Текст книги "Небеса Европы - Полонез (СИ)"
Автор книги: Екатерина Голинченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
А он понял, что не сможет выстрелить в неё – с огромными глазами цвета изумруда, что казались ещё больше на исхудавшем и бледном лице, её – с такими тоненькими ручками и ножками, от чего она казалась гораздо младше своих лет. Вместо этого он протянул ей плитку шоколада из своего пайка.
С тех пор он иногда приходил и приносил ей и соседскому мальчику то немногое съестное, что мог достать, не вызывая подозрений.
Потом он узнал, что людей отправляют даже не в трудовые лагеря, а в лагерь смерти...
Он не отправит её на смерть, и другим не позволит.
Но, она не захотела спасения, пока не поможет своим соплеменникам – по поддельным документам, которые ему удалось для неё раздобыть, она поступила в распоряжение Ирены Сендлеровой, которая, будучи сотрудницей варшавского Управления здравоохранения и активисткой подпольного движения Сопротивления, часто посещала Варшавское гетто, ухаживая за больными детьми. Под этим прикрытием она и её товарищи вывезли из гетто две с половиной тысячи детей, которые затем были переданы в польские детские дома, частные семьи и монастыри.
Младенцам давали снотворное, помещали в маленькие коробки с дырками, чтобы те не задохнулись, и вывозили в машинах, доставляющих в лагерь дезинфекционные средства. Часть детей выводили через подвалы домов, непосредственно прилегавших к гетто, выносили в мешках, корзинах, картонных коробках. Младенцев прятали в ящиках из-под инструментов, детей постарше – под брезентом в кузове грузовика, где сидела собака, специально обученная лаять, когда машину впускали в гетто или выпускали из него, и её лай заглушал детский плач.
Данные всех спасённых детей записывались на узкие полоски тонкой бумаги и прятались в стеклянную бутылку, которую закапывали в саду под яблоней, чтобы после войны разыскать родственников детей.
И каждый раз – под страхом смерти, но эти люди уже не боялись за собственные жизни.
Сама Ирена была арестована по анонимному доносу. После пыток её приговорили к смерти, но её спасли охранники, сопровождавшие её к месту казни. В официальных бумагах она была объявлена казнённой, и до конца войны скрывалась, продолжая помогать еврейским детям.
После войны, раскопав свой тайник с данными о спасённых детях, Сендлерова передала их председателю Центрального комитета польских евреев, и с его помощью сотрудники этого комитета разыскали детей и передали родственникам. Сирот поместили в еврейские детские дома, позже большинство из их переправили в Палестину, и в конце концов – в Израиль.
Она смогла посетить Израиль лишь после падения коммунистического режима и смены правительства в Польше.
За свой героизм, проявленный в годы оккупации, она была награждена многими почетными званиями и умерла в своей квартире Варшаве в 2008 году.
Стоял май 1943 года – в самом гетто назревало восстание, дольше ждать было нельзя, они сделали всё, что было в их силах, и теперь пришло время спасать свои жизни – в последней партии тайно вывозимых людей была и Ханна.
И – их последняя ночь перед побегом, именно последняя – больше им не суждено будет увидеться...
У них мало было времени для задушевных бесед, но, она узнала, что там – дома, в Баварии, у него была семья, отца и двоих братьев тоже забрали на войну, а он до войны был студентом – хотел стать математиком, как его отец.
Он обещал, что обязательно найдет её, обязательно, а пока он не может бежать, иначе – вся их затея провалится.
А после того, что она узнала уже на американском континенте, проходя медицинский осмотр при поступлении на работу на текстильную фабрику, эти воспоминания останутся с ней навсегда в облике её сына.
Она так и не вышла замуж, всё ожидая своего Томаша, и посвятила свою жизнь сыну.
Откуда ей было знать, что его жизнь оборвется на следующий день одним выстрелом в голову, когда будет раскрыт их заговор, не увидит его лежащим в кабинете командира с аккуратным круглым отверстием посередине лба, из которого сочилась кровь, а рядом лежали его разбитые очки, но, он уже ничего не боялся, прогнав страх, вспоминая её зеленые глаза – всё это она узнает гораздо позже, когда будет искать его.
Ханна пыталась разыскать его семью, семью Томаша, как она называла его на польский манер – узнала она совсем не много: и глава семьи, и сыновья погибли на фронтах, а материнское сердце не выдержало такого удара, и женщина скончалась от сердечного приступа – всё, что могла она для них сделать, так это – отдать последнюю дань памяти, возложив цветы на её могилу.
Такая страшная ирония – война била в обе стороны, безжалостным серпом калеча и немецкие семьи.
Точно, какая-то неведомая сила заставила остановиться, когда они проходили улочками старого города мимо Воинского кладбища Повонзки...
Большинство источников дают различную информацию, и достоверной даты его основания не существует. Тем не менее, в столице, да и во всей Польше, трудно найти кладбище, где покоится такое количество великих людей.
Непосредственно к кладбищу общественный транспорт не подходит, поэтому сюда удобнее приехать с экскурсией. Но и пешая прогулка будет хорошим выбором,вокруг – старые кварталы города, которые тоже интересны туристу – особенно таким любознательным туристам, как наши.
Польскую нацию из других европейских выделяет одна черта: поляки много внимания уделяют смерти, страданиям и памяти о них, и это лишний раз подчёркивает даже то, что музыка Шопена является широко используемой в погребальных процедурах.
Польские кладбища – быть может, самые красивые в Европе.
Дополнительным стимулом к посещению может стать список выдающихся личностей польской истории, нашедших свой последний приют на Повонзках., а вокруг него можно даже увидеть на тротуарах непонятную, на первый взгляд, разметку, предназначенную для построения воинских караулов.
Именно здесь же расположена и могила Владислава Шпильмана – композитора и одного из лучших пианистов Польши тридцатых годов прошлого века, история о жизни которого весьма достоверно представлена в трижды оскароносном фильме “Пианист” с Эдрианом Броуди в роли Владека.
Хотя в Варшаве очень интенсивное движение, но обильная растительность и каменные заборы скрадывают шум, и при прогулке по аллеям кладбища Повонзки создаётся впечатление уединённости.
– Ханна... Ханна... – среди шелеста листвы еле различимым был этот зов...
Ева остановилась, дернув за руку Питера, и замерла на месте, обернувшись – у братской могилы позади них стоял молодой мужчина, светловолосый, сероглазый, в разодранной и перепачканной старой военной форме, с багрово-синюшными кровоподтеками на избитом лице.
– Кто ... вы? – девушка смотрела, и не могла понять, почему он ей кажется знакомым. Откуда она может его знать?
– Ты пришла за мной, Ханна... – упрямо повторял он, – Забери меня с собой, прошу...
– Простите, вы, наверно, ошиблись, – девушка напрягла зрение, пытаясь отгадать это неуловимое ощущение чего-то знакомого, – Меня зовут Ева. Ханной звали мою прабабушку... Она умерла много лет назад. Вы знали её? Кто вы?
– Умерла... Так, ты – не она... Но, ты так похожа на неё... – он подошел ближе, рассматривая её, протянул руку, пытаясь дотронуться до неё, потом убрал руку и отступил, посмотрев взглядом, полным боли, – Значит, она не придет ко мне... Как жаль... Томаш столько лет ждал здесь в надежде на то, что она вернется... Но, она не придет... Значит, если, ты её правнучка, то, у неё были дети?
– Быть того не может! – только теперь Евангелина догадалась, кто стоит перед ней, – Томаш... Конечно! – и снова перед глазами живо предстали, описанные в дневнике Ханны события, и от этого бросило в жар, голова пошла кругом, и ноги чуть не подкосились, – Так вот какой твой Томаш... Вот кого я благодарить должна – за тебя, за дедушку.,. за отца, за себя, и за всех тех, кто смог спастись вместе с тобой. Да,Ханна?
– Что ты такое говоришь?– он смотрел на неё, не понимая, в чем же здесь подвох, – Меня благодаришь?
– Полтора года назад умер мой дедушка Анжей – ваш сын, – произнесла она дрожащим голосом.
– Что? Мой... кто? – он посмотрел сначала на свои руки: синяки стали исчезать с его тела и лица, и обноски, что были на нем, сменились белым одеянием, – Что это? Что со мной происходит?!
– Томаш! Томаш... – и был это голос Ханны, стояла она, такая же рыжеволосая и зеленоглазая, как и Ева, в таком же белом облачении, за одну руку она держала маленького мальчика, вторую протянула ему, – Mоj drogi! Kochanek! ( Мой дорогой! Любимый! Пол.) Иди к нам, мы с Андрусем очень скучали за тобой. Томаш, теперь ты свободен! – он несмело протянул в ответ ей свою ладонь.
– Ханна! Ты ли это? – девушка протерла глаза трясущимися руками, – Ой, а дедушка, дедушка-то! Господи, да он же ребенок – никогда не могла себе представить дедушку – мальчиком, в детстве мне казалось, что он таким и родился – седым, с бородой, с морщинами в уголках глаз и рта, иногда без злости ворчащим на нас с родителями, – Ева обняла себя руками, растирая плечи и улыбнулась сквозь слезы, – Прощайте, Томаш! Не бойтесь – идите с ними.
– Прощай, моя Ева, будь счастлива, моя дорогая, – Ханна послала воздушный поцелуй, и пространство изменилось вдруг, и шагнули они, держась за руки, на бескрайние зеленые поля, залитые солнечным светом, где не будет больше ни горя, ни слез, ни ужасов войны, где они навсегда будут вместе...
– Теперь он идет в лучший мир, да обретет его душа желанный покой, – Ева раскинула руки, и над кладбищем стали собираться серые тучи,– Плачьте же, плачьте, Небеса Польские! Скорбите вместе со мной! Скорбите обо всех, упокоившихся на этом кладбище! – и капли дождя стекали по лицу, смешиваясь со слезами, а в темных небесах сверкнула молния, – Господь – Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться: он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни...– остальные молча стояли, всё ещё не придя в себя от того, чему свидетелями они стали, и белые розы на могильной плите стали алыми, впитав кровь, пролитую на этой земле, и слышны стали в воздухе звуки полонеза Михала Огинского – польского композитора – любителя, дипломата и политического деятеля Речи Посполитой, автора знаменитого полонеза «Прощание с Родиной», более известного как “Полонез Огинского”– в том смысле, что он его написал – в год последнего раздела Польши между Россией, Австрией и Пруссией, после которого Польша на двести с лишним лет исчезла с карты мира, останки которого находятся в костеле Санта Кроче во Флоренции, в пантеоне, где покоятся Микеланджело, Макиавелли, Галилей...
Боже, храни мой край от бед, и невзгод храни.
Не дай позабыть мне, не дай,
Куда мы идем и откуда шли.
И от сохи и от земли,
И от лугов и от реки,
И от лесов и от дубрав,
И от цветущих спелых трав,
К своим корням вернуться должны.
К спасению души обязаны вернуться...©
Предположительно, рядом исследователей ему приписывают и авторство музыки польского гимна «Марш Домбровского» или «Песнь польских легионеров».
– Идем, дорогая, нам уже пора, – Питер обнял Евангелину, укрыв её своей курткой, – Нужно где-нибудь переждать дождь.
– Ох, простите! – девушка подкатила глаза, и тучи рассеялись, и солнце ласковым лучом прошлось по щеке.
Но, если, всё же, во время прогулки пойдёт дождь – то не стоит сильно беспокоиться. И даже в этом случае в восхитительной Варшаве можно найти прибежище – совершить незабываемое путешествие, погрузившись в сказочный мир подводных глубин, надев специальные очки и устроившись поудобнее в кресле трехмерного кинотеатра. И радости детишек не было предела, да и сами ребята хоть немного пришли в себя после случившегося на кладбище.
Было бы у них больше времени, они непременно посетили бы один из кукольных театров, чтобы развлечь детишек, но и без этого, в столице хватает мест для активного отдыха молодежи, как, например, кегельбаны, где есть специальные дорожки для детей – они всегда пользуются популярностью – и счастливые лица Алишера и Розалинды были тому неоспоримым доказательством. В столичных предместьях находится множество школ верховой езды, где можно совершить на конную прогулку. Обожающие лошадей Джастина, Питер, Марк и Джон с Алишером не преминули воспользоваться такой возможностью сделать несколько кругов по ипподрому, остальные же предпочли понаблюдать с трибун. И всегда для посетителей открыты двери многочисленных бассейнов, предлагающих к услугам маленьких посетителей водные горки, гейзеры, джакузи, искусственные реки и лягушатники для совсем малышей. К своему, не скрываемому, разочарованию, маленькая Аделька, оказалось, боялась воды и ни как не могла подавить в себе этот страх, от чего просто беспомощно злилась на саму себя. Когда же Марк пообещал научить её плавать, то девочка сразу повеселела и распрощалась с угрюмым выражением лица – дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки.
А после всех этих волнений, к этому времени уже успевшие изрядно проголодаться, друзья вернулись в Старый город поесть вкуснейшие сладости, отдохнуть на лавке под мелодию старой шарманки или полюбоваться выступлениями уличных артистов – и, надо признать, что после такого эмоционально насыщенного дня аппетит разыгрался у всех просто зверский, и единственным спасением было – перекусить что-нибудь вкусненькое, желательно, характеризующее национальный польский дух.
Для ужина после насыщенной программы «Все достопримечательности Варшавы за двадцать четыре часа» и место было избрано особенное – нашумевший ресторан «Бельведер» в Новой оранжерее в парке Лазенки, воспользовавшись удобный случаем познакомиться с национальной кухней, которая в отличие от кухни французской, например, (что, к слову сказать, представляет из себя далеко не только – луковый суп, лягушачьи лапки и круассаны, знаменитые соусы, сыры и вина, а для которой процесс приготовления блюда сродни созданию произведения искусства – ни одна национальная кухня не превзошла французскую в оригинальности и изысканности (за исключением, разве что, кухни китайской), привнося в повседневную кухню настоящую роскошь) ближе к кухням восточной Европы – русской, украинской и белорусской, и более понятна нам, и отведать распространенный суп – «Холодник», напоминающий борщ из-за своего яркого свекольного цвета, но более походивший на окрошку на свекольном квасе или попробовать грибы, обилие которых в лесах делает их частыми гостями на польской кухне. Интересно им было узнать, в частности, что польские «пироги» – это совсем не пироги, а очень даже вареники, с бесконечным разнообразием начинок – с мясом, кислой капустой, с грибами или картошкой, вареные или жареные, но одинаково вкусны в любом виде. Бывают они и сладкими: с вишнями, яблоками и другими фруктами или даже шоколадом! Кому что по душе. Также поляки любят капустные голубцы, считающиеся национальным блюдом – с начинкой из фарша и риса, тушеные в слабом томатном соусе.
Марку невольно вспомнился вкус голубцов, что когда-то довелось пробовать, и те самые вареники с вишнями, что так мастерски готовила в приюте Полина Аркадьевна, вкуснее которых, он, кажется, ничего и не пробовал – уже совсем скоро он сможет снова увидеть её и познакомить со своим отцом и своими друзьями.
А на сладкое можно выбрать один из национальніх десертов: печенье с джемом – самый известный из них, рассыпчатые песочные печенюшки, свернутые конвертиком,с радостно-ярким вареньем или джемом, или нежным творожком. А мазурка или мазурек – это не только танец, как можно подумать, а пирог из песочного теста, с начинкой из фруктового джема и слегка присыпанный сахарной пудрой – главный символ польской рождественской сказки. И, конечно же, польская бабка! Среди ингредиентов которой присутствуют водка, изюм, цукаты и сушеные вишни. В последнее время все большую популярность приобретают творожные и шоколадные бабки. Интересно, какую бабку хотелось бы попробовать вам?
Невозможно заканчивать на такой ноте. Хочется писать и писать, да что писать, хочется пробовать, пробовать... А вам? Чем, собственно говоря, и занялись наши герои в этом, одном из лучших ресторанов.
После плотного ужина пришло время выплеснуть свои эмоции! А где это можно сделать? Молодость, всё же взяла верх над переживаниями прошедшего дня.
Ночная жизнь в Варшаве довольно насыщенная, и наши герои отправились на Площадь Трех Крестов, известную своими барами, где можно как следует зарядиться перед вечеринкой, и у каждого из них – своя атмосфера.
Утомленные этой длительной, но такой поразительно интересной, увлекательной и познавательной прогулкой по польской столице, друзья вернулись в отель, чтобы хоть немного отдохнуть перед очередным перелетом.
Как жаль, что им отведено было так мало времени на посещение Варшавы, но, они ещё обязательно вернутся сюда.
После непродолжительного сна, их утром снова ждал самолет: следующая остановка – Украина.
Просто дух захватывающее ощущение – до чего же дошел прогресс человечества: ещё вчера они были в Париже, сегодня они гуляли по Варшаве, а уже завтра их ждет Львов.
Марк смотрел в окно иллюминатора, вцепившись побелевшими пальцами в поручни кресла – что ждет его? Прошло уже десять лет, как он покинул сначала Львов, а потом – и Украину... Как встретит его родная земля?
Отец ободряюще похлопал его по плечу, и стало немного спокойнее – он должен найти в себе силы посмотреть в лицо призракам прошлого, теперь, когда он не одинок, когда ощущает поддержку друзей и отца, сделать это будет намного легче.
