Текст книги "Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора"
Автор книги: Екатерина (1) Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Лекс задумался на минуту, потом вздохнул и признался:
– Как цветы рвал, помню, как к тебе в окно залез, потом мы разговаривали, ты попросила торт принести, и все, как обрезало.
– А потом тебе стало плохо, потому что ты, когда цветы рвал, подземную низшую нечисть подцепил. Я сбегала за Екатериной, и из тебя изгнали эту пакость, – выдала я сильно упрощенную версию событий.
Лиза покосилась на меня, но промолчала, продолжая хмуриться и нервно плести косички.
«Даже и не проси, чтобы я потом твое морское плетение распутывала», – подумала я.
Подружка передернула плечами и оставила свои волосы в покое, но на Сашку продолжала напряженно смотреть. Да чего она у него в голове такого нашла-то?
Мы еще немного посидели у больного, пообещали зайти вечером и пошли гулять по территории поселка.
Я поглядывала на Лизу, но вопросов не задавала. Сама скажет, когда захочет, все равно все мои вопросы она уже считала.
– Да ничего я у него в голове не нашла! В том-то и дело, что ни-че-го! Совсем, понимаешь? – сорвалась подружка. – Сначала думала, что блок кто-то поставил, но нет. Нету там никакого блока, а я все равно в его голову залезть не могу. А это, знаешь, какая редкость? На миллион человек не более десяти с абсолютной ментальной непроницаемостью. Ты понимаешь? – Лизка возбужденно размахивала руками и почти кричала. Хорошо, что мы бродили по заброшенной части парка и нас никто не слышит.
– А он такой красивый, даже когда больной, – уже значительно тише призналась Лиза. – А я даже не могу узнать, что он обо мне думает. Понимаешь? Что мне делать?
– Лиз, вообще-то большинство людей так и живут, не зная, что в голове окружающих. И это замечательно! – засмеялась я. – Если он тебе нравится, так добейся того, чтобы он признался тебе в том же. В этом ведь вся суть, не подсмотреть в мыслях, а услышать от него.
– Ой, а он тебе цветы подарил. Ему ты нравишься! – указала она на меня пальцем в обвинительном жесте.
– Подожди, не кипятись. Я на него не претендую. Была, правда, мысль попробовать в него влюбиться, раз твой дядюшка такой неприступный. Но не лежит у меня к нему сердце, – развела я руками. – Да и не факт, что я ему так уж сильно нравлюсь. Просто мы с ним немного похожи, вечно что-нибудь вытворяем. Так что дерзай. Молодым у нас везде дорога, – закончила с воодушевлением.
– А ты не права насчет дяди. У меня волосы дыбом встают, когда случайно его мысли о тебе ловлю. Ты ему очень нравишься. Просто проклятие это, он все силы на его снятие тратит, – задумчиво ответила Лизавета. – Ты потерпи немного, и все у вас получится. Я уверена, ты еще моей тетей станешь.
– Ага, – скептически протянула я, – я так далеко планы не строю, дорогая племяшечка. А с Сашкой я тебе помогу. Запишем тебя в его сиделки, глядишь, чего и сложится.
На этом разговоры о мужчинах были закончены. Мы еще немного побродили и пошли домой, в смысле в директорскую квартиру. Ни Романа, ни Руслана дома не оказалось, и мы потратили оставшееся до обеда время на ванну, ногти, маски и ревизию Лизиного гардероба с целью подобрать что-нибудь подходящее для меня. Лиза была на десять сантиметров ниже, и вкусы в одежде у нас совсем не совпадали. И главное несовпадение состояло в том, что она вообще не носила шорты. В результате мне пришлось надеть веселенькую плиссированную юбочку в клетку и директорскую рубашку, понравилась она мне. Лизе эта юбочка была чуть выше колена, мне же едва доходила до середины бедра. В принципе те же шорты, только свободы в движениях меньше. Когда в дверь Лизкиной комнаты постучали, мы уже прибирали учиненный в процессе одевания беспорядок.
– Войдите, – на автомате крикнула я, а комната-то не моя.
Заглянул Руслан, посмотрел на меня, хмыкнул и произнес загадочное:
– А ты жестокая, – и уже громче: – Живо мыть руки и обедать.
В столовой опять царила тишина, все молча, сосредоточенно поглощали пищу. Ага, когда я ем, я глух и нем.
– Угу, – ответила на мои мысли Лиза.
После обеда мужчины опять куда-то сбежали, оставив нам с Лизой неубранный стол и кучу грязной посуды. Мы прибрали, засунули посуду в посудомойку и завалились на кровать в хозяйской спальне смотреть телевизор. Здесь он был самый большой. Мы посмотрели комедию, включили какую-то розово-сопливую мелодраму, и я не заметила, как уснула.
Проснулась, когда за окном уже начинало темнеть. Лизы рядом не было, а на столике возле кровати стоял благополучно проспанный мной ужин. Я быстро поела, отнесла посуду на кухню и пошла к Лизке. Девушка находилась в состоянии легкой эйфории и поведала мне, что набралась смелости и сходила-таки в медпункт без меня. Они с Лексом целый час болтали обо всем подряд, и он попросил ее прийти завтра. Ну, тут все ясно, Лиза влюбилась.
– А если и так? – ощетинилась подружка.
– Да ладно, я не против, – и перевела тему: – А где мне сегодня спать?
– В дядиной комнате, где же еще? – удивилась девчонка.
– А он где будет спать? – Я решительно не понимала, почему мне не выделили, например, диван в гостиной.
– Так дядя опять к источнику смотался проклятие снимать, – Лиза пожала плечами, будто я не понимаю очевидных вещей.
– А что за источник? И как он снимает это проклятие? – решила выведать побольше.
Лиза улыбнулась и выдала:
– А не выведаешь! Я не могу рассказывать про проклятие. А источник самый обычный. Ведуны не просто так именно здесь построили. Тут неподалеку источник выхода фоновой магии.
– Вот как у тебя в голове столько всего помещается? – удивилась я. Вот ведь всезнайка.
– Зачем же у меня? Я по чужим храню, а если что надо, подсматриваю! – засмеялась девчонка.
– Ну-ну. Подсматривает она. Ты мне лучше скажи, почему не разбудила? Я выспалась и теперь до утра не усну, – проворчала я, так, для порядка. Все равно уже привыкла, что она постоянно в моих мозгах ковыряется.
– Ой, Сита, тебе такие романтические сны про дядю Рому снились, что я пожалела, – мечтательно ответила Лизок.
– Это какие такие сны? – А-а-а, почему я не помню? Как всегда, все самое интересное пропустила!
– Вот знаешь, я тебе такое пересказывать точно не буду, – насупилась Лизка.
– Ну и ладно, надо будет, само вспомнится, – отмахнулась я. – Может, телик посмотрим?
– Ну пошли, – пожала плечами подружка.
Мы только вышли из ее комнаты, как из гостиной вырулил Руслан Любомирович собственной персоной со стаканом в одной руке и какой-то книжкой в другой.
– И куда это вы, мадам, направились? – осведомился папочка у дочурки.
– Телик посмотрим, – ответила Лиза.
– Марш спать, никакого телевизора перед сном. Тебе завтра рано вставать, любимого папочку провожать, – отрезал зловредный папаша.
Лиза надулась, но махнула мне рукой и безропотно выполнила приказ отца, вернувшись в свою комнату.
– Зачем вы так с ней? – спросила у Руси.
– Ей перед сном одной нужно побыть, чтобы чужих мыслей не слышать. А то кошмары будут сниться, – устало ответил Руслан. – Ты не представляешь, как ей тяжело, Сита. И у меня к тебе просьба, присмотри за моей девочкой. Роман не сможет постоянно быть рядом, а с тобой она, кажется, подружилась, и это невероятно, учитывая, что у нее никогда раньше не было подруги. И если уж тебя одобрила моя дочь, то ты точно хороший человек.
– Э-э-э, благодарю за оказанное доверие, – отрапортовала совсем засмущавшаяся я. – Ну, я пойду, ага?
– Иди, – улыбнулся директорский брат.
Я спешно ретировалась, включила телик и, как ни странно, почти сразу провалилась в сон. И не зря, Лизка разбудила в шесть часов утра и потащила провожать ее папочку. Роман тоже провожал брата, он только кивнул мне, поздоровавшись, и больше даже не взглянул в мою сторону. А вот Руслан торжественно вручил ключи от моей комнаты в общаге и заверил, что там теперь абсолютно безопасно. Приобнял за плечи и, косясь на состроившего недовольную гримасу брата, прошептал на ухо:
– Потерпи немного, девочка. Если мой брат так себя ведет, значит, на это есть веские причины. Ты ему очень нравишься, и я уверен, что у вас все получится.
Я почему-то покраснела от этих слов.
– Студентка Беглая, идите в свою комнату и проверьте, все ли вас устраивает, – прошипел Роман, и Руслан, посмеиваясь, отпустил меня.
Я махнула на прощанье рукой и убежала подальше от этой семейки.
В комнату идти почему-то не хотелось, и я пошла гулять по территории. Сходила в хозблок, полюбовалась клумбами с цветами. Усмехнулась, заметив приличную проплешину в клумбе с лилиями, и потопала в медпункт. Сашка спал, и Екатерина не разрешила его тревожить, но сказала, что ему уже значительно лучше и к началу занятий он будет в строю. Ведунья была уставшей и в помятом халатике. Похоже, она дежурила здесь всю ночь. Я пообещала зайти позже и все же пошла к себе, больше-то некуда. В директорскую квартиру я больше ни ногой. А то такими темпами весь дом разнесу, и тогда меня точно магкомиссия прихлопнет.
Общага была похожа на растревоженный муравейник. Ну да, уже тридцатое, скоро первое сентября, торжественное открытие учебного года до обеда и всемирная попойка вечером. Я добралась до комнаты, отперла дверь и замерла. Закрыла, проверила номер комнаты, снова заглянули.
– Вау! – Кажется, я это проорала на весь этаж.
Прежним в этой комнате было только мое постельное белье. Но оно здесь смотрелось как вязаный бабушкин коврик в пятизвездочном отеле – так же убого, нелепо и в то же время умильно.
Кому рассказать, так не поверят, передо мной была общажная комната с евроремонтом. Рельефные бежевые стены, встроенное в потолок многоуровневое освещение, новая мебель, шторы-гармошки и ковер цвета капучино на полу. Кровать из железной двухъярусной превратилась в широкую деревянную, а вместо второй двухъяруски красовался большой одежный шкаф. Новые стол и стулья, двухкамерный холодильник, электрочайник, кофеварка, кухонный шкафчик и маленькая плазма над холодильником.
«И это все мне?» – это было первое, о чем я подумала. От второй мысли затрясло как меня, так и мебель вокруг – это он так от меня откупиться хочет! Не нужны мне его подачки! Развернулась и вихрем вылетела из восхитительной, но опротивевшей комнаты. Ну я ему сейчас устрою ремонт, костей не соберет!
Вылетела из комнаты и, не разбирая дороги, понеслась к лестнице. Слетела на первый этаж за считаные секунды и уверенно направилась к преподавательской. Подметила, что студенты моих предпочтений не разделяют и бодренько шагают в сторону столовой. Вот сейчас убью директора и тоже завтракать пойду, решила я. В приемной никого не оказалось, а кабинет вообще был заперт. Ну да, рабочий день-то еще не начался. Пришлось топать к дому Любомировича.
Пока бегала туда-сюда, пыл немного поугас, и в висках уже не стучало, но оставлять все как есть я определенно не намерена. Если мы только студентка и директор, то нечего выделять меня среди остальных. Не хватало еще, чтобы слухи какие-нибудь пошли. Пусть выделяет мне другую комнату или в этой возвращает все как было.
Когда подошла к двери Романовой квартиры, уверенность вообще решила покинуть меня, причем в самый ответственный момент. Минуты две стояла и набиралась смелости нажать на кнопку звонка. А может, ну их, эти разборки, и так проживу… в уютной комнатке со всеми удобствами. Я же сейчас увижу его и опять растаю. Уже совсем было передумала и собралась уходить, как дверь распахнулась, и меня бесцеремонно втащили в квартиру.
– Ну чего ты там мнешься? Заходи давай. Как раз к десерту успела, – заявила Лизка, захлопывая дверь и утягивая меня в столовую.
Проходя мимо кухни, прокричала:
– Дядя Рома, а у нас гости, так что тащи еще одну порцию.
– Не нужно мне никакой порции, – прошипела, пытаясь вырвать руку из цепких пальчиков коварно усмехающейся интриганки.
– Еще как нужно, у нас сегодня клубничка со сливками. Объедение, – впихнула меня в столовую и добавила: – А я уже свою почти доела, так что скоро к Алексу пойду… чтобы не мешать. Вот и разберетесь, что там с твоей комнатой не так.
– Э-э-э, нет. Так дело не пойдет. А ну отойди с дороги! – отпихнула сопротивляющуюся Лизку от двери и вылетела из столовой.
Ну что за жизнь-то?! Это точно уже не петля, а удавка. Ну почему именно в этот момент Роману приспичило вывернуть из кухни с десертной вазочкой наперевес? В итоге сливки на его рубашке, а клубника за воротом. И все бы ничего, только рубашка эта была надета на мне! Стою, руки в стороны развела и любуюсь… сливками на груди и рубашке, а ягодки животик холодят. Красота-а-а! Прямо десерт, а не Ситка!
Лизка вдруг покраснела как рак и с криком: «Ой, мамочки!» – убежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Поднимаю взгляд на директора, и так страшно вдруг стало. Он стоит как статуя и остекленевшими глазами смотрит… на десерт.
– Ну я, пожалуй, тоже пойду. Спасибо за… угощение, – проговорила и начала обходной маневр, думая, что угощение получилось «навынос».
Вот сейчас приду в свою новую шикарную комнату, выковыряю клубничку из-за пазухи и буду лакомиться. Но планам моим было не суждено сбыться. Роман Любомирович заступил дорогу и приказал, состроив зверскую гримасу:
– Снимай рубашку.
Я отступила назад и уперлась спиной в стену.
– Э-э-э, прямо здесь? – М-да, это было самое умное, что мне удалось придумать в экстренной ситуации.
А лицо Романа вдруг расслабилось, стало умиротворенным и каким-то… предвкушающим, что ли?
– А знаешь, действительно. Здесь будет неудобно, – заявил директор, плавно приближаясь ко мне.
Я вжалась в стену в ожидании даже не знаю чего, а он протянул руку, провел по моей груди пальцем и облизал его. А потом резко подался вперед, схватил и перекинул меня через плечо. Клубника конечно же раздавилась, и я чувствовала, как ее сок сбегает мне на шею. Ну и по директорской рубашке, наверное, тоже, по той, что на нем, а не на мне.
А Роман Любомирович куда-то нес оторопевшую меня и приговаривал:
– А знаешь, мне уже глубоко наплевать на последствия. Я даже уже не боюсь того, что после этого превращусь в безвольную тряпку, в твоего верного раба. С этим, наверное, тоже можно как-то разобраться. Сейчас для меня нет ничего важнее… закрытия источника.
Так он меня источник закрывать несет! Вау! Стоп, а почему он после этого моим рабом должен стать? Так это и есть его проклятие! Я в проклятиях не сильна, но что-то такое слышала. Вроде у бабушки была клиентка, у которой муж что-то подобное от брошенной любовницы получил. Муж-то в семью вернулся, а супружеский долг исполнять наотрез отказывался, не желая становиться слюнявым идиотом.
Роман принес меня в спальню, бросил на кровать и принялся снимать с себя испачканную в клубничном соке рубашку.
– Стоп! – рявкнула я. – Не смей, мне тоже не нужен слюнявый идиот! И как же шарага? В смысле училище, вы же тут главный.
– Был я, станешь ты, – прорычал директор и, не мучаясь с пуговицами, стянул рубашку через голову.
А вот когда он потянулся к своему «BOSS», я реально начала паниковать.
– Роман Любомирович, не надо, а? – канючила я, отползая на четвереньках к другому краю кровати.
Доползла. Только собралась слезть на пол, как меня схватили за ногу и бесцеремонно подтащили обратно.
– А по-моему, нам обоим это очень надо, – прошептал прямо на ухо, лежащей поперек кровати на животе мне.
– Ма-ма, – пробурчала я в покрывало.
По спине и ее нижней части пробежались едва касающиеся пальцы. Я застонала как от безысходности, так и от предвкушения. Вот только предвкушать сейчас было ну совсем неуместно. А потому резко развернулась на спину и заехала склонившемуся надо мной директору моего сердца ногой в живот. Хорошо так заехала, качественно. Роман глухо застонал и повалился рядом со мной. Я попыталась встать, но была придавлена немалым весом его напрягшейся руки.
Вот лежим мы рядышком, он тяжело дышит, я скоро вообще перестану, так рукой придавил. Через пару минут Романово дыхание почти выровнялось, и зубы скрежетать перестали, а у меня исчезли прыгающие перед глазами мушки, потому что по мере выравнивания директорского дыхания захват становился все менее и менее удушающим. А под конец он вообще только слегка поглаживал пальцами мой бок.
– Спасибо, – тихо проговорил Роман уже даже и не знаю чьего романа.
– Э-э-э, обращайтесь. Я, если что, могу и по голове. А если очень будет нужно, то и в глаз дам, – ответила, млея от его прикосновений.
Пальцы директора еще немного повыводили узоры на моих ребрах, и он резко поднялся, от чего мускулы под его кожей так живописно заиграли, что я опять застонала.
Роман метнул в мою сторону пристальный взгляд и грозно произнес:
– Сейчас моешься, берешь чистую рубашку и чтобы до первого сентября на глаза мне не попадалась. В следующий раз все может закончиться не столь радужно.
Он развернулся и пошел к двери, а я вспомнила, зачем сюда, собственно, пришла, и, тоже вскочив на ноги, выкрикнула в удаляющуюся спину:
– А как понимать то, что вы с моей комнатой натворили? Это я, получается, теперь должна вам?
– А это, получается, авансом, – ехидно ответил Роман Любомирович и вышел, хлопнув дверью.
Я еще немного поизображала убиенную. В пропитанной клубничным соком рубашке это было очень даже реалистичное зрелище. На «Оскар», конечно, не потянуло бы, но на уровне районной самодеятельности вполне можно было сорвать овации. И вот, пока я лежала, прикрыв глаза и представляя себя со стороны, послышался шелест, ибо здесь двери не скрипели, а затем душераздирающий визг.
Я открыла глаза и узрела мелькнувшие в проеме длинные белокурые локоны. И кто бы это мог быть? Да еще и в спальню без стука ввалилась. Уж не та ли это мадам модельной внешности из туалета? А вот это уже оч-ч-чень интересно. Ну все, Ромочка, веселую жизнь я тебе обещаю! Чтобы до первого не попадалась, говоришь, в следующий раз, говоришь, может быть не радужно? Так я тебе так жизнь расцвечу, радуга обзавидуется! Раз уж у нас с тобой петля, то и нечего в сторону дергаться, все равно я рядом буду. Ага, рядом, но не настолько, чтобы ты мог позволить себе лишние телодвижения в мою сторону.
Улыбнулась своим коварным планам, встала, выудила из директорского гардероба на этот раз черную шелковую рубашку и бодренько потопала в ванную. Открыла дверь, вышла в коридор и вздрогнула от очередного визга.
За визгом послышался глухой удар, и я уже было решила, что блондинка выведена из строя. Но послышались всхлипы, стоны и неясный шорох. Повернулась, и шорох стал ясным. Но я успела разглядеть только исчезающую за дверью попу уползающей на четвереньках директорской гостьи.
И ничего не районная самодеятельность, может, и не «Оскар», но тоже на уровне. Вот если с Романом моей мечты ничего не выгорит, подамся на большую сцену. Глядишь, и затеряюсь на самом видном месте. Буду свой источник для спецэффектов использовать, и никакая магкомиссия не докажет, что я социально опасный элемент.
Но что это я так пессимистично? Вот сейчас добью блондинку и буду Ромочку дожимать… после того, как проклятие снимет.
Направилась было на выход, но потом осмотрела себя и пришла к выводу, что если блондинка сама не рассосется, то я ее добить и потом успею. А сейчас не мешало бы привести себя в порядок.
В ванной я быстро разделась, настроила душ и, схватив первый попавшийся флакон, плеснула прямо на испачканные грудь и живот. Пены было много. Нет, не так – пены было немерено. Средство оказалось неожиданно жидким и, помимо довольно приличного количества на моем теле, щедро плеснулось на пол душевой.
Я блаженствовала под душем и чуть ли ни по колено в пене, когда услышала какие-то голоса. Выключила воду и прислушалась. Голоса приблизились, и я смогла разобрать причитания, похоже, блондинки.
– Она точно была мертвая и даже совсем не дышала и не шевелилась. А потом встала и пошла на меня. У вас здесь точно черные ведьмы не учатся? Я слышала, что они сами себя в жертву приносят, чтобы потом воскреснуть в несколько раз сильнее, чем до смерти были.
– Марта, ну что ты несешь? – сокрушенно вопросил директор моей мнимой смерти. – Какие черные ведьмы? Говорю же тебе – Сита жива, просто случайно испачкалась в клубничном соке.
– Так же как и ты случайно? – ехидно вопросила блондинка. – Я предпочитаю думать, что это кровь.
Последние ее слова прозвучали совсем близко, потому что дверь в ванную распахнулась. А у кабинки мало того что стенки из рифленого матового стекла, так еще и запотели – ничего не видно!
– Я хочу убедиться, что здесь не прячется оживший труп сомнительной девицы! – заявила деваха из туалета, а в следующее мгновение дверца кабинки резко отъехала в сторону. Как же хорошо, что я пролила эту волшебную пену!
А вот то, как исказилось лицо Романа, – очень даже нехорошо. Я бы сказала, совсем плохо. Стою я, значит, вся в пене, еще и сжалась вся, стараясь как можно больше руками прикрыть, напротив меня злорадно лыбится блондинка-камикадзе, а у нее за спиной стоит директор с каменеющим лицом. И вдруг выражение этого уже ставшего похожим на маску лица стремительно меняется. Блондинка была бесцеремонно отодвинута в сторону, а дверца кабинки задвинута с неимоверными силой и злобой. От чего она тут же и рассыпалась. Интересно, от чего конкретно от силы или злобы?
Роман с тоской глянул на меня и прошипел, как тот змий:
– Пош-шла вон!
Мы с блонди синхронно ломанулись на выход.
– Стоять! – рявкнул Любомирович.
Мы замерли, как послушные девочки.
– Здесь стекло, – это мне. – А ты – выметайся, – это, к сожалению, не мне.
– Что-о-о? – округлила глаза девица: – Это я выметайся? Да если я уйду, то ты меня больше вообще не увидишь!
– Буду только рад!
Беседуют они, значит, а я стою, вся такая в пене, мокрая и голая! Стыдно, между прочим, а еще холодно, и, кажется, я сейчас кого-то убью!
Блондинка прошипела еще что-то уничижительное в адрес старательно не смотрящего на меня директора и, гордо задрав нос, выплыла из ванной.
– Э-э-э, а вы не хотите проводить гостью? – намекнула я Роману, что и ему не помешало бы удалиться.
– Смой пену, – пробурчал директор, протягивая мне полотенце и все так же не глядя в сторону душевой.
Я возмущенно забрала полотенце, повесила на остатки дверцы, включила душ и, пристально наблюдая за напряженной спиной Любомировича, быстро ополоснулась. Спина пару раз порывалась повернуться, но устояла.
Завернувшись в полотенце, я осведомилась:
– Все, теперь вы можете выйти и дать мне привести себя в порядок?
На что директор развернулся и, прохрустев туфлями по стеклянной крошке, еще недавно бывшей дверью кабинки, подошел ко мне, взял на руки и вынес из ванной. И все бы ничего, но он понес меня в свою спальню, а это мы сегодня уже проходили.
– Нет, так дело не пойдет. А ну отпустите меня! – завозмущалась, пытаясь вырваться.
Но куда мне против сильного, следящего за своим телом мужчины. В результате меня все же принесли в злосчастную спальню и бросили на кровать. После чего, все также не глядя в мою сторону, вышли и закрыли за собой дверь. Я вздохнула с облегчением, легла на спину, раскинув руки, и бездумно уставилась в потолок.
Дверь опять открылась, и на кровать упали мои собственные вещи, по полу грохнули шлепанцы, а Роман Любомирович произнес ровным спокойным тоном:
– Просить тебя не попадаться мне на глаза бессмысленно, поэтому я сам уеду на два дня. Вернусь первого утром, а ты располагайся, останешься здесь и присмотришь за Лизой.
Дверь закрылась, а я даже не успела возмутиться.
А когда, одевшись, вышла из комнаты, квартира была пуста и безмолвна. Директор уже ушел и даже не спросил, согласна ли я становиться нянькой для его трудной племянницы. Мы, конечно, с ней неплохо ладим и даже можно сказать, что подружились. Но это совсем не то, что ответственность за несовершеннолетнего подростка. Я же даже не знаю, где они еду берут!
Повздыхала над своей нелегкой долей и пошла искать новоиспеченную опекаемую. М-да, тут ты, Ромочка, явно прогадал, из меня опекун, как из Оси балерина.
Моя подопечная нашлась практически за дверью. Я только вышла из квартиры, а навстречу мне вырулила счастливая, розовощекая Лизавета.
– Ну как, разобрались? – радостно поинтересовалась девчонка, но увидела мою кислую мину, и радости поубавилось.
Потом подружка, а теперь еще и подопечная, помолчала, усердно сверля взглядом дырку у меня во лбу, и заулыбалась еще шире!
– Ой как здорово! – пропела счастливая Лизка. – Целых два дня мы с тобой здесь полноправные хозяйки.
– Не вижу повода для восторга, – пробурчала я. – У меня вообще-то своя комната есть, – вспомнила про комнату и недовольно добавила: – Только там твой дядя тоже уже похозяйничать успел.
– И чем ты не довольна? Он же о тебе заботится! Хочет, чтобы ты чувствовала себя комфортно, а это, как думают большинство взрослых, первый признак того, что человек к тебе неравнодушен, – с умным видом заявила Лиза. – А теперь, когда дядя наконец-то прогнал эту противную «фрау», я на все сто процентов уверена, что у него насчет тебя серьезные планы.
Мы прошли в гостиную и забрались с ногами на шикарный светло-бежевый диван.
– Подожди, что за «фрау» такая? И какие это у Романа на меня планы? – насторожилась я.
– «Фрау» – это Марта, она за ним уже больше года бегает. Они встречались пару месяцев, а потом дяде надоели ее глупые разговоры, и он предложил остаться друзьями. Эта мадам вроде согласилась, но всюду таскается за ним, от других претенденток охраняет, – объяснила Лиза. – Только одна прорвалась через мартовский заслон, из-за нее-то дядя Рома теперь и здесь. Дочка какой-то шишки, из магических, подлила дяде приворот в кофе, а утром в квартиру ворвался ее отец и начал требовать жениться. А дядя даже толком и не помнит, как она у него оказалась. Вот и пришлось дяде Роме бросить должность декана в Академии спецмагии Вранкова и спрятаться от желающих породниться крутышек.
– Ну ничего ж себе! – Я действительно была в шоке – АСВ это же мечта каждого уважающего себя обитателя магмира. В этой академии учатся только избранные, те, у кого самый высокий уровень способностей. – Я бы с такого места ни за какие коврижки не ушла! А чего министерские в него так вцепились-то? У вас, наверное, очень богатая семья?
– Ну не бедствуем. Но тут у них другой интерес. Сейчас же все на чистоте крови помешаны, а папа с дядей Ромой из потомственных магов, «породистые», как они сами выражаются. Вот и пытаются за счет них облагородиться. Только на это благородство папе с дядей глубоко наплевать. Папа на маме женился и не посмотрел, что у нее почти не было способностей к магии, потому что любил. – Лиза заметно погрустнела, передернула плечами и, вновь заулыбавшись, спросила: – Ну и чем сегодня займемся?
Только у меня остался еще один вопрос:
– А это не Марта ли прокляла твоего дядю? Что за проклятие, я и так уже знаю. А ты ведь могла ее мысли прочитать. Так ведь?
– Понимаешь, я же тебе уже говорила, что у этого проклятия защита стоит, – развела руками племяшка.
– Ты просто скажи «да», если это она. – Почему-то мне было очень важно знать, кто посмел наградить моего Ромочку этой гадостью.
Выжидающе уставилась на Лизавету, а она молчит и глазами хлопает. Рот открывает, а ни звука произнести не может. Потом подружка замычала и начала задыхаться. В результате Лизка валяется в обмороке, я в полуобморочном состоянии матерюсь и поливаю ее принесенной из кухни водичкой, как вдруг в нашу идиллию врываются два бравых молодца в униформе и с табличками «Охранное агентство „Ведуны“». О как, у шараги даже охранное агентство личное имеется. Красиво жить не запретишь.
Охранники обошли квартиру и, убедившись, что мы живы (Лизка таки очухалась от водички), сообщили по рации, что «тревога была ложной и следов магической атаки не обнаружено». После чего нам посоветовали погулять на свежем воздухе: «Что-то вы совсем бледные, девушки», – и удалились.
– Будешь тут бледной, когда так по башке магзащитой долбанет, – пробурчала Лизок, вытирая лицо… подушкой.
– Значит, все-таки блондинка из туалета, – задумчиво проговорила я.
А Лиза вдруг начала неудержимо хохотать.
– Ой, не могу! Почему я раньше этого не видела? Ну ты, Сита, даешь! В туалет… «Здравствуйте, простите…» – ухохатывалась девчонка, видимо подсмотрев мои воспоминания о первой встрече с Мартой.
– Ладно, пошли уже гулять, – пробурчала я, впихивая в руки смеющейся подружки стакан с остатками воды. – А ты знала, что здесь своя охрана имеется?
Лизка удивленно округлила глаза:
– Ты что? «Ведуны» – это же целый комплекс. Училище тут вообще сбоку прилепилось! Тут не только охрана, есть еще магическая служба доставки, турагентство, санаторий с оздоровительными магпроцедурами и лагерь для магических беженцев из других стран. Но это все дальше, – махнула рукой в неопределенном направлении, – в паре сотен километров от училища. Я когда маленькая была, мы с мамой в санатории отдыхали, вот там классно. А тут запустение полное. Ну ничего, дядя быстро здесь порядок наведет. Вот увидишь, училище еще престижным станет. Вот женится дядя Рома на тебе и развернется на полную катушку, – вещала Лизка, спускаясь по лестнице и выходя на улицу.
– Прям уж так сразу и женится? – усмехнулась я.
– Конечно! Тогда ему не нужно будет от всяких желающих породниться отбиваться и можно будет открыто заняться «Ведунами», – припечатала подружка.
М-да, я конечно же без ума от Романа моего романа и даже можно сказать, что влюбилась по уши, но выходить замуж только для того, чтобы его невесты не осаждали, как-то не комильфо.
– Ой, не дури, Сита. Конечно же дядя тоже тебя любит и женится именно поэтому, а то, что невест отвадит, так это приятный бонус, и все, – заявила наглая воровка моих сокровенных мыслей.
– Прямо так уж и любит? – хмыкнула я.
– Точно тебе говорю! Только сам еще об этом не догадывается. – Оптимизму этой девочки остается только позавидовать. А Лиза меж тем потащила меня в сторону медпункта. – Слушай, а давай пригласим на ужин Алекса, его как раз сегодня в общагу отправить должны были.
– Хм, а у нас будет ужин? – Если честно, я бы и сейчас от него не отказалась бы.
– Конечно! Я тебе меню покажу, выберем все, что захотим, и сделаем заказ в службу магдоставки. Обычно ждать приходится не больше получаса, но блюда все свежие и вкусные. Да что я тебе рассказываю, сама ела, – отмахнулась девчонка. – Ну так что, ты не против, если Алекс придет?
– Только на ужин, и все, – строго проговорила я и погрозила пальцем. Вот уж какая роль мне не подходит, так это нянька для подростка… сама недалеко ушла, если вообще ушла. Порой чувствую себя пятнадцатилетней девчонкой, которой впервые цветочек подарили, а она уже и растаяла, решив, что это любовь всей ее жизни. Вот что я в нем нашла? И сама же себе ответила – все!
