Текст книги "А что там на Марсе? (СИ)"

Автор книги: Егор Стальник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

  Пролог. Апартаменты Дэниэла Аринса

   Что это за квартира, где Жил Дэниэл Аринс? Слева на стене полки, заваленные книгами. Не заставленные – заваленные. Большая часть стоят плотнячком, а те, что не влезли – лежат поверх них. Справа в углу – компьютерный стол, погребённый под горой хлама. Где-то за полупустыми чашками, контейнерами из-под заказной еды, коробками от пиццы и банками пива, виднеется клавиатура. Спряталась ли там мышь или её вовсе нету – не видно. Если мышь всё-таки там есть, то не мала вероятность того, что она живая. У противоположной стены стоит огромный чёрный диван, на котором и лежит невысокий тощий хозяин квартиры, мусора и, возможно, мыши. С полминуты назад он ещё крепко спал (ведь было всего около восьми утра), но сейчас держит телефон у уха и слушает возбуждённый голос своего знакомого.

   – Алло, Дэн, слышишь? Алло!

   – Что такое, я сплю, – сонно пробормотал Дэниэл. Он не любил просыпаться так рано. Честно говоря, он вообще просыпаться не очень-то любил. Этот молодой человек не был одним из тех, кто радостно встречает наступающий день и с нетерпением предвосхищает чудесные маленькие открытия, которые предстоит совершить.

   – Вставай, мать твою!

   – Ты что, по телефону мне позвонил? – сознание начало понемногу проясняться, выплывая из тумана небытия.

   – Да, потому что ты везде оффлайн!

   – Потому что я сплю! – какого чёрта Дэниэл не поставил свой телефон в беззвучный режим, спросите вы? Он тоже задаёт сейчас себе этот вопрос.

   – Вруби вебку марсохода.

   – Что? Какого? – Дэниэл почти распростился с остатками сна, сориентировался, где он находится, какое сейчас время суток и что он вообще за человек как личность. Но сказанное Роджером для него по-прежнему имело мало смысла.

   – Того, что стоит в пустыне уже который год и ничего не показывает!

   «Ох, сколько раздражения. Но это не тебя разбудили почти посреди ночи!» – мозг уже начал думать привычными шаблонами обвинения и раздражения, так что всё приходило в норму.

   – Хотя можешь и того, что вчера въехал в ту пещеру.

   А вот тут Дэниэл проснулся по-настоящему: окончательно и бесповоротно. Он как будто бы пропустил сидячую позу и сразу из горизонтального положения вскочил в вертикальное. Конечное же, ненадолго. Пропущенную позу он тут же уважил, сев за стол. Нажал пробел на клавиатуре. Компьютер вышел из сна гораздо быстрее своего владельца.

   – Что? Он нашёл что-то интересное? – Дэниэл начал осматривать стол в поисках ёмкости с чем-нибудь бодрящим. Максимально близкая находка – слой засохшего кофе в одной из чашек.

   – Интересное! Мать твою, включи сраную вебку, – Роджер сбросил звонок, убедившись, что крючок плотно засел.

   Дэниэл положил телефон куда-то между пустыми коробками, где долго потом будет его искать, пока не вспомнит про включенный звук.

   Глава 1. Что нашёл марсоход

   Прямую трансляцию выключили сразу же, как только глава нац безопасности США узнал про неё. Ну, может с задержкой в пару минут. Так что подавляющее большинство жителей Земли увидели всё это только в записи. Могли бы вообще не увидеть, но интернет пока всё ещё им неподвластен.

   Что же там было настолько особенного, что даже большинство жителей заинтересовалось? А вот что.

   Майк сидел, развалившись, в кресле и смотрел в стену. Скорее даже полулежал. А может быть и полностью лежал. Трудно описать его позу. Но то, что смотрел он в стену, а не на монитор, транслирующий видео с марсохода – это однозначно. Ведь на экране всё было как всегда. Поверх скучного зелёного изображения песка и камней, были скучные серые надписи слева в углу: текущий сол (марсианский день), время, количество солов, прошедших с посадки на Марс, количество дней (земных дней), прошедших с посадки на Марс и пройденное расстояние. На другом мониторе были только надписи. Технические данные, вроде температуры за бортом, температуры внутри, заряде аккумуляторов и прочем.

   Майк думал о том, что бы съесть сегодня на ужин, который по земному времени будет уже завтраком. Он определялся между макаронами с сыром и китайской лапшой. Но выбрать так и не успел, потому что на экране что-то внезапно изменилось.

   Даже если смотреть на стену и видеть монитор только боковым зрением, такое пропустить было нельзя. Он из зелёного стал ярко-белым. Это означало источник света... Значит, режим ночного видения вот-вот отключится, подстраиваясь под новое значение люксов. И действительно, только Майк успел принять вменяемую сидячую человеческую позу, как камера перешла в обычный режим съёмки. И первую минуту Майк подумал... Нет, первую минуту Майк даже не думал. Начал думать он минуты со второй. Подумал, что сменщик пораньше пришёл или кто-то из ночных техников решил над ним посмеяться и подменил входящий сигнал на монитор.

   Во-первых, марсоход больше не ехал. Автопилот отключился и ровер стал ждать инструкций с Земли. Во-вторых, пещера явно не закончилась. Марсоход всё ещё был внутри. В-третьих, камера фиксировала яркий свет. Его источник, (может и рано так говорить, лишь минуту посмотрев на это?), скорее всего не естественного происхождения. В том настойчиво убеждала правильная геометрическая форма цилиндра.

   Майк никогда раньше не нарушал должностные инструкции. Но и не видел такого прежде. Как и никто из людей. И он рефлекторно нажал кнопку панорамы.

   Тут надо сделать отступление и сказать, что Майк хоть и инженер с высокой квалификацией, но управлять этим ровером он не может. Во-первых, посылать команды передвижения разрешено только группе из нескольких человек. Во-вторых, центр управления находится в другой комнате. А Майк в центре наблюдения. Тут следят, чтобы с марсоходом было всё в порядке. Но с год или два назад в комнату всё-таки вывели пару кнопок для «безопасных» инструкций. НАСА, как обычно, хотело расширить бюджет. Чтобы на это повлиять, они очень сильно продвинулись в общении с населением. Для этого же сделали онлайн-трансляцию со многих роверов и спутников, космической станции. Постоянно делились новыми данными с заинтересованной аудиторией. И вот, напомню, год или два назад, внедрили центру наблюдения возможность запросов на панорамную съёмку и фотографию в цвете с большим разрешением. Запросы автоматически исполняются, если нет других активных команд. И сейчас их не было.

   Конечно, Майк очень быстро спохватился, что зря начал съёмку панорамы. Но кнопки отмены, к сожалению, не было. Зачем отменять фотографию? И он стал ждать. Семь минут, пока сигнал дойдёт до марсохода. И ещё через семь минут, видео, наконец, поменяется. В экстренной ситуации, 14 минут – это очень, очень много. Для пожарных, полиции и ещё очень многих профессий – это гигантское количество времени в в экстремальных условиях. Но Майк не был ни пожарным, ни врачом. Он был инженером, как вы, возможно, помните. И он немного, скажем так, забылся. Потерялся в мыслях. Он забыл про выбор мучных изделий на ужин. Он забыл, что по инструкции нужно позвать старшего научного сотрудника и оповестить главу исследователей НАСА, ответственного за этот проект. Да что там, он забыл и про само существование НАСА.

   Сейчас он всматривался в точки на таком маленьком экране! Смотрел на время, тянущееся так медленно! Но оно идёт. Майк заставил себя оторвать взгляд и посмотреть на монитор с техническими данными. Всё было в порядке. Только датчики света зашкаливали для тёмной-то пещеры. Так что на технический экран он потратил не больше пятнадцати секунд. Таких драгоценных секунд! Ведь всё это время можно было смотреть на эти... Лампы?

   Они выглядели как лампы. На стене прямо перед камерой ровера висели в ряд, аккуратно, одна за другой три лампы. Они были длинные, цилиндрические, немного изогнутые, повторяя горбатость стены. Они светились как лампы и были похожи на лампы. И скорее всего, это были чёртовы лампы. Как лампы оказались в пещере на Марсе? Если честно, Майк боялся задать себе этот вопрос. Он сидел и смотрел на них, стараясь не моргать. Нельзя потерять их из виду. Ведь они могут испариться. Только его взгляд и удерживает их неподвижно у стены. Так, по крайней мере, думал Майк. Нет, не думал. Так ему казалось. Он чувствовал большую ответственность в своём дозоре. Он должен 14 минут смотреть на них. Не упустив ни одного пикселя на мониторе. Сейчас он видел каждую грязную точку на экране. И он проклинал себя и всех тех, кто жрал на рабочем месте и заляпал этот чёртов монитор. Ведь из-за этого Майк пропускает столько пикселей самого важного изображения за всю историю человечества!

   Ждать. Просто ждать. Изображение должно начать двигаться. Вот-вот. Да, это не преувеличение и не напрасная фантазия Майка, – просто четырнадцать минут уже почти прошли.

   Изображение, которое Майк четверть часа сверлил взглядом содержало: пол пещеры. Плоский, вполне ровный, хотя вряд ли искусственно обработанный. Стена, наклонившаяся волной в сторону ровера. Три ярко светящихся трубки, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга. Они только немного не доходили до пола. В самой верхней части кадра они ещё не заканчивались.

   Камера начала подниматься (а потом станет поворачиваться направо, чтобы сделать оборот в 360 градусов и вернуться вниз, на исходную позицию). В итоге перед глазами Майка, а позже – чуть ли не всего населения Земли – неспешно проплыли:

   7 «ламп», идущих вертикально вдоль стены, немного изгибающихся по её неровностям. Идеально плоская чёрная стена (почти наверняка; хотя, может, это просто выход в очень-очень глубокую пропасть, где ни до стен, ни до пола, свет не достаёт. Но более вероятно, что это гладкая чёрная стена. Хотя споры об этом будут. Много споров. Но, скорее, всё же, стена). Кусок скальной породы прямоугольной формы, возможно, когда-то искусственно обтёсанный, но не факт. В общем, выглядящий как пень, только прямоугольный и из камня. То есть, скорее как бетонный блок. Оставшиеся две стены не были чем-то примечательны. Потолка видно не было – панорамная съёмка не подразумевала такой наклон камеры.

   Когда с Майка спало оцепенение, он тотчас взял телефон и стал набирать положенный по инструкции номер. Напрасно – было занято. Через минуту, на техническом мониторе появился индикатор, что онлайн-трансляция с камеры пропала. Ну, не пропала, конечно, а её отключили по приказу свыше. Но значок изначально задумывался как индикатор того, что она пропала.

   После просмотра этой завораживающей съёмки, из оцепенения вышли и ещё два героя этих событий. Конечно, много народу вышло тогда из оцепенения, но другие столь большой роли в последующем не сыграли.

   Так вот, Луиджи в этот момент, всё ещё не отрывая взгляд от экрана ноутбука, благоговейно спросил:

   – Сэм, как ты думаешь, что мы там найдём?

   – А прикинь, мы найдём там приложение, которое распознаёт лица и подрисовывает усы, надевает на головы смешные шляпы. (Ремарка: шутка была написана, когда подобные приложения ещё были в тренде. Сейчас автор бы придумал что-то более актуальное.)

   – Да, думаю было бы чертовски обидно найти там такое, Сэм.

   Глава 2. Кто такие Луиджи и Сэм

   Если кто-то из вас не знает, то Луиджи – очень известный миллиардер. Не самый богатый человек в мире, конечно, но в первую-вторую десятки регулярно входит – это точно. Что интересно, хоть он и знаменит во всём мире, но про его личную жизнь известно очень и очень немногое. На светских мероприятиях появляется редко. Живёт не отшельником, но общается в большинстве случаев лишь с небольшой группой людей и в основном по работе. А близко – и вовсе только лишь с Сэмом.

   Сэм – совершенно незнаменитый миллионер, который наслаждается жизнью, любит смотреть старые фильмы и, после выпивки, обильно шутит, хоть и не всегда удачно. Простой парень, можно сказать. Хороший друг.

   Луиджи миллиардер – потому что очень умный изобретатель, при этом с деловой хваткой первоклассного бизнесмена (ну и немного удачи – куда уж без неё). Он так знаменит не столько из-за своих денег, сколько из-за сферы, на которой он их заработал. Медицина. В основном, деньги в таких количествах зарабатывают на софте, войне, рекламе. Но не так часто – на медицине. А он не просто заработал, он построил империю, которая приносит деньги владельцу и здоровье клиентам. Ах, да. Сэм миллионер – потому что он друг Луиджи.

   С момента находки прошло уже несколько дней. Сказать то, что мир стоял на ушах – это матерно промолчать. Многие, конечно, спорили, является ли эта пещера (комната?) искусственной или же это просто-напросто ряд совпадений привёл к тому, что она так выглядит. Мы, конечно же, не будем тратить время на выслушивание этих бессмысленных споров. Как и на разного рода заявления, что это всё сфабриковали, чтобы народ побудоражить и в итоге это окажется самой крутой рекламой чего бы то ни было.

   Но, как многие из вас уже догадались, тот чёрный прямоугольник, всё же, оказался не дырой, не рекламой, и не заговором масонов (или иной группы лиц), а самой что ни на есть чёрной и гладкой стеной. «Стеной», конечно же. Это стало очевидно, когда на ней начали появляться какие-то узоры. Ну, или не узоры, но каким словом это назвать – не совсем понятно. Они были слишком хаотичны и рваны для иероглифов, но как будто слишком упорядочены и строги для чего-то случайного и несвязанного. Конечно же, Майк к тому времени был отстранён от своих обязанностей и кадры с узороглифами (будем называть это так, пока не станет известно, что это на самом деле или этому не придумают название получше) не утекли в сеть сразу. Хакеры их выложили чуть позже. Ну как хакеры, раз уж вы с ним знакомы, зачем нагнетать тайну? Это Дэниэл сделал. Он довольно часто совершал киберпреступлениях, постоянно пытаясь информировать людей, раскрывая тайны за самыми дальними и самыми толстыми дверями.

   – Слушай, Сэм, – возбуждённо начал Луиджи. Он всегда так торопливо говорил, когда у него появлялась идея. С огнём во взгляде, обильной жестикуляцией и морем простецких слов, как от дворового мальчишки. Надо отметить, что обычно такие его идеи приводили к чему-то как минимум очень интересному, а как максимум – колоссальному. – Во всех этих государственных штуках сейчас будут долго и горячо обсуждать, кто и когда полетит на Марс. Так что у нас появляется небольшая фора! С другой стороны, у них налажено производство. Нам срочно нужно найти, у кого из частников есть подходящие ракеты. И отыскать инженеров, способных создать приземляемый на Марс корабль. Примарсябельный, – усмехнулся он глупо придуманному слову.

   – И отмарсябельный, – поддержал его глупость Сэм.

   – Чего?

   – Чтоб взлетал обратно, – Сэм хорошо знал своего друга и всегда схватывал на лету его идеи. В основном, поддерживал их. Но и когда не поддерживал – Луиджи всё равно воплощал их в жизнь. – Это же не должна быть суицидальная миссия.

   – Если сделать взлёт будет слишком долго – придётся обойтись без него.

   Луиджи не славился эксцентричным поведением. Он всегда всё хорошо обдумывал. Хотя рисковал он часто, особенно в бизнесе, но это были тщательно просчитанные ходы, хорошо обоснованные, обдуманные подолгу и не раз. Сейчас было не так. Сэм это понял.

   – Почему?

   – Сэм, помнишь, я тебе говорил, что не могу найти себе место в этом мире? Что я создан для чего-то большего. Я не был уверен, что узнаю, когда найду это. Не уверен был, что пойму или почувствую. Если честно, я боялся этого. Да, у меня не так много страхов, но один из самых сильных, который не давал мне уснуть по ночам, – страх того, что я упущу, уготованное мне судьбой. Шанс сделать то, для чего я живу на этом свете. Нечто такое, что нельзя доверить никому. Никто этого не сделает, кроме меня. И вот сейчас страх исчез. Я уверен – это оно. Чего бы мне это ни стоило, но я первым зайду в эту комнату. Самым первым из людей зайду туда, чтобы прикоснуться к этому монолиту и разгадать его тайны. Пусть это будет стоить мне жизни.

   Тут надо заметить, что это не просто пафосная речь с броскими словами для газетных заголовков или мемуаров. Он действительно был готов отдать жизнь за то, чтобы быть первым. Хотя он и не из тех, кто задумывается о самоубийстве. Нет, напротив, он любил жизнь, хотя и не мог найти своё место в ней. Он каждый день пробегал по 5 км. Почти каждый день – в год не более одного-двух раз пропускал. Болел ли он (что бывало раз в пару лет). Не высыпался ли. Работал ли 20 часов кряду. В дождь, снег, жару – почти всегда бегал. Хоть и не знал зачем. Он не снимался моделью, хоть и был красавцем от природы, не был спортсменом, красивое тело не было обязательным, чтобы девушки ложились к нему в постель. Он это делал не для того чтобы дольше прожить или ещё чего. Однако сейчас по здоровью он идеально подходит для полёта в космос. Как будто он всю свою жизнь готовился для этого, одного-единственного рывка. Может, жизнь (или судьба) действительно готовили его к такому? Или совпадение? Может, он без особой причины, а ровер случайно нашёл эти артефакты и так вот всё получилось. Кто знает.

   Но довольно про него, ведь есть и другие герои, и у них там не менее интересно.

   Глава 3. Что всё это время делало НАСА

   Прежде всего, НАСА перешло под командование Агентства Национальной Безопасности. Точнее, под руководство одного человека – директора АНБ, Чарли. Она (да, для женщины имя было странновато) выступила с речью для всех важных сотрудников, связанных с программой исследования Марса (и ещё некоторых отделов). СМИ на это выступление, конечно, не пригласили. Но вот что там происходило.

   В огромном конференц-зале, чем-то напоминающем амфитеатр, уже сидели все сотрудники, отвечающие за: связь Земли с Марсом, управление марсоходами, управление спутниками на орбите Марса. Также там были и люди не связанные с марсианскими программами непосредственно: главные инженеры-конструкторы, командиры астронавтов, безопасники, отдел разработки и исследований и главы всех остальных отделов. Не обессудьте, если кого-то упустил.

   Через минуту после назначенного времени, в зал вошла Чарли и двое из её охраны. Но даже на их фоне она выглядела скорее эффектной, чем хрупкой – высокая блондинка в строгом костюме, минимальный макияж. То, что она не первый год занимает эту должность можно было понять по твёрдости её движений. Никакого волнения, никакой нерешительности. Это просто работа, к которой она привыкла. Наверняка она уже проводила собрания и для большего количество человек. И для людей поважнее, чем горстка инженеров, да их начальников. Но вряд ли по более важной причине.

   Твёрдым уверенным голосом она начала:

   – Здравствуйте, я – Чарли, директор АНБ, а с сегодняшнего дня – и ваш. Не волнуйтесь, никаких серьёзных кадровых перестановок не будет.

   Надо сказать, мало кто в это поверил. И не напрасно – когда важный человек из правительства обращается к народу, и говорит, что чего-то не произойдёт – можете быть уверены – именно это и случится. Перестановки, конечно были. Помимо некоторых «перемещений» вроде того, с Майком, в отдел информационной безопасности, например, пришли люди из АНБ (и стали де-факто во главе, разумеется), чтобы секретная информация не доставалась хакерам так легко. Кстати говоря, исправили они всё очень эффективно – отключили интернет на компьютерах и убрали все USB... Вообще все порты. Провода мышек и клавиатур просто впаяли в корпус, причём, с печатью. Да, на олове! Беспроводные использовать запретили.

   – Но, как вы понимаете, – продолжала Чарли, – это самая важная находка человечества со времён... Да может с самого начала времён.

   Пауза.

   – И некий злоумышленник уже успел украсть информацию по этому событию. Я здесь, в том числе, чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем. За то, что уже произошло, никто наказан не будет, т.к. До сих пор вы не были осведомлены о нашей политике. Отныне же любой просчёт – увольнение, большой денежный штраф и запрет на работу в той же сфере или на той же должности в течении пяти и более лет. За точность исполнения наказания можете не беспокоиться, – последние фразы она произнесла в полнейшей тишине.

   Тишина была потому (и это общеизвестный факт), что если в подобной ситуации важный человек от государства говорит, что будут наказания – значит наказания последуют.

   – Единственная существующая для вас версия по поводу марсианской находки: да, мы нашли доказательства того, что на Марсе как минимум были интеллектуально развитые формы жизни. Никаких подробностей, кроме тех, что уже известны по роликам, ускользнувшим в сеть. Цель отдела по связям с общественностью – показать людям, что мы открыты для общения, мы даём всю информацию, которой обладаем и будем постоянно делиться фактами по мере их получения. Никто кроме этого отдела со СМИ не общается. Никакая новая информация (как например, об активности экрана) не должна разглашаться вообще никому, даже вашим семьям. В противном случае – штраф.

   Она опять сделала паузу и осмотрела зал. Не то чтобы она изучала реакцию, нет – просто ей нравилось смотреть на людей, которыми ей предстоит управлять.

   – Это на данный момент всё, что вам нужно было узнать. Дальнейшие распоряжения вы будете получать от моих людей или меня напрямую. Далее я буду встречаться с каждым интересующим меня отделом или лицом в частном порядке. Первая группа, с которой я хочу поговорить – главы инженеров ракетостроения, вторая – медики и тренеры наших астронавтов. Встречи ровно в 14:00 и в 14:30 соответственно, попрошу не опаздывать. Можете быть свободны.

   Это, конечно, тоже было неправдой. Они не могли быть свободными, ибо за увольнение в период, когда страна в нужде, тоже предполагался штраф.

   Ровно в 14:01 Чарли вошла в комнату для совещаний, где её уже ждали громко что-то обсуждающие инженеры.

   Глава 4. Пресс-релиз, настроения в обществе, теории

   – Фрэнк, но почему?! – сокрушался Стивенсон. Проходной для данной истории персонаж, можете его не запоминать. – Почему она?

   Стивенсон тогда выглядел попросту жалким. Это был один из тех случаев, когда человек может показать себя и заслуженно получить от этого мира всё, что захочет. Для Стивенсона это мог быть Тот Самый Шанс. И Фрэнк не дал его. Развалившись за огромным столом из массива дуба, в огромном кожаном кресле, с огромной сигарой в зубах, скрестив руки на своём огромном животе... Почему столько огромности? Ну, он выглядел прямо великаном на фоне сгорбившегося и поникшего и так худощавого Стивенсона.

   – Потому что она хорошо пишет на остросоциальные темы и резона...

   – Это не просто «тема»! – выкрикнул Стивенсон. Он никогда себе раньше такого не позволял, но нервы были на пределы. Почти истерика. – Это поворотный этап в истории человечества. НАСА выбрала всего двадцать новостных агентств для сотрудничества в этой стране и ты посылаешь на такое вчерашнюю студентку?! Сколько она в журналистике, пять лет? Да я проработал с тобой дольше, чем ей продают алкоголь! И это с учётом, что она подделывала свои документы!

   – Ник, ты же не станешь отрицать, что у неё есть талант?

   – Фрэнк, но ты же не станешь отрицать, что она попала в золотую двадцатку потому, что ты её трахаешь?

   Этот крик отчаянья вернул Стивенсона к реальности. Не будет истерики – он взял себя в руки. Лишь бы не было слишком поздно.

   Фрэнк выпрямился, достал сигару изо рта и, недокуренную, потушил.

   – Ник. Ты действительно работаешь на меня очень долго. И я надеюсь, что не слишком долго. Я прощу тебе этот раз. Но всего однажды.

   Стивенсон выдохнул.

   – Ты сейчас пойдёшь домой. Погуляешь с собакой, с женой пообщаешься, сексом с ней займёшься. Или с любовницей. А после того как посмотришь статью Даны и поймёшь, что она написана очень хорошо – можешь возвращаться к работе. Если ты найдёшь в статье недостатки и места, которые могли быть сделаны лучше – ты подойдёшь к Дане и объяснишь ей свою точку зрения, ибо ты хороший журналист с большим опытом. А хорошие журналисты с большим опытом остаются профессионалами своего дела.

   – Окей, Фрэд, – почти прошептал Стивенсон и вышел из кабинета.

   На следующее утро он прочёл большую статью. И материал был действительно хорош, несмотря на то, что Фрэнк её трахает (не статью, Дану). Там были не только заявления НАСА и комментарии экспертов, но и отлично изложенные концепции основных теорий, существующих сейчас на просторах интернета. И – до чего Стивенсон вряд ли сам додумался бы – моральные вопросы. Почему вряд ли? Конечно, прочтя их в публикации, они кажутся не просто подходящими, а очевидными. Но дело в том, что ни в одной из остальных девятнадцати статей такого не было.

   Если бы материал писал сам Ник, наверное, их не было бы во всех двадцати. А ведь этих самых вопросов было вдоволь.

   Допустим, что наиболее вероятно, этот чёрный прямоугольник – экран компьютера. Что если там сильный ИИ в спящем режиме? Стоит ли его активировать? Никто не знает, как он к этому отнесётся – как к акту дружбы или вражды. Никто не знает, какими ресурсами он обладает. Что, если в недрах планеты есть нечто, способное уничтожить жизнь на земле и человечество как вид? Может, оно уже уничтожило своих хозяев?

   Или более приземлённый вопрос: источники света. За марсом человечество наблюдает давно, никаких признаков активности там за всё это время не было. Что если источники света запитаны от чего-то, что может заменить энерго сырьё на земле? Не нужна будет нефть и атомные реакторы. Некоторые страны вмиг из богатейших станут беднейшими. Экономика развалится тотчас, если этот ресурс будет достаточно дешёвым. Можно ли его будет создатьдобыть на земле? Хватит ли его на всех? Кто будет им владеть? Сможет ли кто-то запатентовать способы добычи или обработки? Стоит ли вообще рассказывать о нём людям или правительству лучше оставить это в тайне, просто чтобы не случилось всемирной катастрофы, когда десятки, сотни миллионов людей останутся без работы?

   А что если дать фантазии полную свободу? Если в той самой пещере, с лампами на стенах, люди найдут секрет бессмертия? Сейчас, когда человечество не готово ещё полноценно к колонизации даже Луны, не то что ближайших планет. Что делать с этим секретом? Если бессмертие будет обходиться очень дорого и его смогут позволить себе купить 10 человек в год – это одно. А если оно окажется дешёвым? Люди слишком расплодятся, начнётся третья мировая или миллионы станут умирать от голода? А что если этот ресурс будет ограниченным? Допустим, за чёрным экраном миллион склянок с бессмертием? Сто тысяч? Тысяча? Как решить, кому их отдать? Лучшим из лучших? А в чём это измеряется? Лучше ли учёный медика? А буддист, проповедующий ненасильственный образ жизни? А что насчёт гениальных авторов, чьи произведения вызывают бурю эмоций и желание жить и созидать? Что лучше, раздать всё сейчас или подождать, пока родятся какие-нибудь гении новой волны? А кто будет решать, выбирать достойных? А выбирающим бессмертие будет положено? И что по поводу возможного сговора таких судей?

   Заканчивалась статья оптимистичными заявлениями от радикалов, что на самом деле это ловушка инопланетян и туда не лететь надо, а разбомбить всё к чертям.

   Позавтракав тостами и яичницей с беконом, Стивенсон пошёл на работу. В голове, в основном, крутились две мысли. Первая – что у шефа с О"Брайен был очень классный секс после написания статьи. Вторая – кому бы он отдал шанс жить вечно, кто это заслужил. Хотя нет. Всё же, главных мысли было три. Третья – «но ведь топливо будет почти бесплатным! Кто этого не хочет! И если оно почти не создаст новых рабочих мест...»

   Глава 5. Охота на Дэниэла

   Дэниэл проснулся как обычно (а скорее, как обычно, почти что воскрес), после очередной бессонной ночи, где-то около полудня. Раз на работу он уже опоздал, решил, что торопиться некуда. Залил в чайник воды, поставил нагреваться, а сам пошёл принимать холодный душ. Не то чтобы он любил закалку, но нужно было использовать любые средства, чтобы взбодриться до работопригодности.

   Заварив сразу две чашки кофе и отыскав в холодильнике какие-то бутерброды из супермаркета, он сел за компьютер. Первые глотки обжигающего напитка доказали, что он пока ещё не умер. Целлофан, в который был завёрнут бутерброд, он расстелил на одну из коробок от пицц, создав что-то вроде импровизированной тарелки. На активной странице браузера с ночи была открыта биография Д. О"Брайен. Хотя биографией эти полстраницы текста назвать было сложно.

   С фотографии в углу страницы, на него глядела симпатичная молодая девушка, сидевшая на поваленном дереве. Каштановые волосы, цвет глаз скорее всего карий – трудно было определить по снимку такого качества. Голубые джинсы, жилет, похожий на ковбойскую курточку, какие-то браслеты на запястье.

   Кофе, наконец, привёл Дэниэла в чувства и он вновь было начал думать об этой статье, но понял, что это затянется, а на работу нужно прийти всё-таки сегодня. Недоеденный бутерброд так и остался лежать на столе рядом с полутора чашками кофе.

   Дэниэл быстро оделся в то, что лежало ближе всего к дивану и вышел на улицу. Но и по дороге в офис, он не мог прекратить думать о вчерашней статье ни на минуту.

   «Вот ради подобного я всё это и делаю... Так ведь?..» Обычно он не спал по ночам из-за своей увлечённости технологиями, правительственными секретами и путями кражи этих секретов этими технологиями. Но в прошедшую ночь он бодрствовал из-за статьи, которую прочёл накануне.

   После того как Дэниэл опубликовал украденную с серверов НАСА панораму комнаты пришельцев (какая там пещера, пора называть вещи своими именами) и слил её в интернет, он читал реакцию людей. Не впервой ему доставать секретную информацию у правительства. Не впервой наблюдать за последствиями для общества. Именно благодаря ему люди узнали о прослушке самого популярного из защищённых мессенджеров. Именно благодаря ему мессенджер канул в лету, а АНБ сократили финансирование из-за сильного резонанса и критики правительственных решений. Не частая, конечно, практика. Но так как эти расходы были записаны в категорию «борьба с терроризмом», а ни одного террориста за полтора года поймано не было, то народ взбунтовался. Дело почти дошло до импичмента. Тогда президента спасло решение публично извиниться перед нацией, выложить исходный код программы в открытый доступ и установить дополнительный контроль за действиями АНБ.

   То было событие государственного масштаба. Сейчас – общечеловеческого. Вряд ли это тайная база одного из правительств Земли. А значит, мы не одни во вселенной. Или были не одни. Ну, в крайнем случае, конспирологические теории о жителях Атлантиды окажутся правдой. В любом случае дело касается всего человечества.