка – ее сумка была нагло разрезана, и кошелька в ней и след простыл. Жалко было сам кошелек, Динкин подарок, денег в нем все равно не было, так как зарплата планировалась только двадцать пятого.

На работе коллектив тоже – как сговорился. Все донимали Катю вопросами, не заболела ли она. А она всего лишь навсего не накрасилась. При своей неброской внешности без того минимума косметики, что использовала девушка, выглядела она очень бледной. Кожа у нее была мраморной с голубыми прожилками, и Катя регулярно использовала пудру, чтобы придать ей более естественный окрас. А вот огромным голубым глазам Кати с черными ресницами косметика была без надобности. Даже напротив, в те редкие случаи, когда она красила глаза по настоянию Дины, самой себе она казалась вульгарной.

– Катерина, ты плохо выглядишь, – безапелляционно заявил директор, зайдя в учительскую и приглядевшись к склонившейся над сочинениями Кате. – Топай-ка ты домой и сочинения прихвати, там проверишь.

Вот такой он был во всем – благотворительность с пользой для общего дела.

Спорить с ним не разрешалось никому, и Катя не рискнула этого делать. Молча кивнув, она начала укомплектовывать свою просторную сумку, пока не поняла, что ничего не выйдет и сумку, скорее всего, придется выбросить. Дело в том, что разрезали ее от края до края так, что тетрадки по одной выпадали через этот разрез. Пришлось воспользоваться пакетом, любезно предложенным учителем рисования.

Второй раз за день воспользоваться услугами общественного транспорта Катя не рискнула и отправилась домой традиционно пешком. Правда, делать это в осенних ботинках по снегу было холодно и неудобно – ноги постоянно разъезжались на скользкой подошве, и несколько раз девушка чуть не упала.

Как потом поняла Катя, анализируя события этого дня, все утренние неприятности были прелюдией для самой главной, что случилась с ней по пути домой. Катя упала в колодец! Ей повезло, она зацепилась за толстую трубу, проходящую на небольшом расстоянии от поверхности земли. А вот сумке и пакету повезло меньше – они благополучно полетели вниз, и через какое-то время до Кати донесся глухой всплеск.

Катя вцепилась в трубу обеими руками, одновременно пытаясь подтянуться, чтобы вскарабкаться на нее всем телом. Максимум, на что у нее хватило сил, это подтянуться до подмышечных впадин, но даже это для Кати, с ее не слишком сильными руками, было достижением.

– Помогите, кто-нибудь, – рискнула позвать она, не особо рассчитывая на удачу. Стоял разгар трудового дня, и народу на улице практически не было. Кроме шума проезжающих мимо машин, никакие другие звуки до нее не доносились.

Катя предприняла еще одну попытку взобраться на трубу, которая чуть не закончилась ее падением в зияющую под ней глубину.

– Помоги-и-и-те, – еще громче и отчаянней позвала она. Сил держаться за трубу уже практически не осталось, и Катя стала прощаться с жизнью.

Однако почти сразу же она увидела перед собой руку, показавшуюся ей смутно знакомой, но в тот момент ей было не до размышлений. Она схватилась что есть силы за нее как за спасительную соломинку. Рука с силой потянула ее вверх. Когда Катя зацепилась за кромку колодца, спаситель подхватил ее под мышки и вытащил наружу целиком. Только тут Катя увидела своего спасителя. Почему-то она даже не удивилась, что им оказался тот самый незнакомец, с которым она уже дважды сталкивалась случайно, и оба раза крайне неудачно.

– Опять вы? – мужчина тяжело дышал, стряхивая с себя снег и искоса поглядывая на Катю.

– Я, – угрюмо произнесла она, оглядывая свое пальто, заляпанное бурыми пятнами, судя по запаху, мазутного происхождения.

– И часто вы вот так вот падаете? – усмехнулся мужчина, уже более внимательно разглядывая Катю.

– Первый раз, – чуть не плача, ответила она, стараясь не смотреть в эти смеющиеся глаза. Ей было очень стыдно. Это чувство пересилило даже сильный страх, испытанный ею минуту назад. Почему-то именно этого незнакомца она бы не хотела видеть в роли своего спасителя, скорее предпочтя упасть в бездну.

– Где ваша сумка? – мужчина оглянулся в поисках оной.

– Там, – Катя указала на колодец.

– Понятно… Значит, вы еще и ценности потеряли?

– Какие ценности? – Катя шмыгнула носом, и одинокая слеза скатилась по щеке, не удержавшись в глазу, как она не старалась. – У меня там ничего ценного не было. Кошелек и тот украли утром, а сумку испортили… изрезали… Ой, – Катя резко вскинула голову и уставилась на мужчину. – У меня там были ключи от квартиры, единственный экземпляр. Что же мне теперь делать? До Дины ехать больше часа в другой конец города. Да и ее, скорее всего, нет дома, – в данный момент Катя разговаривала скорее с самой собой, чем с кем-то еще, но мужчина ее слушал очень внимательно.

– Предлагаю пойти ко мне, немного погреться и решить, что делать дальше, – он дотронулся до Катиного плеча, выводя ее из состояния глубокой задумчивости.

– К вам? Я не могу. Я совершенно вас не знаю.

– Думаете, я начну мстить за банку кофе? – усмехнулся он. – Не дурите, вам нужно прийти в себя, а я здесь живу недалеко.

– До моего дома тоже рукой подать, – упрямилась Катя.

– А ключи? Как вы собираетесь попасть в квартиру? Взламывать ее будете?

– Нет, у меня железная дверь. Она очень толстая, потому что старая. Ее не взломать.

– Вот видите, – серьезно кивнул он. – Значит, выхода у вас нет.

До его дома действительно было рукой подать. Колодец, в который угодила Катя, находился как раз в его дворе. Через пять минут они уже заходили в квартиру незнакомца на четвертом этаже монолитной шестнадцатиэтажки.

– Думаю, пальто ваше восстановлению не подлежит, – проговорил мужчина, помогая Кате раздеться.

– Попробую отнести его в химчистку, – ответила Катя, подумав, что химчистка пробьет серьезную брешь в ее бюджете, и еще не факт, что пальто там отчистят. Но на новое у нее в любом случае денег не было, а ходить зимой в куртке холодно.

– Вот это вам подойдет, – мужчина достал из шкафа дубленку и протянул ее Кате. – Кажется как раз ваш размер.

– Я не могу ее взять, – дубленка была новой и очень дорогой, с воротником из натуральной норки, как догадалась Катя.

– Берите, ее никто не носил, – мужчина повесил ее на крючок в коридоре. – Потом наденете. Возражения не принимаются.

После такого подарка Катя почувствовала себя еще хуже. Очень некстати она вспомнила, как он назвал ее пальто дурацким. Конечно, с великолепной дубленкой оно не выдерживало сравнения, да и лет ему уже было прилично. Мужчина тем временем пригласил Катю в комнату, а сам отправился готовить чай с малиной, чтобы избежать простуды, как он выразился.

Комната была очень чистой, но какая-то нежилой. На пустой стене висел большой портрет с изображением женщины, с точно такими же, как и у хозяина квартиры, глазами.

– Это ваша мать? – поинтересовалась Катя, когда он пришел с подносом, уставленным чашками и блюдцами.

– Да. Она умерла два года назад. Да, дубленка предназначалась ей, – предвидя следующий Катин вопрос, опередил он ее с ответом. – Как видите, ей она оказалась ни к чему.

– Странно, что я вас не встречала раньше. Я уже давно живу в этом районе, – Катя прихлебывала обжигающий чай, чувствуя, как тепло разливается по телу.

– Я живу не здесь, – кивнул он. – Сюда я приезжаю только в канун Нового года. Это было нашей традицией – встречать Новый год вдвоем с матерью. А когда ее не стало, то не стал нарушать традицию и продолжаю приезжать сюда раз в году.

– А все остальное время кто живет в этой квартире?

– Никто. Соседи иногда наведываются и поддерживают в ней порядок, – вот почему квартира показалась Кате нежилой, в ней действительно практически никто не жил. – Как вас зовут? – перебил он ход ее мыслей.

– Катя, – покраснела она.

– Меня Сергей. Хоть познакомимся, – улыбнулся он, – а то последние дни мы только и делаем, что ругаемся.

– Ой, что же я сижу! – спохватилась Катя. – Нужно же вызвать слесаря… наверное. У вас есть телефон?

– В коридоре, – кивнул он на дверь.

Катя позвонила в ЖЭК и вызвала слесаря на адрес Сергея, чтобы не мерзнуть на улице, ожидая работника жилконторы. Это ей тоже посоветовал Сергей. Как ни странно, тот час, что она провела в его квартире, обошелся не только без ругани, но и с пользой для озябшего организма. Они мило болтали ни о чем, пока не пришел изрядно подвыпивший слесарь и Катя не была вынуждена отправиться домой.

Чтобы не проспать, Катя решила лечь пораньше. Как назло, сон не шел, а всякие мысли нахально лезли в голову. Сначала она обдумала все потери «тяжелого дня», как она его окрестила. Сумку не жалко, она все равно была уже старая и до ужаса немодная. Хуже было то, что она не могла себе пока купить новую. Придется какое-то время ходить с пакетами. Конечно, несолидно, но деваться некуда.

Кошелек жалко, Динкин подарок, лакированный, красный… Все, как положено, купюры не сгибаются, а вытягиваются в нем во всю длину. Дина, даря его Кате, сказала, что именно такие кошельки притягивают деньги. Конечно, денег он никаких не притянул, по той простой причине, что их неоткуда было притягивать, но привыкнуть к нему Катя успела. Это была единственная красивая вещь из имеющегося у нее имущества. Теперь деньги придется носить в кармане, пока не купит новый.

С сочинениями дело обстояло хуже. Не заставлять же детей переписывать их, они-то тут причем? И что в этой ситуации делать, Катя не представляла. Придется вынести этот вопрос на педсовет. Ох, и влетит же ей!

Сон все не шел, а мысли плавно сменили направление в сторону ее нового знакомого. Катя вспомнила, как он провожал ее, помогая надевать дубленку матери, и сильно покраснела. Теперь она попала в категорию людей, пользующихся благотворительностью. Раньше она занималась подобным, собирала какие-то старые вещи и раздавала их тем, кто нуждается, а сегодня оказалась в роли этих самых нуждающихся. Тут Катя принялась себя ругать за чванливость и ханжество. Подумать только, благотворительность применительно к своей особе коробила ее. А что тут такого особенного? Ну, помог ей человек, раз была такая возможность. Да любой на его месте поступил бы так же. В конце концов, зачем ему нужна новая дубленка, купленная матери, – висеть и пылиться в шкафу? Судя по всему, отдавать никому он ее не собирался, а тут подвернулась Катя, вот и сделал доброе дело. Уговаривая себя подобным образом, Катя все равно не могла избавиться от чувства стыда, словно она выпросила у него эту дорогую вещь. Усугублял муки совести еще и тот факт, что дубленка ей очень понравилась. В ее гардеробе еще никогда не наблюдалось такой верхней одежды.

Как положено, от дубленки мысли плавно перетекли к ее прежнему обладателю, вернее, сыну обладателя. Катя занялась самоанализом, пытаясь определить, какие чувства она испытывает к новому знакомому. Неприязни после первых двух встреч уже не осталось, но настороженность и недоверие сохранялись. Во-первых, он ей не нравился чисто внешне. Слишком смуглый и черноглазый. Мама ей всегда внушала, что черные глаза – недобрые глаза, что люди с черными глазами способны на любую гадость, ни чем не гнушаются. А у Сергея глаза были по-настоящему черными, даже зрачок невозможно было разглядеть. Во-вторых, его нельзя было назвать особенно общительным, никаких вопросов Кате он не задавал и о себе ничего не рассказывал. А в-третьих, она решила, что не стоит и задумываться об этом, так как вряд ли еще встретится с ним когда-нибудь.

Когда, уже передумав обо всем, Катя наконец-то начала засыпать, раздался пронзительный телефонный звонок, взорвавший тишину в квартире. Ну кому приспичило звонить в это время? Катя посмотрела на часы, время приближалось к полуночи. Идти пришлось в коридор, так как телефон у нее находился именно там.

– Только не говори, что уже спишь! – возмутился Динин голос в трубке. – Обычно в это время ты проверяешь свои бесконечные тетрадки…

– Уже не сплю, потому что ты позвонила, – вздохнула Катя, прогоняя остатки сна. – Хотя была такая мысль.

– Колобкова, ты меняешься. Даже не знаю, в лучшую ли сторону?

– Дин, ты зачем звонишь-то? Может, я лучше спать пойду, чем буду выслушивать твои измышления? – Катя поняла, что уснуть пораньше у нее уже не получится. Вмешалась сама судьба в лице подруги Дины.

– Колобкова, я тут подумала, ну, о нашем пари, и решила, что одна ты ни за что не справишься. Так что идем на дело вместе! – это прозвучало, как выстрел. Катя в ужасе застыла на месте, очень ясно представив себе эту картину. Вот они идут по торговому центру, и Дина внимательно изучает каждого представителя мужского рода, как потенциальную жертву выбора. Причем делает она это, не скрывая намерений, и на них уже начинают оборачиваться люди. Тех, кто не подходит, Дина громко высмеивает, не стесняясь в выражениях, а к наметившейся жертве она подлетает без предисловий и сразу же берет в оборот. Кате стало совсем плохо от нарисовавшейся картинки. Она даже схватилась за сердце, у нее вдруг резко закололо в левом боку.

За мгновение в Катиной голове сменились куча картинок, и все они заканчивались дракой, вернее избиением ее и Динки, как в тот первый раз, когда она попыталась нарисовать себе план действий. Нет! Допускать к этому Дину точно было нельзя. Сама она потом как-нибудь отмажется, а вот вопрос с Диной нужно решить прямо сейчас, потом может быть поздно.

– Дин, слушай, я тут подумала и знаешь, что решила? – ласково начала Катя. – Это ведь очень индивидуально, понимаешь? Я имею в виду, выбор партнера. Мне нужно будет последить за выбранной кандидатурой, проанализировать его поведение. Все это займет какое-то время, довольно продолжительное, как я предполагаю. Зачем тебе убивать целый день со мной? Тогда ты не успеешь подготовиться к вечеринке. В салон сходить, по магазинам… Давай, я лучше сама. Я не обижусь, правда, – для пущей уверенности добавила Катя.

На том конце провода возникла небольшая пауза. Видно Дина сейчас взвешивала все «за» и «против» в поисках выхода из сложившейся ситуации. Катя терпеливо ожидала ее резолюции, боясь даже громко дышать.

– Ладно, черт с ней, с прической, – наконец заговорила Дина. – Сооружу что-нибудь себе на голове сама. А платье я себе уже купила, умные девочки думают об этом заранее. Так что, как говорится, я вся в твоем распоряжении. Пользуйся на здоровье!

Не сработало! Следовало срочно придумать что-то еще, как отговорить Дину от затеи идти с нею.

– Слушай, Дин, – предприняла Катя следующую попытку, стараясь держать себя в руках и не срываться на крик, – если ты будешь рядом, я не смогу сосредоточиться на мужчине. Ты будешь меня все время отвлекать. Кроме того, как я буду вести наблюдение? Двоих нас он сразу заметит, тем более что тебя невозможно не заметить…

– Я буду вести себя тихо, как мышка, – пообещала подруга.

– Дело не в твоем поведении, – перебила ее Катя, хотя именно в поведении и взрывном характере подруги и было все дело. – Дело в твоей внешности. Такую, как ты, невозможно не заметить.

– И что ты предлагаешь? Чтобы я на время превратилась в такую же серую мышь, как ты?

Вежливо, ничего не скажешь. Но Катя не обижалась. К высказываниям Дины она давно уже привыкла. Мышью та стала называть ее со школьной скамьи, как только они вошли в пору юношества.

– Нет, конечно! – успокоила ее Катя. – Я предлагаю тебе не ходить со мной. Обещаю все сделать, как положено. Тебе не придется за меня краснеть.

– Нет, ну я не могу так… Ситуация будет бесконтрольной…

– Обещаю тебе, что все будет под контролем, – поспешно заверила ее Катя, уловив долгожданные нотки сомнения в голосе подруги. – Независимо от того, сколько времени я на это потрачу, я найду себе мужчину, – слово «времени» она произнесла с особым ударением, будто именно в нем и было все дело.

– Ладно, окончательного решения я еще не приняла. Потом вернемся к этому разговору, – но Катя поняла, что для себя Дина уже все решила. Не могла она со своим характером целый день, да еще и праздничный день, провести, бесцельно слоняясь по магазину. Через час она бы уже завыла волком и решила бы, что ее жизнь катится под откос.

Вопреки опасениям, на следующий день Катя не проспала на работу. Будильник прозвенел, как положено, в половине седьмого. Катя успела довести свой внешний облик до привычного лоска, и даже сапог застегнулся с первого раза.

На работе все тоже прошло гладко, как по маслу. За утерю сочинений ее никто не стал ругать, хоть она и не рискнула рассказать о своих приключениях с колодцем, а придумала совершенно фантастическую историю о затоплении ее соседями, причем именно в месте дислокации стопки тетрадей, от чего те пришли в совершенную негодность. Если кто-то из педагогов и подивился этой истории, то виду не подал. По всей видимости, сработал тот факт, что честность Катина была проверена годами, и подозревать ее во лжи никому даже в голову бы не пришло.

С писательским конкурсом дело тоже налаживалось. Поток сочинений явно пошел на убыль, и уже просматривался его хвост. Это значило, что комиссия в единственном Катином лице скоро сможет подвести итог и выбрать победителя.

Единственное, что сильно портило этот плавно текущий день, так это воспоминание о разговоре с Диной и дурацком пари. До тридцать первого декабря оставалось совсем немного, и Катя никогда еще так не хотела оттянуть этот не очень любимый ею праздник. А еще мысли ее нет-нет да обращались к образу Сергея. В какой-то момент она поймала себя на том, что размышляет, где встретит его на этот раз. Отругав себя как следует за излишнюю мечтательность, Катя расстроилась в очередной раз от мысли, что, возможно, никогда его больше не увидит. Потом занялась аутотренингом, внушая себе, что Сергей ей совершенно не нравится, и глаза у него страшные, и вообще он считает ее дурнушкой.

В общем, когда пришло время отправляться домой, Катя не могла определить, в каком настроении находится, так все перемешалось в ее голове. Одно она знала точно: ей нужно как следует все обдумать, а собственная тихая квартира подходит для этого как нельзя лучше.

Почему-то она не удивилась, издалека заметив высокую худощавую фигуру, вышагивающую возле того самого колодца, в который она вчера угодила. Вспомнив, что на ней подаренная Сергеем дубленка, Катя подумала было нырнуть в какую-нибудь подворотню, но вовремя передумала, обругав себя трусихой, так как он уже направился ей навстречу.

– Привет, – крикнул он, еще не поравнявшись. – Я тут подумал, раз мне все равно нечем заняться, пойду-ка, поохраняю колодец от посягательств невнимательных девиц.

– Нет уж, – невольно засмеялась Катя. – Второй раз в одну и ту же ловушку я не попадусь.

– Как прошел день? – Сергей подошел поближе, и теперь они разговаривали посреди двора.

– Как ни странно, хорошо, – Катя рассказала про сочинения и лояльность директора, про конкурс и поймала себя на мысли, что готова рассказать ему всю свою жизнь, как будто они знакомы уже тысячу лет.

– Может, зайдем в кафе и выпьем по чашке кофе? – Сергей зябко кутался в полупальто, в то время как Катя чувствовала себя замечательно в длинной дубленке, за что опять мысленно его поблагодарила.

– С удовольствием, – Катя подумала, что прозвучало это так раскованно, словно ее через день молодые люди приглашали в кафе. На самом деле она уже не помнила, когда была в кафе последний раз. Наверное, около года назад, с Диной.

Выбрать кафе не составило проблемы. Совсем рядом было одно под названием «Интеллектуальный совенок». Туда они и направились. Почему интеллектуальный, Катя так и не поняла. Она ожидала увидеть что-нибудь в интерьере кафе, раскрывающее тайну названия, но отделано оно было скорее в буржуазно-мещанском стиле, с многочисленными вазочками и кружевными салфетками, чем в интеллектуальном.

– Мне рассказывали, что кафе пользуется популярностью у местных писателей и любителей читать, – пояснил Сергей, видя ее удивление. – Вы здесь впервые?

– Да. Мне некогда ходить по кафе, – Катин ответ прозвучал слегка агрессивно. Она и сама почувствовала это и сразу же застеснялась. Глупая привычка – стараться защитить себя от всего, даже от чьих-то подозрений ее в бедности, что на самом деле было правдой.

– Скорее, это название сделало его популярным среди литературной братии, – Сергей сделал вид или на самом деле не заметил Катиной агрессии. – Моя мама была писательницей и тоже частенько заходила сюда. Вернее, писательницей называл ее я, – улыбнулся он, помогая Кате усаживаться за стол. – Она занималась переводом иностранной литературы и называла себя переводчиком. А я считаю, что перевести с иностранного языка художественное произведение не каждый сможет хорошо. Для этого нужен талант, и у мамы он был.

– Как интересно! – Катя всегда завидовала тем, кто умеет писать книги, и в вопросе грамотного перевода была согласна с Сергеем. Один раз она даже попыталась написать роман, частично автобиографичный, о старшеклассниках. Только дальше первой главы дело так и не пошло, все застопорилось на описании внешности главной героини. Не себя же ей описывать, а представить кого-то другого, да еще и описать она так и не смогла. И сейчас она представила, как неизвестная ей женщина, чей портрет она видела на стене в квартире Сергея, приходит сюда, выбирает столик возле окна, раскрывает ноутбук и начинает творить, вживаясь в образы героев. И не важно, что она всего лишь переводит с другого языка, пока она пишет, она проживает их жизнь.