Текст книги "Геометрия любви"

Автор книги: Екатерина Неволина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 3
Лабиринты зазеркалья

Весна… Межсезонье… В воздухе витает особенный запах – будоражащий, выводящий из зимней спячки. Наверное, поэтому я тоже ощущаю беспокойство. Уже середина марта, совсем скоро начнутся каникулы, а мне впервые не хочется, чтобы они наступали. Я знаю, что просижу дома, и у меня не будет даже сомнительной возможности ходить в школу и видеть… Ну вот, я опять о Кирилле. А зря. Не понимаю, отчего меня вдруг заклинило? Он вовсе мне не подходит. Более того, вся штука в том, что он вовсе мне не нравится! Я не люблю таких парней, как он! Звезда! Пижон лощеный! Достаточно посмотреть, как он шагает по коридору, как небрежно и милостиво разговаривает с угодливо заглядывающими ему в глаза шакалами. Да-да, именно шакалами, цепенеющими перед авторитетами и ложной славой – ах, подумаешь, певец! Да таких певцов двенадцать на дюжину! Мне он ничуть не симпатичен. К тому же, судя по дневнику Даши, роман между ними возродился, как птица феникс, и идет теперь по нарастающей.

Будем честны: если поставить рядом меня и Дашу, сделать выбор будет несложно. Она симпатичнее меня. У меня слишком обычное, простое лицо. Такие – у каждой второй девчонки. И волосы вечно растрепаны, похожи на паклю. Иногда я вдруг начинаю остро завидовать Дашке. У нее всегда волосок к волоску, накрашена ярко, но умело. Хорошенькая, и фигурка очень даже. Даша об этом знает, поэтому обожает обтягивающие маечки и свитерки, нежные цвета и игривые оборочки. А как она стоит, облокотившись о стол, будто бы небрежно, чуть выгнув спинку, но так, что предстает для всех желающих с самого выгодного ракурса. Не девушка, а настоящий игривый котенок. Но Кир… И надо же было ему опять закрутить с ней! Помню ту сцену в школе. Очевидно, она была из разряда «милые бранятся – только тешатся». Какой же я выглядела тогда идиоткой! И надо же мне было броситься защищать Дашу! До сих пор вспоминаю с содроганием.

Наверное, они вместе очень смеялись надо мной. Он и Даша.

Но зачем думать о плохом? Лучше вспомнить что-нибудь хорошее. Вот, например, про Таньку. Уговорив ее остаться на танцы, я фактически устроила ее личную жизнь. Данила Осокин все же набрался храбрости, и теперь они с Таней встречаются.

Я чувствую себя почти волшебницей, феей-крестной, соединившей любящие сердца, и еще больше замыкаюсь в себе, еще чаще торчу по вечерам дома, чтобы не быть третьей лишней. Вот так, все по парам, только я одна…

Пора прекратить заморачиваться и познакомиться с нормальным парнем… Вопрос только один: как?.. Из класса мне никто не нравится, об этом и речи идти не может. Где еще? Стала осторожно приглядываться к парням на форумах и в дневниках, но пока пусто. Наверное, я еще не дошла до такого состояния, чтобы знакомиться абы с кем. Вот бы найти нормального парня: не глупого, не бабника и не бешеного – иногда такие попадаются, и лучше держаться от них подальше.

Я залезла на подоконник и стала кидать крошки птицам. Глядя на них, таких весенне-беззаботных, я вдруг почувствовала, что просто не могу сидеть дома. Обязательно нужно выйти на улицу. Я быстро оделась, звонить Тане не стала: у нее и у Данилы наверняка уже есть планы на вечер. Просто поброжу по городу одна.

В воздухе уже давно пахло весной, но зима упорно сопротивлялась, не желая сдавать позиции. Вот и сейчас с неба срывались редкие злые снежинки – совсем маленькие и колючие. Они падали в жирную грязь, чтобы тут же растаять.

Я шла по улице, слушая плеер, не думая ни о чем, и вдруг меня словно током ударило.

По противоположной стороне шагал Кир. Мы двигались параллельно друг другу, как две прямые, которые, как известно, никогда не пересекутся. Между нами ехали машины, мимо шли люди, но мне вдруг показалось, что их нет, что это только призраки, случайные тени.

Самое странное, что мы с Киром шли почти в ногу, двигаясь с одинаковой скоростью. Это казалось таким фантастичным, что у меня возникло ощущение нереальности происходящего. Словно я сплю и вижу сон. Я шла мимо подсвеченных в ранних сумерках витрин магазинов, мимо припаркованных у обочины машин. И мне вдруг захотелось, чтобы это продолжалось вечно. И город, и снег, и огни…

Но вот дорога влилась в большой оживленный проспект, и я вдруг потеряла Кирилла из виду. Возможно, он просто ушел, и наше совпадение было всего лишь случайностью. Да, вероятнее всего, все именно так. В мире беспрерывно происходят совпадения, иногда люди оказываются рядом только для того, чтобы тут же, оттолкнувшись друга от друга, пойти каждый своим путем. Буду откровенна: я и Кирилл не просто параллельные прямые, а прямые, существующие в разных плоскостях.

«Я хотел бы остаться с тобой, Просто остаться с тобой, Но высокая в небе звезда зовет меня в путь», – пел в наушниках Виктор Цой. У него действительно оказались очень хорошие песни.

Я вернулась домой уже в темноте, усталая.

Мама с папой смотрели телевизор, и я видела, как они довольно переглянулись, радуясь, что я пришла поздно. Может, они думают, что у меня появился мальчик?..

Книжные герои – вот моя единственная реальность. Если бы я была героиней любимой книги, все сложилось бы по-другому. По-другому – это не обязательно счастливо. Пожалуй, самые идеальные романтические истории полны грусти. Одно из основных условий безупречности – смерть. Да, я бы начала свою историю именно так. Я включила ноут и быстро набрала текст, который уже сидел у меня в голове. Мысли переполняли меня, поэтому я печатала быстро, почти не замечая, хотя обычно делаю много ошибок.

КОРОТКИЙ ПРОГОН О БЕСКОНЕЧНОЙ ЛЮБВИ

Одно из основных условий безупречности – смерть.

Заметим, я не утверждаю, что это единственное условие. Я просто говорю, что оно непременно. Совершенная любовь – не исключение. Самая романтичная пара – Ромео и Джульетта. Что позволило им не погрязнуть в суете, взойти по мраморным ступеням идеала, превратить банальную историю подростковой влюбленности в многовековой образец?.. Именно она – та, которую называют старухой с косой, жница, что собирает последний урожай. Возьмем что-нибудь поближе к современности. В памяти всплывают имена Бонни и Клайда. Один к одному.

Да, два трупа на сцене – идеал. Но иногда можно обойтись даже одним. Классический пример – Данте и Беатриче.

Даже сказки. Одна из моих любимых – «Стойкий оловянный солдатик». Она тоже о любви и о смерти.

Если бы мне вдруг пришла фантазия написать действительно романтическую историю, главные герои были бы мертвы еще до начала первой главы.

«Так было и так будет впредь. Ромео должен умереть. Теперь ты знаешь…»

Кстати, интересно, а слово «смерть» – все-таки один из синонимов пресловутого слова «вечность»?..

Я немного подумала, но все же щелкнула по кнопке «отправить».

И почти сразу засветился коммент.

«У тебя что-то случилось? Позвони!» – писала Танька.

«Нет, ничего, все нормально», – ответила я и выключила компьютер. Общаться с кем-либо, даже виртуально, мне сейчас не хотелось.

И вообще, что она пристала. У меня никогда ничего не случается.

Глава 4
Мир рушится

До каникул оставалось совсем ничего. Может быть, именно поэтому каждый школьный день превращался чуть ли не в месяц. Я сидела на уроке и думала о той встрече с Кириллом, прокручивая ее словно поставленную на непрерывное воспроизведение песню. После того, как математичка не смогла добиться от меня внимания, она назвала меня Спящей красавицей, и это прозвище тут же с энтузиазмом подхватил весь класс.

– Эй, Спящая красавица! – кричали мне на перемене.

Чтобы не слышать глупых дразнилок, я спустилась на первый этаж и забралась в уголок, за громадную колонну, где проторчала почти всю большую перемену. А в конце перемены случилось вот что.

– Везунчик ты, Кир. Вокруг тебя все время такие девчонки… – произнес незнакомый голос.

Я увидела, что неподалеку, не замечая меня, стоит Кирилл и еще один парень, кажется, из его класса – не слишком высокий, сутуловатый и какой-то слишком нервный, сразу видно – зажатый и неуверенный, но старающийся быть для всех своим, мне такие никогда не нравились.

– Да ладно, Санек, было бы чему завидовать, – отмахнулся тот, – пойдем лучше покурим, пока перемена не началась.

Сутуловатый вздохнул.

– Конечно, тебе легко говорить. За тобой вот даже Даша бегает…

– Даша? – Кир явно оживился. – Она тебе нравится? Слушай, а давай ты с ней замутишь?! Она, в общем, нормальная девчонка, только как бы не для меня.

– Она не согласится, – проговорил Санек, уставившись в пол.

Я пряталась в уголочке, наблюдая за ними из-за прикрытия, как мышка из норки. Даже старалась дышать пореже, чтобы меня не заметили, но парни были слишком заняты разговором и не обращали на меня никакого внимания. Это же надо – так обсуждать девушку! Предлагать ее друг другу, словно вещь!

– А ты будь посмелее, – Кириллу явно понравилась идея свести надоевшую подружку с приятелем. – Позови ее куда-нибудь. Ну, в кафе или потанцевать – девчонки на такое падкие. Или вот, давай лучше сделаем так: я приглашу ее к нам на репетицию, в твою квартиру, а потом тихонько исчезну, чтобы не мешать вашему общению. А ты не грузись, будь настойчивей. Девчонки любят раскованных парней. Ну, порази ее чем-нибудь – включи хорошую музыку, у тебя же есть, навешай лапши на уши, стихи, скажем, почитай.

– Какие стихи?

– Ну, например, Вертинского. Был такой бард в начале двадцатого века: «Любовью болеют все на свете. Это нечто вроде собачей чумы…» и так далее. Я тебе подброшу книжку, если хочешь.

– А тебе не жалко? – Сашка вцепился в рукав друга, словно клещ.

– Что? Книжку? Ты же вернешь!

– Нет, Дашку терять, – с досадой пояснил приятель.

Кир хмыкнул.

– А что, скажи, тебе и вправду та малолетка нравится? Лохматая такая? – продолжал допытываться Санек.

– Что за малолетка? – голос Кира прозвучал холодно и напряженно.

Я обрадовалась тому, что стою, опираясь спиной о колонну, и все же почувствовала странную слабость в коленках. Не будь этой стены, я бы, как дура, с грохотом рухнула на пол.

– Такая темненькая. На класс ниже учится, молчит все время и только глазами зыркает, – несколькими словами, зато достаточно точно нарисовал Саша мой собственный портрет.

– Вероника? – Кирилл отвернулся. Мне не было видно его лица, хотя я многое отдала бы за возможность взглянуть ему в глаза. – Мы с ней раньше в музыкалку вместе ходили. Разумеется, не нравится. С чего ты взял?

Я почувствовала себя так, словно мне изо всех сил врезали локтем под дых. Такое было однажды в метро, когда здоровенный толстый дядечка, выходя из вагона, впечатал мне локтем в живот и пошел дальше, не заметив, а я осталась стоять с раскрытым от боли ртом, не в силах вздохнуть. Сейчас, наверное, даже больнее, хотя такие вещи тяжело сравнивать.

Глаза застилал противный серо-розовый туман, уши заложило. Я не знаю, как все-таки удержалась на ногах и не сползла по стеночке на грязно-желтый пол, истоптанный множеством ног.

Когда перед глазами немного прояснилось, Кирилла и его приятеля не было. Холл оказался пуст. Кажется, я пропустила звонок, умудрившись вообще его не услышать.

«Ты дура! – сказала я себе. – Самая настоящая дура!»

Чего еще можно было ожидать? Как вообще можно было напридумывать черт знает что, исходя из одной случайной встречи? Тогда, на улице, Кирилл наверняка даже не заметил меня.

Я сжала руками пылающие щеки. Боже, какой позор! Как хорошо, что никто не может прочитать мои мысли, иначе надо мной смеялась бы вся школа. Но я-то сама знаю, что являюсь законченной идеалисткой и распоследней дурой. Мама права: я слишком много читаю, и это, увы, не идет мне на пользу.

Как ни странно, от констатации этого печального факта мне немного полегчало, и я нашла в себе силы выползти из своего угла.

Я с самого начала знала о Кирилле все, не заблуждалась относительно его отношения ко мне. И тогда, на концерте, он подошел, лишь повинуясь чувству уязвленного тщеславия, по нему было видно. В общем, я правильно оценила Кира, но затем почему-то придумала, будто это не так, тешась иллюзиями. Мне было приятно идти с ним по одной улице, и, хотя нас разделяла дорога, мне казалось, будто мы рядом, плечо к плечу. Нет ничего опаснее фантазий. Они яркие, они дарят утешение, но они всегда разбиваются о реальность. Это главный закон. И когда они разбиваются, всегда бывает очень больно. Зачем же мечтать, если за каждую мечту платишь двойную цену?

Пока я об этом думала, то дошла до кабинета алгебры, автоматически заглянула туда и тут же, извинившись, поспешно закрыла дверь под любопытными взглядами пятиклассников. Ну конечно, алгебра была у нас до перемены, а сейчас… Я тупо остановилась, соображая.

– Вероника! Почему ты не на уроке? – выглянувшая из кабинета математичка подозрительно уставилась на меня сквозь узкие очки. – У вас же сейчас физика!

«Ага, точно, физика», – отстраненно подумала я.

– Вера… – холодная рука коснулась моего лба и я вздрогнула, как от удара. – Да у тебя же температура! Надо было мне раньше догадаться. Ну-ка пойдем, я отведу тебя в медпункт.

Она на минуту выпустила меня, чтобы заглянуть в класс, откуда уже доносился шум и нестройные возгласы.

– Всем сидеть тихо! Сейчас вернусь! И чтобы задача, которую мы записали на доске, была решена!

Дверь закрылась.

– Ну пойдем, горе мое. Сейчас позвоню твоим родителям, – математичка приобняла меня и повела по коридору к лестнице.

Я шла и чувствовала, что на глазах набухают слезы. Может быть, из-за резко поднявшейся температуры, а может, из-за этого неожиданного участия. Так странно, что именно она, из-за которой надо мной сегодня смеялись, оказалась вдруг добра ко мне.

В кабинете медсестры мне засунули под мышку похожий на ледышку градусник, заставили лечь на покрытую клеенкой кушетку и впихнули какие-то таблетки. Через некоторое время заглянула Танька, принесла мою сумку и рассказала, как разыскивала меня по всей школе. Я ее почти не слушала. Голова была совсем тяжелая, глаза так и закрывались. А потом приехал папа, которого сдернули с работы, и молча отвез меня домой.

Я проспала, наверное, целые сутки.

Проснувшись, поняла, что все прошло. Мне стало легче. Жизнь продолжается. Глупо из-за первого же разочарования думать, будто она закончилась.

Мама померила мне температуру и с удивлением сказала, что она совершенно нормальная – странная болезнь исчезла так же внезапно, как и появилась. Мне даже разрешили встать с постели, хотя на всякий случай запретили, как это ни смешно, пока что выходить из дома.

В общем, я надела пушистый домашний костюм с заячьими ушами, свои любимые теплые тапочки со смешной аппликацией и, поставив возле себя чашку с чаем и блюдечко имбирного печенья (болеть тоже полезно – родители сразу же вспоминают, что ты любишь), включила инет.

Письмо я заметила сразу, заглянув в дневники. Открыла входящие, не сомневаясь, что это – от Тани. Чаще всего письма я получаю именно от нее. Наверняка интересуется здоровьем и сообщает школьные новости. Но ник отправителя оказался незнакомым. Снежный барс – немного вычурно, но интригующе. Чтобы немного продлить интригу и попозже обнаружить, что это какое-нибудь письмо счастья, я не сразу прочитала послание, а открыла страничку пользователя. Этот ник я, признаться, уже видела, просматривая статистику. Профиль пользователя оказался лаконичен. Пол мужской, возраст 17 лет. Ни одной записи. Друзей тоже нет. Возможно, этот человек завел дневник недавно. Но не для того же, чтобы читать именно меня?!

Сил терпеть больше не оставалось. Я открыла письмо и прочитала его, затем перечитала более медленно.

« Привет! Ты очень необычная девчонка, и мне хотелось бы общаться с тобой. Не спрашивай, кто я, однажды ты обязательно узнаешь это, но не теперь. Я знаю, ты часто грустишь, и сейчас я просто хочу, чтобы ты улыбнулась. Хорошо?»

К письму прилагалась картинка с ромашкой, в серединке которой была нарисована смешная мордочка. Глядя на нее, я действительно невольно улыбнулась.

Я встала, прошла по комнате, погладила по голове глупо таращащегося медвежонка, выглянула в темное окно, а затем опять вернулась к монитору.

Письмо за это время, как ни странно, не исчезло, а значит, не являлось плодом визуальной галлюцинации.

Мою популярность в школе нельзя назвать зашкаливающей. Да что там, если уж быть до конца честной, то на День святого Валентина я получила только дружескую валентинку от Таньки. В общем, выглядело послание слегка подозрительно.

Впрочем, почему бы не найтись парню, который заинтересовался мною – я ведь не глупая и вовсе не урод, просто обычно слишком тихая и потому незаметная на фоне более ярких и раскованных девчонок… И все же…

Чтобы не раздумать, я нажала кнопку «ответить» и принялась быстро писать.

Глава 5
Необычное свидание

Солнечный луч пригрелся на щеке. Я лежу, не открывая глаз. Сегодня выходной, и можно позволить себе вволю поваляться в постели. Но даже не это причина того, что в груди разливается тепло, а уголки рта растягиваются в улыбке.

«Что-то хорошее», – подумала я и тут же улыбнулась, вспомнив: письмо.

Мы со Снежным барсом обменялись уже несколькими письмами. Он ничего не рассказывал о себе, но вместе с тем с каждым письмом я узнавала его все лучше. Он неглуп, читает книги (для парня это довольно редкое явление), может посмеяться над собой, не зануда… Общаться с ним легко и приятно. Возможно, как раз потому, что происходит это общение виртуально – я не видела лица своего собеседника и даже не представляла, как он выглядит. Конечно, в школе я приглядывалась к парням, пытаясь догадаться: не он ли?.. Но никто из моих одноклассников или ребят из параллельного класса не проявил ко мне особенного интереса. Либо Снежный барс хорошо владеет собой, либо он вовсе не из нашей школы.

«Вот и не буду торопить события. Пусть все идет как идет», – подумала я, лениво поднимая ресницы.

И вправду, что, если таинственный Снежный барс окажется уродом? Смогу ли я общаться с ним в этом случае?..

«Глупости, – сказала я себе, усаживаясь на кровати. – Главное, чтобы человек был хороший. Красавчики все как на подбор самовлюбленные и злые. Лично мне красавчик вовсе не нужен».

Зря я вспомнила о Кире, потому что снова расстроилась. Вернуть хорошее настроение можно только одним способом.

Я встала, включила ноутбук и зашла в дневники.

Так и есть! Письмо уже ждет меня!

Письма ждали меня теперь каждое утро, на целый день вселяя заряд бодрости.

« С добрым утром! Метеорологи (и я) обещают тебе солнечный денек и великолепное весеннее настроение, –прочитала я и покосилась в окно: там действительно вовсю бушевала весна, а небо было невероятного ярко-синего цвета. – Я хочу пригласить тебя на прогулку, – в груди глухо стукнуло сердце. Неужели он хочет открыться! Так быстро?! Но я… хочу ли я этой встречи? Готова ли к ней? Тем временем глаза торопливо пробегали следующие строки . – Мы пройдем по одному маршруту как будто бы вместе. Я буду представлять рядом с собой тебя, ты – меня. Договорились? – Я перевела дыхание: ну слава богу! Я уже испугалась. – Сегодня мы с тобой побываем в одном из моих любимых мест в Москве, на Воробьевых горах. Прежде чем выйти из метро, остановись у прозрачной стеклянной стены и посмотри на реку. Она сегодня тоже синяя-синяя, потому что в ней отражается небо. Затем пройди по тропинке мимо заброшенного эскалатора. Когда я иду мимо, мне всегда кажется, что в этом странном полуразвалившемся сооружении прячется чудовище, но не бойся: я буду рядом, и оно не сможет причинить тебе вред. Дойдя до смотровой площадки, остановись у парапета. Сегодня, как и всегда, здесь очень много счастливых людей. Женихи, невесты, взлетающие в небо петарды… Вокруг тебя очень шумно и многолюдно, но закрой глаза, и отчетливо почувствуешь, что я – рядом. Ну что, придешь?»

« Привет, Барс! – быстро напечатала я. – И тебе доброго утра! Вы с метеорологами поколдовали на славу (признавайся, в этом твоя заслуга?), и погода действительно чудесная! Я с удовольствием принимаю твое приглашение и пойду с тобой на прогулку на Воробьевы горы. Я там не была уже очень давно. А если совсем честно, то была всего один раз, когда еще училась в младших классах. Раз уж это твое любимое место, я с удовольствием посмотрю на него. До встречи у парапета! И не забудь тоже закрыть глаза!»

Я отправила письмо и с минуту смотрела на пустой экран. Как же хорошо, что существует компьютер! В реале я бы никогда не смогла общаться с парнем так свободно! Краснела бы, бледнела и мямлила. Слава современной технике! И как люди без нее обходились? Вот мама говорит, что в ее юности компьютеры были так редки, что стояли только в некоторых учреждениях, специализирующихся в области вычислительной техники. Тогда, чтобы, например, отправить письмо в другой город, требовалась уйма времени: письмо нужно было написать – ручкой, на бумаге (!), положить в специальный конверт, отнести на почту и ждать целую неделю, а то и больше, пока оно дойдет до адресата. То ли дело теперь! Минута – и послание получено.

Напевая, я встала из-за стола и открыла шкаф, чтобы выбрать оттуда что-нибудь необыкновенно красивое и весеннее, и вдруг остановилась, пораженная страшной мыслью. Даже не знаю, как она не приходила мне в голову раньше: а что, если все это – только шутка? Что, если Снежный барс – фейк, подделка, мистификация? Что, если кто-то решил просто разыграть меня и посмеяться надо мной? Вот я сейчас как дура потащусь на Воробьевы горы, а неведомый шутник (или шутники – скажем, группа девчонок из моего класса) засядут в засаду и посмеются надо мной? Почему я так быстро повелась на этого Барса? Нельзя быть такой романтичной! Неужели опыт ничему меня не учит?

Я медленно закрыла дверцу и прислонилась к ней спиной. Верить или не верить?..

Я всегда ужасно боюсь оказаться в нелепом и смешном положении, поэтому вечно путаю и попадаю в идиотские ситуации. Например, перед экзаменом в музыкальной школе я всегда так волновалась, что мысленно раз сто репетировала, как выйду на сцену – собранная и элегантная, настоящая пианистка, сяду за рояль (а в концертном зале стоял именно рояль, большой, черный, с тяжелой крышкой, на которой золотым изящным росчерком значилось «Petroff»), встряхну кистями рук и заиграю – решительно, плавно и легко, без единой ошибки. И что в результате? Я тушевалась, умудрялась по пути опрокинуть стул, затем прихлопнуть себе крышкой пальцы, затем сбивалась с нот, путалась и вынуждена была начинать сначала, даже если знала исполняемое твердо до последней тридцать второй [2]2
  Каждая нота определяется не только высотой, но и длительностью звучания. Бывает целая нота, принимаемая за единицу времени звучания, половина, четверть, шестнадцатая, тридцать вторая.


[Закрыть]и без запинок играла в классе, наедине с учительницей. Именно из-за этой дурацкой боязни я молчала большую часть времени, пока мои одноклассники бойко что-то обсуждали. Из-за этого прослыла девочкой со странностями. Именно поэтому у меня в классе только одна подруга: из-за все той же боязни показаться смешной или быть отвергнутой я никогда не просилась ни в какие компании и вообще вела себя так, словно мне они совсем-совсем не интересны. В общем, сама загоняла себя в угол. Тоже мне, принцесса в башне!

И теперь, подойдя к еще не заправленной кровати, я села на одеяло и задумалась. Идти или нет? Кровь глухо стучала в висках.

Но тут я словно очнулась. Хватит! Хватит всего бояться! Это и так всегда приносит мне лишь неприятности и пустые переживания! Если это шутка, еще посмотрим, кто над кем посмеется! Мне надоело, понимаете? Просто на-до-е-ло!

И вот я уже выхожу на «Воробьевых горах», ловя в стекле солнечные блики. Небо и вправду голубое-голубое. И вода. Столько торжествующей синевы я видела, лишь когда была с родителями на море. Я замираю посреди вестибюля и на миг закрываю глаза. Вдруг мне начинает казаться, будто за моей спиной кто-то стоит. Он вот-вот коснется плеча рукой и скажет просто: «Привет».

Я оглянулась – никого, только торопливо шагают к выходу, словно боясь опоздать куда-то, пассажиры с только что подошедшего поезда. Никого. Я одна. Какая странная прогулка! Опыта романтических прогулок у меня не имелось, но все же нечто (здравый смысл?) подсказывало, что вряд ли они происходят именно так. Но я уже ввязалась в игру. «Главное – не увлекайся, – напомнила я себе, – не забывай, что это может оказаться лишь глупым розыгрышем».

Выйдя из метро, я еще раз внимательно огляделась, пытаясь понять, наблюдают ли за мной. Но либо наблюдатели прятались хорошо, либо их все-таки не было. Громко – аж звенело в ушах – пели птицы. Я замечала, что такое безумство бывает только в самом начале весны, в первые солнечные яркие дни. Как хорошо, что весна все же наступила!

Не зная толком, куда идти, я следовала за группой пассажиров и сначала думала, что заблудилась, но потом заметила тот эскалатор, о котором писал Снежный барс, и поняла, что двигаюсь в верном направлении. Заброшенная постройка и вправду производила пугающее впечатление, у меня по спине пробежалось целое стадо мурашек, и я легко, даже в такой яркий солнечный день, представила себе затаившееся где-нибудь в тени чудовище. Не задерживаясь, поспешно зашагала дальше и вскоре оказалась на обзорной площадке. От обилия людей сразу зарябило в глазах. Ну да, сегодня же выходной. Я шла через толпу, пытаясь отыскать знакомое лицо. Но нет – все чужие. Когда я уже подходила к парапету, мне показалось, будто неподалеку промелькнула знакомая фигура. Я сморгнула – ну, разумеется, это не он. Что бы Великолепному Киру делать здесь? Это было бы слишком странным совпадением.

«И что я о нем все время думаю? Вот уже мерещиться начинает», – с раздражением сказала себе я и повернулась к людям спиной, чтобы смотреть не на них, а на город. Он лежал внизу, весь залитый тепло-золотыми лучами солнца, пригревшийся, как заснувший на руках котенок, такой милый и вместе с тем почти незнакомый. Синела река, сияли одетые в стекло высотки, крыши, дома, громадные трубы каких-то заводов, изящные башенки – все смешалось, словно зелье в огромном котле. Я положила руку на каменные перила, и сверху тут же, словно чья-то теплая рука, лег солнечный луч.

– Спасибо за прогулку, Барс, и вправду хорошо, – прошептала я, словно он действительно был рядом и мог меня услышать.