Текст книги "Зеркало в темноте (СИ)"
Автор книги: Егор Зяблов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сидящий передо мной трясущийся человек мог бы вызвать жалость, если бы не тот факт, что буквально вчера он зарезал всю свою семью. Полиция застала 26-летнего Майкла Перри с ножом над трупами его отца, матери, тёти, двоюродной сестры и её ухажера.
Вечером 26 сентября соседи услышали крики и сделали звонок, но патрульные приехали только под конец бойни. Опрокинутый стол с едой, воздушные шарики с надписью «С Днём рождения, Сьюзи» и парень, разделывающий труп своей сестры кухонным ножом.
– Майкл, вы помните, что вчера произошло? Можете рассказать по порядку, что вы делали?
– Мне нужно зеркало, пожалуйста, – мой собеседник обхватил себя руками, покачиваясь на стуле вперёд-назад. – Я должен их спасти.
– Кого вы должны спасти?
– Моих родственников! Дайте мне зеркало и выключите свет! Скорее, прошу!
Я покачал головой и сделал отметки в документах. Не похоже, что парень притворяется, скорее всего передо мной наш будущий пациент. Дальнейшие расспросы уперлись в настойчивые требования предоставить зеркало. Заметив признаки очередного срыва, я поспешил завершить беседу. Продолжим в клинике.
Следующая наша встреча состоялась в октябре, когда по завершении всех формальных процедур Майкла Перри перевели в закрытую часть нашей клиники. Первые дни пациент вёл себя крайне агрессивно, поэтому пришлось применить седативные средства. Как только агрессивный период миновал, я организовал нам беседу.
– Здравствуйте, Майкл. Как себя чувствуете? – я вошёл в палату и прикрыл за собой дверь. Снаружи на всякий случай дежурил санитар, готовый вмешаться в любой момент.
– Что вам надо? – увидев меня, пациент напрягся, взгляд стал подозрительным.
– Просто хочу проверить ваше состояние, если вы не против.
– Я чувствую слабость. Сухость во рту, – помедлив, ответил Перри.
– В последние дни вы вели себя спокойно, так что, думаю, мы можем убрать некоторые препараты, – я сделал у себя пометки. – Что-нибудь ещё вас беспокоит? Может, что-нибудь нужно?
– Вы прекрасно знаете, что мне нужно, – Перри посмотрел на меня испытующе.
– Вы могли бы это озвучить? – попросил я, догадываясь, о чем идёт речь.
– Зеркало, – голос пациента дрогнул. – Я прошу зеркало, но все меня игнорируют.
– Если расскажете, для чего вам зеркало, я попробую удовлетворить вашу просьбу.
– Я уже говорил, – вздохнул Перри. – Я должен спасти своих близких.
– Как зеркало вам в этом поможет?
– Вы не понимаете. Они на той стороне, – последнюю фразу мой собеседник произнёс уже шепотом.
– Можете рассказать мне про «ту сторону»? – я сделал пометку у себя в блокноте.
– Вы все равно мне не поверите. – Перри обхватил руками свои колени и стал слегка покачиваться.
– Если для вас важно, чтобы я поверил, я постараюсь слушать непредвзято, – я заглянул парню в глаза. – Мне интересно услышать про «ту сторону».
Пациент снова вздохнул и опустил взгляд.
– Это место там, в зеркале. – Произнес он, спустя какое-то время
– Расскажите об этом месте. – Я ободряюще кивнул и сделал у себя очередную пометку.
– Это... там темно и ... непонятно. И там живут ... эти твари. – парень часто сглатывает и делает паузы, а руки при этом заметно дрожат.
– Что за твари? – от моего вопроса Перри скривился и задрожал ещё сильнее. Я сделал паузу и, не дождавшись продолжения, решил пойти в другом направлении. – Можете рассказать, как вы попали на ту сторону?
Пациент сглотнул и плотнее обхватил себя руками. Когда я уже было решил, что продолжения не последует, он наконец заговорил.
– Я всегда боялся темноты. По дороге в темную комнату или на кухню включал свет везде, где можно. Страх пропадал, если кто-нибудь был рядом. Отец однажды даже пытался заставить меня пойти в темную кухню в-одиночку, а я уперся и устроил истерику. Но когда по всему дому отключали электричество, я носился, как угорелый, прятался под стол, неожиданно хватал маму за ноги. Мне нравилось, когда меня никто не видел. И я очень любил, когда родители зажигали свечи.
Однажды свет отключили, когда я был в ванной. Я позвал маму, и она принесла зажженную свечу. Помывшись, я вытерся полотенцем и посмотрел на себя в зеркало над раковиной. Пламя свечи колебалось, по моему лицу бегали тени. Я поставил свечу поближе к зеркалу. Почему-то у меня начали бегать мурашки по коже. Я смотрел на свое лицо, и не мог оторвать взгляд от глаз. Все мысли улетучились, в голове была звенящая пустота, сердце бешено колотилось. Поддавшись внезапному порыву, я задул свечу. Все резко погрузилось в темноту, и я замер, не в силах пошевелиться. По коже пробежала новая волна мурашек, волосы у меня встали дыбом, виски сдавило. Появилось ощущение, что напротив меня кто-то есть. Я смотрел в темноту перед собой, и волны ужаса накатывали на меня все сильнее. Я вдруг понял, что слышу дыхание.
Мне захотелось развеять этот кошмар, я резко протянул руку, чтобы почувствовать холодную поверхность зеркала, но ладонь наткнулась на что-то теплое и мягкое. И тут я услышал смех. От ужаса я попытался закричать, но ничего не вышло. Я услышал мамин голос. Она спрашивала, все ли нормально. А потом ей ответил мой голос. – На последних словах Перри замолчал, сотрясаясь от мелкой дрожи. Чтобы вывести пациента из ступора, я предложил ему выпить воды. После нескольких глотков, мой собеседник отложил пластиковый стакан, и мы продолжили.
– Вы говорили, что вас позвала мама, и ей ответил ваш голос.
– Да. Он ответил ей, что все хорошо, просто свеча погасла. Когда дверь открылась, и зашла мама с другой свечой и спичками, я увидел себя, взъерошенного и улыбающегося. «Мама, потрогай зеркало, там вроде трещина какая-то», – сказала эта тварь. Мама улыбнулась, протянула руку к зеркалу, а тварь в этот момент задула свечу. Я почувствовал движение возле меня, словно что-то крупное проплыло в воде совсем рядом. А потом я услышал мерзкое хихиканье. Никогда не думал, что голос моей мамы может звучать так мерзко.
Моя «мама» зажгла свечу, и я встретился взглядами с ней и со «мной». Они широко улыбались. Лица были такими же, только на дне глаз как будто что-то шевелилось. Я снова закричал, но ничего не услышал. Я раскрывал рот, бился в зеркало, но вокруг меня стояла мертвая тишина. «Мальчик» напротив меня поднес палец к губам. Затем эти твари вышли. Мне почудился рядом мамин крик, но дальше все как в обрывках сна.
– Расскажите, что помните.
– Я видел его у нас дома, в лифте, в машине, в разных зеркалах. Он был в разной одежде, и он менялся, рос.
– А где были вы?
– Нигде. Я видел только эти обрывки. Он не задерживался возле зеркал.
– Что было дальше?
– Дальше... Я точно не знаю. Похоже, они ошиблись. На праздновании дня рождения зажгли свечи на торте, выключили свет. Когда он нес торт мимо зеркала на стене, там похоже лопнула старая веревочка, на которой оно висело. Зеркало стало падать на него, он дернулся, выронил торт, свечи погасли, и в этот момент я смог коснуться его. Когда я включил свет, то увидел, как они все сидят за столом и скалятся. И глаза у них странные. Я схватил нож, которым мой двойник собирался нарезать торт, и они набросились на меня. Сколько бы я их не резал, они продолжали шевелиться и шептать. А потом приехала полиция.
– Чего вы хотите сейчас?
– Я хочу пойти на ту сторону! Родители остались там, я знаю!
– Почему вы так уверены, что они там?
– Я их слышал, когда был с той стороны. Док, я вам все рассказал, дайте мне зеркало, прошу!
– Я посмотрю, что можно будет сделать. А пока отдыхайте. – я закончил писать в своем блокноте и направился к выходу.
– Пожалуйста, док, только побыстрее.
Я понял, что стоит выдержать паузу и понаблюдать за изменением состояния пациента. Прислушавшись к своим ощущениям, я обнаружил в себе сочувствие. Парень действительно верит во все, что мне рассказал. Такое чувство, что я общался с напуганным ребенком, который скучает по маме и не понимает, почему его здесь держат.
Спустя несколько дней мне доложили, что Майкл Перри перестал есть. Он вновь начал требовать себе зеркало. При личной встрече я поставил ему условие: если будет хорошо питаться три дня, на четвертый он получит свое зеркало. Его просьба несложная, и может либо привести к катарсису, либо открыть другие грани заболевания.
Майкл выполнил условия со своей стороны, поэтому спустя три дня я распорядился доставить его в педиатрическое отделение в детскую комнату с односторонним зеркалом. В нашей клинике эту комнату использовали для наблюдения за детьми, чтобы не отвлекать их в процессе игры.
Увидев зеркало, Майкл удовлетворенно кивнул и попросил выключить свет и оставить его. Я перешел в комнату для наблюдений, где санитар уже приготовил камеру с ночным инфракрасным режимом. Чтобы Майкл не увидел свет из комнаты наблюдений, здесь тоже должно быть темно, поэтому я решил записать его реакцию на камеру.
– Я готов, док! – парень стоял, решительно сжав кулаки. Я кивнул санитару, и оба помещения погрузились во тьму. У меня пошли по коже мурашки, внезапно появилось ощущение, что я совершил огромную ошибку.
– Включай.
Комната вновь наполнилась светом. Улыбающийся Майкл посмотрел на меня сквозь стекло и помахал.
– Спасибо, док!
– Как вы себя чувствуете?
– Очень хорошо, только немного проголодался.
– Скоро пообедаете, Майкл. Расскажете, что с вами произошло?
– Расскажу после обеда, если вы не против.
Я не стал настаивать. Пациента отправили обратно отдыхать и дожидаться обеда, а я запустил запись на камере. Меня не покидало ощущение неправильности происходящего, и оно усиливалось по мере просмотра. На записи после выключения света парень стискивает зубы, затем решительно подходит к стеклу и протягивает руку. Сначала хмурится, затем резко отдергивает руку и начинает улыбаться.
Пересмотрев запись несколько раз, я не обнаружил ничего сверхъестественного, но волосы на загривке почему-то каждый раз становятся дыбом.
На следующей встрече Майкл рыдает и показывает все признаки катарсиса. Рассказывает о том, как встретил родителей на «той стороне», о сильной любви к матери, о ревности к отцу. О злобе и помешательстве, питаемых страхом потери. Я киваю и записываю. Эти слова, эмоции. Такое ощущение, что я смотрю выступление гениального актера.
На последующих сеансах Майкл показывает четкую картину выздоровления. Он осознает неадекватность своих предыдущих слов и поступков, делится эмоциями. Все как по учебнику.
Спустя некоторое время, благодаря образцовому поведению и отсутствию негативных симптомов, адвокат настаивает на переводе подопечного в крыло с более мягким режимом содержания, и я вынужден согласиться. Теперь Майкл гуляет, общается с другими пациентами и просто излучает жизнерадостность. Словно совсем другой человек.
Поздно вечером я сидел в своем кабинете и заполнял бумаги. Опасаясь, что я что-то упускаю из вида, я написал своему старому другу и наставнику. В ответ тот уточнил, давно ли я отдыхал, и посоветовал съездить в отпуск. «Если после отпуска твои опасения по поводу пациента останутся, приезжай ко мне на консультацию», – прочитал я сообщение и усмехнулся. Поблагодарив друга, я потянулся в кресле до хруста в спине. Наверное, мне действительно стоит куда-нибудь съездить. Давненько я не бывал в Европе.
Стук в дверь застал меня за просмотром отелей на берегу озера в Италии.
– Войдите.
– Все трудитесь, док? – Майкл зашел и опустился в кресло напротив. Я не очень удивился, в последнее время мы часто беседовали в неформальной обстановке помимо предписанных часов консультаций.
– Уже заканчиваю, Майкл. Как твои дела?
– Прекрасно. Я тут подумал, что так ни разу и не поблагодарил вас.
– Ну что ты, Майкл, это были твои собственные усилия к выздоровлению, я только направлял.
– Перестаньте, док, вы подарили мне новую жизнь! Позвольте хотя бы пожать вам руку. Польщенный, я ответил на рукопожатие, и слишком поздно почувствовал в ладони Майкла маленькое круглое зеркальце. В этот момент свет в комнате погас, и все погрузилось во тьму.
