Текст книги "Первая неделя Элис Кей (СИ)"

Автор книги: Егор Стальник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

  – Играли, разбивая фонари и камеры?

  – Мы были детьми. И наши родители всё оплатили. Нам тоже досталось. Это всё? – Митч встал.

  – На сегодня, – Джон поднялся и пошёл к выходу. Элис – за ним.

  – Куда едем теперь, к мужу? – Элис потянулась к автопилоту, но тут же вспомнила, что эту неделю придётся обходиться без него. Она нажала кнопку переключения и руль плавно выехал из углубления.

  – Его допрашивали 41 раз. Что ты хочешь у него спросить?

   Она не знала.

  – Но ведь больше нет никого из свидетелей или подозреваемых, кто был бы связан с этим делом. Если, конечно, ты не нашёл остальных мальчишек за границей.

  – Я их пока и не искал. Мы поедем к одной моей знакомой гадалке.

   Элис рассмеялась. Джон – нет.

  – Ты серьёзно? – она не могла поверить, что это действительно происходит.

  – Да.

   Не может быть. Он и вправду псих?

  – Полиция обращается за помощью к гадалкам?!

  – Не полиция, а лично я. И не к гадалкам, а к одной конкретной гадалке, Софи.

  – Шеф это знает? – она уже спрашивала на автомате, даже не пытаясь предугадать ответ с помощью логики.

  – Да. И порицает.

  – И не увольняет. А остальные?

  – Нет, но порицают по другим причинам. Буду признателен, если ты им не расскажешь.

  – Я должна буду рассказать. Если это правда, то я напишу на тебя рапорт за растрату государственных средств, – она не лгала.

  – Едем. в центр, нам нужен 'Сапфир'.

   Элитный небоскрёб?

  – А разве гадалки живут не в каких-нибудь хижинах в трущобах?

  – Хорошие – нет.

   У Элис в голове не укладывалось словосочетание 'хорошая гадалка'.

  – Тебе плевать, что я напишу рапорт?

  – Нет.

  – Ты веришь, что я его напишу?

  – Да.

  – Зачем тогда берёшь меня с собой? Пока что, мне ещё не в чем тебя обвинить.

  – Потому что эту неделю я ответственен за тебя. И мне нужно работать.

  – Ты даже с ответственностью за опрятный внешний вид не справляешься, – вырвалось у неё.

  – Ты про физическую форму или про одежду? – он слишком спокойно отреагировал на этот выпад. Зря.

  – И то, и другое.

   Апартаменты Софи располагались на последнем этаже самого высокого здания в городе.

   Вся отделка холла была из белого мрамора, стекла и зелени. Выглядело внушающе и стильно.

   Её же 'офис' – был полной противоположностью. Вот тут как раз была та самая обстановка и атмосфера, которые ассоциируются с гадалками. Тесное помещение, увешанное тёмной тканью так, что еле хватало света от зажжённых свечей. Маленький столик, подушки для сидения и чёрный хрустальный шар.

   Сама Софи выглядела под стать – длинные чёрные ногти, длинные чёрные волосы, длинное чёрное платье. Резкие, но красивые черты лица и холодная бледная кожа.

  – Я знала, что вы придёте, – начала она, когда все уселись у столика.

   Элис Хмыкнула.

  – Может, ещё и знаете зачем?

  – Нет, откуда? – удивилась Софи. – Вы же мне не сказали.

  – А откуда знали, что мы придём? – она повысила голос. Второй раз за день. Нечасто такое бывало. Бывало ли?

  – Мне позвонили с ресепшена и предупредили.

   Элис почувствовала себя полной дурой. Она решила вообще больше ничего не говорить здесь.

   Софи улыбнулась, будто в ответ на её мысли. Это пугало.

  – Я бы спросила как у тебя дела, Джон, но ты ведь ничего нового мне не скажешь?

  – Пожалуйста, помоги с делом. Нужна какая-нибудь зацепка.

  – Тебе нужна любовь Джон, – сказала она, беря у него папку с делом. – Дождусь ли я на своём веку, чтобы ты пришёл за помощью в поиске спутницы жизни, а не очередного преступника?

   Джон молчал. Все присутствующие знали ответ на этот вопрос.

   Софи смотрела дело. Что-то читала внимательно и даже перечитывала, а какие-то страницы просто пролистывала.

  – Страшное дело, – сказала она. – Но я готова заглянуть за вуаль и войти в это тёмное царство.

   Потом она стала произносить заклятие на непонятном языке, жестикулировать над магическим шаром. От шара пошёл какой-то пар, быстро наполняющий комнату. Голос гадалки то усиливался, то снижался до шёпота. Жесты были плавные и завораживающими.

   Время тянулось медленно, но аромат (сирени?), полумрак, теплота, идущая от горящих свечей, пар, превращающийся в лёгкий туман – всё это действовало успокаивающе и Элис клонило в сон. Зато она, наконец, успокоилась, хотя всё ещё думала о пережитом за этот день. Пока она ещё не успела испортить отношения со всеми. С отрядом было хорошо, но завтра все увидят её поведение в машине и...

  – Опроси мальчиков, – Софи вышла из транса. Пар перестал образовываться.

  – Только что от одного из них. Он не сказал ничего нового.

  – Поговори ещё раз. Скажи, что ты знаешь о человеке со шрамом.

   Она закрыла папку и вернула её Джону.

  – И это всё? – вернулась в реальность и Элис. И обратилось к Джону: – Ты знаешь такого человека? Как он связан с делом?

  – Нет. Без понятия, – Джон взял папку, а взамен отдал помятый конверт с деньгами. Затем встал и направился к выходу.

   Элис же задержалась:

  – Что за шарады? Как зовут этого человека, где он живёт и как он связан с делом?

  – Пошли, – буркнул Джон, стоя у двери.

  – И ты за это платишь?? Деньгами, которыми тебя обеспечивают налогоплательщики?

  – Джон, оставь нас на пару мину, она тебя догонит, – вмешалась в разговор Софи.

  – Рад, что у тебя всё хорошо, – сказал он и направился к машине.

   Элис непонимающе посмотрела на гадалку.

  – Ты напишешь на него рапорт в любом случае. А завтра у тебя будет для этого ещё больше поводов. Но я тебя попрошу: не отправляй его до конца дела. Оно займёт у вас не больше трёх дней.

  – Джон сказал, ты только прошлое видишь. Вдруг новый дар открылся? – Элис обычно не позволяла себе язвить и вообще так нагло разговаривать со старшими. Но этот день явно выбил её из колеи.

  – Сейчас я ничего не предсказываю, а говорю тебе это как женщина. И я знаю Райза.

   Джон ждал в машине. Он ничего не спрашивал, а сразу попросил отвезти его домой. Он назвал свой адрес и Элис одёрнула руку, снова потянувшись к бортовому компьютеру.

   Когда она высадила Джона, он просто сказал:

  – До участка едь так же – без автопилота.

   Она тоже не попрощалась.

  Вторник

   Сегодня она шла на работу пешком. Да, путь был очень долог, но и мыслей у неё в голове роилось немеряно. Хотя уже начало светать, улицы были почти пустыми – слишком рано, мало кто начинает работу в такое время. И хорошо. Столько пространства позволяет дышать полной грудью, никто и ничто не отвлекает, не мешает думать. Только Элис и цветущая сакура, которая навевала мысли об учёбе в академии и даже в школе. Кажется, это было так давно... Она не смогла найти себе друзей ни там, ни там. Что-то всегда мешало. Что-то? Их нежелание жить по правилам.

   Уже в младшей школе она выделялась среди них. Вечно бесившиеся дети, прыгающие по партам, пока нет учителя. Она записывала фамилии всех непосед и отдавал учителю, когда тот входил в класс. Благо, учителя были сообразительны и быстро стали назначать её ответственной за порядок. Но не старостой, ибо это было выборной 'должностью'.

   Она росла и вместе с ней росла и её ответственность. И сфера наблюдения – давно уже не только одноклассники. Почему подростки курят – ещё понятно. Но почему они курят на территории школы, там, где нельзя?! Неужели так сложно подождать окончания уроков? И средняя, и старшая школа прошли так же. Кто-то что-то нарушал – она их ловила. Иначе и быть не могло.

   В академии было чуть полегче. Туда шли люди, желающие стать полицейскими. Они серьёзнее относились к закону, хотя и нарушения тоже были, конечно. И Элис приходилось их на этом ловить. Тогда она сильно разочаровалась. Веря, что попадёт в общество законопослушных граждан, почитающих и охраняющих не только букву закона, но и любые установленные правила. Но она ошиблась. Люди менялись сменами, хоть это и запрещено, пытались списывать на экзаменах, подделывать больничные. И за это даже не всех исключали!

   И ни в школе, ни в академии, никто с ней не общался. Просто потому, что она была лучше. Трудно видеть перед собой того, кто во всём тебя превосходит. На его фоне ты понимаешь, насколько несовершенен. И это не только из-за поведения. Она и в других предметах преуспевала. Будь то математика или литература. Она получала высший балл. А остальные завидовали и держались от неё подальше.

   Но сейчас – другое дело. Она, наконец, поступила на службу. И, как исключение, – сразу в отдел по расследованию убийств. Тут уж всё должно было быть иначе.

   И было бы! Сердце Элис сжалось, в глазах начало темнеть, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. На ватных ногах она сделала несколько шагов и села прямо на тротуар, опёршись спиной о какое-то здание. Стало чуть лучше. Она вновь могла дышать и пользовалась эти на полную. Глубокий вдох холодного утреннего воздуха. Выдох всего того, что скопилось в душе. Вдох. Выдох. Вдох.

   Элис поднялась на ноги, отряхнулась, обернулась посмотреть, что никого нет и пошла продолжила путь.

   Должно было быть всё иначе. Тут уже не дети, а взрослые, состоявшиеся личности. Они должны охранять закон и следовать каждой его букве. И наверняка так и есть. По людям из убойного сразу видно, что они не пропускают физподготовку и сдадут все нормативы не хуже Элис. В экзамене на сержанта не спишешь. А если Алекс смог его сдать, значит ему не требовалось бы жульничать и в чём-то помельче. Она бы идеально влилась в команду таких людей как он.

   Но этот проклятый Джон Райз! Не зря люди первым делом заговаривают о нём. И толстяк, и весь убойный отдел. Да, он не маньяк, но такой... такой...

   Она сжала и разжала кулаки. Сейчас трудно было подобрать слова, какой он. Но всё было в её рапорте. Она проверила – согласно уставу, вождение без автопилота разрешено только в исключительных случаях. Трата бюджетных средств на гадалку! Работа по делу без официального его перевода в 'активные'. Допрос свидетеля без сообщения о его правах.

   Ей очень хотелось добавить в свой рапорт и то, что он мудак, но, к сожалению, было нельзя указывать там эту очевидную истину.

   Тут она бы сразу стала 'своей'. Джона не любит никто. Впервые, за жалобу на кого-то – её бы наверняка похвалили. Работать с профессионалами своего дела в любом случае будет круто. Но если бы они при этом её ещё и уважали – бесценно.

   Она сжала кулаки так, что костяшки побелели. Но Джон всё испортил! Так довёл её, что она сама нарушила правила. Накричала на старшего по званию. И если бы только это! Как она в этот момент выглядела. И насколько неправа оказалась! Пусть он и нарушал правила, но видно было, что он не врёт и действительно полагал, что действует в её интересах. Хотел таким тупым способом ей помочь. А она повела себя как малолетняя истеричка.

   Записи с камер обрабатывают только вечером. Ей как минимум сделают выговор. Элис очень надеялась, что будет этот минимум и её не выгонят после первого же дня работы. Этот выговор уже сильно ударит по отношению к ней её команды, но если они посмотрели саму запись... Вряд ли они захотят с ней работать. Она бы не захотела. Что может быть хуже истерички, не подчиняющейся приказам? Будь она на месте Джона, она бы настояло на том, чтобы выгнать такую сразу же, ещё вчера, даже не выезжая к свидетелю.

   Она остановилась у ближайшей витрины. Оттуда на неё смотрело отражение испуганной девочки. Красное лицо, глаза на мокром месте. Она была в отчаянии? Элис достала влажную салфетку и вытерла уголки глаз. Глубоко вздохнула. Ещё где-то полпути до работы.

   Когда Элис добралась до своего рабочего места, Джон уже был в офисе. Она хотела как можно быстрее дооформить рапорт и подать его капитану. Но только успела сесть за компьютер, как Дон окликнул её.

  – Новенькая, в машину. Едем к Митчу.

   Она хотела сказать, что никуда не поедет, пока не допишет и не сдаст рапорт. А потом уже капитан решит, не отстранить ли Джона от дела, не отстранить ли от обучения Элис и не отстранить ли от службы в полиции вообще. И она так бы и поступила, но вчера она уже один раз нарушила субординацию. Каким бы ни был Джон, её вина тут тоже присутствует. И пока его нарушения не угрожают безопасности её и окружающих – она с ним поработает. До тех пор, пока не появится время дописать и сдать рапорт.

  – У меня есть имя.

   Они сидели в машине и Элис начала вводить адрес лапшичной в бортовой компьютер.

   Джон выключил камеру.

   Она это заметила и сказала:

  – Включи. Я хочу, чтобы этот разговор был записан.

   Джон включил камеру.

  – Моя вина в этом тоже есть. До вчерашнего вечера я этого не знала. Но в одном из дополнений к уставу сказано, что отключать автопилот на службе можно только в исключительных ситуациях.

   Джон даже на секунду не задумался над ответом.

  – Это и есть исключительная ситуация – мне вчерашнюю школьницу за неделю нужно подготовить к работе в поле.

   От удивления, у Элис даже пропал дар речи на пару секунд.

  – Лучше не надо. Я отражу это в рапорте, а там и так хватает вчерашних твоих нарушений.

   Она ждала реакции на новость про рапорт. Но не дождалась.

  – Это снова нарушение субординации?

   Элис аж затряслась. Она нажала кнопку выключения автопилота и еле разжала кулаки, чтобы взяться за выдвинувшийся руль.

   Доехали быстро и кратчайшим маршрутом – Элис выполнила назначенную самой себе домашку и хорошенько изучила карту города. И сегодня вечером продолжит.

   На этот раз они встретили Митча даже не входя в помещение – он курил у входа.

  – Привет, Митч, – поздоровался в этот раз Джон. – Помнишь нас? Мы вчера заходили.

  – Да, – он затушил недокуренную сигарету, выкинул её и направился ко входу.

  – Может, и что-то из прошлого заодно вспомнишь? – Джон говорил это уже в спину уходящего. – Мы знаем про человека со шрамом.

   Митч остановился. Они не могли видеть его лица, но руки мужчины дрожали. Он вернулся, неловко достал новую сигарету и закурил. По лицу было видно, что он сильно напуган.

   Элис хотела спросить, 'так что же случилось?'. Ей было интересно и это их работа. Но по молчанию Джона она поняла, что нужно подождать. Она не знала, почему. Но точно знала, что первой нарушить молчания она не должна точно.

  – Это прозвучит бредово, – начал Митч после очередной затяжки. – Но если вы знаете по него... Я бы тоже себе не поверил – это абсурд. Зачем вы копаете это спустя... уже двадцать лет прошло?

  – У меня на руках нераскрытое дело, – спокойно ответил Джон. – Работа такая.

   Митч постоял молча ещё немного. Докурив сигарету до самого фильтра, он достал ещё одну.

  – Мы действительно копались у какой-то стройки неподалёку. То ли в 'войнушку' играли, то ли 'паркурили', – видно было, что Митчу было трудно об этом вспоминать. А тем более – говорить. Он часто делал паузы и затягивался. – Он к нам подошёл и предложил игру посерьёзнее. Пять долларов за каждый разбитый фонарь на стоянке. Двадцатку – за камеру. Мы такое и для развлечения делали – а тут и деньги ещё...

   Он замолчал.

   Тут Элис не выдержала:

  – И почему вы ничего из этого не сказали раньше?

  – Мы поклялись никогда и никому это не говорить. Когда мы закончили и вернулись за деньгами, мужика уже не было. Мы сразу поняли, что влипли. Раз не было его, то всё на нас могли повесить. По крайней мере, мы тогда так думали. Мы ведь были всего лишь детьми...

  – А почему не рассказал вчера? Ты ведь уже не ребёнок! – не успокаивалась Элис.

  – Не думал, что вы всерьёз взялись за это дело и нашли мужика со шрамом.

  – Оу...

   Митч с тревогой посмотрел на неё.

  – Мы не нашли 'мужика со шрамом', – сказал ему Джон.

  – Что? Вы же сказали... Вы пришли сюда и... – он начал ходить из стороны в сторону. – Вы ведь даже не знаете, как он выглядит! Зачем я вам всё это рассказал? Зачем я вообще с вами общаюсь?! Если он не под арестом – я умываю руки. – он выбросил недокуренную сигарету и направился ко входу в закусочную.

  – Новенькая, вези его в участок, – сказал Джон. – Пусть нейросеть составит фоторобот подозреваемого по его описанию, состарит на 20 лет и поищет в базе жителей города. Если чего-то из этого не умеешь, обратись к Сэму.

   Нет уж, спасибо.

  – Но мне надо работать, я и так задержался, – не зная, что ещё сказать, выпалил Митч.

  – Не волнуйся, я тебя отпрошу.

  – Ты не поедешь в участок? – Элис не стала рисковать нарушить приказ непосредственного начальника в третий раз менее, чем за 24 часа. Она просто отразит это всё в рапорте.

  – Дела.

   Ну, вот и ещё один пункт – личные дела в служебное время. Она очень сильно возликовала где-то там, внутри. И немножко улыбнулась.

   Первым делом, Элис, как и положено, вновь открыла дело и внесла новую информацию по нему. Оформила свидетельские показания, зачитала все права Митчу и принялась за составления фоторобота. Ей действительно потребовалась некоторая помощь и как бы она ни старалась оттянуть этот момент – ей пришлось обратиться к толстяку Сэму.

   К её удивлению, он быстро и чётко разрешил все её проблемы. Хотя и это было крайне неловко. Он постоянно пытался быть как можно ближе к ней. Объясняя интерфейс составителя фоторобота так вообще чуть ли не прижимался. Какая жалость, что нету нормы объёма личного пространства, которую нельзя нарушать. Она бы прямо сейчас сообщила об этом руководству.

  – Кстати, забыла вчера сказать. Констебль на ресепшене отвечает не по шаблону. Он встретил меня вчера неподобающей шуткой.

  – Да, Сэм позволяет себе некоторые вольности – ему там не просто целую смену стоять, он же не робот.

   Почему Элис не была удивлена, что они тёзки? Она постаралась как можно быстрее избавиться от своего помощника, так как выяснила всё, что хотела. Даже не стала переспрашивать, точно ли худого Сэма ждёт выговор. Должен ждать.

   И только когда настало время обеда и Алекс пригласил её пойти с ними, она вспомнила. Она так увлеклась работой – настоящей работой полицейского по поимке преступника, – что совсем забыла о своих утренних переживаниях. А сейчас – поток ужасающих мыслей будто проломил плотину под своей тяжестью.

   Сэм просто пытался её успокоить, чтобы утешить перед увольнением? Или он хотел намекнуть, что может помочь избежать этого? А Алекс?! Он ничего не сказал, когда пригласил обедать. И пригласил обедать! Он бы такого не потерпел. По крайней мере, Элис хотелось в это верить. Он точно не видел ту запись из машины. Иначе бы он вёл себя по-другому.

   Может, её видели все остальные и во время обеда расскажут ему о ней. В подробностях описывая её красное от истерики лицо. Расскажут, когда он и она будут сидеть рядом. Специально. Почему люди всегда поступают наиболее жестоким образом?

   Как бы то ни было, она это выдержит. Элис Кей всегда всё выдерживала. Всегда.

   Но на обеде никто не сказал ни слова по этому поводу. Всё было как и вчера. Элис пыталась выискивать намёки на её истерику в их репликах, но ей этого не удавалось. Они решили поиграть с ней? Томить ожиданием, успокоить, а нож воткнуть в спину в самый неожиданный момент? Колите уже, давайте!

  – Элис, с тобой всё в порядке? – участливо спросила Джин. – Ты какая-то напряжённая сегодня

  – Спорю на двадцатку, то это из-за Джона! – тут же ответил Алекс.

   Элен ткнула его локтем в бок.

  – Это серьёзно. Она и вправду сегодня сама не своя.

  – Да я тоже серьёзно! – ответил он, потирая ушибленное место. – И я заметил её отстранённость. Но Элис сегодня уже второй день с Джоном. Это не могло на ней не отразиться. Рассказывай, что случилась?

  – Эй, это может быть заразно! – влез с несмешным комментарием Тим и отодвинулся от стола. Никто не среагировал.

   Это ещё более жестоко, чем она могла подумать. Они не просто расскажут это Алексу. Они заставят её рассказать это. В мельчайших подробностях и со всеми деталями.

  – Не волнуйся, Элис – вновь заговорила Джин. – Если не хочешь говорить – не нужно. Но если Джон делает что-то неподобающее – не бойся об этом рассказать. Пусть он и старше тебя по званию, но он не должен срываться на тебя или заставлять что-то делать. Ты всегда можешь сказать о его неприемлемом поведении нам или капитану. Мы тебя поддержим. Пусть ему многое позволено в этом участке, но уж точно не издеваться над людьми. Этого никто не потерпит.

   Они не видели запись.

  – Нет, дело не совсем в нём...

  – Не совсем?! – Алекс так ударил по столу, что многие в столовой на него обернулись. Продолжил он уже спокойнее. – Расскажи, что он сделал и безнаказанным он не уйдёт.

   Элис испугалась внезапного удара, но тут же пришла в себя.

  – Там больше я виновата. Не со всеми обязанностями справляюсь. Джон только указал на это.

  – Ну смотри, – Алекс говорил уже совсем спокойно. – Чуть что – сразу рассказывай. Мы тебя в обиду не дадим.

  – Спасибо.

  – И если тебе захочется стать мудаком – тоже говори. Я всё ещё за вариант с заражением, – добавил Тим. Элис улыбнулась.

   Она и сама не поняла, почему не рассказала про все нарушения Джона. Но у неё есть рапорт. Который сегодня ещё дополнится, как только она закончит свою работу. Они ещё посидели, обсуждая составление фотороботов и осуждая Джона.

   Джон приехал довольно поздно. Элис уже нашла мужчину со шрамом и Митч его опознал, насколько это было возможно по прошествии стольких лет. Не факт, что это приняли бы в суде, но с этим можно работать.

  – Где ты был? – спросила она, хотя её намного больше интересовал второй вопрос. На этот раз она заставила Джона перейти в переговорку.

  – Тебе не скажу.

  – Разве ты не должен сообщать всё своему напарнику?

  – Я не работаю с напарниками. Ты – новичок, которому я помогаю освоиться. Не больше.

  – Сказать, почему никто не хочет быть твоим напарником? – хотя этот разговор тоже становится не менее интересным, чем ответ на следующий, мучающий её вопрос. Ответ на который она, возможно, уже знает.

  – Нет.

  – Вот именно поэтому!

   Джон ничего на не ответил.

  – Поехали, спросим, где новый подозреваемый был двадцать лет назад.

  – Кто отвечает за просмотр автомобильных камер в конце смены? – она точно уже знала ответ.

  – Кто бы это ни был, твоей истерики он там не нашёл.

  – Это для шантажа? – она сильно повысила голос. – Я не буду ничего для тебя делать, я не буду прикрывать твои косяки. Я сегодня же вечером подам на тебя рапорт и ни строчки из него не уберу, – ещё немного и её бы услышали вне переговорки.

   Она, почему-то, боялась. Тесное помещение комнаты для переговоров. Один на один с ним. Она сильнее его физически – это наверняка. Хоть он и намного выше, но он дрыщ, ходит медленно, даже пистолет с собой не носит. Труслив: выбирает старые дела, где половина подозреваемых в доме престарелых, а другая половина уже умерла. Работу в поле он бы не выдержал, вот и берёт себе то, что полегче да побезопаснее.

   Но она, почему-то, боялась. Инстинктивно. Шестое чувство подсказывало ей бояться. Элис не знала, с чем это связано, от чего становилось ещё неуютнее.

   Джон молча смотрел на неё. Жутко.

  – Я удалил то видео, никаких его копий нигде нет.

   Этого Элис точно не ожидала. Ей захотелось закричать. Её подташнивало, не хватало воздуха, чтобы дышать. Но открывать переговорку она не стала.

  – Что? Что? Почему?

  – Она бы не принесла никому ничего хорошего.

   Элис была в оцепенении. Она поняла, что все её чувства не зря твердили о страхе. Он точно поставил ей ловушку. Но она ни малейшего понятия не имела, какую. Она обязана это выяснить. Ей нужно быть в десять раз осторожнее с любыми словами и действиями в его присутствии. А может, и не только. Нужно проверить одежду и сумочку на наличие подслушивающих жучков. И квартиру. Всю электронику дома и в офисе...

  – Я и об этом напишу в рапорте. Ты совершил преступление, редактируя видео с камеры.

  – Да уж, напишешь, – вздохнул Джон.

  – Зачем же ты сделал это, если знал, что нарушаешь закон?

  – Есть вещи поважнее, чем следование букве закона.

  – И это говорит полицейский, который должен этот самый закон представлять и охранять. Что же может быть важнее этого? Что для тебя важнее закона?

  – Люди, – Джон встал и вышел из переговорки. – Жду тебя в машине через 15 минут максимум, – добавил он уже откуда-то из-за стены.

   Спустя полчаса, они были в тюрьме. Сидели в зоне для встреч и ждали Генри.

   Это была вторая его судимость. В первый раз отделался условным сроком. Обе – за кражу. Мелкий воришка. По молодости состоял в какой-то банде, сейчас же дружит почти со всеми, но не является членом ни одной их них.

   Наконец он зашёл. Удивлённо осмотрел своих посетителей, сел напротив них.

  – Что вам нужно?

  – Мы хотим тебе помочь, Генри, – спокойно сказал Джон. Элис от этого, напротив, забеспокоилась.

  – Мне семь месяцев осталось и я себя неплохо чувствую, мне не нужна помощь фараонов.

  – А я и не про уменьшение срока. Хочу помочь тебе очистить совесть немного.

   Элис с облегчением выдохнула. От Джона можно было ожидать чего угодно, в том числе и помощь преступникам.

  – А она меня и не беспокоит. Я честный вор и хороших людей никогда не обижал, – и действительно, Генри открыто и вызывающе улыбался, сидел спокойно и расслабленно с каким-то чувством превосходства, что ли.

  – Раз тебе нечего скрывать, расскажи про убийство Анны Гринвуд.

   Генри сменил позу, чуть сгорбился.

  – При чём тут это, что мне рассказывать? Я ничего не знаю ни о какой Элизабет и ни о каком убийстве. Я никого в жизни не убивал.

  – Точно? На тебя есть одна жалоба за домашнее насилие от твоей сожительницы.

   Генри резко привстал с кресла:

  – Это была случайность. Я просто бросил бутылку в стену, а её задело осколком. Я бы никогда не ударил женщину и тем более, не стал бы её душить!

   'Класс!' – Элис так этому обрадовалась, что не смогла скрыть улыбку. – 'Прямо как в фильмах'.

   Конечно, она знала, что работа у полиции интересная. Не просто так она выбрала эту профессию и посвятила себя ей. Но быть здесь, присутствовать при таком. Её мечты начали осуществляться очень быстро. И даже не столь важно, что рядом Джон. Хотя бы допросы он вести умеет.

   Но она быстро очнулась. Оба мужчины смотрели на неё. Генри – озадаченно, Джон одобряюще. Улыбка сошла с её лица.

   Генри обратился к Джону:

  – Что смешного?

  – Это скорее вопрос к тебе, – тот жестом пригласил Элис высказаться.

   У Элис мурашки пробежали по спине. Джон позволил ей сказать это! Как же здорово.

   В то мгновение она не думала о том, что дело старое. Что работать над ним не совсем по правилам. Что где-то там 'в поле' сейчас ловят и сажают более опасных преступников её коллеги.

   Она сидит напротив настоящего преступника. Они подловили его на лжи. Они распутывают дело, которое зашло в тупик и с которым не смогли разобраться другие. И просто оставили как есть. А она сейчас, пусть и десятилетия спустя, участвует в том, что у них появились новые зацепки!

   Стоп. Это же Джон. Может, она слишком рано всё выдала и нужно было подождать дальнейшей информации? Ей стало не по себе. Вся эйфория мигом улетучилась, вернулась тревожность и беспокойство.

   Она ещё раз посмотрела на Джона, тот одобрительно кивнул.

  – Ты сказал, что ничего не знаешь об убийстве Анны Гринвуд.

  – Так и есть, – недоумённо подтвердил Генри.

  – А потом ты сказал, что не стал бы никогда душить женщину. Ни нападать на неё с ножом, ни стрелять из пистолета, – а именно душить. Почему?

   Было видно, что Генри испугался. Улыбка полностью пропала с его лица. На лбу выступили капельки пота. Он ещё больше сгорбился. Но быстро собрался и спустя несколько секунд был так же спокоен и уверен в себе, как и в начале разговора. Даже не стал вытирать пот со лба, лишь встряхнув робу, делая вид, что тут жарковато.

  – Я это прочитал в газете.

   Да. То, чего и боялась Элис. Она всё испортила. И Джон не преминул возможностью уколоть её за это. Он, конечно, придурок, но этот укол был заслуженным. Как она могла так опростоволоситься. Снова эмоции взяли над ней верх. Нужно лучше их контролировать и лучше их скрывать. То, по чему в академии не было ни одного урока и ни одного экзамена. Но то, что просто необходимо для хорошей полицейской работы. Она усвоит этот урок. Но что теперь? Дело провалено и преступник ускользнул от них навсегда?

  – Понял. Да, это всё объясняет, – сказал Джон.

   Что это объясняет? Что из-за Элис они упустили подозреваемого?

  – Тогда последний вопрос, чтобы тебя не мучить. Где ты был во время этого убийства?

  – Всю ночь просидел в баре 'Три устрицы'. Так набрался, что мне такси вызывали, можешь спросить у бармена.

  – Новенькая, пошли, – обратился Джон к Элис, встал и направился к выходу.

  – И это всё? – крикнул Генри им в спину, разведя руками, насколько позволяли наручники.

  – И это всё? – спросила Элис у Джона, пока они шли к машине. Не зря он её называет новенькой. – Я слишком рано выдала ему нашу ловушку и мы теперь его упустили?

  – То что это было слишком рано – да. Тебе нужно поработать над управлением эмоциями.

   'Жёстко, но справедливо'.

  – Но мы его не упустили.

   Элис остановилась и вопросительно посмотрела на него.

  – Чем ты занималась вечером 28 января?

  – Не знаю, наверное готовилась к экзаменам. К чему этот вопрос?

  – А ты подумай, к чему.

   Ей потребовалось не больше десяти секунду. Она прямо на месте запрыгала и захлопала в ладоши от радости. Но тут же осеклась. Опять эмоции.

   Джон это понял.

  – Не волнуйся. Выражать эмоции как сейчас – это важно. Просто есть определённые обстоятельства, когда их нужно пресечь. Ненадолго. Если ты не работаешь под прикрытием.

  – Спасибо, – вырвалось у неё.

   Не может быть, чтобы она благодарила Джона.

  – Так это и есть наш убийца? – как же всё-таки здорово обсуждать дело, над которым ты работаешь. И в котором продвигаешься, хотя другие не смогли.

  – Сомневаюсь. С таким точным алиби, оно скорее всего настоящее. Человек обычно не помнит и что месяц назад делал, не то что двадцать лет. Он не похож на грамотного стратега. Скорее всего он работал на кого-то или с кем-то. И так как он ни разу не профессионал, то вряд ли бы его кто-то нанял. Значит наиболее вероятно, что он помогал кому-то, кто его знает.

   Впервые за эти два дня Элис посмотрела на Джона с уважением. Пусть он и трус, но детектив хороший.

   В этот раз ей даже стало немного жаль, что он снова сказал ей ехать без автопилота. Ей ведь придётся внести это в рапорт...

   На обеде, она поделилась своими эмоциями с командой.

   Алекс уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы то ли сильно посмеяться, то ли сильно оскорбить Джона, но Элен заговорила первой:

  – Не стоит верить в него. Чем больше от него ожидаешь – тем сильнее разочаровываешься. У него есть положительные стороны, Но мы все обжигались.